Страница:
Сначала он показался ей деревенским увальнем, но первое впечатление оказалось обманчивым. Когда он бросился за ней, то был уже больше похож на палача с петлей в руке. Он был проворен и на удивление ловок, даже несмотря на хромоту. Ей пришлось испытать на нем все свои лучшие уловки. Не хотелось даже думать, что могло произойти, если бы он не был хромым. Или хотя бы имел трость. Подобные люди умеют обращаться с оружием. Они всегда суровы и тверды, как будто ничего не боятся.
Но в нем не было подлости, не было похоже, что он испытывает удовольствие, причиняя другим боль. Он не пытался ударить ее – да что там, он вообще не дотронулся до нее. Конечно, Меггс не дала ему этой возможности, но что-то ей подсказывало, что мужчина не сделал бы ничего плохого, даже если бы такая возможность у него была.
К тому же от него не пахло ни джином, ни элем. Вообще ничем.
Меггс напрягла память. У нее всегда было очень хорошее обоняние, и она отлично различала запахи, привязывая, если можно так сказать, их к месту: пахнет лавандой – это на углу стоит прилавок, где ею торгуют; пахнет кофе – через дорогу маленькая кофейня; ощущается резкий запах конского навоза – значит, смотри под ноги. Но сегодня утром она не чувствовала ничего, кроме слабого запаха угля в морозном воздухе, к которому примешивалась едкая вонь мочи на аллее. А от мужчины не пахло ничем.
Разве такое бывает?
Она никогда не встречала человека, от которого не пахло ни беконом, ни бренди, ни потрохами, ни джином. От половины населения Сент-Джайлса исходила такая вонь, словно они ни разу в жизни не заходили в ванную, но этот мужчина, должно быть, моется регулярно. Боже, как это, должно быть, приятно – мыться каждый день.
Споткнувшись, Меггс остановилась как вкопанная, увидев прямо перед собой его, человека, с которым впервые встретилась этим утром, – он поднимался из горячей ванны, над которой клубился парок, мокрый, с блестящей от влаги кожей и пронзительными светлыми глазами. Черт бы ее побрал! Она никогда прежде не думала о подобном мужчине и тем более не представляла его голым, как в день сотворения мира.
Может, он – сам дьявол, спустившийся с небес, чтобы подвергнуть ее искушению?
Она протолкнула его часы поглубже в карман. Они были намного тяжелее, чем часы жирного пузана, – в них явно больше золота. Зайдя в подворотню на Полтри-лейн, она достала их. Золото казалось теплым и очень гладким. Меггс повертела часы в руке, внимательно их рассматривая, словно пытаясь найти какие-нибудь признаки характера их владельца. Но они ничего ей не поведали и даже не намекнули, что ему было от нее нужно. И почему такому человеку нужно, чтобы она что-то украла?..
На циферблате было написано красивым шрифтом: «Тос. Эрншоу, Лондон». Меггс напрягла память, в которой всегда присутствовали карты и каталоги. Эрншоу – это где-то на Хай-Холборн. То есть в противоположном направлении. А она идет на север – на Треднидл-стрит. А после этого она собиралась зайти к тряпичнице. Покосившись на свою руку, она приняла решение. Похоже, она выдохлась и работать не может. Поэтому не будет никакого вреда, если она узнает больше о светлоглазом незнакомце и его сотне фунтов. Причем именно сейчас, пока она еще не лишилась смелости… и руки.
Выйдя от Леви, где мистер Леви-младший долго сокрушался, глядя на ее руку, но, к счастью, не задавал вопросов, Меггс направилась к тряпичнице Руби на Блэк-Суон-элли.
Меггс очень любила торговцев тряпками. Для нее лавка Руби была огромной гардеробной в театре ее воображения. Она была постоянным покупателем не менее четырех подобных заведений и редко тратила больше пяти шиллингов на одежду. В отличие от многих карманников, которые день за днем выходили «на работу», не думая о своей внешности, Меггс тщательно продумывала характер каждого персонажа, которого намеревалась сыграть. Слишком уж часто ей приходилось видеть, как воришку ловили лишь потому, что кто-то запомнил его внешность.
– Это он! Я узнала этого парня в красной шапочке! – неожиданно вопила какая-нибудь склочница, и с «Красной Шапочкой» все было кончено.
Меггс меняла внешность так же часто, как районы, в которых работала. Ведь если ее не узнают, значит, не смогут и остановить. Утром она была швеей, вечером станет благородной леди, оказавшейся в тяжелом положении. Бедной родственницей. Компаньонкой. Одежда стоила ей нескольких лишних шиллингов, но никак нельзя было обойтись без шляпки и шали хорошего качества, лишь немного поношенных и вышедших из моды. Это придаст ей вид аристократичной бедности. Ну и, конечно, нужны темно-серые перчатки, чтобы прикрыть руку.
Следующую остановку одетая аккуратно и респектабельно Меггс сделала в часовом магазине Томаса Эрншоу, расположенном в доме 119 по Хай-Холборн. Как только она вошла, колокольчики на двери негромко звякнули, и ее сразу окутал приятный аромат металла и смазочных масел.
Продавец, высокий, болезненно худой индивид с желтоватым цветом лица и крючковатым носом – само воплощение непривлекательности, – распрямился за прилавком и снизошел до короткой фразы:
– Могу я вам помочь?
– Надеюсь, что да, – застенчиво улыбнулась Меггс. – Мне очень хочется верить, что вы поможете мне вернуть эти часы законному владельцу, сэр. Насколько я поняла, они приобретены у вас.
Мужчина нахмурился, всем своим видом излучая превосходство и подозрительность. Окинув девушку долгим взглядом поверх очков, он высокомерно проговорил:
– Это не простые часы. Это карманный хронометр. Золотой карманный хронометр – одно из лучших наших изделий.
Меггс округлила глаза, надеясь, что выглядит достаточно впечатленной.
– Боже мой, неужели это действительно хронометр? Понимаете, он мне не принадлежит, и я чувствую, что обязана вернуть его владельцу. Я думала, что вы ведете записи своих покупателей и я смогу с ним связаться. Ведь вещь наверняка очень дорогая.
Продавец сжал губы и задумался. Должно быть, он решил, что она не представляет опасности, потому что через некоторое время взял часы, лупу и стал что-то рассматривать на циферблате.
– Номер двести пятьдесят шесть, – пробормотал он, заглянул в лежащую на прилавке книгу и добавил: – Вот он. Хью Макалден, капитан военно-морского флота.
«Вот оно что… капитан. Теперь понятно, почему у него не часы, а хронометр, и почему он оказался там, где я его нашла, – у здания Адмиралтейства».
Значит, мужчина вышел из задних ворот Адмиралтейства и пошел по Спринг-Гарденс. Она должна была сразу понять, что он связан с морем – обветренное, загорелое лицо, гранитная челюсть. Чертов капитан!..
– Дать вам его адрес? Или…
Заметив, что на физиономии продавца снова появилось подозрительное выражение, Меггс быстро изменила план.
– Возможно, вас не затруднит послать капитану Макалдену записку? Напишите, что его часы найдены и он может забрать их здесь. Я не люблю, когда у меня оказывается столь дорогая вещь. Это заставляет меня беспокоиться. – Она замахала рукой и даже отодвинулась от часов.
Физиономия продавца смягчилась. Ну вот, дело почти сделано.
Глава 4
Глава 5
Но в нем не было подлости, не было похоже, что он испытывает удовольствие, причиняя другим боль. Он не пытался ударить ее – да что там, он вообще не дотронулся до нее. Конечно, Меггс не дала ему этой возможности, но что-то ей подсказывало, что мужчина не сделал бы ничего плохого, даже если бы такая возможность у него была.
К тому же от него не пахло ни джином, ни элем. Вообще ничем.
Меггс напрягла память. У нее всегда было очень хорошее обоняние, и она отлично различала запахи, привязывая, если можно так сказать, их к месту: пахнет лавандой – это на углу стоит прилавок, где ею торгуют; пахнет кофе – через дорогу маленькая кофейня; ощущается резкий запах конского навоза – значит, смотри под ноги. Но сегодня утром она не чувствовала ничего, кроме слабого запаха угля в морозном воздухе, к которому примешивалась едкая вонь мочи на аллее. А от мужчины не пахло ничем.
Разве такое бывает?
Она никогда не встречала человека, от которого не пахло ни беконом, ни бренди, ни потрохами, ни джином. От половины населения Сент-Джайлса исходила такая вонь, словно они ни разу в жизни не заходили в ванную, но этот мужчина, должно быть, моется регулярно. Боже, как это, должно быть, приятно – мыться каждый день.
Споткнувшись, Меггс остановилась как вкопанная, увидев прямо перед собой его, человека, с которым впервые встретилась этим утром, – он поднимался из горячей ванны, над которой клубился парок, мокрый, с блестящей от влаги кожей и пронзительными светлыми глазами. Черт бы ее побрал! Она никогда прежде не думала о подобном мужчине и тем более не представляла его голым, как в день сотворения мира.
Может, он – сам дьявол, спустившийся с небес, чтобы подвергнуть ее искушению?
Она протолкнула его часы поглубже в карман. Они были намного тяжелее, чем часы жирного пузана, – в них явно больше золота. Зайдя в подворотню на Полтри-лейн, она достала их. Золото казалось теплым и очень гладким. Меггс повертела часы в руке, внимательно их рассматривая, словно пытаясь найти какие-нибудь признаки характера их владельца. Но они ничего ей не поведали и даже не намекнули, что ему было от нее нужно. И почему такому человеку нужно, чтобы она что-то украла?..
На циферблате было написано красивым шрифтом: «Тос. Эрншоу, Лондон». Меггс напрягла память, в которой всегда присутствовали карты и каталоги. Эрншоу – это где-то на Хай-Холборн. То есть в противоположном направлении. А она идет на север – на Треднидл-стрит. А после этого она собиралась зайти к тряпичнице. Покосившись на свою руку, она приняла решение. Похоже, она выдохлась и работать не может. Поэтому не будет никакого вреда, если она узнает больше о светлоглазом незнакомце и его сотне фунтов. Причем именно сейчас, пока она еще не лишилась смелости… и руки.
Выйдя от Леви, где мистер Леви-младший долго сокрушался, глядя на ее руку, но, к счастью, не задавал вопросов, Меггс направилась к тряпичнице Руби на Блэк-Суон-элли.
Меггс очень любила торговцев тряпками. Для нее лавка Руби была огромной гардеробной в театре ее воображения. Она была постоянным покупателем не менее четырех подобных заведений и редко тратила больше пяти шиллингов на одежду. В отличие от многих карманников, которые день за днем выходили «на работу», не думая о своей внешности, Меггс тщательно продумывала характер каждого персонажа, которого намеревалась сыграть. Слишком уж часто ей приходилось видеть, как воришку ловили лишь потому, что кто-то запомнил его внешность.
– Это он! Я узнала этого парня в красной шапочке! – неожиданно вопила какая-нибудь склочница, и с «Красной Шапочкой» все было кончено.
Меггс меняла внешность так же часто, как районы, в которых работала. Ведь если ее не узнают, значит, не смогут и остановить. Утром она была швеей, вечером станет благородной леди, оказавшейся в тяжелом положении. Бедной родственницей. Компаньонкой. Одежда стоила ей нескольких лишних шиллингов, но никак нельзя было обойтись без шляпки и шали хорошего качества, лишь немного поношенных и вышедших из моды. Это придаст ей вид аристократичной бедности. Ну и, конечно, нужны темно-серые перчатки, чтобы прикрыть руку.
Следующую остановку одетая аккуратно и респектабельно Меггс сделала в часовом магазине Томаса Эрншоу, расположенном в доме 119 по Хай-Холборн. Как только она вошла, колокольчики на двери негромко звякнули, и ее сразу окутал приятный аромат металла и смазочных масел.
Продавец, высокий, болезненно худой индивид с желтоватым цветом лица и крючковатым носом – само воплощение непривлекательности, – распрямился за прилавком и снизошел до короткой фразы:
– Могу я вам помочь?
– Надеюсь, что да, – застенчиво улыбнулась Меггс. – Мне очень хочется верить, что вы поможете мне вернуть эти часы законному владельцу, сэр. Насколько я поняла, они приобретены у вас.
Мужчина нахмурился, всем своим видом излучая превосходство и подозрительность. Окинув девушку долгим взглядом поверх очков, он высокомерно проговорил:
– Это не простые часы. Это карманный хронометр. Золотой карманный хронометр – одно из лучших наших изделий.
Меггс округлила глаза, надеясь, что выглядит достаточно впечатленной.
– Боже мой, неужели это действительно хронометр? Понимаете, он мне не принадлежит, и я чувствую, что обязана вернуть его владельцу. Я думала, что вы ведете записи своих покупателей и я смогу с ним связаться. Ведь вещь наверняка очень дорогая.
Продавец сжал губы и задумался. Должно быть, он решил, что она не представляет опасности, потому что через некоторое время взял часы, лупу и стал что-то рассматривать на циферблате.
– Номер двести пятьдесят шесть, – пробормотал он, заглянул в лежащую на прилавке книгу и добавил: – Вот он. Хью Макалден, капитан военно-морского флота.
«Вот оно что… капитан. Теперь понятно, почему у него не часы, а хронометр, и почему он оказался там, где я его нашла, – у здания Адмиралтейства».
Значит, мужчина вышел из задних ворот Адмиралтейства и пошел по Спринг-Гарденс. Она должна была сразу понять, что он связан с морем – обветренное, загорелое лицо, гранитная челюсть. Чертов капитан!..
– Дать вам его адрес? Или…
Заметив, что на физиономии продавца снова появилось подозрительное выражение, Меггс быстро изменила план.
– Возможно, вас не затруднит послать капитану Макалдену записку? Напишите, что его часы найдены и он может забрать их здесь. Я не люблю, когда у меня оказывается столь дорогая вещь. Это заставляет меня беспокоиться. – Она замахала рукой и даже отодвинулась от часов.
Физиономия продавца смягчилась. Ну вот, дело почти сделано.
Глава 4
Он пришел.
Ночь оказалась холодной и бессонной. Меггс ворочалась, терла пальцами виски, в которых пульсировала боль, и гадала, правильно ли поступила. Но вот он перед ней, этот самый капитан. Капитан Хью Макалден. Меггс катала его имя во рту, словно оно было камушком. Макалден. Хью.
Он появился на углу Ньютон-стрит и повернул на Хай-Холборн. На этот раз у него в руке была трость. Переходя проезжую часть, он тяжело опирался на нее. Меггс улыбнулась. Она как следует погоняла его.
Сегодня он еще больше похож на морского капитана – одет в темно-синий плащ и голубой китель, желтовато-коричневые бриджи и тяжелые ботинки. Его форменная шляпа была надвинута на лоб, поэтому Меггс не видела его глаз. Но это был он, без сомнений. У этого человека не было городского лоска, зато двигался он уверенно, как настоящий командир.
Капитан. Так сказал продавец. Он привык, чтобы ему подчинялись. Привык говорить людям, что они должны делать. Привык решать людские судьбы.
Какого черта ему нужно от нее?
Меггс спряталась достаточно надежно, чтобы не попасться ему на глаза, – через дорогу, да еще отошла в сторону по Нью-Тернстайл-лейн. Она знала, что неузнаваема в бесформенной одежде мальчишки – волосы убраны под изношенной твидовой кепкой, а тело прикрыто свободной шерстяной курточкой. Капитан не сможет ее здесь увидеть, а если и увидит, то ни за что не узнает.
Когда он вошел в помещение, Меггс переместилась чуть ближе. Она все еще оставалась на другой стороне улицы, но теперь могла заглянуть через витрину в магазин. У нее даже голова разболелась, пока она, никак не выказывая своей заинтересованности, украдкой косилась на витрину, стараясь рассмотреть, что происходит внутри, и решить, что делать.
Она все еще пыталась преодолеть путаницу мыслей, когда капитан снова появился на пороге магазина. Остановившись, он медленно и внимательно огляделся по сторонам.
Меггс спряталась в тень, но внимательный ублюдок сумел-таки ее разглядеть. И помахал. Прямо там, на Хай-Холборн, где Господь с небес и любой внимательный шпик в радиусе мили мог это видеть, он помахал ей рукой, в которой держал часы.
Господь милосердный! Во-первых, как, черт возьми, он мог ее заметить? А во-вторых, неужели он ее узнал? Быть такого не может!
Но Меггс уже не могла остановиться. Она приложила столько усилий, чтобы вернуть ему часы… Вряд ли он станет ее преследовать. Она медленно перешла дорогу и остановилась. Теперь она была достаточно близко, чтобы слышать его слова, но одновременно достаточно далеко, чтобы не позволить ему схватить ее. Да и о трости нельзя было забывать.
– Расслабься, капитан. И убери эту штуковину подальше, пока тебя никто от нее не избавил.
– Ты хочешь сказать: снова не избавил?
Меггс скорее почувствовала, чем услышала удовлетворение в его голосе. Капитан криво усмехнулся и убрал «золотой карманный хронометр» во внутренний карман жилета. Что ж, там он, конечно, в большей безопасности, но… Ничего невозможного нет. Однако она сюда пришла не за тем, чтобы украсть часы во второй раз. Она отвернулась и пошла по улице, не проверяя, идет он за ней или нет. Он шел.
– Я здесь не для того, чтобы спорить с тобой. Старый хрыч отдал тебе часы. Надеюсь, бесплатно? – Она мотнула головой в сторону магазина.
– Да, он вернул мне их. Могу я узнать почему?
Мужчина говорил, как настоящий джентльмен, вежливо и грамотно. Вот только голос его был грубым и низким. Он напоминал о реве ветра и скрипе мачт. Хотя он говорил тихо, Меггс показалось, что его голос был бы слышен даже сквозь пушечную канонаду.
От него пахло мылом. Не одеколоном, не цветами – просто обычным мылом. Чистотой. Господь милосердный!
– Не хотела лишних проблем, ясно?
Меггс обошла телегу и пошла по аллее, ведущей к лесоскладу. День был солнечным, и в воздухе висела древесная пыль – золотистая, красивая и остро пахнущая. Меггс предусмотрительно держалась довольно далеко от своего спутника – она шла по одну сторону от кирпичной стены высотой три фута, разделяющей склад, а он – по другую. Так она чувствовала себя в безопасности. Относительной, конечно. Но лесосклад все же давал ей преимущество – здесь было много разных предметов и ям, которые могли стать ловушкой для любого, не обладающего ее ловкостью и подвижностью.
Капитан кивнул и посмотрел вперед. Хромой, он внимательно следил за дорогой.
– Понимаю. Я надеялся, что мы еще встретимся. – Покосившись на Меггс, он протянул ей руку. – Это для тебя.
Она не приблизилась, чтобы взять блестящую монету, и он бросил ее ей. Инстинктивно она поймала ее левой рукой. Правую руку она держала в кармане. Долгая бессонная ночь не изменила ее состояния. Было очень больно, причем теперь болела не только ладонь, но и вся рука до локтя.
Меггс предусмотрительно держала монету на виду, чтобы никто не мог обвинить ее в воровстве.
– С чего это вдруг?
Мужчина рассмеялся, но в его смехе не было тепла – один лишь расчет.
– Почему бы нам не назвать это вознаграждением? За возврат часов.
