Элизабет Бикон. Ловелас и скромница

   Мисс Уэллс скорее даст отсечь себе руку, чем выйдет замуж за выскочку вроде него… Но, поразмыслив, он решил быть более справедливым по отношению к суровой гувернантке. Почему-то он стал сомневаться, что она презрительно отнесется к его низкому происхождению. Он заметил, с каким леденящим душу высокомерием смотрит мисс Уэллс на любого холостого мужчину, будь то самый последний лакей или герцог Денли, который, несмотря на свой более чем почтенный возраст, отчаянно волочился за молоденькими женщинами, для чего и приезжал в Вичвуд. Он даже подумал, что мисс Уэллс – мужененавистница, но в таком случае она не подружилась бы с Китом и с молодым викарием из соседней с Вичвудом деревни, который тоже состоял в счастливом браке. Напрашивался вывод, что эта леди просто соблюдает крайнюю осторожность, и это неплохо. Но что, если удастся уговорить ее сбросить острые шипы, при помощи которых она защищается, и перед ним появится подлинная Шарлотта?
   Взглянув на сидящую в другом конце гостиной женщину в гордой и неприступной позе, Бен с удовольствием принялся это обдумывать. Он уже давно догадался, что это унылое платье и капор с большими полями, скрывающими ее лицо, были всего лишь маскировкой. Приятно, что рядом с ней он не будет чувствовать себя неуклюжим медведем, поскольку по росту она достает ему до подбородка. И если судить по тонким рукам с изящными длинными пальцами, то под этим серым платьем из грубого крепа должна скрываться совершенно иная женщина… Тут он вспомнил, что находится в обществе дам, и почел за лучшее прекратить полет своего воображения. Внезапно ему пришло в голову, что леди, находящаяся в стесненных обстоятельствах, может принять ухаживания и не очень подходящего поклонника.
   Имея солидное состояние, он способен склонить к мысли о замужестве и куда более непреклонную женщину – если целью ее являются его деньги. Он думал так не из ложной самоуверенности: две знатные дамы дали ему понять, что были бы рады иметь богатого любовника, даже если он недостаточно аристократичен для того, чтобы ухаживать за их дочерьми и стать их богатым зятем. Следовательно, его находят настолько интересным и привлекательным, что ради возможности запустить ручку в его глубокие карманы такие дамы вряд ли способны уловить запах торговой лавки своим деликатным носиком – даже и без крепкой приправы страсти. Он цинично улыбнулся, но, встретившись взглядом с мисс Уэллс и заметив, как она вздрогнула, сразу устыдился своих мыслей. Она – не такая, сказал он себе с уверенностью, поразившей его самого, хотя причины этой уверенности он не мог бы определить.
 
   Раздраженно поглядывая на мистера Шоу, Шарлотта в который раз пыталась понять, почему он вызывает у нее желание непременно уколоть его или стать миниатюрной блондинкой, которые ему как будто нравятся. Он смотрел на нее, как на какую-то непонятную антикварную вещицу, однажды привлекшую его внимание в музее. И вот время от времени он заходит в надежде когда-нибудь понять, как она устроена, после чего эта вещь утратит свою притягательную загадочность.
   Но если бы он догадался, что она была не той, кем казалась, он не дал бы ей ни минуты покоя, пока не разобрал бы ее до конца, старательно записывая порядок сборки. Поэтому она сочла своим долгом выглядеть непривлекательной и предсказуемой особой и получала своеобразное удовольствие, оправдывая его самые невзыскательные ожидания. В его присутствии она становилась карикатурой на безупречную гувернантку, и, вспомнив об этом, Шарлотта порылась в ридикюле и с триумфом выудила оттуда очки. Нацепив их на нос, она почувствовала себя готовой отразить его самые резкие замечания.
   Но жест оказался напрасным, потому что в этот момент он повернул голову, прислушиваясь к пока еще неуловимому звуку. Затем она тоже услышала доносящийся с улицы слабый стук колес, затем приглушенный шум, как будто прибывший считал неприличным тревожить людей в столь поздний час. Она вопросительно взглянула на мистера Шоу, который ответил ей еле заметным кивком и, словно спохватившись, поднялся из кресла.
   – Думаю, старина Коппис уже давно меня проклинает, так что пора мне освободить вас от своего присутствия. Миледи, мисс Уэллс. – Он поклонился дамам, затем движением бровей дал Шарлотте понять, что не стоит мешать встрече супругов.
