Следовательно, Йоко собиралась вернуться домой довольно скоро.
И еще: Йоко Камуру была практичной, организованной женщиной с прекрасным вкусом; как профессиональная художница, она понимала, что творческая работа требует дисциплины и самоотдачи, а не залихватских наскоков, свойственных любителям.
Пройдя через раздвинутые седзи, Даррелл осмотрелся по сторонам. Внезапно ему показалось, что сзади послышался слабый щелчок, и он замер. Звук не повторился. Тем не менее Даррелл извлек пистолет, зажав его в правой руке.
В доме стояла мертвая тишина.
Вынув из нагрудного кармана фонарик-карандаш, Даррелл включил его. Кинжально-тонкий луч выхватил из темноты разбросанные в беспорядке вещи. Казалось, эта спальня и комната, где только что побывал Даррелл, находятся в разных домах. Створки всех шкафчиков и стенных шкафов были распахнуты, на полу валялась одежда, татами были перевернуты. У Даррелла неприятно защекотало в затылке и он крепче сжал рукоятку пистолета.
В доме по-прежнему было тихо.
Книжные полки зияли пустыми глазницами; выпотрошенные книги в полном беспорядке валялись на полу вперемешку с одеждой.
Ступая по полу в одних носках, Даррелл бесшумно пересек спальню, осторожно миновал раздвижные створки и очутился в крытой галерее. На шестиугольных каменных плитах, которыми был вымощен пол галереи, сверкали лужицы.
Он сразу понял, что не один здесь.
В конце галереи высился миниатюрный синтоистский храм с полированным торием - деревянными воротцами с двумя поперечными перекладинами. Деревянные створки были раздвинуты. Даррелл замер, выжидая. Ничего не случилось. Он шагнул вперед и снова приостановился. Дождь мягко стучал по крыше. Справа и сзади раскинулся садик - изумительно исполненная крохотная копия горного пейзажа. Настоящий мирок в миниатюре.
Снаружи проехала машина, но не остановилась, а покатила дальше.
Даррелл вошел в храм.
Здесь располагалась студия Йоко Камуру. Все в ней было подчинено одной-единственной цели - удобству в работе. Крыша была застеклена, чтобы в студию попадал дневной свет. На длинном столе были разложены тюбики краски, свитки пергамента и шелк для изготовления какемоно. Кисти Йоко держала в вазочке сиппо. Студия была до отказа забита необходимым для работы инвентарем. Лишь над столом с потолка свешивалась привязанная на цепочке куколка кокеси, а на противоположной стене висела маска ной. Во всем ощущался дух Йоко.
Даррелл мысленно проникся симпатией к молодой художнице. Несложно было понять, как Билл Черчилль влюбился в эту девушку.
В студии никого не было.
В углу стола были разложены какемоно, в изготовлении которых специализировалась Йоко Камуру. Они находились в разных стадиях завершенности: на одних только набросаны эскизы, другие - уже раскрашены и почти закончены.
Изображенные на какемоно пейзажи показались Дарреллу знакомыми. Рыбацкие сцены и островки, конечно же, были зарисованы в Тохоку, близ Хатасимы; в горных пейзажах угадывались очертания Японских Альп; кроме того, Дарреллу удалось узнать Фудзи-Хаконе, район Пяти озер. Судя по всему, Йоко больше других озер любила Кавагути. На двух свитках Даррелл опознал озеро Сайко. Он сам несколько раз ездил в эту живописную местность к юго-западу от Токио и, похоже, Камуру-сан разделяла его восхищение.
Даррелл выяснил то, за чем пришел.
Выключив фонарик, Даррелл прислушался к шуму дождя. В распахнутую дверь студии задували порывы промозглого ветра. Жестяные водостоки звенели и громыхали. Крохотные деревца в садике раскачивались и шелестели.
Даррелл снова ступил на мокрый пол галереи.
Хотя он держался начеку, нападение произошло со столь молниеносной быстротой и с такой звериной яростью, что сбитый с ног Даррелл отлетел с каменного пола на мокрую траву садика.
Что-то взорвалось у него в виске. Даррелл услышал, как почти над самым ухом кто-то запыхтел. В ноздри шибанул неприятный запах - смесь сакэ, чеснока и рыбы. Даррелл резко привстал на одно колено, воткнув плечо в живот своего высокорослого противника. С таким же успехом он мог попытаться прошибить дубовую стену. Он по-прежнему сжимал в правой руке питолет, но почему-то не хотел пускать его в ход. С виска стекала струйка крови. Что-то обрушилось на его затылок, но Даррелл уклонился и удар лишь скользнул по голове, не причинив ему вреда. Даррелл выпрямился, нырнул, уклоняясь от следующего удара и вонзил пистолет в круглую физиономию почти невидимого врага. Судя по болезненному вскрику, удар достиг цели, а нападавший покачнулся - так качается могучий дуб в летнюю грозу.
- Даррелл-сан?
Акцент восточный. Но не японский. Даррелл опустил флажок предохранителя и прицелился.
- Стой на месте! Не двигайся!
Но его неведомый противник только расхохотался. Пропустив угрозу Даррелла мимо ушей, он резко развернулся и кинулся в темноту. Кровь бросилась Дарреллу в лицо. Он прыгнул вслед за гигантом, но тот уже достиг каменной стены и подтянулся.
Подскочивший Даррелл вцепился в ногу верзилы и яростно дернул его вниз, однако его противник держался крепко, лягаясь свободной ногой. Внезапно брючина, за которую держал его Даррелл, с громким треском порвалась, а из разодранного кармана вылетела какая-то белая бумажка. В следующий миг таинственный незнакомец ловко перемахнул через стену и спрыгнул на улицу.
Даррелл подобрал выпавшую бумажку. Это был рисунок, взятый из студии Йоко. В тусклом свете, падавшем от уличного фонаря, Даррелл разглядел, что на рисунке изображен синтоистский храм на острове, со всех сторон окруженном морем. Перед храмом стоял старинный торий, а в море виднелся крохотный островок. Сам храм, судя по всему, высился на вершине холма, к которому почти от самого берега вела извилистая тропинка.
Внезапно сзади что-то зашуршало. Слишком поздно Даррелл сообразил, что имеет дело не с одним, а сразу с двумя противниками. Страшный удар обрушился ему на голову и он упал, не зная, как долго будет падать и что ожидает его на дне пропасти.
Глава 10
- Китайцы, - произнес Даррелл.
- В каком смысле?
- Это были китайцы. Откуда они пронюхали про Йоко Камуру?
- Не знаю. Даже не представляю. Сидите спокойно.
- О-оо, - не выдержав, застонал Даррелл.
- Везет мне сегодня на синяки, - сказала мисс Прюитт. Сидя на заднем сиденье "шевроле" Синье, она умело заклеивала глубокую ссадину на виске Даррелла. - Ну вот, кровь больше течь не будет.
- Как дела у Билла?
- Спит сном младенца. Я ввела ему пятьдесят миллиграммов демерола.
- Он может проснуться. В его подсознании засела мысль, что Йоко в опасности.
- На всякий случай, я оставила ему записку, - сказала мисс Прюитт. Она сняла очки. Ее огромные глаза светились живым умом и спокойствием. - Вы совершенно уверены, что это китайцы?
- Да, их двое и они очень интересовались домом и картинами Камуру-сан. Что есть у Эла Чарльза на китайских комми здесь, в Токио?
- Немного. Активность их довольно невысока. Главным образом, они занимаются тем, что ведут пропаганду среди студентов университета. В основном, это члены агитпроповских ячеек из пекинского Черного дома. - Мисс Прюитт посмотрела на Даррелла; в её карих глазах мелькали разноцветные огни Гиндзы. Синье, как всегда, гнал по мокрым улицам во весь опор. - Насколько мне известно, вам удалось туда проникнуть... Я имею в виду Черный дом.
- Это было давно, - сказал Даррелл. - Мне бы не хотелось повторить этот трюк. - Он прикоснулся к заклеенному виску. Красивый, ясно очерченный профиль Лиз Прюитт четко вырисовывался на фоне ярко освещенных улц ночного Токио. - Если китайцы замешаны в эту историю, значит, на след уже вышли и русские. Либо они проследили за нами, либо секретные досье нашего посольства и службы безопасности майора Яматои вовсе не такие уж секретные, как следовало бы.
- А зачем им понадобился рисунок Йоко Камуру? - осведомилась мисс Прюитт.
- Затем же, что и мне, - сказал Даррелл. - Чтобы узнать, где её искать.
- Но вы выяснили то, что хотели?
- Надеюсь, что да. В противном случае - дело плохо. - Даррелл пригнулся вперед. - Синье, остановите здесь. Подождите, я сейчас вернусь.
Не зная, сколько времени проведет в Токио в качестве главы местного филиала секции "К", Даррелл снял на месяц небольшой домишко. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с жилищем Йоко, но располагался в достаточно уютном местечке. Тупичок, в конце которого стоял домик, был настолько узок, что Синье, при всем желании, не смог бы протиснуть в него свою машину. Даррелл не представлял, сколько времени займет у него поездка в Тохоку, поэтому хотел прихватить с собой кое-какие личные вещи.
Было уже полчетвертого утра и соседние дома были погружены в сон. Даррелл отомкнул выкрашенную в красный цвет дверь, переступил порог и принюхался. Затем он шагнул вперед, включил свет и снова остановился. Хватит с него одного нападения за одну ночь, решил Даррелл. Он стоял, навострив уши, внимательно ловя каждый подозрительный звук. Справа от него была кухня - единственное современно обставленное помещение во всем доме. Через полуприкрытые створки впереди за окном виднелся маленький садик. Двери спальни были раздвинуты. Даррелл ещё раз принюхался, потом вытащил пистолет и снял его с предохранителя.
Флажок еле слышно щелкнул.
- Бум-бум! - послышался густой бас. - Вы убиты, товарищ Каджун.
- Не совсем, - Даррелл не шелохнулся. - Выходите, полковник Сколь.
- Откуда вы узнали, товарищ американец...
- Я вам не товарищ, Цезарь.
- Я принял все меры предосторожности. Как вы догадались...
- Я унюхал запах вашей сигары. И водочный перегар. - В голосе Даррелла слышалась скрытая угроза.
- Я здесь не курил. И уж тем более - не пил.
- Вы дышали. Да и одежда пропиталась. Не двигайтесь, Цезарь!
Послышался раскатистый смех, а за ним сочное русское ругательство.
- Да, вы в своем деле дока. Молодец. Я всегда это говорил.
Даррелл сказал:
- А мне казалось, что в нашу последнюю встречу, в Марокко, я оставил вас добираться домой пешком из центра Сахары.
- Да, было такое дело, мой друг. Ничего... нашлись добрые люди, подбросили меня до ближайшего селения. Признаюсь, мне пришлось довольно тяжело без воды, и какое-то время я даже не считал вас своим лучшим другом. Ха-ха! Впрочем, зной Сахары не идет ни в какое сравнение с той баней, которую мне устроили в родимом КГБ.
- Вы её заслужили, - сухо заметил Даррелл, зажигая свет в спальне.
Полковник московского КГБ Цезарь Иванович Сколь, как огромный медведь, распростерся на соломенном татами, лежавшем на полу спальни. Хихикающая круглолицая служанка Даррелла перед уходом взбила постель, затопила хибати и приготовила чай. Сколь расположился на постели Даррелла, как у себя дома, и даже отведал чаю. Держа в огромной лапище бутылку сакэ - японской водки, - он направлял её на Даррелла, словно огнестрельное оружие. При этом довольно ухмылялся. Во рту полковника поблескивали два стальных зуба. Перебитый нос имел красноватый оттенок. Сколь считался одним из самых искусных агентов зловещего КГБ, располагавшегося в доме номер два на площади Дзержинского в Москве. Седеющие волосы были подстрижены так коротко, что массивная голова полковника походила на бильярдный шар.
- Рад вас видеть, Каджун, - жизнерадостно осклабился он, сверкнув стальными зубами.
С силой шлепнув бутылкой сакэ о пол, он спросил, глядя на пистолет, застывший в руке Даррелла:
- Надеюсь, мы по-прежнему друзья?
- Нет, - покачал головой Даррелл. - В последний раз, когда мы дружили с вами и с майором Чу-Ли из Черного дома, майор получил пулю в затылок, а я лишь чудом избежал такой же участи.
Сколь гоготнул.
- Это диктовалось необходимостью... потом, разве можно доверять китайцу?
- Цезарь, вы ведь вломились ко мне вовсе не для того, чтобы потрепаться. - Вид у Даррелла по-прежнему был угрожающий. - Мы оба профессионалы и отлично понимаем друг друга. Откровенно говоря, я надеялся, что мы никогда больше не встретимся.
- Мы с вами живем в опасном и темном мире, американец. Порой он кажется слишком тесным для нас двоих - не так ли? Но сейчас, мой друг, дела обстоят так, что мы должны снова поработать в одной упряжке.
- Мы никогда не работали в одной упряжке.
Сколь развел руками.
- Но на сей раз...
Даррелл убрал пистолет. На лице Сколя не отразилось ни облегчение, ни разочарование. Глаза у него были серые и холодные, как сталь. Его огромное тело было крепким, как железо и, несмотря на размеры, он мог двигаться с быстротой гремучей змеи, и был куда опаснее медведя, которого так напоминал. Откупорив зубами бутылку сакэ, Сколь выплюнул пробку и доверху наполнил две чайные чашки.
