Это один из принципов, с которым гештальт-терапевты подходят к своим пациентам. Пациенты уже знают все, что им следует знать, и имеют все, что им нужно. Они нуждаются лишь в некоторой помощи для прояснения. Эта помощь, скорее всего, будет состоять совсем не в том, что обычно понимается под помощью, а в разрушении глубокого убеждения пациента, что он нуждается в помощи, и в демонстрации ему на его же собственном опыте, что он уже обладает тем, что ему нужно.
Гештальт-терапия развивалась в сороковые годы Фрицем Перлзом. Она опиралась на три группы принципов, развивавшихся психоанализом, прежде всего в варианте Вильгельма Райха, экзистенциализмом и холизмом Яна Смита и гештальт-психологии Курта Коффки. Сильная и особенная личность Фрица Перлза, а также его работа в контексте терапии придали этим принципам весьма своеобразную форму.
Многим из нас, работавшим с ним, было ясно, что принципы не только независимы от личного стиля Фрица, но более того, они не ограничиваются формой психотерапии. Скорее они составляют целостный подход к жизни. Некоторые из нас формально заявили об этом, переменив название гештальт-терапии на Обучение сознаванию гештальтов, с чем Фриц соглашался. Таким образом, хотя многие примеры в этой главе взяты из разговоров с пациентами, не следует думать, что методы или точка зрения ограничены только терапией.
В действительности все наиболее важные иллюстрации будут взяты из вашей собственной жизни. На протяжении всей главы разбросаны упражнения или эксперименты, которые вы должны сделать сами, записывая то, что у вас получится. Каждое упражнение — это, по существу, структура или позиция, в которую вы должны поместить себя, в которой вы имеете возможность пережить определенные состояния и обнаружить нечто новое относительно себя и гештальта.
Когда вы будете полностью сознавать, что в этот момент происходит, попробуйте сделать несколько обращений. Измените свою позу на противоположную. Представьте себе, что ваше настроение является также противоположным. Посмотрите, что будет при этом происходить.
Научение чему-то, что вовлекает полностью весь организм и ведет к «знанию» в отличие от "знания о", лучше всего происходит посредством делания чего-то, и получения обратной связи от мира, затем небольших перемен, новых попыток, новой обратной связи и т. д. Кто-то отметил, что сложная вещь, которой дети лучше всего научаются — это ходьба. Дело в том, что ходьбе обучают не люди, а сила тяжести, которая весьма надежна и точна в обратной связи.
Поскольку я не могу предоставить вам обратную связь по поводу того, как вы взаимодействуете с моими словами, я предлагаю вам несколько способов увеличения той обратной связи, которую вы можете для себя создать.
Держите под рукой во время чтения тетрадь и делайте заметки по тем экспериментам, которые я предлагаю. Каждый раз, когда вы не выполняете эксперимент в тот момент, когда вы до него дочитали, запишите суть вашего возражения против того, чтобы сделать его в этот момент. Если вы не делаете ни первого ни второго, то обратите внимание на качество вашего чувства, которое создает в вас отказ, и переживите полностью это чувство. Поработайте с кем-нибудь еще из тех, кто читает эту главу, получая обратную связь друг от друга. Создайте какой-либо образ меня и поместите его на пустой стул рядом со своим столом. Каждый раз, когда у вас возникнет какое-либо соображение, в особенности, возражение, высказывайте его моему образу, затем меняйтесь с ним стулом и отвечайте, как будто бы вы — это я. Прилагайте максимум усилий к тому, чтобы догадаться, что бы я сказал. Для наилучших результатов продолжайте каждый диалог — как минимум, до трех реплик каждой из сторон.
Вы можете, если вам нравится, посчитать это предложение смешным, тем не менее я рекомендую его серьезно. Если в какой-то момент вам придет в голову использовать мой образ для втыкания иголок, не забудьте потом поменяться с ним местами и ответить за меня.
В целом не верьте ничему в этой главе, пока не проверите на своем собственном опыте. Экспериментируйте с идеями и формулировками, еще лучше играйте с ними. Пока вы не сделаете этого, они не станут вашими. Я получил ученую степень и годами рассказывал в лекции о проекции, но не понял, что это такое, пока Фриц Перлз не провел меня через эксперименты, в которых я мог почувствовать это всем своим существом на своей шкуре. До этого я знал о проекции, а после этого я «восчувдумделал» то, что я знал. Вместе с тем не спешите отбрасывать понятия, если они не начинают немедленно соответствовать вашим сегодняшним представлениям. Дайте этим идеям честный шанс: испытайте их в разных контекстах и в разное время.
Я всю жизнь проучился в школе, думая про себя свое «но», и больше обращая внимание на критику, исключения и ошибки, чем стараясь открыто искать нового, более широкого значения. Посмотрите, нет ли в вас самих такой установки и дайте, по меньшей мере, такое же время другой, более открытой и естественной. Помните, — то, что кажется правильным, может казаться таким только в силу длительной привычки. Человек, привыкший сутулиться, чувствует себя как-то не так, если выпрямляется. Испытайте эти идеи в течение достаточно длительного времени, чтобы они смогли составить конкуренцию привычному и знакомому.
В качестве начала для рассмотрения Гештальта выберем простую точку зрения. В каждый момент каждый человек вовлечен во множество энергетических процессов: движений, ощущений и пониманий. Мышцы человека всегда находятся в тонусе. Это происходит даже в покое. На уровне физической энергии всегда что-то происходит. В то же время, если только не затрагивать состояние сна или потери сознания, что-то всегда происходит в сознании человека, он что-то сознает каким-нибудь видом сознания. Этот процесс гораздо труднее определить или заметить, но это происходит все время.
С точки зрения Гештальта психическое здоровье состоит в тесной связи этих двух процессов: физического и умственного. Когда сознавание-замечание конгруэнтно или соответствует протеканию энергетического процесса, человек психически здоров, даже если он испытывает боль. Психическое нездоровье состоит в отсутствии этого соответствия, то есть в том, что важные энергетические процессы выпадают из сознания и не замечаются человеком.
Здесь необходимо некоторое уточнение. Нет нужды, чтобы сознание следовало за каждым энергетическим проявлением, если нет препятствий его следованию. Например, если человек в течение двадцати лет играет на рояле буги-вуги, он почти совершенно не сознает, что делает его левая рука, когда он играет пьесу. Если только вообще его внимание привязано к тому, что он играет, то оно следует за правой рукой. Более вероятно, что он с кем-то болтает, пока его руки играют то, что нужно, или он флиртует с официанткой. Однако если что-то идет не так, например, запала клавиша, нет никаких препятствий к тому, чтобы его сознание быстро и полностью перешло к процессу игры.
В ситуации терапии может возникнуть момент, когда мужчина говорит: "Да, сэр, я прекрасно уживаюсь с женой, я действительно люблю ее". В то же время его правый кулак ударяет левую ладонь с большой силой. Это может быть просто подчеркивающим слова жестом, но может быть чем-то другим, и гештальтист обратит на него внимание человека и предложит посмотреть, сознавание чего придет вместе с этим жестом, и нет ли какой-нибудь враждебности или страха, сопровождающих слова о любви.
В какой-то момент вы почувствуете желание остановиться и передать очередь кому-нибудь другому. Первые два раза просто отметьте это как очередное осознание и продолжайте. В третий раз остановитесь и дайте поэкспериментировать другому. Когда каждый проделает это один-два раза, посвятите некоторое время обсуждению или прослушиванию записи. То, что вы заметите и спонтанно выделите для себя, важнее для вас и для вашего понимания Гештальта, чем та сторона эксперимента, на которую я собираюсь обратить ваше внимание, сколько бы существенны мои замечания не были.
Очень возможно, что наблюдая друг друга во время эксперимента, вы заметите определенный способ поведения, иногда довольно интенсивного, не сознаваемого тем, кто выполняет эксперимент. Во многих случаях то, о чем не сообщается, просто оказывается пропущенным из-за отбора. Если спросить человека об определенном поведении в то время, когда оно осуществляется, он отметит, что вполне сознает его. Но может быть и такое поведение, которое явно не сознается. Может быть и такое поведение, которое не сознается полностью и не выпадает из сознания полностью. Если спросить об этом поведении, то человек может, например, сказать: "Да, я, наверное, улыбался. Я не замечал этого в тот момент, но, конечно же, так и было".
Почти каждый человек часто пропускает некоторые очевидные энергетические проявления, а определенные процессы выпадают систематически. В процессе гештальтистской работы мы часто обнаруживаем, что если пациент замечает и фокусируется на каком-то указанном нами энергетическом проявлении, это обычно вызывает взрыв чувств и мгновенное расширение сознания, а также чувство удовольствия и высвобождения энергии. Как будто существовали препятствия к возможности сознавать некоторые процессы, а теперь их нет. Чем больше таких препятствий, тем больше энергии человека связано в этих процессах и находится вне сознания. Иногда энергия находится и в самих препятствиях, которые мешают сознаванию и тем меньше энергии остается для плавного пластичного и эффективного проживания жизни.
Делая это, заметьте, не напрягается ли какая-нибудь часть тела. Отметьте, не приходят ли в голову какие-нибудь мысли, образы, воспоминания. Заметьте, что происходит, когда вы напрягаете до предела то, что обнаружили, но с закрытыми глазами. Уделите особое внимание возникающим чувствам.
Часто выражение лица отражает вполне определенную эмоцию. Бели эмоция понятна, посмотрите, не появился ли некий фокус или объект этой эмоции. Это может произойти, а может и не произойти. Посмотрите, не возникнут ли специфические воспоминания о каком-нибудь времени или месте.
Важно не форсировать этот процесс. Просто будьте открыты к возможности всего происходящего и отмечайте, когда оно происходит. Если, например, вы начинаете сознавать гнев, не уходите из этого переживания, задавая вопрос: "Чего это я сержусь?", — а просто оставайтесь в нем. Пусть чувство гнева продолжается, дайте прийти вместе с ним и другим образам, а не отходите в сторону, спрашивая "почему?".
Запишите или расскажите, что произошло с вами. Если вы растерялись при выполнении этого эксперимента, попробуйте еще раз. Часто нужно несколько попыток, прежде чем люди научаются делать это.
В этом эксперименте может возникнуть много различных вещей. Часто люди переживают эмоции к чему-то, и это то, что они давно носили с собой, сами того не замечая. Это может быть воспоминание большой давности, но чаще это что-то более близкое по времени.
На лице расположено много мышц, хорошо снабженных нервными окончаниями. Лицу доступно огромное количество различных тонких выражений. Лицо гораздо более важно в общении, чем обычно думают, причем не только в общении с другими, но и в общении с самим собой. Тонкость и разнообразие переживаний основаны на обратной связи центральной нервной системы с мышцами лица.
Каждое сообщение о сознавании чего-либо в одном из экспериментов или вообще в жизни, может рассматриваться с точки зрения того, насколько это прямой опыт, а насколько представление об опыте.
Если вы записывали на магнитофон вашу первую попытку проделать упражнение по сознаванию, то прослушайте эту запись. Если нет, повторите эксперимент и отметьте каким-либо образом то, о чем вы говорите, перенося фокус своего внимания от момента к моменту.
Отметьте, что сознавание, о котором говорили вы или говорят другие люди, существенно отличается по ощущениям от непосредственного опыта сознавания. Например, если человек во время эксперимента говорит: "Я сознаю возникающую тревогу", — мы в действительности не знаем, что он на самом деле переживает. Если мы спросим, не мог бы он более точно описать свои ощущения, то кто-то может сказать: "Я чувствую некоторое напряжение в горле, и у меня слегка потеют руки", а другой скажет: "Я чувствую тяжесть внизу живота, и у меня напряглись ноги".
Говоря о тревожности, люди основываются на совершенно различных комплексах сенсорных переживаний. Кто-то еще, сообщая о том, что он сознает, может начать говорить весьма поэтично: "Это похоже на вихрь, бушующий в голове" или "Я чувствую себя так, словно передо мной внезапно появился мой лучший друг". Такого рода сравнения что-то передают, но могут также использоваться как препятствия к полному переживанию опыта. Говорящие могут так использовать свое воображение, что вызывать в слушателях чувства, которых сами не испытывают.
В эксперименте со своим лицом вы могли заметить, что сознавание, начинаясь весьма смутно и обобщенно, становится все более точным и четко локализованным в определенных мышцах лица. В то же время связанная с этим эмоция становится яснее. Представление "Я чувствую тревогу" — это довольно сложное заключение, основанное на большом количестве переживаемых впечатлений. Будучи выводом или гипотезой, а не непосредственным опытом, оно представляет собой сложную смесь переживаний и представлений об опыте.
Соотношение опыта и представление об опыте количественно варьирует. Например, если вы затрудняетесь в формулировках и в самом сознавании, вы можете пробормотать что-то о дискомфорте. По мере уточнения вы можете прийти к взволнованности. Это может быть триумфом сознавания в данный момент, то есть максимумом того, что вам доступно. Это самое близкое расстояние, на которое вы можете подойти к действительному переживанию. Разницу заметить нетрудно. Если утверждение "Я сознаю, что нервничаю" произносится плоским деловым тоном, это почти наверняка представление говорящего о его опыте. Если это говорится с чуть покрасневшим лицом, с неспокойным телом, с придыханием и опущенными глазами — мы можем предполагать, что в этот момент сознавание включает большую долю непосредственного опыта, хотя его словесное описание похоже на представление.
Вообще говоря, может быть нечто вроде континуума концептуализации (совокупности представлений по поводу опыта), и если человек начинает с этого континуума, то рост сознавания сопровождает движение к более полному переживанию, отходу от концептуализации.
Возможно, вы недоумеваете, зачем все это нужно. Одно сознавание ничем не хуже другого. Почему бы ни говорить просто о том, что сознается, забыв о том, концептуализация это или реальное переживание. Важность различения в том, что представления становятся фиксированными и неподвижными, в то время как актуальный опыт текуч и все время меняется. В тот момент, когда человек, изворачивавшийся и старавшийся избежать переживания своей тревоги, наконец обращается к актуальному опыту, ощущает свой кишечник, свою дрожь, — он полностью проживает все, что он чувствует, и сознает это. В результате его переживания меняются — обычно (хотя и не обязательно и не всегда сразу) в направлении уменьшения тревожности.
Пока человек фиксирован на том, чтобы не переживать полностью то, что есть, изменение не кажется возможным, фиксированность препятствует ему. Это определенный взгляд на психические расстройства: симптомы являются результатом непереживаемого, неосознаваемого опыта, побочными продуктами неистового стремления избежать сознавания определенных переживаний. Когда человек оказывается в состоянии принять этот опыт и пережить его, симптомы и страдания исчезают.
Это один из способов описания феномена, который называется в Гештальте "незавершенным делом", когда человек отказывается пережить какой-то опыт до конца или завершить какое-то действие. Некоторая часть энергии при этом связывает стремление пережить опыт или завершить действие, а еще большее количество энергии мобилизуется сопротивлением переживанию. Результат похож на упражнения в динамическом напряжении: большее напряжение в растяжке и никакого движения.
Чем больше в организме присутствует таких незавершенных дел и непережитых опытов, тем меньше энергии остается для других действий и других переживаний. Можно сказать, что суть гештальт-терапии состоит в том, чтобы сдвинуть человека от концептуализации к переживанию опыта. Гештальт-терапия заканчивается, когда человек обретает способность полностью рассказать об актуальном опыте, который он переживает от момента к моменту, обо всем том, что происходит в нем по мере его движения по жизни, чем бы это не было.
Практикуйтесь в этом, пока не станете сравнительно легко и быстро отличать, действительно ли вы замечаете что-то, или воображаете, то есть представляете его. В этом могут быть свои тонкости. Если человек, который только что сидел с вами в комнате, встает и направляется к двери в кухню, а через 30 секунд вы говорите: "Сейчас я сознаю, что Джон пошел на кухню", — то это, скорее всего не сознавание, а память, и слова "представляю себе" были бы более точными, потому что в этот момент он уже на кухне, а не идет на кухню. То, что он идет, существует только в вашем воображении.
Продолжайте наблюдать в жизни реальный опыт и концептуализацию в себе и других. Когда различение станет более ясным, обратите внимание на то, как это различие действует на ваше ощущение в жизни — то есть на ощущение себя живым — и на ваше общение с другими. Различите, когда вы имеете дело преимущественно с представлениями, а когда — с прямым опытом.
Есть несколько признаков отвлечения от чистых переживаний. Один из них — это любого рода обобщения. Как только люди начинают говорить о том, что они обычно переживают "часто, когда…", мы знаем, что они не имеют в виду конкретного опыта, а говорят о понятиях или обобщениях, и в этой ситуации может произойти лишь немногое. Это будет так, пока они остаются на этом уровне. Решающим является то, перейдут ли они к тому, что актуально происходит, то есть к актуальному опыту определенной ситуации, или нет.
Любое обращение ко времени — другой показатель возможного уклонения от полного переживания. Например, обращение к будущему событию почти неизбежно означает, что говорящий не перейдет к конкретности. Можно быть очень конкретным относительно прошлого события, но это лучше всего происходит, когда мы просим человека оживить это прошлое событие, говоря о нем в настоящем, а не оставляя его в прошлом посредством использования прошедшего времени.
Переживание может быть осуществлено только сейчас, в то время как представления растянуты во времени. Так что если человек хочет быть открытым, хотя бы в возможности переживания, он должен быть в настоящем. Говоря о прошлом событии, он должен воспроизводить его так, как будто оно происходит сейчас.
Еще более тонкий показатель — это все, что указывает на сравнение опыта говорящего с чьим-нибудь чужим. В момент сравнения внимание человека не может быть полностью сосредоточено на его опыте. Некоторая часть внимания уделяется тому, с чем опыт сравнивается, а еще часть — самому сравнению. Если человек говорит: "Я все еще сознаю…", — мы знаем, что имеем дело со смесью манипулирования представлениями и опыта. Чтобы сказать "все еще", человек должен сравнивать то, что он делает сейчас, с чем-то, что было раньше или с чем-то ожидаемым. Сравнение и ожидание — это проявление концептуализации.
Нет ничего плохого в сравнении. Это означает лишь, что мы до некоторой степени отстранились от опыта, который в настоящее время является материалом для сравнения. Мы интерпретируем опыт или часть его, как объект отдельный от нас, который можно сравнить с другим объектом, также отделенным от нас. Если в момент сравнения мы полностью ощущаем сравнение — мы переживаем его. Но если, например, мы сравниваем степень волнения, которое переживаем сейчас, с тем волнением, которое присутствует обычно, — мы не переживаем волнение полностью. Нам остается пережить только акт сравнения.
В качестве практического теста меры переживания и меры концептуализации в отчете о сознавании многие гештальтисты используют возможность локализовать нечто в теле. Если человек говорит: "Я чувствую себя сердитым", — гештальтист может сказать: "Где вы переживаете это чувство?" Если человек не может найти места для этого ощущения в своем теле, то он, скорее всего, имеет дело с представлением. Человек не сердит в настоящий момент, а имеет лишь смутное воспоминание о том, как он обычно сердится. Если человек может найти локализацию ощущения в теле, то гештальтист может работать с темой, предлагая пациенту сфокусироваться и все более точно и ясно распознавать, что именно переживается.
У каждого человека есть много степеней злости и сердитости, а также смеси рассерженности с чем-то еще. В данный момент гештальтист интересуется именно конкретной смесью, а не гневом вообще. Основной гештальтистский принцип состоит в том, что корень знания и понимания значения любого опыта состоит в переживании его, а не в отстранении и задавании вопросов «почему» и поисках причины и следствия.
Когда я задаюсь вопросом, почему же у меня болит голова или почему я так зол на кого-то — я отхожу от опыта. Опыт стал этим воспоминанием, чем-то, что уже произошло. Я нахожусь где-то в другом месте, рассматривая связи состояния с остальным миром. Опыт заморожен и неизменяем. Это воспоминание или представление о том, что когда-то было опытом. В этой позиции нет ничего нового и ничто не может из нее возникнуть. Я фиксирован в мире объективного опыта. Использование местоимения «это» в обозначении ситуации — также указатель, что говорящий отдален от полного переживания и находится на уровне представления.
Путь к знанию заключается в том, чтобы оставаться с опытом. Если у меня болит голова, я просто локализую и переживаю боль так полно, как только возможно. Если я сердит, то остаюсь в переживании своей рассерженности, фокусируясь на том, на ком фокусируется мой гнев.
Из этого опыта, если я остаюсь с ним, возникает мера значения, которая необходима в данной ситуации и вся необходимая дальнейшая информация. Если я сердит и не знаю почему, я просто остаюсь с опытом и углубляю его, двигаясь к нему все больше и больше, уходя все дальше и дальше от концептуализации. В результате внезапно может появиться образ того, на кого я сердит. Если я уже знаю, на кого я сердит, но не знаю повода и продолжаю фокусировать мой гнев, то рано или поздно повод проявится. Все, что мне нужно знать, будет внезапно проявлено при углублении опыта.
При этом процесс выявления ощущения и повода, вызвавшего его, вызывает увеличение жизненности. В этом процессе я, по крайней мере, нахожусь так близко к своему опыту, как это возможно. Действует именно это нахождение рядом, а не вопрос «почему». Я не хочу сказать, что в концептуальном мышлении есть что-то неправильное. Значительная часть общения, в особенности научного, нуждается в нем. Когда цель состоит в том, чтобы сравнивать, классифицировать, понимать в научном смысле слова, естественно пользоваться понятиями. Когда же цель в радости, полном знании и контакте, целесообразно обращаться к полному опыту. Говоря словами Мартина Бубера, понятие — словарь отношений Я—ОНО. Опыт же — словарь отношений Я—ТЫ, будь то с объектами или с людьми. Этот принцип настолько прост, что трудно представить себе, что это — основа всей гештальт-терапии. Все дальнейшее может рассматриваться как расширение этой основной темы.
Гештальт-терапия развивалась в сороковые годы Фрицем Перлзом. Она опиралась на три группы принципов, развивавшихся психоанализом, прежде всего в варианте Вильгельма Райха, экзистенциализмом и холизмом Яна Смита и гештальт-психологии Курта Коффки. Сильная и особенная личность Фрица Перлза, а также его работа в контексте терапии придали этим принципам весьма своеобразную форму.
Многим из нас, работавшим с ним, было ясно, что принципы не только независимы от личного стиля Фрица, но более того, они не ограничиваются формой психотерапии. Скорее они составляют целостный подход к жизни. Некоторые из нас формально заявили об этом, переменив название гештальт-терапии на Обучение сознаванию гештальтов, с чем Фриц соглашался. Таким образом, хотя многие примеры в этой главе взяты из разговоров с пациентами, не следует думать, что методы или точка зрения ограничены только терапией.
