Эрл Стенли Гарднер. Дело о коте привратника

   Рука Мейсона опустилась на плечо молодого человека.
   – Мы и не пытаемся здесь поживиться, – сказал он.
   – А что же вы тут околачиваетесь?
   – Мне нужна информация, чтобы защитить моего клиента.
   – Кто такой этот клиент?
   – Хотите – верьте, хотите – нет, – ухмыльнулся Мейсон, – но это кот.
   – Кто?!
   – Чарли Эштон, Дуг, – вмешалась Уинифред. – Ты же знаешь, что кузены обязаны держать его привратником, но Сэм грозится отравить кота, а мистер Мейсон защищает Эштона, пытается доказать, что он вправе держать животное.
   – Ты что – хочешь сказать, что Сэм Лекстер грозится отравить Клинкера? – Челюсти Кина сурово сжались.
   Она кивнула.
   – Ну, будь я проклят! – медленно произнес Кин и повернулся к Перри Мейсону. – Послушайте, – сказал он, – я хотел остаться в стороне, но, раз Сэм такое устраивает, спросите-ка его, что стало с колтсдорфскими бриллиантами!
   – Дуг! – резко предостерегла Уинифред.
   – Не останавливай меня, – повернулся он к ней. – Ты не знаешь того, что знаю я. А я знаю о Сэме кое-что, и это выйдет наружу. Не волнуйся, Уинни, я не собираюсь его выдавать. Эдит де Во…
   Уинифред твердо перебила его:
   – Мистер Мейсон занимается только котом, Дуг.
   Кин рассмеялся резким, нервным смехом:
   – Извини. Я, наверное, от всего этого устал. Я не выношу людей, которые способны отравить животное, а уж тут… Клинкер стоит десятка таких, как Сэм Лекстер. Ладно, не буду вмешиваться.
   Пол Дрейк небрежно опустился на один из табуретов.
   – Так что же такое выйдет наружу насчет Сэма Лекстера?
   Мейсон положил руку ему на плечо:
   – Минутку, Пол. Эти люди были с нами до конца откровенны, будем же и мы говорить со всей откровенностью. Вы хотите дать нам какую-то информацию? – повернулся Мейсон к Уинифред.
   – Я не хочу вмешиваться, – покачала она головой, – и не хочу, чтобы вмешивался Дуг.
   Мейсон взял Дрейка за руку и буквально потащил его по проходу между табуретками:
   – Пойдем, Пол!
   Когда дверь закрывалась, Уинифред улыбнулась им вслед и помахала рукой.
   – Зачем мы ушли? – запротестовал Дрейк. – Этот парень что-то знает. Он говорил с Эдит де Во.
   – Кто такая Эдит де Во?
   – Сиделка, которая жила в доме. Она-то уж может кое-что знать.
   Мейсон, задумчиво оглядев улицу, сказал:
   – Если только я увижу, что тут шляется Шастер, уж я его отделаю. Вообрази только: этот взяточник является и заставляет ее подписывать подобную бумагу!
   – Это в его духе, – сказал Дрейк. – Что ты можешь поделать? У тебя нет даже клиента, который мог бы опровергнуть завещание. Это завещание вроде бы золотое, да?
   – Мой клиент – кот, – мрачно заявил Мейсон.
   – А может кот опротестовать завещание? – спросил Дрейк.
   Лицо Мейсона выражало решимость опытного борца.
   – Будь я проклят, если знаю! – воскликнул он. – Пошли к Эдит де Во.
   – Но как же ты опротестуешь завещание, если не защищаешь пострадавшую сторону? Двое заинтересованных лиц – наследники, а третье подписало отказ от своих прав, – настаивал сыщик.
   – Я уже предупредил, – сказал Мейсон. – Я бью неожиданно.

Глава 5

   В такси сыщик сообщил Мейсону то, что узнал.
   – Не все ясно с твоим клиентом Чарльзом Эштоном, – сказал он. – Они с Питером Лекстером попали в автомобильную аварию. Эштон здорово покалечился. Он пытался получить денежную компенсацию и не смог. Владелец другой машины не был застрахован и не имел ни цента. Эштон устроил скандал, говорил, что у него тоже ни цента нет.
   – Это нормально, – заметил Мейсон. – У него мог быть миллион отложен, а он говорил бы то же самое.
