Страница:
Евгений Сухов
Режимный апокалипсис
Пролог. Инаугурация, или Тайна желтого пакета
19 июля, Кремль
Церемонию вступления в должность президента широко транслировали по всем каналам связи, но вот передача «ядерного чемоданчика», кейса средних размеров из титановых сплавов, — дело кулуарное, и состоялась она в этот же день безо всякой публичной помпы в кабинете президента.
Вместе с уже бывшим президентом, высоким крепким мужчиной с седеющей головой, вошли два человека. Оба — офицеры войск связи, как давно уже заведено. Человек, державший в правой руке чемоданчик, был в форме офицера Военно-морского флота — тоже одно из незыблемых правил, выработанное за многие десятилетия. Второй, одетый в темно-серый добротный костюм из мягкой шерсти, держал в руке сумку «Агат» — радиостанцию оперативной связи.
— Уф-ф! Сбросил! Теперь это твое бремя, владей! — по-простому произнес бывший президент. — А у меня на одну головную боль стало меньше. Что тебе пожелать… — На секунду он задумался, а потом твердым голосом проговорил: — Желаю никогда не воспользоваться этой штукой!
В этот момент новый президент внимательно прислушался к себе, надеясь отыскать какие-то перемены в собственном сознании. Однако ничего не обнаружил. Навалившаяся на него после завершения инаугурации усталость перекрыла все остальные чувства. С той самой минуты, как он сделался полноправным хозяином «ядерного чемоданчика», можно считать, что президент всецело вступил в должность.
Еще через несколько минут после ухода бывшего президента в дверь коротко постучали, и в кабинет вошел помощник Игорь Головлев (атлетически сложенный мужчина лет пятидесяти, без единого седого волоса в густой шевелюре), доставшийся ему от бывшего хозяина Кремля вместе с рабочим кабинетом и окружавшей обстановкой. Отправлять его в отставку президент не спешил — тот весьма проворно справлялся со своими обязанностями при прежнем президенте, авось не подкачает и при нынешнем. И потом, Головлев как никто другой был посвящен во многие секреты, связанные с властью, и его помощь, во всяком случае на первых порах, будет необходима.
А там поглядим…
Поздравив с вступлением в должность, помощник положил на стол объемный желтый пакет, скрепленный сургучовыми печатями.
— Что здесь, Игорь Петрович? — удивленно спросил президент.
— Мне не положено знать о таких вещах, — серьезно ответил Головлев. — Папка вместе с «ядерным чемоданчиком» передается хозяину этого кабинета.
— Хм-м, — протянул президент, — что-то я не слышал о таком правиле.
— Прежде вы не были президентом, — попытался скрыть улыбку помощник, — и о многом могли просто не слышать, такие вещи содержат высочайшую государственную тайну.
Президент внимательно посмотрел на Головлева. Никакой робости, какая непременно должна присутствовать при общении с высшим должностным лицом. Похоже, что общение с бывшим лидером страны его невероятно закалило.
— Все так… Понимаю, что вы не можете знать содержания этой папки. Но, может быть, вы введены в курс дела хотя бы в общих чертах?
— Разве что только в общих… В этих документах рассказывается о немецкой ядерной программе во время Второй мировой войны. Здесь переписка ведущих ученых, расчеты, вычисления… Сообщения и доклады Гитлеру. Но это всего лишь небольшая часть из того, что удалось обнаружить после разгрома Германии. Значительная часть материалов по ядерной программе осталась у американцев. Они целенаправленно выявляли ученых, работавших над ядерными проектами.
— Я в курсе, — сказал президент. — Но этот материал давно потерял свою актуальность, сейчас он представляет лишь исторический интерес. После атомной бомбы была изобретена водородная, потом нейтронная и еще масса всего того, что может уничтожить человечество в течение короткого времени.
После напряженного дня ему хотелось отдохнуть. Кто бы мог подумать, что день окажется настолько хлопотным.
— Но это еще не все, — не желал замечать усталости президента помощник. Неужели общение с первыми людьми государства сделало его столь толстокожим? Опытные помощники сразу чувствуют, когда глава государства устал и желает побыть в одиночестве. Люди, лишенные такого чутья, обычно в Кремле не задерживаются. — В этой папке материалы о том, что в конце войны немцы передали своему союзнику, милитаристской Японии, образцы авиационного и ракетного оружия. Вам лучше посмотреть самому… — неожиданно он умолк, будто бы спохватившись.
Длительная служба в Кремле способствует мудрости — промолчать о том, что хорошо известно. Президент уже более не сомневался в том, что именно Головлев укладывал бумаги в секретную папку и скреплял ее печатями президентской администрации.
— Хорошо, я вас понял, Игорь Петрович. Можете идти, — устало произнес он.
Распрямив спину, помощник уверенным шагом прошагал по дубовому паркету до двери и мягко прикрыл ее за собой. Подбородок президента смялся в складки — пожалуй, нужно все-таки освободиться от слишком информированного помощника, как и от старой мебели, оставшейся от прежнего хозяина. На такую важную должность следует подобрать своего человека, который будет предан лично ему и не станет лепить равнодушие при встрече с первым лицом государства.
Аккуратно отрезав ножницами край конверта, он вытащил папку темно-красного цвета, стянутую обыкновенными длинными белыми тесемками, и увидел бумаги, написанные как на немецком, так и на японском языках, на отдельных листочках был напечатан перевод. В отдельном конверте лежали фотографии и даже вырезки из газет, пожелтевшие от времени, со многими пометками, видно прошедшие через многие аналитические отделы. Все листочки были с печатями, свидетельствующими о высшей степени секретности, и пронумерованы. Внимание президента привлекла фотография, на которой были запечатлены разрушенные дома. Здесь же, зажатые скрепкой, приводились пояснения синими поблекшими чернилами.
«Довожу до Вашего сведения, что на побережье близ города Хыннам в Японском море 30 июня был произведен атомный взрыв. Юкатан».
Хм, неужели это правда? Атомный взрыв состоялся практически сразу после капитуляции Германии. Получается, что японцы испытали атомную бомбу раньше, чем ее бросили на Херосиму и Нагасаки американцы. Что-то здесь не вяжется…
Юкатан — оперативный псевдоним одного из разведчиков, работавших во время войны в милитаристской Японии. Интересно, как сложилась судьба этого разведчика? До победы над Японией оставалось больше месяца (американцы сбросили бомбу на Херосиму в августе 1945 года), а японская контрразведка славилась как одна из самых сильных в мире и действовала до самого последнего дня, так что он вполне мог быть схвачен и казнен буквально в канун победы.
Здесь же размашистым и аккуратным подчерком было написано:
«Весьма ценная информация. Перепроверить! (подчеркнуто красным жирным карандашом). Привлечь экспертов на подлинность сообщения. — А немного ниже стояла подпись: — И. В. Сталин».
«Вот оно, значит, как…» — прошептал президент.
Ему не однажды приходилось брать в руки документы с подписью Иосифа Сталина, и всякий раз он испытывал нечто похожее на душевное дрожание, но сейчас он ощутил особое волнение. Может, потому, что, пусть и через много десятилетий, прикоснулся к тайне, которая в послевоенное время занимала самые величайшие умы человечества.
Осторожно перевернув очередной лист, президент увидел страницы, исписанные убористым аккуратным почерком. Некоторые предложения были подчеркнуты синим карандашом.
«В качестве эксперта по предполагаемому взрыву в районе города Хыннам нами был привлечен лауреат Нобелевской премии по физике Густав Людвиг Герц, работавший ранее над созданием атомной бомбы у немцев. Из его утверждений следует, что в середине 1944 г. в строжайшей секретности на немецком крейсере «Отто Бисмарк» в помощь своему союзнику по странам «Оси» была доставлена крупная партия Урана-235, а также материалы и методики «Уранового проекта». Японские ученые весьма сильно продвинулись в разработке ядерного оружия, но, по всей видимости, ими была использована «Пушечная схема». Суть ее заключается в выстреливании зарядом пороха одного блока делящегося материала докритической массы (иначе — пуля) в другой неподвижный (иначе — мишень). При соединении их общая масса становится надкритической. Такой способ детонации возможен только в урановых боеприпасах, именно тех, что были доставлены в Японию. С большой долей вероятности можно заявлять, что в Японском море был произведен взрыв, о чем агент Юкатан сообщал ранее. По его заявлению, в районе города Хыннам наблюдалось значительное повышение радиации, также имеются свидетельские показания о мощном грибообразном взрыве.
Начальник внешней разведки, генерал-лейтенант П. М. Фитин».
Президент перевернул еще один листок. Весьма любопытно, но вот какое отношение вся эта документация прошлых лет имеет к современным реалиям? Скорее всего, это некоторый исторический экскурс в противостояние ведущих держав во время холодной войны за право первыми создать атомную бомбу.
«А это еще что такое? — невольно удивился президент, увидев конверт поменьше, тщательно запечатанный, с большими черными печатями на лицевой стороне. — Секретности, что ли, не хватает? Посмотрим, что в нем хранится».
Распечатав конверт, он извлек из него небольшой листок и принялся читать:
«Согласно Вашим указаниям, мною было выяснено, что японским милитаристским командованием готовится грандиознейшая акция, а именно, атомный взрыв близ Камчатки, в территориальных водах Советского Союза. Для этой цели будет использован транспортный корабль, на борт которого планируют загрузить десятки тонн тротила в деревянных ящиках, в центре взрывчатки установят продукты радиоактивного распада. Я располагаю информацией, что взрыв будет совершен в день капитуляции Германии.
Юкатан, 23 марта 1945 г.»
Сюда же была приложена резолюция Сталина:
«Дать задание Юкатану, узнать предполагаемое место судна с атомной начинкой».
Следующий листочек гласил:
«Установить подлинное месторасположение корабля с тротилом на борту и с продуктами радиоактивного распада представляется невозможным. Данная информация содержит наивысший гриф секретности. О предстоящей операции знают всего лишь несколько человек: император, премьер-министр, министр флота и командир судна. Командир судна напрямую подчиняется министру флота. В операцию привлечена большая группа сейсмологов. Корабль решено установить в том месте, где атомный взрыв способен причинить наибольший ущерб Советскому Союзу, предположительно в районе глубинных разломов. Атомный взрыв будет такой мощности, что, по мнению многих физиков, сожжет в области взрыва весь кислород. Местное население будет обречено. Юкатан».
И вновь резолюция Сталина, написанная размашистым подчерком:
«Немедленно отправить в Петропавловск-Камчатский опытных людей из военной разведки. Корабль должен быть найден в самые кратчайшие сроки».
«В самые кратчайшие сроки» было подчеркнуто трижды красным карандашом.
Следующей в этом перечне была телеграмма:
«Близ морского порта у поселка Тюлений произошел бой советских пограничников с японскими морскими офицерами. Попытка захватить их живыми не увенчалась успехом. Все шесть офицеров покончили жизнь самоубийством, совершив сэппуку. По нашим данным, именно они сопровождали секретный груз с ядерной бомбой. Месторасположение корабля установить не удалось.
Начальник военной разведки округа, полковник А. М. Луговой. 30 апреля 1945 г.»
То есть за десять дней до официального принятия капитуляции. Неизвестно, каковым был бы финал войны, если бы горстке моряков-смертников удалось привести в действие заложенный атомный заряд. А может, и цивилизации бы не было…
Просмотрев следующие страницы, президент убедился, что советское командование не думало отказываться от поисков корабля с атомной начинкой даже после окончания войны. Более того, на наличие такого корабля указывали японские источники, вот только отыскать его никак не удавалось. Судно напоминало «Летучий голландец», о котором многие слышали, но вот только не всякому удалось его лицезреть. Особенно преуспел в поисках корабля его предшественник, выделив сумму, равную бюджету целого региона. Поисковики разбили всю Камчатку по квадратам, выявив наиболее значимые места, как следовало из докладов, «…просмотрели каждый камень», но японский корабль как в воду канул.
Возможно, так оно и было на самом деле…
Перевернув последнюю страницу, президент вдруг ощутил тяжесть во всем теле. Теперь понятно, о какой проблеме говорил его предшественник. В любую минуту взрывчатка может сдетонировать, выбросив в атмосферу сотни килограммов радиоактивного вещества, отравив весь полуостров, и это еще часть возможной беды. Тут потянет на пару десятков Чернобылей! Ситуация значительно усугубится, если заряд действительно установлен в районе глубинных разломов — масштаб катастрофы просто невозможно предсказать!
Следующими были три листка, скрепленные степлером. Сделано это совсем недавно, очевидно, для большего удобства. Первый листок был сильно затерт, из плотной сероватой бумаги и с большой печатью войсковой разведки в правом углу, остальные обычные, в ученическую клеточку.
На первом листке был набит текст на печатной машинке со старой потрепанной лентой.
«Председателю Президиума
Верховного Совета СССР Калинину М. И.
Довожу до Вашего сведения, что майор советской военной разведки Тахакаси Сусуми Макотович, действовавший под оперативным псевдонимом Юкатан, 20 июня 1945 г. был захвачен японской военной контрразведкой. Нами были предприняты усилия по его освобождению, в том числе велись переговоры через премьер-министра Японии Куниаки Коисо, однако безуспешно. После капитуляции Японии 5 сентября 1945 года мы установили, что майор Тахакаси был расстрелял по приговору токийского военного трибунала в тюрьме Сугамо.
В связи с исключительной ролью майора военной разведки Тахакаси Сусуми Макотовича в деле, способствовавшем разгрому милитаристской Японии, в котором он проявил себя как выдающийся разведчик, а также как большой патриот своей советской родины, прошу лично Вас и Президиум Верховного Совета СССР присвоить майору Тахакаси С. М. звание Героя Советского Союза (посмертно).
Представитель Главного командования
советских войск на Дальнем Востоке
при штабе генерала Д. Макартура
генерал-лейтенант Деревянко К. Н.»
Пониже генеральской росписи было написано:
«Не возражаю. Внести майора Тахакаси в ближайший наградной лист. М. И. Калинин».
Дочитав эту страницу, президент углубился в чтение дальше.
«По нашим данным, Германия усиленно работает над проектом «Оружие возмездия» и уже близка к созданию атомной бомбы.
Немедленно проверить информацию.
18 марта 1944 г. И. В. Сталин»
На этой же странице была вклеена очередная шифровка.
«Довожу до Вашего сведения, что в июле 1944 г. на балтийском острове Рюген и в марте 1945 г. в Тюрингии немецким командованием было проведено успешное испытание ядерных бомб. Мощность этих бомб установить не удалось, однако достоверно известно, что их разрушительная деятельность многократно превышает все существующие заряды. Данные основаны на показаниях местных жителей. Они никак не могут быть фальсификацией, посколько из самых различных источников нами установлено, что сильнейшие взрывы сопровождались невероятно сильной световой вспышкой. Нашему агенту Проповеднику удалось переговорить с местной жительницей Кэр Вернер, являвшейся одной из свидетельниц взрыва. Взрыв происходил на полигоне, подле тюрингского городка Ордруф. По ее словам, ночь тотчас превратилась в день. Вернер утверждала, что видела огромный световой столб, поднимавшийся к небу. Столб устремлялся все выше и выше, пока, наконец, не превратился в древо с широко развернувшейся кроной. Середина взрыва была освещена красным, а края были ярко-желтыми. В то время когда агент Проповедник проводил с ней беседу, женщина жаловалась на боли в голове и тяжесть в ушах. Также у нее наблюдалось кровотечение из носа, и она дважды прикладывала носовой платок, чтобы унять текущую кровь. Это признаки лучевой болезни. На полигоне были разрушены все постройки в радиусе пятисот метров. Было убито несколько сот военнопленных, на которых испытывали бомбу, причем многие из них просто исчезли без следа.
Нашими агентами на месте испытательного полигона в Тюрингии были взяты пробы почвы. В лабораториях советским ученым удалось обнаружить наличие в почве радиоактивных элементов, а именно: урана, плутония, цезия-197 и кобальта.
На основании вышеизложенного можно заключить, что немецкая армия обладает готовыми образцами атомной бомбы. Если немецкому правительству удастся всецело завершить проект «Оружие возмездия» и наладить серийный выпуск бомб, это значительно отдалит час победы над фашистской Германией.
Разведывательное управление
Генерального штаба обороны СССР,
генерал-лейтенант И. И. Ильичев
4 апреля 1945 г.»
Заявление заняло две страницы, на второй, в самом низу, рукой Верховного Главнокомандующего было написано:
«Разобраться! Сделать все возможное, чтобы не дать немцам запустить бомбы в серийное производство!!!» Три восклицательных знака в конце — признак наивысшей степени важности.
Президент перевернул очередную страницу:
«Довожу до Вашего сведения, что 4 апреля 1945 г. мы встречались с представителями командования союзных войск. Нами была изложена крайняя обеспокоенность созданием немецкими учеными атомных бомб и предложено уничтожить заводы по обогащению урановой руды, расположенные во Франкфурте-на-Майне и в Киле. Союзниками была проведена фотосъемка, которая выявила наиболее возможные объекты для уничтожения. Таких объектов оказалось семь: четыре во Франкфурте-на-Майне и три в Киле. На следующий день бомбардировщики союзников уничтожили заложенные цели. Смею Вас заверить, что в настоящее время создание серийных атомных бомб невозможно.
Однако у нас имеются серьезные опасения по дальнейшему распространению атомного оружия. По нашим данным, американцы значительно отстают от нас на пути создания атомной бомбы. По мнению экспертов, им на это потребуется не менее трех лет, в лучшем случае, два с половиной года. Они всерьез заинтересовались состоявшимся испытанием атомной бомбы в Тюрингии. Именно поэтому союзные войска активизировали свои действия в данном районе, и, как нам стало известно, взятие Эрфурта, столицы области, намечено на двенадцатое апреля. Один из немецких ученых-перебежчиков утверждает, что в настоящее время в штольнях гор Тюрингии запрятано шесть атомных бомб. Мы не исключаем, что такой же информацией обладает и американская сторона. Более того, от нашего агента Проповедника нам стало известно, что эти бомбы американское правительство планирует использовать в предстоящей войне с Японией. Предлагаю создать диверсионную группу и направить ее в Тюрингию для выявления местонахождения атомных бомб. Примерный круг поисков нам известен. При обнаружении атомных бомб диверсионные отряды должны занять круговую оборогу и продержаться до прихода наших войск. В связи с этим я бы предложил активизировать военные действия на данном направлении.
Начальник главного разведывательного управления
Наркомата обороны СССР
генерал-лейтенант И. И. Ильичев»
Рукой Сталина была нанесена резолюция:
«Утверждаю».
Далее короткая шифрограмма:
«Бомбы найдены, их шесть, 12 апреля 1945 г.»
И немного ниже:
«Отличная работа! И. В. Сталин».
Президент стал читать следующий лист:
«12 апреля 1945 г. Эрфурт был занят Третьей американской армией. Связь с нашей группой пропала сразу после того, как в город вошли американские войска. У нас имеются серьезные основания полагать, что группа уничтожена войсками союзников. Несмотря на предпринятые усилия, отыскать их местоположение не удается. Американская сторона уклоняется от всяких объяснений и не дает проводить следственные мероприятия на занимаемой территории. Мое мнение таково: американцы уничтожили нашу группу и захватили атомные бомбы.
Начальник главного разведывательного управления
Наркомата обороны СССР,
генерал-лейтенант И. И. Ильичев»
На этом же листке Сталин подписал синим карандашом:
«Не самое подходящее время для ссор».
Президент захлопнул папку и прикрыл глаза. Все становилось на свои места. Теперь понятно, почему американцам удалось так быстро продвинуться далеко вперед по созданию атомных бомб. Просто двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года в горах Тюрингии они отыскали шесть атомных бомб, две из которых, названных с присущим американцам юмором «Малыш», совсем скоро упали на японские города Хиросиму и Нагасаки. Где же в таком случае остальные четыре бомбы? Наверняка им была уготована участь обрушиться на города Советского Союза.
Президент уже не сомневался, каким будет следующий его приказ. Вызвав помощника, он произнес:
— Я ознакомился с этими бумагами.
Помощник едва кивнул, ожидая продолжения.
— Нужно заняться поисками японского судна. Судя по этим документам, скорее всего, оно находится где-то у южных берегов Камчатки. Подключите к поискам МЧС. Пусть они подойдут к этому делу со всей ответственностью и осторожностью. Кто там начальник МЧС?
— Генерал-майор Шашков.
— Я знаком с ним… — удовлетворенно кивнул президент. — Весьма деятельный человек. Уверен, что он не провалит порученное дело.
— Я уже подготовил соответствующие бумаги, господин президент, — энергично отозвался помощник. — Сейчас принесу вам на подпись.
— Вот оно как… Ну, что ж, жду…
Помощник ушел. Увольнять такого понимающего работника, видимо, рановато.
Церемонию вступления в должность президента широко транслировали по всем каналам связи, но вот передача «ядерного чемоданчика», кейса средних размеров из титановых сплавов, — дело кулуарное, и состоялась она в этот же день безо всякой публичной помпы в кабинете президента.
Вместе с уже бывшим президентом, высоким крепким мужчиной с седеющей головой, вошли два человека. Оба — офицеры войск связи, как давно уже заведено. Человек, державший в правой руке чемоданчик, был в форме офицера Военно-морского флота — тоже одно из незыблемых правил, выработанное за многие десятилетия. Второй, одетый в темно-серый добротный костюм из мягкой шерсти, держал в руке сумку «Агат» — радиостанцию оперативной связи.
— Уф-ф! Сбросил! Теперь это твое бремя, владей! — по-простому произнес бывший президент. — А у меня на одну головную боль стало меньше. Что тебе пожелать… — На секунду он задумался, а потом твердым голосом проговорил: — Желаю никогда не воспользоваться этой штукой!
В этот момент новый президент внимательно прислушался к себе, надеясь отыскать какие-то перемены в собственном сознании. Однако ничего не обнаружил. Навалившаяся на него после завершения инаугурации усталость перекрыла все остальные чувства. С той самой минуты, как он сделался полноправным хозяином «ядерного чемоданчика», можно считать, что президент всецело вступил в должность.
Еще через несколько минут после ухода бывшего президента в дверь коротко постучали, и в кабинет вошел помощник Игорь Головлев (атлетически сложенный мужчина лет пятидесяти, без единого седого волоса в густой шевелюре), доставшийся ему от бывшего хозяина Кремля вместе с рабочим кабинетом и окружавшей обстановкой. Отправлять его в отставку президент не спешил — тот весьма проворно справлялся со своими обязанностями при прежнем президенте, авось не подкачает и при нынешнем. И потом, Головлев как никто другой был посвящен во многие секреты, связанные с властью, и его помощь, во всяком случае на первых порах, будет необходима.
А там поглядим…
Поздравив с вступлением в должность, помощник положил на стол объемный желтый пакет, скрепленный сургучовыми печатями.
— Что здесь, Игорь Петрович? — удивленно спросил президент.
— Мне не положено знать о таких вещах, — серьезно ответил Головлев. — Папка вместе с «ядерным чемоданчиком» передается хозяину этого кабинета.
— Хм-м, — протянул президент, — что-то я не слышал о таком правиле.
— Прежде вы не были президентом, — попытался скрыть улыбку помощник, — и о многом могли просто не слышать, такие вещи содержат высочайшую государственную тайну.
Президент внимательно посмотрел на Головлева. Никакой робости, какая непременно должна присутствовать при общении с высшим должностным лицом. Похоже, что общение с бывшим лидером страны его невероятно закалило.
— Все так… Понимаю, что вы не можете знать содержания этой папки. Но, может быть, вы введены в курс дела хотя бы в общих чертах?
— Разве что только в общих… В этих документах рассказывается о немецкой ядерной программе во время Второй мировой войны. Здесь переписка ведущих ученых, расчеты, вычисления… Сообщения и доклады Гитлеру. Но это всего лишь небольшая часть из того, что удалось обнаружить после разгрома Германии. Значительная часть материалов по ядерной программе осталась у американцев. Они целенаправленно выявляли ученых, работавших над ядерными проектами.
— Я в курсе, — сказал президент. — Но этот материал давно потерял свою актуальность, сейчас он представляет лишь исторический интерес. После атомной бомбы была изобретена водородная, потом нейтронная и еще масса всего того, что может уничтожить человечество в течение короткого времени.
После напряженного дня ему хотелось отдохнуть. Кто бы мог подумать, что день окажется настолько хлопотным.
— Но это еще не все, — не желал замечать усталости президента помощник. Неужели общение с первыми людьми государства сделало его столь толстокожим? Опытные помощники сразу чувствуют, когда глава государства устал и желает побыть в одиночестве. Люди, лишенные такого чутья, обычно в Кремле не задерживаются. — В этой папке материалы о том, что в конце войны немцы передали своему союзнику, милитаристской Японии, образцы авиационного и ракетного оружия. Вам лучше посмотреть самому… — неожиданно он умолк, будто бы спохватившись.
Длительная служба в Кремле способствует мудрости — промолчать о том, что хорошо известно. Президент уже более не сомневался в том, что именно Головлев укладывал бумаги в секретную папку и скреплял ее печатями президентской администрации.
— Хорошо, я вас понял, Игорь Петрович. Можете идти, — устало произнес он.
Распрямив спину, помощник уверенным шагом прошагал по дубовому паркету до двери и мягко прикрыл ее за собой. Подбородок президента смялся в складки — пожалуй, нужно все-таки освободиться от слишком информированного помощника, как и от старой мебели, оставшейся от прежнего хозяина. На такую важную должность следует подобрать своего человека, который будет предан лично ему и не станет лепить равнодушие при встрече с первым лицом государства.
Аккуратно отрезав ножницами край конверта, он вытащил папку темно-красного цвета, стянутую обыкновенными длинными белыми тесемками, и увидел бумаги, написанные как на немецком, так и на японском языках, на отдельных листочках был напечатан перевод. В отдельном конверте лежали фотографии и даже вырезки из газет, пожелтевшие от времени, со многими пометками, видно прошедшие через многие аналитические отделы. Все листочки были с печатями, свидетельствующими о высшей степени секретности, и пронумерованы. Внимание президента привлекла фотография, на которой были запечатлены разрушенные дома. Здесь же, зажатые скрепкой, приводились пояснения синими поблекшими чернилами.
«Довожу до Вашего сведения, что на побережье близ города Хыннам в Японском море 30 июня был произведен атомный взрыв. Юкатан».
Хм, неужели это правда? Атомный взрыв состоялся практически сразу после капитуляции Германии. Получается, что японцы испытали атомную бомбу раньше, чем ее бросили на Херосиму и Нагасаки американцы. Что-то здесь не вяжется…
Юкатан — оперативный псевдоним одного из разведчиков, работавших во время войны в милитаристской Японии. Интересно, как сложилась судьба этого разведчика? До победы над Японией оставалось больше месяца (американцы сбросили бомбу на Херосиму в августе 1945 года), а японская контрразведка славилась как одна из самых сильных в мире и действовала до самого последнего дня, так что он вполне мог быть схвачен и казнен буквально в канун победы.
Здесь же размашистым и аккуратным подчерком было написано:
«Весьма ценная информация. Перепроверить! (подчеркнуто красным жирным карандашом). Привлечь экспертов на подлинность сообщения. — А немного ниже стояла подпись: — И. В. Сталин».
«Вот оно, значит, как…» — прошептал президент.
Ему не однажды приходилось брать в руки документы с подписью Иосифа Сталина, и всякий раз он испытывал нечто похожее на душевное дрожание, но сейчас он ощутил особое волнение. Может, потому, что, пусть и через много десятилетий, прикоснулся к тайне, которая в послевоенное время занимала самые величайшие умы человечества.
Осторожно перевернув очередной лист, президент увидел страницы, исписанные убористым аккуратным почерком. Некоторые предложения были подчеркнуты синим карандашом.
«В качестве эксперта по предполагаемому взрыву в районе города Хыннам нами был привлечен лауреат Нобелевской премии по физике Густав Людвиг Герц, работавший ранее над созданием атомной бомбы у немцев. Из его утверждений следует, что в середине 1944 г. в строжайшей секретности на немецком крейсере «Отто Бисмарк» в помощь своему союзнику по странам «Оси» была доставлена крупная партия Урана-235, а также материалы и методики «Уранового проекта». Японские ученые весьма сильно продвинулись в разработке ядерного оружия, но, по всей видимости, ими была использована «Пушечная схема». Суть ее заключается в выстреливании зарядом пороха одного блока делящегося материала докритической массы (иначе — пуля) в другой неподвижный (иначе — мишень). При соединении их общая масса становится надкритической. Такой способ детонации возможен только в урановых боеприпасах, именно тех, что были доставлены в Японию. С большой долей вероятности можно заявлять, что в Японском море был произведен взрыв, о чем агент Юкатан сообщал ранее. По его заявлению, в районе города Хыннам наблюдалось значительное повышение радиации, также имеются свидетельские показания о мощном грибообразном взрыве.
Начальник внешней разведки, генерал-лейтенант П. М. Фитин».
Президент перевернул еще один листок. Весьма любопытно, но вот какое отношение вся эта документация прошлых лет имеет к современным реалиям? Скорее всего, это некоторый исторический экскурс в противостояние ведущих держав во время холодной войны за право первыми создать атомную бомбу.
«А это еще что такое? — невольно удивился президент, увидев конверт поменьше, тщательно запечатанный, с большими черными печатями на лицевой стороне. — Секретности, что ли, не хватает? Посмотрим, что в нем хранится».
Распечатав конверт, он извлек из него небольшой листок и принялся читать:
«Согласно Вашим указаниям, мною было выяснено, что японским милитаристским командованием готовится грандиознейшая акция, а именно, атомный взрыв близ Камчатки, в территориальных водах Советского Союза. Для этой цели будет использован транспортный корабль, на борт которого планируют загрузить десятки тонн тротила в деревянных ящиках, в центре взрывчатки установят продукты радиоактивного распада. Я располагаю информацией, что взрыв будет совершен в день капитуляции Германии.
Юкатан, 23 марта 1945 г.»
Сюда же была приложена резолюция Сталина:
«Дать задание Юкатану, узнать предполагаемое место судна с атомной начинкой».
Следующий листочек гласил:
«Установить подлинное месторасположение корабля с тротилом на борту и с продуктами радиоактивного распада представляется невозможным. Данная информация содержит наивысший гриф секретности. О предстоящей операции знают всего лишь несколько человек: император, премьер-министр, министр флота и командир судна. Командир судна напрямую подчиняется министру флота. В операцию привлечена большая группа сейсмологов. Корабль решено установить в том месте, где атомный взрыв способен причинить наибольший ущерб Советскому Союзу, предположительно в районе глубинных разломов. Атомный взрыв будет такой мощности, что, по мнению многих физиков, сожжет в области взрыва весь кислород. Местное население будет обречено. Юкатан».
И вновь резолюция Сталина, написанная размашистым подчерком:
«Немедленно отправить в Петропавловск-Камчатский опытных людей из военной разведки. Корабль должен быть найден в самые кратчайшие сроки».
«В самые кратчайшие сроки» было подчеркнуто трижды красным карандашом.
Следующей в этом перечне была телеграмма:
«Близ морского порта у поселка Тюлений произошел бой советских пограничников с японскими морскими офицерами. Попытка захватить их живыми не увенчалась успехом. Все шесть офицеров покончили жизнь самоубийством, совершив сэппуку. По нашим данным, именно они сопровождали секретный груз с ядерной бомбой. Месторасположение корабля установить не удалось.
Начальник военной разведки округа, полковник А. М. Луговой. 30 апреля 1945 г.»
То есть за десять дней до официального принятия капитуляции. Неизвестно, каковым был бы финал войны, если бы горстке моряков-смертников удалось привести в действие заложенный атомный заряд. А может, и цивилизации бы не было…
Просмотрев следующие страницы, президент убедился, что советское командование не думало отказываться от поисков корабля с атомной начинкой даже после окончания войны. Более того, на наличие такого корабля указывали японские источники, вот только отыскать его никак не удавалось. Судно напоминало «Летучий голландец», о котором многие слышали, но вот только не всякому удалось его лицезреть. Особенно преуспел в поисках корабля его предшественник, выделив сумму, равную бюджету целого региона. Поисковики разбили всю Камчатку по квадратам, выявив наиболее значимые места, как следовало из докладов, «…просмотрели каждый камень», но японский корабль как в воду канул.
Возможно, так оно и было на самом деле…
Перевернув последнюю страницу, президент вдруг ощутил тяжесть во всем теле. Теперь понятно, о какой проблеме говорил его предшественник. В любую минуту взрывчатка может сдетонировать, выбросив в атмосферу сотни килограммов радиоактивного вещества, отравив весь полуостров, и это еще часть возможной беды. Тут потянет на пару десятков Чернобылей! Ситуация значительно усугубится, если заряд действительно установлен в районе глубинных разломов — масштаб катастрофы просто невозможно предсказать!
Следующими были три листка, скрепленные степлером. Сделано это совсем недавно, очевидно, для большего удобства. Первый листок был сильно затерт, из плотной сероватой бумаги и с большой печатью войсковой разведки в правом углу, остальные обычные, в ученическую клеточку.
На первом листке был набит текст на печатной машинке со старой потрепанной лентой.
«Председателю Президиума
Верховного Совета СССР Калинину М. И.
Довожу до Вашего сведения, что майор советской военной разведки Тахакаси Сусуми Макотович, действовавший под оперативным псевдонимом Юкатан, 20 июня 1945 г. был захвачен японской военной контрразведкой. Нами были предприняты усилия по его освобождению, в том числе велись переговоры через премьер-министра Японии Куниаки Коисо, однако безуспешно. После капитуляции Японии 5 сентября 1945 года мы установили, что майор Тахакаси был расстрелял по приговору токийского военного трибунала в тюрьме Сугамо.
В связи с исключительной ролью майора военной разведки Тахакаси Сусуми Макотовича в деле, способствовавшем разгрому милитаристской Японии, в котором он проявил себя как выдающийся разведчик, а также как большой патриот своей советской родины, прошу лично Вас и Президиум Верховного Совета СССР присвоить майору Тахакаси С. М. звание Героя Советского Союза (посмертно).
Представитель Главного командования
советских войск на Дальнем Востоке
при штабе генерала Д. Макартура
генерал-лейтенант Деревянко К. Н.»
Пониже генеральской росписи было написано:
«Не возражаю. Внести майора Тахакаси в ближайший наградной лист. М. И. Калинин».
Дочитав эту страницу, президент углубился в чтение дальше.
«По нашим данным, Германия усиленно работает над проектом «Оружие возмездия» и уже близка к созданию атомной бомбы.
Немедленно проверить информацию.
18 марта 1944 г. И. В. Сталин»
На этой же странице была вклеена очередная шифровка.
«Довожу до Вашего сведения, что в июле 1944 г. на балтийском острове Рюген и в марте 1945 г. в Тюрингии немецким командованием было проведено успешное испытание ядерных бомб. Мощность этих бомб установить не удалось, однако достоверно известно, что их разрушительная деятельность многократно превышает все существующие заряды. Данные основаны на показаниях местных жителей. Они никак не могут быть фальсификацией, посколько из самых различных источников нами установлено, что сильнейшие взрывы сопровождались невероятно сильной световой вспышкой. Нашему агенту Проповеднику удалось переговорить с местной жительницей Кэр Вернер, являвшейся одной из свидетельниц взрыва. Взрыв происходил на полигоне, подле тюрингского городка Ордруф. По ее словам, ночь тотчас превратилась в день. Вернер утверждала, что видела огромный световой столб, поднимавшийся к небу. Столб устремлялся все выше и выше, пока, наконец, не превратился в древо с широко развернувшейся кроной. Середина взрыва была освещена красным, а края были ярко-желтыми. В то время когда агент Проповедник проводил с ней беседу, женщина жаловалась на боли в голове и тяжесть в ушах. Также у нее наблюдалось кровотечение из носа, и она дважды прикладывала носовой платок, чтобы унять текущую кровь. Это признаки лучевой болезни. На полигоне были разрушены все постройки в радиусе пятисот метров. Было убито несколько сот военнопленных, на которых испытывали бомбу, причем многие из них просто исчезли без следа.
Нашими агентами на месте испытательного полигона в Тюрингии были взяты пробы почвы. В лабораториях советским ученым удалось обнаружить наличие в почве радиоактивных элементов, а именно: урана, плутония, цезия-197 и кобальта.
На основании вышеизложенного можно заключить, что немецкая армия обладает готовыми образцами атомной бомбы. Если немецкому правительству удастся всецело завершить проект «Оружие возмездия» и наладить серийный выпуск бомб, это значительно отдалит час победы над фашистской Германией.
Разведывательное управление
Генерального штаба обороны СССР,
генерал-лейтенант И. И. Ильичев
4 апреля 1945 г.»
Заявление заняло две страницы, на второй, в самом низу, рукой Верховного Главнокомандующего было написано:
«Разобраться! Сделать все возможное, чтобы не дать немцам запустить бомбы в серийное производство!!!» Три восклицательных знака в конце — признак наивысшей степени важности.
Президент перевернул очередную страницу:
«Довожу до Вашего сведения, что 4 апреля 1945 г. мы встречались с представителями командования союзных войск. Нами была изложена крайняя обеспокоенность созданием немецкими учеными атомных бомб и предложено уничтожить заводы по обогащению урановой руды, расположенные во Франкфурте-на-Майне и в Киле. Союзниками была проведена фотосъемка, которая выявила наиболее возможные объекты для уничтожения. Таких объектов оказалось семь: четыре во Франкфурте-на-Майне и три в Киле. На следующий день бомбардировщики союзников уничтожили заложенные цели. Смею Вас заверить, что в настоящее время создание серийных атомных бомб невозможно.
Однако у нас имеются серьезные опасения по дальнейшему распространению атомного оружия. По нашим данным, американцы значительно отстают от нас на пути создания атомной бомбы. По мнению экспертов, им на это потребуется не менее трех лет, в лучшем случае, два с половиной года. Они всерьез заинтересовались состоявшимся испытанием атомной бомбы в Тюрингии. Именно поэтому союзные войска активизировали свои действия в данном районе, и, как нам стало известно, взятие Эрфурта, столицы области, намечено на двенадцатое апреля. Один из немецких ученых-перебежчиков утверждает, что в настоящее время в штольнях гор Тюрингии запрятано шесть атомных бомб. Мы не исключаем, что такой же информацией обладает и американская сторона. Более того, от нашего агента Проповедника нам стало известно, что эти бомбы американское правительство планирует использовать в предстоящей войне с Японией. Предлагаю создать диверсионную группу и направить ее в Тюрингию для выявления местонахождения атомных бомб. Примерный круг поисков нам известен. При обнаружении атомных бомб диверсионные отряды должны занять круговую оборогу и продержаться до прихода наших войск. В связи с этим я бы предложил активизировать военные действия на данном направлении.
Начальник главного разведывательного управления
Наркомата обороны СССР
генерал-лейтенант И. И. Ильичев»
Рукой Сталина была нанесена резолюция:
«Утверждаю».
Далее короткая шифрограмма:
«Бомбы найдены, их шесть, 12 апреля 1945 г.»
И немного ниже:
«Отличная работа! И. В. Сталин».
Президент стал читать следующий лист:
«12 апреля 1945 г. Эрфурт был занят Третьей американской армией. Связь с нашей группой пропала сразу после того, как в город вошли американские войска. У нас имеются серьезные основания полагать, что группа уничтожена войсками союзников. Несмотря на предпринятые усилия, отыскать их местоположение не удается. Американская сторона уклоняется от всяких объяснений и не дает проводить следственные мероприятия на занимаемой территории. Мое мнение таково: американцы уничтожили нашу группу и захватили атомные бомбы.
Начальник главного разведывательного управления
Наркомата обороны СССР,
генерал-лейтенант И. И. Ильичев»
На этом же листке Сталин подписал синим карандашом:
«Не самое подходящее время для ссор».
Президент захлопнул папку и прикрыл глаза. Все становилось на свои места. Теперь понятно, почему американцам удалось так быстро продвинуться далеко вперед по созданию атомных бомб. Просто двенадцатого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года в горах Тюрингии они отыскали шесть атомных бомб, две из которых, названных с присущим американцам юмором «Малыш», совсем скоро упали на японские города Хиросиму и Нагасаки. Где же в таком случае остальные четыре бомбы? Наверняка им была уготована участь обрушиться на города Советского Союза.
Президент уже не сомневался, каким будет следующий его приказ. Вызвав помощника, он произнес:
— Я ознакомился с этими бумагами.
Помощник едва кивнул, ожидая продолжения.
— Нужно заняться поисками японского судна. Судя по этим документам, скорее всего, оно находится где-то у южных берегов Камчатки. Подключите к поискам МЧС. Пусть они подойдут к этому делу со всей ответственностью и осторожностью. Кто там начальник МЧС?
— Генерал-майор Шашков.
— Я знаком с ним… — удовлетворенно кивнул президент. — Весьма деятельный человек. Уверен, что он не провалит порученное дело.
— Я уже подготовил соответствующие бумаги, господин президент, — энергично отозвался помощник. — Сейчас принесу вам на подпись.
— Вот оно как… Ну, что ж, жду…
Помощник ушел. Увольнять такого понимающего работника, видимо, рановато.
Часть I. Астероид-призрак
Глава 1. Побег, или Обувь, спички и курево
20 июля, Москва
Колония со стороны воли выглядит пугающе: смотровые вышки, высокие стены, длинные бараки. Невольно возникает мысль, что жизнь на небольшом пятачке, огороженном колючей проволокой, замерла, а если все-таки существовала, то невероятно унылая, серая и беспросветная.
В действительности жизнь не прекращалась и там. Самое большое открытие, которое сделал для себя Прохоров Николай, состояло в том, что здесь люди так же смеются и улыбаются, как и на воле. Порой за решеткой кипят самые нешуточные страсти, какие могут случаться только на небольшой территории, переполненной мужчинами. Здесь возникают самые крепкие союзы, называемые «семьей». Вместе с «семьей» делишь хозяйскую пайку, вместе с ней тащишь тяготы заключения, страдаешь. И знаешь, что, если угодил в изолятор, найдется в этом небольшом мире верный человечек, который непременно отыщет туда дорогу — «погреет» куревом и хавкой.
Не опасаясь «вертухая», находящегося на вышке, Прохоров с двумя подельниками прошел в промышленную зону и направился в самый дальний угол территории, где в три ряда выстроились недавно сколоченные срубы. Заказчик должен был забрать их только на следующей неделе.
Уже была ночь, но в промышленной зоне, освещенной по периметру фонарями, продолжалась работа в третью смену. «Вертухай» лениво посматривал на заключенных, распиливающих бревна на доски и складывающих их в аккуратные рядки. Хоть какое-то развлечение, там посмотришь, тут головой повертишь, глядишь, и время побойчее пойдет. Чего же пнем-то стоять!
Бросив взгляд на троицу, направлявшуюся в сторону срубов, «дубак» тотчас потерял к ним интерес. Прохоров Николай с приятелями были одними из многих, кто работал в этот день в ночную смену. Работа мало привлекательная, даже где-то нудная — полночи провозятся, подбирая по размеру подходящие бревна, потом будут ставить. Причем нижние венцы должна составлять могучая лиственница, на которую укладываются стволы потоньше, а дальше у станка нужно стесать одну сторону, направленную во внутреннюю часть сруба, вот тогда он будет выглядеть светлым и просторным.
Втроем прошли в просторный сруб, служивший бригаде гардеробной. Стукнула негромко доска, за ней еще одна, видимо, ведутся какие-то внутренние работы. Ничего интересного! «Вертухай» перевел взгляд на соседний отряд, где работы велись не в пример веселее — режущий звук станка чередовался с глуховатым матерком, громыхали сбрасываемые доски, кто-то особенно ретивый в глубине темноты вколачивал гвозди.
Некоторое время Николай Прохоров прислушивался к звукам.
— Петр, глянь там, все в порядке?
Молодой мужчина лет тридцати охотно кивнул, вышел из сруба и зашагал к доскам, уложенным штабелями. Некоторое время он гремел ими, создавая видимость работы, а потом вернулся в сруб.
— Никого нет.
— Вот и славно. Тогда с богом! Давай оттаскиваем, только чтобы не греметь, — предупредил Прохоров.
Оттащили доски в сторону — под ними прела почерневшая прошлогодняя солома, через которую просматривалась грубо сколоченная крышка.
Колония со стороны воли выглядит пугающе: смотровые вышки, высокие стены, длинные бараки. Невольно возникает мысль, что жизнь на небольшом пятачке, огороженном колючей проволокой, замерла, а если все-таки существовала, то невероятно унылая, серая и беспросветная.
В действительности жизнь не прекращалась и там. Самое большое открытие, которое сделал для себя Прохоров Николай, состояло в том, что здесь люди так же смеются и улыбаются, как и на воле. Порой за решеткой кипят самые нешуточные страсти, какие могут случаться только на небольшой территории, переполненной мужчинами. Здесь возникают самые крепкие союзы, называемые «семьей». Вместе с «семьей» делишь хозяйскую пайку, вместе с ней тащишь тяготы заключения, страдаешь. И знаешь, что, если угодил в изолятор, найдется в этом небольшом мире верный человечек, который непременно отыщет туда дорогу — «погреет» куревом и хавкой.
Не опасаясь «вертухая», находящегося на вышке, Прохоров с двумя подельниками прошел в промышленную зону и направился в самый дальний угол территории, где в три ряда выстроились недавно сколоченные срубы. Заказчик должен был забрать их только на следующей неделе.
Уже была ночь, но в промышленной зоне, освещенной по периметру фонарями, продолжалась работа в третью смену. «Вертухай» лениво посматривал на заключенных, распиливающих бревна на доски и складывающих их в аккуратные рядки. Хоть какое-то развлечение, там посмотришь, тут головой повертишь, глядишь, и время побойчее пойдет. Чего же пнем-то стоять!
Бросив взгляд на троицу, направлявшуюся в сторону срубов, «дубак» тотчас потерял к ним интерес. Прохоров Николай с приятелями были одними из многих, кто работал в этот день в ночную смену. Работа мало привлекательная, даже где-то нудная — полночи провозятся, подбирая по размеру подходящие бревна, потом будут ставить. Причем нижние венцы должна составлять могучая лиственница, на которую укладываются стволы потоньше, а дальше у станка нужно стесать одну сторону, направленную во внутреннюю часть сруба, вот тогда он будет выглядеть светлым и просторным.
Втроем прошли в просторный сруб, служивший бригаде гардеробной. Стукнула негромко доска, за ней еще одна, видимо, ведутся какие-то внутренние работы. Ничего интересного! «Вертухай» перевел взгляд на соседний отряд, где работы велись не в пример веселее — режущий звук станка чередовался с глуховатым матерком, громыхали сбрасываемые доски, кто-то особенно ретивый в глубине темноты вколачивал гвозди.
Некоторое время Николай Прохоров прислушивался к звукам.
— Петр, глянь там, все в порядке?
Молодой мужчина лет тридцати охотно кивнул, вышел из сруба и зашагал к доскам, уложенным штабелями. Некоторое время он гремел ими, создавая видимость работы, а потом вернулся в сруб.
— Никого нет.
— Вот и славно. Тогда с богом! Давай оттаскиваем, только чтобы не греметь, — предупредил Прохоров.
Оттащили доски в сторону — под ними прела почерневшая прошлогодняя солома, через которую просматривалась грубо сколоченная крышка.