- Ты забываешь о том, - тихо сказала она, - что я была воспитана в строгости. Меня с детства приучили ценить правду, честность и верность. И я не считаю, что Марк Триэрно заслуживает того, чтобы за него бороться.
Хелен выпрямилась.
- Что ж, тебе виднее, - сказала она, целуя ее. - Спокойно ночи, дорогая.
Дверь за Хелен закрылась, а Дамарис бросилась на кровать и горько расплакалсь.
* * *
Марк позвонил на следующее утро. К телефону подошла Дамарис, и в ответ на ее заученную фразу: "Сувенирный магазин Брук", он сказал: "Это ты, Дамарис".
Узнав его голос, она поспешно прикрыла трубку рукой и принялась отчаянно жестикулировать Мэри, которая, решив, что спрашивают ее, подошла, чтобы ответить на звонок.
- Это Марк, - прошептала Дамарис. - Скажи ему, что меня здесь нет, что я не могу встретиться с ним... ну в общем, придумай что-нибудь, - и она сунула трубку в руки Мэри, после чего поспешила удалиться на другой конец магазина, ощущая предательскую дрожь в руках и ногах и чувствуя, как часто бьется сердце. Нет, ей определенно нельзя было видеться с Марком, если даже звук его голоса так действует на нее.
В магазин вошел покупатель, и это в какой-то мере отвлекло ее внимание и помешало услышать, о чем же говорит Мэри. Однако, женщина, которую она обслуживала, скорее всего, приняла ее за слабоумную, ибо вид у нее был отрешенный, а под конец она еще и неправильно дала сдачу.
- Я изворачивалась, как только могла, - сказала ей Мэри, когда они наконец остались одни, - но, по-моему, он все же догадался, что ты здесь. Ты не можешь продолжать играть с ним в прятки до бесконечности. Может быть, все таки будет лучше встретиться с ним и выяснить все раз и навсегда?
- У него нет никакого права изводить меня своими приставаниями, - зло проговорила Дамарис, - и выяснять мне с ним нечего. Все что нужно ему уже сказал мистер Престон.
- Похоже, он так не считает. Он предупредил, что приедет завтра, но я сказала, что ты будешь занята. Он мне, конечно же, не поверил, но ты же, кажется, собиралась свозить Дэвида в Бьюд, не так ли?
- Да, - благодарно согласилась Дамарис. Через день Дэвид должен был пойти в школу, так что это был его последний свободный день, и она уже давно обещала ему устроить незабываемый пикник. Мальчик со страхом и в то же время с нетерпением ожидал начала занятий в школе. Уж очень ему хотелось оказаться в компании сверстников.
Следующий день выдался теплым и погожим, как будто снова вернулось лето, и они отправились в путь, пребывая в приподнятом настроении. Добравшись до места, они провели все утро на пляже, расположившись на берегу реки близ мелководья, где дно было песчанным, так что ребенок мог плескаться в воде, не опасаясь ни прибоя, ни высоких морских волн. Недалеко от места впадения реки в море ее русло делало небольшой изгиб, и чайки, утки и даже пара лебедей - последние с выводком из пятерых серых птенцов плавали и ловили рыбу в прозрачных водах мелководья. Дэвид пришел в неописуемый восторг, когда все они подплыли к берегу, привычно выпрашивая крошки. Дамарис пришлось проявить определенную твердость, чтобы не позволить ему скормить пернатым всю незатейливу снедь, которую они взяли с собой из дома. В то время, как мальчик радостно плескался в воде, Дамарис не переставала гадать, почему Марк так настойчиво добивается встречи с ней. Ведь теперь, когда она отказалась от всяких притязаний на Рейвенскрэг, он должен быть вроде бы доволен? Возможно, он хотел лишь договориться об отправке ее вещей. Вот дура-то, мысленно корила она себя. Если это на самом деле так, то причин для паники нет никаких. Она должна собраться с духом, морально подготовиться к неизбежной встрече и уповать лишь на то, что в самый ответственным момент ей все-таки удастся совладать со своими эмоциями. Это просто глупо, переживать так из-за мысли о встрече с ним; и вообще, ей нет до него ровным счетом никакого дела, уговаривала она сама себя.
Они съели бутерброды, пирог и фрукты, запив все это бутылкой газированной воды и закончив трапезу мороженым, испытывая повышенное внимание к себе со стороны стайки местных птиц. Чайки совсем не боялись людей и выхватывали кусочки угощения прямо у них из рук. Подкрепившись и набравшись сил, друзья перешли на другой берег и побрели вдоль мола, в самом конце которого находилась каменная башенка, откуда они долго наблюдали за занимающимися серфингом, мастерству которых Дэвид отчаянно завидовал.
- А когда я вырасту, я смогу так кататься? - спросил он.
- Да, когда ты вырастешь, то сможешь научиться и этому, и многому другому, заверила его Дамарис.
Они шли вдоль канала и восхищались стоящим на якоре траулером, а потом напоследок выпили по молочному коктейлю в городском кафе. Дэвид вернулся домой усталый, но счастливый, и гордо продемонстировал матери свои трофеи - вертушку из блестящей пленки и надувной мячик.
- Это можно было купить и у нас, - заметила Мэри.
- Но они не такие, как здесь, они особенные, - возразил Дэвид. - Они приехали из Бьюда.
Дамарис вопросительно взглянула на Мэри, и та покачала головой.
- Он так больше и не объявился, - тихо сказала она.
Значит, Марк все-таки решил оставить ее в покое. Дамарис восприняла эту новость со странным безразличием.
Отправив Дэвида спать, Мэри смущенно призналась им, что они с Диком собираются прогуляться и выпить по чашечке кофе. Хелен и Дамарис видели, как она уезжала в машине Дике. Молодой человек в белом вязанном свитере казался очень симпатичным, легкий ветерок ворошил его светлые, вьющиеся волоса. На Мэри был костюм голубовато-серого цвета, она сидела рядом с ним и что-то увлеченно ему рассказывала.
- Она тешит себя мыслью о том, что делает это только ради Дэвида, проговорила Хелен. - На самом же деле она по уши влюблена в него.
- Они прекрасная пара, - заметила Дамарис. - Надеюсь, они будут счастливы вместе.
* * *
На следующее утро Дэвида нарядили в новенькие шорты и блейзер, и он уже выглядел самым настоящим школьником. Мэри оглядела сына со всех сторон и вздохнула.
- Совсем большой. Просто настоящий мужчина, - сказала она ему, и добавила, обращаясь к Дамарис, когда Дэвид обернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. - Первый день в школе - важное событие в его жизни. Вот мой малыш и вырос.
- Ничего, может быть появится еще один, - утешила ее Дамарис. Мэри кивнула и смущенно покраснела. Видимо, она и сама уже подумывала об этом.
- Надеюсь. Будет хорошо, если у Дэвида появится братик или сестричка.
Дамарис тоже вздохнула. Ей бы тоже очень хотелось иметь брата или сестру. И хранить теплые воспоминания о первом дне в школе, которую ей заменило одиночество и бесконечные поучения гувернантки. В свое время она была лишена общения со сверстниками, но грустить об этом сейчас было бы неправильно. Ведь дедушка желал ей только добра.
Дик пришел, когда они уже собирались уходить, и так как в тот день магазин закрывался раньше обычного, а у него самого вторая половина дня выдалась свободной от работы, предложил заехать за Мэри и Дэвидом после школы и отправиться всем вместе в кондитерскую пить чай. Эту новость Дэвид воспринял с энтузиазмом. Затем Дик поспешил в свой гараж, а Мэри, взяв сына за руку отправились в школу в сопровождении Плуто, которого по столь торжественному случаю пришлось взять на поводок. Дамарис глядела им вслед, пока они не скрылись из виду, и Дэвид постоянно оборачивался, чтобы помахать ей, а затем в магазин вошел покупатель, и она снова вернулась к своим привычным обязанностям.
Вскоре Мэри вернулась одна и отвела упирающегося Плуто во двор.
- Он очень самостоятельный, - сказала она. - Стоило ему только заприметить каких-то своих знакомых среди малышей, как он тут же велел мне отправляться домой. Но я все равно буду думать о нем целый день. Уж скорее бы наступила половина четвертого!
- Без него здесь стало непривычно тихо, - заметила Дамарис, - но он должен научиться твердо стоять на своих ногах. - Эта фраза пробудила в ее душе целый сонм воспоминаний. Что ж, она научилась, хотя стоять на своих собственных ногах, хотя этот процесс оказался для нее далеко не безболезненным. Но только ей уже никогда не суждено увидеть того, как ее собственный ребенок делает первые в жизни шаги, так как она сама обрекла себя на одиночество. Она стояла у окна, устремив невидящий взгляд на холм, у подножия которого тянулась вереница утопавших в зелени домов, мимо которых проходила дорога на Тинтаджел. Она могла бы родить Марку сына, наследника Рейвенскрэга, если бы только... она решительно тряхнула головой, принимаясь с удвоенной силой протирать полки. Работа была для нее панацеей от грустных мыслей, и к тому же у нее уже были далеко идущие планы. Ходили слухи, что соседний с магазином дом собираются выставить на продажу. Когда в следующем году причитающиеся ей по наследству от матери деньги перейдут наконец к ней, то она могла бы купить его и устроить там кафе-мороженое. Это лакомство пользовалось неизменной популярностью, и спрос на него был всегда, особенно если оно было приготовлено с добавлением конруэльских сливок и сливочного варенца. А бородатый художник, недавно переехавший в их район и поселившийся в так называемом "Розовом Доме" через улицу, пожалуй, смог бы оформить для нее интерьер заведения в счет процентов с будущих прибылей. Она даже придумала название для своего кафе - "Пещера Мерлина", но только все никак не могла решить, в каком стиле выполнить интерьер попричудливей или попроще. Стены помещения можно было бы украсить фризом с изображением рыцарей короля Артура или экзотических драконов. Ютер Пендрагон, отец Артура, на знамени которого был изображен дракон, и это сказочный персонаж мог бы очень удачно вписаться в интерьер. К тому же эта стилистика будет как нельзя лучше перекликаться с близостью Тинтаджела, где предположительно и появился на свет Артур. Так прошло утро, а она все продолжала фантазировать. Уж лучше мечтать о приятном, что когда-нибудь все-таки может осуществиться, чем сидеть и горевать о том, что могло бы быть, но никогда не сбудется.
Плуто всегда очень скучал без Дэвида, и даже отказывался от еды, если мальчика не было рядом, так что приехавший, как было условлено, Дик предложил взять собаку с собой. Щенок был привычен к тому, что его оставляли в машине, если в кондитерской возражали против его присутствия. После того, как они уехали, Хелен объявила, что идет к себе, чтобы хорошенько отдухонуть и дать отдых ногам.
- А ты что будешь делать? - спросила она у Дамарис. - Пойдешь кататься верхом?
- Да, и возьму с собой собак. - С самого утра ей было не по себе, ее терзало смутное беспокойство, так что теперь она собиралась совершить дальнюю прогулку к Бодмин-Мур, употребив на это все оставшиеся у нее нерастраченные силы.
Но тут взгляд Хелен упал на сверток, упакованный в коричневую оберточную бумагу, и она воскликнула.
- О, Боже, это же кувшин, который мы обещали доставить домой этому художнику-самоучке. Видите ли, он ему срочно нужен для натюрморта, над которым он в настоящее время работает. Должно быть, Мэри забыла. - Она снисходительно улыбнулась. - В последнее время она вообще стала слишком забывчивой. И после этого она еще будет утверждать, что не влюблена.
- Давай я сама отнесу, - предложила Дамарис. - Это же совсем близко, всего два шага. А уже потом вернусь и переоденусь.
- Да? Очень мило с твоей стороны. А я пока приготовлю чай. Он будет готов как раз к твоему возвращению.
Дамарис сняла халат, в котором она обычно стояла за прилавком, и взяла сверток. На ней было надето короткое платьице из желтого кримплена, а так как день выдался теплым и погожим, то она решила не надевать поверх него плащ, и остаться в сандалиях; ведь идти на самом деле было недалеко. В желтом платье, с распущенными и растрепавшимися на ветру золотисто-медными волосами, она легко перебежала через дорогу, держа в руках свой сверток, и сама была похожа на гонимый ветром осенний листок. Она выглядела необычайно юной, и уже ничем не походила на ту величественную молодую особу в серебристо-белом наряде, что приезжала на прием, устроенный по случаю ее дня рождения.
Ее путь лежал через квартал, состоявший из нескольких домов и вдоль реки, на противоположном берегу которой гордо возносились к небесам крутые склоны Пеналли-Хилл. Перед кажым из домов были разбиты живописные цветники, и среди всего многообразия растений ярким цветовым пятном на фоне выбеленных стен выделялись алеющие шапки красной герани. В этом переулке находился еще один сувенирный магазин, их конкурент, которому, если верить Мэри, до "высококлассного заведения" было еще далеко. В самом конце переулка притулился небольшой музей, в котором хранилась коллекция вещей, так или иначе имеющих отношения к корнуэльским поверьям и суевериям. Дамарис успела уже несколько раз посетить его, и ее внимание привлекли те экспонаты, что когда-то были принято использовать для наведения порчи и сглаза. Если бы она жила лет двести назад, интересно, стала бы она тогда изготавливать куклу Розиты и втыкать в нее иголки? Или, может быть, стоило напоить Марка приворотным зельем? Но все чары и зелья доказали свою несостоятельность еще в Вальмонде, и она прогнала от себя эту мысль. За музеем стояло еще несколько домов, один из которых и занимал художник. От открыл дверь на звонок Дамарис, высокий, бородатый молодой человек в перепачканном краской рабочем халате. Очевидно, работа над натюрмортом была в самом разгаре, так что девушку он не задержал. Он выхватил у нее из рук сверток, сказав, что уже вплотную подошел к той стадии работы, когда без кувшина ему никак не обойтись, и она поспешила попрощаться.
Дамарис была примерно на полпути к дому, когда ей пришлось внезапно остановиться. Навстречу ей направлялась знакомая фигура. Сердце на мгновение замерло у нее в груди, и она уже была готова удариться в панику. Значит, он все же не прекратил преследовать ее. Но затем здравый смысл все же взял верх над эмоциями; как сказала Мэри, она не может до бесконечности прятаться от него, так что первым делом необходимо взять себя в руки. У нее не было причин скрываться от Марка Триэрна. Тем более, что во время поездки в Бьюд она уже убедила себя, что он, скорее всего, захочет обсудить с ней, как и каким образом организовать отправку ее личных вещей. Поэтому, решительно преодолев страх и желание обратиться в бегство и искать убежища в студии бородача-художника, она решительно расправила плечи и двинулась навстречу Марку.
Глава 7
Хелен сказала Марку, где он может найти Дамарис, решив, что раз уж избежать этой встречи все равно не удастся, то пусть уж она произойдет на улице. По крайней мере, это избавит девушку от необходимости оставаться с ним наедине в доме. Марк был очень раздражен неуловимостью Дамарис, тем более, что мистер Престон не смог сказать ничего вразумительного о причинах ее отказа от помолвки, выдвинув лишь свое личное и совершенно дурацкое предположение. Мужчины из рода Триэрнов никогда не отличались особым терпением и выдержкой, и Марк в этом смысле не был исключением, однако, для себя он решил разыскать Дамарис во что бы то ни стало и поговорить с ней по-хорошему, но решительно. Когда он увидел идущую ему навстречу стройную девушку в коротеньком желтом платьице, сандалиях на босу ногу и растрепавшимися на ветру длинными волосами, она живо напомнила ему о той девочке, которую он встретил больше года назад на морском берегу, и чьи настойчивые утверждения о том, что она собирается выйти за него замуж, поразили его настолько, что от его былого раздражения не осталось и следа. Она была еще совсем юной, и возможно он напугал ее. Марк решительно преградил ей дорогу и оглядел с ног до головы, при этом с его лица не сходило то насмешливое выражение, которое ее так раздражало.
- Что ж, мадам, ну вот ты и попалась.
В самый последний момент прсутствие духа изменило Дамарис. В облике человека, выросшего перед ней словно из-под земли, было что-то зловещее, и она прекрасно понимала, что у него есть все причины для недовольства. Набравшись храбрости, она гордо вскинула голову.
- Что ты себе позволяешь! - бросила она. - Я тебе не лисица, чтобы устраивать на меня охоту.
Его губы тронула усмешка.
- Именно лиса. Рыжие волосы и все такое...
- У меня не рыжие волосы, - возразила она, запоздало сожалея о том, что выбрала не совсем удачное сравнение; он охотился за ней. ЗАставив себя улыбнуться, он мило продолжала: - Прошу извинения за доставленные неудобства. Мэри передала мне, что ты хотел меня зачем-то видеть, но я представить себе не могла, что это так срочно.
- Ты что, думаешь, что я буду до скончания века дожидаться от тебя объяснений твоего экстраординарного повидения? - с явным раздражением спросил он, начиная терять терпение. - Что, по-твоему, теперь подумает моя сестра? И ее родственники? Они же снова ждут тебя в гости.
- Вообще-то, их мнение меня интересует меньше всего, - провокационно заявила Дамарис, уязвленная напоминанием о семейке Де Коста. Розита, наверное, будет очень рада узнать о таком повороте событий. - Что же до объяснений, то мистер Престон должен был связаться с тобой. Разве он тебе ничего не рассказал?
- Он начал нести какую-то чушь о том, что ты якобы передумала, но до этого он же уверял меня, что во время вашей встречи в Женеве ты была настроена более чем решительно и даже настаивала на том, чтобы довести дело до конца. - Она покраснела, вспомнив о том злосчастном разговоре. - Так что же с тобой происходит, Дамарис? - не унимался он. - Ты что, струсила?
Взгляд ее глаз пронзал ее насквозь подобно стальным буравчикам, и вообще, он казался очень большим и ужасным. Ее уверенность начала понемногу улетучиваться, но она продолжала глядеть на него с напускной строгостью.
- Я попросила его разорвать нашу помолвку, потому что поняла, что все это было ошибкой, - решительно заявила она и заметила, как он сурово сдвинул брови, и в его глазах сверкнули злые огоньки.
- Для заключения помолвки требуется согласие обоих, и опять же двое должны дать согласие на то, чтобы растогрнуть ее, - мрачно заметил он. - Я не собираюсь терпеть твои дурацкие выходки, Дамарис, так что не надо со мной так шутить.
- А я и не шучу, - ответила она, - все это вполне серьезно, Марк. Бульше мне нечего тебе сказать, так что, пожалуйста, дай мне пройти.
Это заявление переполнило чашу его терпения.
- Не будь дурой, - с раздражением воскликнул он. - Ты ведешь себя, как капризный ребенок, а для воспитания детей существует лишь один наиболее эффективный способ...
Она с презрением вскинула голову.
- Я уже вышла из того возраста, когда детей принято пороть.
- Ошибаешься. Лично я с удовольствием выпорол бы тебя прямо сейчас.
Мимо них пробежала шумная стайка ребятишек. Они остановились и оглянулись, принимаясь с любопытством разглядывать сердитого мужчину и бледную девушку.
- Здесь не самое подходящее место для разговора, - раздраженно сказал Марк. - Идем, я оставил машину на стоянке.
- Никуда я с тобой не пойду, - заявила она, начиная пятиться и нервно оглядываясь по сторонам в поиске убежища.
- Ты сделаешь так, как я сказал, - процедил он сквозь зубы. - Нам нужно окончательно выяснить отношения. Я не собираюсь потакать прихотям и капризам безмозглой какой-то девчонки.
Дамарис бросилась было бежать, но он в два прыжка нагнал ее и крепко схватил за руку.
- Да как ты смеешь! - задыхаясь от возмущения, прошипела она, отчаянно пытаясь вырваться. Ее глаза горели зеленым огнем, но его хватка не ослабевала. - Отпусти меня, мне больно! - пронзительно выкрикнула она.
- Так тебе и надо. Ну так что, сама пойдешь, или мне тащить тебя волоком?
Судя по его решительному виду, он был вполне способен на это.
- Нет, не надо, - поспешно проговорила она, запоздало вспоминая о чувстве собственного достоинства, - я пойду сама.
Он решительно провел ее в самый конец переулка, и перейдя через шоссе, они оказались на автостоянке. Машина была не заперта. Свободной рукой он распахнул дверцу, втолкнул ее на переднее сиденье и с силой захлопнул дверь. Дамарис принялась растирать руку, на которой уже начинали проступать синяки, в душе у нее все кипело от негодования, и эта злоба совершенно заглушила чувство страха. Зайдя с другой стороны, Марк сел за руль, и машина резко тронулась с места, отчего Дамарис едва не упала с сиденья. Она украдкой взглянула на ремень безопасности, но проснувшаяся гордость не позволила ей застегнуть его. Если он собрался рисковать ее жизнью, то она не станет ему в этом мешать. Быстро набирая скорость, машина летела по шоссе, проложенному по склону холма и ведущему в сторону Страттона. Марк предстал перед ней во всей своей красе - властный, дерзкий нахал, не принимающий в рассчет ни ее мнение, ни ее саму.
Затем он свернул с главного шоссе, выезжая на узкую дорогу, идущую вдоль холмистого побережья, что делало ее похожей на стиральную доску. К счастью, навстречу им не попалась ни одна машина. Марк вел машину молча, сурово нахмурившись и поджав губы; Дамарис первая нарушила затянувшееся молчание.
- По крайней мере, хоть на этот раз тебе хватило ума приехать одному.
- Что ты имеешь в виду?
- В прошлый раз ты притащил с собой мисс Де Косту.
- А что в этом такого? Она знала, где ты живешь, а я нет. Ты что, решила, что ради того, чтобы отыскать тебя, я стану рыскать вслепую по всему околотку?
Об этом она как-то не подумала.
- Но ведь Том тоже знает, где я живу.
- У Тома есть своя работа. Я что, должен из-за твоей идиотской выхдки поднять на ноги всю прислугу?. И вообще, какая разница, кто приезжал со мной?
- Ровным счетом никакой. - Если уж он сам не осознавал всей серьезности своего проступка, то она вовсе не собиралась вдаваться в подробности и разъяснять ему, что к чему. Между ними снова воцарилось тягостное молчание, а затем путь им преградили ворота. Дорога уводила в поля, и на всем ее протяжении подобные ворота, перед которыми нужно было всякий раз останавливаться и выходить из машины, открыть их и потом закрыть за собой, встречались довольно часто. Это было пустынное место, и по правую сторону от дороги раскинулась холмистая местность, поросшая вереском, а слева виднелись скальные вершины. Позади осталось море и побережье, протянувшееся до самого мыса, на котором находились руины Тинтаджела. А в низине под ними белели постройки какого-то фермерского хозяйства, на лугу неподалеку от которого паслось стадо коров. Марк остановился перед воротами и заглушил мотор. Затем он повернулся и принялся пристально разглядывать ее, переводя взгляд с растрепвшейся прически на стройные ноги в сандалиях и загадочно при этом улыбаясь.
- Ну так что? - отрывисто сказал он.
- Что "что"?
- Что заставило тебя изменить решение?
- Просто я увидела, - с расстановкой заговорила она, тщательно подбирая слова, - как ты, меньше чем всего через сутки с момента помолвки со мной, целовался с Розитой де Костой.
- И всего-то? - засмеялся он. - Каюсь, целоваться с красивыми девушками - это моя слабость. Но, к твоему сведению, это еще ровным счетом ничего не значит.
В этом он был прав, она уже имела возможность убедиться в том, что его поцелуи ничего не значат. Дамарис сидела, тоскливо глядя сквозь жерди ворот на расстилавшийся впереди зеленеющий луг. Взглянув на ее застыший профиль, он беззаботно добавил:
- Хотя, должен признать, с моей стороны было очень неосмотрительно позволить тебе увидеть это представление.
- Дело не в том, что я видела, а в том, что мне довелось услышать, ответила Дамарис. - Она... Розита... говорила, что вы любите друг друга и называла меня несмышленой девочкой.
- А ты не такая?
- Ну, знаешь ли! - Она сжала кулаки. - Я... я тебя ненавижу!
- Это твое дело, но замуж за меня ты все равно выйдешь. Все зашло уже слишком далеко. И если ты дашь мне сейчас отставку, то мы станем посмешищем для всей округи.
- Ну и что, мне все равно.
- Тогда я сделаю так, чтобы тебе не было все равно. А как же Рейвенскрэг? Я думал, ты была готова пойти под венец с кем угодно, лишь бы остаться там.
- Нет, не с кем угодно, - зло ответила она. - И уж во всяком случае, не с тобой.
Он порывисто отвернулся от нее. Дамарис ликующе подумала о том, что ей все-таки удалось задеть его за живое. Они оба были так разозлены, что единственным желанием было сделать друг другу побольнее. Его взгляд упал на ее руку без кольца.
- А что ты сделала с кольцом и бриллиантами? Сдала в ломбард?
- Да как ты смеешь говорить такие вещи! - вспылила Дамарис, краснея от злости. - Я... я их оставила. - Она с самого начала собиралась рассказать ему, где именно были спрятаны драгоценности, но потом совершенно забыла о них.
- Вот как? И где же? - Он явно не поверил ей. И тогда она все рассказала.
- Какое ребячество!
- Ты всегда стараешься всячески это подчеркнуть, - обиженно воскликнула она. - Я не подхожу тебе. Я недостаточно светская, плохо образованная и... - тут она вспомнила слова Розиты. - Я не знаю, что такое любовь.
Хелен выпрямилась.
- Что ж, тебе виднее, - сказала она, целуя ее. - Спокойно ночи, дорогая.
Дверь за Хелен закрылась, а Дамарис бросилась на кровать и горько расплакалсь.
* * *
Марк позвонил на следующее утро. К телефону подошла Дамарис, и в ответ на ее заученную фразу: "Сувенирный магазин Брук", он сказал: "Это ты, Дамарис".
Узнав его голос, она поспешно прикрыла трубку рукой и принялась отчаянно жестикулировать Мэри, которая, решив, что спрашивают ее, подошла, чтобы ответить на звонок.
- Это Марк, - прошептала Дамарис. - Скажи ему, что меня здесь нет, что я не могу встретиться с ним... ну в общем, придумай что-нибудь, - и она сунула трубку в руки Мэри, после чего поспешила удалиться на другой конец магазина, ощущая предательскую дрожь в руках и ногах и чувствуя, как часто бьется сердце. Нет, ей определенно нельзя было видеться с Марком, если даже звук его голоса так действует на нее.
В магазин вошел покупатель, и это в какой-то мере отвлекло ее внимание и помешало услышать, о чем же говорит Мэри. Однако, женщина, которую она обслуживала, скорее всего, приняла ее за слабоумную, ибо вид у нее был отрешенный, а под конец она еще и неправильно дала сдачу.
- Я изворачивалась, как только могла, - сказала ей Мэри, когда они наконец остались одни, - но, по-моему, он все же догадался, что ты здесь. Ты не можешь продолжать играть с ним в прятки до бесконечности. Может быть, все таки будет лучше встретиться с ним и выяснить все раз и навсегда?
- У него нет никакого права изводить меня своими приставаниями, - зло проговорила Дамарис, - и выяснять мне с ним нечего. Все что нужно ему уже сказал мистер Престон.
- Похоже, он так не считает. Он предупредил, что приедет завтра, но я сказала, что ты будешь занята. Он мне, конечно же, не поверил, но ты же, кажется, собиралась свозить Дэвида в Бьюд, не так ли?
- Да, - благодарно согласилась Дамарис. Через день Дэвид должен был пойти в школу, так что это был его последний свободный день, и она уже давно обещала ему устроить незабываемый пикник. Мальчик со страхом и в то же время с нетерпением ожидал начала занятий в школе. Уж очень ему хотелось оказаться в компании сверстников.
Следующий день выдался теплым и погожим, как будто снова вернулось лето, и они отправились в путь, пребывая в приподнятом настроении. Добравшись до места, они провели все утро на пляже, расположившись на берегу реки близ мелководья, где дно было песчанным, так что ребенок мог плескаться в воде, не опасаясь ни прибоя, ни высоких морских волн. Недалеко от места впадения реки в море ее русло делало небольшой изгиб, и чайки, утки и даже пара лебедей - последние с выводком из пятерых серых птенцов плавали и ловили рыбу в прозрачных водах мелководья. Дэвид пришел в неописуемый восторг, когда все они подплыли к берегу, привычно выпрашивая крошки. Дамарис пришлось проявить определенную твердость, чтобы не позволить ему скормить пернатым всю незатейливу снедь, которую они взяли с собой из дома. В то время, как мальчик радостно плескался в воде, Дамарис не переставала гадать, почему Марк так настойчиво добивается встречи с ней. Ведь теперь, когда она отказалась от всяких притязаний на Рейвенскрэг, он должен быть вроде бы доволен? Возможно, он хотел лишь договориться об отправке ее вещей. Вот дура-то, мысленно корила она себя. Если это на самом деле так, то причин для паники нет никаких. Она должна собраться с духом, морально подготовиться к неизбежной встрече и уповать лишь на то, что в самый ответственным момент ей все-таки удастся совладать со своими эмоциями. Это просто глупо, переживать так из-за мысли о встрече с ним; и вообще, ей нет до него ровным счетом никакого дела, уговаривала она сама себя.
Они съели бутерброды, пирог и фрукты, запив все это бутылкой газированной воды и закончив трапезу мороженым, испытывая повышенное внимание к себе со стороны стайки местных птиц. Чайки совсем не боялись людей и выхватывали кусочки угощения прямо у них из рук. Подкрепившись и набравшись сил, друзья перешли на другой берег и побрели вдоль мола, в самом конце которого находилась каменная башенка, откуда они долго наблюдали за занимающимися серфингом, мастерству которых Дэвид отчаянно завидовал.
- А когда я вырасту, я смогу так кататься? - спросил он.
- Да, когда ты вырастешь, то сможешь научиться и этому, и многому другому, заверила его Дамарис.
Они шли вдоль канала и восхищались стоящим на якоре траулером, а потом напоследок выпили по молочному коктейлю в городском кафе. Дэвид вернулся домой усталый, но счастливый, и гордо продемонстировал матери свои трофеи - вертушку из блестящей пленки и надувной мячик.
- Это можно было купить и у нас, - заметила Мэри.
- Но они не такие, как здесь, они особенные, - возразил Дэвид. - Они приехали из Бьюда.
Дамарис вопросительно взглянула на Мэри, и та покачала головой.
- Он так больше и не объявился, - тихо сказала она.
Значит, Марк все-таки решил оставить ее в покое. Дамарис восприняла эту новость со странным безразличием.
Отправив Дэвида спать, Мэри смущенно призналась им, что они с Диком собираются прогуляться и выпить по чашечке кофе. Хелен и Дамарис видели, как она уезжала в машине Дике. Молодой человек в белом вязанном свитере казался очень симпатичным, легкий ветерок ворошил его светлые, вьющиеся волоса. На Мэри был костюм голубовато-серого цвета, она сидела рядом с ним и что-то увлеченно ему рассказывала.
- Она тешит себя мыслью о том, что делает это только ради Дэвида, проговорила Хелен. - На самом же деле она по уши влюблена в него.
- Они прекрасная пара, - заметила Дамарис. - Надеюсь, они будут счастливы вместе.
* * *
На следующее утро Дэвида нарядили в новенькие шорты и блейзер, и он уже выглядел самым настоящим школьником. Мэри оглядела сына со всех сторон и вздохнула.
- Совсем большой. Просто настоящий мужчина, - сказала она ему, и добавила, обращаясь к Дамарис, когда Дэвид обернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. - Первый день в школе - важное событие в его жизни. Вот мой малыш и вырос.
- Ничего, может быть появится еще один, - утешила ее Дамарис. Мэри кивнула и смущенно покраснела. Видимо, она и сама уже подумывала об этом.
- Надеюсь. Будет хорошо, если у Дэвида появится братик или сестричка.
Дамарис тоже вздохнула. Ей бы тоже очень хотелось иметь брата или сестру. И хранить теплые воспоминания о первом дне в школе, которую ей заменило одиночество и бесконечные поучения гувернантки. В свое время она была лишена общения со сверстниками, но грустить об этом сейчас было бы неправильно. Ведь дедушка желал ей только добра.
Дик пришел, когда они уже собирались уходить, и так как в тот день магазин закрывался раньше обычного, а у него самого вторая половина дня выдалась свободной от работы, предложил заехать за Мэри и Дэвидом после школы и отправиться всем вместе в кондитерскую пить чай. Эту новость Дэвид воспринял с энтузиазмом. Затем Дик поспешил в свой гараж, а Мэри, взяв сына за руку отправились в школу в сопровождении Плуто, которого по столь торжественному случаю пришлось взять на поводок. Дамарис глядела им вслед, пока они не скрылись из виду, и Дэвид постоянно оборачивался, чтобы помахать ей, а затем в магазин вошел покупатель, и она снова вернулась к своим привычным обязанностям.
Вскоре Мэри вернулась одна и отвела упирающегося Плуто во двор.
- Он очень самостоятельный, - сказала она. - Стоило ему только заприметить каких-то своих знакомых среди малышей, как он тут же велел мне отправляться домой. Но я все равно буду думать о нем целый день. Уж скорее бы наступила половина четвертого!
- Без него здесь стало непривычно тихо, - заметила Дамарис, - но он должен научиться твердо стоять на своих ногах. - Эта фраза пробудила в ее душе целый сонм воспоминаний. Что ж, она научилась, хотя стоять на своих собственных ногах, хотя этот процесс оказался для нее далеко не безболезненным. Но только ей уже никогда не суждено увидеть того, как ее собственный ребенок делает первые в жизни шаги, так как она сама обрекла себя на одиночество. Она стояла у окна, устремив невидящий взгляд на холм, у подножия которого тянулась вереница утопавших в зелени домов, мимо которых проходила дорога на Тинтаджел. Она могла бы родить Марку сына, наследника Рейвенскрэга, если бы только... она решительно тряхнула головой, принимаясь с удвоенной силой протирать полки. Работа была для нее панацеей от грустных мыслей, и к тому же у нее уже были далеко идущие планы. Ходили слухи, что соседний с магазином дом собираются выставить на продажу. Когда в следующем году причитающиеся ей по наследству от матери деньги перейдут наконец к ней, то она могла бы купить его и устроить там кафе-мороженое. Это лакомство пользовалось неизменной популярностью, и спрос на него был всегда, особенно если оно было приготовлено с добавлением конруэльских сливок и сливочного варенца. А бородатый художник, недавно переехавший в их район и поселившийся в так называемом "Розовом Доме" через улицу, пожалуй, смог бы оформить для нее интерьер заведения в счет процентов с будущих прибылей. Она даже придумала название для своего кафе - "Пещера Мерлина", но только все никак не могла решить, в каком стиле выполнить интерьер попричудливей или попроще. Стены помещения можно было бы украсить фризом с изображением рыцарей короля Артура или экзотических драконов. Ютер Пендрагон, отец Артура, на знамени которого был изображен дракон, и это сказочный персонаж мог бы очень удачно вписаться в интерьер. К тому же эта стилистика будет как нельзя лучше перекликаться с близостью Тинтаджела, где предположительно и появился на свет Артур. Так прошло утро, а она все продолжала фантазировать. Уж лучше мечтать о приятном, что когда-нибудь все-таки может осуществиться, чем сидеть и горевать о том, что могло бы быть, но никогда не сбудется.
Плуто всегда очень скучал без Дэвида, и даже отказывался от еды, если мальчика не было рядом, так что приехавший, как было условлено, Дик предложил взять собаку с собой. Щенок был привычен к тому, что его оставляли в машине, если в кондитерской возражали против его присутствия. После того, как они уехали, Хелен объявила, что идет к себе, чтобы хорошенько отдухонуть и дать отдых ногам.
- А ты что будешь делать? - спросила она у Дамарис. - Пойдешь кататься верхом?
- Да, и возьму с собой собак. - С самого утра ей было не по себе, ее терзало смутное беспокойство, так что теперь она собиралась совершить дальнюю прогулку к Бодмин-Мур, употребив на это все оставшиеся у нее нерастраченные силы.
Но тут взгляд Хелен упал на сверток, упакованный в коричневую оберточную бумагу, и она воскликнула.
- О, Боже, это же кувшин, который мы обещали доставить домой этому художнику-самоучке. Видите ли, он ему срочно нужен для натюрморта, над которым он в настоящее время работает. Должно быть, Мэри забыла. - Она снисходительно улыбнулась. - В последнее время она вообще стала слишком забывчивой. И после этого она еще будет утверждать, что не влюблена.
- Давай я сама отнесу, - предложила Дамарис. - Это же совсем близко, всего два шага. А уже потом вернусь и переоденусь.
- Да? Очень мило с твоей стороны. А я пока приготовлю чай. Он будет готов как раз к твоему возвращению.
Дамарис сняла халат, в котором она обычно стояла за прилавком, и взяла сверток. На ней было надето короткое платьице из желтого кримплена, а так как день выдался теплым и погожим, то она решила не надевать поверх него плащ, и остаться в сандалиях; ведь идти на самом деле было недалеко. В желтом платье, с распущенными и растрепавшимися на ветру золотисто-медными волосами, она легко перебежала через дорогу, держа в руках свой сверток, и сама была похожа на гонимый ветром осенний листок. Она выглядела необычайно юной, и уже ничем не походила на ту величественную молодую особу в серебристо-белом наряде, что приезжала на прием, устроенный по случаю ее дня рождения.
Ее путь лежал через квартал, состоявший из нескольких домов и вдоль реки, на противоположном берегу которой гордо возносились к небесам крутые склоны Пеналли-Хилл. Перед кажым из домов были разбиты живописные цветники, и среди всего многообразия растений ярким цветовым пятном на фоне выбеленных стен выделялись алеющие шапки красной герани. В этом переулке находился еще один сувенирный магазин, их конкурент, которому, если верить Мэри, до "высококлассного заведения" было еще далеко. В самом конце переулка притулился небольшой музей, в котором хранилась коллекция вещей, так или иначе имеющих отношения к корнуэльским поверьям и суевериям. Дамарис успела уже несколько раз посетить его, и ее внимание привлекли те экспонаты, что когда-то были принято использовать для наведения порчи и сглаза. Если бы она жила лет двести назад, интересно, стала бы она тогда изготавливать куклу Розиты и втыкать в нее иголки? Или, может быть, стоило напоить Марка приворотным зельем? Но все чары и зелья доказали свою несостоятельность еще в Вальмонде, и она прогнала от себя эту мысль. За музеем стояло еще несколько домов, один из которых и занимал художник. От открыл дверь на звонок Дамарис, высокий, бородатый молодой человек в перепачканном краской рабочем халате. Очевидно, работа над натюрмортом была в самом разгаре, так что девушку он не задержал. Он выхватил у нее из рук сверток, сказав, что уже вплотную подошел к той стадии работы, когда без кувшина ему никак не обойтись, и она поспешила попрощаться.
Дамарис была примерно на полпути к дому, когда ей пришлось внезапно остановиться. Навстречу ей направлялась знакомая фигура. Сердце на мгновение замерло у нее в груди, и она уже была готова удариться в панику. Значит, он все же не прекратил преследовать ее. Но затем здравый смысл все же взял верх над эмоциями; как сказала Мэри, она не может до бесконечности прятаться от него, так что первым делом необходимо взять себя в руки. У нее не было причин скрываться от Марка Триэрна. Тем более, что во время поездки в Бьюд она уже убедила себя, что он, скорее всего, захочет обсудить с ней, как и каким образом организовать отправку ее личных вещей. Поэтому, решительно преодолев страх и желание обратиться в бегство и искать убежища в студии бородача-художника, она решительно расправила плечи и двинулась навстречу Марку.
Глава 7
Хелен сказала Марку, где он может найти Дамарис, решив, что раз уж избежать этой встречи все равно не удастся, то пусть уж она произойдет на улице. По крайней мере, это избавит девушку от необходимости оставаться с ним наедине в доме. Марк был очень раздражен неуловимостью Дамарис, тем более, что мистер Престон не смог сказать ничего вразумительного о причинах ее отказа от помолвки, выдвинув лишь свое личное и совершенно дурацкое предположение. Мужчины из рода Триэрнов никогда не отличались особым терпением и выдержкой, и Марк в этом смысле не был исключением, однако, для себя он решил разыскать Дамарис во что бы то ни стало и поговорить с ней по-хорошему, но решительно. Когда он увидел идущую ему навстречу стройную девушку в коротеньком желтом платьице, сандалиях на босу ногу и растрепавшимися на ветру длинными волосами, она живо напомнила ему о той девочке, которую он встретил больше года назад на морском берегу, и чьи настойчивые утверждения о том, что она собирается выйти за него замуж, поразили его настолько, что от его былого раздражения не осталось и следа. Она была еще совсем юной, и возможно он напугал ее. Марк решительно преградил ей дорогу и оглядел с ног до головы, при этом с его лица не сходило то насмешливое выражение, которое ее так раздражало.
- Что ж, мадам, ну вот ты и попалась.
В самый последний момент прсутствие духа изменило Дамарис. В облике человека, выросшего перед ней словно из-под земли, было что-то зловещее, и она прекрасно понимала, что у него есть все причины для недовольства. Набравшись храбрости, она гордо вскинула голову.
- Что ты себе позволяешь! - бросила она. - Я тебе не лисица, чтобы устраивать на меня охоту.
Его губы тронула усмешка.
- Именно лиса. Рыжие волосы и все такое...
- У меня не рыжие волосы, - возразила она, запоздало сожалея о том, что выбрала не совсем удачное сравнение; он охотился за ней. ЗАставив себя улыбнуться, он мило продолжала: - Прошу извинения за доставленные неудобства. Мэри передала мне, что ты хотел меня зачем-то видеть, но я представить себе не могла, что это так срочно.
- Ты что, думаешь, что я буду до скончания века дожидаться от тебя объяснений твоего экстраординарного повидения? - с явным раздражением спросил он, начиная терять терпение. - Что, по-твоему, теперь подумает моя сестра? И ее родственники? Они же снова ждут тебя в гости.
- Вообще-то, их мнение меня интересует меньше всего, - провокационно заявила Дамарис, уязвленная напоминанием о семейке Де Коста. Розита, наверное, будет очень рада узнать о таком повороте событий. - Что же до объяснений, то мистер Престон должен был связаться с тобой. Разве он тебе ничего не рассказал?
- Он начал нести какую-то чушь о том, что ты якобы передумала, но до этого он же уверял меня, что во время вашей встречи в Женеве ты была настроена более чем решительно и даже настаивала на том, чтобы довести дело до конца. - Она покраснела, вспомнив о том злосчастном разговоре. - Так что же с тобой происходит, Дамарис? - не унимался он. - Ты что, струсила?
Взгляд ее глаз пронзал ее насквозь подобно стальным буравчикам, и вообще, он казался очень большим и ужасным. Ее уверенность начала понемногу улетучиваться, но она продолжала глядеть на него с напускной строгостью.
- Я попросила его разорвать нашу помолвку, потому что поняла, что все это было ошибкой, - решительно заявила она и заметила, как он сурово сдвинул брови, и в его глазах сверкнули злые огоньки.
- Для заключения помолвки требуется согласие обоих, и опять же двое должны дать согласие на то, чтобы растогрнуть ее, - мрачно заметил он. - Я не собираюсь терпеть твои дурацкие выходки, Дамарис, так что не надо со мной так шутить.
- А я и не шучу, - ответила она, - все это вполне серьезно, Марк. Бульше мне нечего тебе сказать, так что, пожалуйста, дай мне пройти.
Это заявление переполнило чашу его терпения.
- Не будь дурой, - с раздражением воскликнул он. - Ты ведешь себя, как капризный ребенок, а для воспитания детей существует лишь один наиболее эффективный способ...
Она с презрением вскинула голову.
- Я уже вышла из того возраста, когда детей принято пороть.
- Ошибаешься. Лично я с удовольствием выпорол бы тебя прямо сейчас.
Мимо них пробежала шумная стайка ребятишек. Они остановились и оглянулись, принимаясь с любопытством разглядывать сердитого мужчину и бледную девушку.
- Здесь не самое подходящее место для разговора, - раздраженно сказал Марк. - Идем, я оставил машину на стоянке.
- Никуда я с тобой не пойду, - заявила она, начиная пятиться и нервно оглядываясь по сторонам в поиске убежища.
- Ты сделаешь так, как я сказал, - процедил он сквозь зубы. - Нам нужно окончательно выяснить отношения. Я не собираюсь потакать прихотям и капризам безмозглой какой-то девчонки.
Дамарис бросилась было бежать, но он в два прыжка нагнал ее и крепко схватил за руку.
- Да как ты смеешь! - задыхаясь от возмущения, прошипела она, отчаянно пытаясь вырваться. Ее глаза горели зеленым огнем, но его хватка не ослабевала. - Отпусти меня, мне больно! - пронзительно выкрикнула она.
- Так тебе и надо. Ну так что, сама пойдешь, или мне тащить тебя волоком?
Судя по его решительному виду, он был вполне способен на это.
- Нет, не надо, - поспешно проговорила она, запоздало вспоминая о чувстве собственного достоинства, - я пойду сама.
Он решительно провел ее в самый конец переулка, и перейдя через шоссе, они оказались на автостоянке. Машина была не заперта. Свободной рукой он распахнул дверцу, втолкнул ее на переднее сиденье и с силой захлопнул дверь. Дамарис принялась растирать руку, на которой уже начинали проступать синяки, в душе у нее все кипело от негодования, и эта злоба совершенно заглушила чувство страха. Зайдя с другой стороны, Марк сел за руль, и машина резко тронулась с места, отчего Дамарис едва не упала с сиденья. Она украдкой взглянула на ремень безопасности, но проснувшаяся гордость не позволила ей застегнуть его. Если он собрался рисковать ее жизнью, то она не станет ему в этом мешать. Быстро набирая скорость, машина летела по шоссе, проложенному по склону холма и ведущему в сторону Страттона. Марк предстал перед ней во всей своей красе - властный, дерзкий нахал, не принимающий в рассчет ни ее мнение, ни ее саму.
Затем он свернул с главного шоссе, выезжая на узкую дорогу, идущую вдоль холмистого побережья, что делало ее похожей на стиральную доску. К счастью, навстречу им не попалась ни одна машина. Марк вел машину молча, сурово нахмурившись и поджав губы; Дамарис первая нарушила затянувшееся молчание.
- По крайней мере, хоть на этот раз тебе хватило ума приехать одному.
- Что ты имеешь в виду?
- В прошлый раз ты притащил с собой мисс Де Косту.
- А что в этом такого? Она знала, где ты живешь, а я нет. Ты что, решила, что ради того, чтобы отыскать тебя, я стану рыскать вслепую по всему околотку?
Об этом она как-то не подумала.
- Но ведь Том тоже знает, где я живу.
- У Тома есть своя работа. Я что, должен из-за твоей идиотской выхдки поднять на ноги всю прислугу?. И вообще, какая разница, кто приезжал со мной?
- Ровным счетом никакой. - Если уж он сам не осознавал всей серьезности своего проступка, то она вовсе не собиралась вдаваться в подробности и разъяснять ему, что к чему. Между ними снова воцарилось тягостное молчание, а затем путь им преградили ворота. Дорога уводила в поля, и на всем ее протяжении подобные ворота, перед которыми нужно было всякий раз останавливаться и выходить из машины, открыть их и потом закрыть за собой, встречались довольно часто. Это было пустынное место, и по правую сторону от дороги раскинулась холмистая местность, поросшая вереском, а слева виднелись скальные вершины. Позади осталось море и побережье, протянувшееся до самого мыса, на котором находились руины Тинтаджела. А в низине под ними белели постройки какого-то фермерского хозяйства, на лугу неподалеку от которого паслось стадо коров. Марк остановился перед воротами и заглушил мотор. Затем он повернулся и принялся пристально разглядывать ее, переводя взгляд с растрепвшейся прически на стройные ноги в сандалиях и загадочно при этом улыбаясь.
- Ну так что? - отрывисто сказал он.
- Что "что"?
- Что заставило тебя изменить решение?
- Просто я увидела, - с расстановкой заговорила она, тщательно подбирая слова, - как ты, меньше чем всего через сутки с момента помолвки со мной, целовался с Розитой де Костой.
- И всего-то? - засмеялся он. - Каюсь, целоваться с красивыми девушками - это моя слабость. Но, к твоему сведению, это еще ровным счетом ничего не значит.
В этом он был прав, она уже имела возможность убедиться в том, что его поцелуи ничего не значат. Дамарис сидела, тоскливо глядя сквозь жерди ворот на расстилавшийся впереди зеленеющий луг. Взглянув на ее застыший профиль, он беззаботно добавил:
- Хотя, должен признать, с моей стороны было очень неосмотрительно позволить тебе увидеть это представление.
- Дело не в том, что я видела, а в том, что мне довелось услышать, ответила Дамарис. - Она... Розита... говорила, что вы любите друг друга и называла меня несмышленой девочкой.
- А ты не такая?
- Ну, знаешь ли! - Она сжала кулаки. - Я... я тебя ненавижу!
- Это твое дело, но замуж за меня ты все равно выйдешь. Все зашло уже слишком далеко. И если ты дашь мне сейчас отставку, то мы станем посмешищем для всей округи.
- Ну и что, мне все равно.
- Тогда я сделаю так, чтобы тебе не было все равно. А как же Рейвенскрэг? Я думал, ты была готова пойти под венец с кем угодно, лишь бы остаться там.
- Нет, не с кем угодно, - зло ответила она. - И уж во всяком случае, не с тобой.
Он порывисто отвернулся от нее. Дамарис ликующе подумала о том, что ей все-таки удалось задеть его за живое. Они оба были так разозлены, что единственным желанием было сделать друг другу побольнее. Его взгляд упал на ее руку без кольца.
- А что ты сделала с кольцом и бриллиантами? Сдала в ломбард?
- Да как ты смеешь говорить такие вещи! - вспылила Дамарис, краснея от злости. - Я... я их оставила. - Она с самого начала собиралась рассказать ему, где именно были спрятаны драгоценности, но потом совершенно забыла о них.
- Вот как? И где же? - Он явно не поверил ей. И тогда она все рассказала.
- Какое ребячество!
- Ты всегда стараешься всячески это подчеркнуть, - обиженно воскликнула она. - Я не подхожу тебе. Я недостаточно светская, плохо образованная и... - тут она вспомнила слова Розиты. - Я не знаю, что такое любовь.