Энтони Пирс. Фтор

   «Если бы я вел эту войну...» — пробормотал Арло.
   "Веди, — ответил Хтон. — Для этого ты и взращен".
   Так вот оно что! Хтон был неспособен сражаться с массированным нападением миньонеток и нуждался в предводителе войска. Хтон предвидел возможную нужду в военачальнике с человеческим разумом для отражения такого вторжения — по крайней мере, пока не настала пора сверхозноба.
   «Но тогда и я умру!» — осознав это, вскрикнул Аула.
   "Нет. Я избавил твою мать от озноба, и я избавлю тебя от сверхозноба".
   «И всю мою семью!» — поставил условие Арло.
   "Мы сохраним жизнь внутри планеты, — уверил его Хтон. — Вся прочая жизнь будетискоренена".
   Арло задумался. Какое ему дело до жизни вне пещер? Его мир — здесь.
   «Хорошо!»
   Арло сосредоточился. Он призвал самых подвижных пещерных тварей: крупных камнетесок, летучих химер, маленьких саламандр и тому подобное, гусеницы, китомедузы и драконы были ограничены средой обитания: они могли быть полезны, но не в качестве мобильных отрядов. Арло направил своих тварей в лабиринт, окружавший передовую колонну миньонеток. Затем послал их в наступление несколькими волнами — бьющих, толкающих, кусающих.
   Миньонетки, атакованные со всех сторон, сражались храбро, но были сокрушены. Самый большой вред принес яд саламандр, которые появились незаметно тогда, когда внимание миньонеток отвлекли более крупные звери. Арло не пришлось даже направлять их: заприметив добычу, они нападали беспощадно — такова их природа. А миньонетки, наслаждаясь лютой ненавистью крохотных мозгов саламандр, не старались особенно защищаться от их укусов, хотя яд оказывал на них точно такое же воздействие, как и на обычную человеческую плоть.
   "Организация и нападение, — сказал Арло Хтону. — Найди свое место, собери все силы — и победа будет за тобой. Не жди, пока ударят они! Они никогда еще не сталкивались со строем животных и не верят, что такое возможно. Истреби атакованную часть отряда, и пройдет немало времени, прежде чем они поймут, что произошло. Если нам повезет, мы добьемся того, что они утратят свою действенность".
   В этот момент что-то новое привлекло его внимание. Он сосредоточился — и оказался в мозгу доктора Бедокура. Это было занятно: управлять им удавалось лишь наполовину, но он очень быстро реагировал на внушения, а его мозг был гораздо сложнее, чем у животных. Если такой была половина человеческого мозга, то каков же был целый!
   А целым мозгом был сам Арло. Как и пещерные животные, он вырос прямо на лоне Хтона, так что общение между ними удавалось без посредства миксы. Удавалось, но не всегда: только при условии податливости человеческого мозга. Когда человек не зомби, а соучастник, черпающий из несметных запасов Хтона и вверяющий ему свои собственные ресурсы. Идеальное сотрудничество?
   Арло не пытался управлять Бедокуром, а просто извлекал ощущения сумасшедшего доктора. В этот момент они были направлены на Досаду: это-то и привлекло внимание Арло. Он с удивлением узнал, что Бедокур находит Досаду физически привлекательной, но какой бы мужчина этого не нашел? Бедокур и Досада, тем не менее, оставались врагами.
   — Пропусти меня, или я пробью твоей башкой стену! — крикнула Досада. — Я хочу поговорить с Арло.
   — Поговори со мной, — сказал Бедокур. — Арло на совещании с Хтоном, его нельзя беспокоить.
   Досада набросилась на него. Тогда Арло взял управление Бедокуром на себя. Он перехватил его поднятую руку, подвинул ногу к ее ступням, перенес тяжесть тела доктора так, чтобы Досада потеряла равновесие, и перевернул ее вокруг него. Та споткнулась, но на ногах удержалась. Она тяжело дышала, а восприятие Бедокуром ее вздымающейся идеальной груди ничем не отличалось от восприятия Арло.
   — Так ты драться? — сердито проговорила она.
   — Я — Арло, — сказал Арло устами Бедокура.
   Слова получились несколько скомканными (это была первая его попытка), но он знал, что скоро приспособится.
   Досада в изумлении уставилась на него и, несмотря на непроницаемость ее мозга, он уловил очертание ее чувств: довольное приятие. В действительности, это было конечно же раздраженное недоверие, при условии, что переворачивание касалось не только приемника Досады, но и передатчика. В любом случае, смешанные чувства трудно было истолковать.
   — Так это ты? Но как?..
   — Что ты хотела мне сказать?
   Досада запнулась.
   — Могу ли я поговорить с тобой лично? Я не желаю, чтобы он слушал, — она имела в виду Бедокура.
   — Слушают все пещеры, — сказал Арло со сдержанной, но намеренной жестокостью.
   — Но он получает от этого слишком большое удовольствие!
   Верное наблюдение? Бедокур был бы счастлив, если бы Арло занялся с Досадой любовью, воспользовавшись для этого телом Бедокура. Возник бы тот же комплекс чувств, что у Утреннего Тумана, Невзгоды и умирающего ксеста. Арло отослал Бедокура прочь.
   Досада приблизилась к Арло. Он оживил свое тело, как только что тело Бедокура, в сущности, не входя в него. Его разум оставался с Хтоном: на физический механизм распространялись лишь восприятие и управление. Хтон был прав: мозг Арло — здоровый, способный и совместимый — был самым изощренным орудием, доступным в пещерах. С этим оружием Хтон мог выиграть войну против миньонеток. Но пока он лишь слушал, никак не реагируя.
   Досада опустилась рядом на колени, как она делала и прежде.
   — Я пыталась найти компромисс, Арло, и все ради тебя. Но ты бы на него не пошел, и думала по-миньонски, а не по-человечески, и очень об этом жалею. Пришла пора для полной откровенности между нами. Твои родители хотели, чтобы у тебя была человеческая девушка, чтобы ты рос не один и смог полюбить. Бедокур с согласия Хтона обещал все устроить. Но твой дедушка. Вениамин всех перехитрил, и здесь появилась я. Когда вы узнали, что я миньонетка, было уже слишком поздно. Тогда Хтон изменил замысел и свел меня с Атоном. Что-то вроде рукопашного боя, и мы с тобой в нем лишь пешки.
   Но я люблю тебя, Арло. На Миньоне, чтобы завладеть мной, ты бы убил своего отца, и все было бы в порядке. Вспомни, что Атон убил своего отца, чтобы завладеть моей матерью. Вот только миньонской крови в тебе мало. Что ж, я должна выполнить свою задачу, пусть даже ценой собственной природы. Поскольку без ее выполнения не будет ничего, совсем ничего — кроме Хтона. Ни любви, ни жизни, ни природы. Итак, я должна убедить себя, что мой отец умер и что старший из выживших Пятых — ты. Ибо мы действительно в тебе нуждаемся, Арло. Ты лучше всех людей знаешь пещеры — и ни один человек в галактике не сможет противостоять миксе. Миньонетки, в конце концов, обязаны следовать за мужчиной: так мы устроены. Не воодушевленные сильным мужчиной, мужчиной с кровью миньона, наши усилия будут ослабевать и провалятся, что уже и происходит. Тебе придется пройти испытание, но я в тебя верю, и не только потому, что люблю тебя. Я знаю, ты это сможешь.
   Ты победил, Арло. Я стану твоей невестой, я буду верна тебе. Только вернись к нам и возглавь силы Жизни.
   Она ждала, но он не отвечал.
   — Я даже не буду дразнить тебя, Арло, — добавила она. — Твоя любовь — моя боль, но ведь я на четверть человек. Я могу принять твою любовь и не умереть. Делай со мной что угодно, чувствуй, как пожелаешь. Я никогда не рожу в замену тебе сына, если ты этого не захочешь. Все что угодно...
   "Ничего не выйдет, — предупредил Хтон. — Тебе не нужна сломленная женщина. Мучение — не твой путь".
   "Мне нужна лишь она, — ответил Арло. — Я приму ее предложение, не выполняя его. Довольно того, что она пришла ко мне".
   "Но я дам тебе намного больше, — сказал Хтон. — Зачем бросать все ради одной девушки, скоторой ты не можешь быть счастлив?" Хтон был прав, Хтон был благоразумен, Хтон не угрожал. Хтон оставался его другом даже в несчастье. Но Арло уже сидел, крепко обнимая Досаду.

Часть пятая
Тор

$ 426

   Волна битвы покатилась в обратную сторону. Теперь пещерные твари были организованы и брошены в атаку, отрезавшую и окружавшую части армии миньонеток и уничтожавшую их наступлением своего живого моря. Арло распознал стратегию, поскольку сам ее разработал. Сейчас Хтон для организации отдельных боевых действий наверняка использовал мозг Бедокура. Бедокур не достиг бы такой удачи, но у Хтона имелся избыток пушечного мяса, который мог быстро истребить силы Жизни. Достаточно было одной-единственной искры творческой мысли, которую высек Арло.
   Неудивительно, что Хтон отпустил его без борьбы. Арло уже дал ему ключ к победе.
   Согласно мифам ДЗЛ, силы Добра должны потерпеть в Рагнарек поражение. Даже пренебрегая вопросом, на чьей стороне Добро, а на чьей Зло, — ибо Арло не был уверен, допустимо ли уравнивать Жизнь с Добром, — оставались существенные сомнения. Боги не достигли цели, неважно какой. Это был конец мира. Какой в таком случае смысл сражаться?
   — Хтон побеждает, — сказал Арло Досаде, изучив положение дел. — Чем дальше наши войска проникают в пещеры, тем труднее становится. Линия фронта удлиняется, и управляемых животных становится все больше. Еще один Тяжелый Поход. Мы не вправе нести такие потери, как сейчас, — иначе мы будем истреблены.
   — Мы это прекрасно знаем, — сказала она. — Стоило тебе перейти к Хтону, как начались бедствия. Наши силы представляют четыре главных разума галактики, но мы не можем их должным образом согласовать. Поэтому пришлось вернуть тебя. Ты — ключ к победе.
   — Сомневаюсь. Я уже научил Хтона необходимому: построению чудовищ. Я не могу расстроить их ряды теперь, когда перешел на другую сторону. Кроме того... в ДЗЛ написано, что боги потерпят в Рагнарек поражение.
   — Чепуха! — вспыхнула Досада, и Арло с удовольствием отметил, что ее умственные реакции вполне человеческие. Миньонетка без телепатии подобна любой женщине, только покрасивее. — Разве ты не понимаешь, что Хтон напичкал тебя скандинавской мифологией, зная, что, восприняв все эти подобия — Аса, пори и этого чертова восьминогого коня? — проглотив их, тебе придется принять и поражение в Рагнарек? Ты — ключ. Если ты решишь, что мы проиграем, то мы проиграем, независимо от того, на чьей стороне ты будешь сражаться. Почему, по-твоему, Хтон с такой легкостью отпустил тебя? Потому что в действительности ты воюешь на его стороне — покаверишь в поражение.
   — Не знаю, — Арло колебался, пораженный ее логикой. Миловидный трудный ребенок, которого он спас, отшлифовал свой ум не менее основательно, чем тело? — Чудовищ так много, что во что бы я ни верил, битва все равно...
   — Ты должен верить в победу Жизни? — закричала Досада. — Твой дух перевернут, как перевернуты мои чувства, но мы оба должны разумом преодолеть наши недостатки. И мы сможем! Ты поведешь нас в бой! Ведь ты — Тор, правитель богов!
   Арло рассмеялся:
   — Видишь? Ты сама веришь в скандинавских богов!
   — Я не верю! Это просто оборот речи...
   — Ты ужасно привлекательна, когда бесишься.
   Досада повернулась, обнажив зубы далеко не в улыбке.
   — Итак, тебе нужна повозка, запряженная двумя козлами, чтобы уподобиться Тору? Не забудь только надеть перчатка, пояс и...
   Но Арло поцеловал ее.
   — Это по-миньонски, — сказал он. — Чем больше ты бесишься, тем сильнее я тебя люблю. Давай займемся любовью.
   — Черт!
   Он поднял указательный палец перед ее лицом.
   — У тебя короткая память.
   Она промолчала, и постепенно вспышка погасла.
   — С твоей стороны... это выглядит именно так?
   — Да. Разве ты не знала? Ты должна была рассердить меня, после чего становилась привлекательной. Поворот кругом...
   — Кажется, знала. Но не чувствовала. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
   — Поделом тебе, — он привлек ее к себе, и она без сопротивления, как и прежде, покорилась.
   — Было бы прекрасно, — с грустью пробормотала, она, — если бы удалось обратить телепатию так, чтобы мы оба воспринимали любовь одинаково. Чтобы оба находились в одной фазе — вместе бесились, вместе любили.
   — Тогда история планеты Миньон была бы другой, — сказал он, продолжая совершать любовный акт. Это было то, чего он хотел, но его одностороннему действию не хватало прежнего огня. Одно слово, обращенное к Досаде, и она выдала бы необходимое количество страсти — но это было вовсе не то, чего он хотел. — Миньонетки не смогли бы противиться миксе...
   — Но Атона не послали бы в Хтон, и этого сражения не было бы.
   — И ты бы никогда не родилась... и я, — сказал он.
   Когда он достиг оргазма. Досада закричала от боли. На миг ему показалось, что он убил ее, как Атон — Злобу. Испытывая угрызения совести, он склонился над ней. Досада улыбалась.
   — Я же сказала, что выживу. Ведь я на четверть человек, — и она потеряла сознание.
   Досада выжила, но Арло это ни в чем не убедило. Она была прекрасна, и под ее изумительной женской внешностью осталось много от девочки-проказницы, что и отличало ее от остальных миньонеток. Эта девочка пленила его. И все же она принадлежала ему не больше, чем рабыня, прикованная к стене ему в утеху. Люби она его так, как он любил ее, она бы наверняка умерла. Но... она хотела именно этого, какой бы ни была причина, и хвея сияла.
   Арло отбросил эти мысли и задумался над другим. Чтобы изменить ход битвы, необходимо перестроить силы Жизни. Ведь для этого его и призвали. Досада права: вероятно, наступил Рагнарек, но истинное размежевание Добра и Зла неизвестно, и исход схватки невозможно предсказать. Надо осмотреть войска, продумать новые возможности, разработать новую стратегию.
   Хтон видел одновременно все участки пещер. При условии, что там находятся животные... а Хтон мог послать своих животных куда угодно. Если только...
   Если только полностью не очистить какой-нибудь участок пещер от животных. Это бы лишило Хтона восприятия и позволило миньонеткам нанести неожиданный удар — из этой непрозрачной области.
   Но как удалить всех живых тварей, включая крохотных насекомых? И как скрыть от Хтона свои намерения, как изгнать пещерный разум из своего сознания? Лучше всего, если бы Хтон думал, что Арло действует по-старому, а потом совершить неожиданный прыжок в сторону.
   Он покинул Досаду, настроившись на ее ауру, чтобы быть уверенным, что ей не причинят вреда. Эту способность он сохранил после своего опыта с Хтоном: Арло не мог управлять пещерными животными, зато естественная его миньонская чувственная телепатия усилилась. Подобно тому, как он указал Хтону приемы боевых действий против миньонеток, Хтон открыл ему ключ к управляемой силе разума. Арло поспешил к пещере, где работал Атон — мастерил на мощной газовой струе кольца из драгоценных металлов.
   — Я должен побыстрее объехать пещеры, — сказал Арло. — Мне нужно надежное средство передвижения. Можно взять Слейпнира?
   Атон задумался. На глазу у него был прилажен осколок стекловидного камня, защищающий от жаркого пламени, на руках надеты толстые перчатки. На ремесленника он, пожалуй, не был похож, но был им, — столь искусные он ковал кольца.
   — Сынок, мы тоже участники этой битвы. Нашему перемирию пришел конец. Выведи Кокену из пещер, а я сам поскачу на Слейпнире помогать армии Жизни. Тебя он не послушается.
   — Разве мать может покинуть пещеры? — спросил Арло. — Ее ведь убьет озноб! — Но все было верно: необходимо вызволить мать из заложниц, поскольку Хтон мог убить ее с той же легкостью, что и озноб.
   — Не убьет, если на поверхности установить нагревательные устройства, телепатически настроенные на нее. Вряд ли это получится, но Хтону больше доверять нельзя.
   — Верно. — Однако Арло было не по себе. Почему Хтон до сих пор не выступил против Атона и Кокены?
   Относительно Кокены он понял, почему. Если бы с ней что-нибудь случилось, Атон немедленно отбросил бы любые эмоциональные ограничения. Он бы поддался обольщению миньонетки — своей дочери Досады. Против нее было не устоять, и Арло потерял бы Досаду, несмотря на ее уступки. В этом случае ему ничего не оставалось, как вернуться к Хтону. Но... уничтожение ради этого Кокены навсегда бы отвернуло Арло от Хтона. Он не стал бы сотрудничать ни с убийцей матери, ни с тем, кто привел в действие цепочку событий, лишивших его невесты.
   — Нет, — сказал Арло. — Мать останется здесь, Хтон не причинит ей вреда. А если мы выведем ее из пещер и она умрет, Хтон только выиграет. — Ее смерть не была бы деянием Хтона, и Арло было бы это известно.
   Атон, прищурившись, взглянул на него, и Арло тут же вспомнил, что его отец — полуминьон. Насколько сильна его телепатия?
   — А Досада? — спросил Атон.
   С ней все было запутаннее. Если бы Досада умерла, у Арло исчезла бы главная причина его сотрудничества с Жизнью. Но опять-таки, если бы она умерла в результате действий Хтона, Арло вдвойне бы хотел истребить Хтона. Пока Досада была живой, оставалась возможность ее связи с Атоном, которая разобщила бы силы Жизни и вернула Арло к пещерному Богу. Хтон играл событиями, убежденный, вероятно, что в этом направлении возможностей для победы больше, даже если физическая битва окажется проиграна. Война велась на самых разных уровнях.
   — Она тоже в безопасности, — сказал Арло.
   — Но мы-то с тобой — нет? — спросил Атон.
   Еще один сложный вопрос. Если бы Атон выступил против Хтона и погиб, мог ли бы Арло обвинить в этом пещерный разум? Однако это устранило бы всякую возможность связи между Атоном и Досадой. Так что, похоже, Атон тоже в безопасности. Что касается самого Арло, Хтон не убьет его до тех пор, пока существует вероятность перетянуть его на свою сторону. Если же такая вероятность исчезнет и действия Арло будут угрожать самому существованию Хтона, то выбора не останется: Хтон выступит против Арло. Но если Арло погибнет, Атон, Кокена и Досада погибнут вслед за ним.
   — Мы в меньшей безопасности, чем женщины, — сказал Арло, — но поначалу Хтон вряд ли будет действовать против нас.
   — Так тебе нужно средство передвижения, — сказал Атон, возвращаясь к исходной теме.
   — Два козла и тележка, — согласился Арло, отчасти в шутку.
   — Сложность с животными заключается в том, что они подчиняются Хтону, — сказал Атон. — Тележку сделать нетрудно, но животные будут тащить ее туда, куда укажет Хтон. Кроме того, от тележки на колесах в пещерах мало толку...
   — Конечно! — с сожалением согласился Арло. В мифологии покачнулся еще один столп. А жаль, поскольку образ был по-своему привлекательный и Арло хотел как можно точнее следовать древнескандинавскому примеру, дабы убедить Хтона в своем якобы подражательном мышлении.
   — Может быть, сани? — сказал Атон. — Они будут скользить по неровностям.
   Отличная мысль? Голова у Атона работала, как всегда, превосходно. В сущности, он был умнее Арло, как Один — умнее Тора. И все же...
   — Чтобы тащить сани, понадобится сильное животное.
   — Или пара. Только вот править...
   — Как ты правишь Слейпниром?
   — Сам не знаю. По-моему, пребывание в гусенице настолько разрушило его разум, что Хтону от него почти ничего не осталось Впрочем, я не уверен, пробовал ли Хтон когда-нибудь управлять им.
   — Может, освободить пару сегментов от другой гусеницы?..
   — Можно попробовать, — согласился Атон. Он отложил кольцо в сторону и снял защитное стекло.
   Арло согласие отца удивило и польстило. Слишком поздно он осознал, что Досада вызывает нежелательный антагонизм между ним и Атоном. Насколько лучше работать вместе!
   Атон попытался помочь своему сыну, доставив снаружи человеческую девушку. Он, естественно, не знал, ни что ее подменят миньонеткой, ни того, кем окажется миньонетка. Да и откуда ему было знать? Ведь он и не подозревал, что у него есть дочь! В этой нечестной сделке под вопрос была поставлена нравственность вождей Жизни. Вероятно, Жизнь находилась на стороне Зла, и значит, ей суждено победить. Хотел ли он этого? Какую бы сторону он ни выбрал, та в случае победы становилась стороной Зла. Мифологические подобия невозможно было принять, но они пронизывали собой битву.
   В этом несложном предприятии по изготовлению удобного средства передвижения отец и сын не только вели борьбу с Хтоном. Они противостояли зловещему влиянию Миньона, кровь которого, проистекавшая из общего истока — Злобы, соединила их обоих с Досадой. Трудное человеческое уравнение — но, вероятно, решаемое.
   Атон достал свой огромный обоюдоострый топор и вручил его Арло.
   — Обряд перехода, — сказал он.
   Арло принял топор. Он не знал буквального смысла этого выражения, но понял, что, если он должен исполнять роль вождя, топор ее подтверждал. Отец помогал ему стать тем человеком, которым он должен был стать. Арло отчасти боялся ревности или соперничества Атона, но теперь видел, что отца заботило исключительно благоденствие Жизни и успех сына. Замечательная поддержка!
   Не успели они выехать, как... появилась Досада.
   — Куда? — спросила она.
   — Охотиться на гусеницу, — кратко ответил Арло. Он не хотел ее в это впутывать, и не только из-за опасности.
   — Я тоже воюю, — сказала она. — Хочу помочь.
   С этим Арло спорить не мог. Более того, он мог бы призвать на помощь несколько миньонеток, зная, что теперь они ему подчинятся, но боялся встревожить этим Хтона. Он полагал, что обилие сообщений, поступающих изо всех пещер, полностью займет Хтона и пещерный бог не обратит внимания на действия Арло, пока они кажутся безобидными и не выходят за рамки скандинавского мифа. Рагнарек — дело не простое! И поскольку Хтон не мог войти к нему в мозг без его ведома, утечки информации быть не могло. Атон и Досада также находились в безопасности: Хтону придется наблюдать за ними глазами животных. Все будет выглядеть как обычная заготовка мяса.
   Досада уселась на Слейпнира, оседлав средний горб трех передних сегментов между Арло и Атоном. Естественно, Атон помог ей забраться, чтобы животное не противилось: вполне законный знак внимания. Встретились ли на миг их глаза? Арло не был уверен. Она была так экс-прелестна, сзади, как и спереди — тонкая талия и роскошные широкие бедра. Совсем недавно Арло владел этим телом и вновь хотел его. Тот, кто выбрал исходный образец для миньонетки, знал свое дело! Конечно, все миньонетки похожи, если не считать короткие волосы Досады и ее слегка человеческие черты. Волосы в конце концов отрастут и станут великолепными. Но это ничуть не умаляло совершенства его миньонетки.
   Если бы она действительно была его...
   Почему бы ему не взять какую-нибудь миньонетку из отряда?
   Например, Боль, которую он встретил в тот день, когда узнал о вторжении. Он уверен, что Боль охотно на это пойдет, а ведь она точно так же прелестна, как и Досада. Конечно, она годится ему в бабушки, но это совершенно неважно. Она же не его бабушка!
   Но вызвать интерес к Боли Арло не смог даже в воображении. Только Досада была его прямой родственницей. Он пытался подавить в себе миньонскую составляющую, но не мог. То, что она его сестра, играло-таки значение и с силой увлекало к ней, словно его чувства были заострены режущей кромкой его человеческой вины. Он уже пережил это в душе и не нашел выхода.
   Так что же тогда говорить об отношениях между Атоном и Досадой, которые еще точнее отвечали миньонскому образцу? И почему он без конца думает об этом? Какое-то время Досада принадлежала ему, она согласилась, а обманывать было не по-миньонски.
   Однако хотя он видел ее спину, она видела перед собой спину Атона. Что же она в действительности видела?
   Слейпнир ступил на тропу самой крупной из местных гусениц. Казалось, не было предела их расширительной способности: эта состояла из сотни сегментов, но продолжала добавлять к себе новые. Вероятно, потому, что ее громадное туловище нуждалось в постоянном притоке органического сырья. Во всяком случае, у нее наверняка есть несколько больших, недавно включенных сегментов, не усохших еще до полной бесформенности.
   Сейчас у них было две возможности: выследить гусеницу или подманить ее, каждый со своими минусами. Гусеница могла отлеживаться в каком-нибудь узком канале за много километров отсюда, и им не удалось бы подобраться к ней сбоку. А если бы они стали ее подманивать, тварь была бы настороже и очень опасна. Вероятность отсечь нужные сегменты в этом случае уменьшилась бы, а вероятность самим стать сегментами — выросла бы.
   — Я ее подманю, — сказала Досада. — А вы вдвоем устройте засаду на перекрестке.
   Очевидная мысль! Но Арло она не обрадовала. Это было его дело, решения должен принимать он. Он готов был прислушаться к мнению отца, но выходки Досады его раздражали. Сначала советы, а потом будет выбирать, с кем в паре ей лучше охотиться.
   Впрочем, гневался он напрасно. Она распределила роли так, чтобы самой оказаться поодаль от обоих. Эта опасная охота могла решить проблему и по-иному: если кто-то из них будет убит, треугольник распадется.
   От этой мысли Арло охватил ужас. Он любил отца, любил Досаду, любил собственную жизнь. Он не хотел, чтобы кто-то из них погиб! И если бы ему пришлось принимать какое-то решение, то хрупкое перемирие с Хтоном было бы нарушено и начались бы крупные неприятности.
   Досада поспешила по тропе гусеницы к озеру китомедузы. Арло и Атон двинулись в обратном направлении в поисках удобного перекрестка. Теперь они молчали, чтобы не спугнуть добычу.
   — Этот топор, — сказал Арло, когда они расположились в засаде. Он говорил тихо, в надежде, что звук отнесет ветром. — Откуда он взялся?