Страница:
Эрл Стенли Гарднер
Дело дважды неразведенного
Глава 1
После делового завтрака известный адвокат по уголовным делам Перри Мейсон вернулся в свой кабинет и увидел, что его ждет несколько озадаченная Делла Стрит.
– Я пыталась связаться с тобой, но ты уже ушел из ресторана, – сказала она. – Клиент, желавший, чтобы ты его принял в половине третьего, отменил свой визит, поскольку едва противная сторона узнала, что за дело берется сам Перри Мейсон, оно сразу же было улажено к взаимному удовлетворению обеих сторон. Ты можешь посылать счет.
– На какой сумме они сошлись? – поинтересовался Мейсон. – Пять тысяч долларов?
– Шесть тысяч семьсот пятьдесят, – уточнила секретарша. – Вот точная сумма, на которую согласилась другая сторона.
– Пошли им счет на пятьсот долларов, – распорядился Мейсон. – Есть еще какие-нибудь новости?
– У нас в офисе произошел таинственный случай.
– Что ты хочешь сказать?
– Какая-то женщина посчитала, что ее жизнь в опасности и решила обратиться к тебе за помощью. Она также хотела бы получить помощь от хорошего частного детективного агентства, которое ты порекомендовал бы ей и сам бы контролировал.
– Кто она? – спросил Мейсон. – И, кстати, где она?
– Ее имя – Аделла Хастингс, – сообщила Делла. – А на твой второй вопрос я не знаю ответа.
Мейсон удивленно поднял брови.
– В четверть первого я ушла обедать, – сказала Делла. – Как ты знаешь, мы с Герти обедаем по очереди. Я быстро поела и без пятнадцати час уже была в офисе. Герти обедала до половины второго. Я тем временем сидела в приемной на коммутаторе.
– Продолжай, – попросил Мейсон.
– Ну, ты же знаешь романтическую натуру Герти. Если уж она обратит внимание на какого-нибудь клиента, то в ее голове мгновенно рождается целая история о нем. Потому что днем, когда на коммутатор поступает мало звонков и посетители появляются редко, Герти запоем читает любовные романы и фунтами поглощает шоколадный крем.
– А потом она рассказывает мне, как следит за своей фигурой, – усмехнулся Мейсон.
– Именно, – улыбнулась Делла. – Сейчас она убедила себя в том, что согласно научным статьям немного сладкого перед едой убивает аппетит и ей уже не хочется так сильно есть. Она говорит, что наши диетические предписания устарели, что сладкое мы едим после еды, что мы должны есть сладкое до…
– Я знаю, – перебил ее Мейсон. – Свои теории Герти рассказывала и мне. Вернемся к загадочному происшествию. Я заинтригован.
– Ну, Герти читала любовный роман, – продолжила Делла, – как раз дошла до самого интересного места. Я думаю, она читала одним глазом, а другим следила за посетителями. Она сказала, что минут через пять после моего ухода в приемную вошла чем-то очень взволнованная женщина и заявила, что должна немедленно поговорить с тобой. Герти ей объяснила, что ты ушел на деловой завтрак и что ты редко принимаешь посетителей без предварительной договоренности, что к половине третьего ты, очевидно, вернешься, потому что в это время у тебя начинается прием. Женщина чуть ли не впала в истерику. Она заявила, что будет ждать тебя, что не уйдет из офиса, пока не поговорит с тобой. «Я хочу, – заявила она, – чтобы мистер Мейсон защищал мои интересы, и я хочу, чтобы он нанял хорошего частного детектива».
– Что потом? – спросил Мейсон.
– Тогда Герти спросила у нее имя и адрес. Женщина назвалась миссис Хастингс и сказала, что ее домашний адрес в данный момент значения не имеет. Герти записала ее имя и вернулась к чтению романа. Женщина сидела в большом кресле около окна. Через две минуты женщина встала и начала ходить по приемной. Затем сказала: «Я вернусь через несколько минут», – открыла дверь и вышла в коридор.
– Что дальше?
– Все, – сказала Делла Стрит. – Она до сих пор не возвращалась.
– Что ж, – ответил Мейсон. – Эта женщина в любой момент может вернуться назад. Герти в состоянии описать ее внешность?
– Герти запомнила ее довольно смутно, говорит, что эта миссис Хастингс выглядит как аристократка, что у нее хорошая фигура, приятный голос и длинные ухоженные пальцы. По мнению Герти, ей тридцать два или тридцать три года. На посетительнице были большие темные очки, больше ничего о ее внешности Герти сказать не может. Но она считает, большие темные очки на женщине были надеты, чтобы скрыть заплаканные глаза. Я спросила Герти, как она это определила, и та ответила: «По голосу, в нем слышались всхлипывающие нотки».
– Оставим это утверждение на совести Герти, – сказал Мейсон. – Аристократическая внешность, прекрасная фигура, ухоженные пальцы, приятный голос… Делла, а тебе не кажется, что черты героини любовного романа, который читала Герти, она перенесла на посетительницу?
– Сомневаюсь, – сказала Делла. – Обычно Герти довольно наблюдательна. Хотя в обеденное время, когда читает подобные романы, она нередко витает в заоблачных высях.
– Ну ладно, – сказал Мейсон. – У нас есть время немного поработать над выступлением перед присяжными на суде, что состоится на следующей неделе.
– Есть несколько важных писем, не терпящих отлагательства, – заявила Делла Стрит. – И ты должен ответить на них сегодня.
– Пусть будет так, – вздохнул Мейсон, – начну с писем, хотя мне прекрасно известно, что это означает. Ты накапливаешь огромную стопку писем, кладешь два самых срочных наверх и говоришь мне, что я должен просмотреть всю корреспонденцию, зная, что на большее меня не хватит.
Делла Стрит улыбнулась и вышла из кабинета, оставляя адвоката перед огромной стопкой конвертов. Однако через минуту она вернулась с черной женской сумочкой в руках.
– Что это? – спросил Мейсон.
– Это? – переспросила Делла. – Женская сумочка.
– И откуда она?
– Я ходила в библиотеку за папкой по ведению переписки и, возвращаясь, заметила в приемной эту сумочку в большом кресле, у самой спинки. Я поинтересовалась у Герти, не ее ли эта сумочка, та ответила, что никогда в жизни ее не видела. Я спросила, кто приходил к нам с сумочкой. Герти подумала немного и ответила, что эту сумочку, по всей видимости, оставила та загадочная женщина, которая была здесь днем. Сумочка находилась в кресле, в котором она сидела.
Мейсон протянул руку, и Делла Стрит передала ему черную сумочку.
– Хм, – нахмурившись, произнес Мейсон, – очень странно. Таинственная посетительница сказала, что находится в беде, что выйдет на несколько минут, но не возвращается обратно и забывает свою сумочку. Мы не знаем, чья это сумочка, вполне возможно, что и не ее.
– Как ты считаешь, стоит посмотреть, что внутри? – спросила Делла. – Сумочка довольно тяжелая, возможно, в ней значительная сумма денег.
– Я думаю, – сказал Мейсон, повертев в руках сумочку, – что надо открыть ее и посмотреть, нет ли там каких-либо документов владельца.
Он открыл сумочку, заглянул в нее и резко отдернул руку.
– Что там? – спросила Делла.
После некоторого колебания, адвокат достал из кармана носовой платок и вынул из сумочки револьвер, держа его за рукоятку через ткань платка, чтобы не оставлять отпечатков пальцев.
– Вот это да! – удивилась Делла Стрит.
– Четыре заряженных патрона и две пустые гильзы, – сообщил Мейсон, повернув барабан. – Система «Смит и Вессон», калибр тридцать восемь. – Мейсон поднес ствол к носу и сказал: – Из револьвера, кажется, стреляли совсем недавно. – Он осторожно вернул барабан в прежнее положение и положил револьвер на стол. – Давай посмотрим, что еще есть в сумочке. Так, здесь бумажник с кредитными карточками и правами, очень интересно. Водительское удостоверение, выданное в штате Невада… Делла, записывай, пожалуйста. Удостоверение выдано Аделле Стерлинг Хастингс, проживающей в Лас-Вегасе, штат Невада, Северо-западная Ферстон-авеню, семьсот двадцать один. Так, кредитная карточка. Миссис Гейрвин С. Хастингс, проживает по адресу: Лос-Анджелес, бульвар Уэйтерби, шестьсот девяносто два. Есть еще водительское удостоверение, выданное в Калифорнии, на имя Аделлы Стерлинг Хастингс, Лос-Анджелес, бульвар Уэйтерби, шестьсот девяносто два. Тут еще целая дюжина других карточек. Миссис Гейрвин С. Хастингс, член клуба автолюбителей Южной Калифорнии, член яхт-клуба Балбоа-Бич, и еще четыре кредитные карточки. – Мейсон отложил бумажник и снова заглянул в сумочку. – Так, кошелек, он, кажется, набит деньгами.
Делла Стрит подняла голову от блокнота, куда записывала все данные.
– Как ты считаешь, шеф, мы имеем право копаться в содержимом сумочки? – спросила она.
– Вполне вероятно, – ответил Мейсон, – что с помощью этого револьвера было совершено преступление. Оставив сумочку в моем офисе, кто-то, очевидно, хочет вопреки моему желанию втянуть меня в какое-то скверное дело. Совершенно неестественно для женщины уйти, оставив свою сумочку. Если с ней не случилось чего-либо, то ее уход из офиса без сумочки кажется мне неким продуманным ходом. А если это так, то я хочу как можно больше выяснить о таинственной посетительнице. – Он достал кошелек, раскрыл его и удивленно воскликнул: – Вот это да!
Делла удивленно подняла взгляд на адвоката.
– Банкноты в сто и пятьдесят долларов, – сказал Мейсон. – Так, тысяча, тысяча пятьсот, две тысячи, две тысячи пятьсот, три тысячи в крупных банкнотах. Так, двадцать, пятьдесят, шестьдесят, восемьдесят, сто, сто пятнадцать в банкнотах меньшего достоинства. Серебром два доллара и сорок три цента. Делла, кажется, наша таинственная посетительница была в состоянии выплатить приличный гонорар.
– Почему ты говоришь в прошедшем времени?
– Потому что не знаю, увижу ли я ее когда-нибудь, – усмехнулся Мейсон. – Если женщина уходит, оставив кошелек с такой суммой, то у нее, по всей видимости, что-то не в порядке с памятью. Она даже забыла, что стреляла из револьвера. Посмотрим, что еще имеется в сумочке. Пудра, губная помада, полпачки сигарет, пустой футляр для очков, футляр для ключей. Что интересно, Делла, когда-то футляр был полон ключей, остались четкие следы на коже, а сейчас здесь только один. Да здесь еще один футляр, почти заполненный ключами и…
Зазвенел телефон.
– Одну минутку, – сказала Делла Стрит, снимая трубку. – Алло, офис Перри Мейсона. – Она послушала, затем закрыла трубку рукой и повернулась к Мейсону: – Это мистер Хантли Л. Бэннер, адвокат. Он говорит, что хотел бы поговорить с тобой по делу миссис Хастингс.
Мейсон перевел взгляд с кошелька на револьвер, лежащий на столе. Поколебавшись, он кивнул Делле и снял трубку со своего аппарата.
– Да, мистер Бэннер, – сказал он. – Говорит Мейсон.
– Я адвокат Гейрвина С. Хастингса, – послышалось в трубке. – Насколько я понимаю, вы представляете его жену в деле о разделе собственности.
– Могу я спросить, почему вы так решили?
– А разве это не так? – удивился Бэннер.
– На юридическом языке, мистер Бэннер, – рассмеялся Мейсон, – это называется попыткой уйти от ответа. Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы знать, какие у вас есть основания заявлять, что я представляю миссис Хастингс.
– Она сама сказала мне, что вы будете представлять ее интересы.
– Могу я узнать, когда это было?
– Перед обедом.
– Вы разговаривали с ней?
– Она разговаривала с моей секретаршей по телефону.
– Меня не было в офисе, когда сюда приходила миссис Хастингс, – осторожно сказал Мейсон. – Она не стала ждать. В настоящий момент у меня нет полномочий представлять миссис Хастингс.
– По всей видимости, она вернется, чтобы увидеться с вами, мистер Мейсон, – ответил Бэннер. – Несомненно, что она выбрала именно вас в качестве своего адвоката. Имейте в виду, что в деле о разделе имущества ее положение довольно непрочное, вся собственность мистера Хастингса записана на его имя. Однако в деле о разводе мой клиент настроен настолько дружественно, насколько это вообще возможно в таких делах. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Разумеется, мистер Хастингс не хотел бы оставлять ее без цента в кармане, но мне кажется, что у нее уж слишком радужные идеи относительно раздела имущества. Было бы неплохо, если бы она с самого начала поняла, что ей не удастся обустроить свое гнездышко за счет моего клиента.
– Есть ли какая-нибудь общая собственность?
– Есть, но она не заслуживает даже упоминания. Мы с вами придем к соглашению, мистер Мейсон, поскольку мой клиент предлагает ей очень выгодные условия.
– Может быть, вы введете меня в курс дела? – спросил Мейсон.
– Не по телефону, – ответил Бэннер.
– Где расположен ваш офис?
– В Грейфрейр-Билдинг.
