Страница:
Это было чудо, я впервые соприкоснулся с человеком из магнитофонных записей, из динамиков, из музыкального мира. Меня удивило и обрадовало то, что он ниже меня ростом. Я вышел на улицу, у служебного входа толпились поклонники, и я почему-то остался стоять среди них. Потом появились музыканты. Я достал ещё одну бумажку, взял автограф у Кутикова, сделал шаг, уткнулся снова в Макаревича и – протянул ему свой листочек. Он посмотрел на меня, узнал и устало спросил: «Слушай, ну зачем тебе это надо?»
Как мне было стыдно! И как я сейчас его понимаю! С тех пор я не брал автографов. А в 2002-м Андрей пришёл ко мне на спектакль, и мы познакомились… Я рассказал ему эту историю, он, конечно, не вспомнил мальчика из города Кемерово, но посмеялся. Потом задумался, куда-то отошёл, принёс листочек бумаги и попросил автограф у меня. Я был тронут – и меня отпустило, потому что стыдно мне было много лет. Теперь, когда дарит свои книги, которые подписывает заранее, Андрей мне подмигивает: историю он запомнил.
Это я рассказал для того, чтобы было понятно, с какими чувствами я брался за работу над песней «Машины времени».
Только вчера вернулся из родного города. На пути в аэропорт специально проехал мимо дома 13 по улице Свободы. Окно квартиры, где я жил, светилось. За этим окном было наше первое жильё, которое мы с моей женой называли домом. Туда мы принесли из роддома нашу дочь… Вернулся в Москву – а песня готова. Как-то всё совпало. Максим сделал удивительно красивую, нежную и при этом мужественную аранжировку. И спел он как надо. Если бы умел петь, я хотел бы петь, как он.
27 ноября
Скоро поеду исполнять концерт в клуб «Б1». Для тех, кто не знает и не живёт в Москве, это очень большая и ответственная сцена. На ней играли знаменитые музыканты, и, пожалуй, такого большого концерта у нас в Москве ещё не было. Сегодня с нами снова сыграет выдающийся виолончелист Борислав Струлёв, который в основном живёт и работает в Нью-Йорке. Мы уже играли с ним концерт летом, и это было очень сильное ощущение. То, что нашу музыку полюбил и признал симфонический музыкант мирового значения, – по-человечески приятно. А когда он прикасался смычком к струнам, звук исходил такой, как говорят музыканты, плотный и мощный, что я не верил в реальность происходящего. Я чувствовал, как публика замирала от удивления и радости. Здорово! Борислав прилетел к нам по собственной инициативе, и его желание сыграть с нами – исключительно творческое и бескорыстное. Он признался, что перед нашим концертом пережил волнение, какого давно не случалось, даже на самых знаменитых сценах мира. Такое, оказывается, бывает.
Завтра наконец доберусь до дома. Думаю об этом последние три дня и буквально считаю часы. К сожалению, перерыв будет совсем коротким, а следующий гастрольный блок – длинным: он удлинился из-за переноса киевских спектаклей, который лишил меня и моих детей рождественских каникул. Я хотел свозить их в Диснейленд в Париж, Наташа там была очень давно, а Саша ещё не был. Но я им всё объяснил, и они поняли.
Завтра наконец доберусь до дома. Думаю об этом последние три дня и буквально считаю часы. К сожалению, перерыв будет совсем коротким, а следующий гастрольный блок – длинным: он удлинился из-за переноса киевских спектаклей, который лишил меня и моих детей рождественских каникул. Я хотел свозить их в Диснейленд в Париж, Наташа там была очень давно, а Саша ещё не был. Но я им всё объяснил, и они поняли.
29 ноября
Какой контраст в погоде! Вылетал из Москвы, из гриппозного мелкого дождя, толстенных облаков, которые почти легли на землю, и, пробиваясь через них, Ту-154 весь трясся. А Калининград встретил нас прохладным морским ветром, температурой +9 °C, зелёной травой и совершенно золотым солнцем… Надо подзарядиться, впереди завершающий этот год длинный тур, в котором будут перелёты, длиннющие переезды на машине и спектакли, спектакли, спектакли.
Здорово было играть концерт в «Б1»! Хоть клуб и славится сложным звуком, с любыми сложностями можно бороться. Мы в общем и целом справились благодаря усердной работе нашего звукооператора Джо, да и Максим Сергеев потратил много времени, чтобы мы звучали как надо. Понятное дело, что на всех угодить невозможно, но для большей части публики звук был вполне приличный.
Недовольны звуком обычно зрители VIP-зон. Это и понятно. VIP-зоны в концертных клубах располагаются либо сбоку, либо далеко, либо на балконе. Туда звук доходит чаще всего в виде эха или каши. Лучший звук всегда направлен на пространство перед сценой, где люди стоят, а потом танцуют. То есть лучший звук достаётся тем, кто пришёл получить удовольствие от концерта, а не тем, кто удобно уселся и кому музыка мешает общаться и делать заказ. Ещё бывают недовольны звуком те, кто не смог оторваться от барной стойки. Но те, кто был перед сценой, кто в тесноте прожил вместе с исполнителями весь концерт, те и достойны самого лучшего звука.
Мы волновались. По количеству зрителей это наш самый большой концерт в Москве. В клубе нам сказали, что на нас зрителей пришло больше, чем на «Keane». (Я не пытаюсь сравнивать значение, известность и заслуги перед мировой музыкой наших коллективов. Мне даже обидно, что на «Keane» пришло меньше народу. Но так было.) А ещё нам сказали, что у нас очень вежливая и при этом заводная публика. И уж совсем приятно было услышать, что именно на наш концерт пришло рекордное количество красивых барышень и дам. Подчёркиваю: не девчонок школьного и околошкольного возраста, а именно барышень и дам. Это отметили даже охранники. Чертовски приятно. Хотя мы в этом не сомневались, мы-то давно уже знаем нашу публику (улыбка).
Здорово прозвучала песня «Знаю только я», которую мы исполнили без репетиции, в первый раз. Мощную поддержку оказал Борислав Струлёв. Он так радовался возможности с нами сыграть и так хочет работать дальше! Всё это, надеюсь, придаст нам динамики и желания активнее работать над новым альбомом. У меня есть тексты и темы, у Максима Сергеева – новые мелодии, а главное – сильное желание найти для нового альбома свежее звучание.
Как же хорошо дома! Как хорошо!..
Здорово было играть концерт в «Б1»! Хоть клуб и славится сложным звуком, с любыми сложностями можно бороться. Мы в общем и целом справились благодаря усердной работе нашего звукооператора Джо, да и Максим Сергеев потратил много времени, чтобы мы звучали как надо. Понятное дело, что на всех угодить невозможно, но для большей части публики звук был вполне приличный.
Недовольны звуком обычно зрители VIP-зон. Это и понятно. VIP-зоны в концертных клубах располагаются либо сбоку, либо далеко, либо на балконе. Туда звук доходит чаще всего в виде эха или каши. Лучший звук всегда направлен на пространство перед сценой, где люди стоят, а потом танцуют. То есть лучший звук достаётся тем, кто пришёл получить удовольствие от концерта, а не тем, кто удобно уселся и кому музыка мешает общаться и делать заказ. Ещё бывают недовольны звуком те, кто не смог оторваться от барной стойки. Но те, кто был перед сценой, кто в тесноте прожил вместе с исполнителями весь концерт, те и достойны самого лучшего звука.
Мы волновались. По количеству зрителей это наш самый большой концерт в Москве. В клубе нам сказали, что на нас зрителей пришло больше, чем на «Keane». (Я не пытаюсь сравнивать значение, известность и заслуги перед мировой музыкой наших коллективов. Мне даже обидно, что на «Keane» пришло меньше народу. Но так было.) А ещё нам сказали, что у нас очень вежливая и при этом заводная публика. И уж совсем приятно было услышать, что именно на наш концерт пришло рекордное количество красивых барышень и дам. Подчёркиваю: не девчонок школьного и околошкольного возраста, а именно барышень и дам. Это отметили даже охранники. Чертовски приятно. Хотя мы в этом не сомневались, мы-то давно уже знаем нашу публику (улыбка).
Здорово прозвучала песня «Знаю только я», которую мы исполнили без репетиции, в первый раз. Мощную поддержку оказал Борислав Струлёв. Он так радовался возможности с нами сыграть и так хочет работать дальше! Всё это, надеюсь, придаст нам динамики и желания активнее работать над новым альбомом. У меня есть тексты и темы, у Максима Сергеева – новые мелодии, а главное – сильное желание найти для нового альбома свежее звучание.
Как же хорошо дома! Как хорошо!..
2 декабря
Нет нынче ощущения, что наступила зима. Морозы, конечно, придут, где-то они уже лютуют, но в Москве ими и не пахнет. А в Калининграде был сегодня тёплый, сырой, пасмурный и совсем короткий день. Однажды я написал про зимний день: «Зимний день прошёл быстро, как будто перевернули страницу книги без картинок».
Последние дни пребываю в угнетённом настроении. И у этого настроения совсем не погодные и не сезонные причины. Грустное впечатление на меня произвело моё участие в программе «Прожекторперисхилтон», которая должна была выйти в прошедшую субботу, но не вышла по трагическим причинам. Это вполне понятно: как можно обсуждать какие-либо новости, когда главной новостью была трагедия с «Невским экспрессом» на железной дороге между Санкт-Петербургом и Москвой.
Я не без сомнений согласился на участие в программе, но не потому, что она мне не нравится. Я видел пять или шесть выпусков, и это было смешно, а иногда даже остроумно. Я не очень хотел идти потому, что не силён в импровизационных пикировках, да и вообще не шутник. Однажды, в совершенно невинной обстановке, пытался соревноваться в остроумии с Михаилом Шацем, и он меня так уделал, что я зарёкся вступать в подобные соревнования с людьми, прошедшими кавээновскую школу. Это совсем не моё. Но ребята, которые пригласили меня в свою программу, относятся ко мне уважительно, и я был уверен, что ничего обидного точно не будет. Они воспитанные, добрые парни. А с Сашей Цекало мы долго вместе работали.
И всё же после программы у меня осталось тягостное ощущение, которое я никак не мог для себя сформулировать. Что же, собственно, меня задело?..
Ещё год назад, когда много было разговоров о кризисе и о том, что гонорары артистов сильно уменьшились, у кого-то совсем нет ангажемента, сократилось финансирование кино, а многие кино– и телепроекты и вовсе закрыты… Тогда говорили, что кризис полезен, чтобы, так сказать, почистить ряды, а кому-то из зарвавшихся артистов вернуть чувство реальности. Соглашаясь с такими утверждениями, я сказал тогда, что как только кризис закончится, точнее, как только пройдёт страх, а не сам кризис, докризисная вакханалия вернётся, но только в ещё более диком и барском виде.
Сейчас, проехав по стране, я с сожалением убеждаюсь в своей правоте.
Но «на сцену» вышли «новые герои». Я имею в виду тех, кто заказывает музыку. Близятся новогодние праздники, грядут масштабные предновогодние корпоративные концерты и вечеринки. В прошлом году так называемые «ёлки» прошли без особого размаха, и даже те, кто мог себе позволить разухабистое мероприятие, стеснялись высовываться. В этом году, похоже, страна вновь отметит Новый год на широкую ногу. Да и не только Новый год…
Находясь внутри профессии, я нахожусь и в информационном поле, то есть до меня доходит информация, которую я бы знать не хотел. Ко мне тоже обращаются с предложениями по корпоративным концертам, мне по-прежнему предлагают вести мероприятия, озвучивая цену и заказчика. А получая отказ, часто в качестве аргумента приводят в пример артистов, которые согласились…
Я, конечно, не буду озвучивать цифры, а также имена артистов и заказчиков, но эта информация меня угнетает. Угнетает то, что если раньше дорогие, масштабные юбилеи, корпоративы или закрытые концерты заказывали люди, которых мы называем бизнесменами (в основном крупные бизнесмены, а также банки и компании), то теперь заказчики в основном – чиновники федерального и муниципального уровня, министры местного значения, замы, руководители государственных фондов, силовики… И речь идёт о таких деньгах, какие до кризиса не предлагались. А ещё среди заказчиков фигурируют партийные деятели разных уровней… Но не это меня огорчает. Я ни при каких обстоятельствах не раскрою известное мне о тех, кто хочет веселиться за большие деньги. Это неэтично да и небезопасно. Но меня угнетает позиция артистов, которые соглашаются участвовать в таких празднествах.
Я говорю не о тех, кто поёт, танцует или говорит разными голосами. Я не думаю, что кого-то сильно беспокоит гражданская позиция человека, который поёт всенародно любимые песни и кому многие сограждане пытаются подражать в караоке. Я говорю о тех, кто некогда заявил свою смелую, а то и дерзкую позицию. О тех, у кого есть талант, а главное – понимание того, что происходит, умение об этом сказать и – аудитория. Они приобрели эту аудиторию и внимание к себе тем, что демонстрировали остроту и дерзость, остроумие и независимость… К ним прислушивались, их хотят слышать. Но стоит им выступить на корпоративе, оплаченном их персонажами, как значение слов и образов девальвируется, исчезает. По сути, они превращаются в дорогие игрушки, удобные и забавные. И в этом смысле деньги, которые артисту платят, безусловно, пахнут.
Мне, наверное, легко говорить, я никогда не был политизированным и общественно активным. Однажды Жванецкий сказал, прослушав отрывки из спектакля «Они не понимают… Ты вежлив, тем и опасен». Мне было лестно это услышать, но я понимал и понимаю, что никому и ничем не опасен. Меня всегда интересовало только страдание отдельного человека, его неумение жить и смятение перед жизнью. Возможно, меня сильно не искушали… Хотя вообще-то искушений и соблазнов хватало…
Когда я сидел за столом в программе «Прожекторперисхилтон» среди безусловно талантливых, а может быть, лучших в своём роде ребят, я не знал, о чём говорить. Я не был в курсе новостей, которые они обсуждали, а ещё не знал, как об этом можно говорить смешно. Но отчётливо понимал, что нахожусь в зоне некоей дозволенной и тщательно отслеживаемой дерзости, где ничего серьёзного сказано быть не может (не в смысле смешного, а в смысле значительного). Даже не потому, что нельзя, а потому, что не надо! НЕ НАДО!
Где и как, при каких обстоятельствах можно сказать о том, что чиновник от медицины в далёкой губернии с гордостью рассказывает, что лечит свою семью и сам лечится в Швейцарии и советует своим друзьям делать так же; или что крупный руководитель силового ведомства губернского уровня учит своих детей в Англии, опасаясь, что не сможет уберечь их здесь от наркотиков; что не очень крупный партийный деятель уездного масштаба отмечает своё тридцатипятилетие в лучшем ресторане своего города, пригласив несколько дорогих музыкальных коллективов из столицы, а ведёт это мероприятие известный своими дерзкими высказываниями о власти и его партии артист…
Я хотел бы всего этого не знать, но, к сожалению, знаю. Я ощущаю вакуум некритического отношения к тому, что происходит в стране и сфере моей деятельности, как серьёзную болезнь. Этот вакуум образовался не от успокоенности или усталости, а от постыдной апатии. И в состоянии этой апатии люди не различают, да и не хотят различать пошлость, беспринципность и демагогию.
Что могу с этим сделать я? Самую малость… Не поддаваться. Не поддаваться, и всё. Мало того, я понимаю, что необходимо справиться с гневом и раздражением. Иначе гнев и раздражение пересилят, отнимут надежду, лишат возможности любить Родину, задушат эту любовь.
Да, мне легко говорить, у меня есть моё скромное место, есть мои спектакли, книги… Этим и буду заниматься. Можно сказать, что это удобная позиция? Наверное. Но только я не стану развлекать чиновников за коррупционные деньги, не стану игрушкой, человеком, которого любой, кто заплатит, может панибратски похлопать по плечу. Это, конечно, немного, и в этом нет сильного поступка. Это я понимаю. Но я не диссидент и не герой-обличитель… Я делаю то, что умею.
А ещё я останусь со своей публикой… У меня недавно состоялся разговор, похожий на разговор глухого со слепым. Мне сказали, что, если можно делать билеты дороже, их надо делать дороже. И если книгу можно продавать дороже, это необходимо делать, раз покупают. Это было сказано в ответ на то, что моя команда и я с маниакальным вниманием следим за тем, чтобы цены на книги и билеты не зашкаливали… Мы этим занимаемся не из желания кому-то угодить, не из альтруизма и не ради образа доступности и демократичности. Я очень хочу сохранить свою публику, и чтобы она была такой многообразной, как сейчас. А когда артисты, принимающие свою популярность как что-то заслуженное и безусловно справедливое, поднимают цены на билеты, загибают гонорары, они приобретают публику, которую высмеивали, и лишаются публики, которая некогда их полюбила и сделала популярными. То есть происходит не осознаваемое самими артистами предательство. А купившие дорогие (очень дорогие) билеты высмеиваемые персонажи никогда не примут высказывания артиста на свой счёт, а если и примут, его слова не будут иметь никакого веса.
Поскорее бы выпал первый снег. Поскорее бы пришли первые морозцы. От свежего снега появится ощущение чистоты и новизны. Трудный год. Но ему ещё целый месяц быть с нами. Хочется завершить его спокойно, по возможности весело… и нестыдно.
Последние дни пребываю в угнетённом настроении. И у этого настроения совсем не погодные и не сезонные причины. Грустное впечатление на меня произвело моё участие в программе «Прожекторперисхилтон», которая должна была выйти в прошедшую субботу, но не вышла по трагическим причинам. Это вполне понятно: как можно обсуждать какие-либо новости, когда главной новостью была трагедия с «Невским экспрессом» на железной дороге между Санкт-Петербургом и Москвой.
Я не без сомнений согласился на участие в программе, но не потому, что она мне не нравится. Я видел пять или шесть выпусков, и это было смешно, а иногда даже остроумно. Я не очень хотел идти потому, что не силён в импровизационных пикировках, да и вообще не шутник. Однажды, в совершенно невинной обстановке, пытался соревноваться в остроумии с Михаилом Шацем, и он меня так уделал, что я зарёкся вступать в подобные соревнования с людьми, прошедшими кавээновскую школу. Это совсем не моё. Но ребята, которые пригласили меня в свою программу, относятся ко мне уважительно, и я был уверен, что ничего обидного точно не будет. Они воспитанные, добрые парни. А с Сашей Цекало мы долго вместе работали.
И всё же после программы у меня осталось тягостное ощущение, которое я никак не мог для себя сформулировать. Что же, собственно, меня задело?..
Ещё год назад, когда много было разговоров о кризисе и о том, что гонорары артистов сильно уменьшились, у кого-то совсем нет ангажемента, сократилось финансирование кино, а многие кино– и телепроекты и вовсе закрыты… Тогда говорили, что кризис полезен, чтобы, так сказать, почистить ряды, а кому-то из зарвавшихся артистов вернуть чувство реальности. Соглашаясь с такими утверждениями, я сказал тогда, что как только кризис закончится, точнее, как только пройдёт страх, а не сам кризис, докризисная вакханалия вернётся, но только в ещё более диком и барском виде.
Сейчас, проехав по стране, я с сожалением убеждаюсь в своей правоте.
Но «на сцену» вышли «новые герои». Я имею в виду тех, кто заказывает музыку. Близятся новогодние праздники, грядут масштабные предновогодние корпоративные концерты и вечеринки. В прошлом году так называемые «ёлки» прошли без особого размаха, и даже те, кто мог себе позволить разухабистое мероприятие, стеснялись высовываться. В этом году, похоже, страна вновь отметит Новый год на широкую ногу. Да и не только Новый год…
Находясь внутри профессии, я нахожусь и в информационном поле, то есть до меня доходит информация, которую я бы знать не хотел. Ко мне тоже обращаются с предложениями по корпоративным концертам, мне по-прежнему предлагают вести мероприятия, озвучивая цену и заказчика. А получая отказ, часто в качестве аргумента приводят в пример артистов, которые согласились…
Я, конечно, не буду озвучивать цифры, а также имена артистов и заказчиков, но эта информация меня угнетает. Угнетает то, что если раньше дорогие, масштабные юбилеи, корпоративы или закрытые концерты заказывали люди, которых мы называем бизнесменами (в основном крупные бизнесмены, а также банки и компании), то теперь заказчики в основном – чиновники федерального и муниципального уровня, министры местного значения, замы, руководители государственных фондов, силовики… И речь идёт о таких деньгах, какие до кризиса не предлагались. А ещё среди заказчиков фигурируют партийные деятели разных уровней… Но не это меня огорчает. Я ни при каких обстоятельствах не раскрою известное мне о тех, кто хочет веселиться за большие деньги. Это неэтично да и небезопасно. Но меня угнетает позиция артистов, которые соглашаются участвовать в таких празднествах.
Я говорю не о тех, кто поёт, танцует или говорит разными голосами. Я не думаю, что кого-то сильно беспокоит гражданская позиция человека, который поёт всенародно любимые песни и кому многие сограждане пытаются подражать в караоке. Я говорю о тех, кто некогда заявил свою смелую, а то и дерзкую позицию. О тех, у кого есть талант, а главное – понимание того, что происходит, умение об этом сказать и – аудитория. Они приобрели эту аудиторию и внимание к себе тем, что демонстрировали остроту и дерзость, остроумие и независимость… К ним прислушивались, их хотят слышать. Но стоит им выступить на корпоративе, оплаченном их персонажами, как значение слов и образов девальвируется, исчезает. По сути, они превращаются в дорогие игрушки, удобные и забавные. И в этом смысле деньги, которые артисту платят, безусловно, пахнут.
Мне, наверное, легко говорить, я никогда не был политизированным и общественно активным. Однажды Жванецкий сказал, прослушав отрывки из спектакля «Они не понимают… Ты вежлив, тем и опасен». Мне было лестно это услышать, но я понимал и понимаю, что никому и ничем не опасен. Меня всегда интересовало только страдание отдельного человека, его неумение жить и смятение перед жизнью. Возможно, меня сильно не искушали… Хотя вообще-то искушений и соблазнов хватало…
Когда я сидел за столом в программе «Прожекторперисхилтон» среди безусловно талантливых, а может быть, лучших в своём роде ребят, я не знал, о чём говорить. Я не был в курсе новостей, которые они обсуждали, а ещё не знал, как об этом можно говорить смешно. Но отчётливо понимал, что нахожусь в зоне некоей дозволенной и тщательно отслеживаемой дерзости, где ничего серьёзного сказано быть не может (не в смысле смешного, а в смысле значительного). Даже не потому, что нельзя, а потому, что не надо! НЕ НАДО!
Где и как, при каких обстоятельствах можно сказать о том, что чиновник от медицины в далёкой губернии с гордостью рассказывает, что лечит свою семью и сам лечится в Швейцарии и советует своим друзьям делать так же; или что крупный руководитель силового ведомства губернского уровня учит своих детей в Англии, опасаясь, что не сможет уберечь их здесь от наркотиков; что не очень крупный партийный деятель уездного масштаба отмечает своё тридцатипятилетие в лучшем ресторане своего города, пригласив несколько дорогих музыкальных коллективов из столицы, а ведёт это мероприятие известный своими дерзкими высказываниями о власти и его партии артист…
Я хотел бы всего этого не знать, но, к сожалению, знаю. Я ощущаю вакуум некритического отношения к тому, что происходит в стране и сфере моей деятельности, как серьёзную болезнь. Этот вакуум образовался не от успокоенности или усталости, а от постыдной апатии. И в состоянии этой апатии люди не различают, да и не хотят различать пошлость, беспринципность и демагогию.
Что могу с этим сделать я? Самую малость… Не поддаваться. Не поддаваться, и всё. Мало того, я понимаю, что необходимо справиться с гневом и раздражением. Иначе гнев и раздражение пересилят, отнимут надежду, лишат возможности любить Родину, задушат эту любовь.
Да, мне легко говорить, у меня есть моё скромное место, есть мои спектакли, книги… Этим и буду заниматься. Можно сказать, что это удобная позиция? Наверное. Но только я не стану развлекать чиновников за коррупционные деньги, не стану игрушкой, человеком, которого любой, кто заплатит, может панибратски похлопать по плечу. Это, конечно, немного, и в этом нет сильного поступка. Это я понимаю. Но я не диссидент и не герой-обличитель… Я делаю то, что умею.
А ещё я останусь со своей публикой… У меня недавно состоялся разговор, похожий на разговор глухого со слепым. Мне сказали, что, если можно делать билеты дороже, их надо делать дороже. И если книгу можно продавать дороже, это необходимо делать, раз покупают. Это было сказано в ответ на то, что моя команда и я с маниакальным вниманием следим за тем, чтобы цены на книги и билеты не зашкаливали… Мы этим занимаемся не из желания кому-то угодить, не из альтруизма и не ради образа доступности и демократичности. Я очень хочу сохранить свою публику, и чтобы она была такой многообразной, как сейчас. А когда артисты, принимающие свою популярность как что-то заслуженное и безусловно справедливое, поднимают цены на билеты, загибают гонорары, они приобретают публику, которую высмеивали, и лишаются публики, которая некогда их полюбила и сделала популярными. То есть происходит не осознаваемое самими артистами предательство. А купившие дорогие (очень дорогие) билеты высмеиваемые персонажи никогда не примут высказывания артиста на свой счёт, а если и примут, его слова не будут иметь никакого веса.
Поскорее бы выпал первый снег. Поскорее бы пришли первые морозцы. От свежего снега появится ощущение чистоты и новизны. Трудный год. Но ему ещё целый месяц быть с нами. Хочется завершить его спокойно, по возможности весело… и нестыдно.
3 декабря
Спасибо за тёплые и важные по сути слова, которые вы написали… Даже те, которые свидетельствуют, что мое высказывание понято упрощённо и прямолинейно… Всё равно спасибо. Возможно, я обращался к самому себе, а вслух высказался для того, чтобы уж наверняка устоять перед соблазнами или не убояться (улыбка).
Любые аргументы насчёт того, что артист зарабатывает как может, а если может, то и должен, я отметаю. Есть примеры другого к этому отношения. С Игорем Золотовицким мы познакомились десять лет назад, он играл у меня в спектакле «Осада». Теперь мы вместе играем «По По». Я всегда любил и уважал Игоря, но после одного случая проникся к нему глубоким почтением.
Игорь часто ведёт капустники, театральные вечера, профессиональные театральные церемонии. Делает он это потрясающе легко, весело, искромётно и по-своему неповторимо. Как-то мои друзья из города Кемерово посмотрели «Осаду» и пришли в восторг от Золотовицкого, а потом они ещё с ним пообщались и были совершенно очарованы… И вот пару лет назад они решили пригласить его провести юбилей их компании. Своё предолжение они озвучили мне, чтобы я с ним поговорил. Я был уверен, что друзья проведут всё достойно и заплатят весьма щедро. Мне было приятно передать Игорю приглашение, к тому же я знал, что у него на даче ремонт, что он никак не может поменять какие-то трубы, – не хватает денег. Я знал, что он постоянно занят в репертуаре и со своими студентами, а ещё, чтобы хоть как-то заработать, снимается в дурацких сериалах. Однажды он сообщил мне, что снимается в очередном говне. Я спросил, о чём шедевр, и Игорь гениально ответил: «Понимаешь, я люблю её, она любит Глеба, а я Влад. Всё».
Игорь снимается во многих сериалах, ворчит и даже стесняется таких работ. Так что я думал, что деньги моих друзей будут ему полезны. А он выслушал меня, сказал, что очень благодарен, но предложение не примет. Я стал его убеждать в том, что мои друзья – порядочные люди, он снова выслушал и снова отказался. Я спросил, как же он ведёт всякие капустники и церемонии… Он ответил: «Понимаешь, Женя, я это веду среди друзей и коллег, мне за это либо ничего не платят, либо платят как за работу в театре. Я не стану вести корпоратив. Во-первых, не хочу, во-вторых, я это не люблю, а в-третьих, я горжусь своей профессией, и мне будет стыдно, если я это сделаю. Так что не вёл и вести не собираюсь».
Сегодня художник Рома Кулешов получил премию ассоциации книгоиздателей за оформление книги «Дредноуты», такую же премию получил Пётр Ловыгин за оформление книги «ОдноврЕмЕнно», а вместе с ними премию получило издательство «Махаон». Это приятно, а главное – справедливо. А ещё очень рада Ира Юткина, которая, собственно, эти книги придумала.
В прошлом году 4 декабря вышла книга «Год жжизни», в этом году 5 декабря выходит «Продолжение жжизни». Книжка получилась увесистей, в ней больше фотографий, а ещё к ней приложен DVD-диск, на котором впервые можно увидеть трейлер к «Сатисфакции» и фрагмент документального фильма, а лучше сказать – сериала под названием «Без сценария». На диске, который приложен к книге, можно увидеть закулисную историю предпремьерных дней спектакля То есть события, которые описаны в книге, можно увидеть и воочию. Издатели обещали, что книга будет стоить не дороже трёхсот рублей.
Любые аргументы насчёт того, что артист зарабатывает как может, а если может, то и должен, я отметаю. Есть примеры другого к этому отношения. С Игорем Золотовицким мы познакомились десять лет назад, он играл у меня в спектакле «Осада». Теперь мы вместе играем «По По». Я всегда любил и уважал Игоря, но после одного случая проникся к нему глубоким почтением.
Игорь часто ведёт капустники, театральные вечера, профессиональные театральные церемонии. Делает он это потрясающе легко, весело, искромётно и по-своему неповторимо. Как-то мои друзья из города Кемерово посмотрели «Осаду» и пришли в восторг от Золотовицкого, а потом они ещё с ним пообщались и были совершенно очарованы… И вот пару лет назад они решили пригласить его провести юбилей их компании. Своё предолжение они озвучили мне, чтобы я с ним поговорил. Я был уверен, что друзья проведут всё достойно и заплатят весьма щедро. Мне было приятно передать Игорю приглашение, к тому же я знал, что у него на даче ремонт, что он никак не может поменять какие-то трубы, – не хватает денег. Я знал, что он постоянно занят в репертуаре и со своими студентами, а ещё, чтобы хоть как-то заработать, снимается в дурацких сериалах. Однажды он сообщил мне, что снимается в очередном говне. Я спросил, о чём шедевр, и Игорь гениально ответил: «Понимаешь, я люблю её, она любит Глеба, а я Влад. Всё».
Игорь снимается во многих сериалах, ворчит и даже стесняется таких работ. Так что я думал, что деньги моих друзей будут ему полезны. А он выслушал меня, сказал, что очень благодарен, но предложение не примет. Я стал его убеждать в том, что мои друзья – порядочные люди, он снова выслушал и снова отказался. Я спросил, как же он ведёт всякие капустники и церемонии… Он ответил: «Понимаешь, Женя, я это веду среди друзей и коллег, мне за это либо ничего не платят, либо платят как за работу в театре. Я не стану вести корпоратив. Во-первых, не хочу, во-вторых, я это не люблю, а в-третьих, я горжусь своей профессией, и мне будет стыдно, если я это сделаю. Так что не вёл и вести не собираюсь».
Сегодня художник Рома Кулешов получил премию ассоциации книгоиздателей за оформление книги «Дредноуты», такую же премию получил Пётр Ловыгин за оформление книги «ОдноврЕмЕнно», а вместе с ними премию получило издательство «Махаон». Это приятно, а главное – справедливо. А ещё очень рада Ира Юткина, которая, собственно, эти книги придумала.
В прошлом году 4 декабря вышла книга «Год жжизни», в этом году 5 декабря выходит «Продолжение жжизни». Книжка получилась увесистей, в ней больше фотографий, а ещё к ней приложен DVD-диск, на котором впервые можно увидеть трейлер к «Сатисфакции» и фрагмент документального фильма, а лучше сказать – сериала под названием «Без сценария». На диске, который приложен к книге, можно увидеть закулисную историю предпремьерных дней спектакля То есть события, которые описаны в книге, можно увидеть и воочию. Издатели обещали, что книга будет стоить не дороже трёхсот рублей.
5 декабря
Вчерашний день выдался изнурительным. Высыпалось столько неприятной информации и проблем, и весь день прошёл в попытках эти проблемы решить и с ними справиться. Не удалось. От этого он получился каким-то невыносимым.
Вначале огорошили информацией из Саратова. Сообщили о том, что в отдельно взятом городе случилась эпидемия и давно намеченные и долгожданные спектакли «+1» и «Как я съел собаку» попали под карантин. Весь день мучительно выясняли, убеждали кого следует, что спектакли не болезнетворны, а наоборот… Отчётливого решения мы не дождались. Карантин в городе объявлен. Но надежда на то, что спектакли пройдут в намеченное время, есть. Я очень надеюсь, что не повторится киевская история и мне не придётся встречать зрителей у входа в театр с разъяснениями. Пресловутые маски мы закупили в нужном количестве. Декорация и техническая группа прибудут в город вовремя, и мы сделаем всё, чтобы спектакли состоялись.
Вторая неприятность, которая также вчера обнаружилась, – завышенная цена на «Продолжение жжизни». Это очень обидно! Мы долго и подробно обсуждали предполагаемую цену книги в рознице. На ней напечатано: «рекомендованная цена 300 рублей». Эта цифра была тщательно выверена, и мы на ней остановились после долгих и упорных переговоров. Издатели, разумеется, хотели сделать цену выше. И вот она появилась в продаже по цене от трёхсот пятидесяти и уходит даже за пятьсот. Это безобразие! Издатели или какие-то посредники задрали отпускную цену, нарушив все договорённости. Книга столько не стоит и стоить не должна.
Я как автор прошу не покупать книгу по завышенной цене. Почему? А чтобы не отдавать честно заработанные деньги тем, кто просто решил нажиться на читательских ожиданиях и моём труде, а также на труде всех тех, кто над книгой работал. Нельзя потакать тем, кто хочет ни с того ни с сего получить деньги, на которые не имеет никакого права. Лучше заказать книгу в интернете, но не переплачивать.
Мы посмотрели по разным интернет-магазинам, во многих цена тоже завышена. Но вот в «Лабиринте» она правильная и адекватная.
Радостное и долгожданное событие – выход книжки – сильно омрачено. Но сегодня, на автограф-сессии в магазине «Республика», цена будет правильная. Магазин пошёл на невыгодное и практически убыточное для себя решение продавать книгу по триста рублей, чтобы не портить настроение мне и читателям. Скоро поеду в магазин и встречусь с теми, кто хочет в числе первых приобрести книжку и получить от меня размашистую закорючку (улыбка).
Вот такой был день, весь на нервах, весь в телефонных разговорах, весь в ожиданиях решений, от нас не зависящих. Перед выходом на сцену я подумал: так… вот сейчас два часа никто не сможет меня огорчить, сообщить мне о какой-то неприятности или помешать. Сейчас будет два часа абсолютно осмысленного и счастливого существования. Подумал и пошёл играть спектакль. Так оно и получилось. Так, надеюсь, будет и в Саратове.
P. S. Из новостей узнал про пожар в ресторане «Хромая лошадь». Какая беда! Сейчас буду звонить, там много знакомых…
Вначале огорошили информацией из Саратова. Сообщили о том, что в отдельно взятом городе случилась эпидемия и давно намеченные и долгожданные спектакли «+1» и «Как я съел собаку» попали под карантин. Весь день мучительно выясняли, убеждали кого следует, что спектакли не болезнетворны, а наоборот… Отчётливого решения мы не дождались. Карантин в городе объявлен. Но надежда на то, что спектакли пройдут в намеченное время, есть. Я очень надеюсь, что не повторится киевская история и мне не придётся встречать зрителей у входа в театр с разъяснениями. Пресловутые маски мы закупили в нужном количестве. Декорация и техническая группа прибудут в город вовремя, и мы сделаем всё, чтобы спектакли состоялись.
Вторая неприятность, которая также вчера обнаружилась, – завышенная цена на «Продолжение жжизни». Это очень обидно! Мы долго и подробно обсуждали предполагаемую цену книги в рознице. На ней напечатано: «рекомендованная цена 300 рублей». Эта цифра была тщательно выверена, и мы на ней остановились после долгих и упорных переговоров. Издатели, разумеется, хотели сделать цену выше. И вот она появилась в продаже по цене от трёхсот пятидесяти и уходит даже за пятьсот. Это безобразие! Издатели или какие-то посредники задрали отпускную цену, нарушив все договорённости. Книга столько не стоит и стоить не должна.
Я как автор прошу не покупать книгу по завышенной цене. Почему? А чтобы не отдавать честно заработанные деньги тем, кто просто решил нажиться на читательских ожиданиях и моём труде, а также на труде всех тех, кто над книгой работал. Нельзя потакать тем, кто хочет ни с того ни с сего получить деньги, на которые не имеет никакого права. Лучше заказать книгу в интернете, но не переплачивать.
Мы посмотрели по разным интернет-магазинам, во многих цена тоже завышена. Но вот в «Лабиринте» она правильная и адекватная.
Радостное и долгожданное событие – выход книжки – сильно омрачено. Но сегодня, на автограф-сессии в магазине «Республика», цена будет правильная. Магазин пошёл на невыгодное и практически убыточное для себя решение продавать книгу по триста рублей, чтобы не портить настроение мне и читателям. Скоро поеду в магазин и встречусь с теми, кто хочет в числе первых приобрести книжку и получить от меня размашистую закорючку (улыбка).
Вот такой был день, весь на нервах, весь в телефонных разговорах, весь в ожиданиях решений, от нас не зависящих. Перед выходом на сцену я подумал: так… вот сейчас два часа никто не сможет меня огорчить, сообщить мне о какой-то неприятности или помешать. Сейчас будет два часа абсолютно осмысленного и счастливого существования. Подумал и пошёл играть спектакль. Так оно и получилось. Так, надеюсь, будет и в Саратове.
P. S. Из новостей узнал про пожар в ресторане «Хромая лошадь». Какая беда! Сейчас буду звонить, там много знакомых…
7 декабря
В Казани холодно, ясное небо, в воздухе морозная дымка и нет снега. В окно вижу Казанский кремль. Белые стены и мечеть блестят студёным блеском. А в Москве солнца нет! Когда возвращаюсь в Москву, первым делом даже у таксиста спрашиваю, было ли солнце. И чаще всего получаю ответ, что его уже давно не было. Сам я не помню, когда видел солнце над Москвой. Такое ощущение, будто кто-то проклял этот город или заключил договор с крокодилом, который проглотил солнце над отдельно взятым городом. И так-то в Москве непросто, а без солнца…
В Саратове здравый смысл возобладал. Завтра утром сяду в Казани в автомобиль, проеду семьсот километров по Татарстану и Саратовской губернии… А дорога, скажем прямо, так себе, особенно в Саратовской губернии. Но мы приедем, и спектакли состоятся. Это уже официально подтверждено.
Сегодня сыграю «+1» в Казани. В стране траур, но спектакль «+1» никаким образом нельзя отнести к увеселительным мероприятиям. Узнал, что в Перми погибли и пострадали люди, с которыми был знаком. Это не были мои друзья или приятели, но люди, чьи имена мне известны и чьи лица я помню. Однажды мы были друг другу представлены и общались. И от этого цифры погибших и пострадавших перестали для меня быть просто цифрами… Ужасная беда… А спектакль сегодня сыграю, и в связи с трауром какие-то фрагменты прозвучат особенно печально и приобретут более определённый смысл.
В Саратове здравый смысл возобладал. Завтра утром сяду в Казани в автомобиль, проеду семьсот километров по Татарстану и Саратовской губернии… А дорога, скажем прямо, так себе, особенно в Саратовской губернии. Но мы приедем, и спектакли состоятся. Это уже официально подтверждено.
Сегодня сыграю «+1» в Казани. В стране траур, но спектакль «+1» никаким образом нельзя отнести к увеселительным мероприятиям. Узнал, что в Перми погибли и пострадали люди, с которыми был знаком. Это не были мои друзья или приятели, но люди, чьи имена мне известны и чьи лица я помню. Однажды мы были друг другу представлены и общались. И от этого цифры погибших и пострадавших перестали для меня быть просто цифрами… Ужасная беда… А спектакль сегодня сыграю, и в связи с трауром какие-то фрагменты прозвучат особенно печально и приобретут более определённый смысл.
15 декабря
Долго здесь не появлялся. За это время успел побывать в Саратове и сыграть там спектакли, вернуться в Москву, тут поиграть и поучаствовать в программе Владимира Познера…
В последние дни мне кажется, будто я нахожусь в тяжёлом болезненном сне. Во сне, где хочется побежать или быстрее пойти, но движение не получается, ноги как будто вязнут, а воздух превращается в кисель, через который невозможно продраться. Накопилась усталость, утомили плохие, а часто трагические новости, и всё даётся с трудом.
Москвичи и гости столицы всё ныли по поводу затянувшейся осени, а тут включили мороз (улыбка). От этого мороза крокодил выпустил солнышко, но москвичи и гости столицы тут же стали ныть, что холодно. А ещё все решили пораньше обзавестись новогодними подарками и, конечно, сделать это в один день, опередив остальных и без суеты. Получилась как раз суета и нечеловеческие пробки. Вчера провёл в автомобиле часа четыре. Долго ехал к Познеру и очень долго – от него. Туда, куда собирался, не попал, пришлось из опасений опоздать на спектакль приехать в театр, и два часа спектакля были лучшим во всех смыслах временем суток.
У Познера было интересно. Я приехал настолько уставшим, что даже если бы и хотел произвести на кого-то более выгодное впечатление, это бы не получилось. В самом начале разговора совсем забыл про то, что это прямой эфир, по крайней мере для Дальнего Востока, и что передачу увидят много-много людей. Я с большим трудом соображал и искренне хотел ответить на часто неожиданные вопросы как можно точнее, а ещё – покороче. Познер, конечно, мощный профессионал. Он сильно подготовился и приводил в разговоре цитаты из разных временных периодов, а ещё, приводя цитату, задавал вопрос, который, казалось, совершенно из этой цитаты не следует. Но он классный. Именно поэтому мне легко было признаваться, когда я не знал, как ответить.
Он, конечно, сильно меня взволновал трюком с сырым яйцом… я прекрасно знаю, что сырое яйцо в ладони раздавить невозможно, и много раз производил в компаниях большое впечатление на сильных мужиков и даже спортсменов, предлагая им раздавить яйцо. И никто не мог. А вчера испугался: вдруг раздавлю (улыбка). Просто представил себе, как это будет нелепо, да ещё вдруг сам обрызгаюсь и обрызгаю знаменитого журналиста.
Мне было интересно и трудно. Потом, после передачи, мы пили чай, беседовали, и осталось ощущение выполненной непростой работы и спокойствия за то, что если и ответил где-то коряво или не ответил вовсе, то уж точно не соврал.
В последние дни мне кажется, будто я нахожусь в тяжёлом болезненном сне. Во сне, где хочется побежать или быстрее пойти, но движение не получается, ноги как будто вязнут, а воздух превращается в кисель, через который невозможно продраться. Накопилась усталость, утомили плохие, а часто трагические новости, и всё даётся с трудом.
Москвичи и гости столицы всё ныли по поводу затянувшейся осени, а тут включили мороз (улыбка). От этого мороза крокодил выпустил солнышко, но москвичи и гости столицы тут же стали ныть, что холодно. А ещё все решили пораньше обзавестись новогодними подарками и, конечно, сделать это в один день, опередив остальных и без суеты. Получилась как раз суета и нечеловеческие пробки. Вчера провёл в автомобиле часа четыре. Долго ехал к Познеру и очень долго – от него. Туда, куда собирался, не попал, пришлось из опасений опоздать на спектакль приехать в театр, и два часа спектакля были лучшим во всех смыслах временем суток.
У Познера было интересно. Я приехал настолько уставшим, что даже если бы и хотел произвести на кого-то более выгодное впечатление, это бы не получилось. В самом начале разговора совсем забыл про то, что это прямой эфир, по крайней мере для Дальнего Востока, и что передачу увидят много-много людей. Я с большим трудом соображал и искренне хотел ответить на часто неожиданные вопросы как можно точнее, а ещё – покороче. Познер, конечно, мощный профессионал. Он сильно подготовился и приводил в разговоре цитаты из разных временных периодов, а ещё, приводя цитату, задавал вопрос, который, казалось, совершенно из этой цитаты не следует. Но он классный. Именно поэтому мне легко было признаваться, когда я не знал, как ответить.
Он, конечно, сильно меня взволновал трюком с сырым яйцом… я прекрасно знаю, что сырое яйцо в ладони раздавить невозможно, и много раз производил в компаниях большое впечатление на сильных мужиков и даже спортсменов, предлагая им раздавить яйцо. И никто не мог. А вчера испугался: вдруг раздавлю (улыбка). Просто представил себе, как это будет нелепо, да ещё вдруг сам обрызгаюсь и обрызгаю знаменитого журналиста.
Мне было интересно и трудно. Потом, после передачи, мы пили чай, беседовали, и осталось ощущение выполненной непростой работы и спокойствия за то, что если и ответил где-то коряво или не ответил вовсе, то уж точно не соврал.