   – Я тоже удаляюсь, – с достоинством сообщила она ему и, поспешно пожелав Миранде спокойной ночи, позволила мистеру Шоу выпроводить себя из комнаты, прежде чем ее хозяйка поняла, в чем дело.
   Но вскоре она забыла о них. Граф Карнвуд стремительно взбежал вверх по лестнице и поспешил к ней в гостиную – насколько могла судить Шарлотта, даже не заметив их с Беном. Она грустно вздохнула, но спохватилась и снова строго выпрямилась, поскольку мистер Шоу встретил ее неосторожный взгляд с сочувственным пониманием: дескать, да, очень необычный брак, хотя и очень завидный, даже с точки зрения его, скептика. Несколько мгновений их взгляды были прикованы друг к другу, как будто их объединяла общая мечта о недостижимом счастье, затем она заставила себя посмотреть в сторону и признать, что ей это почудилось. Почему-то в этот момент он показался ей странно уязвимым – тем более если учесть, что жизнь не очень-то щадила ни ее, ни его, чтобы каждый в отдельности мог допустить возможность такого счастья или – головокружительная, запретная мысль! – вместе в это поверить.
   – Судя по той быстроте, с которой его светлость взбежал по лестнице, за его здоровье можно не беспокоиться, – заметил мистер Шоу.
   – Но вы обратили внимание, он как-то странно держал руку? – озабоченно спросила она.
   – Думаю, нужно спросить у Копписа, он всегда все знает.
   – Я давно это поняла, – с несвойственным ей дружелюбием отвечала Шарлотта и, к его удивлению, вместе с ним направилась к лестнице.
   События этого вечера так сильно взволновали Шарлотту, что она не могла заставить себя удалиться в свою комнату. Но рядом с Беном Шоу ей почему-то было спокойно и надежно, мельком отметила она, спускаясь по широкой мраморной лестнице. Коппис закрывал дверцы дорожной кареты графа Карнвуда и обернулся к ним с выражением той невозмутимой сдержанности на лице, которую привыкла видеть Шарлотта. Но по каким-то неуловимым признакам его невозмутимость показалась ей несколько притворной.
   – Подать вам шляпу и трость, мистер Шоу? – осведомился он.
   – Нет-нет, Коппис, мы пришли за объяснением, – нетерпеливо сказал Бен. – И не делайте вид, старый лис, что вы не понимаете, что я имею в виду!
   Коппису явно не хотелось говорить правду, но он понял, что мистер Бен Шоу не оставит его в покое, пока не добьется своего.
   – Насколько я понимаю, сэр, с его светлостью произошла небольшая неприятность, – признался он.
   – Где и какая? – не в силах справиться с тревогой за своего друга, нетерпеливо спросил Бен.
   Коппис взглянул на Шарлотту, пожал плечами, провел их в буфетную и плотно прикрыл дверь, чтобы их не подслушали. Впервые оказавшись в его святая святых, Шарлотта быстро окинула помещение взглядом и должным образом оценила удобную обстановку и сверкающую чистоту. Граф и графиня очень внимательно относились к комфорту своих слуг, она знала это по своей комнате, а уж у столь важной персоны, как Коппис, жилье должно быть не менее уютным и приятным.
   – Рубен сказал, что, когда его светлость проезжал по территории поместья мисс Кейт, его подстерегали воры. И он думает, что, если бы он не находился так близко от лорда Карнвуда, для его светлости день мог бы закончиться очень плохо. А так ему только сбили шляпу и нанесли довольно сильный удар по правой руке, что любого другого заставило бы не садиться на лошадь не меньше недели – это Рубен так думает. Но его светлость требует, чтобы ради спокойствия ее светлости мы не придавали значения этому случаю.
   – Вы думаете, это были не обычные разбойники? – спросил мистер Шоу.
   – Судя по всему, нет, – заверил его Коппис, украдкой бросив на Шарлотту многозначительный взгляд.
   – Если что-то угрожает спокойствию графини, вы не должны это скрывать от меня! Чем больше близких к ней людей знают правду, тем надежнее она будет защищена, – твердо заявила Шарлотта.
   – Да, мэм, – почтительно поклонился Коппис.
   – Так что же произошло? – спросила она.
