Эрл Стенли Гарднер. Дело о подмененном лице

   – Как ваш муж собирается избежать встречи с этой женщиной? – спросил Мейсон.
   – Он будет выходить на палубу только тогда, когда она в каюте.
   – Может, ему стоит пойти к ней и объяснить, что он путешествует под другой фамилией?
   – Боюсь, это невозможно, – вздохнула миссис Ньюберри. – Карл рассказал мне, как когда-то она доверила ему свои деньги, чтобы он вложил их в какое-нибудь предприятие. Муж сделал это неудачно, деньги пропали, и он считает, что она на него зла. Особенно неприятно ей будет теперь узнать, что муж богат.
   Мейсон повернулся к Делле Стрит:
   – Зашифруй радиограмму в мою контору, Делла. Пусть Джексон узнает в компании «Продактс Рифайнинг», на какие уступки они пойдут, если Моор вернет часть присвоенных денег. Пусть Джексон даст понять, что он пока ничего не предлагает, а только задает вопросы от имени заинтересованного лица, что он не представляет интересы Моора и не знает, где тот находится. Передай ему, чтобы он выяснил это дипломатично и сообщил о результатах.
   Миссис Ньюберри благодарно пожала руку адвокату.
   – Пожалуй, теперь я пойду, – сказала она. – Лучше, если нас не будут видеть вместе слишком часто… Мне бы не хотелось, чтобы Бэлл догадалась, что я советуюсь с вами как с юристом.
   Мейсон сказал:
   – Моему помощнику потребуется, вероятно, два-три дня на то, чтобы узнать нечто определенное. А пока ждите и не волнуйтесь.
   Он оставил женщин и обошел палубу. Селинда Дейл в купальнике, выгодно подчеркивавшем красоту ее длинных загорелых ног, играла в пинг-понг с Роем Хангерфордом.

Глава 3

   По расписанию пароход прибывал в Сан-Франциско в воскресенье поздно вечером, а разгружался в понедельник рано утром. В субботу Мейсон получил от своего помощника следующую радиограмму:

   «Главный ревизор компании „Продактс Рифайнинг“ Кастер Д. Руни согласился запросить по поводу наших предложений президента фирмы, находящегося в данный момент в Гонолулу. Отношение Руни к нашим предложениям более чем холодное. Прогнозы неутешительны. Буду держать вас в курсе дальнейших событий».

   – Странная позиция, шеф, правда? – удивилась Делла, когда Мейсон прочел радиограмму.
   – По-моему, тоже. Впервые в моей практике корпорация отказывается от двадцати тысяч долларов.
   – Возможно, шеф, для них это вопрос этики. Им не хочется создавать прецедент.
   Мейсон рассмеялся:
   – О нет, Делла. Обычно, когда растратчик предлагает вернуть хотя бы часть денег, ни дирекция компании, ни полиция не скупятся на обещания. Они сулят ему легкий приговор, освобождение под залог и прочее. Но стоит им наложить лапы на деньги, как их тон совершенно меняется и они не считают нужным выполнять данное обещание.
   – Тогда почему же вы позволяете «Продактс Рифайнинг» поймать Моора в такую ловушку?
   – Просто я позабочусь, чтобы они, дав обещание, сдержали его, – ответил Мейсон.
   – Как? – спросила она.
   – Узнаешь. У меня есть еще несколько козырей на руках.
   – Именно поэтому вы не хотите представлять интересы Моора?
   – Отчасти, – сказал он. – Вторая причина: я не люблю представлять виновных. Разумеется, каждый человек имеет право на законный судебный процесс, а следовательно, и на адвоката. Но я предпочитаю, чтобы парни типа Моора обращались к другим адвокатам. Конечно, и мне не всегда достаются только невиновные.
   – Итак, что вы собираетесь делать теперь? – спросила Делла.
   – В данный момент я хочу, чтобы ты зашифровала следующую телеграмму Джексону: «Обратитесь в агентство Дрейка и попросите его пустить оперативников по следам Руни. Пусть они раскопают что-нибудь подозрительное в его жизни, что дало бы мне возможность оказать на него давление. Бросьте прохлаждаться и добейтесь результатов».