В действительности все наиболее важные иллюстрации будут взяты из вашей собственной жизни. На протяжении всей главы разбросаны упражнения или эксперименты, которые вы должны сделать сами, записывая то, что у вас получится. Каждое упражнение — это, по существу, структура или позиция, в которую вы должны поместить себя, в которой вы имеете возможность пережить определенные состояния и обнаружить нечто новое относительно себя и гештальта.
Эксперимент 1
В качестве первого эксперимента зафиксируйте ту позу, в которой он вас застал. Сидите так, как вы сидите, не изменяя по возможности ничего. Обратите внимание на то, как именно вы сидите, где и как вы держите книгу, какое отношение к ней у вас уже сформировалось, каково ваше настроение в этот момент.Когда вы будете полностью сознавать, что в этот момент происходит, попробуйте сделать несколько обращений. Измените свою позу на противоположную. Представьте себе, что ваше настроение является также противоположным. Посмотрите, что будет при этом происходить.
Научение чему-то, что вовлекает полностью весь организм и ведет к «знанию» в отличие от "знания о", лучше всего происходит посредством делания чего-то, и получения обратной связи от мира, затем небольших перемен, новых попыток, новой обратной связи и т. д. Кто-то отметил, что сложная вещь, которой дети лучше всего научаются — это ходьба. Дело в том, что ходьбе обучают не люди, а сила тяжести, которая весьма надежна и точна в обратной связи.
Поскольку я не могу предоставить вам обратную связь по поводу того, как вы взаимодействуете с моими словами, я предлагаю вам несколько способов увеличения той обратной связи, которую вы можете для себя создать.
Держите под рукой во время чтения тетрадь и делайте заметки по тем экспериментам, которые я предлагаю. Каждый раз, когда вы не выполняете эксперимент в тот момент, когда вы до него дочитали, запишите суть вашего возражения против того, чтобы сделать его в этот момент. Если вы не делаете ни первого ни второго, то обратите внимание на качество вашего чувства, которое создает в вас отказ, и переживите полностью это чувство. Поработайте с кем-нибудь еще из тех, кто читает эту главу, получая обратную связь друг от друга. Создайте какой-либо образ меня и поместите его на пустой стул рядом со своим столом. Каждый раз, когда у вас возникнет какое-либо соображение, в особенности, возражение, высказывайте его моему образу, затем меняйтесь с ним стулом и отвечайте, как будто бы вы — это я. Прилагайте максимум усилий к тому, чтобы догадаться, что бы я сказал. Для наилучших результатов продолжайте каждый диалог — как минимум, до трех реплик каждой из сторон.
Вы можете, если вам нравится, посчитать это предложение смешным, тем не менее я рекомендую его серьезно. Если в какой-то момент вам придет в голову использовать мой образ для втыкания иголок, не забудьте потом поменяться с ним местами и ответить за меня.
В целом не верьте ничему в этой главе, пока не проверите на своем собственном опыте. Экспериментируйте с идеями и формулировками, еще лучше играйте с ними. Пока вы не сделаете этого, они не станут вашими. Я получил ученую степень и годами рассказывал в лекции о проекции, но не понял, что это такое, пока Фриц Перлз не провел меня через эксперименты, в которых я мог почувствовать это всем своим существом на своей шкуре. До этого я знал о проекции, а после этого я «восчувдумделал» то, что я знал. Вместе с тем не спешите отбрасывать понятия, если они не начинают немедленно соответствовать вашим сегодняшним представлениям. Дайте этим идеям честный шанс: испытайте их в разных контекстах и в разное время.
Я всю жизнь проучился в школе, думая про себя свое «но», и больше обращая внимание на критику, исключения и ошибки, чем стараясь открыто искать нового, более широкого значения. Посмотрите, нет ли в вас самих такой установки и дайте, по меньшей мере, такое же время другой, более открытой и естественной. Помните, — то, что кажется правильным, может казаться таким только в силу длительной привычки. Человек, привыкший сутулиться, чувствует себя как-то не так, если выпрямляется. Испытайте эти идеи в течение достаточно длительного времени, чтобы они смогли составить конкуренцию привычному и знакомому.
В качестве начала для рассмотрения Гештальта выберем простую точку зрения. В каждый момент каждый человек вовлечен во множество энергетических процессов: движений, ощущений и пониманий. Мышцы человека всегда находятся в тонусе. Это происходит даже в покое. На уровне физической энергии всегда что-то происходит. В то же время, если только не затрагивать состояние сна или потери сознания, что-то всегда происходит в сознании человека, он что-то сознает каким-нибудь видом сознания. Этот процесс гораздо труднее определить или заметить, но это происходит все время.
С точки зрения Гештальта психическое здоровье состоит в тесной связи этих двух процессов: физического и умственного. Когда сознавание-замечание конгруэнтно или соответствует протеканию энергетического процесса, человек психически здоров, даже если он испытывает боль. Психическое нездоровье состоит в отсутствии этого соответствия, то есть в том, что важные энергетические процессы выпадают из сознания и не замечаются человеком.
Здесь необходимо некоторое уточнение. Нет нужды, чтобы сознание следовало за каждым энергетическим проявлением, если нет препятствий его следованию. Например, если человек в течение двадцати лет играет на рояле буги-вуги, он почти совершенно не сознает, что делает его левая рука, когда он играет пьесу. Если только вообще его внимание привязано к тому, что он играет, то оно следует за правой рукой. Более вероятно, что он с кем-то болтает, пока его руки играют то, что нужно, или он флиртует с официанткой. Однако если что-то идет не так, например, запала клавиша, нет никаких препятствий к тому, чтобы его сознание быстро и полностью перешло к процессу игры.
В ситуации терапии может возникнуть момент, когда мужчина говорит: "Да, сэр, я прекрасно уживаюсь с женой, я действительно люблю ее". В то же время его правый кулак ударяет левую ладонь с большой силой. Это может быть просто подчеркивающим слова жестом, но может быть чем-то другим, и гештальтист обратит на него внимание человека и предложит посмотреть, сознавание чего придет вместе с этим жестом, и нет ли какой-нибудь враждебности или страха, сопровождающих слова о любви.
Эксперимент 2
В идеальном случае этот эксперимент лучше проводить с одним или двумя друзьями, читающими эту книгу, или с магнитофоном. Работая, когда другие просто наблюдают или когда магнитофон включен на запись, начните просто отмечать все, что вы сознаете. Начинайте каждую фразу словами: "Сейчас я сознаю…", и заканчивайте ее тем, что рельефнее всего выделяется в вашем сознавании в текущий момент. Если это что-то такое, о чем вы не хотели бы говорить вслух, так и скажите: "Сейчас я сознаю свою цензуру". Гораздо лучше подвергать сознавание цензуре, чем блокировать его. Чувствуйте себя свободным цензором и делайте это столько, сколько хотите. Если у вас в течение некоторого времени не появляется желание что-либо цензурировать, то вы или лжете, или блокируете свое сознавание, — или вы не обнаруженный до сих пор святой.В какой-то момент вы почувствуете желание остановиться и передать очередь кому-нибудь другому. Первые два раза просто отметьте это как очередное осознание и продолжайте. В третий раз остановитесь и дайте поэкспериментировать другому. Когда каждый проделает это один-два раза, посвятите некоторое время обсуждению или прослушиванию записи. То, что вы заметите и спонтанно выделите для себя, важнее для вас и для вашего понимания Гештальта, чем та сторона эксперимента, на которую я собираюсь обратить ваше внимание, сколько бы существенны мои замечания не были.
Очень возможно, что наблюдая друг друга во время эксперимента, вы заметите определенный способ поведения, иногда довольно интенсивного, не сознаваемого тем, кто выполняет эксперимент. Во многих случаях то, о чем не сообщается, просто оказывается пропущенным из-за отбора. Если спросить человека об определенном поведении в то время, когда оно осуществляется, он отметит, что вполне сознает его. Но может быть и такое поведение, которое явно не сознается. Может быть и такое поведение, которое не сознается полностью и не выпадает из сознания полностью. Если спросить об этом поведении, то человек может, например, сказать: "Да, я, наверное, улыбался. Я не замечал этого в тот момент, но, конечно же, так и было".
Почти каждый человек часто пропускает некоторые очевидные энергетические проявления, а определенные процессы выпадают систематически. В процессе гештальтистской работы мы часто обнаруживаем, что если пациент замечает и фокусируется на каком-то указанном нами энергетическом проявлении, это обычно вызывает взрыв чувств и мгновенное расширение сознания, а также чувство удовольствия и высвобождения энергии. Как будто существовали препятствия к возможности сознавать некоторые процессы, а теперь их нет. Чем больше таких препятствий, тем больше энергии человека связано в этих процессах и находится вне сознания. Иногда энергия находится и в самих препятствиях, которые мешают сознаванию и тем меньше энергии остается для плавного пластичного и эффективного проживания жизни.
Эксперимент 3
Примите удобное положение в одиночестве или с одним-двумя друзьями, читающими эту главу. Обратите внимание на то, чтобы ваша голова ни на что не опиралась. Закройте глаза и начните ощущать свое лицо как бы изнутри — просто замечайте, что с ним происходит. Постепенно, после того, как вы заметили какое-либо напряжение, усильте его в том месте, где вы его обнаружили. Делайте это, даже если вашему лицу это становится неудобно и оно превращается в гримасу.Делая это, заметьте, не напрягается ли какая-нибудь часть тела. Отметьте, не приходят ли в голову какие-нибудь мысли, образы, воспоминания. Заметьте, что происходит, когда вы напрягаете до предела то, что обнаружили, но с закрытыми глазами. Уделите особое внимание возникающим чувствам.
Часто выражение лица отражает вполне определенную эмоцию. Бели эмоция понятна, посмотрите, не появился ли некий фокус или объект этой эмоции. Это может произойти, а может и не произойти. Посмотрите, не возникнут ли специфические воспоминания о каком-нибудь времени или месте.
Важно не форсировать этот процесс. Просто будьте открыты к возможности всего происходящего и отмечайте, когда оно происходит. Если, например, вы начинаете сознавать гнев, не уходите из этого переживания, задавая вопрос: "Чего это я сержусь?", — а просто оставайтесь в нем. Пусть чувство гнева продолжается, дайте прийти вместе с ним и другим образам, а не отходите в сторону, спрашивая "почему?".
Запишите или расскажите, что произошло с вами. Если вы растерялись при выполнении этого эксперимента, попробуйте еще раз. Часто нужно несколько попыток, прежде чем люди научаются делать это.
В этом эксперименте может возникнуть много различных вещей. Часто люди переживают эмоции к чему-то, и это то, что они давно носили с собой, сами того не замечая. Это может быть воспоминание большой давности, но чаще это что-то более близкое по времени.
На лице расположено много мышц, хорошо снабженных нервными окончаниями. Лицу доступно огромное количество различных тонких выражений. Лицо гораздо более важно в общении, чем обычно думают, причем не только в общении с другими, но и в общении с самим собой. Тонкость и разнообразие переживаний основаны на обратной связи центральной нервной системы с мышцами лица.
Каждое сообщение о сознавании чего-либо в одном из экспериментов или вообще в жизни, может рассматриваться с точки зрения того, насколько это прямой опыт, а насколько представление об опыте.
Если вы записывали на магнитофон вашу первую попытку проделать упражнение по сознаванию, то прослушайте эту запись. Если нет, повторите эксперимент и отметьте каким-либо образом то, о чем вы говорите, перенося фокус своего внимания от момента к моменту.
Отметьте, что сознавание, о котором говорили вы или говорят другие люди, существенно отличается по ощущениям от непосредственного опыта сознавания. Например, если человек во время эксперимента говорит: "Я сознаю возникающую тревогу", — мы в действительности не знаем, что он на самом деле переживает. Если мы спросим, не мог бы он более точно описать свои ощущения, то кто-то может сказать: "Я чувствую некоторое напряжение в горле, и у меня слегка потеют руки", а другой скажет: "Я чувствую тяжесть внизу живота, и у меня напряглись ноги".
Говоря о тревожности, люди основываются на совершенно различных комплексах сенсорных переживаний. Кто-то еще, сообщая о том, что он сознает, может начать говорить весьма поэтично: "Это похоже на вихрь, бушующий в голове" или "Я чувствую себя так, словно передо мной внезапно появился мой лучший друг". Такого рода сравнения что-то передают, но могут также использоваться как препятствия к полному переживанию опыта. Говорящие могут так использовать свое воображение, что вызывать в слушателях чувства, которых сами не испытывают.
В эксперименте со своим лицом вы могли заметить, что сознавание, начинаясь весьма смутно и обобщенно, становится все более точным и четко локализованным в определенных мышцах лица. В то же время связанная с этим эмоция становится яснее. Представление "Я чувствую тревогу" — это довольно сложное заключение, основанное на большом количестве переживаемых впечатлений. Будучи выводом или гипотезой, а не непосредственным опытом, оно представляет собой сложную смесь переживаний и представлений об опыте.
Соотношение опыта и представление об опыте количественно варьирует. Например, если вы затрудняетесь в формулировках и в самом сознавании, вы можете пробормотать что-то о дискомфорте. По мере уточнения вы можете прийти к взволнованности. Это может быть триумфом сознавания в данный момент, то есть максимумом того, что вам доступно. Это самое близкое расстояние, на которое вы можете подойти к действительному переживанию. Разницу заметить нетрудно. Если утверждение "Я сознаю, что нервничаю" произносится плоским деловым тоном, это почти наверняка представление говорящего о его опыте. Если это говорится с чуть покрасневшим лицом, с неспокойным телом, с придыханием и опущенными глазами — мы можем предполагать, что в этот момент сознавание включает большую долю непосредственного опыта, хотя его словесное описание похоже на представление.
Вообще говоря, может быть нечто вроде континуума концептуализации (совокупности представлений по поводу опыта), и если человек начинает с этого континуума, то рост сознавания сопровождает движение к более полному переживанию, отходу от концептуализации.
Возможно, вы недоумеваете, зачем все это нужно. Одно сознавание ничем не хуже другого. Почему бы ни говорить просто о том, что сознается, забыв о том, концептуализация это или реальное переживание. Важность различения в том, что представления становятся фиксированными и неподвижными, в то время как актуальный опыт текуч и все время меняется. В тот момент, когда человек, изворачивавшийся и старавшийся избежать переживания своей тревоги, наконец обращается к актуальному опыту, ощущает свой кишечник, свою дрожь, — он полностью проживает все, что он чувствует, и сознает это. В результате его переживания меняются — обычно (хотя и не обязательно и не всегда сразу) в направлении уменьшения тревожности.
Пока человек фиксирован на том, чтобы не переживать полностью то, что есть, изменение не кажется возможным, фиксированность препятствует ему. Это определенный взгляд на психические расстройства: симптомы являются результатом непереживаемого, неосознаваемого опыта, побочными продуктами неистового стремления избежать сознавания определенных переживаний. Когда человек оказывается в состоянии принять этот опыт и пережить его, симптомы и страдания исчезают.
Это один из способов описания феномена, который называется в Гештальте "незавершенным делом", когда человек отказывается пережить какой-то опыт до конца или завершить какое-то действие. Некоторая часть энергии при этом связывает стремление пережить опыт или завершить действие, а еще большее количество энергии мобилизуется сопротивлением переживанию. Результат похож на упражнения в динамическом напряжении: большее напряжение в растяжке и никакого движения.
Чем больше в организме присутствует таких незавершенных дел и непережитых опытов, тем меньше энергии остается для других действий и других переживаний. Можно сказать, что суть гештальт-терапии состоит в том, чтобы сдвинуть человека от концептуализации к переживанию опыта. Гештальт-терапия заканчивается, когда человек обретает способность полностью рассказать об актуальном опыте, который он переживает от момента к моменту, обо всем том, что происходит в нем по мере его движения по жизни, чем бы это не было.
Эксперимент 4
Повторите первоначальный эксперимент на сознавание, но с одним отличием. Говоря о своем сознавании, используйте вместо «сознаю» слово «замечаю» или «наблюдаю». Делайте это, когда вам ясно, что сознаваемое действительно присутствует в ощущении в данный момент. Когда ясно, что сознаваемое, о котором вы говорите, это просто представление, воспоминание или фантазия, — воспользуйтесь словами «представляю». Если вы сомневаетесь по поводу того, что это, или если это кажется смесью того и другого, используйте первоначальное слово «сознаю». Например, в первоначальном эксперименте вы могли сказать: "Сейчас я сознаю, что немного утомил Джона". В новом варианте вы можете сказать: "Я замечаю, что Джон зевает и смотрит вниз. Я представляю, что я его, наверное, утомил".Практикуйтесь в этом, пока не станете сравнительно легко и быстро отличать, действительно ли вы замечаете что-то, или воображаете, то есть представляете его. В этом могут быть свои тонкости. Если человек, который только что сидел с вами в комнате, встает и направляется к двери в кухню, а через 30 секунд вы говорите: "Сейчас я сознаю, что Джон пошел на кухню", — то это, скорее всего не сознавание, а память, и слова "представляю себе" были бы более точными, потому что в этот момент он уже на кухне, а не идет на кухню. То, что он идет, существует только в вашем воображении.
Продолжайте наблюдать в жизни реальный опыт и концептуализацию в себе и других. Когда различение станет более ясным, обратите внимание на то, как это различие действует на ваше ощущение в жизни — то есть на ощущение себя живым — и на ваше общение с другими. Различите, когда вы имеете дело преимущественно с представлениями, а когда — с прямым опытом.
Есть несколько признаков отвлечения от чистых переживаний. Один из них — это любого рода обобщения. Как только люди начинают говорить о том, что они обычно переживают "часто, когда…", мы знаем, что они не имеют в виду конкретного опыта, а говорят о понятиях или обобщениях, и в этой ситуации может произойти лишь немногое. Это будет так, пока они остаются на этом уровне. Решающим является то, перейдут ли они к тому, что актуально происходит, то есть к актуальному опыту определенной ситуации, или нет.
Любое обращение ко времени — другой показатель возможного уклонения от полного переживания. Например, обращение к будущему событию почти неизбежно означает, что говорящий не перейдет к конкретности. Можно быть очень конкретным относительно прошлого события, но это лучше всего происходит, когда мы просим человека оживить это прошлое событие, говоря о нем в настоящем, а не оставляя его в прошлом посредством использования прошедшего времени.
Переживание может быть осуществлено только сейчас, в то время как представления растянуты во времени. Так что если человек хочет быть открытым, хотя бы в возможности переживания, он должен быть в настоящем. Говоря о прошлом событии, он должен воспроизводить его так, как будто оно происходит сейчас.
Еще более тонкий показатель — это все, что указывает на сравнение опыта говорящего с чьим-нибудь чужим. В момент сравнения внимание человека не может быть полностью сосредоточено на его опыте. Некоторая часть внимания уделяется тому, с чем опыт сравнивается, а еще часть — самому сравнению. Если человек говорит: "Я все еще сознаю…", — мы знаем, что имеем дело со смесью манипулирования представлениями и опыта. Чтобы сказать "все еще", человек должен сравнивать то, что он делает сейчас, с чем-то, что было раньше или с чем-то ожидаемым. Сравнение и ожидание — это проявление концептуализации.
Нет ничего плохого в сравнении. Это означает лишь, что мы до некоторой степени отстранились от опыта, который в настоящее время является материалом для сравнения. Мы интерпретируем опыт или часть его, как объект отдельный от нас, который можно сравнить с другим объектом, также отделенным от нас. Если в момент сравнения мы полностью ощущаем сравнение — мы переживаем его. Но если, например, мы сравниваем степень волнения, которое переживаем сейчас, с тем волнением, которое присутствует обычно, — мы не переживаем волнение полностью. Нам остается пережить только акт сравнения.
В качестве практического теста меры переживания и меры концептуализации в отчете о сознавании многие гештальтисты используют возможность локализовать нечто в теле. Если человек говорит: "Я чувствую себя сердитым", — гештальтист может сказать: "Где вы переживаете это чувство?" Если человек не может найти места для этого ощущения в своем теле, то он, скорее всего, имеет дело с представлением. Человек не сердит в настоящий момент, а имеет лишь смутное воспоминание о том, как он обычно сердится. Если человек может найти локализацию ощущения в теле, то гештальтист может работать с темой, предлагая пациенту сфокусироваться и все более точно и ясно распознавать, что именно переживается.
У каждого человека есть много степеней злости и сердитости, а также смеси рассерженности с чем-то еще. В данный момент гештальтист интересуется именно конкретной смесью, а не гневом вообще. Основной гештальтистский принцип состоит в том, что корень знания и понимания значения любого опыта состоит в переживании его, а не в отстранении и задавании вопросов «почему» и поисках причины и следствия.
Когда я задаюсь вопросом, почему же у меня болит голова или почему я так зол на кого-то — я отхожу от опыта. Опыт стал этим воспоминанием, чем-то, что уже произошло. Я нахожусь где-то в другом месте, рассматривая связи состояния с остальным миром. Опыт заморожен и неизменяем. Это воспоминание или представление о том, что когда-то было опытом. В этой позиции нет ничего нового и ничто не может из нее возникнуть. Я фиксирован в мире объективного опыта. Использование местоимения «это» в обозначении ситуации — также указатель, что говорящий отдален от полного переживания и находится на уровне представления.
Путь к знанию заключается в том, чтобы оставаться с опытом. Если у меня болит голова, я просто локализую и переживаю боль так полно, как только возможно. Если я сердит, то остаюсь в переживании своей рассерженности, фокусируясь на том, на ком фокусируется мой гнев.
Из этого опыта, если я остаюсь с ним, возникает мера значения, которая необходима в данной ситуации и вся необходимая дальнейшая информация. Если я сердит и не знаю почему, я просто остаюсь с опытом и углубляю его, двигаясь к нему все больше и больше, уходя все дальше и дальше от концептуализации. В результате внезапно может появиться образ того, на кого я сердит. Если я уже знаю, на кого я сердит, но не знаю повода и продолжаю фокусировать мой гнев, то рано или поздно повод проявится. Все, что мне нужно знать, будет внезапно проявлено при углублении опыта.
При этом процесс выявления ощущения и повода, вызвавшего его, вызывает увеличение жизненности. В этом процессе я, по крайней мере, нахожусь так близко к своему опыту, как это возможно. Действует именно это нахождение рядом, а не вопрос «почему». Я не хочу сказать, что в концептуальном мышлении есть что-то неправильное. Значительная часть общения, в особенности научного, нуждается в нем. Когда цель состоит в том, чтобы сравнивать, классифицировать, понимать в научном смысле слова, естественно пользоваться понятиями. Когда же цель в радости, полном знании и контакте, целесообразно обращаться к полному опыту. Говоря словами Мартина Бубера, понятие — словарь отношений Я—ОНО. Опыт же — словарь отношений Я—ТЫ, будь то с объектами или с людьми. Этот принцип настолько прост, что трудно представить себе, что это — основа всей гештальт-терапии. Все дальнейшее может рассматриваться как расширение этой основной темы.