   – Не знаю, мэм, но Рубен говорит, что разбойники были в шелковых масках и слишком хорошо одеты для обычных воров. Кроме того, у них было самое современное оружие. Когда их привели к мировому судье, они отказались говорить и даже под угрозой наказания не назвали свои имена, что очень подозрительно, сэр.
   Бен энергично кивнул, и они с Копписом обменялись понимающими взглядами, а Шарлотта разрывалась между чувством обиды на Копписа за то, что он обращался преимущественно к Бену, и страшной тревогой за своих друзей. После полученного Мирандой письма и этого нападения на графа в голову приходили самые мрачные мысли.
   – И как же отнесся к этому преступлению мировой судья? – живо спросил Бен.
   – Он приговорил их к пожизненной каторге, сэр.
   – И они все равно ни в чем не признались?
   – Ни в чем, сэр. Вам не кажется, что это очень показательный факт?
   – Безусловно. Большинство преступников готовы назвать даже имя своей прабабушки, только бы избегнуть такого приговора.
   Шарлотта внутренне содрогнулась – ведь Селия Бракстон тоже не назвала имя человека, который охотился за графом и его родственниками, да и за Беном Шоу. Такой отчаянный ее страх можно объяснить только неумолимой жестокостью таинственного незнакомца. Какое же черное преступление он совершил в прошлом, если пособники не посмели его выдать, а предпочли всю жизнь провести в каторжной колонии на берегу Ботнического залива? Выслеживание столь опасного и коварного врага было под стать самому Геркулесу. Она перевела взгляд на искаженное гневом лицо Бена. Да, если и был человек, способный совершить такой подвиг, то это, конечно, мистер Бенедикт Шоу! В погоне за злодеем, угрожающим графу, которого он считал своим братом, он не будет знать ни жалости, ни покоя. Казалось бы, такая черта характера, как одержимость в преследовании врага, должна была вызвать у нее отвращение и ужас, а она, напротив, ощутила удивительное спокойствие, будто на нее и ее друзей опустился защитный покров. Но как только Шарлотта сообразила, какой смертельной опасности подвергнется Бен, она испугалась и устыдилась своего эгоизма.
   – Ее светлость скоро выведает у мужа об этом столкновении, – напомнила она мужчинам.
   – Что ж, тем больше оснований, чтобы Миранда перебралась в Вичвуд, там она будет в безопасности, – мрачно сказал Бен Шоу, и на этот раз Шарлотта всем сердцем согласилась с ним.
   Безусловно, нужно как можно быстрее уехать в Дербишир и пожить там некоторое время.
   – Да, но люди подумают, что Кейт в чем-то провинилась, поэтому ее так поспешно увозят домой! – предостерегла она.
   – Так пусть она остается здесь, разумеется, с надежной компаньонкой, – сказал мистер Шоу с многозначительным видом.
   – Позвольте вам заметить, я гувернантка, а не компаньонка!
   – Какая разница?
   – Думаю, это совершенно понятно.
   – В таком случае прошу вас считать меня недостаточно сообразительным и объяснить мне разницу, – с притворной кротостью попросил он.
   Только присутствие Копписа спасло его от суровой отповеди Шарлотты.
   – Пожалуйста! Гувернантка занимается образованием молодых леди, а иногда и юных джентльменов, мистер Шоу. А компаньонка – это леди, принятая в высшем свете, которая помогает подыскать своей подопечной жениха, соответствующего ее высокому положению в обществе.
   – Вы хотите сказать, мисс Уэллс, что по рождению вы не леди? – с насмешливой почтительностью спросил этот задира.
   – Лучше сказать, что у меня нет желания заниматься сватовством! – с надменной улыбкой отрезала она.
   Шарлотта чувствовала себя очень неловко под любопытствующим взглядом Копписа, которого почему-то забавляла их перепалка. Но Бен Шоу не обращал на дворецкого внимания и посмотрел на нее с удивленным интересом.
   – Но разве это не делает вас исключительно подходящей фигурой для положения компаньонки? – сказал он и, когда она недоумевающе подняла брови, пояснил: – С вашим скептическим складом ума вы легко определите охотников за приданым, ухажеров с сомнительным прошлым – и в результате подыщете своей подопечной идеального жениха.
