Евгений Гинзбург. Не заглядывай в завтра

   Из дома, напротив, к ним направлялась колоритная парочка. Невысокий жилистый мужчина в камуфляжном костюме и крупная женщина в обтягивающих брюках и кофточке. Она была на целую голову выше своего спутника. Будь они чуть подальше, то воспринимались бы как мамаша с сыном, которые неторопливо возвращаются со школьного собрания.
   – Федька привет! – выкрикнул мужичок, не дождавшись пока они с женой перейдут через дорогу.
   – Здорово Серега – заулыбался Федор и, раскрыв объятия, двинулся к ним навстречу.
   – Ну, все! Встреча на Эльбе состоялась – объявил Митя – пошли ко мне.
   Войдя в дом художника, Стас остолбенел. Весь пол был устлан соломой. В комнате, в которую они вошли, было всего одно настоящее окно, а второе, оказалось нарисованным. Через нарисованное стекло с нарисованного бирюзового неба в нарисованное окно заглядывало нарисованное ослепительное солнце. В нарисованную открытую форточку этого окна в комнату залетали нарисованные комары. Использовать телевизор по назначению «хоть иногда», как то, советовала художнику Катя, он не мог, поскольку поставленный боком на пол тот служил основанием для стола, столешницей которого была чертежная доска. Честно говоря, о существовании таких телевизоров Стас уже забыл. Это был старый аппарат марки «Горизонт», огромных размеров, с деревянным полированным корпусом. Еще большее изумление у Стаса вызвало то, что чертежная доска к телевизору была прибита гвоздями, размером не меньше сотки. Шляпки всех гвоздей были окрашены в ядовито желтый цвет и являлись сердцевинами изображенных на столе ромашек. Были ли неординарными табуретки, расставленные вокруг стола, Стас с первого взгляда судить не решился. Никакой другой мебели в комнате не наблюдалось. Единственным украшением был тканый ковер, висящий на стене возле нарисованного окна.
   – Кэт, Инесса – обратился к женщинам Митя – берите с собой Стаса и, определяйтесь в спальне. А я пойду, попробую отвлечь Фидэля от Серого.
   Спальня поразила Стаса не меньше гостиной. Это была комната также с одним окном. Левую сторону у окна занимала старинная резная кровать из натурального дерева, справа стоял еще более древний трехстворчатый шкаф. Великолепное состояние антикварной мебели говорило о трепетном отношении хозяина к ней. По обе стороны от «гарнитура», вдоль стен, были прикреплены четыре купейных полки. Каждая полка находилась в деревянной нише, которую при необходимости можно было прикрыть, раскрутив бамбуковую шторку. Катерина, взяв у Стаса сумку, положила ее в багажный ящик, приподняв одну из полок. Тоже самое со своими вещами проделала и Инесса.
   – Все! Пошли на кухню – распорядилась Катя.
   Кухней служила небольшая пристройка к дому, и они направились к ней.
   – Вы идите, я сейчас вернусь – сказала Инесса – мой там с Сергеем, языками уже зацепились, Митьке одному с ними не справиться. Пойду, помогу.
   Войдя в кухню, Стасу показалось, что дверь в нее была только со двора, и он уже было подумал, что из дома в кухню попасть нельзя, но Катя, с которой он поделился своими наблюдениями, показала ему в дальнем углу, прикрытый толстым брезентом, так называемый «зимний лаз». Проникнуть в него можно было, только встав на четвереньки.
   – Он ведет в Митину мастерскую – пояснила Катерина – помнишь угол в гостиной завешанный ковром?
   – Да, помню.
   – Так вот за ним вход в нее.
   Стас решил больше ничему не удивляться.
   – Мастерскую можно будет посетить? – осторожно поинтересовался он.
   – Конечно! Только мы сделаем это завтра. Картин много и если заняться этим сейчас, то можно не успеть к праздничному столу. Потерпишь, хорошо?
   – Хорошо. Потерплю!
 
   Именинник во дворе готовил курицу по-восточному.
   – Тандыр, его главное хорошо протопить, как баню – объяснял Митя, доставая из земляной печи два внушительных шампура с запеченными курами.
   Фаршированные луком и чесноком крупные домашние куры были целиком насажены на витые прутья. Шампура, своими кольцами надетые на специальный вертел, висели вниз острием. Чтобы во время жарки те не сползали, на острие шампуров нанизывались несколько сырых, неочищенных картошин, которые запекались одновременно с курами.
   – Еще немного – обрадовал всех именинник – видите, шкурка уже начала золотиться!
   Он снова опустил вертела в печь и прикрыл большой железной крышкой.
   Гости сидели на скамейках, сколоченных из тонких березовых стволов и в ожидании праздничного ужина, пили пиво. Катя, присев возле Стаса, комментировала происходящее.
   – Митя на самом деле точно знает, когда куры будут готовы, но он считает что приготовление еды это единственный из творческих процессов, который можно и даже необходимо демонстрировать зрителям на всех его стадиях.
   Застолье получилось веселым. Все рассказывали всякие истории и анекдоты. Стас, вспомнив студенческие годы, тоже с удовольствием в этом поучаствовал. Когда разговоры немного поутихли, Катя обратилась к имениннику:
   – Митяй, ты покажешь нам свою любимую картину? – сказала она, указывая на вечернюю солнечную позолоту, коснувшуюся крыши дома.
   – Покажу, если Натаха разрешит к реке пройти через ее огород.
   Жена Сергея встрепенулась:
   – Разрешу, если ты не будешь, как в прошлый раз переходить через него на руках – пытаясь придать словам угрожающий тон, произнесла Наталья – вам, здоровым балбесам, лишь бы спорить, а мне потом теплицу пересаживать пришлось.
   – Послушай Натаха – сдерживая смех, произнес Митя – ну ладно ты нас с Фиделем здоровыми балбесами назвала, а Серого то за что?
   – Да за что? – поддержал друга Сергей, театрально уперев руки в бока – ты же всегда меня маленьким-удаленьким кличешь!
   – Так тоже в постели! – игриво возмутилась владелица огорода – ты до постели еще сегодня доберись. Малец-удалец! А то опять с Федькой в предбаннике уснете.
   Все дружно рассмеялись. Сергей дал клятву устроить жене сегодняшней ночью полный разгром и для закрепления обещания выпил с ней по рюмке на брудершафт.
   Миновав огород, без каких либо приключений они по широкой тропинке дошли до излучины реки. Стас действительно увидел изумительный закат, точно такой же какой был изображен на картине в квартире у Кати.
   Пошумев еще немного на берегу и выпив из шахматных стопок, все засобирались обратно.
   – Катя давай останемся здесь еще немного – попросил Стас.
   – Хорошо – кивнула она и сказала погромче, обращаясь к имениннику – Митя, вы возвращайтесь без нас, мы еще побудем на берегу.
   – Ладно, оставайтесь. Мы что-нибудь на десерт вам прибережем.
   – Кать ты постучи мне, когда обратно пройдете, я собаку выпущу – попросила Наташа.
   – Ты не беспокойся, мы вокруг обойдем, а в гости к вам завтра забежим.
   – Ну, тогда до завтра.
   Жалостливая песня о том, что дня рождения два раза в год не бывает, стихла. Они остались одни. Умастившись на стволе поваленного дуба, Стас усадил Катерину к себе на колени. Солнце уже на половину скрылось за кронами деревьев с противоположного берега.
   – Катюш, а Митя давно здесь живет?
   – Почти восемь лет.
   – Когда Федор рассказал что вы часто сюда приезжаете, я не придал этому значения. Теперь мне понятно почему. Здесь очень хорошо и красиво.
   – Да красиво – уйдя в себя, произнесла Катерина – я полтора года прожила здесь.
   Стас замолчал. Он, конечно, понимал, что у Кати была предыдущая жизнь и естественно не в одиночестве. Но, услышав об этом от нее самой, он растерялся, потому что сказано это было как обычно, прямо и спокойно, словно мимоходом.
   Почему она может говорить все, о чем думает, а я всегда задумываюсь, прежде чем что-то произнести? Почему я не могу задавать ей прямые вопросы.
   Молчание затягивалось.
   К черту!
   – Митя был твоим мужем?
   – Нет – Катя убрала волосы со лба – но мы некоторое время жили вместе.
   – Здесь?
   – И здесь тоже. Правда, жизнь здесь, была попыткой закончить когда-то «заброшенное строительство». Не получилось.
   – Мне показалось, что вы добрые друзья.
   – Мы друзья – Катерина посмотрела на него – между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, без каких либо потайных мыслей, если между ними не было близости. Понятие «просто дружба» придумали нерешительные мужчины, для успокоения своего внутреннего эго, да глупые девочки, наивно пытающиеся обмануть самих себя.
   Стас задумался. А ведь она права. Если не причислять к дружбе, деловые отношения, то вряд ли захочется «забежать в гости» к не интересной женщине.
   – Что ты имела в виду под «заброшенным строительством»?
   Катерина пространно улыбнулась.
   – Мы с Митей, что называется, до беспамятства любили друг друга, когда учились в институте. Он всегда хорошо рисовал и поэтому мог зарабатывать, рисуя вечерами анонсные афиши для кинотеатров. Сняв квартиру, мы почему-то решили, что стали самостоятельными и свободными. Но, получив свободу от внешнего мира, мы не смогли сохранить ее внутри собственных отношений. Разъехавшись после окончания учебы в разные стороны, тоска от совместной жизни позабылась. Я вернулась с Дальнего Востока, и мы вновь встретились. Митя вернулся в наш город на год раньше и приобрел этот дом. Когда он впервые привез меня сюда и показал этот закат, нам показалось что все можно выстроить заново. Но оказалось что строить, как я уже тебе говорила, стоит только новый дом, а старый нужно сохранять. Теперь мы друзья.
   – Печальная история.
   – Почему? Печально когда люди расставаясь, становятся врагами, а мы стали друзьями.
   Да мы расстались, но это честнее чем жить, мучая друг друга. И потом Митя меня многому научил и как он сам говорит, много хорошего почерпнул от меня. Так что все в порядке.
   Стас посмотрел на красно-оранжевую ломаную линию, образовавшуюся между черным массивом леса и угасающими небесами, потом на Катю, сидящую у него на коленях. Она смотрела в туже сторону. Удивительно! Она опять права. Все действительно в порядке, и он тому свидетель.
   Стас крепче обнял ее и поцеловал.
   Подходя к Митиному жилищу, они услышали громкие голоса, доносившиеся со стороны дома Сергея.
   – …выдержала, я тебе говорю! – настаивал хозяин дома.
   – Ну конечно! – ерничал Федор – выдержала! Лампеху, может, и выдержала бы, а сазана, вот такого, шиш!
   – Вот Фома не верующий! Я же тебе объясняю, что из воды я его сеткой для чилимов вытаскивал. Забросил и подтянул.
   – Ага, еще скажи, что ты на него лассо набросил! Ковбой.
   – Сам ты ковбой. В прошлом году кочку на протоке кто оседлал? Забыл? Штаны потом два дня сушили, так что…
   Во дворе у художника было тихо. Миновав вечно распахнутую калитку, они увидели, как Митя в одиночестве сидел на плетеном кресле-качалке под фонарем и что-то рисовал в альбоме.
   – Митяй, ты, почему сидишь один? – поинтересовалась Катя.
   – Одиночество, самый веселый праздник – саркастически произнес художник – запиши где-нибудь эту фразу.
   – Я запомню – кивнула Катя – где Инесска?
   – Они пошли к Натахе. А что «диалоги о рыбалке» уже закончились?
   – В самом разгаре.
   Катя и Стас рассмеялись.
   – Что ты рисуешь?
   – Сегодняшние сюжеты.
   – Покажи!
   – За пару рюмочек сегодня, на десерт, за мое здоровье, завтра покажу.
   – Нет. Покажи сегодня – по-детски заканючила Катерина.
   Но Митя, захлопнув альбом, отрезал:
   – Не стоит заглядывать в завтра!
 
   Катерина легонько тормошила Стаса за плече.
   – Просыпайся.
   Он открыл глаза и посмотрел по сторонам.
   – Просыпайся – нежно повторила она – мы с Инессой уже завтрак приготовили.
   – А где Федор?
   – Инесса пошла к Наташе, будить их.
   – Митя уже встал?
   – Да, и воду в бане нагрел. Так что вставай, и иди, умывайся. Я буду на кухне.
   Катя ушла. Стас встал и начал натягивать штаны. Все постели, за исключением его, были прибраны. На противоположной полке, где спала Катя, он увидел листок из альбома художника. Стас перевернул его. На рисунке был изображен знакомый пейзаж с закатом. Но на этот раз Митя нарисовал оба берега реки, из-за чего сам закат отдалился. Также на знакомой картине были добавлены сидящие на поваленном дереве люди. Три человека сидящие лицом к закату. Но видны были только их силуэты со спины. Заходящее солнце отбрасывало на них свет так, что полностью освещалась лишь средняя фигура. Та, что слева, наполовину уже была в тени, а та, что справа, еще только наполовину освещалась. В среднем силуэте угадывалась Катерина. Стас положил рисунок на место.
   Митя действительно гениален!
   Он взял полотенце и пошел умываться. Когда Стас вернулся, его полка уже была прибрана. Не было и рисунка.
   За завтраком больше всех болтала Инесса. На сей раз, ее жертвой была Наташа. Во время разговора Наташа украдкой все время посматривала на Стаса. Видимо их вечерняя беседа с Инессой бесследно не прошла.
   Стас наклонился к Катерине и прошептал:
   – Ты меня извини, я посмотрел Митин рисунок. Я не думал что он настолько личный.
   – Почему ты решил, что он личный? – она удивленно посмотрела на него – он просто реальный. Не извиняйся.
   – Спасибо – Стас в знак благодарности поцеловал ее в плечо – а когда мы сможем посетить его мастерскую?
   – Все собираются сходить на речку, порыбачить. Я спрошу, сколько времени надо на сборы если больше часа, то мы успеем посмотреть картины сейчас. Если меньше то после рыбалки – она снова глянула на Стаса – тебе понравился Митин рисунок?
   – Да – он задумчиво сжал губы – я бы хотел сделать о Мите репортаж, как о художнике. Это возможно?
   – Я спрошу его об этом – пообещала Катя.
 
   Переменчивый ветерок играл с дымком костра. Захваченные рыбацким азартом, Сергей с Федором продолжали забрасывать снасти, не смотря на то, что выловленной рыбы было достаточно для приготовления ухи. Стас и Митя, спасаясь от надоедливого дыма, сидели, развалившись чуть поодаль на прибрежном песке. Стас, время от времени зачерпывал в руку горсть песка, и выпускал его тонкой струйкой.
   – Митя, спасибо, что разрешил посетить твою мастерскую – поблагодарил он художника.