На одной из площадей я зазевался и едва не угодил под колеса большой черной кареты. Александр вовремя успел оттащить меня к стене. Молодой возница оказался вполне неплохим парнем: он соскочил с козел на землю и торопливо принялся извиняться, наверняка приняв нас за важных особ.
– Все в порядке, милейший, – сказал я ему. – Не стоит беспокоиться, это я во всем виноват.
– Что вы, господа! – воскликнул кучер. – Это моя вина! Позвольте как-то загладить это недоразумение! Только не подавайте на меня жалобу градоначальнику!
– Ничего не нужно, – поднял руку в успокаивающем жесте Александр.
– Раз так, приглашаю вас хотя бы отужинать за мой счет! – сказал повеселевший кучер. – Здесь как раз неподалеку отличная гостиница с трактиром! Там подают изумительное жаркое!
Парень выглядел таким благодарным, что нам жалко было огорчать его отказом. К тому же он мог многое рассказать нам об этом мире, а такую возможность нельзя было упускать.
Мы отправились за ним в гостиницу, название которой я даже не запомнил. Кучер всю дорогу извинялся и кланялся нам, не обращая внимания на мои протесты. Похоже, градоначальника здесь боялись как огня. Рядом со зданием, куда привел нас этот малый, посередине круглой площади возвышалась величественная пятиметровая статуя – красивая женщина с гордо поднятой головой. Фигура, полностью отлитая из темного стекла, поражала своим совершенством. Волосы гладкими волнами спускались по плечам, длинное платье со стоячим воротником облегало стройную фигуру.
– Кому установлен этот памятник, милейший? – поинтересовался я.
Кучер сперва недоуменно уставился на меня, затем недоверчиво улыбнулся.
– Ну и шутки у вас, господин! – произнес он.
– Никаких шуток! – заверил я.
– Но ведь каждому известно, кто эта госпожа!
– Видишь ли, приятель, – вступил в разговор Александр, – мы недавно приехали из-за границы. Поэтому нам здесь все в диковинку.
– Странные вы господа, право слово, – проговорил в недоумении кучер. – Наверное, вы просто ее не признали! Ведь Пятерку наших правителей знает в лицо каждая собака в Империи. Это же баронесса Фрида фон Шпильце, сама Дама Теней.
– Вот идиот! – воскликнул я, хлопнув себя по лбу, чтобы достовернее разыграть удивление. – К старости что-то совсем слаб глазами стал. Как я мог не узнать госпожу баронессу!
– То-то же, – усмехнулся кучер.
Надо сказать, что фамилия баронессы уже тогда показалась мне смутно знакомой. Но в тот момент я не придал этому особого значения.
Мы вошли в трактир и как будто оказались в историческом фильме – средневековый зал с низким потолком и потемневшими от копоти балками, пылающий очаг и тройка музыкантов, усердно играющая на незамысловатых инструментах. Кучер заказал нам обещанное жаркое из мяса молодого барашка и бутылку отличного вина. За обедом, когда язык у парня окончательно развязался, нам удалось узнать у него некоторые подробности об этом чудном мире. Спрашивал в основном Александр. И надо отдать ему должное, беседу он провел мастерски.
– Какое превосходное мясо! – похвалил он принесенное жаркое в начале нашей трапезы. – А что, баранов разводят где-то поблизости?
– Знамо дело! – рассмеялся кучер. – Не в Столице же! Тут одни только богачи живут, приближенные ко двору. Я сам в дворцовой конюшне служу. Повезло! А не попади я сюда, тоже бы сейчас на дальней ферме скот разводил!
– Так, стало быть, это самый большой город?
– Естественно! Или вы и про это забыли? – Кучер осушил еще один бокал вина. – Это же Столица! А за ней, до самого горизонта, только небольшие поселения да отдельные фермы. Ну и еще имения аристократов, но от них простому человеку лучше держаться подальше.
– Опасно? – поинтересовался Александр.
– А то! Меня вообще с детства все эти магические штучки пугают, – признался кучер. – Вот ведь какая несправедливость! Почему аристократы могут владеть магией, а мы нет? – Он задумался. – Хотя, может, так и должно быть. Они ведь давно вроде как и не люди. Злые, жестокие, хладнокровные. Нет, я свою душу ни на какую магию не променял бы!
Мы с Александром переглянулись. Сбывались наши подозрения. Магия здесь реальна, как и следовало ожидать. Помнится, в одном из старинных манускриптов я читал, что любой человек с небольшими экстрасенсорными задатками, попадая в Зерцалию, может многократно усилить свои способности. Интересно было бы попробовать это на практике.
Тем временем наш приятель порядком захмелел.
– А вы, наверное, на дворцовый съезд приехали? – заплетающимся языком спросил он. – А то я могу вас доставить на своей карете прямо ко дворцу!
– Спасибо, милейший, но мы лучше пройдемся пешком, – ответил я. – Мы так давно не были в Столице, хоть посмотрим, что здесь изменилось.
– И долго отсутствовали?
– Пять лет, – наобум сказал я.
Кучер понимающе закивал.
– За это время у нас построили новый вокзал и площадку для воздушных кораблей. Можете взглянуть, ежели захотите. Хотя о чем это я?! Вы ведь наверняка их видели, когда прибыли в Столицу? На чем приехали-то?
– На поезде, – ответил Александр.
– Далеко же вас от вокзала занесло!
– Гуляем, – улыбнулся я парню. – Говорю же, осматриваемся. А что, воздушные корабли пользуются успехом?
– Еще бы! – с гордостью воскликнул кучер. – Сейчас это самый популярный вид транспорта. Даже нападения хироптер никого не останавливают. Кому охота трястись несколько дней в вагоне поезда, когда можно долететь за несколько часов?
– Хироптеры? – переспросил я.
– Жуткие твари! – горячо воскликнул парень. – С недавних пор они повадились нападать на воздушные корабли. А Властелинам до этого и дела нет! Давно уже могли бы уничтожить этих крылатых чудовищ! Но они их не трогают. Понятно почему! Я когда узнал, что хироптеры живут на старинных кладбищах за западной стеной, сразу понял, что это вам не обычное зверье!
– А кто же?
– Демоны! – заявил кучер. – И, по моему мнению, подчиняются они Даме Теней, она ведь летучими мышами командует! А хироптеры, они и есть летучие мыши, только жутко огромные!
– Но зачем Даме Теней нападать на воздушные корабли? – понизив голос, спросил Александр.
– Да чтобы держать всех в страхе, для чего же еще, – также тихо ответил наш собеседник. – Демонической Пятерке только на руку, что их все боятся! Боятся, значит, уважают! Ну да ладно, хватит, – настороженно произнес он. – За такие разговорчики тайная полиция нас в застенок упечет! Будет, господа. Приятно было познакомиться, но теперь мне пора возвращаться в замок. Что-то я сегодня перебрал, похоже…
И наш кучер, не прощаясь, ушел. Ладно, хоть заплатил по счету, выложив на стол несколько затейливых стеклянных монет с золотыми вкраплениями. А мы с Александром, закончив ужинать, отправились дальше бродить по городу.
Мы побывали на высоких зубчатых стенах, окружавших город, и воочию наблюдали, как парят в темном небе воздушные корабли. Издалека посмотрели на гигантское кладбище, где, по словам кучера, водились таинственные хироптеры. С такого расстояния никого мы там не заметили. Поразило лишь то, что даже кресты и могильные плиты были отлиты из черного стекла. Похоже, здесь этот материал в ходу.
Позади кладбища, протянувшегося, видно, не на один километр, мы увидели большую ферму. Здесь нам пригодился бинокль, который Александр прихватил с собой. По ту сторону высокой решетчатой ограды бродили странные существа на четырех ногах, покрытые густой черной шерстью. Присмотревшись, мы поняли, что это огромные собаки! Каждая из них превосходила величиной взрослую лошадь! Этот мир продолжал удивлять нас.
Александр предложил мне карандаш и большой блокнот для эскизов. Он знал, что я неплохо рисую. Фотоаппарат мы не взяли, пришлось мне сделать несколько набросков прямо там, стоя на городской стене. Я решил, что, вернувшись домой, обязательно напишу по этим наброскам картины. Ведь то, что мы увидели в эту ночь, не придет в голову даже художнику с самой буйной фантазией.
Мы бродили много часов, а когда начало светать, решили вернуться в свою реальность. Но напоследок еще какое-то время мы любовались местным рассветом. Даже светало там не так, как в нашем мире. Как я уже говорил, в темном небе сияло три луны. Одна из них, та, что больше других, ночью светила странным багровым светом. При наступлении утра она просто начала менять свет на более яркий и вскоре сияла ничуть не хуже нашего солнца. Но свет этот совсем не грел. Температура воздуха нисколько не изменилась!
Мы без труда нашли уже знакомый особняк и благополучно совершили обратный переход. И теперь, преисполненный впечатлениями, я пишу эти строки…
Автобус остановился на площади напротив театра «Иллюзион». Катерина с неохотой закрыла тетрадь, приметив страницу, на которой закончила читать. Фантазии Казимира Поплавского полностью захватили ее, она едва не проехала свою остановку и опомнилась лишь тогда, когда двери автобуса открылись. Девочка была крайне заинтригована и хотела поскорее узнать, чем же закончится весь этот вымысел. Ладно, дочитает вечером. А сейчас она вышла из автобуса и зашагала к старому театру, на сцене которого когда-то выступал ее знаменитый отец.
Глава шестая
Конечно, Катерине приходилось время от времени слышать, что ее семье принадлежит такой-то театр, но она никогда не придавала этому особого значения. Девочка ведь и не помышляла, что когда-нибудь вернется в этот город и снова встретится с бабушкой Евдокией. Теперь же ей хотелось поскорее увидеть собственными глазами, что это за театр – «Иллюзион». Однако увиденное повергло ее в настоящий шок!
Здание много лет простояло пустым и заброшенным. За его состоянием никто не следил, вот почему гигантское строение, серое и мрачное, с толстыми каменными колоннами, уже одним своим видом наводило страшную тоску. Театр «Иллюзион» выглядел так, словно при его возведении сменилось несколько бригад слепых строителей, которым было неведомо, что до них сделали их предшественники. Глядя на здание, можно было подумать, что оно слеплено из нескольких построек, причем в самых разных архитектурных стилях. Похоже, его неоднократно надстраивали и перестраивали, и теперь уже было невозможно представить, как оно выглядело изначально. Наверняка от старой постройки остались лишь колонны, широкая лестница с каменными ступенями и лежащими на постаментах львами, облупившаяся лепнина под самой крышей. Часть окон была заколочена досками, центральный вход – три высокие двери – тоже забит крест-накрест. Лишь одна боковая дверь оставалась открытой: видимо, Аглая решила впустить в отсыревшее здание немного свежего воздуха.
Перед главной лестницей, когда-то монументальной и величественной, теперь красовалась большущая свалка, в которой копались местные ободранные коты. При появлении Катерины они не прервали своих занятий и продолжали безбоязненно раскидывать мусор во все стороны в поисках каких-то важных для кошек вещей.
Катерина вошла внутрь и вдруг поняла, что смутно помнит это место. Она оказалась в просторном вестибюле со сводчатым расписным потолком. Между колоннами на сквозняке трепетала густая паутина, позолоченные светильники на стенах давно потускнели от времени. Часть плафонов вовсе оказалась разбитой. Стены, некогда увешанные плакатами и афишами с изображением артистов, теперь покрывали граффити и непристойные надписи, сделанные черной краской из баллончиков.
В дальнем конце вестибюля Катерина увидела распахнутые двери. Оттуда доносились чьи-то приглушенные голоса. Девочка двинулась в том направлении, и в памяти сразу же всплыла картина, как когда-то ее, маленькую и неуклюжую, вела по этому вестибюлю какая-то женщина с длинными темными волосами. Может, это была ее мама? Катерине вдруг стало грустно. В их семейном архиве не сохранилось ни одной фотографии матери, а ей иногда так хотелось вспомнить, как она выглядела. По словам Евдокии, мать была очень красивой и благородной женщиной. Еще Катерина знала, что она умерла за пару лет до исчезновения отца.
Что и говорить, не повезло ей с родителями.
Девочка вошла в темный и сырой зрительный зал.
Аглая, худенькая и стройная, словно тростинка, беседовала с каким-то толстым, приземистым стариком, похожим на раздувшуюся жабу. Сходство усиливали его выпученные глазки и большая бородавка на носу, Катерина разглядела ее даже издалека. Старик, облаченный в коричневый вельветовый костюм, чуть не трещавший по швам на его объемной фигуре, держал в руках папку с бумагами и обмахивался ею, словно веером. От сквозняка на его почти лысой голове смешно развевались редкие седые волосенки.
Они стояли на высокой деревянной сцене, по обе стороны которой свисал тяжелый пыльный занавес неопределенного цвета. А позади них весь задник сцены от потолка до пола занимало сплошное гигантское зеркало. Его неровная поверхность помутнела от времени, видимо, поэтому в нем как-то причудливо отражались и Аглая, и толстый старик, и неровные ряды зрительских кресел – поломанные, без спинок и сидений. Стены зала были покрыты полуистлевшим от сырости полотном. Под самым потолком шел ряд больших окон. Вдоль одной из стен громоздился поржавевший остов строительных лесов. Конструкция поднималась до самого потолка, и ее покрывал толстый слой пыли и паутины. Похоже, она простояла здесь с закрытия «Иллюзиона».
– Этому зданию почти триста лет, – сказал старик, когда Катерина приблизилась к сцене. – Я буду счастлив стать его новым владельцем, ведь это настоящий памятник архитектуры!
– Рада, что мы пришли к соглашению, – улыбнулась Аглая.
– Только у меня есть одно условие! Все, что находится в помещениях наверху и в подвале, должно остаться здесь!
– Зачем вам эта рухлядь?
– Это история! – с пафосом произнес старик. – Вы же знаете, обожаемая Аглая, когда-то я и сам был фокусником и выступал на этой сцене вместе с вашим покойным мужем!
– Он не покойный, он исчез, – сухо поправила его Аглая.
– Неужели? А я слышал совсем другое!
– Никто точно не знает, жив Александр или нет, – сдержанно произнесла мачеха.
– Ну да ладно! – Толстяк достал из кармана пиджака диктофон и поднес его к губам. – Не забыть позвонить адвокату, чтобы он начал оформлять купчую, – пробормотал он. – И договориться о встрече с архитектором по поводу внутренней отделки театра! Приходится записывать напоминания самому себе, – пояснил он Аглае, отключая диктофон. – На собственную память уже совсем не надеюсь!
Тут Аглая заметила падчерицу.
– Катерина? – воскликнула она. – Ты уже здесь? А мы еще не закончили.
– Так я могу подождать. – Катерина подошла поближе к сцене. – Устроишь для меня экскурсию, когда вы обо всем договоритесь?
– Конечно, если хочешь! Кстати, познакомься. – Аглая представила ей старика. – Это Ипполит Германович Бестужев!
– Все в порядке, милейший, – сказал я ему. – Не стоит беспокоиться, это я во всем виноват.
– Что вы, господа! – воскликнул кучер. – Это моя вина! Позвольте как-то загладить это недоразумение! Только не подавайте на меня жалобу градоначальнику!
– Ничего не нужно, – поднял руку в успокаивающем жесте Александр.
– Раз так, приглашаю вас хотя бы отужинать за мой счет! – сказал повеселевший кучер. – Здесь как раз неподалеку отличная гостиница с трактиром! Там подают изумительное жаркое!
Парень выглядел таким благодарным, что нам жалко было огорчать его отказом. К тому же он мог многое рассказать нам об этом мире, а такую возможность нельзя было упускать.
Мы отправились за ним в гостиницу, название которой я даже не запомнил. Кучер всю дорогу извинялся и кланялся нам, не обращая внимания на мои протесты. Похоже, градоначальника здесь боялись как огня. Рядом со зданием, куда привел нас этот малый, посередине круглой площади возвышалась величественная пятиметровая статуя – красивая женщина с гордо поднятой головой. Фигура, полностью отлитая из темного стекла, поражала своим совершенством. Волосы гладкими волнами спускались по плечам, длинное платье со стоячим воротником облегало стройную фигуру.
– Кому установлен этот памятник, милейший? – поинтересовался я.
Кучер сперва недоуменно уставился на меня, затем недоверчиво улыбнулся.
– Ну и шутки у вас, господин! – произнес он.
– Никаких шуток! – заверил я.
– Но ведь каждому известно, кто эта госпожа!
– Видишь ли, приятель, – вступил в разговор Александр, – мы недавно приехали из-за границы. Поэтому нам здесь все в диковинку.
– Странные вы господа, право слово, – проговорил в недоумении кучер. – Наверное, вы просто ее не признали! Ведь Пятерку наших правителей знает в лицо каждая собака в Империи. Это же баронесса Фрида фон Шпильце, сама Дама Теней.
– Вот идиот! – воскликнул я, хлопнув себя по лбу, чтобы достовернее разыграть удивление. – К старости что-то совсем слаб глазами стал. Как я мог не узнать госпожу баронессу!
– То-то же, – усмехнулся кучер.
Надо сказать, что фамилия баронессы уже тогда показалась мне смутно знакомой. Но в тот момент я не придал этому особого значения.
Мы вошли в трактир и как будто оказались в историческом фильме – средневековый зал с низким потолком и потемневшими от копоти балками, пылающий очаг и тройка музыкантов, усердно играющая на незамысловатых инструментах. Кучер заказал нам обещанное жаркое из мяса молодого барашка и бутылку отличного вина. За обедом, когда язык у парня окончательно развязался, нам удалось узнать у него некоторые подробности об этом чудном мире. Спрашивал в основном Александр. И надо отдать ему должное, беседу он провел мастерски.
– Какое превосходное мясо! – похвалил он принесенное жаркое в начале нашей трапезы. – А что, баранов разводят где-то поблизости?
– Знамо дело! – рассмеялся кучер. – Не в Столице же! Тут одни только богачи живут, приближенные ко двору. Я сам в дворцовой конюшне служу. Повезло! А не попади я сюда, тоже бы сейчас на дальней ферме скот разводил!
– Так, стало быть, это самый большой город?
– Естественно! Или вы и про это забыли? – Кучер осушил еще один бокал вина. – Это же Столица! А за ней, до самого горизонта, только небольшие поселения да отдельные фермы. Ну и еще имения аристократов, но от них простому человеку лучше держаться подальше.
– Опасно? – поинтересовался Александр.
– А то! Меня вообще с детства все эти магические штучки пугают, – признался кучер. – Вот ведь какая несправедливость! Почему аристократы могут владеть магией, а мы нет? – Он задумался. – Хотя, может, так и должно быть. Они ведь давно вроде как и не люди. Злые, жестокие, хладнокровные. Нет, я свою душу ни на какую магию не променял бы!
Мы с Александром переглянулись. Сбывались наши подозрения. Магия здесь реальна, как и следовало ожидать. Помнится, в одном из старинных манускриптов я читал, что любой человек с небольшими экстрасенсорными задатками, попадая в Зерцалию, может многократно усилить свои способности. Интересно было бы попробовать это на практике.
Тем временем наш приятель порядком захмелел.
– А вы, наверное, на дворцовый съезд приехали? – заплетающимся языком спросил он. – А то я могу вас доставить на своей карете прямо ко дворцу!
– Спасибо, милейший, но мы лучше пройдемся пешком, – ответил я. – Мы так давно не были в Столице, хоть посмотрим, что здесь изменилось.
– И долго отсутствовали?
– Пять лет, – наобум сказал я.
Кучер понимающе закивал.
– За это время у нас построили новый вокзал и площадку для воздушных кораблей. Можете взглянуть, ежели захотите. Хотя о чем это я?! Вы ведь наверняка их видели, когда прибыли в Столицу? На чем приехали-то?
– На поезде, – ответил Александр.
– Далеко же вас от вокзала занесло!
– Гуляем, – улыбнулся я парню. – Говорю же, осматриваемся. А что, воздушные корабли пользуются успехом?
– Еще бы! – с гордостью воскликнул кучер. – Сейчас это самый популярный вид транспорта. Даже нападения хироптер никого не останавливают. Кому охота трястись несколько дней в вагоне поезда, когда можно долететь за несколько часов?
– Хироптеры? – переспросил я.
– Жуткие твари! – горячо воскликнул парень. – С недавних пор они повадились нападать на воздушные корабли. А Властелинам до этого и дела нет! Давно уже могли бы уничтожить этих крылатых чудовищ! Но они их не трогают. Понятно почему! Я когда узнал, что хироптеры живут на старинных кладбищах за западной стеной, сразу понял, что это вам не обычное зверье!
– А кто же?
– Демоны! – заявил кучер. – И, по моему мнению, подчиняются они Даме Теней, она ведь летучими мышами командует! А хироптеры, они и есть летучие мыши, только жутко огромные!
– Но зачем Даме Теней нападать на воздушные корабли? – понизив голос, спросил Александр.
– Да чтобы держать всех в страхе, для чего же еще, – также тихо ответил наш собеседник. – Демонической Пятерке только на руку, что их все боятся! Боятся, значит, уважают! Ну да ладно, хватит, – настороженно произнес он. – За такие разговорчики тайная полиция нас в застенок упечет! Будет, господа. Приятно было познакомиться, но теперь мне пора возвращаться в замок. Что-то я сегодня перебрал, похоже…
И наш кучер, не прощаясь, ушел. Ладно, хоть заплатил по счету, выложив на стол несколько затейливых стеклянных монет с золотыми вкраплениями. А мы с Александром, закончив ужинать, отправились дальше бродить по городу.
Мы побывали на высоких зубчатых стенах, окружавших город, и воочию наблюдали, как парят в темном небе воздушные корабли. Издалека посмотрели на гигантское кладбище, где, по словам кучера, водились таинственные хироптеры. С такого расстояния никого мы там не заметили. Поразило лишь то, что даже кресты и могильные плиты были отлиты из черного стекла. Похоже, здесь этот материал в ходу.
Позади кладбища, протянувшегося, видно, не на один километр, мы увидели большую ферму. Здесь нам пригодился бинокль, который Александр прихватил с собой. По ту сторону высокой решетчатой ограды бродили странные существа на четырех ногах, покрытые густой черной шерстью. Присмотревшись, мы поняли, что это огромные собаки! Каждая из них превосходила величиной взрослую лошадь! Этот мир продолжал удивлять нас.
Александр предложил мне карандаш и большой блокнот для эскизов. Он знал, что я неплохо рисую. Фотоаппарат мы не взяли, пришлось мне сделать несколько набросков прямо там, стоя на городской стене. Я решил, что, вернувшись домой, обязательно напишу по этим наброскам картины. Ведь то, что мы увидели в эту ночь, не придет в голову даже художнику с самой буйной фантазией.
Мы бродили много часов, а когда начало светать, решили вернуться в свою реальность. Но напоследок еще какое-то время мы любовались местным рассветом. Даже светало там не так, как в нашем мире. Как я уже говорил, в темном небе сияло три луны. Одна из них, та, что больше других, ночью светила странным багровым светом. При наступлении утра она просто начала менять свет на более яркий и вскоре сияла ничуть не хуже нашего солнца. Но свет этот совсем не грел. Температура воздуха нисколько не изменилась!
Мы без труда нашли уже знакомый особняк и благополучно совершили обратный переход. И теперь, преисполненный впечатлениями, я пишу эти строки…
Автобус остановился на площади напротив театра «Иллюзион». Катерина с неохотой закрыла тетрадь, приметив страницу, на которой закончила читать. Фантазии Казимира Поплавского полностью захватили ее, она едва не проехала свою остановку и опомнилась лишь тогда, когда двери автобуса открылись. Девочка была крайне заинтригована и хотела поскорее узнать, чем же закончится весь этот вымысел. Ладно, дочитает вечером. А сейчас она вышла из автобуса и зашагала к старому театру, на сцене которого когда-то выступал ее знаменитый отец.
Глава шестая
Театр магии
Здание много лет простояло пустым и заброшенным. За его состоянием никто не следил, вот почему гигантское строение, серое и мрачное, с толстыми каменными колоннами, уже одним своим видом наводило страшную тоску. Театр «Иллюзион» выглядел так, словно при его возведении сменилось несколько бригад слепых строителей, которым было неведомо, что до них сделали их предшественники. Глядя на здание, можно было подумать, что оно слеплено из нескольких построек, причем в самых разных архитектурных стилях. Похоже, его неоднократно надстраивали и перестраивали, и теперь уже было невозможно представить, как оно выглядело изначально. Наверняка от старой постройки остались лишь колонны, широкая лестница с каменными ступенями и лежащими на постаментах львами, облупившаяся лепнина под самой крышей. Часть окон была заколочена досками, центральный вход – три высокие двери – тоже забит крест-накрест. Лишь одна боковая дверь оставалась открытой: видимо, Аглая решила впустить в отсыревшее здание немного свежего воздуха.
Перед главной лестницей, когда-то монументальной и величественной, теперь красовалась большущая свалка, в которой копались местные ободранные коты. При появлении Катерины они не прервали своих занятий и продолжали безбоязненно раскидывать мусор во все стороны в поисках каких-то важных для кошек вещей.
Катерина вошла внутрь и вдруг поняла, что смутно помнит это место. Она оказалась в просторном вестибюле со сводчатым расписным потолком. Между колоннами на сквозняке трепетала густая паутина, позолоченные светильники на стенах давно потускнели от времени. Часть плафонов вовсе оказалась разбитой. Стены, некогда увешанные плакатами и афишами с изображением артистов, теперь покрывали граффити и непристойные надписи, сделанные черной краской из баллончиков.
В дальнем конце вестибюля Катерина увидела распахнутые двери. Оттуда доносились чьи-то приглушенные голоса. Девочка двинулась в том направлении, и в памяти сразу же всплыла картина, как когда-то ее, маленькую и неуклюжую, вела по этому вестибюлю какая-то женщина с длинными темными волосами. Может, это была ее мама? Катерине вдруг стало грустно. В их семейном архиве не сохранилось ни одной фотографии матери, а ей иногда так хотелось вспомнить, как она выглядела. По словам Евдокии, мать была очень красивой и благородной женщиной. Еще Катерина знала, что она умерла за пару лет до исчезновения отца.
Что и говорить, не повезло ей с родителями.
Девочка вошла в темный и сырой зрительный зал.
Аглая, худенькая и стройная, словно тростинка, беседовала с каким-то толстым, приземистым стариком, похожим на раздувшуюся жабу. Сходство усиливали его выпученные глазки и большая бородавка на носу, Катерина разглядела ее даже издалека. Старик, облаченный в коричневый вельветовый костюм, чуть не трещавший по швам на его объемной фигуре, держал в руках папку с бумагами и обмахивался ею, словно веером. От сквозняка на его почти лысой голове смешно развевались редкие седые волосенки.
Они стояли на высокой деревянной сцене, по обе стороны которой свисал тяжелый пыльный занавес неопределенного цвета. А позади них весь задник сцены от потолка до пола занимало сплошное гигантское зеркало. Его неровная поверхность помутнела от времени, видимо, поэтому в нем как-то причудливо отражались и Аглая, и толстый старик, и неровные ряды зрительских кресел – поломанные, без спинок и сидений. Стены зала были покрыты полуистлевшим от сырости полотном. Под самым потолком шел ряд больших окон. Вдоль одной из стен громоздился поржавевший остов строительных лесов. Конструкция поднималась до самого потолка, и ее покрывал толстый слой пыли и паутины. Похоже, она простояла здесь с закрытия «Иллюзиона».
– Этому зданию почти триста лет, – сказал старик, когда Катерина приблизилась к сцене. – Я буду счастлив стать его новым владельцем, ведь это настоящий памятник архитектуры!
– Рада, что мы пришли к соглашению, – улыбнулась Аглая.
– Только у меня есть одно условие! Все, что находится в помещениях наверху и в подвале, должно остаться здесь!
– Зачем вам эта рухлядь?
– Это история! – с пафосом произнес старик. – Вы же знаете, обожаемая Аглая, когда-то я и сам был фокусником и выступал на этой сцене вместе с вашим покойным мужем!
– Он не покойный, он исчез, – сухо поправила его Аглая.
– Неужели? А я слышал совсем другое!
– Никто точно не знает, жив Александр или нет, – сдержанно произнесла мачеха.
– Ну да ладно! – Толстяк достал из кармана пиджака диктофон и поднес его к губам. – Не забыть позвонить адвокату, чтобы он начал оформлять купчую, – пробормотал он. – И договориться о встрече с архитектором по поводу внутренней отделки театра! Приходится записывать напоминания самому себе, – пояснил он Аглае, отключая диктофон. – На собственную память уже совсем не надеюсь!
Тут Аглая заметила падчерицу.
– Катерина? – воскликнула она. – Ты уже здесь? А мы еще не закончили.
– Так я могу подождать. – Катерина подошла поближе к сцене. – Устроишь для меня экскурсию, когда вы обо всем договоритесь?
– Конечно, если хочешь! Кстати, познакомься. – Аглая представила ей старика. – Это Ипполит Германович Бестужев!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента