Страница:
Раб тот, кто не умеет владеть собою.
Виноград пускает от себя три ветви: ветвь наслаждения, ветвь пьянства и
ветвь наглости.
Когда пьешь вино, не говори много, покажи свое воспитание, иначе в тебе
заговорит твоя желчь.
Пьян тот, кто выпил больше трех стаканов; если же он и трезв, он
все-таки перешел меру.
Каждый день думай лучше о Боге, нежели о пище. Чаще думай о Боге, чем
дыши.
Если ты всегда будешь помнить, что все, что ты ни делаешь тайно или
явно, видит Бог,-- твои молитвы будет услышаны и ты не погрешишь: Бог будет
твоим помощником.
Приятно смотреть с берега на море: так приятно и спасшемуся вспомнить о
пережитых им опасностях [8] .
Закон имеет целью заботиться о жизни людей, но он достигает ее тогда
только, когда они желают себе добра: на одних кротких людях показывает он
свою силу.
Больного спасает врач, обиженного принимает под свою за щиту закон.
Лучшие законы -- самые справедливые. Похвально уступать закону, власти
и уму. Что противозаконно -- ничто.
Нет ничего легче найти друга в счастии и ничего труднее -- в горе [9] .
Глупцов вылечивает от горя время, умных -- их ум.
Умен тот, кто не печалится о том, чего нет, а доволен настоящим.
Когда Эпиктета спросили, чем можно мстить своему врагу, отвечал:
"Стараться сделать ему как можно больше добра".
Ни один умный человек не должен отказываться от власти; только
испорченный нравственно способен отказаться от обязанности помочь
нуждающимся, так же как низко уступать свое место дурным людям: глупо желать
лучше быть дурно управляемым, нежели управлять хорошо самому.
Первый долг вождя -- никого не презирать, не гордиться но всеми
повелевать одинаково.
Если философ упадет под бременем, то он быстро и ловко встанет на ноги,
как борец в палестре [10].
Закон природы был, есть и будет один: явления в ней не могут
происходить иначе, чем происходят теперь. Переменам, переходам из одного
состояния в другое подвергаются не только люди и все остальные живые
существа на земле, но и боги. В переменах, переходах из одного состояния в
другое принимают участие даже четыре стихии: земля превращается в воду, вода
-- в воздух, последний в свою очередь делается эфиром. Превращение
совершается в одном порядке: нижнее становится верхним (Теория Гераклита).
Кто старается вникнуть в это и прийти к убеждению, что необходимо
подчиняться законам природы, тот проживет свой век в мире и тишине.
Кто не доволен настоящим своим положением, не доволен тем, что дала ему
судьба, тот не знает жизни, но кто мужественно выносит это, здраво смотрит
на вещи -- поистине умный человек.
Все служит миру и повинуется ему -- и суша, и море, и солнце, и
остальные звезды, и растения, и животные. Ему же служит и наше тело; от него
зависят наши болезни и здоровье. наша молодость, старость и все случающиеся
с нами перемены, Нужно поэтому, чтобы и то, что в нашей власти,-- наш разум,
не вел с ним одинокой борьбы: душа мира выше, совершеннее нашей. Управляя
вместе с остальным и нами, она заботится о наг лучше нас самих. К тому же
безумная борьба с нею не будет успешна и не принесет нам ничего, кроме слез
и страданий.
Довольство собою, как короткая и веселая дорога, имеет в себе много
приятного и ничего тяжелого.
Укрепляй в себе чувство довольства своей судьбою: с этим оружием ты
непобедим.
Ничто так не дорого, как правда. Выбор друзей не свободен от увлечений,
благодаря чему омрачается, темнеет светлое имя правды.
Правда бессмертна и вечна. Она не дает постепенно блекнущей красоты, не
отнимает права говорить свободно, опираясь на нашу правоту, напротив, дает
нам то, что справедливо и законно, отделяя его от несправедливого и обличая
последнее.
Речь смелая, но бессвязная -- что тупой меч.
Природа дала людям один язык и два уха, чтобы мы больше слушали других,
нежели говорили сами.
В природе нет ничего на самом деле приятного или неприятного -- все
дело привычки.
Избирай себе лучшую жизнь -- привычка сделает тебе ее приятною.
Старайся оставить после себя детей лучше образованных, нежели богатых:
надежды образованных завиднее богатых невежд.
Дочь не принадлежит отцу.
Лучше завещать детям незапятнанное имя, нежели богатство.
Строгость отца -- прекрасное лекарство: в нем больше сладкого, нежели
горького.
В горе нужно призывать на помощь рассудок, как хорошего врача.
Воспитание, как и золото, дорого ценят везде.
Кто погружен в занятия философией, занимается познанием бытия Бога.
Из всех творений самое прекрасное -- получивший прекрасное воспитание
человек.
Избегай дружбы дурных людей и вражды хороших. В несчастии познается
друг и изобличается враг.
Присутствующим друзьям делай добро, отсутствующих -- поминай добрым
словом.
Кто никого не любит, пусть знает, что и он не пользуется ничьею
любовью.
Врачом своим и другом выбирай не тех, с кем приятно проводить время, а
тех, кто может принести тебе больше пользы.
Если хочешь жить, не зная печали, считай будущее прошедшим.
Будь чужд страстей [11] , но не тем, что будешь бесчувствен как глупое
животное, или беспечен, как глупцы, нет, ищи утешения в горе, как человек,
следующий правилам добродетели,-- в своем разуме.
На чью душу всего менее действует горе, кто борется с ним не жалея сил,
-- самый мужественный как из государственных людей, так и из частных
граждан.
Глупец, испытавший, что значит счастье, делается, словно от вина, еще
глупее.
Зависть -- враг счастливых.
Помни, что такое человек, и будешь равнодушен ко всему происходящему.
Для благополучного плавания нужен хороший кормчий и попутный ветер;
чтобы быть счастливым -- ум и уменье.
Счастье, как осенние плоды, следует срывать вовремя.
Глуп тот, кто не доволен тем, что происходит по законам природы.
По воле Бога некоторые вещи -- в нашей власти, другие -- нет. Нам Он
дал лучшее, прекраснейшее, благодаря чему Он сам блажен,-- чувственное
познание. Если им пользоваться разумно, оно принесет нам свободу, счастье,
радость, твердость духа; оно же соединяет в себе понятие о справедливости,
законе и умеренности, вообще о всякой добродетели. Надо всем остальным Бог
не дал нам власти. Мы должны поэтому слушаться Бога и, зная, что кому
принадлежит, всеми силами стремиться к тому, что в нашей власти, то же, что
не зависит от нас, предоставлять на волю Провидения и, если от нас отнимут
наших детей, лишат родины или жизни,-- переносить все с веселым сердцем.
Когда один молодой хвастун говорил в театре, что он умен. потому что
беседовал со многими философами, Эпиктет заметил ему: "Вот и у меня много
знакомых богачей, а все же я не богач!"
Он же говорил: "Не следует человеку с философскими взглядами на веши
говорить среди невежд, как трезвому -- в кружки пьяных".
Когда Эпиктета спросили: "Какой человек богат?" -- он отвечал:
"Довольный собой".
Когда Ксантиппа упрекнула своего мужа Сократа за то, что он бедно
принимает своих друзей, он сказал: "Если они любят нас, они не обратят на
это внимания; если не расположены к нам, нам не следует заботиться о них".
Царь Македонский Архелай приглашал Сократа к своему двору, чтобы дать
ему возможность жить богато; но тот велел передать ему, что в Афинах на обол
[12] можно купить четыре хэника муки, что же касается воды, то ее там
вдоволь. "Если моих средств,-- говорил Сократ,-- мало для меня, но я лично
-- по ним, следовательно, и они -- по мне. Разве ты не замечаешь, что роль
Эдипа-царя актер Пол играл ничуть не более громким или приятным голосом, чем
роль Эдипа-изгнанника и нищего на холме Колона? А разве философ должен быть
хуже Пола и играть верно не каждую роль, назначенную ему Богом? [13] Не
следует ли ему брать пример с Одиссея, который и в рубище держал себя
нисколько не ниже, чем в пышной царской порфире?"
Не все ли равно для меня, из атомов или гомеомеров, из огня ли или из
земли состоит материя вселенной? [14] Не довольно ли знать сущность добра и
зла, меру любви и ненависти, влечения и отвращения и, пользуясь этим как
мерилом, устроить свою жизнь?.. Значит, не следует углубляться в решение
вопросов выше нашего ума? -- Некоторые из них едва и поддаются решению их
человеческим умом; но если бы даже кто-нибудь и постиг их вполне, что
выиграл бы он из того, что разгадал их? -- Нельзя ли поэтому сказать, что
те, кто смотрит на это как на необходимую пищу философскому уму, занимаются
пустяками? С другой стороны, заслуживает ли внимания и совет дельфийского
оракула: познай самого себя? -- Заслуживает. В чем его смысл? -- Если бы
плясуну в хоре посоветовали углубиться в себя, разве он обратил бы внимание
на этот совет?
Что такое человек? -- Душонка с телом -- ходячим трупом.
Эпиктет советовал находить способ соглашаться со всем и вместе с тем
умерять свои страсти, делать из них выбор, стараться, чтобы они не принесли
обществу вреда, нигде не ронять, благодаря им, своего достоинства, всегда
сдерживать свои желания и не чувствовать любви ни к чему, что не в нашей
власти. Здесь вопрос не о пустяках, а о том, быть ли нам умными или нет.
Философ Эпиктет говаривал, как я слышал от Фаворина [15] , что
большинство "философствующих" -- философы на словах, а не на деле. Еще резче
выражается он у Арриана в сочинении последнего -- "Рассуждениях" о Эпиктете.
Однажды он увидел человека наглого, грубого, развратного, дерзкого, острого
на язык, заботившегося обо всем, кроме своего нравственного
совершенствования. Когда он узнал, что этот же человек занимается
философией, изучает физику, берет уроки диалектики, вообще любит и
интересуется многими подобного рода наукам, он призвал в свидетели богов и
людей и стал громко укорять его: "Глупец, куда кладешь ты это? Посмотри
сначала, чиста ли твоя посуда: если ты кладешь философию в глупые мечтания,
она пропадет и, когда сгниет, превратится в едкую мочу или во что-нибудь еще
худшее..." Сказано действительно резко, но вподлне справедливо. Гениальный
философ хотел сказать этим, что, если науку и философию влить в негодяя,
испорченного нравственно человека, как бы в грязную немытую посуду,-- они
испортятся, станут гнить и превратятся в мочу или в то, что еще хуже мочи.
Тот же Эпиктет, как мне передавал также Фаворин, говорил, что нет ничего
гнуснее и хуже двух пороков -- нетерпеливости и невоздержности, когда мы не
переносим, не остаемся равнодушны к обидам, которые нам следовало терпеть,
или не воздерживаемся от вещей и страстей, от которых должно воздерживаться.
Кто запечатлел в своем сердце два эти слова и будет помнить их, чтобы
управлять и владеть собою,-- тот редко впадает в ошибку и проживет вполне
счастливо. Эти два слова: терпение и воздержание.
...Стоик... вынул из своего узелка пятую книгу "Рассуждений" философа
Эпиктета [16] , приведенных в порядок Аррианом и содержащих в себе учение,
сходное с учением Зенона и Хрисиппа. В этом сочинении, написанном, конечно,
на греческом, мы читаем: умственные представления -- "фантазмы" философов,
которые душа воспринимает тотчас же при первом взгляде на вещи, зависят не
от нашей воли, не произвольны,-- они как бы насильно врываются в
человеческий ум. Но согласие разума с восприятием, вследствие чего мы
познаем, получаем понятие об умственных представлениях,-- в нашей воле, как
вследствие свободной деятельности человеческого ума. Поэтому, когда
раздается какой-нибудь страшный звук или с неба, или от падения чего-либо,
или приходит неожиданное внезапное известие о какой-либо опасности, наконец,
что-нибудь в подобном роде,-- оно непременно заставляет дрожать, пугаться,
бояться немного и душу философа, не потому, что она видит в этом явлении
что-либо ужасное, но под влиянием быстрых, безотчетных душевных движений,
опережающих суждение ума и рассудка. Но затем философ не воспринимает душою
этих пугающих умственных представлений, напротив, не соглашается с ними,
отрицает их, не видит в них ничего страшного для себя. Поэтому, говорят,
разница между глупцом и умным -- в том, что кажущееся глупцу под влиянием
первого впечатления страшным и неприятным продолжает казаться тем же.
Составив себе понятие о нем как о действительно страшном, он соглашается с
этим и своим разумом, тогда как умный, изменившись ненадолго, на короткое
время в наружности, в лице, не подчиняет разум восприятию, не меняет своего
убеждения, по-прежнему держится того же мнения, которое всегда имел об этого
рода явлениях, т. е. читает их нисколько не страшными и пугающими только
своею обманчивою внешностью и пустым страхом. Это мнение, заимствованное из
изучения стоиков, нашло себе последователя в философе Эпиктете, как мы
видели из той книги, о которой упоминали выше.
