Эллиот Лора. Найди меня

   Он заглянул ей в глаза и заметил, как они заблестели.
   – Правда?
   – А почему нет?
   Она пожала плечами:
   – Но ведь твое рабочее время подходит к концу, и тебя наверняка дома ждут к ужину. Я могу погулять одна…
   Она вдруг почувствовала, что гулять одной ей совсем не улыбается. Что она будет делать одна в незнакомом городе вечером?
   – Мое рабочее время… – Он усмехнулся. – Да, ты права, оно заканчивается, а это значит, что я с удовольствием составлю тебе компанию. Иначе что ты будешь делать одна в незнакомом городе? А дома меня не будут ждать, если я сам не позвоню и не попрошу их об этом. Они привыкли редко видеть меня.
   По ее губам скользнула улыбка.
   – И все же мне ужасно неудобно отнимать у тебя твое свободное время.
   Он на шаг приблизился к ней.
   – А что, если я не поверю тебе?
   – То есть?
   – А то, что я хорошо понимаю, как скучно проводить вечер в одиночестве в чужой стране. Особенно в первый день. Так что давай оставим эту тему. Смотри, мы можем сначала посидеть в уютном кафе, потом прогуляться. А если тебе захочется потанцевать, можем пойти в клуб.
   Он как будто читал ее мысли. На Коннот Плэйс повсюду зажигались огни. Ночная жизнь города сменяла дневную и, казалось, обещала много заманчивого. И разве она не решила еще утром превратить эту поездку в праздник?
   – У меня… нет сил отказаться, – просияла она, изо всех сил пытаясь не запрыгать от радости.
   Он быстро на хинди переговорил с водителем и отпустил машину.
   – Итак, как ты смотришь на то, чтобы сначала поужинать? Здесь неподалеку есть одно симпатичное кафе, – сказал он, снова повернувшись к ней.
   Ответ он успел прочесть на ее лице еще до того, как она открыла рот, чтобы сказать «прекрасно». Тогда он взял ее за руку и повел к краю тротуара, чтобы перейти дорогу. Он это делал сегодня уже не раз: молча брал ее за руку и отпускал только тогда, когда они были на другой стороне улицы. Но самым забавным было то, что она успела за этот день привыкнуть к его руке.

2

   Перейдя дорогу, они свернули в переулок, дошли до угла и остановились перед стеклянной дверью, у которой стоял молодой парень-швейцар в серой униформе.
   – Привет, Радж! Как дела? Найдется для нас столик?
   – С каких это пор ты научился задавать глупые вопросы, Ананд? Ты ведь знаешь, что для тебе всегда найдется.
   Приятели хлопнули ладонью о ладонь, и Ананд распахнул перед Мелин дверь.
   – Прошу… Извини, Радж, что отнимаю у тебя работу.
   – Ты намекаешь на то, что мне придется сегодня поделить с тобой свои чаевые? – со смехом ответил Радж. – И не надейся.
   Мелин улыбнулась Раджу и вошла. Они поднялись по мраморной лестнице на третий этаж, зашли в кафе и у входа остановились. Здесь было прохладно и веяло романтикой. Тусклые светильники, столики, отделенные друг от друга перегородками, на столиках – свечи. В полумраке проплывали одетые в белые костюмы официанты. Тихо играла мягкая, необычная инструментальная музыка: ситар, сантур, табла, саксофон. У Мелин от ее звуков замерло сердце.
   Она невольно посмотрела на Ананда. Он кого-то искал глазами и был до боли похож на того самого мужественного и одухотворенного принца, которого она часто видела в своих мечтах в детстве. Воротничок белой рубашки подчеркивал его стройную смуглую шею. Широкие плечи были гордо расправлены, подбородок – вздернут, а глаза в тусклом свете тепло и чувственно искрились. Тонкая прядь, выбившаяся из зачесанных назад волос, небрежно свешивалась на лоб.
   Не может быть, со вздохом подумала она, распугивая странные мысли и чувства. Но как только отвела взгляд, почувствовала у самого уха теплый шепот:
   – Извини, Мелин, я на минуточку оставлю тебя.
   – Да-да, конечно… – растерянно пробормотала она в ответ.
   Ей хотелось ущипнуть себя. Что происходит? Откуда этот прилив чувств? И почему ей вдруг показалось, что она его давно знает? Кто он? – продолжала спрашивать себя она, будто пытаясь что-то вспомнить. Что-то очень далекое и смутное, как детский сон.
   Вскоре он вернулся, оживленно переговариваясь на хинди с официантом, который поприветствовал ее, а потом повел их к свободному столику у окна.
   – Лучшее место, – сказал он, подмигнув Ананду. – Усаживайтесь, я через пять минут подойду.
   – Очень романтичное кафе, – сказала она, как только они уселись за столик. – И ты здесь, как я погляжу, завсегдатай.
   – Я сюда часто заглядываю по выходным с друзьями.
   – И у тебя много друзей?
   – Да.
   Ей хотелось спросить, много ли среди них девушек, но она решила, что это нетактично. Тем более что об этом не трудно догадаться и самой.
   Он открыл меню и придвинул его к ней. Несколько минут они сидели молча, глядя каждый в свое меню.
   – Я готова, – наконец сказала она. – Хочу попробовать сизлер с грибами и тофу.
   – Интересно, мы выбрали одинаковую еду, – усмехнулся он. – Я тоже собирался заказать сизлер. А что ты будешь пить?
   – Кока-колу. Нет…
   – Пиво? – спросил он, бросив на нее взгляд.
   – Конечно пиво! – воскликнула она удивленно. – Как ты догадался? Ты что, умеешь читать мысли?
   – По-моему, ты не хуже меня умеешь это делать. – Он рассмеялся и, откинувшись на спинку стула, жестом поманил официанта.
   Как только официант, приняв заказ, отошел от их столика, Ананд посмотрел на нее. Она выглядела задумчивой.
   – Мелин, если не секрет, о чем ты думаешь?
   Она глянула на него и вскинула плечами.
   – Не могу точно сказать, но у меня такое чувство, будто мы с тобой давно знакомы. Странно. У нас часто совпадают желания. И еду мы заказываем уже второй раз одинаковую. Чем это объяснить?
   – Не знаю. Мне тоже кажется, будто мы когда-то… очень хорошо знали друг друга.
   – Когда? В прошлой жизни? – рассмеялась она.
   – Возможно, – серьезно ответил он.
   – Я не верю в прошлые жизни. Только странно, что я как будто пытаюсь что-то вспомнить и не могу. Но думаю, что это, скорее всего, связано с детством.
   Он загадочно улыбнулся.
   – Да, в детстве у нас бывает много фантазий. Только откуда они берутся?
   Она понятия не имела, откуда берутся детские фантазии и все эти странные чувства, время от времени творящие переворот в ее душе. Она услышала, как он перевел дыхание, и снова выглянула на него из своего удобного убежища под шляпкой.
   – Лучше расскажи, как ты в Лондоне проводишь свободное время, если это не секрет, – продолжал он с улыбкой. – Мне интересно.
   – Свободное время? Ну… раньше любила клубы, дискотеки и танцы. А теперь… теперь чаще бываю на приличных вечеринках.
   – Разлюбила клубы и дискотеки?
   Она вздохнула и опустила глаза.
   – Нет.
   – Выходит, это ему не по душе клубы и танцы?
   Она бросила на него настороженный взгляд. Откуда он знает? Сегодня за обедом она рассказала ему о родителях, живущих в Эссексе, о брате… Но ни слова не сказала об Эрике. Пыталась не испортить настроение себе и ему. А он, оказывается, и без нее все знает. Откуда?
   – Да, – ответила она и, стараясь скрыть смущение, снова опустила глаза. – Он предпочитает вечеринки в приличном и скучном обществе, где все говорят об удачных вкладах, процентах и новых проектах. Это для них самый приятный вид развлечений.
   Он пожал плечами.
   – Люди разные. Но пока ты в Индии, ты можешь позволить себе делать то, что тебе нравится, правда?
   – Я буду делать то, что мне нравится, и когда вернусь в Англию, – твердо заявила она. – Теперь…
   Ей снова пришлось прикусить язык. На столике в этот момент появилась запотевшая бутылка пива и высокие бокалы. Ананд поблагодарил официанта и сам разлил пенящийся янтарный напиток.
   – Но ради любимого человека иногда приходится жертвовать своими интересами. – Он придвинул к ней бокал.
   – При этом не помешало бы, чтобы и любимый человек иногда жертвовал своими интересами ради тебя, – ответила она, чувствуя, как знакомая горечь сдавливает горло.
   У нее пока, к сожалению, была только возможность убедиться в обратном. Эрик с самого начала их знакомства только и делал, что неприкрыто выражал к ее интересам презрение. Он без конца вдалбливал ей, что на дискотеках и в клубах люди легкомысленно убивают время.
   – Но ведь я люблю танцевать! Я просто люблю танцевать! Танец приносит мне радость, помогает освободить голову от лишних мыслей! – возразила она однажды.
   – Лишних мыслей, Мелин, не бывает, – авторитетно заявил ей Эрик. – А что до твоей страсти к танцам, то ты можешь записаться в танцевальную студию и изучать какой-нибудь стиль. Например, танго, фокстрот…
   – Но мне нравится импровизировать! Мне нравится быть в танце свободной!
   Но он лишь пробурчал:
   – Не понимаю, что за удовольствие бессмысленно скакать, качать бедрами и размахивать руками.
   После этого разговора, о посещении дискотек и клубов речи больше не заходило. Ей приходилось отказываться от танцев и проводить свободные вечера, нарядившись в дорогие вечерние платья и натянув на лицо выражение светской умудренности.
   Она сидела, утопив взгляд в бокале, когда вдруг снова услышала голос своего гида.
   – Мелин, с тобой все в порядке?
   – Да, – тускло ответила она и попыталась улыбнуться.
   – Это мелочи, – продолжал он с заботливой усмешкой. – Наши интересы и увлечения со временем и возрастом меняются. Главное, чтобы была любовь и уважение друг к другу.
   Мелин вздохнула. Если бы все было так просто, как на словах. Но люди разные, и все по-разному выражают свою любовь и уважение друг к другу, подумала она, а вслух только тихо сказала:
   – Конечно…
   Расправляясь с сизлерами и пивом, они болтали о временах английской колонизации в Индии, о Ганди и о том, как Индия изменилась, отвоевав свою независимость. Их беседу время от времени прерывали друзья Ананда, возникавшие у их столика из полумрака. Это были молодые мужчины, иногда – пары. Все они были раскованы, одеты по-европейски и говорили на хорошем английском. Последним был парень по имени Амит, который, игриво улыбнувшись Мелин, склонился к уху Ананда и прошептал:
   – Ты в «Нику» сегодня поедешь? Я видел Рани. Она сказала, что будет ждать тебя там.
   Ананд рассеянно пожал плечами.
   – Не знаю. Но я позвоню ей. Спасибо, Амит.
   Мелин опустила голову и сделала вид, что увлеклась последним кусочком тофу, оставшимся на ее блюде. Что ж, похоже, их совместная поездка в клуб на сегодня отменяется. У ее гида есть девушка, которая будет ждать его. И не важно, приятно ей знать об этом или нет. Она и без того должна быть ему благодарна за этот чудесный ужин.
   Как только Амит удалился, она подняла глаза на Ананда.
   – Не заметила, как мой сизлер исчез с тарелки, – сказала она, улыбнувшись. – Это потому, что с тобой было очень интересно.
   – Может, это потому, что сизлер был вкусным?
   – И сизлер был вкусным, и с тобой интересно было.
   – Почему было? – удивился он. – У нас еще целый вечер впереди.
   – К сожалению, я устала и хотела бы вернуться в «Оберой». В самолете почти не спала и теперь вдруг стала расклеиваться.
   Он кивнул.
   – Понимаю. Что ж, тогда пойдем. Отдых – это святое.
   Они расплатились и вышли на улицу. Пока он ловил такси, она, потупив взгляд, топталась по тротуару, пытаясь разогнать из головы новые вопросы.
   Почему он хотел провести вечер с ней, когда его где-то ждет девушка?
   А может?..
   Может быть все, что угодно, но ее это никак не должно волновать.
   Увидев подкатившее к обочине такси, она направилась к нему. Ананд открыл для нее дверцу.
   – Спасибо, – сказала она и, увидев, что он собирается сесть рядом, закачала головой. – Провожать меня не нужно. Я сама доберусь. Правда, я не маленькая. Спасибо за ужин и компанию, Ананд.
   – Догадываюсь, что ты не маленькая, Мелин. Но, к сожалению, отпустить тебя одну не могу. Уж придется тебе еще немного потерпеть меня рядом. Извини, но я должен быть уверен, что ты благополучно добралась.
   Она не стала больше возражать или, если честно, притворяться, что возражает. Подвинулась и позволила ему сесть рядом. Такси отъехало.
   – Конечно, понимаю, ты устала, – продолжал он, будто рассуждая с самим собой. – И завтра у нас довольно плотная программа. Но я надеюсь, что мы все же однажды сходим вместе в клуб.
   – Подозреваю, что ты сам – любитель потанцевать.
   – Страстный любитель. Мне кажется, что танец – это выражение радости, которую невозможно выразить словами.
   – Да, я согласна. Это что-то первобытное, глубоко заложенное в нашей природе. И интеллектуалам этого не понять, – добавила она с печальным вздохом. – Я бы на твоем месте, Ананд, не теряла времени и отправилась в клуб.
   Он уставился перед собой и несколько секунд молчал.
   – А ты уверена, что не сможешь составить мне компанию?
   Она была уверена в обратном. И если бы его не ждала девушка, с удовольствием покатила бы сейчас с ним. Странно, что он до сих пор этой девушке не позвонил, а вместо этого продолжает приглашать с собой ее.
   – Уверена, что есть другая девушка, которая с удовольствием составит тебе компанию, – сказала она, покосившись на него.
   – Это будет не лучшая компания. – Он иронично усмехнулся и тряхнул головой.
   Мелин снова украдкой покосилась на него. У него тоже проблемы в любви? А у кого их нет?
   – Мы еще потанцуем, Ананд, – сказала она, желая его приободрить.
   Он не ответил, а только вздохнул.
   Такси плавно подкатило к отелю, и, рассчитавшись с водителем, они вышли.
   – Ну вот, я благополучно добралась. Ты спокоен? – Она первой протянула ему руку.
   – Не совсем, – ответил он, пытаясь поймать ее взгляд. – В этом фойе днем было слишком много подозрительных лиц. Думаю, что мне придется проводить тебя до лифта.
   – Ты шутишь?
   – Нисколько. Но пусть только попробуют… – процедил он и скроил угрожающую гримасу.
   Она рассмеялась, почувствовав, что за его шутливым тоном скрывалась обезоруживающая искренность, как будто защищать ее от нежелательных взглядов входило в его обязанности.
   – Итак, завтра в девять? – спросила она.
   – Да, и учти, так будет продолжаться еще тринадцать дней.
   – Надеюсь, что успею привыкнуть, – попыталась пошутить она и вдруг смутилась.
   Что говорить, если всего за один день она успела привыкнуть к таким непривычным для нее вещам, как, например, его теплое рукопожатие, которое ей так теперь трудно разорвать!
   Она неохотно отняла у него руку и направилась к распахнутой швейцаром двери. На пороге остановилась и оглянулась. Он продолжал стоять с улыбкой на лице, как будто знал, что она обернется.
   И ей до отчаяния захотелось унести эту теплую улыбку с собой!
 
   Мелин вошла в номер, включила свет и стащила с головы шляпу.
   Что ж, первый день ее путешествия подошел к концу и, надо заметить, был полон приятных неожиданностей. А теперь… теперь, черт побери, пора поговорить с Эриком.
   Она решительно подошла к столику и взяла свой сотовый.
   Прекрасно, семь пропущенных звонков, и все от него. Что ж, она готова обрадовать его ответным. Только радость его будет недолгой.
   – Алло! Привет, Эрик!
   – Мелин! Наконец-то! Что случилось? Почему ты не отвечала на мои звонки? У тебя все в порядке, дорогая? – обрушилась на нее лавина вопросов.
   – Да. Прости, я забыла телефон в номере.
   – Забыла… Ох, Мелин, знала бы ты, чего мне стоила твоя забывчивость. Я просто не знал, что думать. Звонил тебе семь раз.
   – Прости, Эрик, – промямлила она. – Я спешила.
   – Послушай, Мелин, чтобы этого больше не повторилось, прошу тебя, носи телефон в сумочке, не вынимай его оттуда, ладно?
   – Ладно, – со вздохом ответила она, совсем не уверенная в том, что снова не захочет умышленно забыть телефон в номере.
   – Скажи, Мелин, как прошел твой день? – продолжал допрашивать он. – У тебя правда все хорошо?
   – Да, Эрик, конечно. То есть… не совсем.
   – Что? Что-то случилось? Говори, Мелин, не скрывай от меня ничего!
   Мелин содрогнулась: знакомые властные нотки в его голосе, которые обычно заставляют ее цепенеть. Набрав полную грудь воздуха, она попыталась собраться с мужеством.
   – Ничего. Со мной ничего, не волнуйся, пожалуйста. Просто нам нужно поговорить, Эрик. О нас.
   – О нас?
   Она замолчала, снова собираясь с мужеством.
   – О нас?! – переспросил он так громко, что едва не оглушил ее. – Разве мы не все еще…
   – Нет, Эрик, – перебила она. – Мы не все еще сказали друг другу. И теперь, прошу, выслушай меня… – Она внезапно так сильно разволновалась, что растеряла все слова. – Я хочу сказать тебе, что…
   – Что?! Что, Мелин?!
   – Знаешь, Эрик, я давно хотела тебе сказать… – В телефоне повисло гробовое молчание. – Я хотела сказать, что у нас очень странные отношения.
   – О чем ты, Мелин? – с брезгливым недоумением спросил он. – Что между нами странного?
   Она шумно перевела дыхание.
   – Просто… мне очень трудно с тобой, Эрик. Ты подавляешь меня. Ты считаешь, что всегда прав. Часто навязываешь мне свою волю… – Она принялась кусать губы, боясь расплакаться.
   – Я подавляю тебя? Навязываю свою волю? Это что-то новое. Ты здорова, Мелин?
   О нет! Ей хотелось швырнуть телефон в стену и громко завыть. Опять этот тон!
   – Пока здорова, Эрик, но не уверена, что долго еще протяну, если ты будешь вот так…
   – Мелин, ты ведь знаешь, что я люблю тебя! И ты знаешь, что все, что я говорю или делаю, я делаю ради тебя, ради твоего блага! – прокричал он.
   – Конечно, ты уверен, что всегда прав, и знаешь, что хорошо для меня, а что плохо. Но ты ошибаешься, Эрик, потому что просто не понимаешь меня. Ты… ты отнимаешь у меня мою свободу, не даешь возможности сделать свой выбор…
   – Я не даю тебе возможности сделать свой выбор? О чем ты, Мелин? Если бы это было так, ты не была бы теперь в Индии. Или ты сделала неправильный выбор и пытаешься теперь обвинить в этом меня?
   Черт! – в отчаянии процедила она, прикрыв ладошкой рот. Опять они сцепились. А где же чувство? Где то чувство, которому не нужны слова? Где любовь, о которой он все время твердит?
   – Ты опять не о том, Эрик, – пробормотала она, бессильно опустившись на кровать. – Ты просто не понимаешь меня… Ты слышишь слова, а не меня.
   – Мелин, я люблю тебя!
   Она вздохнула. Ей не мешало бы спросить, наконец, и себя, любит ли она его. Как это она до сих пор еще об этом не задумывалась? Он стал твердить ей о своей любви уже через неделю после их знакомства. Голубоглазый красавец, блондин. Один их лучших юристов Лондона. Она бы никогда не позволила себе влюбиться в такого. А тут он сам заговорил о любви, и его чувств к ней оказалось достаточно, чтобы ослепить ее. Важно, чтобы она нравилась ему. Ее чувства к нему подразумевались сами собой.
   – Мелин! Не молчи, прошу тебя, – снова раздался в телефоне беспокойный голос. – Я люблю тебя. Скажи, что еще я должен понять?
   – Не знаю, Эрик, – устало проговорила она. – Я устала и хочу спать. Извини. Поговорим завтра.
   Она нажала кнопку и прервала связь.
   Поговорили…
 
   На следующее утро в пять минут десятого Мелин бодро шла по фойе отеля навстречу своему гиду.
   Нет, она совсем не собиралась сегодня сразить его наповал, но все же была не против выслушать его очередной комплимент. Почему ей так нужен его комплимент? Неужели мало было видеть, как утопающие в глубоких креслах джентльмены, все, как по команде, выпрямились, повернули в ее сторону головы и расплылись в улыбках?
   Благо, теперь ее глаза скрывали большие солнцезащитные очки, и она могла наслаждаться этим зрелищем с высоко поднятой головой. Но не это было для нее главным. Главное, что она никогда больше не будет выглядеть серой мышкой в черном вечернем платье. Долой скучные вечерние платья и однотонные брючные костюмы с дурацкими блузками! И вряд ли кому-то в этом фойе понять, насколько ей теперь уютно шагать в светло-зеленых бриджах с огромными накладными карманами, в обтягивающей тело голубой футболке с изображением чего-то невразумительного и легких спортивных туфлях, которые она купила вчера на Палика базаре. Дополнял ее костюм тюрбан, который она сообразила из пестрого шарфика – незатейливая причуда, от которой очень трудно было отказаться.
   – Доброе утро, Мелин!
   – Привет!
   Они на секунду остановились, глядя друг другу в глаза, и Мелин неожиданно стало жарко даже в охлажденном кондиционерами фойе. Вчера его глаза были только теплыми, а сегодня уже обжигали.
   – Пойдем, – быстро сказала она и, не дав ему опомниться, подхватила под руку и потащила к выходу.
   – И куда это мы так торопимся? Ты отстала от каравана, уходящего в пустыню? Или решила присоединиться к амазонкам? Если к амазонкам, то могла бы вчера предупредить: я стащил бы для тебя в музее лук и стрелы.
   – Нет, Ананд, – ответила она. – Караван уже ушел очень далеко, и его не догнать, а в амазонки мне еще рановато. Я всего лишь хочу поскорее выйти из отеля.
   – Почему?
   – Чтоб меня не пробуравили глазами.
   Они вышли из фойе и только тут позволили себе рассмеяться.
   – Что правда, то правда, – сказал он, оглядывая ее с ног до головы. – Уж не знаю, смогу ли сам от этого удержаться. Ты выглядишь – просто супер!
   Он задержал взгляд на футболке, обтягивающей ее высокую полную грудь. А когда снова посмотрел на ее лицо, она увидела в его глазах недоумение.
   – Не знаю… это очень странно, – наконец сказал он. – Мне все в тебе кажется таким знакомым…
   Она решила оставить это без комментария. Ей тоже многое кажется в нем знакомым, но разве это говорит о чем-то? Кармы и прошлые жизни? Чепуха. Здесь что-то такое, чего ни она, ни он пока понять не могут.
   – Итак, что там у нас по программе? Красная крепость? Мавзолей Хумаюна? – спросила она.
   – Ой… – Он виновато улыбнулся. – Извини, я, кажется, слегка сбился с курса.
   Они подошли к машине, и как только уселись и машина отъехала, на Мелин вдруг накатили воспоминания о вчерашнем разговоре с Эриком. И снова какая-то тяжесть и неясность навалились на душу. Повернув голову к окну, она попыталась отвлечься от мыслей, но это оказалось непросто.
   Что же делать? Может, ей нужно просто порвать с ним? Что удерживает ее от этого? Любит ли она его? За три месяца они ни разу не были по-настоящему близки: ни душевно, ни физически. Бесконечные споры гасили в ней всякое желание разделить с ним страсть, и Эрик не особенно настаивал на этом. Почему же она с ним? Она хорошо знала, что ей льстит появляться с ним на людях: простая учительница и молодой, но уже довольно известный юрист и красавец Эрик Браун. Она с самого начала была готова к тому, что их отношения не затянутся, и все время ждала, что Эрик наконец очнется и увлечется какой-нибудь богатой красавицей. Но Эрик только поглядывал на красавиц, очаровывал их, но ее не бросал. Что же его удерживает? Может, он все-таки любит ее? Но для начала ей не мешало бы поскорее разобраться в себе и решить окончательно: быть с ним или нет.
   – Быть или не быть? – задумчиво усмехнулась она, провожая взглядом делийские улицы.
   – Что? Ты что-то сказала, Мелин?
   Она резко повернула голову.
   – Нет. Это я так, сама с собой. Вспомнилось кое-что. – Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.
   Он продолжал смотреть на нее, и она вдруг поняла, что он знает и чувствует все, что переживает она. Возможно, даже больше.
   Но разве такое бывает?
   – Скажи, Ананд, а как вчера закончился твой вечер? – спросила она, чтобы сменить тему.
   – Скучно. Был глупый телефонный разговор, после которого я отправился домой спать. А вот и Красная крепость. Мы прибыли.
   Осмотрев Красную крепость, которая не особенно впечатлила Мелин, они отправились смотреть мавзолей одного из могульских шахов. Потом посетили еще один музей и к обеду вернулись в «Оберой».
   – В пять мы выезжаем в Агру. Завтра ты наконец увидишь Тадж-Махал – мечту своего детства, – сказал Ананд, расставаясь с ней после обеда.
   – Некоторые мечты способны сбываться, – ответила она.
   Увы, Тадж-Махал не был ее мечтой.
 
   В начале шестого они снова сидели на заднем сиденье просторной машины, и как только отъехали, Мелин откинулась на спинку и закрыла глаза.
   Жизнь на колесах, подумала она. И впереди еще двенадцать дней.
   – Устала? – послышался рядом голос Ананда.
   – Немного.
   – Тогда не буду мешать. Отдохни.
   Она кивнула и стала проваливаться в сон. Перед глазами замелькали роскошные узоры, статуи, башни и бастионы – коллекция ее сегодняшних впечатлений. Потом все исчезло.
   Она проснулась и с удивлением обнаружила, что ее голова покоится на мужской груди, что сидит она, подогнув по себя ноги, и теплая рука заботливо обвивает ее плечи. Тихо вздохнув, она подумала, что было бы неплохо снова заснуть. Машина, плавно покачиваясь, неслась куда-то в полную неизвестность, а рядом был кто-то теплый и заботливый, в чьих объятиях ей было уютно, как в детстве.
   Но какое она имеет право нежиться на груди незнакомого мужчины?
   Она пошевельнулась и почувствовала, как обнимающая ее рука соскользнула с плеча.
   – Проснулась?
   Она медленно отстранилась, опустила ноги и принялась от смущения поглаживать колени.
   – Да. Никогда не думала, что смогу заснуть в машине. Извини, Ананд.
   – За что?
   – За то, что причинила тебе неудобство.
   – Ты заснула, как ребенок, и я боялся, что ты сползешь с сиденья. Пришлось сделать все возможное, чтобы этого не случилось, – ответил он так, будто его заботливость была чем-то само собой разумеющимся.