   Усмехнувшись, Мейсон сказал:
   – Это приведет Джексона в ярость.
   – В конце концов, его нельзя винить, – заметила Делла. – Он делает что может.
   Мейсон покачал головой:
   – Джексон – слабый боец. Он ходит вокруг да около и может развязать руки Руни. Так он ничего не добьется. Хороший боец заставляет противника все время защищаться, навязывает ему свою тактику.
   – Боюсь, вы просто соскучились по драке, – сказала Делла, пряча в сумочку блокнот.
   – Так оно и есть, – согласился адвокат, – но с более серьезным противником, чем Руни.
   – Жаль, вы раньше не знали, что президент компании в Гонолулу…
   Мейсон сказал:
   – Вот это верно. Однако он, несомненно, даст Руни распоряжение пообещать все, что угодно, чтобы только получить двадцать тысяч. Вероятно, Руни просто дурак-администратор, которому захотелось поставить Джексона на место… Ну а как развивается пароходный роман, Делла?
   – Внешне довольно спокойно, – сказала Делла. – Рой Хангерфорд в равной мере уделяет внимание и Селинде Дейл и Бэлл Ньюберри, но, по-моему, ему приятнее быть с Бэлл. С Селиндой он общается, скорее всего, потому, что они одного круга, имеют много общих друзей и, кроме того, Хангерфорду не хочется, чтобы думали, будто он бросил Селинду, как только встретил девушку, которая ему больше понравилась.
   – Ты пристрастна, – сказал Мейсон Делле.
   – Вероятно, – ответила она.
   – Как Селинда Дейл относится к тебе, Делла?
   Девушка улыбнулась:
   – Сначала она меня не замечала, но, узнав, что я живу с Бэлл в одной каюте, стала очень приветлива. Она постоянно говорит, как ей нравится Бэлл, какая она чудесная девушка, а потом как бы невзначай добавляет: странно, что они до сих пор не встречались. Ей хотелось бы знать, любит ли Бэлл играть в поло и заниматься парусным спортом.
   – Пытается выудить сведения о ее общественном положении? – спросил адвокат.
   Делла кивнула.
   – О’кей, – сказал Мейсон, – зашифруй это сообщение и пошли его Джексону. Тогда Пол Дрейк начнет активнее работать с Руни. Однако, я думаю, нам не придется оказывать на него слишком сильное давление. По моим предположениям, президент позволит Руни пообещать нам все, что угодно. Потом, получив деньги, он выйдет из игры, а Руни отправится в суд и попросит максимальный срок для Моора.
   В середине дня Делла принесла Мейсону ответ Джексона:

   «По совету правления корпорации Руни не принимает никаких условий от мошенника. Он будет настаивать на максимальном сроке тюремного заключения для Моора и не пойдет ни на какие уступки. Руни утверждает, что обсудил этот вопрос с президентом, но, по-моему, он лжет. Он ведет себя крайне самоуверенно, потому что связан родственными узами с президентом компании. В данное время президент Чарлз Уитмор Дейл находится в отпуске в Гонолулу и проживает в отеле „Ройял“. Должен ли я связаться с ним? Пол Дрейк направил оперативников на след Руни. Пока результатов никаких. Радируйте дальнейшие инструкции».

   Прочитав радиограмму, Мейсон снял телефонную трубку.
   – Соедините меня с Чарлзом Уитмором Дейлом, – сказал он телефонистке. – Он занимает каюту на палубе «А».
   Пока он дожидался соединения, Делла спросила:
   – Шеф, а вы не думаете, что Селинда Дейл обнаружила Моора на борту корабля и сообщила об этом Руни?
   Мейсон кивнул и сказал:
   – Я хочу раскрыть карты, Делла… Хэлло, это мистер Дейл? С вами говорит Перри Мейсон. Мне хотелось бы встретиться с вами по важному делу… если можно не откладывая… Хорошо, в шесть часов в вашей каюте. Благодарю вас, мистер Дейл.
   Повесив трубку, Мейсон улыбнулся Делле:
   – Драку лучше не откладывать.
   – Вы хотите помочь Моору, даже если Дейлу известно, что он плывет на одном с ним корабле?
   – Не Моору, а Бэлл, – поправил адвокат.
   – Неужели вам удастся что-нибудь сделать, шеф?
   – Не знаю. Одно я, наверно, смогу: выкурить их из норы.
   – Вряд ли, шеф, – с сомнением сказала Делла. – Селинда Дейл очень умна. Допустим, ей удалось выкрасть фотографию Бэлл и послать ее Руни, тогда они могут знать…
   – Почему именно Руни?
   – Потому что в радиограмме Джексона Руни назван родственником президента. Селинда могла довериться ему. Этим объясняется отрицательное отношение Руни к сделке с Моором.
   Мейсон усмехнулся:
   – Что же, часа через два мы это узнаем. Радируй Джексону, что Дейл на борту и я сам берусь за дело. Пусть сообщит, если Дрейку удастся раскопать что-нибудь интересное о Руни.
   Чарлз Уитмор Дейл выглядел очень внушительно в смокинге и накрахмаленной рубашке.
   – Садитесь, мистер Мейсон, – пригласил он. – Вы знакомы с моей дочерью?
   Селинда Дейл была в темном вечернем платье, облегавшем ее стройную спортивную фигуру. Браслеты из черных кораллов красиво оттеняли золотистый загар рук. Девушка улыбнулась адвокату, но ее взгляд остался настороженным и холодным.
   Поклонившись ей, Мейсон сказал:
   – Я уже имел это удовольствие. Добрый вечер, мисс Дейл.
   Мейсон сел в кресло. Он еще не переодевался к обеду, и его светлый костюм из тропикаля контрастировал со строгими вечерними туалетами его собеседников.
   Оглядев обстановку люкса, он сказал:
   – Мистер Дейл, вы являетесь президентом компании «Продактс Рифайнинг»?
   Тот кивнул.
   – У вас в фирме служит К. Уокер Моор, – продолжал адвокат.
   Лицо Дейла было непроницаемым.
   – Я незнаком со всеми служащими моей компании.
   Мейсон внимательно изучал его.
   – В этом нет необходимости, – сказал он. – Но разве фамилия Моор ничего не говорит вам?
   Лицо Дейла оставалось бесстрастным.
   – О чем вы хотели поговорить со мной? – спросил он.
   Мейсон взглянул на Селинду Дейл.
   – Если вы собрались на коктейль, – сказал он, – и вам неудобно обсуждать дела со мной сейчас, то мы можем встретиться после обеда.
   – Вы можете говорить при моей дочери, – сказал Дейл.
   – Насколько мне известно, – сказал Мейсон, – в кассе вашей компании обнаружена недостача, мистер Дейл, приблизительно в двадцать пять тысяч долларов. Причем исчезновение этой суммы, ну, скажем, случайно совпало по времени с уходом со службы мистера Моора.
   – Продолжайте, – сказал Дейл, – я слушаю.
   – У меня есть основания полагать, – сказал Мейсон, – что ваша компания может вернуть себе часть утраченных денег – около двадцати тысяч.
   – Вы представляете интересы Моора? – спросил Дейл.
   – Нет.
   – А кого же?
   – Одной заинтересованной стороны, – ответил Мейсон.
   – Вы можете сказать конкретно?
   – Разве это изменит вашу позицию?
   – Возможно, – сказал Дейл.
   – Почему?
   После недолгого колебания Дейл ответил:
   – Я не пойду на сделку ни с мошенником, ни с тем, кто его представляет.
   Мейсон сказал:
   – Я понимаю это так, что ваша компания в принципе приветствовала бы возвращение двадцати тысяч.
   – Возможно.
   Повернувшись к Селинде, адвокат спросил:
   – Вы не возражаете, если я буду курить?
   – Ничуть, – ответила она. – Я сама с удовольствием выкурю сигарету.
   Мейсон дал ей прикурить и потом зажег свою сигарету. Чарлз Уитмор Дейл внимательно смотрел на него.
   – Вы так и не сказали мне, мистер Мейсон, кого вы представляете.
   – Я сказал вам, что представляю не Моора, – ответил адвокат.
   – Если не Моора и не его сообщника, то как вы можете гарантировать возвращение денег?
   – Я пока еще ничего не гарантирую, я только задаю вопросы.
   – Что вас интересует?
   – Пойдет ли ваша компания на некоторые уступки при условии возвращения двадцати тысяч долларов?
   – Разумеется, моей компании хотелось бы получить свои собственные деньги, – сказал Дейл. – Думаю, что ради этого мы пошли бы на существенные уступки.
   – Во-первых, мне нужны гарантии, – сказал Мейсон, – что Моора не арестуют до тех пор, пока он не явится по своей воле. Во-вторых, что ему разрешат судиться под той фамилией, которую он сам выберет.
   – Насколько я понимаю, – заявил Дейл, – вы хотите, чтобы мы гарантировали неприкосновенность Моора только на основании вашего предположения о возврате денег?
   Мейсон покачал головой:
   – Вы будете иметь мое слово в обмен на ваше. На моем счете в банке примерно двадцать тысяч долларов. Когда эти деньги будут в моем распоряжении, я попрошу вас воздержаться на некоторое время от ареста Моора – скажем, недели на две.
   – Я думаю, мы можем на это пойти, – неуверенно сказал Дейл.
   – Насколько я понимаю, еще не выдан ордер на арест Моора? – спросил Мейсон.
   – Я не уполномочен отвечать на этот вопрос, – осторожно сказал Дейл.
   – Но вы можете дать мне определенные гарантии, что готовы пойти на уступки, дабы вернуть эти деньги?
   – Да, – сказал Дейл, – мы готовы пойти навстречу вашей просьбе. Более того, сделаем все, что в наших силах, чтобы Моора отпустили на поруки при условии, конечно, если он вернет оставшиеся деньги. Кстати, мистер Мейсон, почему вы говорите: около двадцати тысяч долларов?
   – Потому что мне неизвестно, сколько денег осталось у Моора.
   Во взгляде Дейла появилось подозрение.
   – Но первоначально ваше предложение касалось двадцати тысяч долларов.
   – Это было не предложение, а только вопрос, и я сказал «приблизительно двадцать тысяч», – уточнил Мейсон.
   – Ну, я тоже имел в виду эту сумму плюс-минус тысячу долларов.
   – Предложение будет сделано позже, когда точно станет известно, какой суммой я располагаю. В настоящее время я могу говорить только о приблизительно двадцати тысячах.
   – Хорошо, – сказал Дейл. – Моя позиция вам известна, мистер Мейсон.
   Селинда Дейл сказала:
   – Странно, что вы находитесь на одном корабле с нами, мистер Мейсон, уже четыре дня и только сейчас пришли к отцу с таким предложением.
   Адвокат посмотрел на нее.
   – Раньше я не знал, что ваш отец президент компании «Продактс Рифайнинг».
   – Насколько мы понимаем, клиенты, которых вы представляете, находятся тоже на борту корабля? – невинным тоном спросила Селинда.
   – Мне кажется, пока лучше избегать разговора о моих клиентах, – улыбнувшись, ответил Мейсон.
   – Значит, ваш клиент не на корабле? – спросила Селинда.
   – Вам следовало бы быть адвокатом, – сказал Мейсон.
   – Но это не ответ на вопрос моей дочери, мистер Мейсон, – заметил Дейл.
   Адвокат с улыбкой посмотрел на него:
   – Да, не ответ.
   Наступило молчание. Потом Дейл встал:
   – Итак, мистер Мейсон, вам ясна моя позиция.
   Адвокат тоже поднялся с кресла и посмотрел на собеседника.
   – Хорошо, – сказал он. – Уточним все, чтобы не было никаких недоразумений. Не давайте от имени вашей компании таких обещаний, которые вы потом не сможете выполнить. Если мы с вами возьмемся за это дело, то я буду честно играть с вами и хочу, чтобы и вы так же честно играли со мной.
   – Что вы имеете в виду? – холодно спросил Дейл.
   – То, что ваш ревизор Кастер Д. Руни, кажется, не принимает интересы корпорации так близко к сердцу, как вы. Раз уж мы с вами пришли к соглашению, мне бы хотелось, чтобы он тоже придерживался его. По правде говоря, я постараюсь не дать ему нарушить нашу договоренность.
   – Не беспокойтесь, – сказал Дейл. – Руни женат на сестре моей жены и обязан своим постом родству со мной.
   – Я должен быть уверен, что с Руни не будет никаких недоразумений, – сказал Мейсон.
   – Их не будет, – уверил его Дейл.
   Когда Мейсон направился к двери, Селинда Дейл сказала:
   – Тебе не кажется, отец, что было бы разумно ограничить мистера Мейсона каким-нибудь сроком? Определить время, в течение которого он должен сделать определенное предложение.
   – Да, – согласился Дейл. – Давайте назначим какой-то срок, мистер Мейсон.
   – К сожалению, это невозможно, – сказал Мейсон, улыбаясь Селинде Дейл. – Мне придется послать несколько радиограмм и получить на них ответы, прежде чем я смогу сделать предложение.
   – Но это произойдет до того, как корабль пристанет к берегу? – спросил Дейл.
   – Надеюсь, да, – ответил Мейсон, открывая дверь.
   Переодевшись к обеду, Мейсон прошел в коктейль-бар и нашел там миссис Моор, сидевшую за угловым столиком.
   – Вы не выпьете со мной коктейль, пока не подошли ваши муж и дочь? – спросил он громко, так чтобы все пассажиры слышали.
   Она кивнула. Мейсон сел за ее столик.
   – Что нового? – тихо спросила она.
   – Делла говорила вам, что Дейл – президент компании «Продактс Рифайнинг»?
   – Да. Она сказала, что вы собираетесь встретиться с ним, и я ждала здесь вас.
   – Дейл хочет получить деньги, – сказал Мейсон, – и готов пообещать что угодно. Получив деньги, он даст сигнал своим директорам, и они примут на себя всю ответственность за надувательство и нарушение обещаний.
   – Как мы можем это предотвратить? – спросила миссис Моор.
   Мейсон сказал:
   – Если деньги попадут в мои руки, я смогу так уладить дело, что не будет никакого надувательства. Поскольку я не представляю вашего мужа, у меня больше свободы.
   – Селинда присутствовала при вашем разговоре?
   – Да.
   – Это плохо, – сказала миссис Моор. – Она смертельно ненавидит Бэлл.
   – Главное для нас сейчас – действовать, – сказал Мейсон. – Узнайте, сколько денег осталось у вашего мужа, и добейтесь, чтобы он передал их мне. Можете сказать ему, что мы собираемся сделать, но не называйте моей фамилии.
   – Вы не хотите разговаривать с ним?
   – Да. Я вообще не хочу никакой связи с ним, буду встречаться только с вами.
   – Как же вы получите деньги?
   – Пусть он отдаст их вам, а вы передадите мне. Я не хочу знать, что они им присвоены. Пусть это будут деньги, которые вы передали мне для уплаты компании «Продактс Рифайнинг» на определенных условиях. Для меня это должны быть ваши собственные деньги. Вам понятно? Я не хочу знать, что они похищены у компании «Продактс Рифайнинг». Пусть это будут ваши деньги, переданные мне для выполнения одной сделки. Вы поняли?
   – Кажется, да, – сказала миссис Моор. – Мистер Мейсон, за нами наблюдает Селинда Дейл.
   Адвокат весело рассмеялся, взял свой бокал с коктейлем и поднял его, как бы предлагая миссис Моор тост.
   – Не выдавайте своего волнения, – шепотом сказал он. – Ведите себя как обычно.
   Она подняла свой бокал и с трудом улыбнулась.
   – Вы уже обсуждали это дело с мужем? – спросил Мейсон.
   – Нет.
   – Он знает, что Дейл – президент компании «Продактс Рифайнинг»?
   – Очевидно, нет. Во время прогулок по палубе Карл не избегал его, мы несколько раз проходили мимо мистера Дейла и Селинды. Зато муж избегает встреч с сиделкой. Мне кажется, он платит кому-то и его предупреждают, когда она появляется на палубе. В это время он сидит в каюте, а выходит, только когда ее нет.
   – Что ж, президент концерна не обязан знать бухгалтера в лицо, но ваш муж должен был бы познакомиться со своим боссом хотя бы по фотографии.
   – Возможно, Карл его и знает, – сказала миссис Моор, – но чувствует себя в безопасности под новой фамилией.
   – Улыбайтесь, – сказал Мейсон. – Селинда следит за нами. Когда мы кончим разговор, окиньте взглядом комнату, потом как бы невзначай посмотрите на часы, встаньте и уйдите. И учтите, важно, чтобы вашего мужа не опознали теперь. Пока я не договорился с Дейлом, его руки развязаны. Стоит ему узнать, что растратчик находится на корабле и деньги с ним, он прикажет арестовать его, и тогда уж об уступках не может быть и речи.
   – Значит, Карлу было бы лучше не иметь денег с собой? – спросила миссис Моор.
   – Да.
   Посмотрев на часы, она встала и сказала:
   – О, мне нужно уйти.
   Мейсон встал, поклонился и шепнул ей:
   – Улыбайтесь.
   Миссис Моор сделала слабую попытку улыбнуться, повернулась и вышла.
   Адвокат присел, задумчиво повертел в пальцах бокал, потом взглянул в сторону двери, где стояла Селинда Дейл. Там никого не было.

Глава 4

   Днем в воскресенье налетел шквальный ветер с дождем. Море взволновалось, началась сильная бортовая качка. Ливень хлестал по палубе, окутанной маслянистым дымом из пароходных труб.
   В коридоре Мейсон встретил Бэлл Ньюберри.
   – Хэлло, – сказала она. – Я ищу вас.
   – Давно?
   – Весь день.
   – Я читал в каюте. Почему вы ко мне не зашли?
   Засмеявшись, она сказала:
   – Мне хотелось, чтобы наша встреча выглядела случайной.
   – Именно поэтому вы начали разговор с сообщения, что ищете меня? – осведомился адвокат, улыбнувшись.
   Бэлл поморщилась:
   – Вечно меня предает моя откровенность. Пойдемте, мистер Мейсон, в холл, мне нужно поговорить с вами.
   Мейсон взял девушку под руку, и они пошли по коридору.
   – Неважная погода для прощального обеда, – заметил адвокат.
   – А мне нравится, – отозвалась Бэлл. – Если подольше постоять на палубе, можно услышать, как ветер завывает в мачтах. Я думала, что такое бывает только на парусных судах.
   – На современных пароходах тоже хватает оснастки, – сказал Мейсон. – А разве вой ветра не пугает вас?
   – Нет, мне нравится слушать его. В нем что-то трепетное. Он такой протяжный, тоскливый.
   – Я вас понимаю, – сказал Мейсон. – Я сам никогда не устаю слушать его. Я люблю шторм.
   Глаза Бэлл Ньюберри сверкнули.
   – Я так и думала.
   – В ваших устах это комплимент, Бэлл. Но вы ведь искали меня не для того, чтобы говорить о штормах, правда?
   – Да, я хотела поговорить о маме. Она рассказала вам что-то об отце?
   – Почему вы так думаете?
   Бэлл указала адвокату на глубокое кресло:
   – Садитесь и приготовьтесь к тому, что в этом разговоре я задаю вопросы, а вы отвечаете.
   – Почему вы не обратились с вопросами к матери? – спросил Мейсон.
   – На это есть причина. Скажите, мистер Мейсон, мама рассказала вам о том, что отец бросил работу и не собирается возвращаться в контору?
   – Почему вы так решили?
   – Видите ли, в последние дни, когда бы мама с вами ни разговаривала, при моем приближении она всегда замолкала. Я сразу поняла: обсуждается вопрос, который хотят скрыть от меня. Видно, это касается папы и его внезапного богатства.