   Дрейк продолжал механическим голосом человека, который заинтересован больше в самих фактах, чем в их толковании:
   – У него был банковский счет – единственный, насколько мы могли установить. В том банке он откладывал свое жалованье. Накопил долларов четыреста. После аварии он все потратил и остался еще должен врачам.
   – Минутку, – удивился Мейсон, – разве Питер Лекстер не взял на себя расходы после аварии?
   – Нет, но не спеши с выводами. Эштон говорил одному из своих друзей, что Лекстер хотел бы о нем позаботиться, но считал, что Эштону лучше покрыть расходы на врача и больницу из своего кармана, чтобы получить денежную компенсацию.
   – Продолжай, – сказал Мейсон. – К чему ты клонишь?
   – Незадолго до пожара Лекстер получил деньги наличными. Я не узнал сколько, но много. За три дня до пожара Эштон арендовал в банке два больших сейфа. Он взял их на свое имя, но сказал клерку, что у него есть сводный брат, который должен пользоваться сейфами в любое время. Клерк сказал, что сводный брат должен явиться и удостоверить свою подпись. Эштон заявил, что брат болен и не встает с постели, нельзя ли взять карточку, которую он подпишет. Обещал гарантировать подлинность подписи и исключал всякие претензии к банку. Ему выдали карточку, Эштон ушел и через час вернулся с подписанной карточкой.
   – Подписанной именем?..
   – Кламмерта, Уотсона Кламмерта.
   – Кто такой Кламмерт? – спросил Мейсон. – Блеф какой-то?
   – Нет, – сказал Дрейк. – Возможно, он и в самом деле брат Эштона. То есть был – он умер. Он не был зарегистрирован в городском управлении. Я навел справки. Уотсон Кламмерт получал водительские права. Я узнал адрес, съездил в больницу и выяснил, что Уотсон Кламмерт умер в течение двадцати четырех часов после того, как подписал банковскую карточку.
   – Смерть чем-то подозрительна?
   – Абсолютно ничем. Умер естественным образом, в больнице. При нем постоянно дежурили, но – тут-то и есть самое интересное – перед смертью он четыре дня находился в состоянии комы. Ни разу не приходил в сознание.
   – Какого же черта он мог подписать?
   – В том-то и дело, – монотонным голосом сказал Дрейк.
   – Что еще о Кламмерте? – спросил Мейсон.
   – Очевидно, они с Эштоном имели мало общего. Эштон много лет его не видел. Когда он узнал, что Кламмерт умирает в благотворительной больнице, он явился, чтобы ему помочь.
   – Как вы это узнали?
   – Эштон много разговаривал с одной из сиделок. Когда он услышал, что Кламмерт тяжело болен, он сразу приковылял и ходил по больнице, пока не нашел Кламмерта, лежащего без сознания. Он раскошелился и сделал все, что мог: заплатил специалистам, нанял сиделок и сам дежурил у постели. Он дал инструкции сиделке, чтобы Кламмерт имел все, что только можно купить за деньги. Конечно, сиделка знала, что он умирает, и врачи знали, но они, естественно, дурачили Эштона, говоря ему, что есть один шанс из миллиона, и Эштон просил не упустить этот шанс. И еще: он поставил условие, что, если Кламмерт очнется, он не должен знать, кто его благодетель. Эштон объяснил сиделкам, что много лет назад они поссорились и с тех пор не виделись, – а из-за чего, как ты думаешь?
   – Не знаю уж, Братец Кролик, – с раздражением сказал Мейсон, – из-за чего было поссориться Хромому Лису и Спящей Красавице?
   – Из-за кота, – усмехнулся сыщик.
   – Как из-за кота? – воскликнул Мейсон.
   – Да, из-за кота по кличке Клинкер, он был еще котенком.
   – О, дьявольщина!
   – Насколько я могу судить, – продолжал Дрейк, – с того времени, как Эштон нашел своего брата, и до дня смерти Кламмерта он потратил около пятисот долларов на врачей и больничные расходы. Он за все платил наличными. Сиделка говорила, что он носил в бумажнике большие пачки денег. Где же, черт возьми, Чарльз Эштон взял эти деньги?
   – Будь ты проклят, Пол, – Мейсон состроил гримасу. – Мне вовсе не нужно, чтобы ты своими фактами компрометировал моего клиента. Надо подловить Сэма Лекстера.
   – Факты, – сухо сказал Дрейк, – вроде обрывков картинки-головоломки. Мне платят за то, что я их нахожу, тебе – за то, что ты их складываешь вместе. Если они окажутся не от той картинки, ты всегда сможешь засунуть ненужные туда, где их никто не найдет.
   Мейсон хмыкнул, потом спросил задумчиво:
   – Какого дьявола Эштону понадобилось, чтобы Кламмерт имел доступ к сейфам?
   – Единственное, что приходит мне в голову, – сказал Дрейк, – что Эштон намеревался дать денег Кламмерту, если тот поправится, но встречаться с ним не хотел, поэтому собирался вручить ему ключ от сейфа, куда будет время от времени класть деньги, а Кламмерт – забирать.
   – Не сходится, – сказал Мейсон. – Ведь Кламмерт должен был представить свою подпись, чтобы получить доступ к сейфу, а та подпись, которую Эштон выдал за Кламмертову, не могла быть подлинной, потому что Кламмерт был без сознания.
   – О’кей, – сказал Дрейк, – ты победил. Это я и хотел сказать, говоря, что факты – кусочки головоломки. Я их достаю, а ты складываешь.
   – Кто-нибудь приходил в банк под именем Кламмерта?
   – Нет. Эштон несколько раз пользовался сейфом, был там и вчера, и сегодня. Клерки не хотели об этом говорить, поэтому у меня создалось впечатление, что он вынул оттуда изрядную пачку денег.
   – Откуда они знают, что берут из сейфа?
   – Обычно они не знают, но один из клерков видел, как Эштон засовывал деньги в большую сумку. А твой клиент говорил что-нибудь о колтсдорфских бриллиантах? – поинтересовался сыщик.
   – Нет, Пол. Мистер Эштон не говорил мне о колтсдорфских бриллиантах. А что такое колтсдорфские бриллианты? Пол, это ты должен рассказать мне о них.
   – Это единственные драгоценности, которыми владел Питер Лекстер, – усмехнулся сыщик. – Бог знает, как они ему достались. Они были в числе камней, вывезенных из России каким-то аристократом. Питер Лекстер показывал их немногим друзьям. Это крупные, хорошо обработанные камни. Бумажные купюры или ценные бумаги могли сгореть во время пожара, и следа бы от них не осталось. Но ведь и колтсдорфских бриллиантов не нашли.
   – Трудно найти бриллианты в обломках сгоревшего дома, – сухо возразил Мейсон.
   – Обломки чуть ли не гребенкой прочесали, просеяли золу и прочее. Но бриллиантов не обнаружили. На Питере Лекстере нашли кольцо с рубином, которое он обычно носил, а бриллиантов не было.
   – Рассказывай дальше, – потребовал Мейсон. – Эштона видели с этими драгоценностями?
   – Мне об этом неизвестно. Но есть другие факты. Например, незадолго до пожара Лекстер приценивался к одному имению. Он ездил осматривать усадьбу вместе с Эштоном. Дня два назад Эштон приезжал к владельцу и хотел купить имение, расплатившись тут же наличными.
   – Ему отказали?
   – Пока да, но я думаю, вопрос остался открытым.
   – Похоже, я ворошу осиное гнездо, – задумчиво сказал Мейсон. – Лекстер мог держать имение втайне… Кажется, придется поговорить с Эштоном.
   – Внуки в ярости, особенно Сэм, – тусклым голосом сказал Дрейк. – Оуфли – спокойный и замкнутый малый. А Сэм увлекался гоночными машинами, поло, женщинами и прочее.
   – Где же он брал деньги?
   – У старика.
   – Я думал, старик был скуп.
   – Да, он был прижимист, но внуков баловал.
   – Сколько он стоил?
   – Никто не знает. Инвентаризация его поместья…
   – Ладно, не будем об этом, – перебил Мейсон. – Меня интересует только кот.
   – Накануне пожара в доме была ужасная ссора. Я точно не знаю, что случилось, но думаю, сиделка может рассказать. Я говорил со слугами – у них ничего не выудить. До сиделки я еще не добрался… А вот и ее дом.
   – Как ее зовут? Дерфи?
   – Нет, де Во, Эдит де Во. Квалифицированная сиделка и сестра. Фрэнк Оуфли очень ею интересовался, когда она ухаживала за стариком. Они и теперь иной раз видятся.
   – С честными намерениями? – спросил Мейсон.
   – Не спрашивай меня. Я детектив, а не полиция нравов. Идем.
   Мейсон расплатился за такси. Они позвонили, дверь автоматически открылась, они прошли по длинному коридору в комнату первого этажа. В дверях их встретила рыжеволосая женщина с беспокойным взглядом, быстрыми, нервными движениями и приятной фигурой. На лице женщины отразилось разочарование.
   – Ой, – сказала она, – а я ждала… Кто вы?
   Детектив поклонился и представился:
   – Я Пол Дрейк. А это мистер Мейсон, мисс де Во.
   – Что вам нужно? – Речь ее была быстрой, слова почти сливались друг с другом.
   – Мы хотели с вами поговорить, – сказал Мейсон.
   – Насчет места, – поспешил добавить Пол Дрейк. – Вы ведь сиделка, правда?
   – Что за место?
   – Наверное, было бы удобнее говорить, если бы мы вошли, – осмелился предложить Пол.
   Она поколебалась, оглядывая коридор, потом отступила со словами:
   – Хорошо, вы можете войти, но только на несколько минут.
   Комната была в таком состоянии, словно хозяйка только что закончила уборку. Прическа мисс де Во – волосок к волоску, ногти в полном порядке. Похоже было, что она нарядилась в лучшее свое платье. Дрейк уселся и устроился поудобнее, будто собирался пробыть здесь несколько часов. Мейсон присел на ручку кресла, посмотрел на детектива и нахмурился.
   – Возможно, это место – не совсем то, к чему вы привыкли, – сказал Дрейк. – Но не мешает о нем поговорить. Сколько вы берете за день?
   – Вы хотите сказать – два-три дня?
   – Нет, только один.
   – Десять долларов, – твердо заявила она.
   Дрейк достал бумажник, отсчитал десять долларов, но не отдал их сразу, а сказал:
   – Работа не отнимет у вас больше часа, но я плачу за весь день.
   Она нервно облизнула губы кончиком языка, быстро перевела взгляд с Мейсона на Дрейка. В ее голосе звучало подозрение:
   – Так что же все-таки за работа?
   – Мы хотим, чтобы вы припомнили несколько фактов, – Дрейк крутил купюры между пальцами. – У вас это отнимет десять-пятнадцать минут, а потом вы нам эти факты запишете.
   Она спросила настороженно:
   – Какие факты?
   Сыщик наблюдал за ней стеклянными глазами. Протянул десять долларов.
   – Мы хотим знать, что вам известно о Питере Лекстере.
   Она вздрогнула, тревожно переводя взгляд с одного на другого:
   – Вы что – сыщики?
   Лицо Дрейка приобрело выражение игрока в гольф, который только что сделал точный удар.
   – Можно и так назвать, – согласился он. – Нам нужны определенные сведения. Мы хотим знать факты – ничего, кроме фактов. Мы не собираемся ни во что вас втягивать.
   – Нет, – она энергично покачала головой, – мистер Лекстер нанял меня как сиделку. Было бы неэтично выдавать его секреты.
   Перри Мейсон, наклонившись вперед, взял нить разговора в свои руки:
   – Дом загорелся, мисс де Во?
   – Да, дом загорелся.
   – И вы были в это время там?
   – Да.
   – Пожар начался быстро?
   – Очень быстро. Я как раз проснулась. Почуяла дым и сначала подумала, что это печка. Потом решила проверить. Накинула халат и открыла дверь. Южная сторона дома была в огне, я закричала, а через несколько минут… Наверное, больше добавить нечего.
   – Вы не знаете, дом был застрахован? – спросил Мейсон.
   – Думаю, что да.
   – А не знаете, была ли выплачена страховка?
   – Думаю, что да. Наверное, ее выплатили мистеру Сэмюэлю Лекстеру. Ведь он же душеприказчик?
   – Был ли в доме кто-нибудь, кого вы не любили? – спросил Мейсон. – Кто-то особенно неприятный вам?
   – Почему вы задаете такой странный вопрос?
   – Когда случается пожар, – не спеша сказал Мейсон, – во время которого кто-то гибнет, власти обычно устраивают расследование. Оно начинается с пожара, но не всегда пожаром оканчивается, и свидетелям лучше говорить все, что они знают.
   Она подумала несколько секунд, глаза ее сверкнули:
   – Вы хотите сказать, что, если я не дам показаний, я попаду под подозрение, что подожгла дом, чтобы уничтожить кого-то, кто мне не нравился? Но это абсурд!
   – Хорошо, поставим вопрос иначе, – согласился Мейсон. – Был в доме кто-то, кто вам нравился?
   – Что вы под этим подразумеваете?
   – Очень просто: нельзя, живя с людьми под одной крышей, не испытывать определенных привязанностей или неприязни. Предположим, что там был кто-то, кого вы не любили, а кого-то другого любили. Нам нужны факты о пожаре. Если мы получим их от вас – это одно, а если нам предоставит их человек, которого вы не любите, особенно если этот человек попытается свалить вину на того, кого вы любите, – совсем другое.
   Она выпрямилась:
   – Вы хотите сказать: Сэм Лекстер обвиняет Фрэнка Оуфли?
   – Конечно, нет, – сказал Мейсон. – Я не делаю никаких заявлений. Я не даю информации. Я пришел ее получить. Пойдем, Пол. – Он кивнул детективу и поднялся.
   Эдит де Во вскочила со стула и кинулась к двери, загородив дорогу Мейсону:
   – Подождите, я не поняла, что вам нужно! Я скажу все, что знаю!
   – Нам нужно узнать многое, – задумчиво сказал Мейсон, словно сомневаясь, вернуться ли на место. – Не только о пожаре, но и о том, что ему предшествовало. Наверное, лучше спросить у кого-то другого. Нам нужно знать о жизни и привычках людей в доме, где вы были сиделкой… В конце концов, лучше вас от этого избавить.
   – Нет, нет, не надо! Вернитесь. Я расскажу вам все, что знаю. Никаких тайн тут нет, и если уж вам надо знать, я расскажу. Если Сэм даже намекнул, что Фрэнк Оуфли как-то связан с пожаром, он просто хотел отвести подозрение от себя.
   Мейсон вздохнул и с явной неохотой вернулся на свое место, снова уселся на подлокотник и сказал:
   – Мы охотно послушаем несколько минут, но говорите живей, мисс де Во. Время нам очень дорого.
   – Я понимаю, – поспешно начала она. – Мне все время казалось, что есть что-то странное в этом пожаре. Я сказала это Фрэнку Оуфли, а он посоветовал мне молчать. Я пыталась разбудить мистера Лекстера – то есть старика. Пламя уже бушевало в той части дома. Я кричала и пробиралась ощупью наверх. Там было жарко и полно дыму, но на лестницу огонь еще не пробрался. За мной пошел Фрэнк. Говорил, что я ничего не смогу сделать. Мы стояли на лестнице и кричали, пытаясь разбудить мистера Лекстера, но не слышали ответа. По лестнице поднимались клубы черного дыма. Я оглянулась и увидела, что пламя пробивается к лестничной площадке и что надо выбираться. Мы вышли через северное крыло. Я задыхалась от дыма. Глаза у меня еще два или три дня были красные.
   – Где был Сэм Лекстер?
   – Я увидела его раньше, чем Фрэнка. Он бегал в пижаме и купальном халате с криком: «Пожар! Пожар!» Совсем, кажется, голову потерял.
   – А пожарная команда?
   – Она появилась, когда сгорело почти все. Дом ведь стоял в стороне.
   – Дом был большой?
   – Слишком большой! – живо отозвалась она – У прислуги было много работы.
   – Какую держали прислугу?
   – Миссис Пиксли, девушку по имени Нора – кажется, Эддингтон – и Джима Брэндона – шофера. Нора была вроде прислуги за все. Она в доме не жила, приходила к семи утра и оставалась до пяти. Миссис Пиксли готовила.
   – А Чарльз Эштон, привратник, там бывал?
   – Только иногда. Он же охранял городской дом. Он приезжал, когда мистер Лекстер его просил. В ночь пожара он был в городе.
   – Где спал Питер Лекстер?
   – На втором этаже, в южном крыле.
   – В какое время начался пожар?
   – Около половины второго. Я проснулась, очевидно, без четверти два. Дом уже некоторое время горел.
   – А почему вас наняли? Что было с мистером Лекстером?
   – Он попал в автомобильную аварию, и нервы у него были не в порядке. Временами он не мог спать, а снотворное не любил. Я – массажистка, вот и помогала ему во время нервных приступов. Горячая ванна с душем, потом массаж – и он мог уснуть. И с сердцем у него было неважно. Время от времени приходилось давать ему сердечные лекарства.
   – Где была Уинифред?
   – Она спала. Мы с трудом ее разбудили. Мне даже показалось, что она угорела. Дверь у нее была заперта. Чуть не сломали дверь, пока ее добудились.
   – Где она находилась? В северном или в южном крыле?
   – В центре дома, к востоку.
   – А внуки? Где они спали?
   – В центре дома, к западу.
   – А слуги?
   – Все в северном крыле.
   – Если вы были медсестрой при мистере Лекстере и у него бывало неладно с сердцем, почему вы не спали там, где могли бы оказаться под рукой, если бы понадобилась ваша помощь?
   – Но я и была под рукой. У него был электрический звонок, ему стоило всего лишь нажать на кнопку – и я тут же нажимала на свою, давая знать, что иду.
   – И в его комнате звонил звонок?
   – Да.
   – Почему же вы не позвонили ему в ночь пожара?
   – Звонила. Это было первое, что я сделала. Побежала назад к себе и несколько раз позвонила. Но ответного сигнала не было, и я начала подниматься по лестнице. Наверное, проводка сгорела.
   – Понятно. Дыма было много?
   – Да, центральная часть дома была буквально полна дыма.
   – Накануне пожара что-то случилось?
   – Вы о чем?
   – Какой-то скандал, ссора?
   – Нет… Не совсем. Что-то вышло у Питера Лекстера с Сэмом. Думаю, что Фрэнк ни при чем.
   – А Уинифред?
   – Вроде бы тоже. Не поладили старик с Сэмом Лекстером. Кажется, из-за игры Сэма в карты.
   – Как вы думаете, из-за чего начался пожар? – спросил Мейсон.
   – То есть – не поджог ли?
   – Вы достаточно долго виляете, мисс де Во, – медленно произнес Мейсон. – Скажите, что вам известно об этом пожаре?
   Она вздохнула. Глаза ее забегали.
   – Может ли пожар начаться из-за того, что в топку парового отопления вывели газы из выхлопной трубы? – спросила она.
   – Нет, – мотнул головой Дрейк. – Какого черта…
   – Подождите, Пол, – вмешался Мейсон. – Давайте послушаем, что она хочет сказать.
   – Неважно, раз пожар от этого не может случиться, – уклончиво ответила она.
   Адвокат бросил предостерегающий взгляд на детектива и сказал серьезно:
   – Возможно, что пожар мог начаться и от этого.
   – Но разве могло загореться несколько часов спустя после того, как газы попали в топку?
   – Так как же они попали в топку? – спросил Мейсон.
   – Ну, было так. Гараж встроен в дом. Там находились три машины. Дом стоял на холме, гараж помещался в юго-западном углу, на склоне. Наверное, когда строили дом, в том месте получилась лишняя комната, и архитектор решил встроить туда гараж, чтобы не ставить отдельное здание.
   – Да, – кивнул Мейсон, – я вас понимаю. Расскажите о выхлопных газах.
   – Ну, – сказала она, – я гуляла и уже возвращалась в дом, когда услышала в гараже шум. Дверь гаража была закрыта, но там работал мотор. Я подумала, что кто-нибудь ушел и забыл выключить мотор, поэтому вошла – сбоку есть маленькая дверь – и зажгла свет.
   – И что же вы увидели? – склонился к ней Перри Мейсон.
   – Сэма Лекстера, он сидел в своей машине.
   – И мотор был включен?
   – Да, он работал.
   – Медленно, как на холостом ходу?
   – Нет, быстро. Если бы он работал медленно, я бы и не услышала.
   – А выхлопные газы как попадали в топку? – спросил Дрейк.
   – Это странно. Я заметила, что какой-то шланг идет от машины к батарее. Там была газовая топка, от которой нагревались трубы, – в задней части гаража.
   – Как вы поняли, что шланг от машины ведет к батарее?