Евгения Михайлова. Совсем как живая

   Она вошла в свой кабинет и перед тем, как приступить к работе, откинулась на спинку кресла, глубоко, удовлетворенно вздохнула. И опять немного схитрила сама с собой: будто дело лишь в том, что наконец у нее появилась возможность приступить к давно продуманной программе, на которую столько лет не давали финансирования. Теперь оно будет. Она проработала час плодотворно, с удовольствием, когда позвонил новый шеф.
   – Доброе утро, Алексей Владимирович, – мелодично проговорила Оля. – Да, конечно, все на местах, все хорошо. А как у вас?
   – У меня тоже неплохо, – ответил приятный мужской баритон с ненавязчивыми, вкрадчивыми интонациями женолюба. Не бабника – ни в коем случае, а именно тонкого ценителя и знатока женщин, который при любом контакте даст понять: мы – разные. Мы – полюса, которым суждено только стремиться друг к другу.
   – Дают нам деньги?
   – Конечно. Куда ж они денутся. Я буду через несколько часов, расскажу подробнее.
   Оля положила трубку, посидела бездумно, потом достала из ящика стола зеркало, посмотрела, улыбаясь. Состроила себе гримаску: «Ну, прям человек, который смеется, честное слово. Что за дела». Дверь приоткрылась, и вошла Зина, младший научный сотрудник.
   – Можно? Или ты занята?
   – Занята и можно. Садись. Предлагаю кофе попить. Я как раз собиралась.
   – Ой, пожалуйста, я сегодня с утра не успела – проспала.
   Оля включила кофеварку, расставила чашки, сахарницу на журнальном столике у дивана, они одновременно с наслаждением вдохнули аромат, как законченные кофеманки, дуэтом сказали «ах!» и рассмеялись.
   – Ну, что скажешь? – нетерпеливо спросила Зина.
   – Если ты о финансировании, то все в порядке. Алексей Владимирович только что мне звонил.
   – Здорово! Но я не про это. Что творится, ты замечаешь? Все будто немножко помешались. У меня в глазах рябит от нарядов и макияжа.
   – Я считаю, все идет по хорошо продуманному плану.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Новый директор приходит в женский коллектив никому вроде бы не нужного института. Видит, что настроение на нуле, надежд нет, желания думать, работать – тем более. Он начинает налаживать дело, как настоящий профессионал, но при этом понимает, что женщинам прежде всего требуется внимание. И он его оказывает, правда?
   – Оль, он его не просто оказывает. Он каждый день кого-то к себе на дачу приглашает. Ты что, не знаешь?
   – Я все знаю. И знаю, почему он это делает и как. Он хочет, чтобы каждая девочка и женщина считала себя выделенной, но эти приглашения так формулирует, что никто не поедет. Просто все будут мечтать и надеяться на большее. Алексей – очень умный человек и тонкий психолог. Я вижу реальный результат: за те несколько недель, как он у нас появился, люди не только наряжаться стали. Они стали работать! Да еще как. Глаз у каждой горит!
   – Так. Понятно. Ты на самом деле не в курсе, оказывается. С чего ты взяла, что никто не поедет. Уже поехала! Вчера после работы к Васильеву на дачу поехала Виктория, и ее сегодня до сих пор нет.
   – Что? – Оля улыбнулась растерянно и жалко. Может, она что-то не так поняла? – Виктория вчера никак не могла поехать к Алексею. То есть он не мог ее пригласить. Мы вместе с ним выходили вечером, и он сказал, что страшно устал, засыпает на ходу, едет отсыпаться.
   – Оль, ну ты чего! Мало ли что он скажет. Тот еще кот. Вот он с ней и решил отсыпаться. Я сама слышала, как он ей позвонил, мы задержались обе, отчет доделывали. Он сказал, что звонит из машины. Что почти приехал к себе в Голицыно. Велел, чтобы она такси взяла, он оплатит.
   – И что она?
   – Подхватилась и поехала. Вот что она.