- За ваше здоровье, Каджун, - сказал он. - Надеюсь, к вам не прицепится никакая зараза.
- Вы так печетесь о моем здоровье, полковник?
- Я знаю, что вы мастер по рукопашному бою, стрельбе, метанию ножей, подрывным операциям. Вы говорите на двенадцати языках, с одинаковой легкостью подменяете дипломата или пирата и обладаете феноменальной памятью. Вы способны покорять горные пики, пересекать пустыни и выживать в джунглях, но... - Сколь приумолк, оскалив крупные зубы. Потом спросил: - Но есть ли у вас иммунитет к крохотным микробчикам?
На лице Даррелла не дрогнул ни один мускул.
- В такой же степени, как у всех остальных, - сказал он.
Повернувшись к русскому спиной, он подошел к стенному шкафу, открыл дверь и достал чемодан.
Сколь следил за ним, неподвижно сидя на соломенном мате. Осушив свою чашку, он взял чашку Даррелла и позвал:
- Идите и выпейте со мной. То, с чем нам предстоит столкнуться, даже вам не по зубам. В конце концов, мы всего лишь обычные люди.
- Я занят.
Даррелл достал из чемодана запасную обойму с патронами для своего пистолета, складной нож с длинным выбрасывающимся лезвием, две термитовые бомбы, дымовую шашку, темный свитер и черные кроссовки.
- Никакое оружие не поможет вам против "Перл-Ку", мой друг, - сказал Сколь.
Даррелл глубоко вздохнул.
- Что вам известно про "Перл-Ку", - спросил он.
- Не более того, что знаете вы.
- У вас, похоже, хорошие перехватчики, - покачал головой Даррелл.
- Я тоже работаю, не щадя себя, как и вы, - сказал Сколь. Подслушивать, конечно, скучно - это занятие требует поистине адского терпения. Но что остается делать? Я не какой-нибудь супермен, вроде вашего знаменитого Джеймса Бонда. Когда меня бьют, мне больно. Как и вам. Кстати говоря, после того, как вы оставили меня умирать в Сахаре, я едва не переметнулся на вашу сторону. В Москве будущего для меня не было - если не считать десяти лет заключения в тюрьме строгого режима. В самом худшем случае меня могли даже расстрелять за "измену Родине" - так у нас относятся к неудачникам. Да, дорогой мой Каджун, вы поставили меня в чертовски затруднительное положение. Я искренне восхищаюсь вами.
- Как вам удалось выкарабкаться?
Сколь пожал плечами.
- Выжил как-то. Во времена Сталина - чтоб ему пусто было - меня бы расстреляли. В наши дни умный человек может выкрутиться. Мне удалось убедить наших дуболомов, что мой провал вовсе не провал, а хитроумный маневр, имевший целью не допускать осложнения отношений между нашими странами. Надеюсь, что вы не станете меня упрекать, но мне пришлось присвоить кое-что из ваших достижений в той памятной операции. Что касается событий в Хатасиме... - Сколь махнул здоровенной лапищей. - Да, знаю, что там разразилась настоящая чума. Мне как воздух, необходимы более подробные сведения. Москва настырно требует отчета. Там хотят как можно больше знать про чудовищную, варварскую, бесчеловечную ошибку поджигателей войны, этих зловредных империалистов из секции ХБО... - Сколь запрокинул голову и заржал. - Если это, конечно, и в самом деле была ошибка. Или это неудавшийся эксперимент?
- Это не наш вирус, - сказал Даррелл.
От неожиданности Сколь громко рыгнул.
- Что? - спросил он, выпучив глаза.
- Мы считаем, что это может быть ваша диверсия.
- О, нет, - фыркнул Сколь.
- Или китайская, - спокойно продолжил Даррелл.
- Что?
- Черный дом тоже проявляет горячий интерес к событиям в Хатасиме, пояснил Даррелл. - Ребята из "Павлина". Не дрожите, Цезарь. Возможно, они просто упражняются, прежде чем опробовать этот вирус на вашей границе с Монголией, где ваши собратья по построению светлого будущего постоянно гадят друг другу. Как бы то ни было, Черный дом уже тут как тут.
Сколь смачно выругался по-русски и залпом осушил вторую чашку сакэ. Даррелл вспомнил про Лиз Прюитт, которая ждала его, сидя в машине. Было уже почти четыре часа утра. Город словно вымер. Дождь почти кончился. Цезарь Сколь скорчил недовольную гримасу.
- Товарищ Каджун, давайте не будем водить друга за нос. Дело приняло слишком серьезный оборот. От меня пока требуется одно: заполучить подробные сведения о том, что случилось в Хатасиме. Вообразите себе, каким приятным сюрпризом стало для меня известие, что вы возглавляете здесь секцию "К". Это повышение? Нет, конечно, нет, сказал я себе. Ведь мой друг Даррелл терпеть не может бумажную работу. Он, как и я, предпочитает действовать. Тогда почему он здесь? Потому что его правительство чувствует свою вину и пытается замести следы. Так?
- У вас тоже есть свой "Перл-Ку".
- Не уверен, - помотал головой Сколь.
- У вас ведь есть свои лаборатории, разрабатывающие ХБО?
- Это не мое дело, - отрубил Сколь.
- Нет - ваше и мое, - возразил Даррелл. - В таком деле сторонних наблюдателей быть не может.
Сколь встал. На фоне приземистой японской мебели он казался настоящим великаном. Взмахнув бутылкой сакэ, он прищурился и спросил:
- Откуда мне знать, что известно Москве? Это не моя епархия. Вы считаете, что ваше общество открытое, а наше - нет. А известно ли вам, что творится за стенами Пентагона? Если - да, то ваша вина в случившемся здесь куда больше, чем моя.
- Все мы виновны в том, что случилось в Хатасиме, - мрачно сказал Даррелл. - Мы сделали мир таким, какой он есть.
- Я прагматик, - произнес Сколь. - Я подчиняюсь приказам и выполняю свою работу. - Он глубоко вздохнул. - Поскольку вы уже знаете, при каких обстоятельствах мне удалось избежать мести Лубянки, вы догадываетесь, на какой риск я иду, встречаясь с вами. И все же я рискую.
- Я вас сюда не приглашал, - отрезал Даррелл.
- Я пришел к вам за помощью, - миролюбиво произнес Сколь.
- Официально? Или тайком?
- Все это строго между нами.
- Уж не хватилось ли ваше правительство какого-нибудь уникального штамма вируса из ваших свердловской или владивостокской лабораторий?
- О, - Сколь снова рыгнул. - Я вижу, вы хорошо осведомлены.
- Я тоже выполняю свою работу, - напомнил Даррелл.
Русский подошел к двери, потом обернулся.
- Вы пытаетесь отыскать пропавшую девушку? Йоко Камуру.
- Допустим, что да.
- Я тоже должен найти её. Видите, я вас честно предупреждаю. Может, если мы обменяемся информацией, которой располагаем...
