1514 – Взятие Смоленска
Отношения Руси с Речью Посполитой при Василии III оставались такими же напряженными, как и при его отце. Когда в августе 1506 г. король Александр умер, Василий III потребовал, чтобы литовцы выбрали его своим государем. Но королем стал брат покойного, Сигизмунд I, который вскоре начал войну с Московией. Война эта закончилась «вечным миром», который, правда, продолжался всего 4 года. Новая война, точнее трехкратная осада Смоленска, принесла Василию III успех: летом 1514 г. город пал. Под Смоленском отличились русские пушкари артиллериста Стефана, причем в осаду 1514 г. у стен города установили 2 тыс. московских пушек и пищалей (малых пушек). По воспоминаниям очевидца, «от пушечного и пищального грохота и людских криков и воплей, а также от встречной стрельбы… колебалась земля и люди друг друга не видели и не слышали, и казалось, что весь город поднимается в пламени и клубах дыма». В итоге смоленский гарнизон сдался, и 1 августа 1514 г. Василий III торжественно въехал в город. С населением поступили милостиво. Все служилые люди короля могли свободно выехать в Польшу или остаться в новой «отчине» великого московского князя. Те из знати, кто остался в Смоленске, получили награды и почетную одежду с царского плеча.
Однако вскоре русские войска потерпели страшное поражение от поляков под Оршей, и теперь сами оказались осажденными в Смоленске. В момент осады комендант и наместник Смоленска, князь В. В. Шуйский, раскрыл заговор шляхты, для которой московская рука оказалась чересчур тяжела. Изменников повесили на стенах крепости в тех самых шубах с царского плеча, которыми их совсем недавно наградил великий князь. После снятия осады смолян постигла судьба псковичей – их выселили из города. По мирному договору 1522 г. Смоленск отошел к Руси.
Памятником присоединения Смоленска к России стал Богородице-Смоленский Новодевичий монастырь, который основали в Лужниках в 1525 г. по воле великого князя Василия III. Монастырь посвящался иконе Смоленской Божией Матери. По одной версии, монастырь назван в честь своей первой настоятельницы, известной своей праведностью суздальской старицы Олены Девочкиной. По другой (менее достоверной) версии, на находившемся неподалеку от монастыря Девичьем поле монголо-татары отбирали из взятого полона для хана и мурз самых красивых русских девиц. Возле этого монастыря русские цари весь XVII в. в особом шатровом городке торжественно отмечали церковный праздник иконы Смоленской Богоматери. В Новодевичьем монастыре постриглись в монахини многие известные женщины России: царица Ирина (Годунова), царевна Софья Алексеевна (она тут и умерла в 1704 г.), отвергнутая жена Петра I Евдокия Лопухина (ум. в 1731 г.). Монастырь принимал на воспитание подкидышей – незаконнорожденных детей. Знаменито также и кладбище Новодевичьего монастыря – последний приют многих великих людей России. После революции 1917 г. это кладбище за высокой стеной стало вторым (после кладбища у Кремлевской стены) по значению пантеоном СССР, лежать на котором после смерти было сокровенной мечтой многих партийных функционеров, чиновников, генералов и их родственников.
Однако вскоре русские войска потерпели страшное поражение от поляков под Оршей, и теперь сами оказались осажденными в Смоленске. В момент осады комендант и наместник Смоленска, князь В. В. Шуйский, раскрыл заговор шляхты, для которой московская рука оказалась чересчур тяжела. Изменников повесили на стенах крепости в тех самых шубах с царского плеча, которыми их совсем недавно наградил великий князь. После снятия осады смолян постигла судьба псковичей – их выселили из города. По мирному договору 1522 г. Смоленск отошел к Руси.
Памятником присоединения Смоленска к России стал Богородице-Смоленский Новодевичий монастырь, который основали в Лужниках в 1525 г. по воле великого князя Василия III. Монастырь посвящался иконе Смоленской Божией Матери. По одной версии, монастырь назван в честь своей первой настоятельницы, известной своей праведностью суздальской старицы Олены Девочкиной. По другой (менее достоверной) версии, на находившемся неподалеку от монастыря Девичьем поле монголо-татары отбирали из взятого полона для хана и мурз самых красивых русских девиц. Возле этого монастыря русские цари весь XVII в. в особом шатровом городке торжественно отмечали церковный праздник иконы Смоленской Богоматери. В Новодевичьем монастыре постриглись в монахини многие известные женщины России: царица Ирина (Годунова), царевна Софья Алексеевна (она тут и умерла в 1704 г.), отвергнутая жена Петра I Евдокия Лопухина (ум. в 1731 г.). Монастырь принимал на воспитание подкидышей – незаконнорожденных детей. Знаменито также и кладбище Новодевичьего монастыря – последний приют многих великих людей России. После революции 1917 г. это кладбище за высокой стеной стало вторым (после кладбища у Кремлевской стены) по значению пантеоном СССР, лежать на котором после смерти было сокровенной мечтой многих партийных функционеров, чиновников, генералов и их родственников.
Василий III, Соломония и Елена Глинская
В 1525 г. в семье Василия III произошли события, серьезно повлиявшие на ход русской истории. В этот год Василий III развелся со своей женой Соломонией, с которой до этого прожил 20 лет и которую в 1505 г. выбрал сам из 1500 девиц, свезенных со всего государства на смотрины в Москву. Долгое время они жили счастливо, но детей у них не было, и это отравляло их жизнь. Бездетность и стала поводом для развода и пострижения Соломонии. При этом великую княгиню обвинили в чародействе: она натиралась какими-то снадобьями, «чтобы ее князь великий любил, да чтобы дети были». Соломония не хотела в монастырь. На ее стороне была церковь, традиции, да и братья Василия, которые надеялись унаследовать трон бездетного великого князя. Однако Василий III оказался неумолим. Когда осенью 1525 г. Соломонию постригали, она в гневе билась, кричала, бросала на землю и топтала ногами монашеский куколь. И тогда ближайший боярин Василия III Иван Шигоня-Поджогин ударил езжалой плетью великую княгиню. Новопостриженную старицу Софью отвезли в суздальский Покровский монастырь. Там она умерла в 1542 г. и была похоронена в гробнице под полом Покровского собора. Имя монахини, окруженное легендами, прославило монастырь, сделало его богатым. Здесь постригались, а потом были похоронены многие знатные женщины из московских боярских и княжеских семей. В 1650 г. Соломония была канонизирована, а ее гробница стала «источать чудеса».
В то же время Покровский монастырь издавна служил местом заточения бывших цариц. В 1610 г. сюда привезли постриженную в монахини жену царя Василия Шуйского Марию Петровну (старицу Елену), а в 1698 г. здесь появилась новая монахиня – старица Елена – бывшая царица Евдокия Федоровна, прожившая в монастыре 20 лет.
Через какое-то время после пострижения Соломонии стали распространяться слухи, что старица София родила в монастыре сына от Василия III, названного ею Георгием. Василий срочно нарядил в Суздаль следствие, а Соломония, чтобы спасти ребенка, якобы отдав его кому-то на воспитание за пределы монастыря, распространила слух о смерти новорожденного и даже инсценировала погребение младенца… Неожиданно, уже в наши времена, легенда о Георгии получила продолжение. В 1934 г., во время повсеместного осквернения большевиками церковных святынь, под полом собора, возле гробницы Соломонии вскрыли маленькое белокаменное надгробие XVI в. Внутри стояла выдолбленная колода – гробик, в котором лежал истлевший сверток тряпья, без всяких признаков детского костяка. Иначе говоря, это был муляж, кукла… Следовательно, легенда имела под собой основание.
Соломонию заточили в Суздале, а 47-летний Василий тем временем наслаждался жизнью с молодой женой, 17-летней Еленой (Олёной) Васильевной, племянницей князя Михаила Глинского – перебежчика из Литвы. Брак этот многие считали незаконным, «не по старине». Но он преобразил великого князя. К ужасу подданных, Василий «попал под каблук» молодой Олёны: стал одеваться в модную литовскую одежду и обрил бороду.
В то же время Покровский монастырь издавна служил местом заточения бывших цариц. В 1610 г. сюда привезли постриженную в монахини жену царя Василия Шуйского Марию Петровну (старицу Елену), а в 1698 г. здесь появилась новая монахиня – старица Елена – бывшая царица Евдокия Федоровна, прожившая в монастыре 20 лет.
Через какое-то время после пострижения Соломонии стали распространяться слухи, что старица София родила в монастыре сына от Василия III, названного ею Георгием. Василий срочно нарядил в Суздаль следствие, а Соломония, чтобы спасти ребенка, якобы отдав его кому-то на воспитание за пределы монастыря, распространила слух о смерти новорожденного и даже инсценировала погребение младенца… Неожиданно, уже в наши времена, легенда о Георгии получила продолжение. В 1934 г., во время повсеместного осквернения большевиками церковных святынь, под полом собора, возле гробницы Соломонии вскрыли маленькое белокаменное надгробие XVI в. Внутри стояла выдолбленная колода – гробик, в котором лежал истлевший сверток тряпья, без всяких признаков детского костяка. Иначе говоря, это был муляж, кукла… Следовательно, легенда имела под собой основание.
Соломонию заточили в Суздале, а 47-летний Василий тем временем наслаждался жизнью с молодой женой, 17-летней Еленой (Олёной) Васильевной, племянницей князя Михаила Глинского – перебежчика из Литвы. Брак этот многие считали незаконным, «не по старине». Но он преобразил великого князя. К ужасу подданных, Василий «попал под каблук» молодой Олёны: стал одеваться в модную литовскую одежду и обрил бороду.
1521 – Набег монголо-татар
К началу XVI в. москвичи уже забыли ужасы татарских набегов. Москва умела договариваться с татарами. Давно уже наладились отношения с крымским ханом, которому возили богатые дары – «поминки», воспринимавшиеся крымцами как старинный «выход», дань. В Казанском же ханстве тоже было тихо – там сидели ставленники Москвы, пока внезапно власть в Казани не захватил хан из рода крымских Гиреев. И разом все переменилось. От прежней русско-крымской дружбы не осталось и следа! Летом 1521 г. крымский хан Мухаммед-Гирей в союзе с казанским родственником пошел «изгоном» на Москву. Разбив русские войска на реке Оке, татары оказались в 15 верстах от стен столицы. Великий князь оставил Москву. Паника охватила ее жителей. Несметные толпы москвичей, давя в воротах слабых и немощных, укрылись в Кремле. Как писал современник, «от множества народа в крепости стояло такое зловонье, что, пробудь враг под городом три или четыре дня, осажденные погибли бы от заразы, поскольку в такой тесносте каждый должен был отдать дань природе там же, где стоял».
Хан потребовал от Василия III грамоту, в которой тот признавал бы себя вечным рабом хана, таким, какими считались его предки, и обещал платить большой «выход». Василий подчинился воле хана и скрепил своей печатью позорную для суверенного правителя грамоту. С огромным «полоном» татары ушли на юг, к осажденной ими Рязани. Как писал Герберштейн, часть пленников продали на рабских рынках, а «стариков и немощных, за которых невозможно выручить деньги, (отдавали)… молодежи, как зайцев щенкам, для первых военных опытов». Новгородская летопись дополняет это свидетельство страшными подробностями: в плен вели множество знатных боярынь и боярских дочерей и «около полутораста грудных детей отняли у них и бросили в лесу, где они неделю прожили без еды, и лишь после ухода татар детей собрали и свезли в Москву к великому князю». Татары осадили Рязань, но город выдержал осаду. Особенно отличился комендант крепости, воевода князь И. В. Хабар, который оказался не только отважным, но и ловким. Каким-то неведомым способом он сумел заполучить в свои руки упомянутую грамоту Василия III хану и уничтожить ее. Обрадованный Василий сделал Хабара боярином.
Хан потребовал от Василия III грамоту, в которой тот признавал бы себя вечным рабом хана, таким, какими считались его предки, и обещал платить большой «выход». Василий подчинился воле хана и скрепил своей печатью позорную для суверенного правителя грамоту. С огромным «полоном» татары ушли на юг, к осажденной ими Рязани. Как писал Герберштейн, часть пленников продали на рабских рынках, а «стариков и немощных, за которых невозможно выручить деньги, (отдавали)… молодежи, как зайцев щенкам, для первых военных опытов». Новгородская летопись дополняет это свидетельство страшными подробностями: в плен вели множество знатных боярынь и боярских дочерей и «около полутораста грудных детей отняли у них и бросили в лесу, где они неделю прожили без еды, и лишь после ухода татар детей собрали и свезли в Москву к великому князю». Татары осадили Рязань, но город выдержал осаду. Особенно отличился комендант крепости, воевода князь И. В. Хабар, который оказался не только отважным, но и ловким. Каким-то неведомым способом он сумел заполучить в свои руки упомянутую грамоту Василия III хану и уничтожить ее. Обрадованный Василий сделал Хабара боярином.
Рождение Ивана Грозного и смерть Василия III
Василий с нежностью относился к молодой жене, писал ей ласковые письма: «…Да послал еси к тебе в сей грамоте запись свою руку: и ты бы ту запись прочла, да держала ее у себя». Детей у молодоженов долго не было. Лишь 25 августа 1530 г. в 7-м часу вечера Елена родила сына, которого назвали Иваном и крестили в Троице-Сергиевом монастыре. «И была, – писал летописец, – в городе Москве великая радость…» Если бы москвичи заглянули в будущее, то они содрогнулись бы – ведь в тот день родился Иван Грозный! На радостях по поводу рождения первенца, а затем и второго сына – Юрия, Василий III основал церковь Вознесения в Коломенском. Эта церковь, поставленная на живописном изгибе берега Москвы-реки, красива, легка и изящна. Даже не верится, что она возведена в честь рождения величайшего тирана в русской истории – столько в ней радости, стремления вверх, к небу. Это истинно застывшая в камне величественная мелодия, прекрасная и возвышенная.
Василий радовался рождению наследника. Сохранились его письма к жене, в которых он с беспокойством спрашивал о здоровье Ивана, у которого образовался нарыв на шее: «Ты мне прежде об этом зачем не писала? И ты б ко мне теперь отписала, как Ивана сына Бог милует, и что у него такое на шее явилось, и бывает ли это у детей малых? Если бывает, то отчего бывает, с роду ли или от иного чего? О всем бы об этом ты с боярынями поговорила и их выспросила, да ко мне отписала подлинно… обо всем отпиши… Да о кушанье сына Ивана вперед ко мне отписывай, что Иван сын покушает, чтоб мне было ведомо».
Но судьба не позволила Василию увидеть сына взрослым, а уготовила тяжкую смерть. Поздней осенью 1533 г. на охоте под Волоколамском он заболел. Неприметная поначалу ранка на его ноге вдруг разрослась в страшную, гниющую рану, из которой тазами выкачивали гной. По-видимому, у князя был периостит – острое воспаление надкостницы. Лечение оказалось неудачным, вскоре началось общее заражение крови. Василий не падал духом, крепился, занимался делами. Узнав о болезни великого князя, приехал из Дмитрова брат князя, Андрей, но Василий, боясь за будущее сына, отослал его назад в Дмитров, где тот жил в своем уделе. Василий так спешил домой, что приказал, не дожидаясь ледостава, построить мост через Москву-реку, чтобы попасть в Кремль. С трудом он переправился через реку и был тайно внесен во дворец.
23 ноября Василий III составил духовную грамоту в пользу 3-летнего Ивана Васильевича, причастился и просил постричь его в монахи. В ночь с 3 на 4 декабря 1533 г. великий князь скончался. По словам летописца, «стоял близ него Шигона (Поджогин, тот самый, который ударил Соломонию. – Е. А.) и видел… что когда положили Евангелие на грудь, отошел дух его словно дымок малый. Люди же все тогда плакали и рыдали». Престол он передал 3-летнему Ивану, а боярам во главе с дядей Елены Михаилом Глинским умирающий поручил опекать юного царя и его мать.
Василий радовался рождению наследника. Сохранились его письма к жене, в которых он с беспокойством спрашивал о здоровье Ивана, у которого образовался нарыв на шее: «Ты мне прежде об этом зачем не писала? И ты б ко мне теперь отписала, как Ивана сына Бог милует, и что у него такое на шее явилось, и бывает ли это у детей малых? Если бывает, то отчего бывает, с роду ли или от иного чего? О всем бы об этом ты с боярынями поговорила и их выспросила, да ко мне отписала подлинно… обо всем отпиши… Да о кушанье сына Ивана вперед ко мне отписывай, что Иван сын покушает, чтоб мне было ведомо».
Но судьба не позволила Василию увидеть сына взрослым, а уготовила тяжкую смерть. Поздней осенью 1533 г. на охоте под Волоколамском он заболел. Неприметная поначалу ранка на его ноге вдруг разрослась в страшную, гниющую рану, из которой тазами выкачивали гной. По-видимому, у князя был периостит – острое воспаление надкостницы. Лечение оказалось неудачным, вскоре началось общее заражение крови. Василий не падал духом, крепился, занимался делами. Узнав о болезни великого князя, приехал из Дмитрова брат князя, Андрей, но Василий, боясь за будущее сына, отослал его назад в Дмитров, где тот жил в своем уделе. Василий так спешил домой, что приказал, не дожидаясь ледостава, построить мост через Москву-реку, чтобы попасть в Кремль. С трудом он переправился через реку и был тайно внесен во дворец.
23 ноября Василий III составил духовную грамоту в пользу 3-летнего Ивана Васильевича, причастился и просил постричь его в монахи. В ночь с 3 на 4 декабря 1533 г. великий князь скончался. По словам летописца, «стоял близ него Шигона (Поджогин, тот самый, который ударил Соломонию. – Е. А.) и видел… что когда положили Евангелие на грудь, отошел дух его словно дымок малый. Люди же все тогда плакали и рыдали». Престол он передал 3-летнему Ивану, а боярам во главе с дядей Елены Михаилом Глинским умирающий поручил опекать юного царя и его мать.
Правительница Елена Глинская
Сразу же после смерти Василия III среди бояр началась отчаянная борьба за власть. Опале были подвергнуты братья Василия III, Юрий и Андрей Ивановичи – бояре им не доверяли, хотя сразу после смерти Василия III они целовали крест и клялись «государства им под великим князем Иваном не искать». Князя Юрия схватили первым, посадили в башню, где он и умер «страдальческою смертью» от голода летом 1536 г. Первенство в Думе перешло к фавориту великой княгини Елены конюшему И. Ф. Овчине-Оболенскому. Между ним и старшим регентом Михаилом Глинским произошла ссора. Герберштейн писал, что Глинского возмутило поведение племянницы, которая «стала позорить царское ложе» с Овчиной. Елена встала на сторону своего любовника, но в августе 1534 г. он был схвачен и заточен в тюрьму по обвинению в отравлении Василия III. Там он и умер в 1536 г. С этого момента Елена узурпировала власть, став регентшей при Иване IV. Сразу же она проявила себя как властная и честолюбивая правительница и постаралась избавиться от другого брата Василия III – Андрея Старицкого. Еще раньше он отказался целовать крест на верность Ивану IV и не поехал в Москву на поклон правительнице. В 1537 г., поняв грозившую ему опасность, удельный князь бежал в Новгород. За ним было выслано войско во главе с Овчиной, который обманом выманил князя Андрея в Москву, где его схватили и посадили в темницу «на смерть», – он умер от голода в глухом тесном железном колпаке, надетом ему на голову палачами. По всей Новгородской дороге стояли виселицы, на которых висели слуги Старицкого.
При Елене были завершены некоторые начинания ее мужа. Инициатива их исходила от старых советников – бояр Василия III, продолжавших заседать в Думе. Вокруг московского посада построили Китайгородскую стену, сплетенную из ивовых веток («кита») и заполненную землей – отсюда название «Китай-город». Впервые в стране ввели и единую систему мер и весов. Но важнее всего оказалась денежная реформа – учреждение на всей территории Московской Руси единой монетной системы. Дело в том, что с ростом торговли наличных денег в обороте недоставало, в ходу была разновесная серебряная монета, появилось много фальшивомонетчиков. И хотя с ними боролись сурово (заливали им горло металлом из расплавленных фальшивых монет), в денежном хозяйстве требовалось навести порядок. И тогда было решено перечеканить всю наличную монету, взяв за образец новгородскую серебряную деньгу («новгородку»), получившую название «копейка», – на ней был изображен всадник с копьем. Чуть позже, в 1539 г., началась важная губная реформа – в управлении и судах на местах (в губах) судебную власть получили выбираемые миром из местных дворян губные старосты – своеобразные окружные судьи.
Сама правительница Елена умерла в 1538 г., оставив сына и страну в трудном положении – непрерывные набеги татар, распри бояр за власть и влияние. В начале нашего века скелет Елены Глинской, извлеченный из кремлевского склепа, был исследован криминалистами. Оказалось, что эта высокая по тем временам (165 см), рыжеволосая, молодая (примерно 25—27 лет) женщина была отравлена. При нормальном содержании ртути в тканях человека 0,05 мкг на грамм в останках Глинской обнаружено 55 мкг ртути на грамм ткани, т. е. в 1000 раз больше нормы. Фоновый уровень был превышен и по многим другим вредным для человека элементам: по свинцу (в 28 раз!), по мышьяку (в 8 раз) и по селену (в 9 раз).
При Елене были завершены некоторые начинания ее мужа. Инициатива их исходила от старых советников – бояр Василия III, продолжавших заседать в Думе. Вокруг московского посада построили Китайгородскую стену, сплетенную из ивовых веток («кита») и заполненную землей – отсюда название «Китай-город». Впервые в стране ввели и единую систему мер и весов. Но важнее всего оказалась денежная реформа – учреждение на всей территории Московской Руси единой монетной системы. Дело в том, что с ростом торговли наличных денег в обороте недоставало, в ходу была разновесная серебряная монета, появилось много фальшивомонетчиков. И хотя с ними боролись сурово (заливали им горло металлом из расплавленных фальшивых монет), в денежном хозяйстве требовалось навести порядок. И тогда было решено перечеканить всю наличную монету, взяв за образец новгородскую серебряную деньгу («новгородку»), получившую название «копейка», – на ней был изображен всадник с копьем. Чуть позже, в 1539 г., началась важная губная реформа – в управлении и судах на местах (в губах) судебную власть получили выбираемые миром из местных дворян губные старосты – своеобразные окружные судьи.
Сама правительница Елена умерла в 1538 г., оставив сына и страну в трудном положении – непрерывные набеги татар, распри бояр за власть и влияние. В начале нашего века скелет Елены Глинской, извлеченный из кремлевского склепа, был исследован криминалистами. Оказалось, что эта высокая по тем временам (165 см), рыжеволосая, молодая (примерно 25—27 лет) женщина была отравлена. При нормальном содержании ртути в тканях человека 0,05 мкг на грамм в останках Глинской обнаружено 55 мкг ртути на грамм ткани, т. е. в 1000 раз больше нормы. Фоновый уровень был превышен и по многим другим вредным для человека элементам: по свинцу (в 28 раз!), по мышьяку (в 8 раз) и по селену (в 9 раз).
Московское Царство (1547—1689)
Эпоха Ивана Грозного
Юный Иван IV и придворная борьба
После смерти правительницы Елены Глинской при дворе началась отчаянная борьба за власть. Первое, что сделали влиятельные бояре, Шуйские и Бельские, – схватили фаворита Елены, Ивана Овчину-Телепнева-Оболенского, посадили его под замок в дворцовой конюшне, где и «уморили голодом и тягостью железною», т. е. пудовыми кандалами и цепями. Потом они принялись друг за друга. Борьба эта шла с переменным успехом: то побеждали Бельские, то верх брали Шуйские. И все они помыкали юным Иваном IV. Шуйские прямо на глазах государя его именем творили расправу с неугодными им людьми. Иван Грозный потом вспоминал: «Бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас не взглянет – ни как родитель, ни как опекун, и уж совсем ни как раб на господ… Сколько раз мне и поесть не давали вовремя». Однажды Шуйские глубокой ночью ворвались в спальню Ивана в поисках своих врагов Бельских.
Юному царю Ивану не повезло – с ранних лет, оставшись сиротой, он жил без близкого и доброго воспитателя и друга. Вокруг себя великий князь видел только жестокость, ложь, интриги и двуличие. Все это впитывала его восприимчивая, страстная от природы душа. С малых лет Иван привык к казням и убийствам, и пролитая на его глазах невинная человеческая кровь уже не страшила его. Бояре угождали юному государю, распаляя его пороки и прихоти. Он убивал кошек и собак, носился верхом по людным улицам Москвы, нещадно давя стариков и женщин. А когда юноша окреп, то в 1543 г. он расправился с ненавистным ему с детства Андреем Шуйским – отдал боярина под ножи псарей. «И начали с того времени, – с уважением отмечет летописец, – бояре страх иметь к государю».
Юному царю Ивану не повезло – с ранних лет, оставшись сиротой, он жил без близкого и доброго воспитателя и друга. Вокруг себя великий князь видел только жестокость, ложь, интриги и двуличие. Все это впитывала его восприимчивая, страстная от природы душа. С малых лет Иван привык к казням и убийствам, и пролитая на его глазах невинная человеческая кровь уже не страшила его. Бояре угождали юному государю, распаляя его пороки и прихоти. Он убивал кошек и собак, носился верхом по людным улицам Москвы, нещадно давя стариков и женщин. А когда юноша окреп, то в 1543 г. он расправился с ненавистным ему с детства Андреем Шуйским – отдал боярина под ножи псарей. «И начали с того времени, – с уважением отмечет летописец, – бояре страх иметь к государю».
Провозглашение царства
Летом 1547 г. страшный пожар уничтожил Москву. Разъяренная толпа ворвалась в Кремль. Все обвиняли в поджоге Москвы дядю царя, Юрия Глинского. Мятежники растерзали князя Юрия, а дворы Глинских в Кремле разорили дотла. Но на этом бунт не закончился. 29 июня огромная, возбужденная толпа двинулась в Воробьево, где в летнем дворце пребывал Иван. Вызвав великого князя на крыльцо, бунтовщики потребовали выдать им с головой всех Глинских. С немалым трудом юному Ивану удалось успокоить толпу. Навсегда запомнил царь тот час, когда он, беззащитный юноша, стоял перед бушующей чернью. В те дни он решил изменить политику: отстранить стоявших у власти Глинских и начать преобразования.
В декабре 1546 г. Иван с митрополитом Макарием и боярами провел совет («думал думу») о будущем, и вскоре народу объявили о предстоящем браке Ивана и о намерении великого князя «поискати прежних прародительских чинов», т. е. царского титула, который носили византийские императоры. А именно к ним московская традиция возводила род Ивана. Коронацию первого русского царя (венчание на царство) устроили в Успенском соборе 16 января 1547 г. по византийскому «чину» – обряду, принятому в императорском Константинополе. Митрополит Макарий водрузил на голову Ивана Васильевича шапку Мономаха – «Мономахов венец». При выходе из собора первого самодержца осыпали золотыми монетами – чтобы казна его не скудела.
Итак, в 1547 г. первый русский царь вышел к народу в шапке Мономаха. По преданию, шапку в XII в. унаследовал от византийского императора князь Владимир Мономах, поэтому ее считали символом преемственности на Руси византийской власти. Как установлено наукой, шапка никакого отношения к Византии не имеет. Это произведение – золотая, украшенная драгоценными камнями тюбетейка среднеазиатской работы XIV в., отороченная соболями. Но она служила главным атрибутом царской власти со времен Ивана III (при нем она и стала использоваться в церемониях) до эпохи Петра I.
Вскоре на Руси появилась и первая царица. По всей стране разослали указы царя о немедленной доставке в Кремль молодых дворянских девушек. В указе дворяне предупреждались: «который из вас не повезет (т. е. не привезет. – Е. А.), и тому от меня быть в великой опале и казни». Из многих сотен привезенных в столицу кандидаток Иван выбрал Анастасию Романовну Захарьину, дочь окольничего Р. Ю. Захарьина-Кошкина. Молодые поженились в феврале 1547 г. и прожили вместе более 13 лет. Царица родила шестерых детей и до самой своей смерти благотворно влияла на мужа, который был к ней очень привязан. Анастасия – «Голубица» славилась своим кротким, добрым нравом и поведением. Однако в 1560 г., проболев несколько месяцев, она скончалась. Смерть жены оказалась страшным ударом для Ивана. С кончиной Анастасии в жизни Ивана IV начался новый этап.
В декабре 1546 г. Иван с митрополитом Макарием и боярами провел совет («думал думу») о будущем, и вскоре народу объявили о предстоящем браке Ивана и о намерении великого князя «поискати прежних прародительских чинов», т. е. царского титула, который носили византийские императоры. А именно к ним московская традиция возводила род Ивана. Коронацию первого русского царя (венчание на царство) устроили в Успенском соборе 16 января 1547 г. по византийскому «чину» – обряду, принятому в императорском Константинополе. Митрополит Макарий водрузил на голову Ивана Васильевича шапку Мономаха – «Мономахов венец». При выходе из собора первого самодержца осыпали золотыми монетами – чтобы казна его не скудела.
Итак, в 1547 г. первый русский царь вышел к народу в шапке Мономаха. По преданию, шапку в XII в. унаследовал от византийского императора князь Владимир Мономах, поэтому ее считали символом преемственности на Руси византийской власти. Как установлено наукой, шапка никакого отношения к Византии не имеет. Это произведение – золотая, украшенная драгоценными камнями тюбетейка среднеазиатской работы XIV в., отороченная соболями. Но она служила главным атрибутом царской власти со времен Ивана III (при нем она и стала использоваться в церемониях) до эпохи Петра I.
Вскоре на Руси появилась и первая царица. По всей стране разослали указы царя о немедленной доставке в Кремль молодых дворянских девушек. В указе дворяне предупреждались: «который из вас не повезет (т. е. не привезет. – Е. А.), и тому от меня быть в великой опале и казни». Из многих сотен привезенных в столицу кандидаток Иван выбрал Анастасию Романовну Захарьину, дочь окольничего Р. Ю. Захарьина-Кошкина. Молодые поженились в феврале 1547 г. и прожили вместе более 13 лет. Царица родила шестерых детей и до самой своей смерти благотворно влияла на мужа, который был к ней очень привязан. Анастасия – «Голубица» славилась своим кротким, добрым нравом и поведением. Однако в 1560 г., проболев несколько месяцев, она скончалась. Смерть жены оказалась страшным ударом для Ивана. С кончиной Анастасии в жизни Ивана IV начался новый этап.
1550-е – Завоевание Поволжья
Между Казанским ханством и Русью издавна установились сложные отношения, которые омрачала тянувшаяся десятилетиями борьба за господство над Поволжьем и торговыми путями на Восток. Казанские правители активно участвовали в распрях русских князей, не раз ходили набегами на Московскую Русь. Ее же великие князья, в свою очередь, стремились посадить на ханский престол послушного Москве ставленника, что при Иване III вполне удавалось. Однако в 1520-е гг. в Казани стало преобладать антирусское крымское влияние, а прорусская партия значительно ослабла. С началом правления Ивана IV в московской политике возобладало стремление решить проблемы отношений с татарами мечом. Два похода на Казань, в 1548 и 1550 гг., провалились. И тогда в 1551 г. поблизости от Казани русские возвели форпост – крепость Свияжск. Вначале эту крепость построили из бревен на русской территории. Потом стены и башни разобрали и как плоты сплавили вниз по течению Волги к самой Казани, где их быстро собрали заново. Так почти у стен Казани появился мощный русский форпост, возле которого и сосредоточилась армия. К этому времени Иван провел реформу вооруженных сил, усилившую их боеспособность. Ядро армии составили конное дворянское ополчение и вновь образованная пехота – стрельцы, вооруженные огнестрельным оружием – пищалями. В 1552 г. началась шестинедельная осада Казани. После взрыва мины в подкопе штурмующие отряды ворвались в город. Его жители после отчаянного сопротивления пали в развалинах или были обращены в рабство. Так перестало существовать Казанское ханство.
Позже подчинилась власти Москвы и Астрахань, столица другого татарского ханства – Астраханского. С присоединения к Руси Казани, Астрахани, а также Чувашии началась история многонациональной Российской империи, а татары и чуваши стали в ней первыми «инородцами». Вскоре Поволжье превратилось в место ссылки неугодных царю новгородцев, тверичей, белозерцев и др. В постоянной перетасовке, «переборе людишек» и смешении населения, оторванного от родных корней, Иван IV видел верный путь борьбы с сепаратизмом, возможными заговорами местной знати против него.
Взятие Казани было увековечено строительством Покровского собора «что на Рву», более известного как храм Василия Блаженного. Его построили в 1555—1561 гг. каменных дел мастера Барма и Постник. Необыкновенный вид этого дивного храма, состоящего из 9 церквей, соединенных на одном основании, издавна поражал наблюдателей.
Храм стал символом Московии. Название храма в народе связывали с именем юродивого, прорицателя Василия Блаженного. В 1547 г. он предсказал огромный московский пожар. Как-то приглашенный во дворец на пир к Ивану Грозному Василий дважды вылил вино за окно и в ответ на возмущенные упреки царя сказал, что заливал новгородский пожар, и даже назвал, какие новгородские концы он «тушил». Посланный из Москвы в Новгород гонец подтвердил все сказанное юродивым. Но более всего известен случай, когда он смутил царя, который, выходя из собора, спросил блаженного, почему тот не был на литургии. Василий отвечал: «Да и ты не был во храме, а на Воробьевых горах». Оказалось, что царь не молился, а думал, как ему лучше построить летний загородный дворец.
Юродивый умер в 1552 г. и перед смертью предрек, что престол перейдет не к наследнику Грозного, старшему сыну царевичу Ивану, а к младшему Федору. В 1588 г. Василия канонизировали и перезахоронили в построенном специально для его мощей Васильевском приделе Покровского собора, от чего и пошло название всего храма. Согласно легенде, по указу царя мастера Барма и Постник были ослеплены, чтобы они больше никогда не смогли создать такую красоту. Однако известно, что «церковный и городовой мастер» Постник (Яковлев) после собора в Москве успешно строил каменные укрепления в недавно завоеванной Казани.
Позже подчинилась власти Москвы и Астрахань, столица другого татарского ханства – Астраханского. С присоединения к Руси Казани, Астрахани, а также Чувашии началась история многонациональной Российской империи, а татары и чуваши стали в ней первыми «инородцами». Вскоре Поволжье превратилось в место ссылки неугодных царю новгородцев, тверичей, белозерцев и др. В постоянной перетасовке, «переборе людишек» и смешении населения, оторванного от родных корней, Иван IV видел верный путь борьбы с сепаратизмом, возможными заговорами местной знати против него.
Взятие Казани было увековечено строительством Покровского собора «что на Рву», более известного как храм Василия Блаженного. Его построили в 1555—1561 гг. каменных дел мастера Барма и Постник. Необыкновенный вид этого дивного храма, состоящего из 9 церквей, соединенных на одном основании, издавна поражал наблюдателей.
Храм стал символом Московии. Название храма в народе связывали с именем юродивого, прорицателя Василия Блаженного. В 1547 г. он предсказал огромный московский пожар. Как-то приглашенный во дворец на пир к Ивану Грозному Василий дважды вылил вино за окно и в ответ на возмущенные упреки царя сказал, что заливал новгородский пожар, и даже назвал, какие новгородские концы он «тушил». Посланный из Москвы в Новгород гонец подтвердил все сказанное юродивым. Но более всего известен случай, когда он смутил царя, который, выходя из собора, спросил блаженного, почему тот не был на литургии. Василий отвечал: «Да и ты не был во храме, а на Воробьевых горах». Оказалось, что царь не молился, а думал, как ему лучше построить летний загородный дворец.
Юродивый умер в 1552 г. и перед смертью предрек, что престол перейдет не к наследнику Грозного, старшему сыну царевичу Ивану, а к младшему Федору. В 1588 г. Василия канонизировали и перезахоронили в построенном специально для его мощей Васильевском приделе Покровского собора, от чего и пошло название всего храма. Согласно легенде, по указу царя мастера Барма и Постник были ослеплены, чтобы они больше никогда не смогли создать такую красоту. Однако известно, что «церковный и городовой мастер» Постник (Яковлев) после собора в Москве успешно строил каменные укрепления в недавно завоеванной Казани.
Митрополит Макарий
В 1542 г. митрополитом Московским стал Макарий, имя которого прославлено в русской письменности и культуре. Образованный и умный, он был известен как книжник и писатель. Макарий сочинил кодекс церковных правил – Стоглав. По его же инициативе начали составлять грандиозную иллюстрированную летопись – Лицевой летописный свод с 16 тыс. миниатюр! Макарий редактировал Великие Четьи-Минеи – сборник произведений духовной литературы. По его предложению созывались церковные соборы, на которых канонизировали многих русских праведников. Впоследствии, уже после кончины, святым объявили и самого Макария. Он пользовался уважением Ивана Грозного, который наряду со страстью к душегубству имел глубокое, даже экзальтированное религиозное чувство, был набожен и с юных лет совершал богоугодные поездки по монастырям, включая дальние Кирилло-Белозерский и Ферапонтов.
Реформы Избранной рады
Итак, после событий 1547 г. начались реформы. Вместо архаичной системы дворцового управления возникли приказы – центральные органы власти. На местах власть перешла от прежних назначенных сверху наместников к выборным местным старостам. Проведенная тогда же реформа военной службы состояла в том, что получившие населенные земли дворяне выставляли вооруженных воинов в зависимости от количества данной им земли. Приняли и новый свод законов – Царский Судебник. Его утвердил Земский собор, также новое учреждение – общее собрание выборных представителей из разных «чинов», периодически созываемое в Москве для решения проблем «всей земли», т. е. всего государства.