   – Очень интересно, – натянуто улыбнулась Ольга. – Ой, Зинуль, я забыла, мне же сейчас звонить надо проектировщикам. Давай потом договорим, ладно?
   – Давай, – обиженно пожала плечами Зина и встала. – Только сейчас нет ни его, ни Вики.
   – Директор в министерстве, – холодно сказала Ольга.
   – А Вике теперь, наверное, можно спать сколько захочется. У него. Она даже трубку не берет. Я звонила.
   Когда Зина вышла, Ольга до боли закусила губу. Ей было физически плохо. Подташнивало, стали холодными руки. Кабинет заполнился туманом, в котором она отчетливо видела только их: стройного, элегантного Алексея с его мягким обволакивающим взглядом и чувственными губами и Викторию, самую красивую женщину в их институте. Сияющие волосы, зеленоватые глаза, длинные ресницы, выглядит на двадцать в свои двадцать восемь лет… Говорили, что у нее куча поклонников, а она выбирает. Значит, выбрала. Удачно. Он – перспективный муж и хороший любовник. Она это знает… Вчера утром они вместе вышли из Олиной квартиры, где провели ночь. Поэтому вечером он хотел только отоспаться… Как сказал ей, обманутой дуре.

Глава 10

   Алексей Васильев, новый директор забытого богом НИИ, из которого он собирался сделать не просто научное, но и финансово выгодное предприятие, решил за несколько часов ряд очень серьезных вопросов. Подъезжая к своему институту, он ощущал приятную усталость и удовлетворение. Образованный и остепененный человек, со своей темой в науке, он, кажется, наконец нашел то, что искал. Он искал возможность, оставаясь в науке, использовать свои способности бизнесмена. Они у него есть, он проверял их не раз, просто его не устраивали ни купля-продажа, ни отмывание-зарывание денег, ни доход от мыльных пузырей. У него вменяемые потребности разумного человека, которому нужно то, что он способен заработать, делая действительно полезное и, главное, свое дело. Он взялся за этот институт, точно зная, какие перспективные разработки погребены там без движения под слоем пыли, и уверен, что очень скоро прежними и новыми работами заинтересуются очень многие.
   Алексей вышел из машины, направился к зданию легкой энергичной походкой мужчины, о котором мечтают все женщины. Ну да, и это тоже. Ему нравится руководить женским коллективом. Он особенно не задумывался: слабость это, недостаток или, наоборот, достоинство, но все, что он делал, приобретало смысл, если в партере сидели аплодирующие влюбленные дамы. Поэтому его не устроила жизнь с одной женщиной, которая, став женой, быстро перегорела, свела отношения к тоскливым претензиям и утомительной ревности. Об аплодисментах речи не было. Алексей оставил ей квартиру, переехал в загородный дом и вывел аксиому: женщины хороши в букете.
   Он вошел в свой кабинет, позвонил секретарше, чтобы принесла ему кофе, сделал несколько важных звонков. Потом пригласил к себе Ольгу Волкову.
   – Ну, здравствуй, – сказал он ей, обласкав своим темным горячим взглядом. – Ты прекрасно выглядишь. Кофе выпьешь?
   – Нет, спасибо. Уже пила.
   – Мы могли бы где-то пообедать. Обсудили бы все в общем и кое-что в частности. Последнее тебя должно заинтересовать, – улыбнулся он многообещающе.
   – Да? Алексей Владимирович, вас не затруднит обращаться ко мне на «вы» и по имени-отчеству. Вы – директор, я – заведующая отделом, вы – не мальчик, я – не девочка. Хотелось бы без фамильярности.
   – Я не понял: мы на общем собрании или у вас, Ольга Витальевна, что-то с нервами?
   – Второе. Когда мужчина говорит женщине: «У вас что-то с нервами», он имеет в виду ранний климакс. Думаю, это наш случай. Сей факт не помешает нам вместе работать?
   – Да нет, не помешает. Тем более что я утвердил вас на должность своего заместителя по инновациям. Другой оклад, между прочим. Об этом, собственно, я и хотел сказать. Ну, раз вы не в духе, значит, не в духе. Вообще-то бывают женщины, которые считают, что совместно проведенная ночь – повод для истерик. Я этого не люблю, между нами.
   – Опыт у вас, конечно, большой. Мне интересно, сколько раз он проверялся в нашем институте?
   – Вы о чем?
   – У нас остались не охваченные вашим вниманием сотрудницы, которых вы еще не приглашали к себе на дачу?
   – Я приглашаю, – рассмеялся он. – Но я же объяснял: никто не принимает это всерьез. Все в шутливой форме, если и возникнет мысль, что это серьезно, любая женщина будет ждать повторного приглашения. Так мне кажется.
   – Какая стройная теория. Можно открывать другой институт для ее проверки и продвижения в жизнь. Дело в том, Алексей, что ты утром забыл разбудить Викторию. И теперь все в курсе. Коллектив все-таки женский.
   – В каком смысле – забыл разбудить? Я что-то ничего не понимаю.
   – Как правильно назвала тебя сегодня… одна сотрудница. Кот! Зачем ты хитришь, выкручиваешься, я же тебе никто. Мне просто противна эта ситуация, но я забуду о ней через минуту. Меня это не касается.
   – Подожди, Оля. Я действительно вчера позвонил Виктории, спросил в шутку, не хочет ли она ко мне приехать. Она рассмеялась и сказала, что приедет. Никто из нас не произнес слова «сегодня». То есть мы не договаривались конкретно. Думаю, кто-то был рядом и тебе рассказали. Но я понятия не имею, где Виктория сейчас. Ее нет на работе? Позвоните ей!
   – Ей звонили. Телефон не отвечает. Полагаю, вы не договорились о том, что она должна нам сказать.
   – Виктории не было у меня! Ты глухая?
   – Я не глухая, я глупая, с твоей лапшой на ушах об умении управлять женским коллективом. На самом деле это прикрытие банальной по сути мерзости. Спасибо за повышение. Завтра приступлю к своим обязанностям. Сейчас, прошу прощения, поеду домой. Помыться хочется. У меня взрослый сын, а я чувствую себя извалявшейся в грязи уличной девкой.
   Ольга вышла, хлопнув дверью. Алексей слушал быстрый топот ее каблуков. Потом подошел к окну и увидел, как она садится в машину и уезжает. Он вышел из кабинета и направился в отдел, где работала Виктория Князева. Ее не было на месте.
   – Где Князева? – спросил он у Зины.
   – Я не знаю. – Зина посмотрела на него насмешливо и лукаво.
   Алексей резко повернулся и вышел. У себя он сел за стол и задумался. Прокол жуткий. Он действительно заигрался. Решил завести ни к чему не обязывающий флирт с целым женским коллективом. А в этом деле нужно всегда быть начеку. Можно обнаружить себя не в цветнике, а в клубке змей. И из-за дурацкой слабости разрушить дело, которое только начал поднимать. Он почувствовал неприятную усталость. Поработал еще пару часов, сказал секретарше, что едет по делам, а сам отправился домой. Вспоминал по дороге вчерашний вечер. Он заглянул перед уходом с работы во все отделы, увидел, что Виктория и Зина застряли с отчетом, попрощался, Князева посмотрела на него томным, зовущим взглядом. Он вышел из института вместе с Ольгой, пожаловался ей, что очень хочет спать, намекнув нежно на проведенную вместе ночь. Поехал к себе, действительно мечтая отоспаться. По дороге подумал, как хороша Виктория, сделал свой коронный звонок «не хотели бы вы ко мне приехать». Она мило ответила: «Я как раз об этом мечтала». И все! То есть это был чистейший и невиннейший флирт мужчины и женщины. Просто она могла оказаться более опытной, чем он думал, и сообщить всем, что поехала к нему… отправившись к кому-то другому. И теперь он зависит от того, как она поведет игру дальше. Все это похоже на неприятность. Особенно реакция Ольги. Как резко, жестко она с ним говорила.
   …Вечером Ольга, наглотавшись снотворного, бродила по квартире, не решаясь лечь в кровать. Она точно знала, что уснуть все равно не сможет. Ее мучили стыд, унижение, ревность… Она не сразу услышала звонок в дверь, потом медленно пошла открывать, растрепанная, в халате. На пороге стоял Алексей. Оля впустила его, потянулась к выключателю. Но еще до того, как загорелся свет, увидела, что он смертельно бледен.
   – Оля, прости, я приехал, потому что ничего не соображаю. У меня на террасе лежит Виктория. Она убита выстрелом в затылок. Лицо… Никто, кроме тебя, не поверит мне. Ее не было у меня вечером, ночью. Ее там не было утром, когда я уходил! Неужели ты думаешь, что я мог, она бы… Ну, что это все значит?!
   – Господи. – Ольга прислонилась к стене. – Это правда? Тебе не померещилось? Я выпила снотворное, плохо соображаю. Может, ты сумасшедший? Или действительно в какую-то беду попал… Что ты сделал?
   – Оставил ее и поехал к тебе. Мне не с кем посоветоваться. Я хотел вызвать полицию, но меня же заберут… Как я докажу, что это не я убил?
   – Поехали, – решительно сказала Ольга. – Если Вика там, если она действительно мертва, нужно ее отвезти подальше, в другое место… Родственники будут искать, наверное… Главное, чтобы нашли далеко от твоего дома. Зинка уже небось всему институту рассказала, что ты пригласил Вику к себе. Давай это сделаем, потом будем думать, как быть дальше.
   – Спасибо, – кивнул он. – Мне хотелось, чтобы ты это предложила. Я сам не мог принять решение. Только теперь я попробую действовать без тебя. Нельзя тебя вмешивать в такое дело.
   – Да чего уж… Иду в соучастницы. Я верю, что тебя кто-то страшно подставил. Кое-что слышала о таких вещах. Мой отец – отставник МВД. Он всегда говорит, что все тайное станет явным, просто надо уметь этого дождаться. Для чего нужна как минимум свобода.

Глава 11

   Это была кошмарная, ирреальная ночь. Они оба действовали как роботы, но Оля старалась фиксировать и запоминать все детали. Ворота дома Алексея закрывались на крепкий замок, но сам забор перемахнуть было несложно. Дом одноэтажный и в то же время достаточно комфортный и современный. Вход на террасу свободный.
   …Это была, конечно, Виктория Князева. В своем любимом ярко-розовом костюме с узкой юбкой и приталенным жакетом: сзади на шлице – волан из черных кружев. На ногах черные туфли на очень высокой шпильке. Она лежала лицом вниз… Затылок – страшная рана. Лицо… Пули прошли навылет.
   – Мы сами не определили, ее привезли мертвой или убили здесь. – Оля пыталась говорить спокойно. – Это сможет установить только эксперт. Эти пятна, волосы должны быть в любом случае, но, если ее застрелили здесь, где-то есть пуля. Нам нужно потом все очень тщательно осмотреть и убрать. Принеси, пожалуйста, простыню или одеяло. Ты сможешь ее завернуть и донести до машины?
   – Да, – сдавленно ответил Алексей.
   Они выехали со двора, Алексей закрыл ворота, медленно двинулись по поселку. Никого не было. Он ехал по Минскому шоссе, вел машину так осторожно, как будто боялся повредить тело мертвой девушки в багажнике.
   – Она была холодной? В смысле – окоченение уже наступило, когда ты ее нашел? – с трудом произнесла Ольга.
   – Я не знаю, – испуганно взглянул на нее Алексей. – Я просто ничего не чувствовал.
   – Понятно, – кивнула Ольга. – Я к тому, чтобы прикинуть время убийства. На всякий случай.
   – На какой? – Алексей явно паниковал.
   – Не знаю. Викторию будут искать. Нас опрашивать. Нам нужно точно знать, что говорить. И потом, во время следствия… Леша, не смотри на меня такими дикими глазами. Следствие непременно будет, ты сам понимаешь.
   Алексей съехал на обочину и остановил машину. Руки его тряслись.
   – Оля, я не выдержу. Мне уже кажется, что мы совершили ошибку. Нужно было звонить в полицию. Думаю, мы сейчас все усугубляем. Пока она лежала у меня на террасе, можно было говорить об убийце, избавившемся от тела. Сейчас я выгляжу этим убийцей. Более того, я втягиваю тебя в соучастие. И вообще – сокрытие, недонесение… Это ведь само по себе преступление! Может, нам вернуться?
   – Поздно, – жестко сказала Ольга. – Сейчас слишком легко определить, что мы ее куда-то пытались везти. Ты поднимал ее, на ней могут остаться ворсинки твоего пледа, следы в багажнике. Обилие деталей для опытного следователя. Надо делать то, что решили. Потом помыть багажник, твою террасу и успеть вернуться ко мне до утра. Я буду твоим алиби. Мы скажем, что ты ночуешь у меня третью ночь. Тебя это не слишком уронит в глазах коллектива?
   – Мне нравится твое чувство юмора, – пробормотал Алексей. – Оно уместно. Поехали.
   Они двигались без плана, по наитию. Через час проехали большой коттеджный поселок по Киевскому шоссе примерно в ста километрах от МКАД.
   – Давай где-то здесь, – предложила Ольга. – Тут ее быстро найдут.
   За оградой последнего дома начиналась лесополоса. Они остановились на проезжей части метрах в пятидесяти от поселка. Вышли из машины. Было совсем темно. Алексей вытащил из багажника завернутое в плед тело, положил недалеко от дороги. Сразу отдернул руки и повернулся, чтобы идти к машине. Ольга его остановила.
   – Леша, плед! Забери плед. Мы выбросим его по дороге. И… ты можешь посмотреть, нет ли у нее на костюме карманов?
   – Зачем?
   – Ну, как ты не понимаешь… Документы, телефон. Мы должны знать, что при ней есть. Ведь сумки не было!
   Алексей медленно вернулся к трупу. Ольга подошла вслед за ним. Он осторожно развернул плед. Девушка лежала лицом вниз, как у него на террасе. Он осторожно перевернул ее на спину, провел руками по юбке, жакету, поднялся и показал Ольге носовой платок.
   – Вот! Маленькие карманы… Больше ничего.
   – Ее духи, – сдавленно сказала Ольга. – Положи платок обратно.
   Она быстро наклонилась и коснулась ноги Виктории. Ладонь обожгло холодом смерти. Это все, что Ольга смогла определить, и с трудом сдержалась, чтобы не побежать к машине.
   Они вернулись к его дому задолго до рассвета. По дороге остановились, чтобы выбросить плед на свалке. Во дворе молча, тщательно отмывали машину, террасу и ступени Ольга драила, ползая на коленях с тряпкой, это вернее, чем швабра. Пули она не нашла. Тряпку сунула в полиэтиленовый пакет. Затем спросила у неподвижно стоящего у ступенек Алексея:
   – У тебя есть фонарь?
   – Зачем?
   – Нужно поискать вокруг террасы хотя бы. Вдруг что-то найдем. Пистолет, сумку, телефон…
   Он достал из одного шкафчика маломощный фонарик, она ползала с ним вокруг террасы, чувствуя, что теряет сознание… Ничего не нашла.
   Когда они шли к машине, их качало от изнеможения. В квартиру Ольги поднялись, когда небо посветлело. Она молча протянула Алексею чистое полотенце, он отправился в ванную. Она достала из бара бутылку коньяка, выпила пару глотков из стакана, закурила. Он вышел почти дымящийся после очень горячего душа, завернутый в полотенце.
   – Извини, что я так, немного привел в порядок одежду.
   – Нормально. Я дам тебе халат. Выпей.
   Ольга тоже долго без мыслей стояла под душем, потом чистила зубы и умывалась холодной водой. Ее преследовал запах духов Виктории, который казался ей запахом смерти. Он стал таким… В любом случае эти духи отныне будут для нее ненавистными. Она влезла в махровый халат, вышла в гостиную. Алексей сидел перед пустой бутылкой коньяка и смотрел абсолютно трезвыми глазами.
   – У тебя больше нет ничего спиртного? Не действует.
   – На кухне есть водка. Сейчас принесу.
   Она молча принесла бутылку, разлила по широким стаканам, выпила вместе с ним большими глотками не меньше половины, стараясь не чувствовать ни запаха, ни вкуса. Она терпеть не могла водку, держала ее в медицинских целях – дезинфекция, компрессы и все такое. Сейчас пригодилась. Сердце потеплело, дышать стало легче, в висках запульсировала кровь. Ольга взглянула внимательно на Алексея.
   – Как ты?
   – Плоховато, – вымученно улыбнулся он.
   – Я спрошу один раз, больше не буду к этому возвращаться. Алексей, ты действительно ее не убивал?
   Он не удивился вопросу, какое-то время молча смотрел в свой пустой стакан.
   – Зачем мне ее убивать?
   – Я не знаю, что предположить. Ты мог ее знать раньше. До того, как пришел к нам. Вас могло что-то связывать. Ты мог ее убить, к примеру, из ревности, из мести, из страха какого-то разоблачения… Вариантов масса.
   – Хорошо, что ты это сказала, а не подумала про себя. Такие вопросы возникнут, видимо, у любого. Но зачем в этом случае мне посвящать во все тебя? И зачем ее убивать у себя на террасе?
   – Я не знаю, где она была убита. А насчет меня – идея отличная. Это я предложила ее вывезти, и я – твое алиби.
   …Утром они вышли из дома, как два изгоя, связанные тайной, до которой им самим страшно дотронуться.

Глава 12

   Коля медленно шел к скамейке, на которой вчера ждал Марину, когда зазвонил его телефон. Он ответил, не глядя на определившийся номер, и немного удивился, услышав детский голос:
   – Здравствуйте. Вы где?
   – А… Понял. Это Егор и Грэй. Я, собственно, к вам подхожу. К той скамейке, где вы сидели вчера.
   – Хорошо. Мы и сейчас там.
   Коля приблизился к скамейке, остановился. На него смотрели, не моргая, красивые зрячие глаза пацана и слепые глаза овчарки – с абсолютно одинаковым выражением! Они оба видели не его. Они смотрели на свою надежду: вдруг появятся радость, счастье, приключение, каких им еще не доводилось встречать в жизни… У Коли странно дрогнуло сердце. Он всегда был уверен, что не любит детей и собак терпит только на большом расстоянии. А тут с ним… Что-то похожее на сентиментальность. Она забавно сочетается с той работой, которую он добровольно себе нашел.
   – Привет. – Коля протянул мальчику руку. Тот встал, и они обменялись рукопожатием.
   – Вы опять пришли ту тетю встречать? – спросил Егор, устраиваясь рядом с Колей на скамейке.
   – Да. Можешь говорить мне «ты». Я – недоросль.
   – А что это такое?
   – Ну, лет вроде много, а по уму, может, меньше, чем тебе.
   – Это хорошо. – Мальчик широко улыбнулся. – Вы… ты любишь компьютерные игры, гамбургеры и мороженое?
   – Черт, даже не знаю. Понимаешь, я такой странный недоросль, что ничего не люблю. Ну, иногда хочу, конечно. Сейчас бы съел гамбургер с мороженым, к примеру. Не сбегаешь в тот магазин? Купи нам чего захочешь. Я подержу Грэя.
   – А если тетя выйдет без меня?
   – Подождет. Но еще рано. Ты успеешь.
   Егор взял тысячу и побежал в магазин. Вернулся, задыхаясь от спешки и волнения.
   – Гамбургеров не было. Я купил хот-доги – четыре – и два мороженых.
   – Молодец. Хот-дог переводится «горячая собака», знаешь?
   – Нет. А почему?
   – Потому что умных людей мало. Таких, как мы с тобой. Давай ешь.
   – Вот сдача.
   – Оставь себе. Пригодится.
   – Мама говорит, сдачу нужно отдавать до копейки.
   – Ей отдавай. А это – наша общая касса будет у тебя.
   – Да? – Мальчик улыбнулся.
   Когда он начал есть, Коля понял, насколько пацан голоден. Сообщил лениво, что сам есть не будет, вспомнил, что пойдет с девушкой в ресторан. Егор честно скормил две сосиски овчарке, сам стал быстро есть остальное, отвернувшись. Он стеснялся своего голода. Когда Егор принялся за мороженое, из офиса стали выходить первые сотрудники.
   – Она, наверное, сейчас выйдет, – сказал Коля. – Ты ешь и мое мороженое. Завтра встретимся или созвонимся. Расскажешь о себе подробнее. Даю тебе такое задание. Если я завтра не приду, посмотри в это время отсюда или с балкона, не ждет ли эту девушку другой дядя, хорошо?
   – Хорошо, – радостно сказал Егор. – Я целый день буду смотреть!
   – Ну, без фанатизма постарайся, – сказал Коля, поднялся и пошел навстречу Марине.
   Она была сегодня в темно-синем облегающем платье из тонкого шелка. Она не улыбнулась и даже не ответила на его приветствие, просто просияла навстречу своими глазами с золотыми отблесками. «Авантюрин», – мелькнуло в голове у Коли. У мамы было много книг по геммологии. В одной из них написано: «Авантюрин связывают не только с приключениями и страстью к игре. Его в большей степени связывают с чистой любовью».
   – Ничего, что я опять тут случайно оказался? Кстати, авантюрин от слова «случайность».
   – Никаких проблем, – улыбнулась Марина. – А при чем тут авантюрин?
   – Твои глаза, – пожал плечами Коля. – А что, я первый это сказал?
   – Точно не знаю, но, кажется, да.
   – Я такой. Слушай, давай зайдем в то кафе? Выпьем по бокалу вина, кофе…
   – Ой, это безумно дорогая, бестолковая кафешка. Мы никогда туда не ходим. Неподалеку есть нормальная кофейня, я бы туда зашла… На десять минут.
   – Давай в бестолковую, а? Свалились деньги на производственные расходы, суть которых мне неясна. Но не исключено, что они на поддержание жизненного тонуса.
   – Ты меня заинтриговал, – согласилась Марина. – Мне сейчас актуально знать, где безработным выдают пособия для поддержания тонуса.
   Они пришли в очень приличное заведение, выпили по бокалу отличного вина, Марина с наслаждением вдохнула аромат чудесного кофе. И только тогда Коля небрежно уточнил:
   – Откуда интерес к пособиям для безработных?
   – Заявление написала об уходе, – беззаботно сказала Марина. – Через две недели – свободна…
   – Через две недели, – невыразительно пробормотал Коля и посмотрел на нее, румяную, безмятежную, жизнерадостную… И вдруг будто со стороны увидел их вместе, как через перевернутый бинокль: крошечные силуэты, готовые исчезнуть. «Я не могу ждать две недели, – понял он. – Потому что это слишком долго. Нужно их опередить. Времени у меня несколько дней от силы».

Глава 13

   Сергей Кольцов без предупреждения приехал в мединститут. Дверь заведующего кафедрой патологоанатомии профессора Масленникова была еще заперта. Сергей с задумчивым видом прогуливался по коридору. На самом деле он ни о чем толком не думал. Прикидывал, на какой минуте Александр Васильевич, специалист по особо важным экспертизам, скажет: «Сережа, ты сам прекратишь валять дурака или будешь ждать, когда тебя остановят?»