   – Боюсь, для этого я слишком суровый критик, – коротко возразила она и смерила обоих мужчин самым холодным взглядом. – Могу я попросить кого-нибудь написать крестной матери графини, леди Рис и предложить эту роль ей? Если я правильно составила о ней суждение за время наших нескольких встреч, она будет рада сопровождать Кейт в свет и может оказаться весьма проницательной свахой. Мне известно, что она предлагала свои услуги несколько недель назад, но ее светлости не терпелось представить сестру обществу, но, как видно, она переоценила свои силы – в данных обстоятельствах.
   При Копписе она не могла упомянуть о беременности Миранды, как того требовали нелепые условности высшего света.
   – Да, Киту пришлось долго убеждать графиню, что необоснованные сплетни про ее прошлое не смогут отразиться на будущем Кейт – даже если она о них услышит. Но думаю, теперь он уже жалеет о том, что поднял такой шум из-за той истории. Однако я нахожу отличным ваше предложение и утром передам его Киту.
   – Вы думаете, он станет с вами советоваться на этот счет? – спросила она.
   – А вы думаете, нет, мэм? Если принять во внимание, что он не разделяет вашей заниженной оценки моих способностей.
   – Право, не могу сказать.
   Она холодно пожелала мужчинам спокойной ночи и ретировалась, пока не успела сказать то, о чем могла пожалеть.

Глава 3

   – Прошу вас, мисс Уэллс, расскажите мне о вчерашнем бале! – нетерпеливо потребовала мисс Изабелла Элстоун от своей гувернантки на следующее утро.
   – Мне следовало бы поставить вас в угол за эту дерзость, – невозмутимо ответила Шарлотта.
   – А вам следовало бы жить в Америке – уж очень она вам нравится, судя по тому, сколько внимания вы уделяете урокам об этой стране! – отвечала Изабелла с шаловливой улыбкой.
   – Кажется, мне так и не удастся превратить вас с сестрой в благовоспитанных леди, так что, возможно, я действительно уеду в Америку.
   – Но кому же хочется стать кисейной барышней? Только не мне, и, думаю, Миранда и Кит не поблагодарили бы вас, если бы я стала таковой. Их и так уже слишком много – по крайней мере, если судить по девушкам, которые посещают танцевальные вечера Кейт.
   – Что ж, порой они действительно производят впечатление слишком ветреных и ограниченных барышень, но я отношу это на счет возбуждения, в котором они пребывают из-за выхода в свет, – покривив душой, защитила Шарлотта не отличающихся умом дебютанток.
   – Право, не знаю, какими нужно быть глупыми, чтобы находить удовольствие в балах, куда эти дряхлые старики тащатся, как на водопой! Однако, дорогая мисс Уэллс, когда же вы расскажете мне про вчерашний вечер?
   – Но кажется, модные балы вызывают у вас глубокое презрение? Так почему вас интересует, что там происходит? И вообще, сейчас не время для разговоров, вам следует думать об Америке!
   – Но ведь я вижу, что сегодня вы не можете сосредоточиться ни на географии, ни на истории Американских Штатов!
   – У меня есть оправдание – я легла спать только под утро, а у вас, мисс, его нет.
   – Тогда почему бы вам сразу не рассказать мне, как прошел бал у леди Уинтергрин, и покончить с этим? После этого я уже не смогу оправдать отсутствие у себя интереса к географии.
   – Я положительно уверена, Изабелла, что вы допустили грамматическую ошибку в этом предложении – как и в его смысле.
   – Мисс Уэллс, пожалуйста, расскажите, а не то мы с вами уснем от тоски!
   – Я вижу, вы действительно невозможная безобразница, Изабелла Элстоун! – раздался вдруг характерный баритон мистера Шоу.
   – Бен! – радостно воскликнула Изабелла, приведя Шарлотту в ужас своей фамильярностью.
   – Сорвиголова! – Он подхватил бросившуюся к нему девушку и закружил ее, как будто ей было не пятнадцать лет, а всего лишь пять.
   Шарлотта удостаивала Бена Шоу своим доверием в его отношениях с явно обожающей его девушкой. Когда речь шла о ее подопечных и других женщинах, с которыми его связывали узы более прочные, чем общая кровь, он демонстрировал подкупающие благородство и порядочность. Отношения между лордом Карнвудом и его давнишним другом были по-настоящему братскими и распространялись на сестер его светлости, которые тоже воспринимали мистера Шоу как родного брата. Лишь тем, кто находился за пределами этого магического круга, следовало его остерегаться, и Шарлотта от носила это предостережение к себе, стараясь не слишком увлекаться этим красивым великаном, обладающим недюжинным умом.
   Но почему она уверена, что исключена из его ближнего круга, и почему это так ее огорчает? Обыкновенное переутомление, решила Шарлотта и постаралась отмахнуться от этих грустных мыслей. Ей вовсе не хотелось, чтобы Бен Шоу относился к ней как брат, а возможность иного внимания к своей особе она считала запретной темой для размышлений. Со вчерашнего бала мечты о том, чтобы стать одной из красавиц высшего общества и танцевать весь вечер с этим идеально подходящим по росту кавалером, не оставляли ее ни на минуту и тревожили больше чем когда-либо. Наверное, усталость и вечное опасение быть разгаданной ослабили ее обычно твердое самообладание. В который раз ей пришлось напомнить себе, что она всего лишь скромная гувернантка, самостоятельно прокладывающая свою дорогу в жизни, и только безукоризненная репутация способна обеспечить ее новой работой, если она потеряет теперешнюю.
   – Бен! Мисс Уэллс не говорит мне, как прошел вчерашний бал, а бессовестная Кейт все еще спит. Так расскажите мне вы! На все ли танцы приглашали Кейт? Удалось ли ей погубить целый легион поклонников одним только взглядом своих прекрасных синих глаз?
   – Нечто в этом духе, озорница. Но не слишком ли кровожадно с твоей стороны желать столько жертв?
   – Вовсе нет, они достаточно быстро придут в себя, – безжалостно заявила Изабелла.
   Шарлотта невольно нахмурилась, но, поймав на себе внимательный взгляд мистера Шоу, приняла бесстрастный вид.
   Неужели он считает ее ответственной за столь циничные замечания девушки? Хотя между ними возможно лишь самое поверхностное знакомство, ей не хотелось, чтобы он думал, что она навязывает Изабелле свои взгляды на жизнь. Лучше бы ему внимательнее присмотреться к Селии Бракстон и к ее бессердечной мамаше. Эта леди совершенно не заботилась об образовании младших сестер Миранды, пока это не понял их дед, который и оправил их в школу. Приехав сюда, Шарлотта ужаснулась, обнаружив их полное невежество в предметах, необходимых для воспитанной молодой леди, – особенно принимая во внимание природный ум и сообразительность, зачастую не очень заметные из-за их слишком живого и порывистого темперамента. За два года она заставила девушек поверить в свои способности, они легко усваивали ее уроки и в будущем обещали стать прекрасными женами и матерями. Однако она искренне надеялась, что они дождутся возникновения более серьезного и глубокого чувства, чем просто терпимость по отношению к супругу, что составляло основу большинства светских браков.
   Интересно, рассеянно подумала она, чего ждет от брака мистер Шоу? Подняв голову, она встретилась с устремленным на нее задумчивым взглядом и покраснела. Внутренний инстинкт говорил ей, что он был бы превосходным любовником. В этот самый миг ей вдруг представилось, как она застает Бена Шоу обнаженным и поражается его мужественной красоте. Казалось бы, старой деве вроде нее невозможно было знать, как он вы глядит под этой изысканной одеждой. Однако Шарлотта легко представила себе под гладкой шелковистой кожей мощные мышцы его могучего торса – правда, ее буйное воображение не смогло преодолеть преграду в виде бриджей и до блеска начищенных сапог.
   Устыдившись своих мыслей, она снова потупила голову, сделав вид, что расправляет складки платья, а когда исподволь взглянула на него, то в его глазах прочла смех и некое выражение, подозрительно похожее на ее собственное возбуждение, что побудило ее принять самый строгий и неприступный вид. Однако ее суровость не проняла этого извращенного типа, и его крупный красивый рот изогнулся в откровенной улыбке, тогда как она пыталась одолеть свое замешательство, которое эта все понимающая и приглашающая улыбка только усугубляла.
   – А что вы думаете по этому поводу, мисс Уэллс? – бросил он Шарлотте открытый вызов, и она строго сдвинула брови.
   – Полагаю, сердца разбиваются не так легко, как кажется, и, прежде чем Изабелла начнет выезжать в свет, ей следует научиться относиться к самолюбивым и чувствительным молодым джентльменам с большим сочувствием, – отвечала она менторским тоном.
   – Замечательно сказано, мисс Уэллс! – воскликнул Бен.
   И все же она читала в его глазах тайны, которые ни одна гувернантка не рискнула бы увидеть, опасаясь утратить свою респектабельность, столь необходимую для службы.
   – Мне кажется, молодые леди гораздо больше нуждаются в защите от джентльменов! – вставила Изабелла.
   Поняв, что за отношением Изабеллы к поклонникам сестры скрывается нечто большее, чем просто подростковый скептицизм, Шарлотта решила более внимательно относиться к ее высказываниям.
   – Обычно все так и думают, – осторожно ответила она. – Но твоя сестра очень красивая девушка, от природы наделенная блестящим умом, и за ней стоит очень влиятельная и знатная семья. Только безрассудный и просто глупый мужчина отважился бы восстановить ее против себя.
   – Почему? Ведь все это не помешало жалкому ничтожеству Бракстону, мужу кузины Селии, обманом заставить Миранду сбежать с ним и так ужасно потом с ней обращаться! И я не хочу терять Кейт на пять лет, как потеряла старшую сестру. Нет уж, благодарю покорно! – вызывающе заявила Изабелла.
   Только теперь Шарлотта поняла причину взвинченного состояния и непривычной раздражительности, которая поражала ее в последнее время в своей ученице. Она полагала, все это из-за того, что теперь она одна постоянно вынуждена находиться в классной комнате, пока Кейт разъезжает по магазинам и портнихам, танцует, катается в парке и покоряет молодых джентльменов своей красотой. И вот благодаря мистеру Шоу все прояснилось!
   – Да, но ведь Кит Элстоун порвал с Бракстоном все отношения, не так ли? – осведомился мистер Шоу. – И неужели ты думаешь, что Кейт может влюбиться в какого-нибудь симпатичного проходимца, когда перед нею такой пример? Я бы сказал, у нее достаточно здравого смысла, чтобы не совершить подобную ошибку!
   Изабелла задумалась, сверяя его слова с опытом своих сестер, и вдруг ее юные плечики расправились, а на губах заиграла улыбка.
   – Да, наша Миранда всегда была мечтательницей, – с сожалением признала она. – А Кейт гораздо более практичная и трезвая!
   – Когда речь идет о твоем будущем счастье, невозможно быть слишком практичной! – импульсивно заявила Шарлотта и сразу пожалела, потому что мистер Шоу опять перенес на нее свое внимание.
   Она испугалась, что своим опрометчивым высказыванием подсказала ему тайну мучительного решения, принятого ею в возрасте Кейт.
   – К счастью, между мисс Мечтательностью и мисс Практичностью существует одна загадочная особа, – медленно проговорил мистер Шоу, искоса бросив на Шарлотту провокационный взгляд. – Будем надеяться, проказница, однажды ты узнаешь ее. – Он сумел найти интонацию, способную заинтересовать Изабеллу и подтолкнуть ее к размышлениям.
   Шарлотта опасалась, что теперь Изабелла начнет испытывать каждого молодого джентльмена в Дербишире, но вместе с тем была рада, что Бен отвлек ее мысли от будущего Кейт.
   – Какой бы ты ни хотела стать, Изабелла, серьезное образование обеспечит тебе хорошее положение. Так, может, продолжим наши занятия? – предложила она и получила в ответ протестующий стон своей ученицы и еще один оценивающий взгляд мистера Шоу.
   – Пытаетесь избавиться от меня, мисс Уэллс? – осведомился он и присел на край стола, заваленного картами.
   – Но без видимого успеха, – удалось ей выговорить сухим тоном.
   О нет! Этот путь погубил не одну гувернантку. И она не намерена по нему следовать. Метнув на Бена уничтожающий взгляд, Шарлотта потянула к себе найденную в библиотеке графа книгу о жизни и обычаях американских индейцев и безуспешно попыталась сосредоточить на ней внимание.
   – Пожалуйста, Бен, останьтесь! – взмолилась Изабелла.
   Шарлотта не могла настоять на его уходе – слишком невинный у него был вид, и уж очень отчаянно умоляла его Изабелла.
   – В таком случае предоставляю вести урок вам, мистер Шоу. Вы столько путешествовали по миру, что, безусловно, знаете традиции и обычаи наших американских родственников лучше меня или автора этой книги! – с честью вышла она из положения и посмотрела на него с нескрываемым торжеством.
   Однако он в очередной раз заставил ее растеряться, выразив своим взглядом откровенно грешные помыслы. С одной стороны, перспектива быть соблазненной обладателем этих глаз была интригующей, но с другой – поистине пугающей. В полном замешательстве Шарлотта удалилась в уютный уголок комнаты и стала искать в ридикюле очки, чтобы найти спасение в вышивании. Но вскоре он незаметно приблизился к ней, и от неожиданности сердце ее заколотилось так сильно, что она едва разбирала его слова.
   – Снимите эти несносные очки, мисс Уэллс, – произнес он раздраженным шепотом. – Вы нуждаетесь в них не больше меня. И отныне каждый раз, когда вы посмеете надеть их в моем присутствии, я потребую от вас расплаты!
   – Тем не менее я буду поступать так, как мне нравится! – возразила Шарлотта.
   – О, могу вас заверить, это вам понравится, мисс Уэллс, но только вряд ли заслужит одобрение такой образцовой гувернантки, как вы.
   – Это еще одна причина, по которой вы должны оставить меня в покое, – еле слышно сказала она, предостерегающе посмотрев на него и затем на Изабеллу, старавшуюся уловить хоть слово из их разговора.
   – Уступаю вам, но лишь временно! – то ли угрожающе, то ли обещающе проговорил он.
   Шарлотта с облегчением вздохнула, когда он вернулся к Изабелле.

* * *

   Бен изо всех сил пытался сосредоточиться на книге, которую взял с учительского стола мисс Уэллс, пока не понял, что это не самый удачный вариант для начала рассказа об Америке. Он отложил книгу в сторону и начал описывать свою первую встречу с обитателями этой юной страны – как коренными, так и недавними поселенцами. Должно быть, у него неплохо получалось, потому что Изабелла жадно ловила каждое его слово, да и мисс Уэллс притихла в своем углу и не пыталась его прервать. Изабелла проявила чрезвычайный интерес к незнакомому ей доселе миру и стала задавать каверзные вопросы, так что ему пришлось призвать на помощь все свои знания и забыть обо всем остальном.
   Уважение Бена к Шарлотте выросло, он уже понял, что она гораздо более образованна, чем большинство гувернанток, за что, видимо, так ценит ее Миранда. И никто не может обвинить ее в посягательстве на чьи-либо права, поскольку она так незаметно держится в обществе, что на первых порах он никогда не мог сказать, находится она в комнате или нет. Но теперь ему казалось, что те спокойные блаженные времена давно прошли, и теперь он всегда осознавал ее присутствие. Какое счастье, не раз думал он, что она не знает ни об этом, ни о его борьбе со своей повышенной чувствительностью. Одна мысль о том, как бы она отреагировала, если бы он дал волю своим низменным инстинктам и накинулся на нее с поцелуями – только чтобы убедиться, что она вовсе не была той холодной и корректной гувернанткой, какой хотела казаться, – заставляла его одновременно глупо усмехаться и стонать от боли.
   Господи, как же раньше было хорошо и спокойно, с тоской думал он, пытаясь как можно понятнее отвечать на вопросы Изабеллы. Так нет, надо же было свалять дурака и растревожить себя – это же все равно что потревожить осиное гнездо! Ведь теперь ему достаточно легкого, еле уловимого аромата духов мисс Уэллс, одного ее вида, когда она притворяется, что полностью поглощена своим шитьем, чтобы прийти в возбуждение, способное повергнуть его в шок. Всю прошлую ночь он без сна ворочался в постели, твердя себе, что у него есть абсолютно все, что нужно. И только к рассвету он заставил себя признаться: нет, ему не хватает одного очень существенного момента. Эта внезапно поразившая его страсть, мучительное желание всю ночь держать в своих объятиях мисс Уксус-и-Благонравие было проклятием для него – и, конечно, для нее, если она когда-нибудь об этом узнает! Сегодня утром, убедившись, что стычка с бандитами не устрашила Кита, он направился в классную комнату с благородной целью излечить себя от страсти к мисс Уэллс, приняв сильную дозу ее неодобрения и безразличия.