— А у вас имеется разрешение лорда Хаверли вести дела от его имени, ваша светлость?
Эмма ушла в соседнюю комнату и вернулась с тазом с водой. Намочив губку, она стала смывать с лица грим. Из-под серо-коричневой краски стала постепенно появляться мягкая, нежная матовая кожа. Как правило, у Грея не возникало трудностей, когда надо было сочетать дела с удовольствиями, но мисс Эмма Гренвилл все время его отвлекала.
— Я могу представить его в письменном виде, если вы это имеете в виду.
— Это облегчило бы задачу. Разумеется, документ должен быть заверен нотариусом.
Директриса завела руки за спину — наверное, для того, чтобы развязать тесемки, на которых держалась ее широченная юбка. Как бы Грейдону ни хотелось это вообразить, он подумал, что она вряд ли собирается раздеваться догола в присутствии двоих мужчин.
— Очень хорошо. Прошу вас дать мне адрес ближайшего нотариуса.
— Вот это-то и затруднительно. В настоящее время я единственный нотариус в Бейсингстоке и одновременно являюсь поверенным в делах Академии мисс Гренвилл. Как вы понимаете, это конфликт интересов и…
— Давайте я вам помогу, — прервал его Грей и быстро сократил расстояние между собой и директрисой. Та успела лишь пискнуть, а он уже развязал все четыре тесемки на ее спине. Стянув тяжелое платье с ее плеч и рук, он позволил ему соскользнуть с ее бедер и упасть на пол. Волосы Эммы пахли лимоном и медом, и Грейдона вдруг охватило безумное желание запустить пальцы в эти блестящие каштановые завитки.
Но прежде чем он успел поддаться этому импульсу, Эмма быстро отошла в сторону.
— Поэтому, ваша светлость, — запинаясь и краснея, отчего стала еще более хорошенькой, сказала она, — вам придется поехать в Лондон или еще куда-нибудь, чтобы найти нотариуса.
— У меня и так их несколько, — нахмурился Грей. — И мне не нужен заверенный нотариусом документ. Все, что нужно, — это чтобы мой дядя повторил свою просьбу при свидетелях. — Он в упор посмотрел на поверенного: — Разве не так, сэр Джон?
— Да.
— А когда это произойдет, дело вернется в ту же стадию, в которой находится сейчас, с той разницей, что у вас, мисс Эмма, не будет юридических оснований не платить за аренду.
— Я не так в этом уверена, как вы, и собираюсь попросить сэра Джона составить черновик петиции в парламент с целью объявить здание академии историческим. В этом случае мы получим право на льготы по оплате…
— Ах вы, маленькая…
— Ваша светлость! — оборвал его поверенный.
— Значит, вы предпочитаете, чтобы Хаверли пошло с молотка, лишь бы не платить лишний шиллинг! — вскричал Уиклифф, сжав кулаки. Еще никогда никому не удавалось его перехитрить. И уж, конечно, не этой крошке директрисе. — Лишь бы не закрывать ваш никому не нужный кукольный домик.
— Вы богаты. Почему бы вам не решить проблему поместья за счет собственных средств? А мы не кукольный домик, а учебное заведение — вы немного неточно выразились.
— Неточно? Да я еще и не так…
— Конечно, ничуть не сомневаюсь.
Женщины никогда ему не возражали. Они вздыхали и соглашались, хихикали и мололи всякую чепуху, пока у него не начинала раскалываться голова. Но сегодняшний спор был таким… таким бодрящим.
— А какое название вас устроило бы? Вы отказываетесь платить ренту, а сами все время только тем и заняты, что играете в ряженых и высматриваете богатых мужей для своих так называемых учениц.
Эмма порывисто шагнула к Уиклиффу. Она была так разъярена, что готова была вцепиться в него.
— Вовсе не это задача академии. Я не позволю вам оскорблять молодых леди, которые усердно учатся, чтобы…
— …чтобы научиться вести разговор о погоде? — предположил Грей, скрестив на груди руки. — Чему полезному вы можете их научить? Назовите хоть что-нибудь.
— А вы-то сами что умеете, кроме того, чтобы орать и всем приказывать? А? Кто вас брил сегодня утром, ваша светлость?
— Я бреюсь сам, мисс Эмма.
— Молодец! А сколько человек помогало вам одеться, исключая слугу, который чистит вам сапоги?
Грей прищурился.
— Мне казалось, что мы обсуждаем бесполезность вашей школы, поэтому этот пристальный интерес к моему утреннему туалету неуместен.
— Ваша св…
— Помолчите, — оборвал поверенного Грей, даже не посмотрев в его сторону.
— Мне нет до вас никакого дела. Просто я констатирую факты.
Грейдона не столько раздражало то, что он не производит на нее должного впечатления, сколько ее упорство в вопросах, касающихся права женщин на образование.
— И чему же такому вы способны научить этих девушек, чего они не смогут узнать, проведя в Лондоне две недели? Все, что вы им даете, — это печать респектабельности, которую они используют в дальнейшем, чтобы соблазнять мужчин.
— Ваша светлость, должен вас предупредить… — вмешался поверенный.
— Уходите, — рыкнул Грей.
— Я не позв…
— Прошу вас, сэр Джон, — неожиданно сказала Эмма, — я способна сама отстоять свою точку зрения. — К удивлению Грея, она выпроводила поверенного из кабинета.
— Закройте дверь.
— Я именно это и собираюсь сделать, — ответила она. — Вам ведь не хочется, чтобы кто-нибудь услышал, какую вы мелете ерунду, правда?
Несмотря на решительный вид и смелые слова, Эмма была очень бледна. Если бы не гнев, сверкавший в ее взгляде, Грей перестал бы на нее нападать. Как правило, когда его оппонент падал духом, это служило сигналом того, что его пора добивать.
— Мы обсуждали разницу между выпускницами пансиона для благородных девиц и… актрисами, назовем их так.
— Почему бы вам не высказаться более откровенно? Я нахожу косвенные намеки утомительными и считаю, что они удел не очень умных людей.
Так, значит. Теперь он уже полудурок. Уиклифф шагнул ей навстречу.
— Тогда я назову их проститутками, — отчеканил он.