- То вы преспокойно сведете со мной наши давние счеты?
Сколь презрительно махнул огромной лапой.
- Нет, нет. Кто старое помянет, тому глаз вон. Если нам удастся доказать, что вирус не ваш и не наш... Возможно, мы сможем свалить всю вину на китайцев?
- Значит, вы допускаете, что вирус может иметь советское происхождение?
Сколь прикинулся рассерженным.
- Я ничего такого не допускаю. Вы - опытный и компетентный разведчик, и я предлагаю вам поработать вместе. Сами знаете - в нашем деле ничего нельзя исключить. К вам же обратился только за советом. - Сколь пожал плечами. - Будь по-вашему. Мне нужна эта девчонка. Вы тоже за ней охотитесь. И японская полиция. И, по всей вероятности, китайцы. Вы со мной согласитесь - времени у нас в обрез. Предупреждаю честно: я рассчитываю найти девчонку и увезти её.
- В Советский Союз?
- Куда прикажут.
- Чтобы выделить из её крови и получить иммунную сыворотку?
- Вполне возможно. Это может стать нашим оборонительным оружием. Защита от возможного нападения. Девчонка поможет нам защититься от разработок ваших специалистов по ХБО. - Лицо Сколя исказилось, напомнив одного из его монголоидных предков. - Так что вы и я - снова враги, Каджун.
Глава 11
Над островами близ побережья Хатасимы навис легкий туман - как на старых офортах Хиросиге. Море было гладким, как зеркало. Кривые сосенки, взгорбленные мостики и красные тории перед синтоистскими храмами напоминали идиллическую картину старой Японии времен самураев: феодальных замков, родовитой знати, хорошеньких принцесс и бесконечных распрей. Было десять утра. На пляже одиноко маячила рыбачья лодка. На берегу близлежащего острова тоже не было ни души. Обезлюдела вся Хатасима. Некогда популярная курортная зона была охвачена строжайшим карантином.
- Попробуй здесь, - сказал Даррелл по-японски.
Старик-лодочник опасливо ухмыльнулся и заглушил двигатель. Дизель закашлялся, и звук этот громким эхом прокатился над пустынным пляжем, спугнув стаю чаек, устроившихся среди прибрежных скал. Жалобно крича, птицы взлетели и, хлопая крыльями, устремились к сосновой роще и горам.
Баркас пропах рыбой и мазутом. На берегу, который присмотрел Даррелл, чернел небольшой грот, а неподалеку от него в кустарнике зиял просвет, от которого вверх по склону холма взбегала узкая тропинка, утыкавшаяся в торий. Позади тория виднелся храм. Они объехали уже четыре острова, прежде чем Даррелл заприметил это место. Это был тот самый храм, который изобразила Йоко Камуру на одной из своих якаторо.
- Да, это здесь, - сказал он.
Лицо старого рыбака исказилось от страха.
- Вы хотите сойти на берег, сэр?
- Да.
- Это запрещено. Полиция специально...
- Я знаю.
- В Хатасиме сейчас все больны. Говорят, американцы всех потравили.
- Вы можете подождать нас, сидя в лодке. Здесь вы будете в безопасности. Но вы должны непременно нас дождаться.
Старик метнул взгляд на Лиз.
- Госпожа тоже сойдет на берег?
Лиз ответила на безукоризненном токийском диалекте:
- Да, я тоже сойду на берег. Мне совсем не страшно.
На ней были брюки и непродуваемая кожаная куртка с капюшоном. Темные волосы были изящной перехвачены желтой ленточкой. Карие глаза деловито поблескивали под стеклами очков.
- Я дождусь вас, - пообещал рыбак.
Даррелл спрыгнул на берег и предложил Лиз руку, но девушка выбралась без его помощи, поправила очки и устремилась вверх по тропинке. Уж не прошла ли она тренировку в мэрилендском "лагере", невольно подумал Даррелл. Если - да, то от неё будет больше пользы, чем он ожидал.
После провонявшего рыбой баркаса ему приятно было снова очутиться на свежем воздухе. Тропинка, змеившаяся наверх между кривыми и согнутыми ветрами сосенками, была выложена гравием и с одной стороны огорожена проржавевшими перилами. Туман сизыми клочьями окутывал верхушки сосен. Где-то наверху раскатисто заухал бронзовый колокол. Кругом не было ни души. Обычно, в самый разгар туристического сезона, здесь на каждом шагу кишели бы обвешанные фото - и кинокамерами путешественники. Перед торием был разбит сад, а за ним зеленел аккуратно подстриженный изумрудный газон. Снова гулко ухнул колокол.
- Как будто все вымерли, - тихо сказала Лиз.
- Кто-то звонит в колокол, - напомнил Даррелл.
Они поднялись по широким каменным ступеням к изножию храма и остановились перед входом с колоннами по бокам. Вход по обеим сторонам охраняли каменные псы с разверстыми пастями и крылатые драконы. Перед высокой двустворчатой деревянной дверью Даррелл снял обувь; Лиз тут же последовала его примеру. В сумрачной полутьме внутри храма мелькнуло что-то желтое и несколько секунд спустя в дверях показался молодой бритоголовый прислужник в длиннополых шафрановых одеяниях. Он поочередно обвел настороженным взглядом Даррелла и Лиз.
- Сэр? Госпожа?
- Мы бы хотели поговорить со священником, - вежливо произнес Даррелл.
- Он медитирует. Мне очень жаль.
- Дело крайне срочное.
Юноша нервно облизал губы и отвернулся.
- Мне очень жаль, - повторил он и шагнул в проем двери.
Даррелл быстро схватил его за руку. Юноша зашипел, как змея, и попытался вырваться. Но Даррелл зажал его руку железной хваткой.
- Не бойся, я не причиню зла ни вашему священнику, ни Камуру-сан.
Глаза мальчика испуганно расширились.
- К...Камуру-сан?
- Молодой госпоже, которая пришла сюда.
- Здесь не было никакой молодой госпожи.
- Меня не интересует, что вы говорили полицейским - я знаю, что она здесь была.
- Кто вы? Я вижу, что вы американец, но...
- Мы друзья Камуру-сан. Мы пришли, чтобы помочь ей.
Мальчик плотно сжал губы и решительно потряс головой. В эту секунду глубокий и мягкий голос произнес:
- Я здесь, Минамото.
Мальчик едва не заплакал от облегчения. Даррелл повернулся к священнику, который вышел из-за колонны. Глаза полного японца, облаченного в одеяние синтоистского священника, излучали спокойствие и доброту. Он дружелюбно улыбался. Руки были сложены на животе. От него веяло ароматом благовоний.
- Ее здесь нет, сэр, - сказал священник.
- Отец, - начал юный прислужник, - вы же обещали, что не скажете. Тем другим вы ведь не говорили, и полицейским тоже...
И еще: Йоко Камуру была практичной, организованной женщиной с прекрасным вкусом; как профессиональная художница, она понимала, что творческая работа требует дисциплины и самоотдачи, а не залихватских наскоков, свойственных любителям.
Пройдя через раздвинутые седзи, Даррелл осмотрелся по сторонам. Внезапно ему показалось, что сзади послышался слабый щелчок, и он замер. Звук не повторился. Тем не менее Даррелл извлек пистолет, зажав его в правой руке.
В доме стояла мертвая тишина.
Вынув из нагрудного кармана фонарик-карандаш, Даррелл включил его. Кинжально-тонкий луч выхватил из темноты разбросанные в беспорядке вещи. Казалось, эта спальня и комната, где только что побывал Даррелл, находятся в разных домах. Створки всех шкафчиков и стенных шкафов были распахнуты, на полу валялась одежда, татами были перевернуты. У Даррелла неприятно защекотало в затылке и он крепче сжал рукоятку пистолета.
В доме по-прежнему было тихо.
Книжные полки зияли пустыми глазницами; выпотрошенные книги в полном беспорядке валялись на полу вперемешку с одеждой.
Ступая по полу в одних носках, Даррелл бесшумно пересек спальню, осторожно миновал раздвижные створки и очутился в крытой галерее. На шестиугольных каменных плитах, которыми был вымощен пол галереи, сверкали лужицы.
Он сразу понял, что не один здесь.
В конце галереи высился миниатюрный синтоистский храм с полированным торием - деревянными воротцами с двумя поперечными перекладинами. Деревянные створки были раздвинуты. Даррелл замер, выжидая. Ничего не случилось. Он шагнул вперед и снова приостановился. Дождь мягко стучал по крыше. Справа и сзади раскинулся садик - изумительно исполненная крохотная копия горного пейзажа. Настоящий мирок в миниатюре.
Снаружи проехала машина, но не остановилась, а покатила дальше.
Даррелл вошел в храм.
Здесь располагалась студия Йоко Камуру. Все в ней было подчинено одной-единственной цели - удобству в работе. Крыша была застеклена, чтобы в студию попадал дневной свет. На длинном столе были разложены тюбики краски, свитки пергамента и шелк для изготовления какемоно. Кисти Йоко держала в вазочке сиппо. Студия была до отказа забита необходимым для работы инвентарем. Лишь над столом с потолка свешивалась привязанная на цепочке куколка кокеси, а на противоположной стене висела маска ной. Во всем ощущался дух Йоко.
Даррелл мысленно проникся симпатией к молодой художнице. Несложно было понять, как Билл Черчилль влюбился в эту девушку.
В студии никого не было.
В углу стола были разложены какемоно, в изготовлении которых специализировалась Йоко Камуру. Они находились в разных стадиях завершенности: на одних только набросаны эскизы, другие - уже раскрашены и почти закончены.
Изображенные на какемоно пейзажи показались Дарреллу знакомыми. Рыбацкие сцены и островки, конечно же, были зарисованы в Тохоку, близ Хатасимы; в горных пейзажах угадывались очертания Японских Альп; кроме того, Дарреллу удалось узнать Фудзи-Хаконе, район Пяти озер. Судя по всему, Йоко больше других озер любила Кавагути. На двух свитках Даррелл опознал озеро Сайко. Он сам несколько раз ездил в эту живописную местность к юго-западу от Токио и, похоже, Камуру-сан разделяла его восхищение.
Даррелл выяснил то, за чем пришел.
Выключив фонарик, Даррелл прислушался к шуму дождя. В распахнутую дверь студии задували порывы промозглого ветра. Жестяные водостоки звенели и громыхали. Крохотные деревца в садике раскачивались и шелестели.
Даррелл снова ступил на мокрый пол галереи.
Хотя он держался начеку, нападение произошло со столь молниеносной быстротой и с такой звериной яростью, что сбитый с ног Даррелл отлетел с каменного пола на мокрую траву садика.
Что-то взорвалось у него в виске. Даррелл услышал, как почти над самым ухом кто-то запыхтел. В ноздри шибанул неприятный запах - смесь сакэ, чеснока и рыбы. Даррелл резко привстал на одно колено, воткнув плечо в живот своего высокорослого противника. С таким же успехом он мог попытаться прошибить дубовую стену. Он по-прежнему сжимал в правой руке питолет, но почему-то не хотел пускать его в ход. С виска стекала струйка крови. Что-то обрушилось на его затылок, но Даррелл уклонился и удар лишь скользнул по голове, не причинив ему вреда. Даррелл выпрямился, нырнул, уклоняясь от следующего удара и вонзил пистолет в круглую физиономию почти невидимого врага. Судя по болезненному вскрику, удар достиг цели, а нападавший покачнулся - так качается могучий дуб в летнюю грозу.
- Даррелл-сан?
Акцент восточный. Но не японский. Даррелл опустил флажок предохранителя и прицелился.
- Стой на месте! Не двигайся!
Но его неведомый противник только расхохотался. Пропустив угрозу Даррелла мимо ушей, он резко развернулся и кинулся в темноту. Кровь бросилась Дарреллу в лицо. Он прыгнул вслед за гигантом, но тот уже достиг каменной стены и подтянулся.
Подскочивший Даррелл вцепился в ногу верзилы и яростно дернул его вниз, однако его противник держался крепко, лягаясь свободной ногой. Внезапно брючина, за которую держал его Даррелл, с громким треском порвалась, а из разодранного кармана вылетела какая-то белая бумажка. В следующий миг таинственный незнакомец ловко перемахнул через стену и спрыгнул на улицу.
Даррелл подобрал выпавшую бумажку. Это был рисунок, взятый из студии Йоко. В тусклом свете, падавшем от уличного фонаря, Даррелл разглядел, что на рисунке изображен синтоистский храм на острове, со всех сторон окруженном морем. Перед храмом стоял старинный торий, а в море виднелся крохотный островок. Сам храм, судя по всему, высился на вершине холма, к которому почти от самого берега вела извилистая тропинка.
Внезапно сзади что-то зашуршало. Слишком поздно Даррелл сообразил, что имеет дело не с одним, а сразу с двумя противниками. Страшный удар обрушился ему на голову и он упал, не зная, как долго будет падать и что ожидает его на дне пропасти.
Глава 10
- Китайцы, - произнес Даррелл.
- В каком смысле?
- Это были китайцы. Откуда они пронюхали про Йоко Камуру?
- Не знаю. Даже не представляю. Сидите спокойно.
- О-оо, - не выдержав, застонал Даррелл.
- Везет мне сегодня на синяки, - сказала мисс Прюитт. Сидя на заднем сиденье "шевроле" Синье, она умело заклеивала глубокую ссадину на виске Даррелла. - Ну вот, кровь больше течь не будет.
- Как дела у Билла?
- Спит сном младенца. Я ввела ему пятьдесят миллиграммов демерола.
- Он может проснуться. В его подсознании засела мысль, что Йоко в опасности.
- На всякий случай, я оставила ему записку, - сказала мисс Прюитт. Она сняла очки. Ее огромные глаза светились живым умом и спокойствием. - Вы совершенно уверены, что это китайцы?
- Да, их двое и они очень интересовались домом и картинами Камуру-сан. Что есть у Эла Чарльза на китайских комми здесь, в Токио?
- Немного. Активность их довольно невысока. Главным образом, они занимаются тем, что ведут пропаганду среди студентов университета. В основном, это члены агитпроповских ячеек из пекинского Черного дома. - Мисс Прюитт посмотрела на Даррелла; в её карих глазах мелькали разноцветные огни Гиндзы. Синье, как всегда, гнал по мокрым улицам во весь опор. - Насколько мне известно, вам удалось туда проникнуть... Я имею в виду Черный дом.
- Это было давно, - сказал Даррелл. - Мне бы не хотелось повторить этот трюк. - Он прикоснулся к заклеенному виску. Красивый, ясно очерченный профиль Лиз Прюитт четко вырисовывался на фоне ярко освещенных улц ночного Токио. - Если китайцы замешаны в эту историю, значит, на след уже вышли и русские. Либо они проследили за нами, либо секретные досье нашего посольства и службы безопасности майора Яматои вовсе не такие уж секретные, как следовало бы.
- А зачем им понадобился рисунок Йоко Камуру? - осведомилась мисс Прюитт.
- Затем же, что и мне, - сказал Даррелл. - Чтобы узнать, где её искать.
- Но вы выяснили то, что хотели?
- Надеюсь, что да. В противном случае - дело плохо. - Даррелл пригнулся вперед. - Синье, остановите здесь. Подождите, я сейчас вернусь.
Не зная, сколько времени проведет в Токио в качестве главы местного филиала секции "К", Даррелл снял на месяц небольшой домишко. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с жилищем Йоко, но располагался в достаточно уютном местечке. Тупичок, в конце которого стоял домик, был настолько узок, что Синье, при всем желании, не смог бы протиснуть в него свою машину. Даррелл не представлял, сколько времени займет у него поездка в Тохоку, поэтому хотел прихватить с собой кое-какие личные вещи.
Было уже полчетвертого утра и соседние дома были погружены в сон. Даррелл отомкнул выкрашенную в красный цвет дверь, переступил порог и принюхался. Затем он шагнул вперед, включил свет и снова остановился. Хватит с него одного нападения за одну ночь, решил Даррелл. Он стоял, навострив уши, внимательно ловя каждый подозрительный звук. Справа от него была кухня - единственное современно обставленное помещение во всем доме. Через полуприкрытые створки впереди за окном виднелся маленький садик. Двери спальни были раздвинуты. Даррелл ещё раз принюхался, потом вытащил пистолет и снял его с предохранителя.
Флажок еле слышно щелкнул.
- Бум-бум! - послышался густой бас. - Вы убиты, товарищ Каджун.
- Не совсем, - Даррелл не шелохнулся. - Выходите, полковник Сколь.
- Откуда вы узнали, товарищ американец...
- Я вам не товарищ, Цезарь.
- Я принял все меры предосторожности. Как вы догадались...
- Я унюхал запах вашей сигары. И водочный перегар. - В голосе Даррелла слышалась скрытая угроза.
- Я здесь не курил. И уж тем более - не пил.
- Вы дышали. Да и одежда пропиталась. Не двигайтесь, Цезарь!
Послышался раскатистый смех, а за ним сочное русское ругательство.
- Да, вы в своем деле дока. Молодец. Я всегда это говорил.
Даррелл сказал:
- А мне казалось, что в нашу последнюю встречу, в Марокко, я оставил вас добираться домой пешком из центра Сахары.
- Да, было такое дело, мой друг. Ничего... нашлись добрые люди, подбросили меня до ближайшего селения. Признаюсь, мне пришлось довольно тяжело без воды, и какое-то время я даже не считал вас своим лучшим другом. Ха-ха! Впрочем, зной Сахары не идет ни в какое сравнение с той баней, которую мне устроили в родимом КГБ.
- Вы её заслужили, - сухо заметил Даррелл, зажигая свет в спальне.
Полковник московского КГБ Цезарь Иванович Сколь, как огромный медведь, распростерся на соломенном татами, лежавшем на полу спальни. Хихикающая круглолицая служанка Даррелла перед уходом взбила постель, затопила хибати и приготовила чай. Сколь расположился на постели Даррелла, как у себя дома, и даже отведал чаю. Держа в огромной лапище бутылку сакэ - японской водки, - он направлял её на Даррелла, словно огнестрельное оружие. При этом довольно ухмылялся. Во рту полковника поблескивали два стальных зуба. Перебитый нос имел красноватый оттенок. Сколь считался одним из самых искусных агентов зловещего КГБ, располагавшегося в доме номер два на площади Дзержинского в Москве. Седеющие волосы были подстрижены так коротко, что массивная голова полковника походила на бильярдный шар.
- Рад вас видеть, Каджун, - жизнерадостно осклабился он, сверкнув стальными зубами.
С силой шлепнув бутылкой сакэ о пол, он спросил, глядя на пистолет, застывший в руке Даррелла:
- Надеюсь, мы по-прежнему друзья?
- Нет, - покачал головой Даррелл. - В последний раз, когда мы дружили с вами и с майором Чу-Ли из Черного дома, майор получил пулю в затылок, а я лишь чудом избежал такой же участи.
Сколь гоготнул.
- Это диктовалось необходимостью... потом, разве можно доверять китайцу?
- Цезарь, вы ведь вломились ко мне вовсе не для того, чтобы потрепаться. - Вид у Даррелла по-прежнему был угрожающий. - Мы оба профессионалы и отлично понимаем друг друга. Откровенно говоря, я надеялся, что мы никогда больше не встретимся.
- Мы с вами живем в опасном и темном мире, американец. Порой он кажется слишком тесным для нас двоих - не так ли? Но сейчас, мой друг, дела обстоят так, что мы должны снова поработать в одной упряжке.
- Мы никогда не работали в одной упряжке.
Сколь развел руками.
- Но на сей раз...
Даррелл убрал пистолет. На лице Сколя не отразилось ни облегчение, ни разочарование. Глаза у него были серые и холодные, как сталь. Его огромное тело было крепким, как железо и, несмотря на размеры, он мог двигаться с быстротой гремучей змеи, и был куда опаснее медведя, которого так напоминал. Откупорив зубами бутылку сакэ, Сколь выплюнул пробку и доверху наполнил две чайные чашки.
- За ваше здоровье, Каджун, - сказал он. - Надеюсь, к вам не прицепится никакая зараза.
- Вы так печетесь о моем здоровье, полковник?
- Я знаю, что вы мастер по рукопашному бою, стрельбе, метанию ножей, подрывным операциям. Вы говорите на двенадцати языках, с одинаковой легкостью подменяете дипломата или пирата и обладаете феноменальной памятью. Вы способны покорять горные пики, пересекать пустыни и выживать в джунглях, но... - Сколь приумолк, оскалив крупные зубы. Потом спросил: - Но есть ли у вас иммунитет к крохотным микробчикам?
На лице Даррелла не дрогнул ни один мускул.
- В такой же степени, как у всех остальных, - сказал он.
Повернувшись к русскому спиной, он подошел к стенному шкафу, открыл дверь и достал чемодан.
Сколь следил за ним, неподвижно сидя на соломенном мате. Осушив свою чашку, он взял чашку Даррелла и позвал:
- Идите и выпейте со мной. То, с чем нам предстоит столкнуться, даже вам не по зубам. В конце концов, мы всего лишь обычные люди.
- Я занят.
Даррелл достал из чемодана запасную обойму с патронами для своего пистолета, складной нож с длинным выбрасывающимся лезвием, две термитовые бомбы, дымовую шашку, темный свитер и черные кроссовки.
- Никакое оружие не поможет вам против "Перл-Ку", мой друг, - сказал Сколь.
Даррелл глубоко вздохнул.
- Что вам известно про "Перл-Ку", - спросил он.
- Не более того, что знаете вы.
- У вас, похоже, хорошие перехватчики, - покачал головой Даррелл.
- Я тоже работаю, не щадя себя, как и вы, - сказал Сколь. Подслушивать, конечно, скучно - это занятие требует поистине адского терпения. Но что остается делать? Я не какой-нибудь супермен, вроде вашего знаменитого Джеймса Бонда. Когда меня бьют, мне больно. Как и вам. Кстати говоря, после того, как вы оставили меня умирать в Сахаре, я едва не переметнулся на вашу сторону. В Москве будущего для меня не было - если не считать десяти лет заключения в тюрьме строгого режима. В самом худшем случае меня могли даже расстрелять за "измену Родине" - так у нас относятся к неудачникам. Да, дорогой мой Каджун, вы поставили меня в чертовски затруднительное положение. Я искренне восхищаюсь вами.
- Как вам удалось выкарабкаться?
Сколь пожал плечами.
- Выжил как-то. Во времена Сталина - чтоб ему пусто было - меня бы расстреляли. В наши дни умный человек может выкрутиться. Мне удалось убедить наших дуболомов, что мой провал вовсе не провал, а хитроумный маневр, имевший целью не допускать осложнения отношений между нашими странами. Надеюсь, что вы не станете меня упрекать, но мне пришлось присвоить кое-что из ваших достижений в той памятной операции. Что касается событий в Хатасиме... - Сколь махнул здоровенной лапищей. - Да, знаю, что там разразилась настоящая чума. Мне как воздух, необходимы более подробные сведения. Москва настырно требует отчета. Там хотят как можно больше знать про чудовищную, варварскую, бесчеловечную ошибку поджигателей войны, этих зловредных империалистов из секции ХБО... - Сколь запрокинул голову и заржал. - Если это, конечно, и в самом деле была ошибка. Или это неудавшийся эксперимент?
- Это не наш вирус, - сказал Даррелл.
От неожиданности Сколь громко рыгнул.
- Что? - спросил он, выпучив глаза.
- Мы считаем, что это может быть ваша диверсия.
- О, нет, - фыркнул Сколь.
- Или китайская, - спокойно продолжил Даррелл.
- Что?
- Черный дом тоже проявляет горячий интерес к событиям в Хатасиме, пояснил Даррелл. - Ребята из "Павлина". Не дрожите, Цезарь. Возможно, они просто упражняются, прежде чем опробовать этот вирус на вашей границе с Монголией, где ваши собратья по построению светлого будущего постоянно гадят друг другу. Как бы то ни было, Черный дом уже тут как тут.
Сколь смачно выругался по-русски и залпом осушил вторую чашку сакэ. Даррелл вспомнил про Лиз Прюитт, которая ждала его, сидя в машине. Было уже почти четыре часа утра. Город словно вымер. Дождь почти кончился. Цезарь Сколь скорчил недовольную гримасу.
- Товарищ Каджун, давайте не будем водить друга за нос. Дело приняло слишком серьезный оборот. От меня пока требуется одно: заполучить подробные сведения о том, что случилось в Хатасиме. Вообразите себе, каким приятным сюрпризом стало для меня известие, что вы возглавляете здесь секцию "К". Это повышение? Нет, конечно, нет, сказал я себе. Ведь мой друг Даррелл терпеть не может бумажную работу. Он, как и я, предпочитает действовать. Тогда почему он здесь? Потому что его правительство чувствует свою вину и пытается замести следы. Так?
- У вас тоже есть свой "Перл-Ку".
- Не уверен, - помотал головой Сколь.
- У вас ведь есть свои лаборатории, разрабатывающие ХБО?
- Это не мое дело, - отрубил Сколь.
- Нет - ваше и мое, - возразил Даррелл. - В таком деле сторонних наблюдателей быть не может.
Сколь встал. На фоне приземистой японской мебели он казался настоящим великаном. Взмахнув бутылкой сакэ, он прищурился и спросил:
- Откуда мне знать, что известно Москве? Это не моя епархия. Вы считаете, что ваше общество открытое, а наше - нет. А известно ли вам, что творится за стенами Пентагона? Если - да, то ваша вина в случившемся здесь куда больше, чем моя.
- Все мы виновны в том, что случилось в Хатасиме, - мрачно сказал Даррелл. - Мы сделали мир таким, какой он есть.
- Я прагматик, - произнес Сколь. - Я подчиняюсь приказам и выполняю свою работу. - Он глубоко вздохнул. - Поскольку вы уже знаете, при каких обстоятельствах мне удалось избежать мести Лубянки, вы догадываетесь, на какой риск я иду, встречаясь с вами. И все же я рискую.
- Я вас сюда не приглашал, - отрезал Даррелл.
- Я пришел к вам за помощью, - миролюбиво произнес Сколь.
- Официально? Или тайком?
- Все это строго между нами.
- Уж не хватилось ли ваше правительство какого-нибудь уникального штамма вируса из ваших свердловской или владивостокской лабораторий?
- О, - Сколь снова рыгнул. - Я вижу, вы хорошо осведомлены.
- Я тоже выполняю свою работу, - напомнил Даррелл.
Русский подошел к двери, потом обернулся.
- Вы пытаетесь отыскать пропавшую девушку? Йоко Камуру.
- Допустим, что да.
- Я тоже должен найти её. Видите, я вас честно предупреждаю. Может, если мы обменяемся информацией, которой располагаем...
- То вы преспокойно сведете со мной наши давние счеты?
Сколь презрительно махнул огромной лапой.
- Нет, нет. Кто старое помянет, тому глаз вон. Если нам удастся доказать, что вирус не ваш и не наш... Возможно, мы сможем свалить всю вину на китайцев?
- Значит, вы допускаете, что вирус может иметь советское происхождение?
Сколь прикинулся рассерженным.
- Я ничего такого не допускаю. Вы - опытный и компетентный разведчик, и я предлагаю вам поработать вместе. Сами знаете - в нашем деле ничего нельзя исключить. К вам же обратился только за советом. - Сколь пожал плечами. - Будь по-вашему. Мне нужна эта девчонка. Вы тоже за ней охотитесь. И японская полиция. И, по всей вероятности, китайцы. Вы со мной согласитесь - времени у нас в обрез. Предупреждаю честно: я рассчитываю найти девчонку и увезти её.
- В Советский Союз?
- Куда прикажут.
- Чтобы выделить из её крови и получить иммунную сыворотку?
- Вполне возможно. Это может стать нашим оборонительным оружием. Защита от возможного нападения. Девчонка поможет нам защититься от разработок ваших специалистов по ХБО. - Лицо Сколя исказилось, напомнив одного из его монголоидных предков. - Так что вы и я - снова враги, Каджун.
Глава 11
Над островами близ побережья Хатасимы навис легкий туман - как на старых офортах Хиросиге. Море было гладким, как зеркало. Кривые сосенки, взгорбленные мостики и красные тории перед синтоистскими храмами напоминали идиллическую картину старой Японии времен самураев: феодальных замков, родовитой знати, хорошеньких принцесс и бесконечных распрей. Было десять утра. На пляже одиноко маячила рыбачья лодка. На берегу близлежащего острова тоже не было ни души. Обезлюдела вся Хатасима. Некогда популярная курортная зона была охвачена строжайшим карантином.
- Попробуй здесь, - сказал Даррелл по-японски.
Старик-лодочник опасливо ухмыльнулся и заглушил двигатель. Дизель закашлялся, и звук этот громким эхом прокатился над пустынным пляжем, спугнув стаю чаек, устроившихся среди прибрежных скал. Жалобно крича, птицы взлетели и, хлопая крыльями, устремились к сосновой роще и горам.
Баркас пропах рыбой и мазутом. На берегу, который присмотрел Даррелл, чернел небольшой грот, а неподалеку от него в кустарнике зиял просвет, от которого вверх по склону холма взбегала узкая тропинка, утыкавшаяся в торий. Позади тория виднелся храм. Они объехали уже четыре острова, прежде чем Даррелл заприметил это место. Это был тот самый храм, который изобразила Йоко Камуру на одной из своих якаторо.
- Да, это здесь, - сказал он.
Лицо старого рыбака исказилось от страха.
- Вы хотите сойти на берег, сэр?
- Да.
- Это запрещено. Полиция специально...
- Я знаю.
- В Хатасиме сейчас все больны. Говорят, американцы всех потравили.
- Вы можете подождать нас, сидя в лодке. Здесь вы будете в безопасности. Но вы должны непременно нас дождаться.
Старик метнул взгляд на Лиз.
- Госпожа тоже сойдет на берег?
Лиз ответила на безукоризненном токийском диалекте:
- Да, я тоже сойду на берег. Мне совсем не страшно.
На ней были брюки и непродуваемая кожаная куртка с капюшоном. Темные волосы были изящной перехвачены желтой ленточкой. Карие глаза деловито поблескивали под стеклами очков.
- Я дождусь вас, - пообещал рыбак.
Даррелл спрыгнул на берег и предложил Лиз руку, но девушка выбралась без его помощи, поправила очки и устремилась вверх по тропинке. Уж не прошла ли она тренировку в мэрилендском "лагере", невольно подумал Даррелл. Если - да, то от неё будет больше пользы, чем он ожидал.
После провонявшего рыбой баркаса ему приятно было снова очутиться на свежем воздухе. Тропинка, змеившаяся наверх между кривыми и согнутыми ветрами сосенками, была выложена гравием и с одной стороны огорожена проржавевшими перилами. Туман сизыми клочьями окутывал верхушки сосен. Где-то наверху раскатисто заухал бронзовый колокол. Кругом не было ни души. Обычно, в самый разгар туристического сезона, здесь на каждом шагу кишели бы обвешанные фото - и кинокамерами путешественники. Перед торием был разбит сад, а за ним зеленел аккуратно подстриженный изумрудный газон. Снова гулко ухнул колокол.
- Как будто все вымерли, - тихо сказала Лиз.
- Кто-то звонит в колокол, - напомнил Даррелл.
Они поднялись по широким каменным ступеням к изножию храма и остановились перед входом с колоннами по бокам. Вход по обеим сторонам охраняли каменные псы с разверстыми пастями и крылатые драконы. Перед высокой двустворчатой деревянной дверью Даррелл снял обувь; Лиз тут же последовала его примеру. В сумрачной полутьме внутри храма мелькнуло что-то желтое и несколько секунд спустя в дверях показался молодой бритоголовый прислужник в длиннополых шафрановых одеяниях. Он поочередно обвел настороженным взглядом Даррелла и Лиз.
- Сэр? Госпожа?
- Мы бы хотели поговорить со священником, - вежливо произнес Даррелл.
- Он медитирует. Мне очень жаль.
- Дело крайне срочное.
Юноша нервно облизал губы и отвернулся.
- Мне очень жаль, - повторил он и шагнул в проем двери.
Даррелл быстро схватил его за руку. Юноша зашипел, как змея, и попытался вырваться. Но Даррелл зажал его руку железной хваткой.
- Не бойся, я не причиню зла ни вашему священнику, ни Камуру-сан.
Глаза мальчика испуганно расширились.
- К...Камуру-сан?
- Молодой госпоже, которая пришла сюда.
- Здесь не было никакой молодой госпожи.
- Меня не интересует, что вы говорили полицейским - я знаю, что она здесь была.
- Кто вы? Я вижу, что вы американец, но...
- Мы друзья Камуру-сан. Мы пришли, чтобы помочь ей.
Мальчик плотно сжал губы и решительно потряс головой. В эту секунду глубокий и мягкий голос произнес:
- Я здесь, Минамото.
Мальчик едва не заплакал от облегчения. Даррелл повернулся к священнику, который вышел из-за колонны. Глаза полного японца, облаченного в одеяние синтоистского священника, излучали спокойствие и доброту. Он дружелюбно улыбался. Руки были сложены на животе. От него веяло ароматом благовоний.
- Ее здесь нет, сэр, - сказал священник.
- Отец, - начал юный прислужник, - вы же обещали, что не скажете. Тем другим вы ведь не говорили, и полицейским тоже...