   – Вы не скажете, почему такая мысль пришла вам в голову?
   Бэлл рассмеялась:
   – Мы разговариваем уже десять минут, и за это время вы мне так ничего и не сказали. Сколько так может продолжаться?
   – Весь день, – сказал Мейсон с усмешкой.
   – Вот этого я и боюсь. Поэтому я поведу разговор иначе. Допустим, своим вопросом я загнала вас в угол и наконец получила возможность спросить вас: «Не считаете ли вы, мистер Мейсон, что в интересах правосудия надо бы выслушать не только мать, но и другую сторону – отца?» И прежде чем вы задали бы мне очередной вопрос, я сказала бы: «Я считаю, что его надо выслушать, и обещаю вам устроить разговор с ним». Лично я уверена, мама совершенно не права. Отец странный человек, но он не способен совершить дурной поступок. Так что, мистер Мейсон, я прошу вас поговорить с отцом и выслушать его, прежде чем вы составите обо всем свое мнение и решите сделать что-то для моей матери.
   – Вы не думаете, что ваш отец настроен против меня? Он старательно избегает меня, – сказал Мейсон. – Ваша мать сказала, что он не любит юристов.
   – Ну вот еще одно доказательство, как плохо мама разбирается в нем! – негодующе воскликнула Бэлл. – Отец отрицательно относится только к юристам, ведущим уголовные дела. Недавно он был присяжным на одном процессе, где человека обвиняли в убийстве. Отец рассказывал, что подсудимый был невиновен, но адвокат не сумел защитить его. Отец высказался за оправдание. Остальные одиннадцать присяжных были не согласны с ним, но потом ему удалось убедить их и перетянуть на свою сторону. Подсудимый был признан невиновным. Этот случай произвел на отца очень сильное впечатление. Он говорил, что на уголовном процессе все зависит от компетентности адвоката. Засудить можно любого человека.
   – У вашего отца своеобразный склад ума, – сказал Мейсон.
   – Вы согласны поговорить с ним?
   – Буду с вами откровенен, Бэлл, – сказал Мейсон. – Я не хочу ни встречаться с ним, ни разговаривать.
   – Почему?
   – Этого я не могу вам объяснить.
   Она посмотрела ему в глаза.
   – Значит, это как-то связано со мной?
   – Я предпочел бы не обсуждать с вами эту тему.
   – Послушайте, мистер Мейсон, я уже не ребенок, – сказала Бэлл. – Я чувствую, что что-то происходит, и это имеет отношение ко мне. Отец выиграл деньги в лотерею. Если она была незаконной, он должен вернуть их. Но мне хотелось бы, чтобы этот вопрос решался после того, как мы сойдем с корабля. Я думаю, вы знаете почему.
   – Знаю, – сказал Мейсон. – И хочу, чтобы вы поверили: ваша мать заботится прежде всего о ваших интересах.
   В глазах Бэлл блеснули слезы.
   – Как жаль, что все произошло так, – сказала она. – Напрасно я встретилась с Роем. Вы, понимаете, мистер Мейсон, что я имею в виду: мы с ним принадлежим к разным кругам общества. Я покружилась немного на маскараде, а теперь он кончается. Я знаю, мне придется дорого заплатить за эти дни, но я готова к такому. Боюсь только, они оба – и Карл, и мама – надеются, что наши отношения с Роем продлятся, и пойдут ради этого на жертвы, думая, что дадут мне тем самым шанс. Я вижу все яснее их. Пока мы жили в Гонолулу и плыли на корабле, я могла делать вид, будто принадлежу к тому же кругу, что и Рой, но в Америке все будет иначе… Скажите, мистер Мейсон, мама не собирается развестись с Карлом?
   – Мы не обсуждали этот вопрос, – сказал адвокат.
   – Прошу вас, не позволяйте маме приносить ради меня напрасные жертвы, – сказала девушка. – Завтра утром мы сойдем с корабля и между мной и Роем все будет кончено.