— Ха. — И хотя краска залила ей щеки, она стояла на своем. — Вы снова попали впросак. Судя по всему, ваша светлость, в вашем окружении недостаточно людей, которые могли бы подсказать вам, что вы не всегда поступаете разумно.
Грей не мог припомнить, чтобы его когда-нибудь так откровенно оскорбляли. Ярость вспыхнула в нем, словно искра, но лишь на мгновение, уступив еще более жаркому чувству, захлестнувшему его с головой. Боже, как он ее желал!
— Прошу пояснить, — процедил он сквозь зубы. Понимает ли она, в какой находится опасности?
— С удовольствием. Вы утверждаете, что единственная цель академии — это готовить жен для таких, как вы и вам подобных. Если быть откровенной, мужчины вашего круга на проститутках не женятся. Отсюда следует, что моя школа их не готовит.
— И благоухающий цветок, и тот, что гниет на помойке, все равно остается цветком.
— Мне жаль, что вы не можете отличить один от другого. И вонючее болото, и плодородное поле суть грязь, и все же я думаю, что вы не поставите здесь знака равенства, потому что, как землевладелец, найдете в них больше различий, чем сходства.
— А женщина? Она что, отличит грязь от навоза? Разве что по запаху.
Эмма сморщила нос. Он не понял, относилось ли это к нему или к его сравнению.
— Безусловно скорее, чем вы — проститутку от леди.
Грей внимательно посмотрел на нее. Его желание не пропало, но одновременно он негодовал оттого, что эта крошка смеет думать, будто может помериться силами с герцогом Уиклиффом. Впрочем, пока у нее это неплохо получалось.
— Хотите пари? — неожиданно спросил он.
— Что?
— Пари. — Он докажет, что эта самоуверенная девица не имеет ни малейшего представления о том, что говорит. — Я предлагаю вам пари, мисс Эмма.
— Пари? — Она посмотрела на него с подозрением.
— На арендную плату. — Чем больше он об этом думал, тем превосходнее казалась ему его идея. Раз она уверена, что знает ответ на все вопросы, пусть докажет это на деле. — Если вы проиграете, то будете вносить повышенную ренту. И не стоит больше спорить.
— Вы с ума сошли! Какое пари? У меня есть дела поважнее, чем нюхать навоз.
— Нет, — покачал он головой. — Я предлагаю нечто гораздо более серьезное.
Надо оформить все официально, чтобы не дать ей улизнуть, прежде чем он выскажет свое предложение. Грей открыл дверь:
— Вы… сэр Джон. Зайдите.
Поверенный чуть не упал на него: очевидно, стоя под дверью, он подслушивал. Что ж, тем лучше: не придется долго объяснять, о чем пойдет речь.
— Что вы задумали, ваша светлость? — Щеки Эммы все еще горели.
— Садитесь и записывайте, — приказал Грей сэру Джону.
— Прекратите приказывать моему поверен…
— Простите, — раздался с порога голос Тристана, — но, по-моему, нас не представили.
Не обращая внимания на появившихся в дверях гостей графа Хаверли, Грей подтолкнул сэра Джона к письменному столу.
— Хорошо, что вы все собрались. Мы заключаем пари.
— Ничего подобного! Никакого пари мы не заключаем!
Грей саркастически поднял одну бровь.
— Почему? Потому что вы не можете отстоять свою абсурдную точку зрения? Что претендуете на превосходство женщин?
— Не превосходство. — Немного поколебавшись, Эмма нашла нужное слово: — Равенство.
— Извини, Грей, — как всегда вкрадчиво, сказала леди Сильвия, — а чье именно равенство мы обсуждаем?
— Очевидно, мисс Эммы и мое. — Он был доволен: его план близок к осуществлению.
— Странно! — хихикнула Элис, прикрывшись веером. — Всем известно, что герцог выше по положению, чем директриса школы.
Выражение невинности на ее лице показалось Грею просто смешным. Он не понимал, почему Эмма упорствует. Неужели она надеется, что ей удастся его одурачить?
— Я имела в виду не это равенство, — отрезала Эмма. Она была так взбешена, что забыла о вежливости, которой обучала своих воспитанниц. — Равенство в мышлении!
Ловушка захлопнулась.
— Докажите. — Грей встал напротив Эммы, не сводя с нее глаз.
— Каким образом?
— Я уже упоминал, что пытаюсь найти более эффективный способ управления поместьем Хаверли, и предлагаю вам придумать, как сделать это лучше меня.
— Надо составить план, — немного неуверенно сказала Эмма.
Если он сейчас же не заставит ее согласиться, она поймет, что он просто-напросто ее запугивает, загоняет в угол, и тогда снова попытается уйти от ответа.
— Если у вас это получится, я до конца своих дней буду вносить за академию арендную плату.
Эмма крепко сжала губы, и Грейдону тут же захотелось их поцеловать.
— Ладно, — медленно ответила она, — правда, не совсем понятно, почему только я должна что-то доказывать. В том случае, если мой план окажется лучше вашего, вам придется признать, что я умнее вас.
— Дева Мария, — выдохнул граф Хаверли, а Тристан торжествующе усмехнулся.
Одно дело было принимать его вызов, но совсем другое — при этом его оскорблять.
— Я уверен, что вам не удастся составить план, который был бы лучше моего.
— Ошибаетесь, ваша светлость.
— И что вы предлагаете сделать мне?
— Так случилось, — поразмыслив, начала Эмма, — что я каждый год несу персональную ответственность за небольшую группу воспитанниц. Занятия нынешнего класса посвящены социальным добродетелям. У вас, по-видимому, весьма определенные взгляды на то, что является залогом успеха молодой леди в лондонском обществе, не так ли?
— И что же?
— Предлагаю вам передать свой опыт моим ученицам Например, как следует себя вести на балу, тем более что эту тему мы начинаем изучать со следующего понедельника.
— Простите, что я вмешиваюсь, — запинаясь, сказал Тристан, — но не кажется ли вам, что это похоже на то, когда лисе доверяют курятник?
Эмма зарделась.
— Его светлость будет находиться под постоянным контролем кого-либо из наших педагогов.
Нет, это несерьезно! Обучать школьниц?
— Если вы отказываетесь, — заявила она, заметив, что Грейдон колеблется, — я буду считать себя свободной от уплаты вашей немыслимой ренты.
Проклятие, ей удалось-таки повысить ставки!