Когда речь идет о пользе животных и спрашивают наше мнение, можно
поступать и не всегда согласно с чувством разума.
1 Замечательное место, показывающее, что и в языческое общество I в. по
Р. X. начали проникать идеи, выразителем которых является христианство. Ни
один греческий философ более раннего времени не выражал в такой резкой форме
протест против существования рабства, не подвергал анализу самого понятия о
нем. Напротив, лучшие умы Древней Греции, например Платон и Аристотель,
смотрели на рабство как на вполне необходимое и естественное явление.
2 Так называемые "паразиты". В Древней Греции гости имели право
приводить с собой на обед других гостей, незваных и носивших характерное
прозвище "теней", откуда и возник обычай, по которому на обед являлись
докучливые паразиты. За хорошее блюдо или роскошный обед они готовы были
служить предметом самых невозможных насмешек и переносить самые
возмутительные обиды со стороны хозяев или гостей.
3 Философы эти были стоики, к которым принадлежал сам Эпиктет. Высшим
благом, по учению стоиков, была жизнь "согласно природе", что достигается
лишь на путях добродетельной жизни. Главными философскими противниками
стоиков были эпикурейцы, считавшие, что высшее благо для человека -- это
удовольствие (впрочем, достигаемое тоже только с помощью добродетели).
Именно от стоиков идет широко распространенное мнение об эпикурейцах как
искателях и ценителях чувственных наслаждений.
4 Об общности жен у стражей Платон говорит в пятой книге "Государства",
5 Паконий Агриппин был изгнан Нероном за участие в заговоре Тразея и
Гельвидия. Тацит пишет о нем как о человеке редкой твердости духа.
6 Известные в древности сорта мрамора. Первый зеленоватого цвета с
полосками, второй -- зеленого или черного цвета. Украшать дома мрамором
начали в Риме только при Юлии Цезаре, легат которого Мамурра первым покрыл
стены своего дома мраморными плитами.
7 См. об этом IV гл. "Воспоминаний о Сократе" Ксенофонта.
8 Имеются в виду начальные строки второй книги философской поэмы
Лукреция "О природе вещей":
Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры, С твердой земли
наблюдать за бедою, постигшей другого.
9 То же говорит Гораций: "Пока ты будешь счастлив, у тебя найдется
много друзей, в горе -- ты будешь один".
10 Палестрой называлась школа борьбы, где молодежь занималась
гимнастикой.
11 Блаженного состояния человек, по учению стоиков, может достичь
только бесстрастием, разумным управлением собственного поведения,
подавлением страстей.
12 Обол - мелкая медная монета в Аттике. Хэник -- мера сыпучих тел.
13 Здесь Эпиктет имеет в виду две трагедии Софокла "Эдип-царь" и "Эдип
в Колоне". Пол -- известный трагический актер в афинском театре, современник
Демосфена. Эпиктет довольно часто сравнивает человека с актером. Вот одно из
наиболее известных его сравнений: "Не забудь,-- ты актер и играешь в пьесе
роль, назначенную автором. Коротка пьеса -- коротка и роль, длинна -- длинна
и она. Даст он тебе роль нищего,-- старайся вернее создать его тип, как и
тип калеки, высшего правительственного лица или частного человека".
(Эпиктет. Основания стоицизма. Пер. В. Алексеева. Спб., 1888- С. 6).
14 Из атомов (неделимых частиц) состоит мир, по учению Демокрита (470--
361 до н. э.). основателя атомистики; Анаксагор (500-- 428 до н. э.) учил,
что материя каждого отдельного существа состоит из подобных друг другу
часгиц - гомеомер; Гераклит утверждал, что вселенная -- живой огонь,
постоянно воспламеняющийся и потухающий по своей мере; Эмпедокл признавал
существование четырех первичных элементов, одним из которых является земля.
15 Это место, как и следующее, взято из "Аттических ночей" Авла Геллия,
римского писателя II в. н. э- (кн. XVII, гл. 19 и кв. XIX, гл. 1). Фаворин
-- друг Авла Геллия, ритор при императоре Адриане. Ему принадлежит несколько
сочинений на греческом, до нас не дошедших.
16 В дошедшем до нас виде "Размышления" Эпиктета состоят из четырех
книг, четыре остальные -- утеряны. Зенон -- основатель стоической школы.
Хрисипп -- знаменитый его ученик, написавший 705 (!) сочинений, ни одно из
которых до нас не дошло.
Виноград пускает от себя три ветви: ветвь наслаждения, ветвь пьянства и
ветвь наглости.
Когда пьешь вино, не говори много, покажи свое воспитание, иначе в тебе
заговорит твоя желчь.
Пьян тот, кто выпил больше трех стаканов; если же он и трезв, он
все-таки перешел меру.
Каждый день думай лучше о Боге, нежели о пище. Чаще думай о Боге, чем
дыши.
Если ты всегда будешь помнить, что все, что ты ни делаешь тайно или
явно, видит Бог,-- твои молитвы будет услышаны и ты не погрешишь: Бог будет
твоим помощником.
Приятно смотреть с берега на море: так приятно и спасшемуся вспомнить о
пережитых им опасностях [8] .
Закон имеет целью заботиться о жизни людей, но он достигает ее тогда
только, когда они желают себе добра: на одних кротких людях показывает он
свою силу.
Больного спасает врач, обиженного принимает под свою за щиту закон.
Лучшие законы -- самые справедливые. Похвально уступать закону, власти
и уму. Что противозаконно -- ничто.
Нет ничего легче найти друга в счастии и ничего труднее -- в горе [9] .
Глупцов вылечивает от горя время, умных -- их ум.
Умен тот, кто не печалится о том, чего нет, а доволен настоящим.
Когда Эпиктета спросили, чем можно мстить своему врагу, отвечал:
"Стараться сделать ему как можно больше добра".
Ни один умный человек не должен отказываться от власти; только
испорченный нравственно способен отказаться от обязанности помочь
нуждающимся, так же как низко уступать свое место дурным людям: глупо желать
лучше быть дурно управляемым, нежели управлять хорошо самому.
Первый долг вождя -- никого не презирать, не гордиться но всеми
повелевать одинаково.
Если философ упадет под бременем, то он быстро и ловко встанет на ноги,
как борец в палестре [10].
Закон природы был, есть и будет один: явления в ней не могут
происходить иначе, чем происходят теперь. Переменам, переходам из одного
состояния в другое подвергаются не только люди и все остальные живые
существа на земле, но и боги. В переменах, переходах из одного состояния в
другое принимают участие даже четыре стихии: земля превращается в воду, вода
-- в воздух, последний в свою очередь делается эфиром. Превращение
совершается в одном порядке: нижнее становится верхним (Теория Гераклита).
Кто старается вникнуть в это и прийти к убеждению, что необходимо
подчиняться законам природы, тот проживет свой век в мире и тишине.
Кто не доволен настоящим своим положением, не доволен тем, что дала ему
судьба, тот не знает жизни, но кто мужественно выносит это, здраво смотрит
на вещи -- поистине умный человек.
Все служит миру и повинуется ему -- и суша, и море, и солнце, и
остальные звезды, и растения, и животные. Ему же служит и наше тело; от него
зависят наши болезни и здоровье. наша молодость, старость и все случающиеся
с нами перемены, Нужно поэтому, чтобы и то, что в нашей власти,-- наш разум,
не вел с ним одинокой борьбы: душа мира выше, совершеннее нашей. Управляя
вместе с остальным и нами, она заботится о наг лучше нас самих. К тому же
безумная борьба с нею не будет успешна и не принесет нам ничего, кроме слез
и страданий.
Довольство собою, как короткая и веселая дорога, имеет в себе много
приятного и ничего тяжелого.
Укрепляй в себе чувство довольства своей судьбою: с этим оружием ты
непобедим.
Ничто так не дорого, как правда. Выбор друзей не свободен от увлечений,
благодаря чему омрачается, темнеет светлое имя правды.
Правда бессмертна и вечна. Она не дает постепенно блекнущей красоты, не
отнимает права говорить свободно, опираясь на нашу правоту, напротив, дает
нам то, что справедливо и законно, отделяя его от несправедливого и обличая
последнее.
Речь смелая, но бессвязная -- что тупой меч.
Природа дала людям один язык и два уха, чтобы мы больше слушали других,
нежели говорили сами.
В природе нет ничего на самом деле приятного или неприятного -- все
дело привычки.
Избирай себе лучшую жизнь -- привычка сделает тебе ее приятною.
Старайся оставить после себя детей лучше образованных, нежели богатых:
надежды образованных завиднее богатых невежд.
Дочь не принадлежит отцу.
Лучше завещать детям незапятнанное имя, нежели богатство.
Строгость отца -- прекрасное лекарство: в нем больше сладкого, нежели
горького.
В горе нужно призывать на помощь рассудок, как хорошего врача.
Воспитание, как и золото, дорого ценят везде.
Кто погружен в занятия философией, занимается познанием бытия Бога.
Из всех творений самое прекрасное -- получивший прекрасное воспитание
человек.
Избегай дружбы дурных людей и вражды хороших. В несчастии познается
друг и изобличается враг.
Присутствующим друзьям делай добро, отсутствующих -- поминай добрым
словом.
Кто никого не любит, пусть знает, что и он не пользуется ничьею
любовью.
Врачом своим и другом выбирай не тех, с кем приятно проводить время, а
тех, кто может принести тебе больше пользы.
Если хочешь жить, не зная печали, считай будущее прошедшим.
Будь чужд страстей [11] , но не тем, что будешь бесчувствен как глупое
животное, или беспечен, как глупцы, нет, ищи утешения в горе, как человек,
следующий правилам добродетели,-- в своем разуме.
На чью душу всего менее действует горе, кто борется с ним не жалея сил,
-- самый мужественный как из государственных людей, так и из частных
граждан.
Глупец, испытавший, что значит счастье, делается, словно от вина, еще
глупее.
Зависть -- враг счастливых.
Помни, что такое человек, и будешь равнодушен ко всему происходящему.
Для благополучного плавания нужен хороший кормчий и попутный ветер;
чтобы быть счастливым -- ум и уменье.
Счастье, как осенние плоды, следует срывать вовремя.
Глуп тот, кто не доволен тем, что происходит по законам природы.
По воле Бога некоторые вещи -- в нашей власти, другие -- нет. Нам Он
дал лучшее, прекраснейшее, благодаря чему Он сам блажен,-- чувственное
познание. Если им пользоваться разумно, оно принесет нам свободу, счастье,
радость, твердость духа; оно же соединяет в себе понятие о справедливости,
законе и умеренности, вообще о всякой добродетели. Надо всем остальным Бог
не дал нам власти. Мы должны поэтому слушаться Бога и, зная, что кому
принадлежит, всеми силами стремиться к тому, что в нашей власти, то же, что
не зависит от нас, предоставлять на волю Провидения и, если от нас отнимут
наших детей, лишат родины или жизни,-- переносить все с веселым сердцем.
Когда один молодой хвастун говорил в театре, что он умен. потому что
беседовал со многими философами, Эпиктет заметил ему: "Вот и у меня много
знакомых богачей, а все же я не богач!"
Он же говорил: "Не следует человеку с философскими взглядами на веши
говорить среди невежд, как трезвому -- в кружки пьяных".
Когда Эпиктета спросили: "Какой человек богат?" -- он отвечал:
"Довольный собой".
Когда Ксантиппа упрекнула своего мужа Сократа за то, что он бедно
принимает своих друзей, он сказал: "Если они любят нас, они не обратят на
это внимания; если не расположены к нам, нам не следует заботиться о них".
Царь Македонский Архелай приглашал Сократа к своему двору, чтобы дать
ему возможность жить богато; но тот велел передать ему, что в Афинах на обол
[12] можно купить четыре хэника муки, что же касается воды, то ее там
вдоволь. "Если моих средств,-- говорил Сократ,-- мало для меня, но я лично
-- по ним, следовательно, и они -- по мне. Разве ты не замечаешь, что роль
Эдипа-царя актер Пол играл ничуть не более громким или приятным голосом, чем
роль Эдипа-изгнанника и нищего на холме Колона? А разве философ должен быть
хуже Пола и играть верно не каждую роль, назначенную ему Богом? [13] Не
следует ли ему брать пример с Одиссея, который и в рубище держал себя
нисколько не ниже, чем в пышной царской порфире?"
Не все ли равно для меня, из атомов или гомеомеров, из огня ли или из
земли состоит материя вселенной? [14] Не довольно ли знать сущность добра и
зла, меру любви и ненависти, влечения и отвращения и, пользуясь этим как
мерилом, устроить свою жизнь?.. Значит, не следует углубляться в решение
вопросов выше нашего ума? -- Некоторые из них едва и поддаются решению их
человеческим умом; но если бы даже кто-нибудь и постиг их вполне, что
выиграл бы он из того, что разгадал их? -- Нельзя ли поэтому сказать, что
те, кто смотрит на это как на необходимую пищу философскому уму, занимаются
пустяками? С другой стороны, заслуживает ли внимания и совет дельфийского
оракула: познай самого себя? -- Заслуживает. В чем его смысл? -- Если бы
плясуну в хоре посоветовали углубиться в себя, разве он обратил бы внимание
на этот совет?
Что такое человек? -- Душонка с телом -- ходячим трупом.
Эпиктет советовал находить способ соглашаться со всем и вместе с тем
умерять свои страсти, делать из них выбор, стараться, чтобы они не принесли
обществу вреда, нигде не ронять, благодаря им, своего достоинства, всегда
сдерживать свои желания и не чувствовать любви ни к чему, что не в нашей
власти. Здесь вопрос не о пустяках, а о том, быть ли нам умными или нет.
Философ Эпиктет говаривал, как я слышал от Фаворина [15] , что
большинство "философствующих" -- философы на словах, а не на деле. Еще резче
выражается он у Арриана в сочинении последнего -- "Рассуждениях" о Эпиктете.
Однажды он увидел человека наглого, грубого, развратного, дерзкого, острого
на язык, заботившегося обо всем, кроме своего нравственного
совершенствования. Когда он узнал, что этот же человек занимается
философией, изучает физику, берет уроки диалектики, вообще любит и
интересуется многими подобного рода наукам, он призвал в свидетели богов и
людей и стал громко укорять его: "Глупец, куда кладешь ты это? Посмотри
сначала, чиста ли твоя посуда: если ты кладешь философию в глупые мечтания,
она пропадет и, когда сгниет, превратится в едкую мочу или во что-нибудь еще
худшее..." Сказано действительно резко, но вподлне справедливо. Гениальный
философ хотел сказать этим, что, если науку и философию влить в негодяя,
испорченного нравственно человека, как бы в грязную немытую посуду,-- они
испортятся, станут гнить и превратятся в мочу или в то, что еще хуже мочи.
Тот же Эпиктет, как мне передавал также Фаворин, говорил, что нет ничего
гнуснее и хуже двух пороков -- нетерпеливости и невоздержности, когда мы не
переносим, не остаемся равнодушны к обидам, которые нам следовало терпеть,
или не воздерживаемся от вещей и страстей, от которых должно воздерживаться.
Кто запечатлел в своем сердце два эти слова и будет помнить их, чтобы
управлять и владеть собою,-- тот редко впадает в ошибку и проживет вполне
счастливо. Эти два слова: терпение и воздержание.
...Стоик... вынул из своего узелка пятую книгу "Рассуждений" философа
Эпиктета [16] , приведенных в порядок Аррианом и содержащих в себе учение,
сходное с учением Зенона и Хрисиппа. В этом сочинении, написанном, конечно,
на греческом, мы читаем: умственные представления -- "фантазмы" философов,
которые душа воспринимает тотчас же при первом взгляде на вещи, зависят не
от нашей воли, не произвольны,-- они как бы насильно врываются в
человеческий ум. Но согласие разума с восприятием, вследствие чего мы
познаем, получаем понятие об умственных представлениях,-- в нашей воле, как
вследствие свободной деятельности человеческого ума. Поэтому, когда
раздается какой-нибудь страшный звук или с неба, или от падения чего-либо,
или приходит неожиданное внезапное известие о какой-либо опасности, наконец,
что-нибудь в подобном роде,-- оно непременно заставляет дрожать, пугаться,
бояться немного и душу философа, не потому, что она видит в этом явлении
что-либо ужасное, но под влиянием быстрых, безотчетных душевных движений,
опережающих суждение ума и рассудка. Но затем философ не воспринимает душою
этих пугающих умственных представлений, напротив, не соглашается с ними,
отрицает их, не видит в них ничего страшного для себя. Поэтому, говорят,
разница между глупцом и умным -- в том, что кажущееся глупцу под влиянием
первого впечатления страшным и неприятным продолжает казаться тем же.
Составив себе понятие о нем как о действительно страшном, он соглашается с
этим и своим разумом, тогда как умный, изменившись ненадолго, на короткое
время в наружности, в лице, не подчиняет разум восприятию, не меняет своего
убеждения, по-прежнему держится того же мнения, которое всегда имел об этого
рода явлениях, т. е. читает их нисколько не страшными и пугающими только
своею обманчивою внешностью и пустым страхом. Это мнение, заимствованное из
изучения стоиков, нашло себе последователя в философе Эпиктете, как мы
видели из той книги, о которой упоминали выше.
Когда речь идет о пользе животных и спрашивают наше мнение, можно
поступать и не всегда согласно с чувством разума.
1 Замечательное место, показывающее, что и в языческое общество I в. по
Р. X. начали проникать идеи, выразителем которых является христианство. Ни
один греческий философ более раннего времени не выражал в такой резкой форме
протест против существования рабства, не подвергал анализу самого понятия о
нем. Напротив, лучшие умы Древней Греции, например Платон и Аристотель,
смотрели на рабство как на вполне необходимое и естественное явление.
2 Так называемые "паразиты". В Древней Греции гости имели право
приводить с собой на обед других гостей, незваных и носивших характерное
прозвище "теней", откуда и возник обычай, по которому на обед являлись
докучливые паразиты. За хорошее блюдо или роскошный обед они готовы были
служить предметом самых невозможных насмешек и переносить самые
возмутительные обиды со стороны хозяев или гостей.
3 Философы эти были стоики, к которым принадлежал сам Эпиктет. Высшим
благом, по учению стоиков, была жизнь "согласно природе", что достигается
лишь на путях добродетельной жизни. Главными философскими противниками
стоиков были эпикурейцы, считавшие, что высшее благо для человека -- это
удовольствие (впрочем, достигаемое тоже только с помощью добродетели).
Именно от стоиков идет широко распространенное мнение об эпикурейцах как
искателях и ценителях чувственных наслаждений.
4 Об общности жен у стражей Платон говорит в пятой книге "Государства",
5 Паконий Агриппин был изгнан Нероном за участие в заговоре Тразея и
Гельвидия. Тацит пишет о нем как о человеке редкой твердости духа.
6 Известные в древности сорта мрамора. Первый зеленоватого цвета с
полосками, второй -- зеленого или черного цвета. Украшать дома мрамором
начали в Риме только при Юлии Цезаре, легат которого Мамурра первым покрыл
стены своего дома мраморными плитами.
7 См. об этом IV гл. "Воспоминаний о Сократе" Ксенофонта.
8 Имеются в виду начальные строки второй книги философской поэмы
Лукреция "О природе вещей":
Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры, С твердой земли
наблюдать за бедою, постигшей другого.
9 То же говорит Гораций: "Пока ты будешь счастлив, у тебя найдется
много друзей, в горе -- ты будешь один".
10 Палестрой называлась школа борьбы, где молодежь занималась
гимнастикой.
11 Блаженного состояния человек, по учению стоиков, может достичь
только бесстрастием, разумным управлением собственного поведения,
подавлением страстей.
12 Обол - мелкая медная монета в Аттике. Хэник -- мера сыпучих тел.
13 Здесь Эпиктет имеет в виду две трагедии Софокла "Эдип-царь" и "Эдип
в Колоне". Пол -- известный трагический актер в афинском театре, современник
Демосфена. Эпиктет довольно часто сравнивает человека с актером. Вот одно из
наиболее известных его сравнений: "Не забудь,-- ты актер и играешь в пьесе
роль, назначенную автором. Коротка пьеса -- коротка и роль, длинна -- длинна
и она. Даст он тебе роль нищего,-- старайся вернее создать его тип, как и
тип калеки, высшего правительственного лица или частного человека".
(Эпиктет. Основания стоицизма. Пер. В. Алексеева. Спб., 1888- С. 6).
14 Из атомов (неделимых частиц) состоит мир, по учению Демокрита (470--
361 до н. э.). основателя атомистики; Анаксагор (500-- 428 до н. э.) учил,
что материя каждого отдельного существа состоит из подобных друг другу
часгиц - гомеомер; Гераклит утверждал, что вселенная -- живой огонь,
постоянно воспламеняющийся и потухающий по своей мере; Эмпедокл признавал
существование четырех первичных элементов, одним из которых является земля.
15 Это место, как и следующее, взято из "Аттических ночей" Авла Геллия,
римского писателя II в. н. э- (кн. XVII, гл. 19 и кв. XIX, гл. 1). Фаворин
-- друг Авла Геллия, ритор при императоре Адриане. Ему принадлежит несколько
сочинений на греческом, до нас не дошедших.
16 В дошедшем до нас виде "Размышления" Эпиктета состоят из четырех
книг, четыре остальные -- утеряны. Зенон -- основатель стоической школы.
Хрисипп -- знаменитый его ученик, написавший 705 (!) сочинений, ни одно из
которых до нас не дошло.