Меггс оглянулась, опасаясь ловушек.
– С чего вдруг?
– В знак моего доверия. И потому что ты выглядишь голодной. – Его голос звучал сердито. – Купи себе хорошей еды.
Меггс на некоторое время замолчала, исподлобья бросая тревожные взгляды на собеседника. Доверие? Этого слова она не слышала уже очень давно. Мужчина смотрел в другую сторону, не на нее, и его профиль отчетливо выделялся на фоне пронзительной голубизны неба. Он выглядел серьезным и надежным. Пожалуй, даже достойным доверия.
– Ты действительно имел в виду только это?
– Да. И… у меня есть для тебя деловое предложение.
Меггс презрительно фыркнула, всем своим видом выражая негодование.
– Мы об этом уже говорили. Я не шлюха, мистер. То, что ты думаешь о торговках, – неправда.
– Да, но ты же не торговка. Или я ошибаюсь? Одежда у тебя не та. Хотя тебе удалось надуть и члена парламента от Лоуэр-Садбери, и продавца часов. Ни один из них не принял тебя за воровку.
А потом он совершил нечто похожее на стремительный бросок кобры – метнулся к Меггс и схватил ее за руку. Она тщетно пыталась вырваться, даже уперлась ногой в стену, чтобы увеличить усилие, но его хватка оставалась мертвой. Надо было действовать двумя руками, но она не могла. Силы покинули ее.
– Не дергайся. Я не причиню тебе вреда. И не собираюсь звать констеблей.
– Пусти!
Он не отпустил ее. Вместо этого перевернул ее левую руку ладонью вверх и провел по ней пальцами. Рука, что была в кармане, инстинктивно сжалась в кулак. Меггс стиснула зубы, чтобы не застонать.
– У тебя сильные и ловкие руки, но на них нет мозолей, которых не может не быть у швеи. – И он легонько коснулся кончика ее указательного пальца.
Его прикосновение заставило Меггс вздрогнуть. Наверное, у нее лихорадка – иначе она не была бы такой слабой и глупой и не позволила бы этому типу одержать верх. Старуха Нэн ее такому не учила.
– Я не шлюха, – упрямо повторила Меггс.
– Да, – кивнул капитан. – Я вижу. Кстати, мне совершенно не нужна шлюха. Твой бизнес, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я крайне редко, ведется с помощью сильных, уверенных пальцев и своевременной отвлекающей демонстрации лодыжек. Признаюсь, очень даже привлекательных лодыжек, но, как я уже сказал, твоя физическая привлекательность в данный момент меня не слишком интересует.
Этот франт чересчур проницателен.
– Я раздеваюсь только для себя.
– Да? Прекрасно. Это правило не помешает тебе поработать на меня.
– А ты кто, закон?
– В какой-то степени да.
– Что это значит?
– Это значит, что я работаю на правительство и обладаю определенной властью. Я могу обращаться с тобой хорошо или плохо – все зависит от тебя.
Меггс уже открыла рот, чтобы в очередной раз отказаться, но капитан заговорил снова:
– Подумай об этом. Ты умеешь читать? – Он отпустил ее руку и протянул маленькую карточку.
Меггс уставилась на клочок бумаги с буквами, как на невиданную диковину. Такая уловка давала ей пусть крошечное, но все же преимущество. Всегда полезнее, когда тебя недооценивают, а в общении с этим мужчиной ей нужно было как можно больше преимуществ.
– Ну и что здесь?
– Здесь сказано, что я – Макалден и мой адрес – восемнадцать, Чейн-уок, Челси. Знаешь, где это?
– Ну да, это вверх по реке, кажется… Но мне все равно, откуда ты взялся. Я не работаю ни на кого.
– А на меня ты будешь работать. – Он улыбнулся и подставил лицо бледному зимнему солнцу. Судя по всему, ее слова, ее желания для него ничего не значили.
– Ошибаешься.
– Будешь. – Он подался к ней, наклонился и прошептал прямо в ухо: – У меня есть то, что ты хочешь. – Он говорил так тихо, что голос, казалось, звучал прямо у нее в голове.
Меггс судорожно сглотнула, стараясь побороть странный трепет, возникший в груди.
– И чего же я, по-твоему, хочу?
– Помилования. Свободы. Если ты станешь красть для меня, тебя никто не арестует.
Это временная свобода, а вовсе не помилование. Но все же это было что-то. Они какое-то время побудут в безопасности, по крайней мере пока не заживет ее рука. Если она, конечно, заживет.
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. А сто фунтов – неплохая прибавка.
– Меня не арестуют, несмотря ни на что? А если я все испорчу?
– Тебя не арестуют. Но и портить ничего не надо. Просто сделай правильно, что тебе скажут, и мы выплатим тебе хорошее вознаграждение.
– Кто это «мы»? Я что-то здесь больше никого не вижу.
Мужчина отвел глаза и слегка подвигал нижней губой, словно хотел прожевать слова, прежде чем их выплюнуть.
– Мы – это правительство. Точнее, некоторая часть этого правительства. Анонимная.
– Военно-морская часть?
Его холодные стальные глаза метнулись к ней.
– Прекрасно. Ну и откуда тебе это известно?
Меггс воздержалась и не стала указывать ему на очевидное – на то, что ей сказал об этом продавец часов.
– У меня есть глаза. Если из Спринг-Гарденс, что с тыльной стороны Адмиралтейства, выходит крупный мужчина внушительного вида, джентльмен, но с загорелым, обветренным лицом, кем он может быть? Ну а если военно-морскому флоту необходимо что-то украсть, то уж точно не для себя.
В его глазах зажглись веселые огоньки. Похоже, наблюдательность Меггс его позабавила.
– Что ж, поздравляю. Кстати, хочу сказать, что ты чертовски хорошо меняешь обличье. Сегодня я бы ни за что тебя не узнал в одежде мальчишки, если бы не высматривал намеренно. В таком виде ты действительно очень похожа на мальчика. А это то, что нужно для моих целей.
– Для каких таких целей?
– Мне нужна умная, быстрая, умеющая легко приспосабливаться, привлекательная женщина. – Капитан скользнул взглядом по ее одежде, а потом взглянул ей в глаза.
У Меггс появилось ощущение, что он видит сквозь надетые на ней жалкие тряпки и она стоит перед ним в чем мать родила.
– Иными словами, мне нужна ты. В тебе есть искра.
Меггс отпрянула, обогнула поленницу и побежала. Но его визитную карточку из рук не выпустила.
Они с Тимми квартировали в этом доме уже почти месяц, и их крошечная комната при ближайшем рассмотрении не становилась привлекательнее. Пол был голым, скрипучим и всегда покрыт пылью, настолько мелкой, что вымести невозможно. Очаг был грязным и, вероятно, мог только беспрерывно чадить, если бы, конечно, холод заставил их потратить деньги на уголь. Через покрытое глубоко въевшейся грязью окно можно было рассмотреть только такие же покрытые глубоко въевшейся грязью окна соседнего дома, зияющие, словно пустые глазницы.
Меггс истратила двухпенсовик на свечу, но теперь даже ее тусклый свет резал глаза и вызывал адскую головную боль. Болела не только голова – боль разлилась по всему телу и была такой сильной, что Меггс хотелось только закрыть глаза, свернуться в клубочек и забыться.
Но она была обязана позаботиться о Тимми. Убедиться, что с ним все будет в порядке.
– Зачем? – вопрошал он. – Какого черта я должен уметь читать? Больше никто не умеет.
– Я умею. Это важно. Ты должен многому научиться к тому времени, как мы оставим свои теперешние дела и переедем в коттедж. Разве ты не помнишь?
– Что я должен помнить?
– Как мы жили до того, как приехали в Лондон.
Тимми немного подумал и пожал плечами:
– Там была зелень и хорошо пахло.
– Да, там было много зелени. И пахло очень-очень хорошо. – Меггс помнила, как пекли хлеб, но никак не могла вспомнить тепло и дурманящий аромат. Наверное, это попросту невозможно, когда по единственному грязному окошку барабанит ледяной дождь.
Пожалуй, она больше ничего не хотела. Ей нужно было только тепло. И дом, настоящий дом, а не грязная комнатенка в трущобах. И еще ей хотелось большего для Тимми. Она не сомневалась, что мальчик достоин лучшей участи, чем полной опасностей жизни воришки, которого один неверный шаг может привести на виселицу. Она старалась, видит Бог, очень старалась, но, несмотря на все ее усилия, братишка был практически неграмотным. Конечно, он немного читал, но только дорожные указатели, названия магазинов и афиши. Или, как сегодня, заголовки из мятой газеты, от которой все еще несло рыбой.
Даже если бы им удалось накопить достаточно денег, чтобы уехать из Лондона, раньше чем их повесят, что он будет делать всю оставшуюся жизнь? Ему необходимо образование, которого она не могла ему дать. Ее собственное было совсем недолгим, а последние восемь лет она получала совсем иное образование, если можно так сказать, училась в школе несчастий.
Тот человек, капитан, был образованным. Меггс повертела в пальцах его визитную карточку. У неграмотного не могло быть такой красивой карточки. Не говоря уже о том, что неграмотный не мог стать капитаном королевского флота.
А она действительно заболела. Похоже, ей еще никогда не было так плохо. Рука распухла и горела огнем. Если ею не шевелить, она ныла, а если начать двигаться, ее словно протыкали иглами от ладони к локтю. Соображать становилось все тяжелее.
– Меггс, ты плохо выглядишь.
– Я знаю.
Но она не могла просто так лежать на холодных досках пола и ждать, когда станет лучше. Ей надо сделать выбор, и пусть выбирать придется между медведем и быком – все равно от этого не уйдешь.
Меггс с трудом села.
– Тимми, ты должен выслушать меня внимательно. Я собираюсь встретиться с одним малым.
– С каким еще малым? Я думал, мы теперь будем работать только на себя.
– Тебе вообще больше не придется работать. Но ты должен выслушать меня очень внимательно.
– А мне нравится воровать. У нас хорошо получается. Мы могли бы еще забираться в дома…
– Нет! Больше нет. Послушай! – Она схватила братишку за руку. – Дай мне сказать слово.
– Меггс!
– Просто слушай! Я собираюсь встретиться с капитаном Макалденом, а ты пойдешь к Леви на Треднидл-стрит.
– Почему? Я хочу пойти с тобой!
– Да слушай же меня! Мне нужно, чтобы ты пошел к Леви и убедился, что сделка совершена. Ты будешь там, пока деньги не окажутся на нашем счете.
Как и следовало ожидать, внимание Тимми привлекло упоминание о деньгах.
– Сколько?
Боже, об этом она не подумала. Голова пульсировала болью, мысли путались.
– Не знаю, но много. Не меньше ста фунтов.
Тимми от изумления разинул рот.
– Меггс! – Его голос дрогнул. Мальчика внезапно одолели мрачные предчувствия. – Что ты хочешь сделать?
– Я собираюсь заключить сделку, и ничего больше. Но ты должен оставаться там, пока деньги не поступят, хорошо? И дождись весточки от меня.
Она намеревалась заключить сделку с дьяволом, а потом… что потом? Меггс закрыла глаза, чтобы не отвлекаться и подумать. Планировать кражу для нее всегда было нетрудно. Почему же она никак не может наметить выход из этого замкнутого круга?
– Ладно, если по какой-то причине я не смогу прислать тебе весточку… Тогда забирай те деньги, которые поступили наличными. Но сначала получи полный отчет от мистера Леви о наших счетах. Там должно быть около четырехсот фунтов – ближе к пятистам со специальным депозитом. Ты понял? – Она должна иметь точные сведения. Кажется, она их вчера проверяла, но цифры странным образом улетучились из памяти.
Тимми кивнул, но его глаза заблестели.
– Четыре сотни! Меггс, ты меня пугаешь. – Он вытер нос грязным рукавом.
– Слушай! Получишь всю информацию по счетам и потом заберешь деньги, которые поступят, наличными. Запомнил? – А что потом? В памяти всплыл образ большого дома на Гросвенор-сквер, но Меггс решительно отвергла эту мысль. Тимми должен уехать из Лондона. – Потом ты отправишься на север в Тиссингтон. Это в Дербишире. Помнишь?
– Тиссингтон, – повторил Тимми. Теперь он плакал в голос. – Но я хочу остаться с тобой.
– Я не знаю, что может случиться. Я больна. Мы оба это знаем. И если мне не станет лучше, ты уедешь. Здесь нам больше делать нечего. Тем более с такой рукой.
– Меггс! – Тимми бросился к ней и попробовал прижаться, но у нее болела каждая клеточка тела, и она отстранила братишку.
– Иди к мистеру Маккею, управляющему в замке. Он тебе поможет. А я обязательно найду тебя в Тиссингтоне, обещаю. – Она чуть встряхнула Тимми за плечи. – Сделай это для меня, прошу тебя. Понимаешь, мне необходимо знать, что ты в безопасности. – Она смахнула слезы с грязных щек и подумала, что они, похоже, единственная теплая вода, которая у них есть.
– Хорошо, Меггс. – Тимми вытер нос и кивнул. Он, как и она, знал, что дело прежде всего. – Я все понял. Разберемся.
Ночь оказалась холодной и бессонной. Меггс ворочалась, терла пальцами виски, в которых пульсировала боль, и гадала, правильно ли поступила. Но вот он перед ней, этот самый капитан. Капитан Хью Макалден. Меггс катала его имя во рту, словно оно было камушком. Макалден. Хью.
Он появился на углу Ньютон-стрит и повернул на Хай-Холборн. На этот раз у него в руке была трость. Переходя проезжую часть, он тяжело опирался на нее. Меггс улыбнулась. Она как следует погоняла его.
Сегодня он еще больше похож на морского капитана – одет в темно-синий плащ и голубой китель, желтовато-коричневые бриджи и тяжелые ботинки. Его форменная шляпа была надвинута на лоб, поэтому Меггс не видела его глаз. Но это был он, без сомнений. У этого человека не было городского лоска, зато двигался он уверенно, как настоящий командир.
Капитан. Так сказал продавец. Он привык, чтобы ему подчинялись. Привык говорить людям, что они должны делать. Привык решать людские судьбы.
Какого черта ему нужно от нее?
Меггс спряталась достаточно надежно, чтобы не попасться ему на глаза, – через дорогу, да еще отошла в сторону по Нью-Тернстайл-лейн. Она знала, что неузнаваема в бесформенной одежде мальчишки – волосы убраны под изношенной твидовой кепкой, а тело прикрыто свободной шерстяной курточкой. Капитан не сможет ее здесь увидеть, а если и увидит, то ни за что не узнает.
Когда он вошел в помещение, Меггс переместилась чуть ближе. Она все еще оставалась на другой стороне улицы, но теперь могла заглянуть через витрину в магазин. У нее даже голова разболелась, пока она, никак не выказывая своей заинтересованности, украдкой косилась на витрину, стараясь рассмотреть, что происходит внутри, и решить, что делать.
Она все еще пыталась преодолеть путаницу мыслей, когда капитан снова появился на пороге магазина. Остановившись, он медленно и внимательно огляделся по сторонам.
Меггс спряталась в тень, но внимательный ублюдок сумел-таки ее разглядеть. И помахал. Прямо там, на Хай-Холборн, где Господь с небес и любой внимательный шпик в радиусе мили мог это видеть, он помахал ей рукой, в которой держал часы.
Господь милосердный! Во-первых, как, черт возьми, он мог ее заметить? А во-вторых, неужели он ее узнал? Быть такого не может!
Но Меггс уже не могла остановиться. Она приложила столько усилий, чтобы вернуть ему часы… Вряд ли он станет ее преследовать. Она медленно перешла дорогу и остановилась. Теперь она была достаточно близко, чтобы слышать его слова, но одновременно достаточно далеко, чтобы не позволить ему схватить ее. Да и о трости нельзя было забывать.
– Расслабься, капитан. И убери эту штуковину подальше, пока тебя никто от нее не избавил.
– Ты хочешь сказать: снова не избавил?
Меггс скорее почувствовала, чем услышала удовлетворение в его голосе. Капитан криво усмехнулся и убрал «золотой карманный хронометр» во внутренний карман жилета. Что ж, там он, конечно, в большей безопасности, но… Ничего невозможного нет. Однако она сюда пришла не за тем, чтобы украсть часы во второй раз. Она отвернулась и пошла по улице, не проверяя, идет он за ней или нет. Он шел.
– Я здесь не для того, чтобы спорить с тобой. Старый хрыч отдал тебе часы. Надеюсь, бесплатно? – Она мотнула головой в сторону магазина.
– Да, он вернул мне их. Могу я узнать почему?
Мужчина говорил, как настоящий джентльмен, вежливо и грамотно. Вот только голос его был грубым и низким. Он напоминал о реве ветра и скрипе мачт. Хотя он говорил тихо, Меггс показалось, что его голос был бы слышен даже сквозь пушечную канонаду.
От него пахло мылом. Не одеколоном, не цветами – просто обычным мылом. Чистотой. Господь милосердный!
– Не хотела лишних проблем, ясно?
Меггс обошла телегу и пошла по аллее, ведущей к лесоскладу. День был солнечным, и в воздухе висела древесная пыль – золотистая, красивая и остро пахнущая. Меггс предусмотрительно держалась довольно далеко от своего спутника – она шла по одну сторону от кирпичной стены высотой три фута, разделяющей склад, а он – по другую. Так она чувствовала себя в безопасности. Относительной, конечно. Но лесосклад все же давал ей преимущество – здесь было много разных предметов и ям, которые могли стать ловушкой для любого, не обладающего ее ловкостью и подвижностью.
Капитан кивнул и посмотрел вперед. Хромой, он внимательно следил за дорогой.
– Понимаю. Я надеялся, что мы еще встретимся. – Покосившись на Меггс, он протянул ей руку. – Это для тебя.
Она не приблизилась, чтобы взять блестящую монету, и он бросил ее ей. Инстинктивно она поймала ее левой рукой. Правую руку она держала в кармане. Долгая бессонная ночь не изменила ее состояния. Было очень больно, причем теперь болела не только ладонь, но и вся рука до локтя.
Меггс предусмотрительно держала монету на виду, чтобы никто не мог обвинить ее в воровстве.
– С чего это вдруг?
Мужчина рассмеялся, но в его смехе не было тепла – один лишь расчет.
– Почему бы нам не назвать это вознаграждением? За возврат часов.
Меггс оглянулась, опасаясь ловушек.
– С чего вдруг?
– В знак моего доверия. И потому что ты выглядишь голодной. – Его голос звучал сердито. – Купи себе хорошей еды.
Меггс на некоторое время замолчала, исподлобья бросая тревожные взгляды на собеседника. Доверие? Этого слова она не слышала уже очень давно. Мужчина смотрел в другую сторону, не на нее, и его профиль отчетливо выделялся на фоне пронзительной голубизны неба. Он выглядел серьезным и надежным. Пожалуй, даже достойным доверия.
– Ты действительно имел в виду только это?
– Да. И… у меня есть для тебя деловое предложение.
Меггс презрительно фыркнула, всем своим видом выражая негодование.
– Мы об этом уже говорили. Я не шлюха, мистер. То, что ты думаешь о торговках, – неправда.
– Да, но ты же не торговка. Или я ошибаюсь? Одежда у тебя не та. Хотя тебе удалось надуть и члена парламента от Лоуэр-Садбери, и продавца часов. Ни один из них не принял тебя за воровку.
А потом он совершил нечто похожее на стремительный бросок кобры – метнулся к Меггс и схватил ее за руку. Она тщетно пыталась вырваться, даже уперлась ногой в стену, чтобы увеличить усилие, но его хватка оставалась мертвой. Надо было действовать двумя руками, но она не могла. Силы покинули ее.
– Не дергайся. Я не причиню тебе вреда. И не собираюсь звать констеблей.
– Пусти!
Он не отпустил ее. Вместо этого перевернул ее левую руку ладонью вверх и провел по ней пальцами. Рука, что была в кармане, инстинктивно сжалась в кулак. Меггс стиснула зубы, чтобы не застонать.
– У тебя сильные и ловкие руки, но на них нет мозолей, которых не может не быть у швеи. – И он легонько коснулся кончика ее указательного пальца.
Его прикосновение заставило Меггс вздрогнуть. Наверное, у нее лихорадка – иначе она не была бы такой слабой и глупой и не позволила бы этому типу одержать верх. Старуха Нэн ее такому не учила.
– Я не шлюха, – упрямо повторила Меггс.
– Да, – кивнул капитан. – Я вижу. Кстати, мне совершенно не нужна шлюха. Твой бизнес, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я крайне редко, ведется с помощью сильных, уверенных пальцев и своевременной отвлекающей демонстрации лодыжек. Признаюсь, очень даже привлекательных лодыжек, но, как я уже сказал, твоя физическая привлекательность в данный момент меня не слишком интересует.
Этот франт чересчур проницателен.
– Я раздеваюсь только для себя.
– Да? Прекрасно. Это правило не помешает тебе поработать на меня.
– А ты кто, закон?
– В какой-то степени да.
– Что это значит?
– Это значит, что я работаю на правительство и обладаю определенной властью. Я могу обращаться с тобой хорошо или плохо – все зависит от тебя.
Меггс уже открыла рот, чтобы в очередной раз отказаться, но капитан заговорил снова:
– Подумай об этом. Ты умеешь читать? – Он отпустил ее руку и протянул маленькую карточку.
Меггс уставилась на клочок бумаги с буквами, как на невиданную диковину. Такая уловка давала ей пусть крошечное, но все же преимущество. Всегда полезнее, когда тебя недооценивают, а в общении с этим мужчиной ей нужно было как можно больше преимуществ.
– Ну и что здесь?
– Здесь сказано, что я – Макалден и мой адрес – восемнадцать, Чейн-уок, Челси. Знаешь, где это?
– Ну да, это вверх по реке, кажется… Но мне все равно, откуда ты взялся. Я не работаю ни на кого.
– А на меня ты будешь работать. – Он улыбнулся и подставил лицо бледному зимнему солнцу. Судя по всему, ее слова, ее желания для него ничего не значили.
– Ошибаешься.
– Будешь. – Он подался к ней, наклонился и прошептал прямо в ухо: – У меня есть то, что ты хочешь. – Он говорил так тихо, что голос, казалось, звучал прямо у нее в голове.
Меггс судорожно сглотнула, стараясь побороть странный трепет, возникший в груди.
– И чего же я, по-твоему, хочу?
– Помилования. Свободы. Если ты станешь красть для меня, тебя никто не арестует.
Это временная свобода, а вовсе не помилование. Но все же это было что-то. Они какое-то время побудут в безопасности, по крайней мере пока не заживет ее рука. Если она, конечно, заживет.
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. А сто фунтов – неплохая прибавка.
– Меня не арестуют, несмотря ни на что? А если я все испорчу?
– Тебя не арестуют. Но и портить ничего не надо. Просто сделай правильно, что тебе скажут, и мы выплатим тебе хорошее вознаграждение.
– Кто это «мы»? Я что-то здесь больше никого не вижу.
Мужчина отвел глаза и слегка подвигал нижней губой, словно хотел прожевать слова, прежде чем их выплюнуть.
– Мы – это правительство. Точнее, некоторая часть этого правительства. Анонимная.
– Военно-морская часть?
Его холодные стальные глаза метнулись к ней.
– Прекрасно. Ну и откуда тебе это известно?
Меггс воздержалась и не стала указывать ему на очевидное – на то, что ей сказал об этом продавец часов.
– У меня есть глаза. Если из Спринг-Гарденс, что с тыльной стороны Адмиралтейства, выходит крупный мужчина внушительного вида, джентльмен, но с загорелым, обветренным лицом, кем он может быть? Ну а если военно-морскому флоту необходимо что-то украсть, то уж точно не для себя.
В его глазах зажглись веселые огоньки. Похоже, наблюдательность Меггс его позабавила.
– Что ж, поздравляю. Кстати, хочу сказать, что ты чертовски хорошо меняешь обличье. Сегодня я бы ни за что тебя не узнал в одежде мальчишки, если бы не высматривал намеренно. В таком виде ты действительно очень похожа на мальчика. А это то, что нужно для моих целей.
– Для каких таких целей?
– Мне нужна умная, быстрая, умеющая легко приспосабливаться, привлекательная женщина. – Капитан скользнул взглядом по ее одежде, а потом взглянул ей в глаза.
У Меггс появилось ощущение, что он видит сквозь надетые на ней жалкие тряпки и она стоит перед ним в чем мать родила.
– Иными словами, мне нужна ты. В тебе есть искра.
Меггс отпрянула, обогнула поленницу и побежала. Но его визитную карточку из рук не выпустила.
* * *
На Тринити-стрит не было абсолютно ничего привлекательного. Зажатая между улицей Чипсайд и доками, она, равно как и ее обитатели, была кривой, шумной и отвратительно грязной. И не важно, что здесь был ее дом. Меггс видела вещи такими, какие они есть. На Тринити-стрит не жили, а выживали.Они с Тимми квартировали в этом доме уже почти месяц, и их крошечная комната при ближайшем рассмотрении не становилась привлекательнее. Пол был голым, скрипучим и всегда покрыт пылью, настолько мелкой, что вымести невозможно. Очаг был грязным и, вероятно, мог только беспрерывно чадить, если бы, конечно, холод заставил их потратить деньги на уголь. Через покрытое глубоко въевшейся грязью окно можно было рассмотреть только такие же покрытые глубоко въевшейся грязью окна соседнего дома, зияющие, словно пустые глазницы.
Меггс истратила двухпенсовик на свечу, но теперь даже ее тусклый свет резал глаза и вызывал адскую головную боль. Болела не только голова – боль разлилась по всему телу и была такой сильной, что Меггс хотелось только закрыть глаза, свернуться в клубочек и забыться.
Но она была обязана позаботиться о Тимми. Убедиться, что с ним все будет в порядке.
– Зачем? – вопрошал он. – Какого черта я должен уметь читать? Больше никто не умеет.
– Я умею. Это важно. Ты должен многому научиться к тому времени, как мы оставим свои теперешние дела и переедем в коттедж. Разве ты не помнишь?
– Что я должен помнить?
– Как мы жили до того, как приехали в Лондон.
Тимми немного подумал и пожал плечами:
– Там была зелень и хорошо пахло.
– Да, там было много зелени. И пахло очень-очень хорошо. – Меггс помнила, как пекли хлеб, но никак не могла вспомнить тепло и дурманящий аромат. Наверное, это попросту невозможно, когда по единственному грязному окошку барабанит ледяной дождь.
Пожалуй, она больше ничего не хотела. Ей нужно было только тепло. И дом, настоящий дом, а не грязная комнатенка в трущобах. И еще ей хотелось большего для Тимми. Она не сомневалась, что мальчик достоин лучшей участи, чем полной опасностей жизни воришки, которого один неверный шаг может привести на виселицу. Она старалась, видит Бог, очень старалась, но, несмотря на все ее усилия, братишка был практически неграмотным. Конечно, он немного читал, но только дорожные указатели, названия магазинов и афиши. Или, как сегодня, заголовки из мятой газеты, от которой все еще несло рыбой.
Даже если бы им удалось накопить достаточно денег, чтобы уехать из Лондона, раньше чем их повесят, что он будет делать всю оставшуюся жизнь? Ему необходимо образование, которого она не могла ему дать. Ее собственное было совсем недолгим, а последние восемь лет она получала совсем иное образование, если можно так сказать, училась в школе несчастий.
Тот человек, капитан, был образованным. Меггс повертела в пальцах его визитную карточку. У неграмотного не могло быть такой красивой карточки. Не говоря уже о том, что неграмотный не мог стать капитаном королевского флота.
А она действительно заболела. Похоже, ей еще никогда не было так плохо. Рука распухла и горела огнем. Если ею не шевелить, она ныла, а если начать двигаться, ее словно протыкали иглами от ладони к локтю. Соображать становилось все тяжелее.
– Меггс, ты плохо выглядишь.
– Я знаю.
Но она не могла просто так лежать на холодных досках пола и ждать, когда станет лучше. Ей надо сделать выбор, и пусть выбирать придется между медведем и быком – все равно от этого не уйдешь.
Меггс с трудом села.
– Тимми, ты должен выслушать меня внимательно. Я собираюсь встретиться с одним малым.
– С каким еще малым? Я думал, мы теперь будем работать только на себя.
– Тебе вообще больше не придется работать. Но ты должен выслушать меня очень внимательно.
– А мне нравится воровать. У нас хорошо получается. Мы могли бы еще забираться в дома…
– Нет! Больше нет. Послушай! – Она схватила братишку за руку. – Дай мне сказать слово.
– Меггс!
– Просто слушай! Я собираюсь встретиться с капитаном Макалденом, а ты пойдешь к Леви на Треднидл-стрит.
– Почему? Я хочу пойти с тобой!
– Да слушай же меня! Мне нужно, чтобы ты пошел к Леви и убедился, что сделка совершена. Ты будешь там, пока деньги не окажутся на нашем счете.
Как и следовало ожидать, внимание Тимми привлекло упоминание о деньгах.
– Сколько?
Боже, об этом она не подумала. Голова пульсировала болью, мысли путались.
– Не знаю, но много. Не меньше ста фунтов.
Тимми от изумления разинул рот.
– Меггс! – Его голос дрогнул. Мальчика внезапно одолели мрачные предчувствия. – Что ты хочешь сделать?
– Я собираюсь заключить сделку, и ничего больше. Но ты должен оставаться там, пока деньги не поступят, хорошо? И дождись весточки от меня.
Она намеревалась заключить сделку с дьяволом, а потом… что потом? Меггс закрыла глаза, чтобы не отвлекаться и подумать. Планировать кражу для нее всегда было нетрудно. Почему же она никак не может наметить выход из этого замкнутого круга?
– Ладно, если по какой-то причине я не смогу прислать тебе весточку… Тогда забирай те деньги, которые поступили наличными. Но сначала получи полный отчет от мистера Леви о наших счетах. Там должно быть около четырехсот фунтов – ближе к пятистам со специальным депозитом. Ты понял? – Она должна иметь точные сведения. Кажется, она их вчера проверяла, но цифры странным образом улетучились из памяти.
Тимми кивнул, но его глаза заблестели.
– Четыре сотни! Меггс, ты меня пугаешь. – Он вытер нос грязным рукавом.
– Слушай! Получишь всю информацию по счетам и потом заберешь деньги, которые поступят, наличными. Запомнил? – А что потом? В памяти всплыл образ большого дома на Гросвенор-сквер, но Меггс решительно отвергла эту мысль. Тимми должен уехать из Лондона. – Потом ты отправишься на север в Тиссингтон. Это в Дербишире. Помнишь?
– Тиссингтон, – повторил Тимми. Теперь он плакал в голос. – Но я хочу остаться с тобой.
– Я не знаю, что может случиться. Я больна. Мы оба это знаем. И если мне не станет лучше, ты уедешь. Здесь нам больше делать нечего. Тем более с такой рукой.
– Меггс! – Тимми бросился к ней и попробовал прижаться, но у нее болела каждая клеточка тела, и она отстранила братишку.
– Иди к мистеру Маккею, управляющему в замке. Он тебе поможет. А я обязательно найду тебя в Тиссингтоне, обещаю. – Она чуть встряхнула Тимми за плечи. – Сделай это для меня, прошу тебя. Понимаешь, мне необходимо знать, что ты в безопасности. – Она смахнула слезы с грязных щек и подумала, что они, похоже, единственная теплая вода, которая у них есть.
– Хорошо, Меггс. – Тимми вытер нос и кивнул. Он, как и она, знал, что дело прежде всего. – Я все понял. Разберемся.
Глава 5
Это был длинный, очень длинный путь. А она так устала. Голова раскалывалась от боли, рука полыхала огнем. Меггс дважды останавливалась, чтобы отдохнуть, и каждый раз изо всех сил боролась с искушением повернуть обратно или не двигаться вовсе. Но она заставляла себя идти и медленно, но верно продвигалась в южном направлении. К Челси.