— И кто же будет арбитром в нашем споре?
— Полагаю, что мой план будете оценивать вы и ваши друзья-мужчины. — Эмма кивнула в сторону компании гостей. — И считаю, что будет честно, если сами ученицы оценят ваши способности в качестве учителя — по сравнению с моими.
— Школьницы? — проворковала Сильвия, а Элис подавила приступ смеха. — Ты легко справишься, Грей, — очаруй их, и они проголосуют за тебя.
— У моих учениц больше здравого смысла, чем вы думаете, уверяю вас.
— А если вы проиграете — когда вы проиграете, — то внесете повышенную арендную плату… за последние два года.
У Эммы был такой вид, словно она не могла решить, сердиться ли ей, плакать или смеяться.
— Тогда и вам должно быть назначено дополнительное наказание.
— Мы это уже обсуждали. Если проиграю я, то буду ежегодно платить за академию.
— Нет, — покачала головой Эмма, — этого недостаточно.
Черт, она не только не отступила, а еще и торгуется!
— И каковы ваши условия?
— Если вы проиграете, ваша светлость, вам придется основать специальный фонд и полностью оплачивать курс обучения трех девушек в течение всего срока их пребывания в академии.
Эта чертова директриса сознательно желает унизить его. Всем известно, как он относится к пансионам для благородных девиц, а в особенности к этому. Выходит, она хочет, чтобы он не только платил за нее ренту, но еще и занимался благотворительностью…
Да нет, этому не бывать! Конечно, она проиграет! Но вся эта затея, пожалуй, оказалась гораздо интереснее, чем он думал. Может быть, ему удастся уговорить ее заключить еще одно пари — персонально между ними, и он совершенно точно знал, что это будет за пари.
— Идет, — сказал Грейдон.
— Эмма, — обеспокоенно пробормотал сэр Джон.
— Идет! — Она гордо вскинула голову.
Глава 5
Эмма ушла в соседнюю комнату и вернулась с тазом с водой. Намочив губку, она стала смывать с лица грим. Из-под серо-коричневой краски стала постепенно появляться мягкая, нежная матовая кожа. Как правило, у Грея не возникало трудностей, когда надо было сочетать дела с удовольствиями, но мисс Эмма Гренвилл все время его отвлекала.
— Я могу представить его в письменном виде, если вы это имеете в виду.
— Это облегчило бы задачу. Разумеется, документ должен быть заверен нотариусом.
Директриса завела руки за спину — наверное, для того, чтобы развязать тесемки, на которых держалась ее широченная юбка. Как бы Грейдону ни хотелось это вообразить, он подумал, что она вряд ли собирается раздеваться догола в присутствии двоих мужчин.
— Очень хорошо. Прошу вас дать мне адрес ближайшего нотариуса.
— Вот это-то и затруднительно. В настоящее время я единственный нотариус в Бейсингстоке и одновременно являюсь поверенным в делах Академии мисс Гренвилл. Как вы понимаете, это конфликт интересов и…
— Давайте я вам помогу, — прервал его Грей и быстро сократил расстояние между собой и директрисой. Та успела лишь пискнуть, а он уже развязал все четыре тесемки на ее спине. Стянув тяжелое платье с ее плеч и рук, он позволил ему соскользнуть с ее бедер и упасть на пол. Волосы Эммы пахли лимоном и медом, и Грейдона вдруг охватило безумное желание запустить пальцы в эти блестящие каштановые завитки.
Но прежде чем он успел поддаться этому импульсу, Эмма быстро отошла в сторону.
— Поэтому, ваша светлость, — запинаясь и краснея, отчего стала еще более хорошенькой, сказала она, — вам придется поехать в Лондон или еще куда-нибудь, чтобы найти нотариуса.
— У меня и так их несколько, — нахмурился Грей. — И мне не нужен заверенный нотариусом документ. Все, что нужно, — это чтобы мой дядя повторил свою просьбу при свидетелях. — Он в упор посмотрел на поверенного: — Разве не так, сэр Джон?
— Да.
— А когда это произойдет, дело вернется в ту же стадию, в которой находится сейчас, с той разницей, что у вас, мисс Эмма, не будет юридических оснований не платить за аренду.
— Я не так в этом уверена, как вы, и собираюсь попросить сэра Джона составить черновик петиции в парламент с целью объявить здание академии историческим. В этом случае мы получим право на льготы по оплате…
— Ах вы, маленькая…
— Ваша светлость! — оборвал его поверенный.
— Значит, вы предпочитаете, чтобы Хаверли пошло с молотка, лишь бы не платить лишний шиллинг! — вскричал Уиклифф, сжав кулаки. Еще никогда никому не удавалось его перехитрить. И уж, конечно, не этой крошке директрисе. — Лишь бы не закрывать ваш никому не нужный кукольный домик.
— Вы богаты. Почему бы вам не решить проблему поместья за счет собственных средств? А мы не кукольный домик, а учебное заведение — вы немного неточно выразились.
— Неточно? Да я еще и не так…
— Конечно, ничуть не сомневаюсь.
Женщины никогда ему не возражали. Они вздыхали и соглашались, хихикали и мололи всякую чепуху, пока у него не начинала раскалываться голова. Но сегодняшний спор был таким… таким бодрящим.
— А какое название вас устроило бы? Вы отказываетесь платить ренту, а сами все время только тем и заняты, что играете в ряженых и высматриваете богатых мужей для своих так называемых учениц.
Эмма порывисто шагнула к Уиклиффу. Она была так разъярена, что готова была вцепиться в него.
— Вовсе не это задача академии. Я не позволю вам оскорблять молодых леди, которые усердно учатся, чтобы…
— …чтобы научиться вести разговор о погоде? — предположил Грей, скрестив на груди руки. — Чему полезному вы можете их научить? Назовите хоть что-нибудь.
— А вы-то сами что умеете, кроме того, чтобы орать и всем приказывать? А? Кто вас брил сегодня утром, ваша светлость?
— Я бреюсь сам, мисс Эмма.
— Молодец! А сколько человек помогало вам одеться, исключая слугу, который чистит вам сапоги?
Грей прищурился.
— Мне казалось, что мы обсуждаем бесполезность вашей школы, поэтому этот пристальный интерес к моему утреннему туалету неуместен.
— Ваша св…
— Помолчите, — оборвал поверенного Грей, даже не посмотрев в его сторону.
— Мне нет до вас никакого дела. Просто я констатирую факты.
Грейдона не столько раздражало то, что он не производит на нее должного впечатления, сколько ее упорство в вопросах, касающихся права женщин на образование.
— И чему же такому вы способны научить этих девушек, чего они не смогут узнать, проведя в Лондоне две недели? Все, что вы им даете, — это печать респектабельности, которую они используют в дальнейшем, чтобы соблазнять мужчин.
— Ваша светлость, должен вас предупредить… — вмешался поверенный.
— Уходите, — рыкнул Грей.
— Я не позв…
— Прошу вас, сэр Джон, — неожиданно сказала Эмма, — я способна сама отстоять свою точку зрения. — К удивлению Грея, она выпроводила поверенного из кабинета.
— Закройте дверь.
— Я именно это и собираюсь сделать, — ответила она. — Вам ведь не хочется, чтобы кто-нибудь услышал, какую вы мелете ерунду, правда?
Несмотря на решительный вид и смелые слова, Эмма была очень бледна. Если бы не гнев, сверкавший в ее взгляде, Грей перестал бы на нее нападать. Как правило, когда его оппонент падал духом, это служило сигналом того, что его пора добивать.
— Мы обсуждали разницу между выпускницами пансиона для благородных девиц и… актрисами, назовем их так.
— Почему бы вам не высказаться более откровенно? Я нахожу косвенные намеки утомительными и считаю, что они удел не очень умных людей.
Так, значит. Теперь он уже полудурок. Уиклифф шагнул ей навстречу.
— Тогда я назову их проститутками, — отчеканил он.
— Ха. — И хотя краска залила ей щеки, она стояла на своем. — Вы снова попали впросак. Судя по всему, ваша светлость, в вашем окружении недостаточно людей, которые могли бы подсказать вам, что вы не всегда поступаете разумно.
Грей не мог припомнить, чтобы его когда-нибудь так откровенно оскорбляли. Ярость вспыхнула в нем, словно искра, но лишь на мгновение, уступив еще более жаркому чувству, захлестнувшему его с головой. Боже, как он ее желал!
— Прошу пояснить, — процедил он сквозь зубы. Понимает ли она, в какой находится опасности?
— С удовольствием. Вы утверждаете, что единственная цель академии — это готовить жен для таких, как вы и вам подобных. Если быть откровенной, мужчины вашего круга на проститутках не женятся. Отсюда следует, что моя школа их не готовит.
— И благоухающий цветок, и тот, что гниет на помойке, все равно остается цветком.
— Мне жаль, что вы не можете отличить один от другого. И вонючее болото, и плодородное поле суть грязь, и все же я думаю, что вы не поставите здесь знака равенства, потому что, как землевладелец, найдете в них больше различий, чем сходства.
— А женщина? Она что, отличит грязь от навоза? Разве что по запаху.
Эмма сморщила нос. Он не понял, относилось ли это к нему или к его сравнению.
— Безусловно скорее, чем вы — проститутку от леди.
Грей внимательно посмотрел на нее. Его желание не пропало, но одновременно он негодовал оттого, что эта крошка смеет думать, будто может помериться силами с герцогом Уиклиффом. Впрочем, пока у нее это неплохо получалось.
— Хотите пари? — неожиданно спросил он.
— Что?
— Пари. — Он докажет, что эта самоуверенная девица не имеет ни малейшего представления о том, что говорит. — Я предлагаю вам пари, мисс Эмма.
— Пари? — Она посмотрела на него с подозрением.
— На арендную плату. — Чем больше он об этом думал, тем превосходнее казалась ему его идея. Раз она уверена, что знает ответ на все вопросы, пусть докажет это на деле. — Если вы проиграете, то будете вносить повышенную ренту. И не стоит больше спорить.
— Вы с ума сошли! Какое пари? У меня есть дела поважнее, чем нюхать навоз.
— Нет, — покачал он головой. — Я предлагаю нечто гораздо более серьезное.
Надо оформить все официально, чтобы не дать ей улизнуть, прежде чем он выскажет свое предложение. Грей открыл дверь:
— Вы… сэр Джон. Зайдите.
Поверенный чуть не упал на него: очевидно, стоя под дверью, он подслушивал. Что ж, тем лучше: не придется долго объяснять, о чем пойдет речь.
— Что вы задумали, ваша светлость? — Щеки Эммы все еще горели.
— Садитесь и записывайте, — приказал Грей сэру Джону.
— Прекратите приказывать моему поверен…
— Простите, — раздался с порога голос Тристана, — но, по-моему, нас не представили.
Не обращая внимания на появившихся в дверях гостей графа Хаверли, Грей подтолкнул сэра Джона к письменному столу.
— Хорошо, что вы все собрались. Мы заключаем пари.
— Ничего подобного! Никакого пари мы не заключаем!
Грей саркастически поднял одну бровь.
— Почему? Потому что вы не можете отстоять свою абсурдную точку зрения? Что претендуете на превосходство женщин?
— Не превосходство. — Немного поколебавшись, Эмма нашла нужное слово: — Равенство.
— Извини, Грей, — как всегда вкрадчиво, сказала леди Сильвия, — а чье именно равенство мы обсуждаем?
— Очевидно, мисс Эммы и мое. — Он был доволен: его план близок к осуществлению.
— Странно! — хихикнула Элис, прикрывшись веером. — Всем известно, что герцог выше по положению, чем директриса школы.
Выражение невинности на ее лице показалось Грею просто смешным. Он не понимал, почему Эмма упорствует. Неужели она надеется, что ей удастся его одурачить?
— Я имела в виду не это равенство, — отрезала Эмма. Она была так взбешена, что забыла о вежливости, которой обучала своих воспитанниц. — Равенство в мышлении!
Ловушка захлопнулась.
— Докажите. — Грей встал напротив Эммы, не сводя с нее глаз.
— Каким образом?
— Я уже упоминал, что пытаюсь найти более эффективный способ управления поместьем Хаверли, и предлагаю вам придумать, как сделать это лучше меня.
— Надо составить план, — немного неуверенно сказала Эмма.
Если он сейчас же не заставит ее согласиться, она поймет, что он просто-напросто ее запугивает, загоняет в угол, и тогда снова попытается уйти от ответа.
— Если у вас это получится, я до конца своих дней буду вносить за академию арендную плату.
Эмма крепко сжала губы, и Грейдону тут же захотелось их поцеловать.
— Ладно, — медленно ответила она, — правда, не совсем понятно, почему только я должна что-то доказывать. В том случае, если мой план окажется лучше вашего, вам придется признать, что я умнее вас.
— Дева Мария, — выдохнул граф Хаверли, а Тристан торжествующе усмехнулся.
Одно дело было принимать его вызов, но совсем другое — при этом его оскорблять.
— Я уверен, что вам не удастся составить план, который был бы лучше моего.
— Ошибаетесь, ваша светлость.
— И что вы предлагаете сделать мне?
— Так случилось, — поразмыслив, начала Эмма, — что я каждый год несу персональную ответственность за небольшую группу воспитанниц. Занятия нынешнего класса посвящены социальным добродетелям. У вас, по-видимому, весьма определенные взгляды на то, что является залогом успеха молодой леди в лондонском обществе, не так ли?
— И что же?
— Предлагаю вам передать свой опыт моим ученицам Например, как следует себя вести на балу, тем более что эту тему мы начинаем изучать со следующего понедельника.
— Простите, что я вмешиваюсь, — запинаясь, сказал Тристан, — но не кажется ли вам, что это похоже на то, когда лисе доверяют курятник?
Эмма зарделась.
— Его светлость будет находиться под постоянным контролем кого-либо из наших педагогов.
Нет, это несерьезно! Обучать школьниц?
— Если вы отказываетесь, — заявила она, заметив, что Грейдон колеблется, — я буду считать себя свободной от уплаты вашей немыслимой ренты.
Проклятие, ей удалось-таки повысить ставки!
— И кто же будет арбитром в нашем споре?
— Полагаю, что мой план будете оценивать вы и ваши друзья-мужчины. — Эмма кивнула в сторону компании гостей. — И считаю, что будет честно, если сами ученицы оценят ваши способности в качестве учителя — по сравнению с моими.
— Школьницы? — проворковала Сильвия, а Элис подавила приступ смеха. — Ты легко справишься, Грей, — очаруй их, и они проголосуют за тебя.
— У моих учениц больше здравого смысла, чем вы думаете, уверяю вас.
— А если вы проиграете — когда вы проиграете, — то внесете повышенную арендную плату… за последние два года.
У Эммы был такой вид, словно она не могла решить, сердиться ли ей, плакать или смеяться.
— Тогда и вам должно быть назначено дополнительное наказание.
— Мы это уже обсуждали. Если проиграю я, то буду ежегодно платить за академию.
— Нет, — покачала головой Эмма, — этого недостаточно.
Черт, она не только не отступила, а еще и торгуется!
— И каковы ваши условия?
— Если вы проиграете, ваша светлость, вам придется основать специальный фонд и полностью оплачивать курс обучения трех девушек в течение всего срока их пребывания в академии.
Эта чертова директриса сознательно желает унизить его. Всем известно, как он относится к пансионам для благородных девиц, а в особенности к этому. Выходит, она хочет, чтобы он не только платил за нее ренту, но еще и занимался благотворительностью…
Да нет, этому не бывать! Конечно, она проиграет! Но вся эта затея, пожалуй, оказалась гораздо интереснее, чем он думал. Может быть, ему удастся уговорить ее заключить еще одно пари — персонально между ними, и он совершенно точно знал, что это будет за пари.
— Идет, — сказал Грейдон.
— Эмма, — обеспокоенно пробормотал сэр Джон.
— Идет! — Она гордо вскинула голову.
Глава 5
— Эмма, вы должны отказаться от пари. Немедленно! — Сэр Джон казался очень взволнованным.
Эмма вздохнула. Всю ночь, шагая из угла в угол своей маленькой спальни, она убеждала себя в том же. Но всякий раз, когда она решала отступить, перед ее взором появлялись насмешливые зеленые глаза, обвиняющие ее в трусости. Этот проклятый герцог Уиклифф даже не скрывал, что считает ее саму и ее учениц ни к чему не годными дурочками.
Эмме было известно, что очень многие мужчины были того же мнения. Даже если она переубедит одного из тысяч ему подобных, то вряд ли пробьет брешь в этой стене упрямства и невежества. Но нет, сейчас не до логики! Она обязательно должна победить в этом состязании интеллектов, ведь тогда еще три девушки смогут учиться в академии. Более того, герцог же обещал пожизненно платить за нее ренту!
— Я пришла к вам не за советом, сэр Джон, — собравшись с духом, ответила Эмма и достала с книжной полки в его кабинете потрепанный том — «Исследования в области налогов». — Это про налоги на землю? — осведомилась она, показывая книгу сэру Джону.
— Товары и собственность. Эмма…
— Вы считаете, что я не смогу выиграть. — Она положила книгу поверх быстро растущей стопки специальных изданий по экономике, агрономии и строительству.
— Вы никогда ничем подобным не занимались. А герцог Уиклифф прекрасно знает, как управлять поместьем. Заплатите новую ренту. Да, она высока, но вполне вам по силам.
Эмма, пролистав еще одну книгу, поставила ее обратно на полку.
— Нет. Эти деньги нужны для другого. Бывает, когда ни в коем случае нельзя идти на компромисс.
— А если вы проиграете, что тогда?
— Не проиграю. Вы же знаете: если я что-либо задумала, то довожу до конца. Можете мне поверить, я очень серьезно отношусь к этому пари.
Эмма отряхнула пыльные руки. Несмотря на только что сказанное, никакой уверенности в победе она не чувствовала. Очень заманчиво было бы прислушаться к совету сэра Джона, тем более что Эмма напросилась приехать в Бейсингсток не только для того, чтобы просмотреть библиотеку, а еще и заручиться его моральной поддержкой. Если он снова начнет ее отговаривать, она, чего доброго, расплачется, а ей никак сейчас нельзя проявлять слабость.
— Я ничего не знаю о сельском хозяйстве, — признался сэр Джон. — Все, что я могу сделать, — это одолжить вам книги, а моему совету вы, как я вижу, следовать не собираетесь.
На лице Эммы появилась вымученная улыбка.
— Вы поступитесь своими принципами, если поможете непослушной клиентке донести эту тяжесть до повозки?
— Разрешите мне, — произнес неожиданно низкий мужской голос.
Эмма вздрогнула. Как такой крупный мужчина, каким был герцог Уиклифф, сумел совершенно бесшумно оказаться за ее спиной? Мысленно восстановив свой разговор с сэром Джоном, она пришла к выводу, что, слава Богу, не сказала ничего такого, что могло бы в дальнейшем ей повредить.
— Ваша светлость, что вы делаете в Бейсингстоке?
Своими широкими плечами Уиклифф загородил весь дверной проем. На нем были бриджи из оленьей кожи и редингот цвета ржавчины, в котором он казался еще больше похожим на громадного африканского льва с золотистой гривой — мощного и уверенного в себе, высматривающего газель, которой можно было бы позавтракать. Эмма проглотила комок, неожиданно вставший у нее в горле.
— Я искал вас, мисс Эмма.
Хоть она и не газель, но без борьбы не сдастся. Во всяком случае, покажет этому хищнику свои острые рожки, ведь ей приходится защищать целое стадо маленьких газелей.
— Зачем же? Чтобы извиниться?
Герцог оттолкнулся от притолоки.
— Извиниться? Перед вами? Ну уж нет. Скорее, я жду извинений от вас, а также уплаты ренты. А вмешивать в наши дела сэра Джона нет никакой необходимости.
— Я и не вмешиваю сэра Джона, это делаете вы. — Она взяла со стола несколько томов. — Я приехала сюда за научными материалами, вот и все.
Проскользнув мимо Грейдона, Эмма вышла на улицу и положила книги на дно повозки, запряженной одной лошадью. Повозка принадлежала академии и обычно использовалась для того, чтобы отвозить учениц в деревню или к озеру, где проводились уроки ботаники и зоологии.
Когда Эмма собралась вернуться в кабинет сэра Джона за оставшимися фолиантами, то чуть было не столкнулась с Уиклиффом. Нагнувшись, он взял лежавший сверху увесистый труд.
— «Закон об ограничении права распоряжения собственностью»? Это вам не поможет.
Эмма выхватила у него книгу.
— Вас, ваша светлость, это совершенно не касается.
Она пошла обратно в кабинет сэра Джона, чувствуя, что Уиклифф идет за ней по пятам. По спине и рукам у нее побежали мурашки. Пожалуй, странные он вызывает у нес ощущения, подумала Эмма, ведь он ей даже не нравится. И тем не менее его присутствие почему-то очень… воодушевляет.
— Вы можете задать мне интересующие вас вопросы. У меня есть кое-какой опыт в этой области.
— Неужели вы полагаете, — возмутилась она, — что я стану следовать тому, что вы мне посоветуете? Мы оба знаем, что вы не намерены упускать возможность выиграть пари и содрать с меня ренту и говорите просто так, потому что вам приятно слушать самого себя.
Эмма взяла было еще одну стопку, но Уиклифф столкнул книги обратно на стол. Эмма невольно проследила взглядом за его рукой. Грей был рослым мужчиной, и она ожидала, что и руки у него окажутся огромными, но это была рука художника — небольшая, изящная, с длинными пальцами.
— Я вовсе не просто так говорю. Я предложил вам помочь отнести книги. Кроме того, какие бы я ни дал вам советы, вы все равно проиграете.
Эмма встретила взгляд его зеленых глаз и ощутила холодок в груди.
— Ну что же, отлично. Можете тащить все вниз. — Обогнув письменный стол, она подошла к сэру Джону, чтобы пожать ему руку на прощание. — Спасибо за книги, сэр Джон. Я скоро вам все верну.
— Можете не торопиться, Эмма. — Сэр Джон повернулся к Уиклиффу: — Ваш друг мистер Бламтон и я собираемся сегодня днем составить бумагу, в которой будут записаны условия вашего пари. Скажите, каков его срок?
— Четыре недели, если этого достаточно для вас, мисс Эмма. Но если вам понадобится…
— Четырех вполне достаточно.
— Хорошо.
— Я хотел бы дать вам совет, ваша светлость, — нерешительно вмешался сэр Джон. — Может быть, лучше уладить ваши разногласия сразу, а не через месяц?
— Я уже предлагал это. — Уиклифф без всяких усилий поднял тяжеленные тома. — Решение за мисс Эммой.
Он опять ее дразнит.
— Я не собираюсь отказываться от пари, которое непременно выиграю. До свидания, сэр Джон.
— Сэр Джон, — учтиво поклонился Уиклифф.
Она затылком чувствовала его взгляд, когда он шел за ней.
— Разве у вас нет своих дел, ваша светлость? — как можно более беззаботным тоном спросила Эмма. — Например, выгонять арендаторов с насиженных мест или пересчитывать поголовье скота?
Уиклифф сложил книги на дно повозки.
— Я сегодня уже пересчитывал, просто чтобы не забыть, как это делается. Естественно, с разрешения дяди.
С чувством юмора у него все в порядке. Она бы его оценила, если бы ее не одолевало желание хорошенько пнуть его.
— Что вы здесь делаете? Не ждали же вы, что я начну извиняться?
— Давайте пройдемся, — сказал он и предложил ей руку.
— Я не хочу гулять с вами.
— Захотите, когда узнаете, зачем я здесь.
Чтобы скрыть смущение, Эмма вздохнула. Положив последнюю книгу в повозку, она скрестила руки на груди.
— Сначала скажите, иначе я должна буду отклонить ваше предложение.
Он с минуту изучал ее лицо, а Эмма между тем изо всех сил старалась думать о чем-нибудь постороннем и не краснеть. У нее никогда не возникало подобных проблем ни с сэром Джоном, ни с лордом Хаверли, ни с каким-либо другим мужчиной, с которым она имела дело, управляя академией. Если она ведет себя так только потому, что Уиклифф — красавец, то она просто дура. А если всему виной более глубокое влечение, тогда она больше чем дура. Он не намерен ее щадить и не делает из этого секрета.
— Я подумал, почему бы нам не соревноваться при равных условиях, — сказал он. — С разрешения дяди я снял копии с документов, касающихся Хаверли. Эти сведения могли бы вам пригодиться.
— Какие же, к примеру? — спросила Эмма в недоумении.
— Размер площади посевов, поголовье скота — коров, овец, свиней и так далее.