– Это в нескольких кварталах от меня, – сказал Мейсон. – Хорошо, мистер Бэннер, у вас найдется несколько минут? В таком случае я мог бы подойти к вам. Мне бы хотелось выяснить некоторые аспекты дела, прежде чем я соглашусь представлять интересы миссис Хастингс.
– Буду рад вас видеть, если вы подойдете прямо сейчас, – ответил Бэннер.
– Минут через пять я буду у вас, – заверил Мейсон. Он повесил трубку и сказал Делле: – Я ухожу к Бэннеру. Постараюсь кое-что выяснить об этом деле. Если бы я начал расспрашивать его по телефону, у него возникли бы подозрения, поэтому я решил сам навестить его. Мне кажется, он может сказать больше, чем намеревается.
Мейсон вышел из офиса, спустился на лифте вниз, вышел из здания, направился к перекрестку, подождал зеленого сигнала светофора, пересек улицу и дошел до Грейфрейр-Билдинг. Он изучил указатель расположения офисов – контора адвоката Бэннера находилась в комнате четыреста тридцать восемь.
Здание представляло собой современное сооружение из стекла и стали. Бесшумный лифт через несколько секунд доставил Мейсона на нужный этаж, и он оказался перед дверью с табличкой «Хантли Л. Бэннер, адвокат». Мейсон открыл дверь. В приемной сидела молодая женщина, исполнявшая роль секретарши, сотрудника по приему посетителей и оператора коммутатора одновременно. Она подняла глаза на Мейсона и профессионально улыбнулась ему.
– Меня зовут Перри Мейсон, – представился адвокат. – Я разговаривал с мистером Бэннером по телефону и…
– О, конечно! – возбужденно воскликнула секретарша. – О, мистер Мейсон! – Она отодвинула свой стул, вышла из-за стола и снова улыбнулась: – Проходите, пожалуйста.
Когда она шла к двери в кабинет, Мейсон обратил внимание на ее спортивную фигуру и мягкую походку.
– Мистер Мейсон, – объявила девушка, открывая дверь.
Сидевший за большим столом человек встал и, протянув руку для приветствия, пошел навстречу Мейсону. На его лице появилась рассеянная, не очень приветливая улыбка. Бэннеру было около сорока лет. Грузная фигура и проницательные глаза производили внушительное впечатление.
– Это мисс Митчелл, мой секретарь, мистер Мейсон, – представил он. – Она просто обожает вас.
Черные глаза девушки внимательно рассматривали Мейсона. В них можно было прочесть неподдельный интерес. Протянув руку, она сказала:
– Очень рада видеть вас.
Мейсон пожал ее руку и поклонился.
– Приятно познакомиться с вами, мисс Митчелл.
– Пусть нас никто не беспокоит, – сказал Бэннер секретарше. – Отключите все телефоны.
– О, неужели это так важно? – улыбнулся Мейсон.
– Для меня важно, – кивнул Бэннер. – Садитесь, мистер Мейсон, устраивайтесь поудобнее. Так называемое дело Хастингса может продлиться долго, но если ваша клиентка будет действовать разумно, я не вижу причин, почему нельзя было бы быстро прийти к соглашению.
– Вы сказали, что у вас есть идеи, которые вы не хотели бы обсуждать по телефону, – напомнил Мейсон.
– И есть, и нет, – ответил Бэннер. – Вы же адвокат, мистер Мейсон. Я не настолько глуп, чтобы кричать на весь мир, что именно мой клиент собирается делать. Это могло бы привести к катастрофе. Поэтому я буду действовать, как считаю необходимым, и говорю: вот это я готов посоветовать делать моему клиенту. Это не свяжет руки ни моему клиенту, ни мне, ни кому-либо еще. Если вы примете мое предложение и мы договоримся – это будет прекрасно. Если вам оно не понравится, в таком случае вы не сможете использовать ситуацию во вред ни мне, ни моему клиенту.
– Звучит убедительно, – согласился Мейсон. – Так каково же предложение?
– Я посоветую моему клиенту ежегодно выплачивать Аделле Хастингс десять тысяч долларов в течение пяти лет или до того времени, когда она выйдет замуж, – в зависимости от того, что наступит раньше. Я посоветую моему клиенту завещать ей пятьдесят тысяч долларов и указать в соглашении, что эти условия окончательные, если она не уйдет из жизни раньше его.
– Довольно странный способ решения вопроса, – заметил Мейсон. – Мне не нравится идея составления завещания. Почему бы не посоветовать мистеру Хастингсу выделить ей пятьдесят тысяч долларов в виде страхового полиса?
– На это можно согласиться, – кивнул Бэннер. – Я уже обсуждал эту идею со своим клиентом и… Знаете, Мейсон, я не возьму на себя никаких обязательств, если скажу, что со стороны моего клиента, очевидно, не будет особых возражений, если соглашение будет достигнуто на изложенных мною условиях.
– Что ж, – сказал Мейсон. – Это ваше предложение…
– Нет, нет, это не предложение, – торопливо сказал Бэннер. – Я лишь собираюсь посоветовать это своему клиенту.
– Ну ладно, – усмехнулся Мейсон. – Именно это вы намереваетесь посоветовать своему клиенту. Какова же верхняя граница предложений вашего клиента?
– Не выше того, что я сказал, – ответил Бэннер. – Это максимальные цифры. Мы же здесь не лошадьми торгуем, мистер Мейсон.
– Я понимаю это так, что я должен принять или отвергнуть ваши условия, если стану адвокатом миссис Хастингс.
– Ну, – сказал Бэннер, – мне не хотелось бы захлопывать перед вами дверь, но это максимум, на что я могу сейчас согласиться. Вы еще не разговаривали с миссис Хастингс?
– Нет еще, – ответил Мейсон.
– Она очаровательная молодая женщина, – сказал Бэннер. – Производит прекрасное впечатление.
– И выглядит моложе своих лет? – спросил Мейсон.
– Да, конечно. С ней все в порядке. Мне очень жаль, что ее брак не удался.
– Долго они жили вместе? – поинтересовался Мейсон.
– Около восемнадцати месяцев.
– Почему брак распался?
– Почему человек лысеет? – пожал плечами Бэннер. – Почему седеют его волосы?
– Брак расторгается по взаимному согласию? – спросил Мейсон.
– Как посмотреть, – сказал Бэннер. – Я не хочу, чтобы на меня ссылались, но Хастингс до этого был женат дважды. Его первый брак оказался просто идеальным. Его жена умерла, и Хастингс остался один. Он постоянно вспоминал о первой жене, забыл обо всех перебранках и помнил только хорошее. Затем Хастингс женился второй раз. Он не смог понять, что счастье первого брака зависело от личности его супруги, он почему-то считал, что поскольку до этого был счастлив, то такое состояние скорее зависит от самого супружества, чем от характера близкой женщины. Поэтому он попытался получить счастье во втором браке, но неудачно, пришлось оформлять развод. Вскоре Хастингс вновь почувствовал себя одиноким. Он женился на Аделле, которая была его секретаршей. Это третий брак. Аделла – очень симпатичная женщина, добрая и тактичная. Единственная причина развода состоит в том, что Хастингс так и не стал счастливым. По-моему, он до сих пор не понимает этого.
– Значит, Аделла Хастингс сказала, что она будет консультироваться со мной? – спросил Мейсон.
– Да. Она позвонила ко мне в офис, но меня не было на месте. Она разговаривала с моей секретаршей и сообщила ей, что приехала из Лас-Вегаса и собирается поручить свои дела вам.
– Довольно необычный выбор адвоката для ведения бракоразводного процесса, – заметил Мейсон. – Я занимаюсь в основном уголовными делами.
– Я знаю, но вы же известный человек. Любой адвокат, добивающийся успеха в ведении уголовных дел, может, как утверждают, походя справиться с делом о разводе. Буду совершенно откровенен с вами, мистер Мейсон. Когда Элвина сказала мне, что вы будете представлять Аделлу Хастингс, мне стало немного не по себе.
– Элвина? – переспросил Мейсон.
– Элвина Митчелл, моя секретарша, – объяснил Бэннер.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Хорошо. Я думаю, что свяжусь с вами немного позже, и тогда все обсудим. Мне хотелось бы услышать, какая собственность будет фигурировать в деле.
– Никакой, – ответил Бэннер.
– Никакой?! – воскликнул Мейсон. – Мне показалось, что мы говорили о десяти тысячах долларов в год и…
– Я говорил это и не отказываюсь от своих слов, – ответил Бэннер. – Вы спросили о размерах собственности, которая может быть вовлечена в дело. Я ответил, что такой собственности нет. Вернее, собственности много, но она не будет фигурировать в деле. Вся эта собственность принадлежит только моему клиенту. С ней мистер Хастингс может делать все, что угодно. Если он хочет решить дело со своей женой таким образом, чтобы она какое-то время могла жить не работая, он вправе сделать это. Если он не захочет ничего ей давать, никто не сможет его заставить.
– Почему вас обеспокоило сообщение о том, что Аделла собирается консультироваться со мной?
– Потому что в таком случае мне придется противостоять чемпиону, – рассмеялся Бэннер.
– Ладно, – усмехнулся Мейсон. – Я уже ухожу. Я просто хотел познакомиться с вами и немного узнать о существе дела. Как я понял, Аделла Хастингс уже начала бракоразводный процесс или собирается начать его, не так ли?
– Она поселилась в Лас-Вегасе. На следующей неделе она подает на развод. Я думаю, что сейчас мы оба понимаем необходимость предотвращения ситуации, которая свела бы на нет законность развода. Поэтому в разумных пределах нам нужно сотрудничать, чтобы ускорить решение вопроса. Например, можно выписать повестку в суд и организовать заседание суда, и я выступлю там от имени Гейрвина Хастингса и дам официальный ответ, в котором буду отрицать все претензии. Затем дело может быть передано в суд более высокой инстанции, но я могу вообще не появиться там при условии, естественно, что мы тем временем достигнем согласия.
– Почему вы хотите ускорить решение этого дела? – спросил Мейсон. – У Хастингса есть на примете другая женщина?
– Я могу смело заявить, что мистер Хастингс наконец-то излечился, – улыбнулся Бэннер, покачав головой. – Причин для заключения очередного брака больше нет. Хастингс трудный человек, который хочет жить по-своему. Он целиком поглощен бизнесом, и я не думаю, что он хотел бы завести собственную семью только потому, что иногда ему становится одиноко и скучно в большом доме. Скажите своей клиентке, мистер Мейсон, что она может в любое время вернуться на должность секретарши в фирму мистера Хастингса. Он очень высоко ценит ее как работника и не будет никаких трений, оскорблений или обид. Все можно решить полюбовно, на дружеской основе. Мистер Хастингс действительно хочет, чтобы его жена получила приличное содержание.
– Что ж, благодарю, – сказал Мейсон, вставая. – Несомненно, я еще увижу вас.
Он открыл дверь кабинета.
– До свидания, мистер Мейсон, – тепло улыбнулась ему Элвина Митчелл.
– До свидания, – ответил Мейсон. – Мы еще встретимся.
Возвратившись в свой офис, Мейсон улыбнулся Делле Стрит.
– Мне кажется, – сказал он, – этот разговор меня немного вывел из себя. Но все в порядке. Речь идет о разделе имущества в связи с разводом. Мне удалось получить некоторую интересную информацию о сути дела.
– А что насчет револьвера с двумя пустыми гильзами? – спросила Делла.
– Это совсем другое дело, – ответил Мейсон. – Несомненно, нет причин, по которым Аделла Хастингс должна была бы стрелять в своего мужа, поскольку у нее нет соперницы. Следовательно, можно допустить, что на пути из Лас-Вегаса она дважды выстрелила, скажем, в зайца. Давай примемся за письма. Интересно, сколько мы сможем отработать до возвращения Аделлы Хастингс.
Мейсон начал диктовать Делле Стрит ответы. Время от времени он поглядывал на свои часы.
В четыре часа Делла не выдержала:
– Если это так беспокоит тебя, шеф, почему бы не позвонить ей?
– Да, пожалуй, – согласился Мейсон. – Позвони ей в Лас-Вегас. Указан ли в водительских правах домашний телефон Аделлы Хастингс?
Делла набрала номер и через некоторое время сообщила:
– Телефон в Лас-Вегасе у нее есть. Ей звонят, но не получают ответа.
– Позвони на квартиру Гейрвина Хастингса. Никак не называйся, просто позови к телефону миссис Хастингс. Не исключено, что она там. Она приходила сюда, чтобы повидаться со мной, затем решила позвонить мужу и сообщить о своих планах, а он предложил ей прийти и поговорить с ним.
Делла Стрит кивнула, нашла в справочнике номер домашнего телефона Гейрвина Хастингса и набрала номер. Послушав немного, она осторожно повесила трубку.
– Ну и что? – спросил Мейсон.
– Там автоответчик, – сказала секретарша. – Приятный голос говорит, что в настоящий момент мистера Хастингса нет дома и что через тридцать секунд можно записать на пленку сообщение для хозяина дома.
– Ладно, – махнул рукой Мейсон. – Забудем об этом. Возможно, у них все в порядке.
– А что делать с кошельком, деньгами и револьвером? – спросила Делла. – Оставим здесь?
– Аделла Хастингс позвонит нам до пяти часов, – неуверенно сказал Мейсон. – Должна же она спохватиться, что оставила у нас свою сумочку.
– Заключим пари? – спросила Делла Стрит.
– Нет, – улыбнулся Мейсон.
– Я пыталась связаться с тобой, но ты уже ушел из ресторана, – сказала она. – Клиент, желавший, чтобы ты его принял в половине третьего, отменил свой визит, поскольку едва противная сторона узнала, что за дело берется сам Перри Мейсон, оно сразу же было улажено к взаимному удовлетворению обеих сторон. Ты можешь посылать счет.
– На какой сумме они сошлись? – поинтересовался Мейсон. – Пять тысяч долларов?
– Шесть тысяч семьсот пятьдесят, – уточнила секретарша. – Вот точная сумма, на которую согласилась другая сторона.
– Пошли им счет на пятьсот долларов, – распорядился Мейсон. – Есть еще какие-нибудь новости?
– У нас в офисе произошел таинственный случай.
– Что ты хочешь сказать?
– Какая-то женщина посчитала, что ее жизнь в опасности и решила обратиться к тебе за помощью. Она также хотела бы получить помощь от хорошего частного детективного агентства, которое ты порекомендовал бы ей и сам бы контролировал.
– Кто она? – спросил Мейсон. – И, кстати, где она?
– Ее имя – Аделла Хастингс, – сообщила Делла. – А на твой второй вопрос я не знаю ответа.
Мейсон удивленно поднял брови.
– В четверть первого я ушла обедать, – сказала Делла. – Как ты знаешь, мы с Герти обедаем по очереди. Я быстро поела и без пятнадцати час уже была в офисе. Герти обедала до половины второго. Я тем временем сидела в приемной на коммутаторе.
– Продолжай, – попросил Мейсон.
– Ну, ты же знаешь романтическую натуру Герти. Если уж она обратит внимание на какого-нибудь клиента, то в ее голове мгновенно рождается целая история о нем. Потому что днем, когда на коммутатор поступает мало звонков и посетители появляются редко, Герти запоем читает любовные романы и фунтами поглощает шоколадный крем.
– А потом она рассказывает мне, как следит за своей фигурой, – усмехнулся Мейсон.
– Именно, – улыбнулась Делла. – Сейчас она убедила себя в том, что согласно научным статьям немного сладкого перед едой убивает аппетит и ей уже не хочется так сильно есть. Она говорит, что наши диетические предписания устарели, что сладкое мы едим после еды, что мы должны есть сладкое до…
– Я знаю, – перебил ее Мейсон. – Свои теории Герти рассказывала и мне. Вернемся к загадочному происшествию. Я заинтригован.
– Ну, Герти читала любовный роман, – продолжила Делла, – как раз дошла до самого интересного места. Я думаю, она читала одним глазом, а другим следила за посетителями. Она сказала, что минут через пять после моего ухода в приемную вошла чем-то очень взволнованная женщина и заявила, что должна немедленно поговорить с тобой. Герти ей объяснила, что ты ушел на деловой завтрак и что ты редко принимаешь посетителей без предварительной договоренности, что к половине третьего ты, очевидно, вернешься, потому что в это время у тебя начинается прием. Женщина чуть ли не впала в истерику. Она заявила, что будет ждать тебя, что не уйдет из офиса, пока не поговорит с тобой. «Я хочу, – заявила она, – чтобы мистер Мейсон защищал мои интересы, и я хочу, чтобы он нанял хорошего частного детектива».
– Что потом? – спросил Мейсон.
– Тогда Герти спросила у нее имя и адрес. Женщина назвалась миссис Хастингс и сказала, что ее домашний адрес в данный момент значения не имеет. Герти записала ее имя и вернулась к чтению романа. Женщина сидела в большом кресле около окна. Через две минуты женщина встала и начала ходить по приемной. Затем сказала: «Я вернусь через несколько минут», – открыла дверь и вышла в коридор.
– Что дальше?
– Все, – сказала Делла Стрит. – Она до сих пор не возвращалась.
– Что ж, – ответил Мейсон. – Эта женщина в любой момент может вернуться назад. Герти в состоянии описать ее внешность?
– Герти запомнила ее довольно смутно, говорит, что эта миссис Хастингс выглядит как аристократка, что у нее хорошая фигура, приятный голос и длинные ухоженные пальцы. По мнению Герти, ей тридцать два или тридцать три года. На посетительнице были большие темные очки, больше ничего о ее внешности Герти сказать не может. Но она считает, большие темные очки на женщине были надеты, чтобы скрыть заплаканные глаза. Я спросила Герти, как она это определила, и та ответила: «По голосу, в нем слышались всхлипывающие нотки».
– Оставим это утверждение на совести Герти, – сказал Мейсон. – Аристократическая внешность, прекрасная фигура, ухоженные пальцы, приятный голос… Делла, а тебе не кажется, что черты героини любовного романа, который читала Герти, она перенесла на посетительницу?
– Сомневаюсь, – сказала Делла. – Обычно Герти довольно наблюдательна. Хотя в обеденное время, когда читает подобные романы, она нередко витает в заоблачных высях.
– Ну ладно, – сказал Мейсон. – У нас есть время немного поработать над выступлением перед присяжными на суде, что состоится на следующей неделе.
– Есть несколько важных писем, не терпящих отлагательства, – заявила Делла Стрит. – И ты должен ответить на них сегодня.
– Пусть будет так, – вздохнул Мейсон, – начну с писем, хотя мне прекрасно известно, что это означает. Ты накапливаешь огромную стопку писем, кладешь два самых срочных наверх и говоришь мне, что я должен просмотреть всю корреспонденцию, зная, что на большее меня не хватит.
Делла Стрит улыбнулась и вышла из кабинета, оставляя адвоката перед огромной стопкой конвертов. Однако через минуту она вернулась с черной женской сумочкой в руках.
– Что это? – спросил Мейсон.
– Это? – переспросила Делла. – Женская сумочка.
– И откуда она?
– Я ходила в библиотеку за папкой по ведению переписки и, возвращаясь, заметила в приемной эту сумочку в большом кресле, у самой спинки. Я поинтересовалась у Герти, не ее ли эта сумочка, та ответила, что никогда в жизни ее не видела. Я спросила, кто приходил к нам с сумочкой. Герти подумала немного и ответила, что эту сумочку, по всей видимости, оставила та загадочная женщина, которая была здесь днем. Сумочка находилась в кресле, в котором она сидела.
Мейсон протянул руку, и Делла Стрит передала ему черную сумочку.
– Хм, – нахмурившись, произнес Мейсон, – очень странно. Таинственная посетительница сказала, что находится в беде, что выйдет на несколько минут, но не возвращается обратно и забывает свою сумочку. Мы не знаем, чья это сумочка, вполне возможно, что и не ее.
– Как ты считаешь, стоит посмотреть, что внутри? – спросила Делла. – Сумочка довольно тяжелая, возможно, в ней значительная сумма денег.
– Я думаю, – сказал Мейсон, повертев в руках сумочку, – что надо открыть ее и посмотреть, нет ли там каких-либо документов владельца.
Он открыл сумочку, заглянул в нее и резко отдернул руку.
– Что там? – спросила Делла.
После некоторого колебания, адвокат достал из кармана носовой платок и вынул из сумочки револьвер, держа его за рукоятку через ткань платка, чтобы не оставлять отпечатков пальцев.
– Вот это да! – удивилась Делла Стрит.
– Четыре заряженных патрона и две пустые гильзы, – сообщил Мейсон, повернув барабан. – Система «Смит и Вессон», калибр тридцать восемь. – Мейсон поднес ствол к носу и сказал: – Из револьвера, кажется, стреляли совсем недавно. – Он осторожно вернул барабан в прежнее положение и положил револьвер на стол. – Давай посмотрим, что еще есть в сумочке. Так, здесь бумажник с кредитными карточками и правами, очень интересно. Водительское удостоверение, выданное в штате Невада… Делла, записывай, пожалуйста. Удостоверение выдано Аделле Стерлинг Хастингс, проживающей в Лас-Вегасе, штат Невада, Северо-западная Ферстон-авеню, семьсот двадцать один. Так, кредитная карточка. Миссис Гейрвин С. Хастингс, проживает по адресу: Лос-Анджелес, бульвар Уэйтерби, шестьсот девяносто два. Есть еще водительское удостоверение, выданное в Калифорнии, на имя Аделлы Стерлинг Хастингс, Лос-Анджелес, бульвар Уэйтерби, шестьсот девяносто два. Тут еще целая дюжина других карточек. Миссис Гейрвин С. Хастингс, член клуба автолюбителей Южной Калифорнии, член яхт-клуба Балбоа-Бич, и еще четыре кредитные карточки. – Мейсон отложил бумажник и снова заглянул в сумочку. – Так, кошелек, он, кажется, набит деньгами.
Делла Стрит подняла голову от блокнота, куда записывала все данные.
– Как ты считаешь, шеф, мы имеем право копаться в содержимом сумочки? – спросила она.
– Вполне вероятно, – ответил Мейсон, – что с помощью этого револьвера было совершено преступление. Оставив сумочку в моем офисе, кто-то, очевидно, хочет вопреки моему желанию втянуть меня в какое-то скверное дело. Совершенно неестественно для женщины уйти, оставив свою сумочку. Если с ней не случилось чего-либо, то ее уход из офиса без сумочки кажется мне неким продуманным ходом. А если это так, то я хочу как можно больше выяснить о таинственной посетительнице. – Он достал кошелек, раскрыл его и удивленно воскликнул: – Вот это да!
Делла удивленно подняла взгляд на адвоката.
– Банкноты в сто и пятьдесят долларов, – сказал Мейсон. – Так, тысяча, тысяча пятьсот, две тысячи, две тысячи пятьсот, три тысячи в крупных банкнотах. Так, двадцать, пятьдесят, шестьдесят, восемьдесят, сто, сто пятнадцать в банкнотах меньшего достоинства. Серебром два доллара и сорок три цента. Делла, кажется, наша таинственная посетительница была в состоянии выплатить приличный гонорар.
– Почему ты говоришь в прошедшем времени?
– Потому что не знаю, увижу ли я ее когда-нибудь, – усмехнулся Мейсон. – Если женщина уходит, оставив кошелек с такой суммой, то у нее, по всей видимости, что-то не в порядке с памятью. Она даже забыла, что стреляла из револьвера. Посмотрим, что еще имеется в сумочке. Пудра, губная помада, полпачки сигарет, пустой футляр для очков, футляр для ключей. Что интересно, Делла, когда-то футляр был полон ключей, остались четкие следы на коже, а сейчас здесь только один. Да здесь еще один футляр, почти заполненный ключами и…
Зазвенел телефон.
– Одну минутку, – сказала Делла Стрит, снимая трубку. – Алло, офис Перри Мейсона. – Она послушала, затем закрыла трубку рукой и повернулась к Мейсону: – Это мистер Хантли Л. Бэннер, адвокат. Он говорит, что хотел бы поговорить с тобой по делу миссис Хастингс.
Мейсон перевел взгляд с кошелька на револьвер, лежащий на столе. Поколебавшись, он кивнул Делле и снял трубку со своего аппарата.
– Да, мистер Бэннер, – сказал он. – Говорит Мейсон.
– Я адвокат Гейрвина С. Хастингса, – послышалось в трубке. – Насколько я понимаю, вы представляете его жену в деле о разделе собственности.
– Могу я спросить, почему вы так решили?
– А разве это не так? – удивился Бэннер.
– На юридическом языке, мистер Бэннер, – рассмеялся Мейсон, – это называется попыткой уйти от ответа. Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы знать, какие у вас есть основания заявлять, что я представляю миссис Хастингс.
– Она сама сказала мне, что вы будете представлять ее интересы.
– Могу я узнать, когда это было?
– Перед обедом.
– Вы разговаривали с ней?
– Она разговаривала с моей секретаршей по телефону.
– Меня не было в офисе, когда сюда приходила миссис Хастингс, – осторожно сказал Мейсон. – Она не стала ждать. В настоящий момент у меня нет полномочий представлять миссис Хастингс.
– По всей видимости, она вернется, чтобы увидеться с вами, мистер Мейсон, – ответил Бэннер. – Несомненно, что она выбрала именно вас в качестве своего адвоката. Имейте в виду, что в деле о разделе имущества ее положение довольно непрочное, вся собственность мистера Хастингса записана на его имя. Однако в деле о разводе мой клиент настроен настолько дружественно, насколько это вообще возможно в таких делах. Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Разумеется, мистер Хастингс не хотел бы оставлять ее без цента в кармане, но мне кажется, что у нее уж слишком радужные идеи относительно раздела имущества. Было бы неплохо, если бы она с самого начала поняла, что ей не удастся обустроить свое гнездышко за счет моего клиента.
– Есть ли какая-нибудь общая собственность?
– Есть, но она не заслуживает даже упоминания. Мы с вами придем к соглашению, мистер Мейсон, поскольку мой клиент предлагает ей очень выгодные условия.
– Может быть, вы введете меня в курс дела? – спросил Мейсон.
– Не по телефону, – ответил Бэннер.
– Где расположен ваш офис?
– В Грейфрейр-Билдинг.
– Это в нескольких кварталах от меня, – сказал Мейсон. – Хорошо, мистер Бэннер, у вас найдется несколько минут? В таком случае я мог бы подойти к вам. Мне бы хотелось выяснить некоторые аспекты дела, прежде чем я соглашусь представлять интересы миссис Хастингс.
– Буду рад вас видеть, если вы подойдете прямо сейчас, – ответил Бэннер.
– Минут через пять я буду у вас, – заверил Мейсон. Он повесил трубку и сказал Делле: – Я ухожу к Бэннеру. Постараюсь кое-что выяснить об этом деле. Если бы я начал расспрашивать его по телефону, у него возникли бы подозрения, поэтому я решил сам навестить его. Мне кажется, он может сказать больше, чем намеревается.
Мейсон вышел из офиса, спустился на лифте вниз, вышел из здания, направился к перекрестку, подождал зеленого сигнала светофора, пересек улицу и дошел до Грейфрейр-Билдинг. Он изучил указатель расположения офисов – контора адвоката Бэннера находилась в комнате четыреста тридцать восемь.
Здание представляло собой современное сооружение из стекла и стали. Бесшумный лифт через несколько секунд доставил Мейсона на нужный этаж, и он оказался перед дверью с табличкой «Хантли Л. Бэннер, адвокат». Мейсон открыл дверь. В приемной сидела молодая женщина, исполнявшая роль секретарши, сотрудника по приему посетителей и оператора коммутатора одновременно. Она подняла глаза на Мейсона и профессионально улыбнулась ему.
– Меня зовут Перри Мейсон, – представился адвокат. – Я разговаривал с мистером Бэннером по телефону и…
– О, конечно! – возбужденно воскликнула секретарша. – О, мистер Мейсон! – Она отодвинула свой стул, вышла из-за стола и снова улыбнулась: – Проходите, пожалуйста.
Когда она шла к двери в кабинет, Мейсон обратил внимание на ее спортивную фигуру и мягкую походку.
– Мистер Мейсон, – объявила девушка, открывая дверь.
Сидевший за большим столом человек встал и, протянув руку для приветствия, пошел навстречу Мейсону. На его лице появилась рассеянная, не очень приветливая улыбка. Бэннеру было около сорока лет. Грузная фигура и проницательные глаза производили внушительное впечатление.
– Это мисс Митчелл, мой секретарь, мистер Мейсон, – представил он. – Она просто обожает вас.
Черные глаза девушки внимательно рассматривали Мейсона. В них можно было прочесть неподдельный интерес. Протянув руку, она сказала:
– Очень рада видеть вас.
Мейсон пожал ее руку и поклонился.
– Приятно познакомиться с вами, мисс Митчелл.
– Пусть нас никто не беспокоит, – сказал Бэннер секретарше. – Отключите все телефоны.
– О, неужели это так важно? – улыбнулся Мейсон.
– Для меня важно, – кивнул Бэннер. – Садитесь, мистер Мейсон, устраивайтесь поудобнее. Так называемое дело Хастингса может продлиться долго, но если ваша клиентка будет действовать разумно, я не вижу причин, почему нельзя было бы быстро прийти к соглашению.
– Вы сказали, что у вас есть идеи, которые вы не хотели бы обсуждать по телефону, – напомнил Мейсон.
– И есть, и нет, – ответил Бэннер. – Вы же адвокат, мистер Мейсон. Я не настолько глуп, чтобы кричать на весь мир, что именно мой клиент собирается делать. Это могло бы привести к катастрофе. Поэтому я буду действовать, как считаю необходимым, и говорю: вот это я готов посоветовать делать моему клиенту. Это не свяжет руки ни моему клиенту, ни мне, ни кому-либо еще. Если вы примете мое предложение и мы договоримся – это будет прекрасно. Если вам оно не понравится, в таком случае вы не сможете использовать ситуацию во вред ни мне, ни моему клиенту.
– Звучит убедительно, – согласился Мейсон. – Так каково же предложение?
– Я посоветую моему клиенту ежегодно выплачивать Аделле Хастингс десять тысяч долларов в течение пяти лет или до того времени, когда она выйдет замуж, – в зависимости от того, что наступит раньше. Я посоветую моему клиенту завещать ей пятьдесят тысяч долларов и указать в соглашении, что эти условия окончательные, если она не уйдет из жизни раньше его.
– Довольно странный способ решения вопроса, – заметил Мейсон. – Мне не нравится идея составления завещания. Почему бы не посоветовать мистеру Хастингсу выделить ей пятьдесят тысяч долларов в виде страхового полиса?
– На это можно согласиться, – кивнул Бэннер. – Я уже обсуждал эту идею со своим клиентом и… Знаете, Мейсон, я не возьму на себя никаких обязательств, если скажу, что со стороны моего клиента, очевидно, не будет особых возражений, если соглашение будет достигнуто на изложенных мною условиях.
– Что ж, – сказал Мейсон. – Это ваше предложение…
– Нет, нет, это не предложение, – торопливо сказал Бэннер. – Я лишь собираюсь посоветовать это своему клиенту.
– Ну ладно, – усмехнулся Мейсон. – Именно это вы намереваетесь посоветовать своему клиенту. Какова же верхняя граница предложений вашего клиента?
– Не выше того, что я сказал, – ответил Бэннер. – Это максимальные цифры. Мы же здесь не лошадьми торгуем, мистер Мейсон.
– Я понимаю это так, что я должен принять или отвергнуть ваши условия, если стану адвокатом миссис Хастингс.
– Ну, – сказал Бэннер, – мне не хотелось бы захлопывать перед вами дверь, но это максимум, на что я могу сейчас согласиться. Вы еще не разговаривали с миссис Хастингс?
– Нет еще, – ответил Мейсон.
– Она очаровательная молодая женщина, – сказал Бэннер. – Производит прекрасное впечатление.
– И выглядит моложе своих лет? – спросил Мейсон.
– Да, конечно. С ней все в порядке. Мне очень жаль, что ее брак не удался.
– Долго они жили вместе? – поинтересовался Мейсон.
– Около восемнадцати месяцев.
– Почему брак распался?
– Почему человек лысеет? – пожал плечами Бэннер. – Почему седеют его волосы?
– Брак расторгается по взаимному согласию? – спросил Мейсон.
– Как посмотреть, – сказал Бэннер. – Я не хочу, чтобы на меня ссылались, но Хастингс до этого был женат дважды. Его первый брак оказался просто идеальным. Его жена умерла, и Хастингс остался один. Он постоянно вспоминал о первой жене, забыл обо всех перебранках и помнил только хорошее. Затем Хастингс женился второй раз. Он не смог понять, что счастье первого брака зависело от личности его супруги, он почему-то считал, что поскольку до этого был счастлив, то такое состояние скорее зависит от самого супружества, чем от характера близкой женщины. Поэтому он попытался получить счастье во втором браке, но неудачно, пришлось оформлять развод. Вскоре Хастингс вновь почувствовал себя одиноким. Он женился на Аделле, которая была его секретаршей. Это третий брак. Аделла – очень симпатичная женщина, добрая и тактичная. Единственная причина развода состоит в том, что Хастингс так и не стал счастливым. По-моему, он до сих пор не понимает этого.
– Значит, Аделла Хастингс сказала, что она будет консультироваться со мной? – спросил Мейсон.
– Да. Она позвонила ко мне в офис, но меня не было на месте. Она разговаривала с моей секретаршей и сообщила ей, что приехала из Лас-Вегаса и собирается поручить свои дела вам.
– Довольно необычный выбор адвоката для ведения бракоразводного процесса, – заметил Мейсон. – Я занимаюсь в основном уголовными делами.
– Я знаю, но вы же известный человек. Любой адвокат, добивающийся успеха в ведении уголовных дел, может, как утверждают, походя справиться с делом о разводе. Буду совершенно откровенен с вами, мистер Мейсон. Когда Элвина сказала мне, что вы будете представлять Аделлу Хастингс, мне стало немного не по себе.
– Элвина? – переспросил Мейсон.
– Элвина Митчелл, моя секретарша, – объяснил Бэннер.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Хорошо. Я думаю, что свяжусь с вами немного позже, и тогда все обсудим. Мне хотелось бы услышать, какая собственность будет фигурировать в деле.
– Никакой, – ответил Бэннер.
– Никакой?! – воскликнул Мейсон. – Мне показалось, что мы говорили о десяти тысячах долларов в год и…
– Я говорил это и не отказываюсь от своих слов, – ответил Бэннер. – Вы спросили о размерах собственности, которая может быть вовлечена в дело. Я ответил, что такой собственности нет. Вернее, собственности много, но она не будет фигурировать в деле. Вся эта собственность принадлежит только моему клиенту. С ней мистер Хастингс может делать все, что угодно. Если он хочет решить дело со своей женой таким образом, чтобы она какое-то время могла жить не работая, он вправе сделать это. Если он не захочет ничего ей давать, никто не сможет его заставить.
– Почему вас обеспокоило сообщение о том, что Аделла собирается консультироваться со мной?
– Потому что в таком случае мне придется противостоять чемпиону, – рассмеялся Бэннер.
– Ладно, – усмехнулся Мейсон. – Я уже ухожу. Я просто хотел познакомиться с вами и немного узнать о существе дела. Как я понял, Аделла Хастингс уже начала бракоразводный процесс или собирается начать его, не так ли?
– Она поселилась в Лас-Вегасе. На следующей неделе она подает на развод. Я думаю, что сейчас мы оба понимаем необходимость предотвращения ситуации, которая свела бы на нет законность развода. Поэтому в разумных пределах нам нужно сотрудничать, чтобы ускорить решение вопроса. Например, можно выписать повестку в суд и организовать заседание суда, и я выступлю там от имени Гейрвина Хастингса и дам официальный ответ, в котором буду отрицать все претензии. Затем дело может быть передано в суд более высокой инстанции, но я могу вообще не появиться там при условии, естественно, что мы тем временем достигнем согласия.
– Почему вы хотите ускорить решение этого дела? – спросил Мейсон. – У Хастингса есть на примете другая женщина?
– Я могу смело заявить, что мистер Хастингс наконец-то излечился, – улыбнулся Бэннер, покачав головой. – Причин для заключения очередного брака больше нет. Хастингс трудный человек, который хочет жить по-своему. Он целиком поглощен бизнесом, и я не думаю, что он хотел бы завести собственную семью только потому, что иногда ему становится одиноко и скучно в большом доме. Скажите своей клиентке, мистер Мейсон, что она может в любое время вернуться на должность секретарши в фирму мистера Хастингса. Он очень высоко ценит ее как работника и не будет никаких трений, оскорблений или обид. Все можно решить полюбовно, на дружеской основе. Мистер Хастингс действительно хочет, чтобы его жена получила приличное содержание.
– Что ж, благодарю, – сказал Мейсон, вставая. – Несомненно, я еще увижу вас.
Он открыл дверь кабинета.
– До свидания, мистер Мейсон, – тепло улыбнулась ему Элвина Митчелл.
– До свидания, – ответил Мейсон. – Мы еще встретимся.
Возвратившись в свой офис, Мейсон улыбнулся Делле Стрит.
– Мне кажется, – сказал он, – этот разговор меня немного вывел из себя. Но все в порядке. Речь идет о разделе имущества в связи с разводом. Мне удалось получить некоторую интересную информацию о сути дела.
– А что насчет револьвера с двумя пустыми гильзами? – спросила Делла.
– Это совсем другое дело, – ответил Мейсон. – Несомненно, нет причин, по которым Аделла Хастингс должна была бы стрелять в своего мужа, поскольку у нее нет соперницы. Следовательно, можно допустить, что на пути из Лас-Вегаса она дважды выстрелила, скажем, в зайца. Давай примемся за письма. Интересно, сколько мы сможем отработать до возвращения Аделлы Хастингс.
Мейсон начал диктовать Делле Стрит ответы. Время от времени он поглядывал на свои часы.
В четыре часа Делла не выдержала:
– Если это так беспокоит тебя, шеф, почему бы не позвонить ей?
– Да, пожалуй, – согласился Мейсон. – Позвони ей в Лас-Вегас. Указан ли в водительских правах домашний телефон Аделлы Хастингс?
Делла набрала номер и через некоторое время сообщила:
– Телефон в Лас-Вегасе у нее есть. Ей звонят, но не получают ответа.
– Позвони на квартиру Гейрвина Хастингса. Никак не называйся, просто позови к телефону миссис Хастингс. Не исключено, что она там. Она приходила сюда, чтобы повидаться со мной, затем решила позвонить мужу и сообщить о своих планах, а он предложил ей прийти и поговорить с ним.
Делла Стрит кивнула, нашла в справочнике номер домашнего телефона Гейрвина Хастингса и набрала номер. Послушав немного, она осторожно повесила трубку.
– Ну и что? – спросил Мейсон.
– Там автоответчик, – сказала секретарша. – Приятный голос говорит, что в настоящий момент мистера Хастингса нет дома и что через тридцать секунд можно записать на пленку сообщение для хозяина дома.
– Ладно, – махнул рукой Мейсон. – Забудем об этом. Возможно, у них все в порядке.
– А что делать с кошельком, деньгами и револьвером? – спросила Делла. – Оставим здесь?
– Аделла Хастингс позвонит нам до пяти часов, – неуверенно сказал Мейсон. – Должна же она спохватиться, что оставила у нас свою сумочку.
– Заключим пари? – спросила Делла Стрит.
– Нет, – улыбнулся Мейсон.