Битва произошла около г. Кадеша, на р. Оронте, как о том говорят египетские барельефы в Рамезиуме в Фивах и повествование историка Рамзеса Пантаура[84]. Этот льстивый царедворец, восхваляя необыкновенные подвиги Рамзеса, говорит о победе его над союзниками. Факты же говорят противное, так как гиты вскоре после того вторглись уже в Египет.
На египетских памятниках гиты изображены с желтоватой кожей, т. е. загорелыми, с бритыми бородами и головами, с длинными торчащими врозь усами и чубом, какой носили наши запорожцы XVI–XVIII вв.; черты лица суровые, с прямым лбом, длинным, прямым хрящеватым носом и подобранным подбородком, отчего носы еще более выдаются вперед. Стан короткий, ноги высокие. На головах высокие, конические барашковые шапки; на туловищах рубахи с каймой по подолу и нечто вроде кольчуг или кожаных курток. На ногах штаны и большие сапоги с голенищами до колен и узкими носками, немного загнутыми кверху. Сапоги настоящие, современные, какие носят и теперь простые казаки. На руках рукавицы с одним большим пальцем. Вооружение: короткое копье, лук и секира.
Некоторые западные ученые народ этот с большой натяжкой относят к монголам, хотя в чертах его нет ничего монгольского. Заключение это они главным образом основывают на том, что на бритых головах у них оставлен чуб. И только. По одному чубу – монгол. Но кто знаком с историей монгольского племени вообще и Китая, тот ясно увидит, что обычай этот не есть коренной монгольский, а заимствованный ими в древности из западной Азии. Древние массагеты брили бороды и носили чубы. Монголы носили косы, в некоторых племенах и чубы, но только высшее военное сословие и то не все.
Все египетские памятники отличаются большою точностью и правдивостью рисунка. На Ибсамбульских барельефах изображены не монголы с севера Азии (сапоги, рукавицы, барашковые шапки), а Геты-Руссы Малой Азии, родственные фригийцам, троянам и Гетам-Руссам Италии.
На некоторых египетских памятниках времен фараонов Менефты, Рамзеса III и др. (XIII в. до Р. X.) народы, нападавшие на Египет, названы Ту-рса и Ти-рсенами, т. е. росью, россами, и древние историки считали их родственными этрускам, т. е. Гетам-Руссам. Археологические данные, как мы видели выше, вполне подтвердили это предположение[85].
Памятники хетов или гетов разбросаны по всей Малой Азии и Сирии в виде письменных знаков, барельефов, гербов и проч. Письмена эти видны и на базальтовых скалах близ развалин древнего города Кадеша, в долине р. Оронта, где произошла битва с Рамзесом II, и в Киликии, и по верхнему Евфрату, и на скалах Эйюка, где еще крестоносцами был найден выбитый на камнях герб древних гетов в виде двуглавого орла, так поразивший этих рыцарей и принятый потом византийскими императорами, а при Иване III и русскими царями.
Развалины, открытые на севере р. Халиса, впадающего в Черное море близ Синопа, в Эйюке и Богаскои, свидетельствуют о существовании там значительной цивилизации: там были дворцы, выстроенные на обширной площади, от которых сохранились еще смело выведенные стены; затем святилище, высеченное в каменистом склоне холма, близ Богаскои, на стенах которого начертаны непрочтенные еще длинные рассуждения об изваянных на них лицах, в характерной одежде гетов; наконец, храм, недавно открытый немецкими учеными, полагающими, что ему более 4000 лет. Сравнительно более искусная постройка и отделка каппадокийских зданий заставляет предполагать, что эти гетские сооружения относятся к более поздней эпохе, нежели скульптурные произведения, оставшиеся от того же народа в Сирии.
Хетские надписи еще не раскрыли тайну этого великого народа; но недалеко то время, когда мы узнаем его историю. Путь к этому уже указали славянские ученые. Геты имели близкие сношения с Троей, с Финикией, с Закаспийским краем, где на скалах Карабеля (в южной части края) также найдены их изображения, тождественные с Ибсамбульскими.
Империя Гетов, расположенная, так сказать, на перекрестке народов, где разветвляется великий азиатский путь, между востоком и западом, могла распространять свое влияние, с одной стороны, на земли, прилегающие к р. Евфрату, а с другой – на берега Сирии и внутренние, параллельные им долины, равно как и страны Малой Азии. С точки зрения стратегической положение империи было очень прочно; она могла выдерживать упорную борьбу с сильными врагами. Отсюда начало тех беспощадных войн, которые так долго разоряли край. Но века прошли. Империя Гетов распалась. Борьба отдельных ее частей с возникшим могуществом ассириян и вавилонян была уже им не по силам. Часть Гетов подвинулась на берега Черного и Каспийского морей и стала известна под именем массагетов, масаков, просто саков, гетросиев, Гетов-Россов и др.; другая часть выселилась вместе с остатками троян в северную Африку и Италию, а остальные рассеялись по Ассирии и югу Сирии и искали приюта в стране родственных им аморреев, окрестностях Хеврона, Гаваона, в земле филистимлян и других ханаанских народов, основав там несколько укрепленных городов: Гет или Геф, Сакелаг, Ас-Калу (Аскалон), т. е. крепость «Азов», и др. Позднее они вступили в тесные сношения с Израилем, этим маленьким арабским племенем, усилив и обновив его и, смешавшись с туземцами, сами сильно изменились[86].
Вместе с евреями они принимали участие в построении Иерусалима.
Геты – хетеяне еврейских летописей, дали Израилю воинственный дух, крепкое телосложение и круглую арийскую голову (некоторой его части), а также каштановые и даже белокурые волосы, каковые имел в молодости царь Давид[87].
Большинство жен и наложниц Давида и сына его Соломона были чужеземки. Давид был младший из сыновей Иессея, евфратянина, т. е. с реки Евфрата; он жил в г. Вифлееме Иудином[88].
Верхнее течение Евфрата до Месопотамии издревле было занято Гетами, как и Сирия с гг. Гаматом, Кадешем, по р. Оронту, и др.
Если бы Иессей или его предок пришел из Месопотамии, откуда пришел Авраам, то он назван бы был по одному из расположенных там халдейских городов; но он назван евфратянином, т. е. переселившимся с верхнего Евфрата, а не среднего, текущего по Месопотамии. Евреи, как увидим ниже, в своих хрониках всегда определенно отмечали, кто из их героев и из какого города или страны происходил. Тот был амморрей, тот хетеянин или Гет, а тоть езреель или кармелит. Одна из жен Давида Агинея была кармелитянка. Любимая же жена была белокурая красавица Вирсавия, отнятая им у своего военноначальника Урии, родом Гета. Следовательно, и Вирсавия была того же происхождения. От Вирсавии родился Соломон[89].
Сын Давида, красавец Авессалом, у которого, как говорится в Библии, от головы до ног не было недостатка, был рожден от Маахи, дочери царя Гессурского Талмая, из страны Гамат, на р. Оронте, текущей параллельно финикийскому побережью, в Сирии, из владений Гетов[90].
Дочь Авессалома, красавица Фамарь или Тамарь, сделалась женою сына Соломона Ровоама и родила ему сына Авию, а от Авия родился Аса[91].
Из гор. Гета с Давидом пришли в Хеврон, а потом и в Иерусалим до 600 воинов – гетов, под начальством Еффея (Геттея), которые во всех его войнах и бедствиях, даже при восстании сына его Авессалома, оставались ему верны. Когда Давид бежал от Авессалома в пустыню, воины эти шли впереди и по сторонам несчастного царя, охраняя его от случайного нападения взбунтовавшейся черни. «И сказал царь Еффею Гетянину: зачем и ты идешь с нами? возвратись и оставайся с тем царем (Авессаломом), ибо ты – чужеземец и пришел сюда из своего места; вчера ты пришел, а сегодня я заставлю идти с нами? я иду, куда случится; возвратись и возврати братьев своих с собою. И отвечал Еффей царю: жив Господь, и да живет господин мой царь: где бы ни был господин мой царь, в жизни ли, в смерти ли, там будет и раб твой. И сказал Давид: и так иди и ходи за мною. И пошел Еффей Гетянин и все люди его и все дети, бывшие с ним[92].
Евреи в то время были веротерпимы и не чуждались иноземцев, не делавшим им зла, а потому Геты легко смешались с ними. В особенности охотно евреи брали себе в замужество белокурых красавиц гетеянок, предпочитая их своим черномазым соплеменницам. От этого смешения браков появились и те исторические красавицы, пред которыми восторгались персы, а потом греки и ремляне.
Геты дали евреям и институт пророков, и великих провозвестников Истины. Все великие пророки этого народа мыслили не так, как вся бен-израильская масса, узколобая (в антропологическом отношении), не понимавшая их и стоявшая с ними всегда во вражде. Пророки изгонялись, побивались камнями, распинались на крестах и вообще погибали насильственною смертью только за то, что масса эта не смогла понять не свойственной ей арийской идеи об Истине, так хорошо понятой и усвоенной арийцами на пространстве всего земного шара. Голова семита не вместила проповеди пророка-арийца, и голос его оставался «вопиющим в пустыне». Это был голос Гета-арийца, волею судеб заброшенного на чужбину.
Господствуя в Сирии, Геты имели сильное влияние на финикийское побережье Средиземного моря, где ими были построены города: Арад (радость, убежище), Тир или Цур, Сидон, Акку и др., перешедшие по распадении гетской монархии во владение финикийцев, народа смешанного типа.
Геты также способствовали возникновению на р. Тигре Ассирийской монархии, в течение многих веков оспаривавшей первенство и господство в долине Тигра и Евфрата у Вавилонской (халдейской). Они дали ассиро-вавилонянам и своих богов: Ассира, Ассура или Ашура (Ас-сир – я – царь)[93]. Также дали: Беела (Баал или Ваал) – Белаго-бога; Мардука или Мердуха – дух мертвых; Белтис (богиня) – белая; Набу – небо, Баг – бог и др. Также слово сар – царь. Еврейская передача имени Навуходоносор – Небу-кадне-цар, Балтасар – Белый царь, Салмана-сар – Соломон-царь и др.
Пророки, как стоявшие выше темной бен-израильской массы, были хорошо осведомлены о могуществе соседних и даже отдаленных народов и всегда грозили евреям нашествием на Палестину могущественного северного народа Россов, из земли Магог (Великой Скифии), на конях, в бронях, со щитами и вооруженных мечами[94].
Белокурые красавицы северянки прельщали смуглых южан. Даже египетский фараон Рамзес III имел вторую жену, светло-каштановую красавицу гетеянку Изиду, которой имя на родном языке было Гемароцат. И таким образом эта дочь великого народа Гетов сделалась царицей Египта, после замурованной фараоном живою ее предшественницы Тии.
Ко двору этого фараона как пленница, купленная у пиратов в Карфаген, также попала и белокурая дочь несчастного царя Илиона Приама, юная красавица Лаодика. Она была тайно убита одной из прислужниц царицы Тии, из ревности, и погребена Рамзесом с царскими почестями. Саркофаг из порфира с ее мумией был найден в 1881 г. и теперь хранится в музее Булака, под Каиром. На груди умершей был открыт папирус, повествующий о ее горькой судьбине. Мумию и папирус видел в 1881 г. наш известный историк Д. Л. Мордовцев и подробности жизни и смерти этой «миловиднейшей дочери Приама и Гекубы», как говорит Гомер, слышал от директора музея, знаменитого египтолога Масперо, прочитавшего найденный папирус.
Рамзес III Рампсинит (из 20-й династии) воцарился в 1250 г. до Р. X. Следовательно, Троя пала от набега морских пиратов – данаев в последней половине XIII в., т. е. между 1250 и 1200 г. до Р. X. Эти ценные документы, как папирус, найденный на груди мумии дочери царя Приама в Египте, так и намогильная плита троянского героя Энея, найденная в Италии, красноречиво говорят нам о том далеком прошлом, жизни, верованиях и страданиях представителей одного из царских родов Гетов-Руссов с берегов Эгейского моря и Дарданелльского пролива, подтверждая в то же время с очевидной ясностью, что Троя, царь ее Приам, жена его Гекуба, сыновья Гектор, Парис, Дий, Троил, дочери Кассандра, Поликсена, Лаодика и др., с такою простотой и любовью описанные Омиром, не миф, а самая реальная действительность и что народ, представителями которого были перечисленные выше лица, говорил на древнем языке Руссов, имел свои письмена и в стихосложении пользовался гекзаметром. Теперь спрашивается, кто же был этот загадочный повествователь, так просто и картинно изобразивший нам жизнь, нравы и верования древнего, но близкого и родственного нам народа – Дарданов-Троян, называвших себя Гетами-Руссами, – кто был Омир?
К этому вопросу мы еще вернемся.
Глава VII. Амазонки[95]
На египетских памятниках гиты изображены с желтоватой кожей, т. е. загорелыми, с бритыми бородами и головами, с длинными торчащими врозь усами и чубом, какой носили наши запорожцы XVI–XVIII вв.; черты лица суровые, с прямым лбом, длинным, прямым хрящеватым носом и подобранным подбородком, отчего носы еще более выдаются вперед. Стан короткий, ноги высокие. На головах высокие, конические барашковые шапки; на туловищах рубахи с каймой по подолу и нечто вроде кольчуг или кожаных курток. На ногах штаны и большие сапоги с голенищами до колен и узкими носками, немного загнутыми кверху. Сапоги настоящие, современные, какие носят и теперь простые казаки. На руках рукавицы с одним большим пальцем. Вооружение: короткое копье, лук и секира.
Некоторые западные ученые народ этот с большой натяжкой относят к монголам, хотя в чертах его нет ничего монгольского. Заключение это они главным образом основывают на том, что на бритых головах у них оставлен чуб. И только. По одному чубу – монгол. Но кто знаком с историей монгольского племени вообще и Китая, тот ясно увидит, что обычай этот не есть коренной монгольский, а заимствованный ими в древности из западной Азии. Древние массагеты брили бороды и носили чубы. Монголы носили косы, в некоторых племенах и чубы, но только высшее военное сословие и то не все.
Все египетские памятники отличаются большою точностью и правдивостью рисунка. На Ибсамбульских барельефах изображены не монголы с севера Азии (сапоги, рукавицы, барашковые шапки), а Геты-Руссы Малой Азии, родственные фригийцам, троянам и Гетам-Руссам Италии.
На некоторых египетских памятниках времен фараонов Менефты, Рамзеса III и др. (XIII в. до Р. X.) народы, нападавшие на Египет, названы Ту-рса и Ти-рсенами, т. е. росью, россами, и древние историки считали их родственными этрускам, т. е. Гетам-Руссам. Археологические данные, как мы видели выше, вполне подтвердили это предположение[85].
Памятники хетов или гетов разбросаны по всей Малой Азии и Сирии в виде письменных знаков, барельефов, гербов и проч. Письмена эти видны и на базальтовых скалах близ развалин древнего города Кадеша, в долине р. Оронта, где произошла битва с Рамзесом II, и в Киликии, и по верхнему Евфрату, и на скалах Эйюка, где еще крестоносцами был найден выбитый на камнях герб древних гетов в виде двуглавого орла, так поразивший этих рыцарей и принятый потом византийскими императорами, а при Иване III и русскими царями.
Развалины, открытые на севере р. Халиса, впадающего в Черное море близ Синопа, в Эйюке и Богаскои, свидетельствуют о существовании там значительной цивилизации: там были дворцы, выстроенные на обширной площади, от которых сохранились еще смело выведенные стены; затем святилище, высеченное в каменистом склоне холма, близ Богаскои, на стенах которого начертаны непрочтенные еще длинные рассуждения об изваянных на них лицах, в характерной одежде гетов; наконец, храм, недавно открытый немецкими учеными, полагающими, что ему более 4000 лет. Сравнительно более искусная постройка и отделка каппадокийских зданий заставляет предполагать, что эти гетские сооружения относятся к более поздней эпохе, нежели скульптурные произведения, оставшиеся от того же народа в Сирии.
Хетские надписи еще не раскрыли тайну этого великого народа; но недалеко то время, когда мы узнаем его историю. Путь к этому уже указали славянские ученые. Геты имели близкие сношения с Троей, с Финикией, с Закаспийским краем, где на скалах Карабеля (в южной части края) также найдены их изображения, тождественные с Ибсамбульскими.
Империя Гетов, расположенная, так сказать, на перекрестке народов, где разветвляется великий азиатский путь, между востоком и западом, могла распространять свое влияние, с одной стороны, на земли, прилегающие к р. Евфрату, а с другой – на берега Сирии и внутренние, параллельные им долины, равно как и страны Малой Азии. С точки зрения стратегической положение империи было очень прочно; она могла выдерживать упорную борьбу с сильными врагами. Отсюда начало тех беспощадных войн, которые так долго разоряли край. Но века прошли. Империя Гетов распалась. Борьба отдельных ее частей с возникшим могуществом ассириян и вавилонян была уже им не по силам. Часть Гетов подвинулась на берега Черного и Каспийского морей и стала известна под именем массагетов, масаков, просто саков, гетросиев, Гетов-Россов и др.; другая часть выселилась вместе с остатками троян в северную Африку и Италию, а остальные рассеялись по Ассирии и югу Сирии и искали приюта в стране родственных им аморреев, окрестностях Хеврона, Гаваона, в земле филистимлян и других ханаанских народов, основав там несколько укрепленных городов: Гет или Геф, Сакелаг, Ас-Калу (Аскалон), т. е. крепость «Азов», и др. Позднее они вступили в тесные сношения с Израилем, этим маленьким арабским племенем, усилив и обновив его и, смешавшись с туземцами, сами сильно изменились[86].
Вместе с евреями они принимали участие в построении Иерусалима.
Геты – хетеяне еврейских летописей, дали Израилю воинственный дух, крепкое телосложение и круглую арийскую голову (некоторой его части), а также каштановые и даже белокурые волосы, каковые имел в молодости царь Давид[87].
Большинство жен и наложниц Давида и сына его Соломона были чужеземки. Давид был младший из сыновей Иессея, евфратянина, т. е. с реки Евфрата; он жил в г. Вифлееме Иудином[88].
Верхнее течение Евфрата до Месопотамии издревле было занято Гетами, как и Сирия с гг. Гаматом, Кадешем, по р. Оронту, и др.
Если бы Иессей или его предок пришел из Месопотамии, откуда пришел Авраам, то он назван бы был по одному из расположенных там халдейских городов; но он назван евфратянином, т. е. переселившимся с верхнего Евфрата, а не среднего, текущего по Месопотамии. Евреи, как увидим ниже, в своих хрониках всегда определенно отмечали, кто из их героев и из какого города или страны происходил. Тот был амморрей, тот хетеянин или Гет, а тоть езреель или кармелит. Одна из жен Давида Агинея была кармелитянка. Любимая же жена была белокурая красавица Вирсавия, отнятая им у своего военноначальника Урии, родом Гета. Следовательно, и Вирсавия была того же происхождения. От Вирсавии родился Соломон[89].
Сын Давида, красавец Авессалом, у которого, как говорится в Библии, от головы до ног не было недостатка, был рожден от Маахи, дочери царя Гессурского Талмая, из страны Гамат, на р. Оронте, текущей параллельно финикийскому побережью, в Сирии, из владений Гетов[90].
Дочь Авессалома, красавица Фамарь или Тамарь, сделалась женою сына Соломона Ровоама и родила ему сына Авию, а от Авия родился Аса[91].
Из гор. Гета с Давидом пришли в Хеврон, а потом и в Иерусалим до 600 воинов – гетов, под начальством Еффея (Геттея), которые во всех его войнах и бедствиях, даже при восстании сына его Авессалома, оставались ему верны. Когда Давид бежал от Авессалома в пустыню, воины эти шли впереди и по сторонам несчастного царя, охраняя его от случайного нападения взбунтовавшейся черни. «И сказал царь Еффею Гетянину: зачем и ты идешь с нами? возвратись и оставайся с тем царем (Авессаломом), ибо ты – чужеземец и пришел сюда из своего места; вчера ты пришел, а сегодня я заставлю идти с нами? я иду, куда случится; возвратись и возврати братьев своих с собою. И отвечал Еффей царю: жив Господь, и да живет господин мой царь: где бы ни был господин мой царь, в жизни ли, в смерти ли, там будет и раб твой. И сказал Давид: и так иди и ходи за мною. И пошел Еффей Гетянин и все люди его и все дети, бывшие с ним[92].
Евреи в то время были веротерпимы и не чуждались иноземцев, не делавшим им зла, а потому Геты легко смешались с ними. В особенности охотно евреи брали себе в замужество белокурых красавиц гетеянок, предпочитая их своим черномазым соплеменницам. От этого смешения браков появились и те исторические красавицы, пред которыми восторгались персы, а потом греки и ремляне.
Геты дали евреям и институт пророков, и великих провозвестников Истины. Все великие пророки этого народа мыслили не так, как вся бен-израильская масса, узколобая (в антропологическом отношении), не понимавшая их и стоявшая с ними всегда во вражде. Пророки изгонялись, побивались камнями, распинались на крестах и вообще погибали насильственною смертью только за то, что масса эта не смогла понять не свойственной ей арийской идеи об Истине, так хорошо понятой и усвоенной арийцами на пространстве всего земного шара. Голова семита не вместила проповеди пророка-арийца, и голос его оставался «вопиющим в пустыне». Это был голос Гета-арийца, волею судеб заброшенного на чужбину.
Господствуя в Сирии, Геты имели сильное влияние на финикийское побережье Средиземного моря, где ими были построены города: Арад (радость, убежище), Тир или Цур, Сидон, Акку и др., перешедшие по распадении гетской монархии во владение финикийцев, народа смешанного типа.
Геты также способствовали возникновению на р. Тигре Ассирийской монархии, в течение многих веков оспаривавшей первенство и господство в долине Тигра и Евфрата у Вавилонской (халдейской). Они дали ассиро-вавилонянам и своих богов: Ассира, Ассура или Ашура (Ас-сир – я – царь)[93]. Также дали: Беела (Баал или Ваал) – Белаго-бога; Мардука или Мердуха – дух мертвых; Белтис (богиня) – белая; Набу – небо, Баг – бог и др. Также слово сар – царь. Еврейская передача имени Навуходоносор – Небу-кадне-цар, Балтасар – Белый царь, Салмана-сар – Соломон-царь и др.
Пророки, как стоявшие выше темной бен-израильской массы, были хорошо осведомлены о могуществе соседних и даже отдаленных народов и всегда грозили евреям нашествием на Палестину могущественного северного народа Россов, из земли Магог (Великой Скифии), на конях, в бронях, со щитами и вооруженных мечами[94].
Белокурые красавицы северянки прельщали смуглых южан. Даже египетский фараон Рамзес III имел вторую жену, светло-каштановую красавицу гетеянку Изиду, которой имя на родном языке было Гемароцат. И таким образом эта дочь великого народа Гетов сделалась царицей Египта, после замурованной фараоном живою ее предшественницы Тии.
Ко двору этого фараона как пленница, купленная у пиратов в Карфаген, также попала и белокурая дочь несчастного царя Илиона Приама, юная красавица Лаодика. Она была тайно убита одной из прислужниц царицы Тии, из ревности, и погребена Рамзесом с царскими почестями. Саркофаг из порфира с ее мумией был найден в 1881 г. и теперь хранится в музее Булака, под Каиром. На груди умершей был открыт папирус, повествующий о ее горькой судьбине. Мумию и папирус видел в 1881 г. наш известный историк Д. Л. Мордовцев и подробности жизни и смерти этой «миловиднейшей дочери Приама и Гекубы», как говорит Гомер, слышал от директора музея, знаменитого египтолога Масперо, прочитавшего найденный папирус.
Рамзес III Рампсинит (из 20-й династии) воцарился в 1250 г. до Р. X. Следовательно, Троя пала от набега морских пиратов – данаев в последней половине XIII в., т. е. между 1250 и 1200 г. до Р. X. Эти ценные документы, как папирус, найденный на груди мумии дочери царя Приама в Египте, так и намогильная плита троянского героя Энея, найденная в Италии, красноречиво говорят нам о том далеком прошлом, жизни, верованиях и страданиях представителей одного из царских родов Гетов-Руссов с берегов Эгейского моря и Дарданелльского пролива, подтверждая в то же время с очевидной ясностью, что Троя, царь ее Приам, жена его Гекуба, сыновья Гектор, Парис, Дий, Троил, дочери Кассандра, Поликсена, Лаодика и др., с такою простотой и любовью описанные Омиром, не миф, а самая реальная действительность и что народ, представителями которого были перечисленные выше лица, говорил на древнем языке Руссов, имел свои письмена и в стихосложении пользовался гекзаметром. Теперь спрашивается, кто же был этот загадочный повествователь, так просто и картинно изобразивший нам жизнь, нравы и верования древнего, но близкого и родственного нам народа – Дарданов-Троян, называвших себя Гетами-Руссами, – кто был Омир?
К этому вопросу мы еще вернемся.
Глава VII. Амазонки[95]
О существовании амазонок на Дону, берегах Азовского и Черного морей говорят почти все древние писатели. Большинство из них повторяют один другого, но между ними есть и такие, с которыми приходится серьезно считаться. Впервые об амазонках упоминается в Илиаде. Они приходили на выручку Трое. Приам говорит (рапсодия III, ст. 188): «И я считался союзником фригиян в то время, когда пришли равные по силе мужам амазонки».
Потом о них вкратце говорят Гекатей (550 лет до Р. X.), Эсхил (525–456 гг. до Р. X.), Пиндар (522–442 гг. до Р. X.), Скилакс Кариандерский (521–485 гг.) и многие др. Скилакс (Peri plus, § 70) говорит: «Азия начинается от р. Танаиса, и первый азиатский народ в Понте – Савроматы. Этим народом управляют женщины-амазонки».
Наиболее пространно о них говорит Геродот (IV, 110–117).
«В то время, – пишет этот историк, – когда греки воевали с амазонками, которых скифы называют ойорпата, что по-гречески означает убийца мужчин, амазонки были побеждены на берегах Фермодонта (на южном берегу Черного моря), и греки отправились на родину, увозя с собой на трех кораблях пленниц. В открытом море амазонки возмутились и убили всех мужчин. Но так как они не умели управлять рулем, парусами и веслами, то, отделавшись от мужчин, носились по морю по воле волн и ветров и наконец пристали к той части Меотийского (Азовского) моря, где находится местечко Кремни. Оно лежит в земле свободных скифов. Здесь эти женщины сошли с кораблей и отправились искать жилых мест, – разграбили первый попавшийся им табун лошадей и затем, сев на них, начали грабить имущество скифов. Последние не знали, откуда появились эти новые враги, и были в большом недоумении. Приняв их сперва за мужчин, как бы однолеток, они вступили с ними в бой, но потом, осмотрев убитых, убедились, что имеют дело с женщинами.
После этого, посоветовавшись между собою, скифы решили больше их не убивать и послали к ним самых молодых из своих воинов в том приблизительно числе, из какого, как они полагали, состоит войско амазонок. Молодые люди расположились лагерем вблизи стана амазонок. Когда те увидели, что скифы пришли не с целью напасть на них, то не стали обращать внимания на пришедших, и с каждым днем эти два лагеря все больше и больше сближались. Молодые люди, как и амазонки, не имели ничего, кроме оружия и лошадей, и доставали себе средства к жизни охотой.
Около полудня амазонки, в одиночку или вдвоем, удалялись от лагеря… Скифы это заметили и стали делать то же самое. Один из них решился подойти к амазонке, которая была одна. Она не оттолкнула его… Потом, продолжает Геродот, амазонка, не зная языка скифов, жестами дала понять новому знакомому, что завтра она придет с подругой, с тем чтобы и он привел товарища. Так и сделали. Остальные юноши, узнав об этом, последовали их примеру и привлекли к себе всех амазонок. Наконец оба лагеря смешались и стали жить сообща, каждый мужчина с той женщиной, с которой он впервые сошелся. Скифы никак не могли изучить языка амазонок, между тем как последние живо привыкли к языку своих мужей. На предложение молодых скифов возвратиться всем им к их согражданам, амазонки отвечали:
– Мы никогда бы не могли жить с женщинами вашего племени, так как привыкли употреблять лук, метать дротики и ездить верхом. Мирные женские занятия нам неизвестны. Если вы желаете, чтобы мы остались вашими женами, и хотите поступить справедливо, то отправляйтесь к вашим родителям, потребуйте от них вашу часть состояния и возвращайтесь жить с нами.
Молодые скифы так и сделали.
Тогда амазонки сказали им:
– Нам очень неудобно жить в этой стране после того, как мы отняли вас у родителей, а также и опустошили их поля. Но так как вы дорожите нами, как вашими женами, то сделайте вот что: оставим эту страну, перейдем Танаис (Дон) и будем жить по ту сторону этой реки.
Это предложение было принято юными скифами. Перейдя Танаис, они шли три дня к востоку и три дня от Меотийского моря к северу и, придя на то место, где теперь, т. е. во время Геродота, они живут, основали там свои поселения. С тех пор, заканчивает Геродот, женщины савроматов, т. е. переселенцев скифов, женившихся на амазонках, сохраняя свой прежний обычай, ездят верхом на охоту вместе с мужьями и без них, сопровождают их на войне и носят одинаковое с ними платье. Основной язык савроматов скифский, но испорченный с самого начала, так как амазонки никогда не могли вполне правильно изучить скифского языка.
На счет свадеб у них существует обычай, воспрещающий девушке выходить замуж, пока она не убьет хоть одного врага».
Так говорит об амазонках «отец истории», великий Геродот. Правда, в его повествовании много фантастического, но есть и доля истины.
Гелланник, современник Геродота, говорит (tragm. 84) о нападении амазонок с берегов Азовского моря на Аттику.
Лизий (459–390 гг. до Р. X.) пишет:
«Амазонки первых времен были дочери Арея (бог войны у скифов – Марс) и жили на берегах Фермодонта. Они были единственные из всех окружающих их народов, носили железное оружие и первые стали ездить верхом. При помощи лошадей они брали в плен бежавших противников совсем неожиданно, т. к. те не знали еще верховой езды, и оставляли далеко за собой тех, которые их преследовали. За свое мужество, по своему телосложению они считались скорее мужчинами, чем женщинами, ибо казалось, что они более превосходят мужчин своим мужеством, чем отличаются от них внешним видом».
Философ Платон (429–348 гг. до Р. X.) об амазонках сказал более правдиво: «Я узнал из древних мифов и поверил, а что касается нынешнего положения, то к слову сказать, даже знаю, что бесчисленное множество женщин, называемых «савроматидами», живет между народами, окружающими Понт.
Они не только ездят верхом, но и носят луки и всякое оружие и упражняются в их употреблении в строю так же, как мужчины» (De legibus, VI, р. 805).
Не умолчал об амазонках и Страбон:
«Говорят, что амазонки живут в горах (Кавказских), возвышающихся над Албанией… Они жили смежно с гаргареями по северному скату той части Кавказа, которая известна под названием Громовых гор. Тут в течение не менее месяца в году амазонки занимались садоводством, посевами, скотоводством, но преимущественно разведением лошадей. Самые отважные из них промышляли охотою и занимались военными упражнениями. Все они с малолетства выжигали себе правую грудь, чтобы свободней действовать рукою при разных эволюциях, а в особенности при метании копья. Кроме этого оружия они употребляли также лук, сагарис – двойную боевую секиру и щит и делали себе шлемы, панцири и пояса из шкур диких зверей. При наступлении весны они отправлялись на ближайшую гору, отделявшую их от гаргареев, и оставались там два месяца. С своей стороны и эти последние, следуя древнему обычаю, поднимались туда же. Соединившись с амазонками, они вместе приносили богам жертвы, после чего в тайне ночи соединялись без разбора… Происшедшие таким образом дети делились по их полу: девочки оставались при матерях, а мальчики возвращались отцам…» (VI, 5).
О происхождении этого женского военного сословия Диодор Сицилийский (I в. до Р. X.) повествует:
Потом о них вкратце говорят Гекатей (550 лет до Р. X.), Эсхил (525–456 гг. до Р. X.), Пиндар (522–442 гг. до Р. X.), Скилакс Кариандерский (521–485 гг.) и многие др. Скилакс (Peri plus, § 70) говорит: «Азия начинается от р. Танаиса, и первый азиатский народ в Понте – Савроматы. Этим народом управляют женщины-амазонки».
Наиболее пространно о них говорит Геродот (IV, 110–117).
«В то время, – пишет этот историк, – когда греки воевали с амазонками, которых скифы называют ойорпата, что по-гречески означает убийца мужчин, амазонки были побеждены на берегах Фермодонта (на южном берегу Черного моря), и греки отправились на родину, увозя с собой на трех кораблях пленниц. В открытом море амазонки возмутились и убили всех мужчин. Но так как они не умели управлять рулем, парусами и веслами, то, отделавшись от мужчин, носились по морю по воле волн и ветров и наконец пристали к той части Меотийского (Азовского) моря, где находится местечко Кремни. Оно лежит в земле свободных скифов. Здесь эти женщины сошли с кораблей и отправились искать жилых мест, – разграбили первый попавшийся им табун лошадей и затем, сев на них, начали грабить имущество скифов. Последние не знали, откуда появились эти новые враги, и были в большом недоумении. Приняв их сперва за мужчин, как бы однолеток, они вступили с ними в бой, но потом, осмотрев убитых, убедились, что имеют дело с женщинами.
После этого, посоветовавшись между собою, скифы решили больше их не убивать и послали к ним самых молодых из своих воинов в том приблизительно числе, из какого, как они полагали, состоит войско амазонок. Молодые люди расположились лагерем вблизи стана амазонок. Когда те увидели, что скифы пришли не с целью напасть на них, то не стали обращать внимания на пришедших, и с каждым днем эти два лагеря все больше и больше сближались. Молодые люди, как и амазонки, не имели ничего, кроме оружия и лошадей, и доставали себе средства к жизни охотой.
Около полудня амазонки, в одиночку или вдвоем, удалялись от лагеря… Скифы это заметили и стали делать то же самое. Один из них решился подойти к амазонке, которая была одна. Она не оттолкнула его… Потом, продолжает Геродот, амазонка, не зная языка скифов, жестами дала понять новому знакомому, что завтра она придет с подругой, с тем чтобы и он привел товарища. Так и сделали. Остальные юноши, узнав об этом, последовали их примеру и привлекли к себе всех амазонок. Наконец оба лагеря смешались и стали жить сообща, каждый мужчина с той женщиной, с которой он впервые сошелся. Скифы никак не могли изучить языка амазонок, между тем как последние живо привыкли к языку своих мужей. На предложение молодых скифов возвратиться всем им к их согражданам, амазонки отвечали:
– Мы никогда бы не могли жить с женщинами вашего племени, так как привыкли употреблять лук, метать дротики и ездить верхом. Мирные женские занятия нам неизвестны. Если вы желаете, чтобы мы остались вашими женами, и хотите поступить справедливо, то отправляйтесь к вашим родителям, потребуйте от них вашу часть состояния и возвращайтесь жить с нами.
Молодые скифы так и сделали.
Тогда амазонки сказали им:
– Нам очень неудобно жить в этой стране после того, как мы отняли вас у родителей, а также и опустошили их поля. Но так как вы дорожите нами, как вашими женами, то сделайте вот что: оставим эту страну, перейдем Танаис (Дон) и будем жить по ту сторону этой реки.
Это предложение было принято юными скифами. Перейдя Танаис, они шли три дня к востоку и три дня от Меотийского моря к северу и, придя на то место, где теперь, т. е. во время Геродота, они живут, основали там свои поселения. С тех пор, заканчивает Геродот, женщины савроматов, т. е. переселенцев скифов, женившихся на амазонках, сохраняя свой прежний обычай, ездят верхом на охоту вместе с мужьями и без них, сопровождают их на войне и носят одинаковое с ними платье. Основной язык савроматов скифский, но испорченный с самого начала, так как амазонки никогда не могли вполне правильно изучить скифского языка.
На счет свадеб у них существует обычай, воспрещающий девушке выходить замуж, пока она не убьет хоть одного врага».
Так говорит об амазонках «отец истории», великий Геродот. Правда, в его повествовании много фантастического, но есть и доля истины.
Гелланник, современник Геродота, говорит (tragm. 84) о нападении амазонок с берегов Азовского моря на Аттику.
Лизий (459–390 гг. до Р. X.) пишет:
«Амазонки первых времен были дочери Арея (бог войны у скифов – Марс) и жили на берегах Фермодонта. Они были единственные из всех окружающих их народов, носили железное оружие и первые стали ездить верхом. При помощи лошадей они брали в плен бежавших противников совсем неожиданно, т. к. те не знали еще верховой езды, и оставляли далеко за собой тех, которые их преследовали. За свое мужество, по своему телосложению они считались скорее мужчинами, чем женщинами, ибо казалось, что они более превосходят мужчин своим мужеством, чем отличаются от них внешним видом».
Философ Платон (429–348 гг. до Р. X.) об амазонках сказал более правдиво: «Я узнал из древних мифов и поверил, а что касается нынешнего положения, то к слову сказать, даже знаю, что бесчисленное множество женщин, называемых «савроматидами», живет между народами, окружающими Понт.
Они не только ездят верхом, но и носят луки и всякое оружие и упражняются в их употреблении в строю так же, как мужчины» (De legibus, VI, р. 805).
Не умолчал об амазонках и Страбон:
«Говорят, что амазонки живут в горах (Кавказских), возвышающихся над Албанией… Они жили смежно с гаргареями по северному скату той части Кавказа, которая известна под названием Громовых гор. Тут в течение не менее месяца в году амазонки занимались садоводством, посевами, скотоводством, но преимущественно разведением лошадей. Самые отважные из них промышляли охотою и занимались военными упражнениями. Все они с малолетства выжигали себе правую грудь, чтобы свободней действовать рукою при разных эволюциях, а в особенности при метании копья. Кроме этого оружия они употребляли также лук, сагарис – двойную боевую секиру и щит и делали себе шлемы, панцири и пояса из шкур диких зверей. При наступлении весны они отправлялись на ближайшую гору, отделявшую их от гаргареев, и оставались там два месяца. С своей стороны и эти последние, следуя древнему обычаю, поднимались туда же. Соединившись с амазонками, они вместе приносили богам жертвы, после чего в тайне ночи соединялись без разбора… Происшедшие таким образом дети делились по их полу: девочки оставались при матерях, а мальчики возвращались отцам…» (VI, 5).
О происхождении этого женского военного сословия Диодор Сицилийский (I в. до Р. X.) повествует:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента