Страница:
Без автора
Наказанный сластолюб
«Повесть о том, как Ху Хуань занимался блудом, прикрываясь согласием друга, а монах Ляо Во, погрузившись в созерцание, говорил о воздаянии за добро»
Рассказ тридцать второй из сборника «Чукэ найань цзинци».
А если уж и такие герои дали любовным чарам нераздельную над собою власть, что говорить о простых смертных? Удивительно ли, что легкомысленный юноша с горячими чувствами, опьяненный любовью, забывает все на свете и, как говорится, теряет свою душу. Если человек скромен и целомудрен, он гнушается блудодейства, ценит женскую чистоту, и со временем ему воздастся по заслугам. У него появится наследник, он получит высокую ученую степень, разбогатеет, а его потомки станут знатными вельможами. Подобные примеры часто встречаются в различных жизнеописаниях.
И напротив того, если кто растрачивает душу и плоть свою в любовных страстях и не щадит доброго имени мужних жен, он рано или поздно лишится должности и богатства или все возмездие падет на его детей, и даже в загробном мире не найдет он покоя. G ним произойдет то же, что случилось с неким сюцаем по имени Лю Яо-цзюй из округа Шучжоу, который жил на исходе годов Чунь-си [2] в династию Сун. Другое имя этого ученого мужа было Тан-цин. Жил он с отцом, служившим в Пинцзяне. Наступила пора осенних экзаменов, и Тан-цин, пользуясь высоким положением отца, нанял лодку и отправился в Сючжоу на экзамены. Когда лодка отчалила, Тан-цин взглянул на корму и замер от изумления: у кормового весла он увидел очаровательную девушку лет шестнадцати или семнадцати. Вдоль шеи девушки вились тонкие локоны, в глазах таились прелесть и обаяние. Даже простое платье и грубые украшения не могли скрыть изящества ее стана. Стройная, словно ветка дикой яблони хайтан, она стояла у весла и смотрела на воду. Тан-цин не мог оторвать от нее взгляда, сердце его затрепетало. Вскоре он узнал, что эта девушка, так не похожая на других, – дочь хозяина лодки. «Правильно говорит пословица: ясная жемчужина родится в безобразной раковине, – вздохнул Тан-цин. – Так оно и есть». Он очень хотел перемолвиться с красавицей хоть несколькими словами, но ему мешал старик-лодочник, стоявший рядом с дочерью у кормового весла. Боясь, как бы старик не разгневался, Тан-цин принял вид безразличный и скромный и отвернулся. Но время от времени взоры его снова обращались к красавице. Чем больше он смотрел на нее, тем более привлекательной она ему казалась. Он был уже не в силах сдержать нахлынувшее чувство, и вот что он придумал. Он подошел к старику и велел ему тянуть лодку волоком.
– Лодка тяжела и идет очень медленно, так я могу и опоздать, – сказал он.
Старику лодочнику помогали только дети – сын и дочь. Он отправил на берег сына Сань Гуань-бао, но Тан-цин потребовал, чтобы и сам старик впрягся в канат. В лодке осталась лишь дочь у кормового весла да Тан-цин в своей каюте. Теперь можно было и поухаживать за красоткой. Тан-цин приблизился к девушке и, не зная, с чего начать, задал ей несколько вопросов. Девушка отвечала немногословно, но самые звуки ее голоса привели в восхищение молодого повесу. Ободренный тем, что она ответила, Тан-цин, принялся строить девушке глазки. Смущенная, она пыталась положить конец разговору и то. стыдливо отворачивалась, то решительным тоном просила Тан-цина оставить ее в покое. Тан-цин уже потерял надежду расшевелить красавицу. Но тут она вдруг усмехнулась и искоса взглянула на него. Не зря говорят, что за суровостью таится часто зазывная игра. Эти хитрые уловки привели юношу в замешательство, и душа его затрепетала еще сильнее. Он стал гадать, чем бы привлечь внимание девушки. Наконец его осенило. Он открыл свой сундук и достал белый шелковый платок. Завернув в него орех и завязав узел «согласие сердец», он кинул платок девушке. Она сделала вид, будто ничего не заметила, и с ледяным выражением на лице продолжала работать веслом. Тан-цин решил, что она и в самом деле ничего не впдела, и усердно мигал красавице, указывая ей глазами и даже рукою на платок и словно говоря: «Подними же его!» Но дочь лодочника невозмутимо стояла на месте, делая вид, будто не понимает его знаков. А тем временем лодочник свернул канат и приготовился войти в лодку. Тан-цин испугался. Тревожно переминаясь с ноги на ногу, он кивал головой и размахивал руками, но по-прежнему не двигался с места. Молодой повеса хотел уже сам поднять платок, но в этот момент старик с сыном прыгнули в лодку. Щеки юноши залил яркий румянец, он обливался холодным потом, не зная, куда деваться от стыда. И вдруг девушка неторопливо вытянула ножку, поддела острым носком своей туфельки платок, подвинула его к себе и накрыла юбкой. Затем так же спокойно наклонилась и спрятала платок в рукав. С зардевшимся лицом смотрела она на воду и улыбалась. Сердце перепуганного Тан-цйна наполнилось благодарностью к девушке за то, что она выручила его, и страсть запылала еще жарче. В этот день и родилось их взаимное влечение.
На следующий день Тан-цин снова спровадил старика вместе с сыном на берег – тянуть лодку, а сам подошел к девушке и как ни в чем не бывало сказал:
– Очень вам благодарен за вчерашнее. Без вашей помощи я бы осрамился самым ужасным образом.
– Я-то думала, вы храбрец, а вы, оказывается, совсем робкий, – засмеялась девушка.
Оставив это замечание без ответа, Тан-цип продолжал:
– Такой красавице и умнице, как вы, надо бы и мужа под пару. Но ослепительный феникс нередко ютится в убогом курятнике.
– Вы не правы. Ведь так повелось с незапамятных времен: красивое лицо – несчастливая судьба. Видно, за то есть воля Неба, и я не смею роптать и жаловаться.
Тан-цин был покорен мудрыми речами своей собеседницы. С этой поры, где бы они ни встретились, в каюте или на корме, они старались быть поближе друг к другу. Они обменивались красноречивыми взглядами, свидетельствовавшими о глубине и силе их чувства. К сожалению, ни на что иное, кроме взглядов и бесед, они не могли отважиться – всему остальному вечною помехою был старик, который, шагая вдоль берега, то и дело оборачивался и проверял, что происходит на лодке. Так пламя это, можно сказать, горело впустую. Когда они приплыли в Сючжоу, Тан-цин даже не подумал искать себе места в гостинице, а остался жить в лодке. На экзамены он отправился по-прежнему занятый мыслями о дочери лодочника. Получив тему для сочинения, Тан-цин написал его наспех и тут же удалился из экзаменационной палаты, чтобы побыстрее вернуться на лодку. Оказалось, что старик с сыном, воспользовавшись его отлучкою, пошли в город за покупками, наказав девушке сторожить лодку. Когда Тан-цин увидел девушку одну, радость его была неописуема.
– Где твой отец и брат? – спросил он, спрыгнув в лодку.
– В городе.
– Давай найдем уголок потише, мне нужно с тобою поговорить.
С этими словами Тан-цин стал развязывать канат. Девушка, смекнув, в чем дело, взялась за весло, и скоро лодка оказалась в месте совсем безлюдном. Тан-цин приблизился к любимой и обнял ее.
– Я молод и еще не женат, – сказал он. – Если я тебе не противен, будь моею женою!
– Всякой темной и бедной девушке очень хочется соединить свою судьбу с судьбою высокородного мужа. Но я не смею принять вашего предложения, простите меня. Разве способна жалкая, слабосильная лиана или же дикая лоза обвить высокую сосну? Вас ждет блестящее будущее, а когда вы вознесетесь ввысь, разве почтите вы своим вниманием ничтожную дочь лодочника?
Тан-цин понимал, что девушка права, но страсть горела в его груди, словно костер. Видя, что девушка не уступает, Тан-цин вспыхнул еще горячее.
– К чему рассудительные речи? – сказал он и погладил девушку по спине. – За эти два дня я совсем потерял голову, и лишь об одном были все мои думы: когда же представится счастливый случай обнять тебя и отдаться запретному чувству? Сегодня Небо нам благоприятствует – мы одни на лодке. Давай же вкусим радость и исполним желанье наших сердец. Но ты столь непреклонна, что я теряю всякую надежду! К чему и жизнь мужчине, если он не в силах овладеть предметом своих желаний! Прежде ты спасла меня, спрятав мой платок, и я до глубины души тебе благодарен. Но сегодня ты отвергаешь меня самого, и мне остается лишь покончить с собой.
Сказав так, он бросился к борту, готовый кинуться в реку.
– Опомнись! – вскричала девушка, схватив его за полу халата. – Будем благоразумны!
– К чему нам благоразумие? – воскликнул, в свою очередь, Тан-цин.
Он обнял девушку и повел ее в каюту. Они легли и предались удовольствию, которое превысило все их ожидания. Восторг их был так велик, словно они вдруг сделались обладателями великих драгоценностей. Но когда обычное свершилось и девушка поднялась, собрала разметавшиеся волосы и оправила одежду на возлюбленном, она сказала:
– Ты заставил меня забыть обо всех приличиях и принять твою любовь. Радость, которую мы испытали, была мимолетна, зато верность наша друг другу пусть будет крепка, как камень. Ты должен сделать все, чтобы стремительный поток жизни не унес смятый понапрасну бутон цветка.
– Я никогда ее не нарушу! Приношу тебе клятву верности. Скоро станут известны результаты экзаменов, и, если я добился успеха, я возьму тебя в жены, исполнив все свадебные обряды, и ты поселишься вместе со мною в прекрасных покоях.
И оба ликовали и смеялись.
– Наверное, отец уже возвращается, – сказала наконец девушка. – Надо поставить лодку на место.
Тан-цин соскочил на берег, а после того как лодочник вернулся из города, пришел как ни в чем не бывало снова с видом совершенно успокоенным и даже безразличным, – и ни один человек не догадался бы о том, что произошло. Но верно гласят стихи:
– У Небесных ворот [3] вывесили сообщение об окончании экзаменов. Ваш сын выдержал первым.
Вдруг откуда ни возьмись еще один человек. Он вырвал у говорившего бумагу и сурово промолвил:
– Тан-цин совершил на днях постыдный поступок. Ему придется сдавать экзамены вновь.
Отец проснулся в страшном испуге и только тогда понял, что это был всего лишь сон. Но удивительное сновидение не шло у него из головы. Старый Лю без конца раздумывал, что такого постыдного мог сделать его сын, а вспоминая окончание сна, ждал нерадостных вестей из Сючжоу. И правда, скоро пришло сообщение о том, что Тан-цин не выдержал испытания, и вот при каких обстоятельствах. Один экзаменатор признал его сочинение наилучшим.
– Работа Тан-цина превосходна, – изрек он.
Однако второму экзаменатору больше понравилось другое сочинение, и он отвел Тан-цину лишь второе место. Такое решение показалось первому экзаменатору совершенно неприемлемым.
– Чем давать этому юноше второе место, лучше внести его в список несдавших. Пусть сдает еще раз, на следующий год. Я уверен, что он снова выдержит первым, а так мы только несправедливо его обидим.
И экзаменаторы вычеркнули имя Тан-цина из списка выдержавших.
Юноша ожидал решения экзаменаторов в лодке. Он увидел, как все вокруг засуетились, как все заторопились друг к другу с поздравлениями, и лишь к его суденышку никто не пришел – не только человек, но даже черт. Тан-цин понял, что дела его плохи, и тяжело вздыхал. Девушка тайком от отца и брата заливалась слезами – ведь все ее надежды потерпели крушение. Тан-цин старался ее успокоить, когда поблизости никого не было. В той же лодке он отправился домой, и вот настал день, когда он снова вошел в родительский дом. Отец рассказал ему о своем сне.
– Я видел вещий сон и уже давно знаю о твоей неудаче. Но скажи мне, не таясь, какой позорный поступок ты совершил?
– Я ни в чем не виноват, – стал оправдываться Тан-цин, но сам с изумлением подумал: «Неужели действительно отец услыхал во сне такие слова?»
Он долго не знал, верить ли отцу или нет, и только впоследствии, когда ему рассказали об экзаменах во всех подробностях, решил, что всему виною его собственное поведение. Он раскаивался, сожалел о своем легкомыслии, но забыть любимую не мог.
Пришел срок следующих экзаменов, и Тан-цин занял первое место. Он помнил о клятве, которую дал дочери лодочника, и искал девушку повсюду, но она пропала, как в воду канула. Впоследствии Тан-цин успешно продвигался по службе, однако же никакие успехи не были ему в радость.
Задумайся над этим как следует, читатель! За небольшую провинность Тан-цин и на экзаменах был наказан, и не смог соединиться со своею любимой. А все оттого, что она не была предназначена ему судьбою. Вот почему мы хотим предостеречь всех от легкомысленных любовных связей, в особенности же от связей с мужними женами. Хорошо сказано в одном древнем стихотворении:
В Юаньскую династию жил в городке Юанышанли
округа Мяньчжоу богатый человек по имени Те Жун; один из его предков занимал когда-то должность судьи. Те Жун взял в жены женщину из семьи Ди, первую красавицу в городе. По обычаям тех мест, женщины могли свободно гулять по улицам, и богатые, знатные горожане хвастались друг перед другом красотою своих жен.
Если кто женился на красивой женщине, то, желая, чтобы об этом узнали все без изъятия, он старался повсюду бывать вместе с нею и при всяком удобном случае рассказывал о ее прелести. Поэтому ясными утрами и лунными вечерами во многих местах можно было встретить оживленно беседующих мужчин, которые пристально и жадно разглядывали красавиц и даже лезли друг другу на плечи, забывши обо всех приличиях. Ночью, возвращаясь по домам, они заводили споры о том, какая из красоток на первом месте, а какая ей уступает. Когда женщина вызывала особенное восхищение, звучал громкий и дружный хор похвал, и никого не заботило, что эти неумеренные похвалы могут достичь ушей мужа. Впрочем, муж испытывал лишь радость оттого, что чужие расхваливают его жену. Если ж кто-нибудь отпускал слишком вольную шутку, он не придавал этому большого значения. Особенно распространились такие распутные нравы в годы Чжи-чжэн [4].
Те Жун, как и все, тоже повсюду хвастался своей красивой женой. Где бы она ни появлялась, он слышал возгласы восхищения. Близкие приятели Те Жуна, расхваливая его жену, делали всякие нескромные замечания а мало знакомые люди, узнавая, что красавица Ди – супруга Те Жуна, навязывались ему в друзья.
– Счастливец! Вам так повезло! – восклицали все в один голос, угощая Те Жуна вином и вообще всячески стараясь ему угодить.
Когда Те Жун выходил из дому, ему не нужно было брать с собою деньги: всегда находились приятели, готовые его угостить, и он постоянно возвращался домой навеселе. Все в городе знали его, и многие таили коварные замыслы, мечтая вскружить голову его супруге. Но Те Жун был очень богат и к тому же нравом отличался весьма решительным, так что задевать его боялись. Тем, кто с вожделением поглядывал на госпожу Ди, приходилось, как говорится, лишь глотать слюнки да ласкать красавицу взорами.
С давних времен известно, что
Жил в том же городке некий Ху Хуань. Его жена, Мэнь, была очень привлекательна, и хотя несколько уступала жене Те Жуна, но все же, как и госпожа Ди, могла считаться замечательной красавицей. Если бы не Ди, вряд ли кто-нибудь мог бы с нею сравниться.
Надо вам знать, что Ху Хуань был по натуре ветреник и блудник. Обладая женою-красавицей, он постоянно испытывал зависть к Те Жуну. И вот случилось так, что Те Жун, увидев Мэнь, воспылал к ней страстью и уже не думал ни о чем ином, кроме как завлечь ее в свои сети. Его величайшей мечтою стало обладать двумя красавицами сразу. Оба мужа, надеясь обмануть один другого, завязали тесное знакомство и принялись обхаживать друг друга. Обоих заботила одна мысль: как бы завладеть женою приятеля. Те Жун, как мы уже говорили, отличался характером прямым и решительным и не раз давал понять своему новому другу, что не прочь поближе познакомиться с его женою. Коварный Ху Хуань никогда не отвечал отказом и, питая недобрые мысли, говорил хитрые речи.
«С ним не так уж трудно сговориться, в конце концов я добьюсь своего», – думал богач Те.
Но он и не подозревал, что Ху Хуань только ищет случая, чтобы завладеть его женой, госпожою Ди, однако ж ведет дело тонко, не вызывая ни у кого подозрений.
Однажды Те Жун сказал своей жене:
– Все говорят, что ты первая красавица в городе, но, по-моему, супруга Ху Хуаня ничуть тебе не уступает. Как бы устроить так, чтобы она тоже стала моею? Обладать сразу двумя красавицами было бы для меня величайшим счастьем в жизни.
– Скажи об этом Ху Хуаню – вы же с ним приятели, – предложила госпожа Ди.
– Я уже намекал ему, и он нисколько не обиделся. Но говорить об этом напрямик как-то неловко. Нет, если ты мне не поможешь, ничего не выйдет. Боюсь только, ты станешь ревновать.
– Я совсем не ревнива, – возразила госпожа Ди. -
Если я в силах помочь, я непременно помогу. Но дело эго тонкое, деликатное, ведь тебе нужно согласие и одобрение мужа. Вот как мы поступим. Ты подружишься с Ху еще крепче, так чтобы мы, женщины, могли встречаться, когда вздумаем. А тебе надо почаще приглашать ее к нам, в конце концов поможет случай, и эта Мэнь окажется в твоих руках.
– О моя мудрая супруга, сколь справедливы твои речи! – воскликнул Те Жун.
С этих пор он из кожи вон лез, чтобы сойтись с Ху Хуанем поближе. Он то и дело приводил его к себе и всякий раз поил вином, а когда вместе с мужем появлялась госпожа Мэнь, Те Жун вызывал к столу свою жену. В этих случаях он приглашал певичек и всяких бездельников, известных своим беспутством и шутовством. Те Жун старался любыми способами услужить приятелю и в то же время разжечь похоть в сердце его супруги. За пиром жена Те Жуна подводила госпожу Мэнь к щелке, и они тайком наблюдали непристойные сцены, которые разыгрывались в комнате мужчин. Эти сцены могли распалить даже камень!
Коварные замыслы лелеяли оба мужа! Оба забавлялись с певичками лишь для того, чтобы вызвать страсть у чужой жены. И в конце концов одна из них вспыхнула, и как бы вы думали, которая? Хозяйка, госпожа Ди! Ее приятельница, жена Ху Хуаня, была как-никак гостьей и потому чувствовала себя стесненнее. А госпожа Ди была у себя и смотрела на все без малейшего стеснения, напротив – с любопытством. Вот почему она первою испытала любовное чувство.
Если же сравнивать Те Жуна и Ху Хуаня, то гость намного превосходил хозяина и красотою лица, и свободою обращения, и мягким изяществом движений, и опытом в любовных делах. Он чрезвычайно нравился красавице Ди. Она все время выглядывала из-за занавески и то заговаривала с гостем, то лукаво ему подмигивала, поддерживая в нем желание продолжать игру.
«Как хорошо, что жена мне помогает», – думал Те Жун, не догадываясь, что ловушку расставили ему.
Однажды после пира Те Жун сказал своему гостю:
– Мы с тобой близкие друзья, и у нас у обоих красавицы жены. Это бывает редко.
– Моя жена груба и невежественна. Может ли она равняться с таким совершенством, как твоя супруга? – скромно ответил Ху.
– Еще неизвестно, кто из них лучше, а кто хуже, – продолжал Те. – Ведь каждый из нас прилип к собственной жене и не знает чужую. Вот если бы нам поменяться женами! Мы оба насладились бы прелестями двух красавиц! Что ты на это скажешь?
В глубине души Ху Хуань и сам подумывал о таком обмене.
– О, какая честь для моей грубой, невежественной жены! – воскликнул он. – Но я не осмелился бы посягнуть на твою достопочтенную супругу – это было бы преступлением!
Те Жун расхохотался:
– Наши пьяные шутки зашли слишком далеко. Мы забыли о приличиях!
Они посмеялись, и гость ушел, а Те Жун, прикинувшись пьяным, направился к жене.
– Я решил обменять тебя на супругу Ху Хуаня! – сказал он, взяв жену за подбородок,
Ди прикинулась возмущенной.
– Бесстыдник! Ты ведь хорошего рода! Неужели ты способен пожертвовать собственной женой ради того, чтобы завладеть чужой! Как только у тебя язык повернулся!
– Мы с ним друзья. Что дурного, если мы порадуем друг друга?
– Я помогала тебе в твоих затеях, а теперь ты толкаешь меня на бесчестие! Нет, я не согласна!
__ Что ты, что ты, я пошутил! – стал оправдываться муж. – Разве я соглашусь кому-нибудь тебя отдать! Я только хочу получить эту женщину.
– В таком деле нельзя спешить, – рассудительно заметила госпожа Ди. – Сперва ты должен опутать Ху Хуаня, доставляя ему всевозможные удовольствия. Может быть, он думает не так, как ты, и не согласится уступить жену.
– О моя мудрая супруга! – воскликнул Те Жун, обнимая жену. – Сколь справедливы твои речи!
Они пошли во внутренние комнаты и легли спать, но это к нашему рассказу прямого отношения не имеет.
Хотя Ху Хуань очень нравился красавице Ди, она решила действовать с большой осторожностью, потому что боялась дурного нрава мужа. «Всю эту ерунду он наплел спьяну, размечтавшись о госпоже Мэнь, – думала она. – Но если я допущу малейший промах, у него тут же возникнут подозрения, и тогда я буду связана по рукам и ногам. Нет, так не годится! Надо его обмануть и вкушать радость любви в полном спокойствии и безопасности».
Однажды Ху Хуань пришел к Те Жуну выпить вина. Других гостей в этот день не было, и они сидели вдвоем. Красавица хозяйка то и дело появлялась из-за занавески, бросая на гостя красноречивые взгляды. Ху Хуань понял ее безмолвные намеки. Сам он решил пить поменьше, но зато без конца подливал из большой бутыли своему приятелю.– С уст Ху Хуаня текли лживые речи.
– Ты давно уже относишься ко мне лучше, чем к родному брату! О старший брат, ты снизошел до моей глупой жены, и она Тоже к тебе неравнодушна. Я выбрал удобный случай и рассказал ей о нашем разговоре, и она почти согласилась. Но прежде ты должен оказать мне небольшую услугу. Своди меня к певичкам. А после мы обо всем договоримся.
– Уважаемый брат, если ты согласен на такой щедрый дар, я готов водить тебя к певичкам хоть тысячу раз! – воскликнул обрадованный Те.
На радостях он потерял чувство меры и принялся хлестать вино громадными чарами, а коварный гость все подливал ему и подливал, и очень скоро хозяин напился до бесчувствия. Ху Хуань, делая вид, будто заботится о друге, обхватил его за пояс и повел в соседнюю комнату, отгороженную бамбуковой занавеской. В комнате была красавица Ди. Она и раньше никогда не уклонялась от встречи с гостем и сейчас приблизилась к нему без всякого стеснения, словно бы затем, чтобы помочь ему вести бесчувственного Те Жуна. Ху Хуань вытянул губы трубочкой, давая понять госпоже Ди, что хочет ее поцеловать, а женщина как будто невзначай прикоснулась своей остроносой туфелькой к его ноге. Затем хозяйка кликнула служанок Янь Сюэ и Дин Юнь и велела им отвести мужа в спальню. Когда влюбленные остались одни, Ху крепко ее обнял.
– Как долго жажду я вашей любви! Сегодня счастливый день настал! Это воля судьбы! – воскликнул он.
– Я тоже давно жду этой встречи, не будем же терять времени понапрасну.
Жалкий Те Жун! Ты стремился завладеть чужой женой, но сам попался в капкан, который поставил другому! Поистине верно гласят стихи:
Жесток в сраженье богатырь надменный,
Разгонит войско
И разрушит стены.
Но перед ликом нежной красоты
Смягчатся вдруг суровые черты.
Эти стихи принадлежат глубокой древности и написаны мудрецом. Любовная страсть во многом определяет течение человеческой жизни – вот смысл и содержание этих стихов… Все вокруг считают тебя смельчаком, все думают, будто сердце твое незнакомо с жалостью, будто ты способен убить человека не моргнув глазом, – но вот ты увидел девицу с нарумяненным личиком и блестящими, напитанными маслом волосами – оболочку из кожи, налитую кровью и набитую костями, – и ты становишься податливым и мягким, как воск. Вспомните геройские подвиги чуского Ба-вана и ханьского императора Гао-цзу. Они боролись за власть во всей Поднебесной, и что же – первый из них даже в смертный час всеми помыслами своими был с наложницею Юй-цзи, а второго даже хмель не мог заставить забыть о возлюбленной, госпоже Ци.
Мы помним о Сян Юе и Лю Бане [1],
Их клич врагов разил
На поле брани.
Но перед Юй и Ци,
Блиставшими красою,
Теряли мужество великие герои.
А если уж и такие герои дали любовным чарам нераздельную над собою власть, что говорить о простых смертных? Удивительно ли, что легкомысленный юноша с горячими чувствами, опьяненный любовью, забывает все на свете и, как говорится, теряет свою душу. Если человек скромен и целомудрен, он гнушается блудодейства, ценит женскую чистоту, и со временем ему воздастся по заслугам. У него появится наследник, он получит высокую ученую степень, разбогатеет, а его потомки станут знатными вельможами. Подобные примеры часто встречаются в различных жизнеописаниях.
И напротив того, если кто растрачивает душу и плоть свою в любовных страстях и не щадит доброго имени мужних жен, он рано или поздно лишится должности и богатства или все возмездие падет на его детей, и даже в загробном мире не найдет он покоя. G ним произойдет то же, что случилось с неким сюцаем по имени Лю Яо-цзюй из округа Шучжоу, который жил на исходе годов Чунь-си [2] в династию Сун. Другое имя этого ученого мужа было Тан-цин. Жил он с отцом, служившим в Пинцзяне. Наступила пора осенних экзаменов, и Тан-цин, пользуясь высоким положением отца, нанял лодку и отправился в Сючжоу на экзамены. Когда лодка отчалила, Тан-цин взглянул на корму и замер от изумления: у кормового весла он увидел очаровательную девушку лет шестнадцати или семнадцати. Вдоль шеи девушки вились тонкие локоны, в глазах таились прелесть и обаяние. Даже простое платье и грубые украшения не могли скрыть изящества ее стана. Стройная, словно ветка дикой яблони хайтан, она стояла у весла и смотрела на воду. Тан-цин не мог оторвать от нее взгляда, сердце его затрепетало. Вскоре он узнал, что эта девушка, так не похожая на других, – дочь хозяина лодки. «Правильно говорит пословица: ясная жемчужина родится в безобразной раковине, – вздохнул Тан-цин. – Так оно и есть». Он очень хотел перемолвиться с красавицей хоть несколькими словами, но ему мешал старик-лодочник, стоявший рядом с дочерью у кормового весла. Боясь, как бы старик не разгневался, Тан-цин принял вид безразличный и скромный и отвернулся. Но время от времени взоры его снова обращались к красавице. Чем больше он смотрел на нее, тем более привлекательной она ему казалась. Он был уже не в силах сдержать нахлынувшее чувство, и вот что он придумал. Он подошел к старику и велел ему тянуть лодку волоком.
– Лодка тяжела и идет очень медленно, так я могу и опоздать, – сказал он.
Старику лодочнику помогали только дети – сын и дочь. Он отправил на берег сына Сань Гуань-бао, но Тан-цин потребовал, чтобы и сам старик впрягся в канат. В лодке осталась лишь дочь у кормового весла да Тан-цин в своей каюте. Теперь можно было и поухаживать за красоткой. Тан-цин приблизился к девушке и, не зная, с чего начать, задал ей несколько вопросов. Девушка отвечала немногословно, но самые звуки ее голоса привели в восхищение молодого повесу. Ободренный тем, что она ответила, Тан-цин, принялся строить девушке глазки. Смущенная, она пыталась положить конец разговору и то. стыдливо отворачивалась, то решительным тоном просила Тан-цина оставить ее в покое. Тан-цин уже потерял надежду расшевелить красавицу. Но тут она вдруг усмехнулась и искоса взглянула на него. Не зря говорят, что за суровостью таится часто зазывная игра. Эти хитрые уловки привели юношу в замешательство, и душа его затрепетала еще сильнее. Он стал гадать, чем бы привлечь внимание девушки. Наконец его осенило. Он открыл свой сундук и достал белый шелковый платок. Завернув в него орех и завязав узел «согласие сердец», он кинул платок девушке. Она сделала вид, будто ничего не заметила, и с ледяным выражением на лице продолжала работать веслом. Тан-цин решил, что она и в самом деле ничего не впдела, и усердно мигал красавице, указывая ей глазами и даже рукою на платок и словно говоря: «Подними же его!» Но дочь лодочника невозмутимо стояла на месте, делая вид, будто не понимает его знаков. А тем временем лодочник свернул канат и приготовился войти в лодку. Тан-цин испугался. Тревожно переминаясь с ноги на ногу, он кивал головой и размахивал руками, но по-прежнему не двигался с места. Молодой повеса хотел уже сам поднять платок, но в этот момент старик с сыном прыгнули в лодку. Щеки юноши залил яркий румянец, он обливался холодным потом, не зная, куда деваться от стыда. И вдруг девушка неторопливо вытянула ножку, поддела острым носком своей туфельки платок, подвинула его к себе и накрыла юбкой. Затем так же спокойно наклонилась и спрятала платок в рукав. С зардевшимся лицом смотрела она на воду и улыбалась. Сердце перепуганного Тан-цйна наполнилось благодарностью к девушке за то, что она выручила его, и страсть запылала еще жарче. В этот день и родилось их взаимное влечение.
На следующий день Тан-цин снова спровадил старика вместе с сыном на берег – тянуть лодку, а сам подошел к девушке и как ни в чем не бывало сказал:
– Очень вам благодарен за вчерашнее. Без вашей помощи я бы осрамился самым ужасным образом.
– Я-то думала, вы храбрец, а вы, оказывается, совсем робкий, – засмеялась девушка.
Оставив это замечание без ответа, Тан-цип продолжал:
– Такой красавице и умнице, как вы, надо бы и мужа под пару. Но ослепительный феникс нередко ютится в убогом курятнике.
– Вы не правы. Ведь так повелось с незапамятных времен: красивое лицо – несчастливая судьба. Видно, за то есть воля Неба, и я не смею роптать и жаловаться.
Тан-цин был покорен мудрыми речами своей собеседницы. С этой поры, где бы они ни встретились, в каюте или на корме, они старались быть поближе друг к другу. Они обменивались красноречивыми взглядами, свидетельствовавшими о глубине и силе их чувства. К сожалению, ни на что иное, кроме взглядов и бесед, они не могли отважиться – всему остальному вечною помехою был старик, который, шагая вдоль берега, то и дело оборачивался и проверял, что происходит на лодке. Так пламя это, можно сказать, горело впустую. Когда они приплыли в Сючжоу, Тан-цин даже не подумал искать себе места в гостинице, а остался жить в лодке. На экзамены он отправился по-прежнему занятый мыслями о дочери лодочника. Получив тему для сочинения, Тан-цин написал его наспех и тут же удалился из экзаменационной палаты, чтобы побыстрее вернуться на лодку. Оказалось, что старик с сыном, воспользовавшись его отлучкою, пошли в город за покупками, наказав девушке сторожить лодку. Когда Тан-цин увидел девушку одну, радость его была неописуема.
– Где твой отец и брат? – спросил он, спрыгнув в лодку.
– В городе.
– Давай найдем уголок потише, мне нужно с тобою поговорить.
С этими словами Тан-цин стал развязывать канат. Девушка, смекнув, в чем дело, взялась за весло, и скоро лодка оказалась в месте совсем безлюдном. Тан-цин приблизился к любимой и обнял ее.
– Я молод и еще не женат, – сказал он. – Если я тебе не противен, будь моею женою!
– Всякой темной и бедной девушке очень хочется соединить свою судьбу с судьбою высокородного мужа. Но я не смею принять вашего предложения, простите меня. Разве способна жалкая, слабосильная лиана или же дикая лоза обвить высокую сосну? Вас ждет блестящее будущее, а когда вы вознесетесь ввысь, разве почтите вы своим вниманием ничтожную дочь лодочника?
Тан-цин понимал, что девушка права, но страсть горела в его груди, словно костер. Видя, что девушка не уступает, Тан-цин вспыхнул еще горячее.
– К чему рассудительные речи? – сказал он и погладил девушку по спине. – За эти два дня я совсем потерял голову, и лишь об одном были все мои думы: когда же представится счастливый случай обнять тебя и отдаться запретному чувству? Сегодня Небо нам благоприятствует – мы одни на лодке. Давай же вкусим радость и исполним желанье наших сердец. Но ты столь непреклонна, что я теряю всякую надежду! К чему и жизнь мужчине, если он не в силах овладеть предметом своих желаний! Прежде ты спасла меня, спрятав мой платок, и я до глубины души тебе благодарен. Но сегодня ты отвергаешь меня самого, и мне остается лишь покончить с собой.
Сказав так, он бросился к борту, готовый кинуться в реку.
– Опомнись! – вскричала девушка, схватив его за полу халата. – Будем благоразумны!
– К чему нам благоразумие? – воскликнул, в свою очередь, Тан-цин.
Он обнял девушку и повел ее в каюту. Они легли и предались удовольствию, которое превысило все их ожидания. Восторг их был так велик, словно они вдруг сделались обладателями великих драгоценностей. Но когда обычное свершилось и девушка поднялась, собрала разметавшиеся волосы и оправила одежду на возлюбленном, она сказала:
– Ты заставил меня забыть обо всех приличиях и принять твою любовь. Радость, которую мы испытали, была мимолетна, зато верность наша друг другу пусть будет крепка, как камень. Ты должен сделать все, чтобы стремительный поток жизни не унес смятый понапрасну бутон цветка.
– Я никогда ее не нарушу! Приношу тебе клятву верности. Скоро станут известны результаты экзаменов, и, если я добился успеха, я возьму тебя в жены, исполнив все свадебные обряды, и ты поселишься вместе со мною в прекрасных покоях.
И оба ликовали и смеялись.
– Наверное, отец уже возвращается, – сказала наконец девушка. – Надо поставить лодку на место.
Тан-цин соскочил на берег, а после того как лодочник вернулся из города, пришел как ни в чем не бывало снова с видом совершенно успокоенным и даже безразличным, – и ни один человек не догадался бы о том, что произошло. Но верно гласят стихи:
Не скроет даже тьма
Обличив порока.
Отец Тан-цина, который по-прежнему служил в Пинцзяне, с нетерпением ждал известий об окончании экзаменов. И вот однажды ночью увидел он сон, будто приходят к нему двое людей в желтом платье. Один из них держит в руках бумагу и говорит так:
Подобно молнии
Божественное око!
– У Небесных ворот [3] вывесили сообщение об окончании экзаменов. Ваш сын выдержал первым.
Вдруг откуда ни возьмись еще один человек. Он вырвал у говорившего бумагу и сурово промолвил:
– Тан-цин совершил на днях постыдный поступок. Ему придется сдавать экзамены вновь.
Отец проснулся в страшном испуге и только тогда понял, что это был всего лишь сон. Но удивительное сновидение не шло у него из головы. Старый Лю без конца раздумывал, что такого постыдного мог сделать его сын, а вспоминая окончание сна, ждал нерадостных вестей из Сючжоу. И правда, скоро пришло сообщение о том, что Тан-цин не выдержал испытания, и вот при каких обстоятельствах. Один экзаменатор признал его сочинение наилучшим.
– Работа Тан-цина превосходна, – изрек он.
Однако второму экзаменатору больше понравилось другое сочинение, и он отвел Тан-цину лишь второе место. Такое решение показалось первому экзаменатору совершенно неприемлемым.
– Чем давать этому юноше второе место, лучше внести его в список несдавших. Пусть сдает еще раз, на следующий год. Я уверен, что он снова выдержит первым, а так мы только несправедливо его обидим.
И экзаменаторы вычеркнули имя Тан-цина из списка выдержавших.
Юноша ожидал решения экзаменаторов в лодке. Он увидел, как все вокруг засуетились, как все заторопились друг к другу с поздравлениями, и лишь к его суденышку никто не пришел – не только человек, но даже черт. Тан-цин понял, что дела его плохи, и тяжело вздыхал. Девушка тайком от отца и брата заливалась слезами – ведь все ее надежды потерпели крушение. Тан-цин старался ее успокоить, когда поблизости никого не было. В той же лодке он отправился домой, и вот настал день, когда он снова вошел в родительский дом. Отец рассказал ему о своем сне.
– Я видел вещий сон и уже давно знаю о твоей неудаче. Но скажи мне, не таясь, какой позорный поступок ты совершил?
– Я ни в чем не виноват, – стал оправдываться Тан-цин, но сам с изумлением подумал: «Неужели действительно отец услыхал во сне такие слова?»
Он долго не знал, верить ли отцу или нет, и только впоследствии, когда ему рассказали об экзаменах во всех подробностях, решил, что всему виною его собственное поведение. Он раскаивался, сожалел о своем легкомыслии, но забыть любимую не мог.
Пришел срок следующих экзаменов, и Тан-цин занял первое место. Он помнил о клятве, которую дал дочери лодочника, и искал девушку повсюду, но она пропала, как в воду канула. Впоследствии Тан-цин успешно продвигался по службе, однако же никакие успехи не были ему в радость.
Задумайся над этим как следует, читатель! За небольшую провинность Тан-цин и на экзаменах был наказан, и не смог соединиться со своею любимой. А все оттого, что она не была предназначена ему судьбою. Вот почему мы хотим предостеречь всех от легкомысленных любовных связей, в особенности же от связей с мужними женами. Хорошо сказано в одном древнем стихотворении:
А сейчас послушайте историю о распутном муже и блудливой жене и о том возмездии, которое оба понесли.
Не греши тайком с чужой женой,
Будет и тебе верна жена,
А предашься блуду в час ночной –
Согрешит с другими и она.
В Юаньскую династию жил в городке Юанышанли
округа Мяньчжоу богатый человек по имени Те Жун; один из его предков занимал когда-то должность судьи. Те Жун взял в жены женщину из семьи Ди, первую красавицу в городе. По обычаям тех мест, женщины могли свободно гулять по улицам, и богатые, знатные горожане хвастались друг перед другом красотою своих жен.
Если кто женился на красивой женщине, то, желая, чтобы об этом узнали все без изъятия, он старался повсюду бывать вместе с нею и при всяком удобном случае рассказывал о ее прелести. Поэтому ясными утрами и лунными вечерами во многих местах можно было встретить оживленно беседующих мужчин, которые пристально и жадно разглядывали красавиц и даже лезли друг другу на плечи, забывши обо всех приличиях. Ночью, возвращаясь по домам, они заводили споры о том, какая из красоток на первом месте, а какая ей уступает. Когда женщина вызывала особенное восхищение, звучал громкий и дружный хор похвал, и никого не заботило, что эти неумеренные похвалы могут достичь ушей мужа. Впрочем, муж испытывал лишь радость оттого, что чужие расхваливают его жену. Если ж кто-нибудь отпускал слишком вольную шутку, он не придавал этому большого значения. Особенно распространились такие распутные нравы в годы Чжи-чжэн [4].
Те Жун, как и все, тоже повсюду хвастался своей красивой женой. Где бы она ни появлялась, он слышал возгласы восхищения. Близкие приятели Те Жуна, расхваливая его жену, делали всякие нескромные замечания а мало знакомые люди, узнавая, что красавица Ди – супруга Те Жуна, навязывались ему в друзья.
– Счастливец! Вам так повезло! – восклицали все в один голос, угощая Те Жуна вином и вообще всячески стараясь ему угодить.
Когда Те Жун выходил из дому, ему не нужно было брать с собою деньги: всегда находились приятели, готовые его угостить, и он постоянно возвращался домой навеселе. Все в городе знали его, и многие таили коварные замыслы, мечтая вскружить голову его супруге. Но Те Жун был очень богат и к тому же нравом отличался весьма решительным, так что задевать его боялись. Тем, кто с вожделением поглядывал на госпожу Ди, приходилось, как говорится, лишь глотать слюнки да ласкать красавицу взорами.
С давних времен известно, что
Нужно ли говорить, что прожить жизнь без всяких приключений при таких обстоятельствах было невозможно? Настал черед и госпожи Ди. Есть старинная поговорка: всему начало – случай. Так и тут: случай положил начало удивительной истории.
Все, что плохо лежит,
Вор стремится украсть.
Нежный лик вызывает
В распутнике страсть.
Жил в том же городке некий Ху Хуань. Его жена, Мэнь, была очень привлекательна, и хотя несколько уступала жене Те Жуна, но все же, как и госпожа Ди, могла считаться замечательной красавицей. Если бы не Ди, вряд ли кто-нибудь мог бы с нею сравниться.
Надо вам знать, что Ху Хуань был по натуре ветреник и блудник. Обладая женою-красавицей, он постоянно испытывал зависть к Те Жуну. И вот случилось так, что Те Жун, увидев Мэнь, воспылал к ней страстью и уже не думал ни о чем ином, кроме как завлечь ее в свои сети. Его величайшей мечтою стало обладать двумя красавицами сразу. Оба мужа, надеясь обмануть один другого, завязали тесное знакомство и принялись обхаживать друг друга. Обоих заботила одна мысль: как бы завладеть женою приятеля. Те Жун, как мы уже говорили, отличался характером прямым и решительным и не раз давал понять своему новому другу, что не прочь поближе познакомиться с его женою. Коварный Ху Хуань никогда не отвечал отказом и, питая недобрые мысли, говорил хитрые речи.
«С ним не так уж трудно сговориться, в конце концов я добьюсь своего», – думал богач Те.
Но он и не подозревал, что Ху Хуань только ищет случая, чтобы завладеть его женой, госпожою Ди, однако ж ведет дело тонко, не вызывая ни у кого подозрений.
Однажды Те Жун сказал своей жене:
– Все говорят, что ты первая красавица в городе, но, по-моему, супруга Ху Хуаня ничуть тебе не уступает. Как бы устроить так, чтобы она тоже стала моею? Обладать сразу двумя красавицами было бы для меня величайшим счастьем в жизни.
– Скажи об этом Ху Хуаню – вы же с ним приятели, – предложила госпожа Ди.
– Я уже намекал ему, и он нисколько не обиделся. Но говорить об этом напрямик как-то неловко. Нет, если ты мне не поможешь, ничего не выйдет. Боюсь только, ты станешь ревновать.
– Я совсем не ревнива, – возразила госпожа Ди. -
Если я в силах помочь, я непременно помогу. Но дело эго тонкое, деликатное, ведь тебе нужно согласие и одобрение мужа. Вот как мы поступим. Ты подружишься с Ху еще крепче, так чтобы мы, женщины, могли встречаться, когда вздумаем. А тебе надо почаще приглашать ее к нам, в конце концов поможет случай, и эта Мэнь окажется в твоих руках.
– О моя мудрая супруга, сколь справедливы твои речи! – воскликнул Те Жун.
С этих пор он из кожи вон лез, чтобы сойтись с Ху Хуанем поближе. Он то и дело приводил его к себе и всякий раз поил вином, а когда вместе с мужем появлялась госпожа Мэнь, Те Жун вызывал к столу свою жену. В этих случаях он приглашал певичек и всяких бездельников, известных своим беспутством и шутовством. Те Жун старался любыми способами услужить приятелю и в то же время разжечь похоть в сердце его супруги. За пиром жена Те Жуна подводила госпожу Мэнь к щелке, и они тайком наблюдали непристойные сцены, которые разыгрывались в комнате мужчин. Эти сцены могли распалить даже камень!
Коварные замыслы лелеяли оба мужа! Оба забавлялись с певичками лишь для того, чтобы вызвать страсть у чужой жены. И в конце концов одна из них вспыхнула, и как бы вы думали, которая? Хозяйка, госпожа Ди! Ее приятельница, жена Ху Хуаня, была как-никак гостьей и потому чувствовала себя стесненнее. А госпожа Ди была у себя и смотрела на все без малейшего стеснения, напротив – с любопытством. Вот почему она первою испытала любовное чувство.
Если же сравнивать Те Жуна и Ху Хуаня, то гость намного превосходил хозяина и красотою лица, и свободою обращения, и мягким изяществом движений, и опытом в любовных делах. Он чрезвычайно нравился красавице Ди. Она все время выглядывала из-за занавески и то заговаривала с гостем, то лукаво ему подмигивала, поддерживая в нем желание продолжать игру.
«Как хорошо, что жена мне помогает», – думал Те Жун, не догадываясь, что ловушку расставили ему.
Однажды после пира Те Жун сказал своему гостю:
– Мы с тобой близкие друзья, и у нас у обоих красавицы жены. Это бывает редко.
– Моя жена груба и невежественна. Может ли она равняться с таким совершенством, как твоя супруга? – скромно ответил Ху.
– Еще неизвестно, кто из них лучше, а кто хуже, – продолжал Те. – Ведь каждый из нас прилип к собственной жене и не знает чужую. Вот если бы нам поменяться женами! Мы оба насладились бы прелестями двух красавиц! Что ты на это скажешь?
В глубине души Ху Хуань и сам подумывал о таком обмене.
– О, какая честь для моей грубой, невежественной жены! – воскликнул он. – Но я не осмелился бы посягнуть на твою достопочтенную супругу – это было бы преступлением!
Те Жун расхохотался:
– Наши пьяные шутки зашли слишком далеко. Мы забыли о приличиях!
Они посмеялись, и гость ушел, а Те Жун, прикинувшись пьяным, направился к жене.
– Я решил обменять тебя на супругу Ху Хуаня! – сказал он, взяв жену за подбородок,
Ди прикинулась возмущенной.
– Бесстыдник! Ты ведь хорошего рода! Неужели ты способен пожертвовать собственной женой ради того, чтобы завладеть чужой! Как только у тебя язык повернулся!
– Мы с ним друзья. Что дурного, если мы порадуем друг друга?
– Я помогала тебе в твоих затеях, а теперь ты толкаешь меня на бесчестие! Нет, я не согласна!
__ Что ты, что ты, я пошутил! – стал оправдываться муж. – Разве я соглашусь кому-нибудь тебя отдать! Я только хочу получить эту женщину.
– В таком деле нельзя спешить, – рассудительно заметила госпожа Ди. – Сперва ты должен опутать Ху Хуаня, доставляя ему всевозможные удовольствия. Может быть, он думает не так, как ты, и не согласится уступить жену.
– О моя мудрая супруга! – воскликнул Те Жун, обнимая жену. – Сколь справедливы твои речи!
Они пошли во внутренние комнаты и легли спать, но это к нашему рассказу прямого отношения не имеет.
Хотя Ху Хуань очень нравился красавице Ди, она решила действовать с большой осторожностью, потому что боялась дурного нрава мужа. «Всю эту ерунду он наплел спьяну, размечтавшись о госпоже Мэнь, – думала она. – Но если я допущу малейший промах, у него тут же возникнут подозрения, и тогда я буду связана по рукам и ногам. Нет, так не годится! Надо его обмануть и вкушать радость любви в полном спокойствии и безопасности».
Однажды Ху Хуань пришел к Те Жуну выпить вина. Других гостей в этот день не было, и они сидели вдвоем. Красавица хозяйка то и дело появлялась из-за занавески, бросая на гостя красноречивые взгляды. Ху Хуань понял ее безмолвные намеки. Сам он решил пить поменьше, но зато без конца подливал из большой бутыли своему приятелю.– С уст Ху Хуаня текли лживые речи.
– Ты давно уже относишься ко мне лучше, чем к родному брату! О старший брат, ты снизошел до моей глупой жены, и она Тоже к тебе неравнодушна. Я выбрал удобный случай и рассказал ей о нашем разговоре, и она почти согласилась. Но прежде ты должен оказать мне небольшую услугу. Своди меня к певичкам. А после мы обо всем договоримся.
– Уважаемый брат, если ты согласен на такой щедрый дар, я готов водить тебя к певичкам хоть тысячу раз! – воскликнул обрадованный Те.
На радостях он потерял чувство меры и принялся хлестать вино громадными чарами, а коварный гость все подливал ему и подливал, и очень скоро хозяин напился до бесчувствия. Ху Хуань, делая вид, будто заботится о друге, обхватил его за пояс и повел в соседнюю комнату, отгороженную бамбуковой занавеской. В комнате была красавица Ди. Она и раньше никогда не уклонялась от встречи с гостем и сейчас приблизилась к нему без всякого стеснения, словно бы затем, чтобы помочь ему вести бесчувственного Те Жуна. Ху Хуань вытянул губы трубочкой, давая понять госпоже Ди, что хочет ее поцеловать, а женщина как будто невзначай прикоснулась своей остроносой туфелькой к его ноге. Затем хозяйка кликнула служанок Янь Сюэ и Дин Юнь и велела им отвести мужа в спальню. Когда влюбленные остались одни, Ху крепко ее обнял.
– Как долго жажду я вашей любви! Сегодня счастливый день настал! Это воля судьбы! – воскликнул он.
– Я тоже давно жду этой встречи, не будем же терять времени понапрасну.
Жалкий Те Жун! Ты стремился завладеть чужой женой, но сам попался в капкан, который поставил другому! Поистине верно гласят стихи: