Страница:
Предоставленные самим себе, люди ведут себя так, как сами считают правильным, а вовсе не так, как подсказывает им сознание и совесть. Поскольку основные нравственные принципы рухнули, терпимость ко всякого рода извращениям стала едва ли не модной. Мне приходилось слышать такого рода высказывания: «Я не могу игнорировать свои собственные чувства; они являются частью меня самого, поэтому я поступаю согласно своим чувствам». Несколько лет назад я видел на бампере машины такую наклейку: «Если тебе от этого хорошо, делай это». Сегодня всюду продаются наклейки на машины, гласящие: «Если тебе от этого хорошо, значит это правильно». Что же касается вины, если, конечно, она вообще существует, то это всего лишь чувство, от которого нужно отучаться.
Поскольку эго в жизни многих людей заняло место Бога, человек чувствует себя вправе делать все что угодно для своего удовольствия, совершенно не заботясь о том, кто от этого пострадает или к каким последствиям это приведет. Нравственных суждений, применимых ко всем людям во все времена, попросту не существует, и «нравственно» сегодня означает всего лишь «хорошо для меня». Неудивительно поэтому, что нам все чаще приходится слышать такую мантру, как «Кто ты, чтобы судить?».
Рави Захариас спрашивает: «Как нам донести Благую Весть до поколения, которое слышит глазами и думает чувствами?».[7] Прекрасный вопрос, но в данной книге мы его подробно рассматривать не будем. Мне интереснее убедиться в том, что нам предстоит донести до людей именно Благую Весть, а не исследовать вопрос о том, каким образом это сделать.
Нам предстоит решить задачи, лежащие в самых разных областях.
На смену истине пришел мистицизм
Религия вне человека; духовность внутри него. По этой причине люди стремятся к «духовности», не считая нужным следовать каким-либо учениям. Поскольку у нас больше нет объективной истины, а есть только индивидуальное восприятие, то такое обстоятельство, что эти восприятия противоречат друг другу, не имеет значения. Если мое личное переживание является истиной для меня, то кто ты, чтобы утверждать обратное?
Дипак Чопра объединяет религиозный мистицизм с медициной и учит, что главной субстанцией наших тел является не материя, а энергия и информация. Нам должно быть известно о потоке энергии, циркулирующей в человеческом организме по каналам, которые называются чакрами.[8] Можно исцелить человека, корректируя этот поток энергии и устраняя в нем какой-либо дисбаланс. Такая коррекция происходит бесконтактным путем – особыми движениями рук над больным человеком. Никаких прямых контактов здесь не требуется, потому что «прана», или жизненная энергия, распространяется на несколько дюймов над кожным покровом человека.
Чопра верит, что изначально в любом человеке живут любовь, истина, сострадание, сознание и дух. Он говорит: «Я совершенен такой, как есть!».[9] Наша проблема состоит в том, что мы в это не верим; если бы мы верили, мы были бы здоровы, ибо в нас самих сокрыт источник наших сил и исцеления. Существование зла здесь отрицается в принципе, а все, что по каким-то причинам помогает человеку, считается «истиной». И людей таким образом призывают испытать на себе оккультный феномен.
Время от времени мы читаем истории о пользе молитвы в исцелении физических болезней. В одном исследовании утверждалось, что люди, за которых молятся, выздоравливают гораздо быстрее других; в самом деле, были даже свидетельства исцелений, которые иначе, как чудесными, и назвать трудно. Но, что самое главное, в исследовании указывалось, что не имеет значения, кто молился за больного и к какому божеству были обращены эти молитвы.
Если модернизм утверждает, что все религии лживы, упомянутое исследование о молитве наглядно иллюстрирует принцип постмодернизма, согласно которому все религии истинны. Поэтому сегодня нам говорят, что все религиозные точки зрения, какими бы нелогичными они ни казались, одинаково ценны. Человеческое сознание, согласно устоявшимся убеждениям, создает собственную реальность. Идеи «истинны» просто потому, что я их считаю таковыми; истина есть то, что я сам считаю истиной.
Понятно, что перед нами, христианами, стоит нелегкая задача, ибо наша верность Христу повелевает нам судить в этом безрассудном мире.
Задача, стоящая перед нами
Следуя молитве иисуса
Цель этой книги
2. Не судите, чтобы не судили вас
«И, кстати, кто из нас безгрешен? – продолжил этот учащийся. – Мы не имеем права судить чей-то моральный облик».
Итак, кто вы, чтобы судить? Мы каждый день слышим:
• Кто вы, чтобы утверждать, что Бог не одобряет отношения гомосексуалистов?
• Кто вы, чтобы утверждать, что «Свидетели Иеговы» не правы?
• Кто вы, чтобы, когда люди сокрушаются, потому что «сокрушены в духе» помазанным проповедником, утверждать, что они не «сокрушены» Святым Духом?
• Кто вы, чтобы утверждать, что если кто-то исцеляется на собрании верующих, то это не всегда происходит силой Божьей? И кто вы, чтобы утверждать, что когда статуя Девы Марии плачет, не стоит думать, что она пытается донести до нас какую-либо истину?
Стоит затронуть тему суждения, как вы тут же получаете два разных ответа. Во-первых, есть люди, которые не хотят вообще высказывать никаких суждений; они хотят «жить сами и дать жить другим», разумеется, ни о чем не задумываясь. Если не считать преступной деятельности, то во всем остальном, как они считают, каждый человек должен сам выбирать для себя ценности и образ жизни, и никакая церковь и никакой христианин не имеют права «судить» его.
Но есть люди, которые просто обожают судить; они любят оттачивать свои стрелы, определять для себя цели и всем вокруг сообщать, что на самом деле думает и говорит Бог. К сожалению, очень часто такие люди не просто судят других за неверные взгляды, они делают это, руководствуясь неблаговидными намерениями. Зачастую они судят других не за попрание основ Библии или богословия, а за какие-то несущественные нарушения. Нередко гнев и возмущение таких критиков обрушивается на тех людей, которые не согласны с их личными убеждениями. Подобно фарисеям, некоторые из критиков видят только букву закона и отвергают куда более важные вопросы справедливости, сострадания и любви.
Я думаю, что Иисус подразумевал и тех, и других, когда говорил: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1–2). Но что Он хотел сказать этими словами? Имел ли Он в виду, что мы поступим благоразумно, если не будем высказывать никаких суждений, поскольку все наши суждения к нам же и вернутся? Думаю, что нет.
Можно не сомневаться в том, что Иисус не призывал нас не судить вообще! Утверждения о том, что Иисус должен стать нашей главной ценностью и поэтому мы всегда должны стремиться к единству и умиротворению; а также о том, что в нас должен жить дух терпимости, при котором нам не следует выражать своего мнения о делах и верованиях других, – такие утверждения не имеют ничего общего с христианством. Аргумент, согласно которому единство важнее истины, а любовь важнее правильного учения, в корне неверен.
Рассмотрим непосредственный контекст слов Иисуса. «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7:6). Как мы можем исполнять эти наставления, если не научимся распознавать псов и свиней? Иисус убедительно высказался о необходимости быть разборчивыми, учиться различать чистое и нечистое, определять, что мудро, а что глупо. Все это подразумевает, что мы должны уметь высказывать суждения.
Теперь рассмотрим еще один контекст: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Мф. 7:15). Как мы сможем узнавать лжепророков, если не дадим им определения? Нам называют ряд отличительных признаков лжеучителей, чтобы мы могли узнавать их по этим признакам, избегать их и предупреждать о них других людей (этой теме в данной книге будет посвящена отдельная глава).
Поскольку эго в жизни многих людей заняло место Бога, человек чувствует себя вправе делать все что угодно для своего удовольствия, совершенно не заботясь о том, кто от этого пострадает или к каким последствиям это приведет. Нравственных суждений, применимых ко всем людям во все времена, попросту не существует, и «нравственно» сегодня означает всего лишь «хорошо для меня». Неудивительно поэтому, что нам все чаще приходится слышать такую мантру, как «Кто ты, чтобы судить?».
Рави Захариас спрашивает: «Как нам донести Благую Весть до поколения, которое слышит глазами и думает чувствами?».[7] Прекрасный вопрос, но в данной книге мы его подробно рассматривать не будем. Мне интереснее убедиться в том, что нам предстоит донести до людей именно Благую Весть, а не исследовать вопрос о том, каким образом это сделать.
Нам предстоит решить задачи, лежащие в самых разных областях.
На смену истине пришел мистицизм
Религия вне человека; духовность внутри него. По этой причине люди стремятся к «духовности», не считая нужным следовать каким-либо учениям. Поскольку у нас больше нет объективной истины, а есть только индивидуальное восприятие, то такое обстоятельство, что эти восприятия противоречат друг другу, не имеет значения. Если мое личное переживание является истиной для меня, то кто ты, чтобы утверждать обратное?
Дипак Чопра объединяет религиозный мистицизм с медициной и учит, что главной субстанцией наших тел является не материя, а энергия и информация. Нам должно быть известно о потоке энергии, циркулирующей в человеческом организме по каналам, которые называются чакрами.[8] Можно исцелить человека, корректируя этот поток энергии и устраняя в нем какой-либо дисбаланс. Такая коррекция происходит бесконтактным путем – особыми движениями рук над больным человеком. Никаких прямых контактов здесь не требуется, потому что «прана», или жизненная энергия, распространяется на несколько дюймов над кожным покровом человека.
Чопра верит, что изначально в любом человеке живут любовь, истина, сострадание, сознание и дух. Он говорит: «Я совершенен такой, как есть!».[9] Наша проблема состоит в том, что мы в это не верим; если бы мы верили, мы были бы здоровы, ибо в нас самих сокрыт источник наших сил и исцеления. Существование зла здесь отрицается в принципе, а все, что по каким-то причинам помогает человеку, считается «истиной». И людей таким образом призывают испытать на себе оккультный феномен.
Время от времени мы читаем истории о пользе молитвы в исцелении физических болезней. В одном исследовании утверждалось, что люди, за которых молятся, выздоравливают гораздо быстрее других; в самом деле, были даже свидетельства исцелений, которые иначе, как чудесными, и назвать трудно. Но, что самое главное, в исследовании указывалось, что не имеет значения, кто молился за больного и к какому божеству были обращены эти молитвы.
Если модернизм утверждает, что все религии лживы, упомянутое исследование о молитве наглядно иллюстрирует принцип постмодернизма, согласно которому все религии истинны. Поэтому сегодня нам говорят, что все религиозные точки зрения, какими бы нелогичными они ни казались, одинаково ценны. Человеческое сознание, согласно устоявшимся убеждениям, создает собственную реальность. Идеи «истинны» просто потому, что я их считаю таковыми; истина есть то, что я сам считаю истиной.
Понятно, что перед нами, христианами, стоит нелегкая задача, ибо наша верность Христу повелевает нам судить в этом безрассудном мире.
Задача, стоящая перед нами
Мы не можем винить постмодернизм в том, какой стала церковь, но совершенно очевидно, что мы все находимся под его влиянием. Многие христиане считают, что вовсе не обязаны делиться своей верой с другими людьми. Их собственные убеждения вполне устраивают их самих, и, по их мнению, было бы хорошо, если бы другие люди тоже стали христианами, но сами эти люди не чувствуют в себе побуждения проповедовать христианское учение! Наверное, это обстоятельство послужило одной из причин уменьшения количества верующих: согласно исследованиям социолога Джорджа Барны, сегодня только восемь процентов взрослого населения придерживается евангельской веры, тогда как десять лет назад таких людей насчитывалось двенадцать процентов. Барна пишет: «В то время как американцы продолжают пересматривать свои богословские взгляды, численность таких людей упала на треть».[10]
Многих христиан приводит в смущение тот факт, что мы верим в универсальную истину, в особый характер Христа и в Его смерть и воскресение как единственный путь, которым мы можем прийти к Богу. В век, когда самым большим грехом считается обида, а самой большой добродетелью считается безобидность, трудно донести до людей учение, которое по сути своей является обидным для грешного человека.
Более того, мы уже стали бояться судить не только о греховности этого мира, но и о состоянии церкви. Нас смущают споры относительно учения церкви и мелочные раздоры, которые часто приводят к расколу в церкви. Мы все время слышим о том, как ужасно, что протестантизм разделился на бесчисленное множество деноминаций и что окружающий мир воспринимает это не иначе, как скандал. В результате мы боимся, что всякие наши суждения лишь усугубят этот раскол и представят миру церковь, которая воюет сама с собой.
Поэтому в мире, где доктрина рассматривается как враг единства, кажется разумным отбросить «мелочные богословские вопросы», как их иногда называют, ради того единства, которое сможет повлиять на этот мир. Прочертить линию на песке и сказать «на том стоим» значит продолжать раскол церкви. Единство должно быть достигнуто во что бы то ни стало.
Неудивительно после этого, что мы боимся выносить какие-либо суждения! Нам говорят, что мы должны объединяться, а не разделяться; мы должны проявлять любовь, а не цепляться за свои предрассудки. Мы должны больше внимания уделять собственным недостаткам, а не недостаткам других людей. Пусть любовь, которая «покрывает множество грехов», будет тем лозунгом, который овладеет умами нашего поколения.
В такой атмосфере становится понятно, почему мы часто без всякой критики принимаем ценности этого мира, его неограниченную терпимость, его красивую обертку и эгоистичный индивидуализм. Мы предпочитаем молчать, стоять в стороне и наблюдать, как наша культура плывет по течению, чувствуя себя совершенно беспомощной в этом неуправляемом водовороте. Из-за своей робости мы утратили способность вызывать доверие, которое так необходимо, чтобы убедительно свидетельствовать этому миру.
Спору нет, нам явно не хватает проницательности. Воспитанные на идее «жить и давать жить другим», мы позволяем процветать множеству идей окружающего нас мира. В евангельской церкви распространяется оккультизм, однако мало кому приходит в голову бить тревогу; еще меньше людей стремится разоблачать лжепророков, которые в избытке расплодились в церкви, или задуматься над вопросом, чем бог ислама отличается от Бога христианства. В результате множество людей сбивается с истинного пути только потому, что никто не предостерегает их об опасности. Мы думаем, что лучше терпимо относиться к заблуждениям, чем ужасно выглядеть, защищая истину.
Да, нельзя не признать, что церковь часто действительно выглядит не лучшим образом. Проходит множество совершенно необязательных богословских диспутов; возникает масса сугубо личных конфликтов, и эгоизм руководителей церкви часто становится причиной разделения, препирательств и ненужных конфликтов. Но факт остается фактом – на нас по-прежнему лежит ответственность выносить суждения. Мы должны представлять Христа, чтобы проповедовать Его истину и приводить к Нему сердца других людей.
Наверное, ни один отрывок Писания не используется так часто и так эффективно против суждения об учении и религиозных учителях, как молитва Иисуса из главы 17 Евангелия от Иоанна. Поскольку Иисус в том случае молился за единство, некоторые люди поняли Его слова так, будто единство должно стоять выше истины. Они стали утверждать, что поскольку доктрина разделяет, ее нужно сводить к минимуму ради того, чтобы истина охватила мир.
Но разве Христос действительно хотел, чтобы мы не судили учение? Разве Он на самом деле желал, чтобы единство стало важнее истины? Разве нам действительно нужно забыть о принципиальных разногласиях учения ради того, чтобы «единая» церковь произвела впечатление на весь мир? И что бы увидел мир, взглянув на такую церковь?
Многих христиан приводит в смущение тот факт, что мы верим в универсальную истину, в особый характер Христа и в Его смерть и воскресение как единственный путь, которым мы можем прийти к Богу. В век, когда самым большим грехом считается обида, а самой большой добродетелью считается безобидность, трудно донести до людей учение, которое по сути своей является обидным для грешного человека.
Более того, мы уже стали бояться судить не только о греховности этого мира, но и о состоянии церкви. Нас смущают споры относительно учения церкви и мелочные раздоры, которые часто приводят к расколу в церкви. Мы все время слышим о том, как ужасно, что протестантизм разделился на бесчисленное множество деноминаций и что окружающий мир воспринимает это не иначе, как скандал. В результате мы боимся, что всякие наши суждения лишь усугубят этот раскол и представят миру церковь, которая воюет сама с собой.
МЫ ДУМАЕМ, ЧТО ЛУЧШЕ ТЕРПИМО ОТНОСИТЬСЯ К ЗАБЛУЖДЕНИЯМ, ЧЕМ УЖАСНО ВЫГЛЯДЕТЬ, ЗАЩИЩАЯ ИСТИНУ.Другие в своих поисках единства высказывают весьма смелые мысли и верят в то, что можно преодолеть даже раскол между протестантами и католиками. Только после того, как христианство станет единым по своей организации, по своему видению и по своей доктрине, мир в него поверит, утверждают они. Поскольку протестантская реформация началась с разногласий по доктринальным вопросам, говорят эти люди, то для достижения единства фактор доктрины должен быть сведен к минимуму.
Поэтому в мире, где доктрина рассматривается как враг единства, кажется разумным отбросить «мелочные богословские вопросы», как их иногда называют, ради того единства, которое сможет повлиять на этот мир. Прочертить линию на песке и сказать «на том стоим» значит продолжать раскол церкви. Единство должно быть достигнуто во что бы то ни стало.
Неудивительно после этого, что мы боимся выносить какие-либо суждения! Нам говорят, что мы должны объединяться, а не разделяться; мы должны проявлять любовь, а не цепляться за свои предрассудки. Мы должны больше внимания уделять собственным недостаткам, а не недостаткам других людей. Пусть любовь, которая «покрывает множество грехов», будет тем лозунгом, который овладеет умами нашего поколения.
В такой атмосфере становится понятно, почему мы часто без всякой критики принимаем ценности этого мира, его неограниченную терпимость, его красивую обертку и эгоистичный индивидуализм. Мы предпочитаем молчать, стоять в стороне и наблюдать, как наша культура плывет по течению, чувствуя себя совершенно беспомощной в этом неуправляемом водовороте. Из-за своей робости мы утратили способность вызывать доверие, которое так необходимо, чтобы убедительно свидетельствовать этому миру.
Спору нет, нам явно не хватает проницательности. Воспитанные на идее «жить и давать жить другим», мы позволяем процветать множеству идей окружающего нас мира. В евангельской церкви распространяется оккультизм, однако мало кому приходит в голову бить тревогу; еще меньше людей стремится разоблачать лжепророков, которые в избытке расплодились в церкви, или задуматься над вопросом, чем бог ислама отличается от Бога христианства. В результате множество людей сбивается с истинного пути только потому, что никто не предостерегает их об опасности. Мы думаем, что лучше терпимо относиться к заблуждениям, чем ужасно выглядеть, защищая истину.
Да, нельзя не признать, что церковь часто действительно выглядит не лучшим образом. Проходит множество совершенно необязательных богословских диспутов; возникает масса сугубо личных конфликтов, и эгоизм руководителей церкви часто становится причиной разделения, препирательств и ненужных конфликтов. Но факт остается фактом – на нас по-прежнему лежит ответственность выносить суждения. Мы должны представлять Христа, чтобы проповедовать Его истину и приводить к Нему сердца других людей.
Наверное, ни один отрывок Писания не используется так часто и так эффективно против суждения об учении и религиозных учителях, как молитва Иисуса из главы 17 Евангелия от Иоанна. Поскольку Иисус в том случае молился за единство, некоторые люди поняли Его слова так, будто единство должно стоять выше истины. Они стали утверждать, что поскольку доктрина разделяет, ее нужно сводить к минимуму ради того, чтобы истина охватила мир.
Но разве Христос действительно хотел, чтобы мы не судили учение? Разве Он на самом деле желал, чтобы единство стало важнее истины? Разве нам действительно нужно забыть о принципиальных разногласиях учения ради того, чтобы «единая» церковь произвела впечатление на весь мир? И что бы увидел мир, взглянув на такую церковь?
Следуя молитве иисуса
Никогда не будет полного единодушия по поводу богословской целостности и единства. Иисус подчеркивал оба этих момента в Своей молитве, и наша ответственность состоит в том, чтобы найти баланс между ними. В Иоанна 17:11 Он молился о том, чтобы Его последователи были едины: «Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы». Второй раз Он молился за такое единство, которое окажет влияние на мир: «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21). То единство, о котором Он молился, настолько сильно, что мир должен увидеть его и поверить в Иисуса. Это единство должно быть видимо, достоверно и сверхъестественно.
Но давайте обратим внимание на следующее.
Во-первых, в Писании четко сказано, что Иисус молится о единстве только среди Своих истинных последователей. Сказано, что этим людям Христос открыл Отца (Ин. 17:6); они послушны Его слову (Ин. 17:6). Он молится за тех, кто понимает Его исключительность. Он молится за тех, кто признает Его пророком, но не только пророком. Он молится за тех, кто верит, что Его именем обретают спасение и меняют свою жизнь.
«Не о всем мире молю, – говорит Он, – но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (Ин. 17:9). Он не молится об Иуде, потому что Отец не дал его Ему (Ин. 17:12). Он молится только о Своих последователях, чтобы те мощные силы зла, с которыми они столкнутся, не разрушили их единство.
Бог ответил на эту молитву Иисуса, когда Святой Дух пришел в день Пятидесятницы и объединил всех верующих в тело Христа. Бог продолжал отвечать на эту молитву, когда новые верующие обрели дар Святого Духа и крестились в одно тело (1 Кор. 12:13). Эта молитва распространяется на все деноминации и группы; эта молитва распространяется на все расы, культуры и роды. Эта молитва предназначена для всех, кто действительно рожден от Духа во всех странах и уголках земли.
Во-вторых, Иисус молился о том, чтобы это единство подтверждалось истиной. «Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина» (Ин. 17:17). Здесь Он молится о чистоте церкви; Он молится о том, чтобы Его верующие были отделены для благословений и труда Отца. Он просит о том, чтобы церковь была чиста, отделена от мира и верна своей миссии. «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир» (Ин. 17:18).
Что должен увидеть мир, глядя на церковь?
Мир должно привлечь наше видимое единство, основанное на истине. За считанные часы до этой молитвы Иисус сказал Своим ученикам: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Поскольку эта любовь должна быть видимой, я считаю, что Иисус, в первую очередь, думал о той любви, которая существует среди членов данного собрания, а не о том широком организационном единстве, которое, по мнению многих, должно стать ключом к успешной евангелизации по всему миру.
Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не говорю о том, что внешнее единство – это необязательное явление, потому что мы уже едины в Духе. Нет сомнений в том, что мы должны стремиться «сохранять единство духа в союзе мира», как призывает нас Павел (Еф. 4:3). В истории церкви полно примеров совершенно ненужного разделения, обусловленного либо личностным фактором, либо мелочными расхождениями. Разделение протестантизма временами сопровождается такими скандалами, что мир, несомненно, с отвращением отворачивается от церкви. Но мы не можем следовать молитве Иисуса, жертвуя нашими различиями, особенно, если эти различия касаются самой Благой Вести.
Более того, весьма сомнительно, что мир тут же поверит нам, если протестантские деноминации откажутся от своих названий или начнут проводить служения на огромных стадионах, доказывая, что мы теперь все стали «едины». И объединение протестантизма с католицизмом, на мой взгляд, не вызовет повального обращения в веру. Такого рода единство может вызвать какой-то первоначальный интерес, но постепенно этот интерес исчезнет.
Люди потянутся к нам только тогда, когда мы станем обществом заботливых людей, чья готовность жертвовать собой для других не сможет остаться незамеченной. Наши разрозненные дома породили чувство предательства и никчемности, избавиться от которого поможет только настоящая дружба. Отдельные верующие, живущие жизнью Христа плечом к плечу со скептически настроенными людьми этого мира, могли бы повысить доверие к нашему учению. Мы должны всегда помогать бедным, поддерживать униженных и уделять внимание тем, кто считает христианство никому не нужным.
Интеллектуальные аргументы сами по себе не помогут привести к Богу поколение, воспитанное на мысли о том, что никто не в праве судить о мировоззрениях, руководствуясь рациональной логикой или свидетельствами. Христианству, связанному корнями с историей и разумом, трудно соревноваться с веком, находящимся во власти иррационального мышления. Но трудно отрицать жизнь, направленную на улучшение и прогресс. Как любила повторять Фрэнсис Шеффер, поместная церковь «должна быть не просто правой, но и прекрасной». Любовь привлечет людей в церковь.
В-третьих, Иисус молился о святости церкви. «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла; они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина» (Ин. 17:15–17).
Церковь должна быть «освящена», то есть, она должна быть обществом верующих, верных целостности, чистоте и неподдельной любви к Богу. Ценности этого мира нужно отвергнуть; в самом деле, Библия говорит о том, кто любит мир – «в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15).
Запомните: любовь в церкви привлекает мир; святость в церкви обличает мир. В период ранней церкви всех людей охватил великий страх, когда они увидели, что церковь верна дисциплине и святой жизни. К сожалению, сегодняшний мир, глядя на церковь, возможно, и видит в ней верность любви (с которой многие путают терпимость), но я сомневаюсь, что они видят в ней стремление к святой жизни. И в то же время мы призываем к этим двум качествам.
Для того чтобы исполнить призыв к святости, нам необходима проницательность. Быть отделенными для Бога означает знать ценности этого мира и при этом делать выбор в пользу совсем другого образа жизни. Быть в этом мире, но не быть от этого мира – вот задача, которая стоит перед нами.
Как мы можем эффективно нести служение Христа в век религиозных суеверий и радикального индивидуализма? Как мы можем поддерживать это шаткое равновесие между святостью и единством? Освящение, о котором молился Иисус, требует, чтобы мы стали верными истинам, которые сделали церковь великой.
Но давайте обратим внимание на следующее.
Во-первых, в Писании четко сказано, что Иисус молится о единстве только среди Своих истинных последователей. Сказано, что этим людям Христос открыл Отца (Ин. 17:6); они послушны Его слову (Ин. 17:6). Он молится за тех, кто понимает Его исключительность. Он молится за тех, кто признает Его пророком, но не только пророком. Он молится за тех, кто верит, что Его именем обретают спасение и меняют свою жизнь.
«Не о всем мире молю, – говорит Он, – но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (Ин. 17:9). Он не молится об Иуде, потому что Отец не дал его Ему (Ин. 17:12). Он молится только о Своих последователях, чтобы те мощные силы зла, с которыми они столкнутся, не разрушили их единство.
ЛЮБОВЬ В ЦЕРКВИ ПРИВЛЕКАЕТ МИР; СВЯТОСТЬ В ЦЕРКВИ ОБЛИЧАЕТ МИР.Очевидно, что эта молитва не за все христианство как таковое; эта молитва не за видимое организационное единство церкви, независимо от ее убеждений и учений. Что бы сегодня ни говорили о современной римско-католической церкви, очевидно, что во времена Реформации она была весьма далека от учения Библии, особенно в том, что касалось спасения. Утверждать, что реформаторы должны были поддерживать организационное единство даже ценой богословских заблуждений, значит определенно не понимать учения Иисуса. Единству среди верующих – да; единству среди тех, кто проповедует лжеучение, – нет.
Бог ответил на эту молитву Иисуса, когда Святой Дух пришел в день Пятидесятницы и объединил всех верующих в тело Христа. Бог продолжал отвечать на эту молитву, когда новые верующие обрели дар Святого Духа и крестились в одно тело (1 Кор. 12:13). Эта молитва распространяется на все деноминации и группы; эта молитва распространяется на все расы, культуры и роды. Эта молитва предназначена для всех, кто действительно рожден от Духа во всех странах и уголках земли.
Во-вторых, Иисус молился о том, чтобы это единство подтверждалось истиной. «Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина» (Ин. 17:17). Здесь Он молится о чистоте церкви; Он молится о том, чтобы Его верующие были отделены для благословений и труда Отца. Он просит о том, чтобы церковь была чиста, отделена от мира и верна своей миссии. «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир» (Ин. 17:18).
Что должен увидеть мир, глядя на церковь?
Мир должно привлечь наше видимое единство, основанное на истине. За считанные часы до этой молитвы Иисус сказал Своим ученикам: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Поскольку эта любовь должна быть видимой, я считаю, что Иисус, в первую очередь, думал о той любви, которая существует среди членов данного собрания, а не о том широком организационном единстве, которое, по мнению многих, должно стать ключом к успешной евангелизации по всему миру.
Пожалуйста, поймите меня правильно. Я не говорю о том, что внешнее единство – это необязательное явление, потому что мы уже едины в Духе. Нет сомнений в том, что мы должны стремиться «сохранять единство духа в союзе мира», как призывает нас Павел (Еф. 4:3). В истории церкви полно примеров совершенно ненужного разделения, обусловленного либо личностным фактором, либо мелочными расхождениями. Разделение протестантизма временами сопровождается такими скандалами, что мир, несомненно, с отвращением отворачивается от церкви. Но мы не можем следовать молитве Иисуса, жертвуя нашими различиями, особенно, если эти различия касаются самой Благой Вести.
Более того, весьма сомнительно, что мир тут же поверит нам, если протестантские деноминации откажутся от своих названий или начнут проводить служения на огромных стадионах, доказывая, что мы теперь все стали «едины». И объединение протестантизма с католицизмом, на мой взгляд, не вызовет повального обращения в веру. Такого рода единство может вызвать какой-то первоначальный интерес, но постепенно этот интерес исчезнет.
Люди потянутся к нам только тогда, когда мы станем обществом заботливых людей, чья готовность жертвовать собой для других не сможет остаться незамеченной. Наши разрозненные дома породили чувство предательства и никчемности, избавиться от которого поможет только настоящая дружба. Отдельные верующие, живущие жизнью Христа плечом к плечу со скептически настроенными людьми этого мира, могли бы повысить доверие к нашему учению. Мы должны всегда помогать бедным, поддерживать униженных и уделять внимание тем, кто считает христианство никому не нужным.
Интеллектуальные аргументы сами по себе не помогут привести к Богу поколение, воспитанное на мысли о том, что никто не в праве судить о мировоззрениях, руководствуясь рациональной логикой или свидетельствами. Христианству, связанному корнями с историей и разумом, трудно соревноваться с веком, находящимся во власти иррационального мышления. Но трудно отрицать жизнь, направленную на улучшение и прогресс. Как любила повторять Фрэнсис Шеффер, поместная церковь «должна быть не просто правой, но и прекрасной». Любовь привлечет людей в церковь.
В-третьих, Иисус молился о святости церкви. «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла; они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина» (Ин. 17:15–17).
Церковь должна быть «освящена», то есть, она должна быть обществом верующих, верных целостности, чистоте и неподдельной любви к Богу. Ценности этого мира нужно отвергнуть; в самом деле, Библия говорит о том, кто любит мир – «в том нет любви Отчей» (1 Ин. 2:15).
Запомните: любовь в церкви привлекает мир; святость в церкви обличает мир. В период ранней церкви всех людей охватил великий страх, когда они увидели, что церковь верна дисциплине и святой жизни. К сожалению, сегодняшний мир, глядя на церковь, возможно, и видит в ней верность любви (с которой многие путают терпимость), но я сомневаюсь, что они видят в ней стремление к святой жизни. И в то же время мы призываем к этим двум качествам.
В ДАННЫЙ МОМЕНТ ИСТОРИИ ЦЕРКОВЬ ОТЧАЯННО НУЖДАЕТСЯ В СПОСОБНОСТИ ВЫЗЫВАТЬ К СЕБЕ ДОВЕРИЕ.Мы, по словам Петра, люди избранные, «царственное священство, народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Пет. 2:9; курсив мой). Я согласен с Дуайтом Эдвардсом, который говорит: «Если сегодняшние неверующие люди увидят, в какой исключительной святости, в каком непостижимом общении и в какой удивительной благодати живут Божьи дети, они тоже начнут думать о Христе так, как не смогут убедить их думать тысячи трактатов».[11]
Для того чтобы исполнить призыв к святости, нам необходима проницательность. Быть отделенными для Бога означает знать ценности этого мира и при этом делать выбор в пользу совсем другого образа жизни. Быть в этом мире, но не быть от этого мира – вот задача, которая стоит перед нами.
Как мы можем эффективно нести служение Христа в век религиозных суеверий и радикального индивидуализма? Как мы можем поддерживать это шаткое равновесие между святостью и единством? Освящение, о котором молился Иисус, требует, чтобы мы стали верными истинам, которые сделали церковь великой.
Цель этой книги
Цель этой книги проследить едва различимые границы между церковью и этим миром. Мы должны спросить себя, что имел в виду Иисус, когда сказал, что мы должны быть в мире, но не от мира. Мы должны понимать тот мир, из которого мы призваны, и, в то же время, мы должны понимать ту священную задачу, к выполнению которой мы призваны.
На последующих страницах книги я намерен осветить тему проницательности, то есть способности отличать библейское христианство от фальшивой духовности и ценностей сегодняшнего мира. Я поставил себе целью помочь всем нам стать бдительными и активными христианами, любящими истину и стремящимися жить по ней во что бы то ни стало.
Я убежден в том, что в данный момент истории церковь отчаянно нуждается в обретении доверия. Я согласен с С.Д.Гейдом, который говорит, что самый важный вопрос, с которым мы все сталкиваемся, это: «Что значит быть правдивыми и справедливыми людьми в наше время?»[12] Задумываемся ли мы над этим вопросом? Или нам вполне уютно в нашем коконе, выстроенном из этого гибнущего мира? Каким образом мы можем быть церковью в данный критический момент в человеческой истории?
Мы должны с любовью нести истину современному поколению. Не следует думать, что это невыполнимая задача, потому что Бог посредством Святого Духа трудится и обличает людей. На нашей стороне великая помощь. Нам нужно служить примером проницательности и ревностной защиты истины ради блага наших детей и внуков. Только горящий факел может зажечь следующее поколение.
Конечно, нам необходимо быть осторожными. Мы должны не терять самообладание в битве и высказывать свои суждения с любовью. Когда кто-то «чувствует, что пахнет ересью, – говорит Джон Стотт, – его ноздри начинают раздуваться, его мускулы напрягаются, а в глазах горит огонь сраженья. И кажется, уже ничто так не радует его, как драка».[13] Другие впадают в иную крайность и убеждены, что любовь требует смотреть даже на большие заблуждения сквозь пальцы.
Стотт продолжает: «Если истина не смягчается любовью, она становится жесткой; если любовь не подкрепляется истиной, она становится мягкой».[14] Это равновесие шаткое, но у нас нет выбора, кроме как стараться его поддерживать. Чтобы спасти людей на тонущем корабле, мы должны вычерпывать из него воду.
Вы можете не соглашаться с моими суждениями, но я надеюсь, вы согласитесь с тем, что суждения обязательны и необходимы. Давайте попробуем выяснить, что имел в виду Иисус, когда сказал: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1).
Наша задача состоит в том, чтобы выносить мудрые суждения в безрассудном мире.
На последующих страницах книги я намерен осветить тему проницательности, то есть способности отличать библейское христианство от фальшивой духовности и ценностей сегодняшнего мира. Я поставил себе целью помочь всем нам стать бдительными и активными христианами, любящими истину и стремящимися жить по ней во что бы то ни стало.
Я убежден в том, что в данный момент истории церковь отчаянно нуждается в обретении доверия. Я согласен с С.Д.Гейдом, который говорит, что самый важный вопрос, с которым мы все сталкиваемся, это: «Что значит быть правдивыми и справедливыми людьми в наше время?»[12] Задумываемся ли мы над этим вопросом? Или нам вполне уютно в нашем коконе, выстроенном из этого гибнущего мира? Каким образом мы можем быть церковью в данный критический момент в человеческой истории?
Мы должны с любовью нести истину современному поколению. Не следует думать, что это невыполнимая задача, потому что Бог посредством Святого Духа трудится и обличает людей. На нашей стороне великая помощь. Нам нужно служить примером проницательности и ревностной защиты истины ради блага наших детей и внуков. Только горящий факел может зажечь следующее поколение.
Конечно, нам необходимо быть осторожными. Мы должны не терять самообладание в битве и высказывать свои суждения с любовью. Когда кто-то «чувствует, что пахнет ересью, – говорит Джон Стотт, – его ноздри начинают раздуваться, его мускулы напрягаются, а в глазах горит огонь сраженья. И кажется, уже ничто так не радует его, как драка».[13] Другие впадают в иную крайность и убеждены, что любовь требует смотреть даже на большие заблуждения сквозь пальцы.
Стотт продолжает: «Если истина не смягчается любовью, она становится жесткой; если любовь не подкрепляется истиной, она становится мягкой».[14] Это равновесие шаткое, но у нас нет выбора, кроме как стараться его поддерживать. Чтобы спасти людей на тонущем корабле, мы должны вычерпывать из него воду.
Вы можете не соглашаться с моими суждениями, но я надеюсь, вы согласитесь с тем, что суждения обязательны и необходимы. Давайте попробуем выяснить, что имел в виду Иисус, когда сказал: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1).
Наша задача состоит в том, чтобы выносить мудрые суждения в безрассудном мире.
2. Не судите, чтобы не судили вас
Следует ли нам перестать выносить суждения?
А кто вы, чтобы судить? Этот вопрос задал участник одного курса по изучению Библии после того, как преподаватель сказал, что человек, вступающий в половую связь до вступления в брак, тем самым огорчает Бога.«И, кстати, кто из нас безгрешен? – продолжил этот учащийся. – Мы не имеем права судить чей-то моральный облик».
Итак, кто вы, чтобы судить? Мы каждый день слышим:
• Кто вы, чтобы утверждать, что Бог не одобряет отношения гомосексуалистов?
• Кто вы, чтобы утверждать, что «Свидетели Иеговы» не правы?
• Кто вы, чтобы, когда люди сокрушаются, потому что «сокрушены в духе» помазанным проповедником, утверждать, что они не «сокрушены» Святым Духом?
• Кто вы, чтобы утверждать, что если кто-то исцеляется на собрании верующих, то это не всегда происходит силой Божьей? И кто вы, чтобы утверждать, что когда статуя Девы Марии плачет, не стоит думать, что она пытается донести до нас какую-либо истину?
Стоит затронуть тему суждения, как вы тут же получаете два разных ответа. Во-первых, есть люди, которые не хотят вообще высказывать никаких суждений; они хотят «жить сами и дать жить другим», разумеется, ни о чем не задумываясь. Если не считать преступной деятельности, то во всем остальном, как они считают, каждый человек должен сам выбирать для себя ценности и образ жизни, и никакая церковь и никакой христианин не имеют права «судить» его.
Но есть люди, которые просто обожают судить; они любят оттачивать свои стрелы, определять для себя цели и всем вокруг сообщать, что на самом деле думает и говорит Бог. К сожалению, очень часто такие люди не просто судят других за неверные взгляды, они делают это, руководствуясь неблаговидными намерениями. Зачастую они судят других не за попрание основ Библии или богословия, а за какие-то несущественные нарушения. Нередко гнев и возмущение таких критиков обрушивается на тех людей, которые не согласны с их личными убеждениями. Подобно фарисеям, некоторые из критиков видят только букву закона и отвергают куда более важные вопросы справедливости, сострадания и любви.
Я думаю, что Иисус подразумевал и тех, и других, когда говорил: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1–2). Но что Он хотел сказать этими словами? Имел ли Он в виду, что мы поступим благоразумно, если не будем высказывать никаких суждений, поскольку все наши суждения к нам же и вернутся? Думаю, что нет.
Можно не сомневаться в том, что Иисус не призывал нас не судить вообще! Утверждения о том, что Иисус должен стать нашей главной ценностью и поэтому мы всегда должны стремиться к единству и умиротворению; а также о том, что в нас должен жить дух терпимости, при котором нам не следует выражать своего мнения о делах и верованиях других, – такие утверждения не имеют ничего общего с христианством. Аргумент, согласно которому единство важнее истины, а любовь важнее правильного учения, в корне неверен.
Рассмотрим непосредственный контекст слов Иисуса. «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7:6). Как мы можем исполнять эти наставления, если не научимся распознавать псов и свиней? Иисус убедительно высказался о необходимости быть разборчивыми, учиться различать чистое и нечистое, определять, что мудро, а что глупо. Все это подразумевает, что мы должны уметь высказывать суждения.
Теперь рассмотрим еще один контекст: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные» (Мф. 7:15). Как мы сможем узнавать лжепророков, если не дадим им определения? Нам называют ряд отличительных признаков лжеучителей, чтобы мы могли узнавать их по этим признакам, избегать их и предупреждать о них других людей (этой теме в данной книге будет посвящена отдельная глава).
КАК МЫ МОЖЕМ ОГРАДИТЬ СЕБЯ ОТ ФАРИСЕЙСТВА С ОДНОЙ СТОРОНЫ И ОТ БЕЗДУМНОГО ЛЕГКОВЕРИЯ С ДРУГОЙ?Далее Иисус делает еще более суровое предупреждение: «Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!” войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: “Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?” И тогда объявлю им: “Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие”» (Мф. 7:21–23). Здесь Иисус ясно и доходчиво говорит о лжепророках, которые смогут творить чудеса, однако в день суда они не войдут в Царство Небесное. Мы можем во многом ошибаться, но нам нельзя ошибаться относительно лжеучителей и их учения!