— Что ж, — ее голос неожиданно стал хриплым, — очень великодушно с вашей стороны.
На губах герцога заиграла чувственная и одновременно лукавая улыбка.
— Я также набросал свой план оздоровления финансов Хаверли и обозначил сроки. Но если вы со мной не прогуляетесь, я ничего вам не дам.
— Это шантаж?
— Нет. Это подкуп. Так да или нет, мисс Эмма?
Эмма ненавидела, когда ею пытались манипулировать, особенно столь откровенно, как сейчас. С другой стороны, такая информация могла бы помочь ей сэкономить время, когда она будет разрабатывать свои меры спасения поместья. Если бы не это, она помчалась бы обратно в академию с такой скоростью, на какую только был способен Старый Джо.
— Да, но прогулка должна быть короткой. — Заложив руки за спину, Эмма быстрым шагом пошла по булыжной мостовой.
Уиклифф догнал ее.
— Почему вы не хотите взять меня под руку?
— Потому что мы не родственники и принадлежим к разным слоям общества, кроме того, я не нуждаюсь в сопровождающих.
— Это что — один из ваших уроков?
Эмма замедлила шаг, недовольная тем, что он смеется над ней.
— Боже мой, я и не предполагала, что вы настолько плохо подготовлены к преподаванию в нашей школе. Вы уверены, что не хотите отменить пари?
И ведь ничуть не смутился, будь он проклят!
— А вы не забыли, что я не одобряю ни одной из тем программы академии?
Эмма вдруг усомнилась, разумно ли было с ее стороны доверить ему класс.
— А ведь вы должны, ваша светлость, помочь юным неопытным девушкам стать настоящими леди. Если вы хотя бы на шаг от этого отступите, я буду считать, что вы проиграли.
— Благодарю вас за ваше предположение об отсутствии у меня моральных качеств, но я помню условия.
Эмма вздохнула. Всю ночь, шагая из угла в угол своей маленькой спальни, она убеждала себя в том же. Но всякий раз, когда она решала отступить, перед ее взором появлялись насмешливые зеленые глаза, обвиняющие ее в трусости. Этот проклятый герцог Уиклифф даже не скрывал, что считает ее саму и ее учениц ни к чему не годными дурочками.
Эмме было известно, что очень многие мужчины были того же мнения. Даже если она переубедит одного из тысяч ему подобных, то вряд ли пробьет брешь в этой стене упрямства и невежества. Но нет, сейчас не до логики! Она обязательно должна победить в этом состязании интеллектов, ведь тогда еще три девушки смогут учиться в академии. Более того, герцог же обещал пожизненно платить за нее ренту!
— Я пришла к вам не за советом, сэр Джон, — собравшись с духом, ответила Эмма и достала с книжной полки в его кабинете потрепанный том — «Исследования в области налогов». — Это про налоги на землю? — осведомилась она, показывая книгу сэру Джону.
— Товары и собственность. Эмма…
— Вы считаете, что я не смогу выиграть. — Она положила книгу поверх быстро растущей стопки специальных изданий по экономике, агрономии и строительству.
— Вы никогда ничем подобным не занимались. А герцог Уиклифф прекрасно знает, как управлять поместьем. Заплатите новую ренту. Да, она высока, но вполне вам по силам.
Эмма, пролистав еще одну книгу, поставила ее обратно на полку.
— Нет. Эти деньги нужны для другого. Бывает, когда ни в коем случае нельзя идти на компромисс.
— А если вы проиграете, что тогда?
— Не проиграю. Вы же знаете: если я что-либо задумала, то довожу до конца. Можете мне поверить, я очень серьезно отношусь к этому пари.
Эмма отряхнула пыльные руки. Несмотря на только что сказанное, никакой уверенности в победе она не чувствовала. Очень заманчиво было бы прислушаться к совету сэра Джона, тем более что Эмма напросилась приехать в Бейсингсток не только для того, чтобы просмотреть библиотеку, а еще и заручиться его моральной поддержкой. Если он снова начнет ее отговаривать, она, чего доброго, расплачется, а ей никак сейчас нельзя проявлять слабость.
— Я ничего не знаю о сельском хозяйстве, — признался сэр Джон. — Все, что я могу сделать, — это одолжить вам книги, а моему совету вы, как я вижу, следовать не собираетесь.
На лице Эммы появилась вымученная улыбка.
— Вы поступитесь своими принципами, если поможете непослушной клиентке донести эту тяжесть до повозки?
— Разрешите мне, — произнес неожиданно низкий мужской голос.
Эмма вздрогнула. Как такой крупный мужчина, каким был герцог Уиклифф, сумел совершенно бесшумно оказаться за ее спиной? Мысленно восстановив свой разговор с сэром Джоном, она пришла к выводу, что, слава Богу, не сказала ничего такого, что могло бы в дальнейшем ей повредить.
— Ваша светлость, что вы делаете в Бейсингстоке?
Своими широкими плечами Уиклифф загородил весь дверной проем. На нем были бриджи из оленьей кожи и редингот цвета ржавчины, в котором он казался еще больше похожим на громадного африканского льва с золотистой гривой — мощного и уверенного в себе, высматривающего газель, которой можно было бы позавтракать. Эмма проглотила комок, неожиданно вставший у нее в горле.
— Я искал вас, мисс Эмма.
Хоть она и не газель, но без борьбы не сдастся. Во всяком случае, покажет этому хищнику свои острые рожки, ведь ей приходится защищать целое стадо маленьких газелей.
— Зачем же? Чтобы извиниться?
Герцог оттолкнулся от притолоки.
— Извиниться? Перед вами? Ну уж нет. Скорее, я жду извинений от вас, а также уплаты ренты. А вмешивать в наши дела сэра Джона нет никакой необходимости.
— Я и не вмешиваю сэра Джона, это делаете вы. — Она взяла со стола несколько томов. — Я приехала сюда за научными материалами, вот и все.
Проскользнув мимо Грейдона, Эмма вышла на улицу и положила книги на дно повозки, запряженной одной лошадью. Повозка принадлежала академии и обычно использовалась для того, чтобы отвозить учениц в деревню или к озеру, где проводились уроки ботаники и зоологии.
Когда Эмма собралась вернуться в кабинет сэра Джона за оставшимися фолиантами, то чуть было не столкнулась с Уиклиффом. Нагнувшись, он взял лежавший сверху увесистый труд.
— «Закон об ограничении права распоряжения собственностью»? Это вам не поможет.
Эмма выхватила у него книгу.
— Вас, ваша светлость, это совершенно не касается.
Она пошла обратно в кабинет сэра Джона, чувствуя, что Уиклифф идет за ней по пятам. По спине и рукам у нее побежали мурашки. Пожалуй, странные он вызывает у нес ощущения, подумала Эмма, ведь он ей даже не нравится. И тем не менее его присутствие почему-то очень… воодушевляет.
— Вы можете задать мне интересующие вас вопросы. У меня есть кое-какой опыт в этой области.
— Неужели вы полагаете, — возмутилась она, — что я стану следовать тому, что вы мне посоветуете? Мы оба знаем, что вы не намерены упускать возможность выиграть пари и содрать с меня ренту и говорите просто так, потому что вам приятно слушать самого себя.
Эмма взяла было еще одну стопку, но Уиклифф столкнул книги обратно на стол. Эмма невольно проследила взглядом за его рукой. Грей был рослым мужчиной, и она ожидала, что и руки у него окажутся огромными, но это была рука художника — небольшая, изящная, с длинными пальцами.
— Я вовсе не просто так говорю. Я предложил вам помочь отнести книги. Кроме того, какие бы я ни дал вам советы, вы все равно проиграете.
Эмма встретила взгляд его зеленых глаз и ощутила холодок в груди.
— Ну что же, отлично. Можете тащить все вниз. — Обогнув письменный стол, она подошла к сэру Джону, чтобы пожать ему руку на прощание. — Спасибо за книги, сэр Джон. Я скоро вам все верну.
— Можете не торопиться, Эмма. — Сэр Джон повернулся к Уиклиффу: — Ваш друг мистер Бламтон и я собираемся сегодня днем составить бумагу, в которой будут записаны условия вашего пари. Скажите, каков его срок?
— Четыре недели, если этого достаточно для вас, мисс Эмма. Но если вам понадобится…
— Четырех вполне достаточно.
— Хорошо.
— Я хотел бы дать вам совет, ваша светлость, — нерешительно вмешался сэр Джон. — Может быть, лучше уладить ваши разногласия сразу, а не через месяц?
— Я уже предлагал это. — Уиклифф без всяких усилий поднял тяжеленные тома. — Решение за мисс Эммой.
Он опять ее дразнит.
— Я не собираюсь отказываться от пари, которое непременно выиграю. До свидания, сэр Джон.
— Сэр Джон, — учтиво поклонился Уиклифф.
Она затылком чувствовала его взгляд, когда он шел за ней.
— Разве у вас нет своих дел, ваша светлость? — как можно более беззаботным тоном спросила Эмма. — Например, выгонять арендаторов с насиженных мест или пересчитывать поголовье скота?
Уиклифф сложил книги на дно повозки.
— Я сегодня уже пересчитывал, просто чтобы не забыть, как это делается. Естественно, с разрешения дяди.
С чувством юмора у него все в порядке. Она бы его оценила, если бы ее не одолевало желание хорошенько пнуть его.
— Что вы здесь делаете? Не ждали же вы, что я начну извиняться?
— Давайте пройдемся, — сказал он и предложил ей руку.
— Я не хочу гулять с вами.
— Захотите, когда узнаете, зачем я здесь.
Чтобы скрыть смущение, Эмма вздохнула. Положив последнюю книгу в повозку, она скрестила руки на груди.
— Сначала скажите, иначе я должна буду отклонить ваше предложение.
Он с минуту изучал ее лицо, а Эмма между тем изо всех сил старалась думать о чем-нибудь постороннем и не краснеть. У нее никогда не возникало подобных проблем ни с сэром Джоном, ни с лордом Хаверли, ни с каким-либо другим мужчиной, с которым она имела дело, управляя академией. Если она ведет себя так только потому, что Уиклифф — красавец, то она просто дура. А если всему виной более глубокое влечение, тогда она больше чем дура. Он не намерен ее щадить и не делает из этого секрета.
— Я подумал, почему бы нам не соревноваться при равных условиях, — сказал он. — С разрешения дяди я снял копии с документов, касающихся Хаверли. Эти сведения могли бы вам пригодиться.
— Какие же, к примеру? — спросила Эмма в недоумении.
— Размер площади посевов, поголовье скота — коров, овец, свиней и так далее.
— Что ж, — ее голос неожиданно стал хриплым, — очень великодушно с вашей стороны.
На губах герцога заиграла чувственная и одновременно лукавая улыбка.
— Я также набросал свой план оздоровления финансов Хаверли и обозначил сроки. Но если вы со мной не прогуляетесь, я ничего вам не дам.
— Это шантаж?
— Нет. Это подкуп. Так да или нет, мисс Эмма?
Эмма ненавидела, когда ею пытались манипулировать, особенно столь откровенно, как сейчас. С другой стороны, такая информация могла бы помочь ей сэкономить время, когда она будет разрабатывать свои меры спасения поместья. Если бы не это, она помчалась бы обратно в академию с такой скоростью, на какую только был способен Старый Джо.
— Да, но прогулка должна быть короткой. — Заложив руки за спину, Эмма быстрым шагом пошла по булыжной мостовой.
Уиклифф догнал ее.
— Почему вы не хотите взять меня под руку?
— Потому что мы не родственники и принадлежим к разным слоям общества, кроме того, я не нуждаюсь в сопровождающих.
— Это что — один из ваших уроков?
Эмма замедлила шаг, недовольная тем, что он смеется над ней.
— Боже мой, я и не предполагала, что вы настолько плохо подготовлены к преподаванию в нашей школе. Вы уверены, что не хотите отменить пари?
И ведь ничуть не смутился, будь он проклят!
— А вы не забыли, что я не одобряю ни одной из тем программы академии?
Эмма вдруг усомнилась, разумно ли было с ее стороны доверить ему класс.
— А ведь вы должны, ваша светлость, помочь юным неопытным девушкам стать настоящими леди. Если вы хотя бы на шаг от этого отступите, я буду считать, что вы проиграли.
— Благодарю вас за ваше предположение об отсутствии у меня моральных качеств, но я помню условия.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента