Эмилия Остен. Бархатная маска

   – Да. – Лаис поняла, что Энджел хочет пояснений. Ну конечно. – Мой муж, граф Джиллейн, как и вы, побывал на войне. Он вернулся оттуда после тяжелого ранения, полководец отослал его в Англию. Раны так и не зажили. Роберт провел год в поместье, прежде чем умереть. Мы все очень любили его.
   Обычно ей было трудно говорить о муже, и дети уже почти позабыли того, кто скончался больше трех лет назад. Детская память коротка – даже Джерри начинал забывать отца, что уж говорить о младшей, Тамине. Роберт смотрел с нескольких больших портретов, написанных еще при его жизни, и улыбался оттуда и с небес. Лаис ходила на кладбище. Вот и вся семейная жизнь с мужчиной, которого она по-прежнему любила.
   – Мои соболезнования, миледи, – тихо произнес Энджел.
   – Благодарю, – стесненно ответила Лаис. Настал ее черед разглядывать траву, упрямо растущую сквозь плиты. – Все в прошлом.
   – Сомневаюсь, – Фламбар покачал головой, и Лаис, уловив это движение, пристально взглянула на него. – Иногда мертвые навсегда остаются рядом с нами.
   Графиня несколько мгновений смотрела на застывшее лицо Энджела, затем поспешно сменила тему:
   – Моя дочь уверяет, что вы рассказываете ей и Джеральду волшебные истории.
   – У меня… у детей герцога Аттенборо жила чудесная нянька. – Кажется, он тоже обрадовался, что разговор перешел в другую плоскость. – Она знала множество старинных легенд, народных поверий и прочей романтической ерунды, что кажется волшебной в детстве. Такие знания не должны пропадать.
   – Вы очень легко сходитесь с детьми, – отметила Лаис.
   – Кто бы мог подумать, верно? – пробормотал Фламбар.
   – Раньше не обучали детей? – удивилась Лаис.
   – В основном юнцов лет шестнадцати. Молодых, горячих, рвущихся в битву. Их родители слезно молили меня научить их фехтовать, чтобы они не дырявили друг друга на дуэлях. А временами все равно не помогало. – Речь Энджела внезапно стала свободной, будто внутри его распахнулась невидимая дверца, из которой выглянул совершенно незнакомый Лаис человек – более открытый, смешливый и дружелюбный. – Дуэль для молодого дворянина – не только дело чести, способ отстоять собственное драгоценное мнение и разрешить противоречия, но еще и приключение. Часто заканчивающееся смертью. Однако что значит смерть в шестнадцать лет… – Голос его сорвался, слова превратились в кашель. Лаис, сочувственно поморщившись, подалась вперед. Откашлявшись, Фламбар сипло произнес: – Простите, миледи.
   – Вам еще не следует так много говорить. – Лаис уже жалела, что вызвала Энджела на столь длинную беседу.
   Он махнул рукой и прошептал:
   – Это лишь на пользу.
   Лаис спохватилась, что совершенно забыла о времени. Скоро должны появиться Кассандра, Фейт и лорд Эшли, неловко заставлять гостей ждать. Графиня встала, Энджел тоже немедленно поднялся.
   – Идемте, мистер Фламбар. Пожалуйста, выпейте свой отвар, да поскорее. Ваше горло нужно лечить.
   Он еле заметно поклонился и пошел следом за Лаис по дорожке, все так же отставая на полшага.

Глава 6

   В середине сентября Англии достигла весть, что союзная армия под предводительством герцога Мальборо и Евгения Савойского одержала победу над французами в кровопролитной битве при Мальплаке.
   Война шла уже восемь лет, и все успели к ней привыкнуть. Объединенные войска Великобритании, Голландии, Священной Римской империи и Португалии вели изматывающие бои с Францией и ее союзниками за Испанскую империю. Восточная часть континента была охвачена огнем битв, а до Британских островов доносились лишь отголоски – да еще мужья, сыновья и братья уезжали в Европу, чтобы либо сгинуть без следа, либо возвратиться, будучи искалеченными военной мясорубкой. Те, кто оставался мирно жить в Англии, делали вид, будто ничего особенного не происходит, и жадно ловили все обрывки новостей, впитывали рассказы о переходах и сражениях, о маневрах и гениальной стратегии великих полководцев. Могущественный герцог Мальборо, командующий всеми английскими войсками, чья звезда в последнее время клонилась к горизонту, постепенно терял популярность в Лондоне. Однако он выиграл битву при Мальплаке, а это о чем-то да говорило.
   Новость обсуждали все и везде – не в последнюю очередь потому, что сражение оказалось самым кровавым за последние годы. Одиннадцатого сентября в битве сошлись более двухсот тысяч человек, и сорок пять тысяч не поднялись после того, как французы затрубили отступление. Некоторые говорили, что для союзников большая удача, что маршал Виллар, командующий французской армией, получил ранение в битве. Если бы он остался невредим, подданные Короля-Солнце вряд ли сдали бы свои позиции. Другие возражали, что Евгений Савойский и герцог Мальборо – полководцы в высшей степени примечательные, а Виллар оказался излишне самонадеян. Времена Великого Конде прошли, и французы теряют хватку.
   Эти вести обсуждались и за обеденным столом Лаис. Выздоровевший мистер Уилсон, большой охотник до военных новостей, с жаром доказывал даже не думавшей с ним спорить мисс Гривз, что Франция обречена на поражение.
   – Видите ли, французы слишком уж уверовали в собственную исключительность, – разглагольствовал гувернер, не замечая хмурого взгляда месье Венара. – Маршал Виллар чрезмерно полагается на Господа и поддержку своего государя. Короля-Солнце в Европе давно не любят. Война слишком затянулась, и Франции не выстоять против объединенных сил.
   – Маршал Виллар – талантливый и уважаемый человек, – произнес Фламбар, обычно молчаливый за обедом. – Именно он нанес союзникам поражение при Фридлингене, сокрушил маркграфа Бадена, и лишь робость баварского курфюрста не позволила осуществить наступление на Вену, из-за чего маршал и пострадал, временно оказавшись в немилости. Если бы он командовал при Блиндхайме, неизвестно, на чьей стороне оказалась бы победа. То, что он проиграл эту битву при Мальплаке, ничего не значит, особенно если союзники не продвинулись дальше Монса, как говорят.
   Выступление Энджела оказалось столь неожиданным и прозвучало так размеренно и веско, что Уилсон растерянно умолк на некоторое время, однако вскоре взял себя в руки.
   – Вы так говорите, мистер Фламбар, будто не верите в нашу победу.
   – Англия себя не обидит, – заметил Энджел. – Однако это не означает, что союзники выиграют войну.
   – Так что же, вы за то, чтобы Франции достались испанские земли? – возмущенно вопросил Уилсон.
   – Эти земли не принадлежат ни мне, ни вам. Я за то, чтобы наступил мир. Восемь лет битв и десятки тысяч павших – вполне достаточно для того, чтобы напоить землю кровью на ближайшую сотню лет. – Энджел замолчал, мрачно уставившись в тарелку.
   Лаис позабавила эта перепалка.
   – Мужчины всегда хотят войны. А вы не такой, мистер Фламбар, верно? – застенчиво поинтересовалась мисс Гривз, тут же заработав обиженный взгляд Алана.
   – Почему же? Я воевал. – Кажется, он не считал нужным делать из этого тайну. – Не слишком долго, но достаточно, чтобы иметь возможность говорить то, что уже сказал.
   Гувернер воззрился на Фламбара так, будто у того внезапно выросли заячьи уши.
   – Вы воевали?!
   – А что в этом удивительного? – Энджел пожал плечами и подцепил на вилку кусочек мяса.
   – И под чьим командованием, юноша? – полюбопытствовал месье Венар.
   – Непосредственно герцога Мальборо. Я состоял в полку, подчинявшемся лично его светлости. Я просил, и меня рекомендовали. – Фламбар дал ответ спокойно, словно попасть в личный полк герцога было ничего не значащим пустяком.
   Вот это новость. Лаис перестала задумчиво ковырять вилкой в овощах и слушала с неослабным вниманием. Ее дорогой Роберт тоже сражался в союзных войсках, однако не в личном полку Мальборо, а под командованием графа Голуэя.
   – Вы видели герцога? – спросила графиня, не сдержавшись. Энджел бросил на нее косой взгляд.
   – Издалека.
   Большая часть лондонского света терпеть не могла герцога Мальборо за талант и умение возвыситься, остальные же души в нем не чаяли. Смелый, хладнокровный и находчивый, он обладал множеством разнообразных талантов, причем самым выдающимся из них был талант к войне. Несмотря на взлеты и падения его карьеры, Мальборо сейчас являлся одной из самых влиятельных фигур в Англии, наряду со своим другом, лордом-казначеем Годольфином, и возглавлял кабинет вигов. Оба мужчины были приближенными правящей королевы Анны, а жена герцога – ее близкой подругой.
   – Он такой, как о нем говорят? – продолжала расспрашивать Лаис.
   – Кто говорит? Почитатели или завистники? – хмыкнул Фламбар. – Первые превозносят его, временами излишне, как мне кажется; вторые не жалеют желчных слов. Я слишком далек от сильных мира сего, чтобы примкнуть к той или иной партии. Герцог – храбрый человек и гениальный полководец, вот все, что я могу сказать о нем. Но это не значит, – он метнул взгляд на мистера Уилсона, – что у Мальборо нет достойных противников.
   – Да вы, я погляжу, благоволите французам, – язвительно заметил Алан.
   – Один из них сейчас находится за столом миледи, – отчеканил Энджел: судя по тону, перепалка ему надоела. – Народ Франции не отвечает лично за решения тех, кто стоит у власти. Учитесь разделять понятия, мистер Уилсон.
   Сконфуженный Алан надулся и уставился в свою тарелку, Лаис спрятала улыбку, а месье Венар смотрел на Фламбара с интересом и благодарностью. Барбара все розовела и кидала на Энджела любопытные взгляды. Положение спас Джерри, спросивший, возьмет ли Лаис его и Тамину в Лестер, куда собиралась через три дня, и разговор больше не касался новостей с войны.
 
   Дни стояли ясные, холодные и прозрачные; удивительно стабильная погода для Средней Англии в это время года! Обычно налетали уже дожди, смывая с деревьев яркие осенние краски, и дороги раскисали, превращались в реки грязи. В доме тогда становилось холодно и слегка уныло. Однако нынешней осенью обитателям Джиллейн-Холла везло.
   Впрочем, вечера уже стали темными и холодными, словно предвещая скорое наступление зимы. Дети после ужина быстро уходили к себе, сидеть при свечах было скучно, а на улицу в темноте им запрещалось выходить. Лаис проводила вечера в библиотеке или в рабочем кабинете, временами радуясь уединению, а временами грустя.
   Сидя в кресле с книгой, она подумала, что пора выписать из Лондона что-нибудь новенькое. Может быть, романы и журналы по рукоделию. Тамина подрастает, скоро наступит время учить девочку вышивать, вязать и шить. Многие семьи в последнее время считали, что аристократическое образование не должно включать в себя такие низменные умения, но Лаис была другого мнения. Конечно, музыка, рисование и пение – полезные занятия, но и иголку нужно уметь в руках держать. Размышляя о будущем дочери, Лаис не заметила, как догорели свечи на камине, пришлось в полумраке доставать новые и зажигать их. Кажется, уже поздно, но идти к себе не хотелось. Графиня взяла подсвечник с одной свечой и решила наведаться на кухню, подогреть себе молока со специями, чтобы уснуть поскорее.
   Дом уже погрузился в сон, так что огонек свечи в ее руке служил единственным островком света. Внизу было прохладно и тихо, но на кухне все еще тлел очаг, поэтому оставалось лишь налить молока в небольшую кастрюльку и поместить на огонь. Лаис решила не зажигать больше свеч, чтоб никто из прислуги не заметил света и не вышел посмотреть, кто тут бродит. Во-первых, ей хотелось побыть в одиночестве, а во-вторых… Додумать Лаис не успела, потому что, отвернувшись от очага, краем глаза заметила какое-то движение в темноте за окном. Словно там кто-то был, но отпрянул в ночь, чтобы укрыться от ее взгляда. Лаис не испугалась. Здесь, в Джиллейн-Вэлли, никогда ничего не происходило. Никаких грабителей, разбойников или прочих неприятностей. Да в поместье даже охраны не было! Лишь парочка вооруженных конюхов и лакеев. Скорее всего, кто-то из них и бродит в ночи, пробираясь на свидание к кухарке. А в окно заглянул, надеясь обнаружить даму сердца. Лаис обернулась к очагу очень вовремя: молоко едва не убежало. Перелив его в кружку, она добавила специй, перемешала и сделала глоток.