Эрл Стенли Гарднер. Доступен каждому

   – Смотрю, вы хорошо разбираетесь в седоках, – сказал я.
   – Приходится… Представьте, появляется, к примеру, парень в новых ковбойских сапожках, джинсовом костюме, с ковбойской шляпой на голове и шелковым шарфом на шее. Он гордо подходит к вам и заявляет, что ему нужна только очень хорошая лошадь, потому что он хочет скакать впереди всех.
   Вы смотрите на него, а если замечаете на ногах у него шпоры, то сразу сообщаете, что на ферме гостям не разрешается носить шпоры. Потом вы наблюдаете, как он их снимает, и к этому времени знаете о нем достаточно, чтобы всучить ему самую старую и самую спокойную клячу. В этот день он даст вам десять долларов на чай и скажет, что ему нужна другая лошадь. Он познакомился тут с одной девушкой и хочет произвести на нее впечатление. Он начнет рассказывать вам, что объездил верхом всю Монтану, Айдахо, Вайоминг и Техас.
   – И что вы делаете?
   – Я забираю десять долларов и на следующий день даю ему такую же клячу. Если дать ему хорошую лошадь, она его либо сбросит, либо понесет.
   – А он не обидится, что, взяв с него десять баксов, ему снова подсовывают клячу?
   – Это возможно, но у нас есть что сказать ему. Можно наплести, что обычно эта лошадь очень спокойная, но если ей попадается плохой наездник, она способна на все, что в прошлом году она сбросила с седла двух седоков и что с тех пор ее предлагают только опытным наездникам. Парень рассказывает обо всем своей подружке, дает вам еще десять баксов и говорит, что именно такая лошадь ему подходит, и он будет ездить на ней все время. – Крамер зевнул.
   Из коттеджа номер два вышла Долорес. Она остановилась, но, увидев меня рядом с Баком, вошла обратно.
   – Вы уже ели? – спросил я Бака.
   – Нет. Только собираюсь.
   Он откинулся в кресле, посмотрел на меня и сказал:
   – Знаете, Лэм, вы какой-то необычный.
   – Это почему?
   – Вы мало разговариваете.
   – Я что, обязан разговаривать?
   – Вы понимаете, люди, которые сюда приезжают, обычно рассказывают о себе все, особенно если они умеют ездить верхом. Они разглагольствуют о фермах, на которых побывали, о выездах на природу, о часах, проведенных в седле… Где, черт возьми, вы научились ездить верхом?
   – Я не езжу, я только сижу в седле.
   Он фыркнул и ушел.
   Как только он меня оставил, из коттеджа вышли Долорес и Мелита Дун. Они направились к главному зданию, но неожиданно Долорес свернула в мою сторону и сказала:
   – Мисс Дун, позвольте вам представить моего друга Дональда Лэма.
   Я встал и поклонился:
   – Раз познакомиться с вами.
   Карие глаза смотрели на меня с откровенным интересом.
   – Привет, – сказала девушка и подала руку.
   Рука оказалась холодной, пальцы тонкие, но сильные.
   Она сменила одежду. На ней был костюм для верховой езды, который очень подходил к ее стройной фигуре.
   – Сейчас как раз время ленча, – обратилась Долорес к Мелите, – а я умираю от голода. Послушайте, Дональд, можно мы сядем за ваш стол? Вы, кажется, один.
   – Буду очень рад.
   Долорес позвала официанта. Я пододвинул для девушек стулья, и они сели.
   Долорес сказала:
   – Мы с Дональдом приятели… Он очень хороший.
   Мелита мне улыбнулась.
   Пришел официант и принял заказы.
   Мелита изучала меня с откровенным интересом, большим, чем простое любопытство, которое девушка в отпуске проявляет к незнакомому мужчине.
   Мне показалось, что Долорес уж слишком явно навязывает меня Мелите, и на мгновение меня охватила паника. Долорес была женщиной, которая не теряет времени даром, а Мелита, похоже, тоже не упускает своего, поэтому Долорес не следовало бы вести себя слишком открыто.
   Мы еще обедали, когда появился Бак Крамер с сообщением для Долорес.
   – Хелманн Бруно прибывает самолетом в половине четвертого, – сказал он.
   – Прекрасно, – сказала Долорес. – Ты встретишь его, Бак?
   – Да, конечно, – ответил он.
   Я смотрел на Мелиту, когда происходил этот разговор. Готов поклясться, что на мгновение в глазах ее промелькнул ужас, потом она потупила взор и стала двигать взад-вперед кофейную чашку, пока не взяла себя в руки или пока мое воображение не перестало меня разыгрывать.
   – Новый гость? – Мелита подняла глаза.
   – Да, новенький. Они приезжают и уезжают постоянно.
   – Бруно – какое необычное имя, – задумчиво промолвила Мелита. – Хелманн Бруно – кажется, я где-то слышала это имя. Он случайно не писатель?
   – Нет, – сказала Долорес. – Он – победитель какого-то конкурса, а в качестве приза получил бесплатную путевку на двухнедельный отдых у нас на ферме. Видимо, у него есть голова на плечах, иначе он не стал бы победителем конкурса.
   – Вот, наверное, откуда я слышала это имя, – отозвалась Мелита. – Он победил в конкурсе, и об этом, наверное, сообщалось в каком-нибудь журнале…
   Долорес старалась говорить небрежно:
   – Я не знаю. Для меня главное – чтобы все здесь чувствовали себя счастливыми. Меня не интересует личная жизнь отдыхающих.
   Она слегка подчеркнула слова: «Меня не интересует личная жизнь отдыхающих».
   Мелита бросила на нее быстрый взгляд и вновь опустила глаза.
   Долорес посмотрела на меня недоуменно.
   Когда покончили с едой, Долорес сказала:
   – Ну, теперь время сиесты. Сейчас все отдыхают, а во второй половине дня играют в гольф, плавают, и еще у нас есть теннисный корт, на котором проводятся матчи. Вы любите теннис, Мелита?
   – Нет, – ответила та. – Я люблю плавать и ездить верхом, но для остальных видов спорта я не гожусь.
   Я промолчал и, воспользовавшись сиестой, вернулся в свой коттедж.

Глава 4

   После полудня я сидел возле бассейна и ждал прибытия фургона. Мне хотелось самому увидеть, как Хелманн Бруно будет выходить из машины. Часто симулянты невольно выдают себя, когда не знают, что за ними наблюдают.
   Сперва появились клубы пыли, а затем и сам фургон, за рулем которого сидел Бак Крамер. Машина развернулась и заехала на стоянку, куда обычно привозили отдыхающих.
   Человек, сидевший впереди, рядом с Крамером, казался совершенно неподвижным.
   Крамер вышел из машины, обежал вокруг и открыл дверцу.
   Бруно осторожно выставил из машины одну ногу, потом другую, потом появилась трость.
   Крамер подал Бруно руку и помог выйти из машины.
   Бруно постоял на негнущихся ногах, слегка покачиваясь, потом, опираясь на трость одной рукой и на руку Крамера другой, медленно поплелся в сторону бассейна.
   Когда они приблизились ко мне, Крамер сказал:
   – Это один из наших гостей, мистер Бруно, мистер Лэм.
   Бруно, высокий, неповоротливый, посмотрел на меня большими темными глазами, улыбнулся, переложил трость в левую руку, протянул правую и сказал:
   – Здравствуйте, мистер Лэм.
   – Рад вас видеть, мистер Бруно.
   – Простите мне мою неуклюжесть, – сказал он. – Я попал в автомобильную катастрофу и теперь не очень твердо стою на ногах.
   – У вас сломана кость? – спросил я.
   Он высвободил свою руку из моей и потер шею:
   – Травма шейных позвонков. По крайней мере, так говорят врачи. Чертовски неприятная штука. Меня мучают головные боли и приступы головокружения… Я приехал сюда, чтобы хорошенько отдохнуть. Думаю, мне будет полезно находиться на свежем воздухе. – Он опустил правую руку и взялся за набалдашник трости.
   Я заметил у него на руке кольцо – массивное золотое кольцо. Поверхность кольца напоминала завязанную узлами веревку с рубином в центре.
   – Пожалуйста, пойдемте сюда, мистер Бруно, – сказал Крамер. – Ваше прибытие зарегистрируют, и потом я покажу вам ваш коттедж. Думаю, вы будете жить в коттедже номер двенадцать. Прошу вас, будьте осторожней.
   – Все в порядке, – извиняющимся тоном проговорил Бруно. – Только я передвигаюсь несколько медленно. Иногда на меня нападает слабость.
   Поддерживаемый Крамером, Бруно направился к конторке регистрации.
   Быстрым шагом подошла Долорес Феррол. Она наблюдала за нами издали.
   – Вы видели это, – сказала она. – Мы проиграли. Этого никогда не разоблачишь.
   – Возможно, он почуял опасность, – возразил я. – Пока что мы ничего не достигли.
   Она мрачно посмотрела вслед Бруно и Крамеру и решительно проговорила:
   – Мне бы только выманить его из коттеджа после захода солнца – он враз оживет.
   – Как быть с кинокамерой? Для съемок необходим дневной свет.