Страница:
И все это пронеслось в моей голове меньше чем за две минуты. В итоге я остановилась на грибах с бульоном, блюде из ската и побегах брокколи с острыми грецкими орехами. Когда официант принес хлеб, я съела три кусочка, даже не пытаясь себя остановить. Потом шеф-повар узнал Цезаря, и на столе начали появляться незапланированные блюда – подарок от шефа: суп-пюре, моцарелла с анчоусами. И я все это съела, к своему огромному стыду. На десерт нам подали тыквенное мороженое. Если бы я не была одержима своей диетой, то просто бы два раза нормально покушала в течение дня и заказала бы то, чего мне действительно хочется на ужин, и точно бы не стала сметать все, что попадется под руку, включая огромное печенье с шоколадной крошкой, забытое мной на подушке в нашей спальне днем ранее.
Да, я одержима. Различные вариации подобного внутреннего монолога прокручиваются в головах большинства женщин, которых я знаю, несколько раз за день. Я не утверждаю, что это хорошо, я просто хочу дать вам понять, что это скорее правило, чем исключение.
Я знаю Нэнси Фаркас[15] вот уже семь лет. Наши дочери дружат с момента, когда одной было всего два, а другой три года, и мы стали еще ближе, когда девочки подросли. Нэнси умница, она хорошо устроилась в жизни и выглядит просто потрясающе. Она немного цинична, и я уважаю ее «нужно-просто-это-сделать» позицию. Она работает адвокатом в крупном банке и создает впечатление невероятно компетентного и строгого юриста. Я бы не хотела оказаться на месте людей, с которыми она судится. Но что касается еды, то я бы сказала, что она такая же неоднозначная, как и я.
«Я задумываюсь о любом мельчайшем кусочке, который я собираюсь съесть, перед тем как положить его в рот», – начинает она наш разговор. Мы сидим на пляже Лонг-Айленда, а наши дочери играются в песке в нескольких метрах от нас. Хорошо, что они не слышат нашей беседы, ведь все манхэттенские женщины постоянно переживают, что их дочери подхватят от них эти причуды с питанием. По-моему, Нэнси всегда хорошо выглядела, но она тем не менее частенько сидит на диете, при которой она через день питается только молоком или только овощами. Когда она не на диете, то вроде бы вполне неплохо кушает. В этот раз она впервые поделилась со мной своим секретным монологом, и он вызывает такую же жалость, как и мой в «Bedford Post Inn».
Она хотела бы избавиться от всех мыслей по этому поводу, но не может. «В мире столько гораздо более важных проблем, о которых я могла бы позаботиться. Было бы так здорово придерживаться какой-нибудь одной конкретной диеты и сбросить пять килограммов. Я могла бы освободить свой разум для чего-нибудь более важного».
Как я уже упоминала, мы с Нэнси – хорошие друзья, так что я думаю, что она со мной была более откровенна, чем остальные женщины, с которыми я говорила до этого. В какой-то степени это просто удручает – осознавать, насколько ты помешана на еде. Частенько у меня вызывало сомнение хвастовство насчет питания: некоторые женщины заявляли, что они строго следуют своей диете, другие утверждали, что они не думают и не переживают о своем питании, что они едят все, что им захочется. Но как только я просила этих женщин, а их были десятки, вести дневники своего питания, как тут же их беззаботное «я-ем-что-хочу» куда-то пропадало.
Как минимум половина женщин спрашивала меня, насколько их дневники отличаются от дневников других женщин. Почти каждая беспокоилась, что она ест слишком много или ест неправильные продукты в неправильное время дня. Многие отметили, что, пока вели дневники, стали лучше питаться, так как не хотели, чтобы я увидела, что они едят что-то не очень полезное. Некоторые сдались на второй или на третий день, так как посчитали, что это слишком нудно. Одна подруга сказала мне, что потеряла свой дневник. Другая не прекращала говорить, что я буду шокирована огромным количеством потребляемой ею пищи. Еще была куча вопросов: «Если я поела крекеров в два часа ночи, это считается за понедельник или за вторник?», «А можно я начну с завтрашнего дня, а то я только что съела кусок пиццы?» и признания вроде: «Я пропустила воскресенье, так как позволила себе съесть шоколадное печенье».
Я продолжала всех убеждать, что я не из какой-нибудь там пищевой полиции, что их дневники будут анонимными и никто о них никогда не узнает. Но это не имело для них никакого значения. Одна подруга предположила, что информация, собираемая мной, могла бы стать неплохим материалом для романа, в котором диеты использовались бы для некоего диетического клуба, подобного книжному клубу. Она нафантазировала, что одна из героинь могла бы мошенничать со своим дневником и это могло бы быть одной из сюжетных линий. Несмотря на общую обеспокоенность, моя затея вроде бы сработала, хоть я и уверена, что не все были до конца честными. Однако сама по себе реакция женщин была почти такой же значимой, как и сами дневники. Она показала, насколько питание важно для них и как много внимания они уделяют потребляемым продуктам.
У редактора журнала «Marie Claire» Джоанны Колс свой интерес к теме еды, питания и переедания. Это та тема, которая интересна ее читателям. Одной из самых популярных статей в журнале была «Большая девочка в мире худых», написанная стокилограммовой девушкой ростом 155 см, которая описывала, каково это, оставаться стильной, когда ты толстая. Колс, будучи редактором, пыталась как можно больше внимания уделить теме питания. Самым интересным для нее, по ее собственным словам, был ключевой момент, когда женщина превращается из нормальной в толстую.
Я не была знакома с Колс, но мир тесен. Несколько месяцев назад одна из соседок, с которой я дружу, пригласила меня на утренний урок йоги, так как ее обычная партнерша не могла прийти. Урок был потрясающим, и оказалось, что ее обычным партнером как раз и была Колс, что я выяснила во время нашего с ней интервью. Выяснилось, что у нас с Колс есть еще несколько общих знакомых. Так что в итоге мы встретились и приятно побеседовали в ее огромном и солнечном офисе с прекрасным видом на Манхэттен.
Она рассказала мне, что выросла в Англии на пирогах, рыбе, картофеле и разнообразном жареном мясе и никогда не заморачивалась на питании, за исключением недавнего похода к диетологу за советом, как сбросить пару килограммов. Ее взгляд со стороны на Манхэттенское питание оказался очень интересным, а все ее рассказы крутились вокруг женщин, чьи режимы питания варьировались от несчастливых до нездоровых. Одна из историй была про подругу, которая всегда мало ела на людях, однако ее машина была завалена обертками от конфет. Видимо, она скрывала это даже от своего мужа, который всегда говорил, что она ест словно птичка. В другой истории одна ее знакомая постоянно считала в уме калории. К концу дня у нее могло остаться только 300 калорий на ужин – не очень весело для свидания в ресторане.
По словам Колс, в бизнес-сфере, в которой она крутится, еда рассматривается скорее как нечто вспомогательное, чем что-то для получения удовольствия или питания организма. Женщины или делают большой заказ в ресторане, а потом ничего не едят, или изощренно заказывают тайком. «Это не то что в Италии, где, когда все дела сделаны, ты просто расслабляешься на шикарном банкете», – говорит Колс. В общем, на Манхэттене, к которому она привыкла, дела с питанием обстоят ой как непросто.
Хотя некоторые менеджеры и получают удовольствие от расточительных деловых обедов в шикарных ресторанах, в целом в мире моды люди обедают в них для установления связей, знакомств, для того, чтобы их видели в нужных местах с правильными людьми. Колс признает, что тоже жульничает и частенько просто заказывает то же самое, что и ее сотрапезник, так как изучение меню «выглядит глупой тратой времени».
Одно из ее любимейших мест – «Michael’s», место сбора представителей СМИ в центре города, и я знаю, почему. Зайдите туда во время обеда, и вы обязательно натолкнетесь на добрый пяток лиц, которых вы видели раньше по телевизору или о которых читали в журналах, если эта тема вас вообще интересует, конечно. Редактор Тина Браун, ведущий ток-шоу Чарли Роз, медиамагнат Барри Диллер и легенда мира моды Анна Винтур – все они здесь постоянные клиенты. Так же, как и медиаинвестор Майкл Фучи и редактор одного журнала Джэк Клигер. Вы просто чувствуете всеобщее возбуждение, когда какая-нибудь знаменитость заглядывает сюда перекусить. (Также вы можете подписаться на твиттер ресторана, в котором анонсируется прибытие самых известных гостей.)
Никакая еда, будь то фуа-гра или лобстеры, фаршированные перепелиными яйцами, не сможет соревноваться с этой волнующей атмосферой (по правде говоря, блюда в ресторане так себе). Колс называет изучение местного меню упражнением по актерскому мастерству. Люди прекрасно знают заранее, что они будут заказывать, и это явно не фуа-гра. «Каждому понятно, что он закажет салат «Кобб». Большинство знает заранее, что они попросят подать его без бекона и без сыра, – говорит она мне. – Ну а ты что ожидала? – спрашивает Колс. – Никто не приходит в «Michael’s» за едой. Мы идем туда за чистой энергией, плещущейся в зале».
И дело не только в подобных очевидных примерах. Брайан Вансинк, профессор из Корнелла, упомянутый мной ранее, провел исследование, показав, насколько увеличивается количество потребленного посетителями мороженого, если дверку холодильника кафетерия оставить открытой, и насколько больше молока они выпивают, когда автомат с молоком стоит ближе к столикам. Когда профессор угощал своих помощников шоколадками двумя различными способами (в первом они лежали прямо на их столах, а во втором – на расстоянии пары метров от них), то оказалось, что те, у кого шоколадки были в зоне свободного доступа, съели их в 5,6 раза больше, чем те, кому ради них приходилось вставать.
Жизнь на Манхэттене напоминает мне непрекращающийся эксперимент Вансинка. Если провести аналогию, то вместе с 7000 ресторанов – по одному на 220 жителей – на каждом углу Манхэттена огромная стеклянная ваза со сладостями. И это без учета всевозможных магазинов деликатесов, ларьков с мороженым, магазинов сладостей, пиццерий или уличных торговцев с повозками. Теоретически подобный повсеместный переизбыток еды просто обязан быть приговором к ожирению для каждого из жителей Манхэттена. Но этого не происходит: частично потому, что они учатся держать себя в руках, частично из-за обилия выбора, частично из-за моды и окружающих.
Профессор Вансинк подсчитал дополнительное количество решений, которые покупатель должен предпринять, чтобы действительно что-нибудь купить. Он использует в качестве примера драже M&M’s. Если у вас дома стоит ваза, полная этих драже, то остается только решить, сто́ит ли пересечь комнату и взять целую горсть. Нужны ли вам эти калории? Однако когда вы идете по улице и видите магазин, в котором эти драже продаются, то приходится преодолевать одновременно физический и метафизический барьеры. Физический барьер – это дверь в магазин. На метафизическом же уровне нужно принять решение, настолько ли сильно вам хочется этих драже, готовы ли вы тратить свои деньги на них и есть ли у вас на это время, чтобы не опоздать. В итоге получаем четыре вопроса, на которые нужно ответить, вместо одного, и, по его словам, это неплохой сдерживающий фактор. Подобная математика хотя бы частично объясняет, почему жители Нью-Йорка не заглядывают в каждый встреченный по пути «Starbucks» и не покупают сосиску каждый раз, проходя мимо тележки с хот-догами.
Жители Нью-Йорка предпочитают в подобных случаях говорить о дисциплине, самотренировке и отказе от искушений. Дисциплина, по правде говоря, – это слово, не раз всплывающее в моих интервью: «Нет ничего плохого в небольшой дисциплине» или «Я просто дисциплинированна», или «Все дело в дисциплине». В этой версии Манхэттена мороженое, пицца и сладости являются частью городского шумового фона, на который просто не надо обращать внимания. Это все часть непрерывного размышления о еде, занимающего специально отведенное место в нашем мозге. Это тщательное изучение каждого проглоченного кусочка пищи. Это изматывающая внимательность. И все это работает лучше, чем какие бы то ни было медикаменты. Это доказано научно. Я прочитала в одном неопубликованном исследовании, что внимательные потребители теряют в среднем три килограмма в год, больше, чем при испытаниях таблеток для похудения. Чтобы размышлять подобно потребителям Нью-Йорка, прислушайтесь к своему внутреннему голосу. Это может быть утомительно, но именно это поможет вам преодолеть все препятствия.
• Хорошая трапеза не значит большая трапеза. Хорошая трапеза – это вкусная трапеза. Позвольте Патриции Дафф вам помочь с этим. После листьев салата с десятком сваренных креветок вы останетесь чертовски голодными. Так что стремитесь потреблять пищу, которая вам нравится. И если это макароны с сыром, то так тому и быть. Но съешьте только половину порции.
• Остановитесь задолго до того, как наелись. Научитесь находить ту золотую середину, когда вы еще не сыты, но уже и не голодны.
• Облегчите себе жизнь. Если съесть картофельные чипсы проще, чем испечь картошку, то не стоит себя утруждать. Не покупайте чипсы. Наполняйте свой кухонный шкаф и свой холодильник продуктами, которые вам нравятся, но которые не вызывают зависимости.
• Покупайте маленькие упаковки продуктов. Маленький пакетик соленых крендельков, маленькие бутылочки с питьевым йогуртом – все должно быть маленьким. Это поможет контролировать размер порций и заставит вас быть более внимательным к тому, что вы едите. Ваш мозг заметит разницу между открытием 10 маленьких пакетиков орешков и открытием одного огромного.
• Разыщите давление со стороны окружающих. На Манхэттене все кругом худощавые. Но что делать, если в вашем окружении много жира? Я предлагаю на случай, если даже ваши подруги пухленькие, отправиться искать мотивацию в спортзал. Общественные комнаты для переодевания могут быть очень даже эффективны – во всяком случае, для меня это работает. Здесь я вижу два варианта: ужаснуться, подумав: «Неужели я выгляжу так же, как она?», или воодушевиться с мыслью: «Теперь я хочу выглядеть так же классно, как и она». Оба случая нам подходят.
Часть 3
Да, я одержима. Различные вариации подобного внутреннего монолога прокручиваются в головах большинства женщин, которых я знаю, несколько раз за день. Я не утверждаю, что это хорошо, я просто хочу дать вам понять, что это скорее правило, чем исключение.
Я знаю Нэнси Фаркас[15] вот уже семь лет. Наши дочери дружат с момента, когда одной было всего два, а другой три года, и мы стали еще ближе, когда девочки подросли. Нэнси умница, она хорошо устроилась в жизни и выглядит просто потрясающе. Она немного цинична, и я уважаю ее «нужно-просто-это-сделать» позицию. Она работает адвокатом в крупном банке и создает впечатление невероятно компетентного и строгого юриста. Я бы не хотела оказаться на месте людей, с которыми она судится. Но что касается еды, то я бы сказала, что она такая же неоднозначная, как и я.
«Я задумываюсь о любом мельчайшем кусочке, который я собираюсь съесть, перед тем как положить его в рот», – начинает она наш разговор. Мы сидим на пляже Лонг-Айленда, а наши дочери играются в песке в нескольких метрах от нас. Хорошо, что они не слышат нашей беседы, ведь все манхэттенские женщины постоянно переживают, что их дочери подхватят от них эти причуды с питанием. По-моему, Нэнси всегда хорошо выглядела, но она тем не менее частенько сидит на диете, при которой она через день питается только молоком или только овощами. Когда она не на диете, то вроде бы вполне неплохо кушает. В этот раз она впервые поделилась со мной своим секретным монологом, и он вызывает такую же жалость, как и мой в «Bedford Post Inn».
«В том, как я питаюсь, должна быть какая-то рациональность, что-то вроде небольшой награды за несправедливость, помощь в соблюдении выбранного на сегодняшний день рациона, – говорит она. – Я отношусь внимательно к своему питанию, и это выходит за все разумные грани. У каждого кусочка пищи есть своя история. Я просыпаюсь и делаю себе латте. Я решаю, будет ли это латте с пенкой или обычное латте, или вообще черный кофе со льдом. И это решение впоследствии влияет на то, как я буду питаться в течение дня. Живи я в Канзасе, все было бы по-другому. Я бы не придавала этому такого большого значения».Частично ее мотивирует окружающая среда. Нэнси работает на Уолл-стрит, и, по ее словам, женщины вокруг нее либо очень молоды и чертовски привлекательны, либо очень старые и чрезвычайно страшные. И с каждым днем, когда она ходит на работу, у нее все больше и больше увеличивается ощущение, что она где-то посередине. Кроме того, она чувствует постоянную атаку со стороны еды. Куда бы она ни глянула, всюду ей видится возможность перекусить, будь то что-то хорошее или что-то плохое. С учетом подобных обстоятельств ей пришлось научиться говорить «нет» всему.
Она хотела бы избавиться от всех мыслей по этому поводу, но не может. «В мире столько гораздо более важных проблем, о которых я могла бы позаботиться. Было бы так здорово придерживаться какой-нибудь одной конкретной диеты и сбросить пять килограммов. Я могла бы освободить свой разум для чего-нибудь более важного».
Как я уже упоминала, мы с Нэнси – хорошие друзья, так что я думаю, что она со мной была более откровенна, чем остальные женщины, с которыми я говорила до этого. В какой-то степени это просто удручает – осознавать, насколько ты помешана на еде. Частенько у меня вызывало сомнение хвастовство насчет питания: некоторые женщины заявляли, что они строго следуют своей диете, другие утверждали, что они не думают и не переживают о своем питании, что они едят все, что им захочется. Но как только я просила этих женщин, а их были десятки, вести дневники своего питания, как тут же их беззаботное «я-ем-что-хочу» куда-то пропадало.
Как минимум половина женщин спрашивала меня, насколько их дневники отличаются от дневников других женщин. Почти каждая беспокоилась, что она ест слишком много или ест неправильные продукты в неправильное время дня. Многие отметили, что, пока вели дневники, стали лучше питаться, так как не хотели, чтобы я увидела, что они едят что-то не очень полезное. Некоторые сдались на второй или на третий день, так как посчитали, что это слишком нудно. Одна подруга сказала мне, что потеряла свой дневник. Другая не прекращала говорить, что я буду шокирована огромным количеством потребляемой ею пищи. Еще была куча вопросов: «Если я поела крекеров в два часа ночи, это считается за понедельник или за вторник?», «А можно я начну с завтрашнего дня, а то я только что съела кусок пиццы?» и признания вроде: «Я пропустила воскресенье, так как позволила себе съесть шоколадное печенье».
Я продолжала всех убеждать, что я не из какой-нибудь там пищевой полиции, что их дневники будут анонимными и никто о них никогда не узнает. Но это не имело для них никакого значения. Одна подруга предположила, что информация, собираемая мной, могла бы стать неплохим материалом для романа, в котором диеты использовались бы для некоего диетического клуба, подобного книжному клубу. Она нафантазировала, что одна из героинь могла бы мошенничать со своим дневником и это могло бы быть одной из сюжетных линий. Несмотря на общую обеспокоенность, моя затея вроде бы сработала, хоть я и уверена, что не все были до конца честными. Однако сама по себе реакция женщин была почти такой же значимой, как и сами дневники. Она показала, насколько питание важно для них и как много внимания они уделяют потребляемым продуктам.
У редактора журнала «Marie Claire» Джоанны Колс свой интерес к теме еды, питания и переедания. Это та тема, которая интересна ее читателям. Одной из самых популярных статей в журнале была «Большая девочка в мире худых», написанная стокилограммовой девушкой ростом 155 см, которая описывала, каково это, оставаться стильной, когда ты толстая. Колс, будучи редактором, пыталась как можно больше внимания уделить теме питания. Самым интересным для нее, по ее собственным словам, был ключевой момент, когда женщина превращается из нормальной в толстую.
Я не была знакома с Колс, но мир тесен. Несколько месяцев назад одна из соседок, с которой я дружу, пригласила меня на утренний урок йоги, так как ее обычная партнерша не могла прийти. Урок был потрясающим, и оказалось, что ее обычным партнером как раз и была Колс, что я выяснила во время нашего с ней интервью. Выяснилось, что у нас с Колс есть еще несколько общих знакомых. Так что в итоге мы встретились и приятно побеседовали в ее огромном и солнечном офисе с прекрасным видом на Манхэттен.
Она рассказала мне, что выросла в Англии на пирогах, рыбе, картофеле и разнообразном жареном мясе и никогда не заморачивалась на питании, за исключением недавнего похода к диетологу за советом, как сбросить пару килограммов. Ее взгляд со стороны на Манхэттенское питание оказался очень интересным, а все ее рассказы крутились вокруг женщин, чьи режимы питания варьировались от несчастливых до нездоровых. Одна из историй была про подругу, которая всегда мало ела на людях, однако ее машина была завалена обертками от конфет. Видимо, она скрывала это даже от своего мужа, который всегда говорил, что она ест словно птичка. В другой истории одна ее знакомая постоянно считала в уме калории. К концу дня у нее могло остаться только 300 калорий на ужин – не очень весело для свидания в ресторане.
По словам Колс, в бизнес-сфере, в которой она крутится, еда рассматривается скорее как нечто вспомогательное, чем что-то для получения удовольствия или питания организма. Женщины или делают большой заказ в ресторане, а потом ничего не едят, или изощренно заказывают тайком. «Это не то что в Италии, где, когда все дела сделаны, ты просто расслабляешься на шикарном банкете», – говорит Колс. В общем, на Манхэттене, к которому она привыкла, дела с питанием обстоят ой как непросто.
Хотя некоторые менеджеры и получают удовольствие от расточительных деловых обедов в шикарных ресторанах, в целом в мире моды люди обедают в них для установления связей, знакомств, для того, чтобы их видели в нужных местах с правильными людьми. Колс признает, что тоже жульничает и частенько просто заказывает то же самое, что и ее сотрапезник, так как изучение меню «выглядит глупой тратой времени».
Одно из ее любимейших мест – «Michael’s», место сбора представителей СМИ в центре города, и я знаю, почему. Зайдите туда во время обеда, и вы обязательно натолкнетесь на добрый пяток лиц, которых вы видели раньше по телевизору или о которых читали в журналах, если эта тема вас вообще интересует, конечно. Редактор Тина Браун, ведущий ток-шоу Чарли Роз, медиамагнат Барри Диллер и легенда мира моды Анна Винтур – все они здесь постоянные клиенты. Так же, как и медиаинвестор Майкл Фучи и редактор одного журнала Джэк Клигер. Вы просто чувствуете всеобщее возбуждение, когда какая-нибудь знаменитость заглядывает сюда перекусить. (Также вы можете подписаться на твиттер ресторана, в котором анонсируется прибытие самых известных гостей.)
Никакая еда, будь то фуа-гра или лобстеры, фаршированные перепелиными яйцами, не сможет соревноваться с этой волнующей атмосферой (по правде говоря, блюда в ресторане так себе). Колс называет изучение местного меню упражнением по актерскому мастерству. Люди прекрасно знают заранее, что они будут заказывать, и это явно не фуа-гра. «Каждому понятно, что он закажет салат «Кобб». Большинство знает заранее, что они попросят подать его без бекона и без сыра, – говорит она мне. – Ну а ты что ожидала? – спрашивает Колс. – Никто не приходит в «Michael’s» за едой. Мы идем туда за чистой энергией, плещущейся в зале».
Так что же такого таинственного в манере размышлять о еде жительниц Манхэттена, благодаря которой они остаются стройными? Одной из наиболее известных книг на тему того, что побуждает людей чрезмерно питаться, является написанная в 1974 году книга Стэнли Шачтера и Джудит Родин «Ожиревшие люди и крысы» («Obese Humans and Rats», на русском языке не выходила). В ней авторы описывают, как они потратили тысячи часов, обрабатывая результаты своих исследований, чтобы в конечном итоге выяснить, что некоторые из факторов, делающих крыс толстыми, могут сделать толстыми и людей. В итоге они пришли к следующему выводу: чем сложнее достается пища, тем меньше мы едим. Если предложить людям на выбор пакет попкорна или задание по очистке кукурузного початка, отделению зерен и их последующей обжарке, то какой из вариантов, по-вашему, предпочтет толстяк?Тренируем мозги
Перед вами несколько «нужно» и «нельзя», а также несколько принципов от опытных едоков Нью-Йорка.
«Нужно» Манхэттенской диеты:
• Всегда оставляйте немного еды в тарелке. Это может быть даже просто несколько крошек. Дело в том, что нужно почувствовать, что вы это делаете и смотрите потом, как эти остатки выбрасывают в мусор.
• С кусочками лучше, чем перетертое.
• Теплое лучше, чем холодное.
• Жирное лучше, чем обезжиренное.
• Разбавляйте! Используйте воду, минералку, лед.
«Нельзя» Манхэттенской диеты:
• Не ешьте ничего, что было упаковано в пластик.
• Не допускайте наступления сильной жажды.
• Не ешьте ничего, что производители пытались сделать более привлекательным, чем есть на самом деле.
• Никогда не ешьте в движении: ни на ходу, ни в машине.
• Исключите из рациона диетические газированные напитки, кроме случаев, когда болит горло.
• Никогда не пейте кофе, даже без кофеина, когда вы голодны или перед сном! В итоге он только усиливает чувство голода.
Нижеперечисленные советы экспертов выполняются по желанию.
• Съедайте одну или две столовые ложки арахисового или миндального масла, когда чувствуете резкий приступ голода.
• Съешьте кусочек сыра.
• Добавьте молока в зеленый чай. По вкусу напоминает мороженое.
• Положите кусочек авокадо на тост из хлеба с отрубями.
• Выпивайте стакан теплого молока перед тем, как лечь спать.
• Обязательно пейте красное вино, если, конечно, у вас нет проблем с алкоголем. Если же вам не нравится его вкус, то разбавьте его минеральной водой и каплей гранатового сока. Можно даже положить в бокал льда.
• Кушайте супы. Добавляйте в них немного плавленого сыра.
• Перед тем как приступить к поеданию блюда в ресторане, съешьте несколько оливок.
• Добавляйте в свои овощные салаты орешки, авокадо или сыр.
• Перед тем как съесть яблоко, разогрейте его в микроволновой печи.
• Обязательно подогревайте в микроволновой печи или пароварке все употребляемые овощи. Добавьте оливкового масла с пармезаном и ешьте их теплыми.
И дело не только в подобных очевидных примерах. Брайан Вансинк, профессор из Корнелла, упомянутый мной ранее, провел исследование, показав, насколько увеличивается количество потребленного посетителями мороженого, если дверку холодильника кафетерия оставить открытой, и насколько больше молока они выпивают, когда автомат с молоком стоит ближе к столикам. Когда профессор угощал своих помощников шоколадками двумя различными способами (в первом они лежали прямо на их столах, а во втором – на расстоянии пары метров от них), то оказалось, что те, у кого шоколадки были в зоне свободного доступа, съели их в 5,6 раза больше, чем те, кому ради них приходилось вставать.
Жизнь на Манхэттене напоминает мне непрекращающийся эксперимент Вансинка. Если провести аналогию, то вместе с 7000 ресторанов – по одному на 220 жителей – на каждом углу Манхэттена огромная стеклянная ваза со сладостями. И это без учета всевозможных магазинов деликатесов, ларьков с мороженым, магазинов сладостей, пиццерий или уличных торговцев с повозками. Теоретически подобный повсеместный переизбыток еды просто обязан быть приговором к ожирению для каждого из жителей Манхэттена. Но этого не происходит: частично потому, что они учатся держать себя в руках, частично из-за обилия выбора, частично из-за моды и окружающих.
Профессор Вансинк подсчитал дополнительное количество решений, которые покупатель должен предпринять, чтобы действительно что-нибудь купить. Он использует в качестве примера драже M&M’s. Если у вас дома стоит ваза, полная этих драже, то остается только решить, сто́ит ли пересечь комнату и взять целую горсть. Нужны ли вам эти калории? Однако когда вы идете по улице и видите магазин, в котором эти драже продаются, то приходится преодолевать одновременно физический и метафизический барьеры. Физический барьер – это дверь в магазин. На метафизическом же уровне нужно принять решение, настолько ли сильно вам хочется этих драже, готовы ли вы тратить свои деньги на них и есть ли у вас на это время, чтобы не опоздать. В итоге получаем четыре вопроса, на которые нужно ответить, вместо одного, и, по его словам, это неплохой сдерживающий фактор. Подобная математика хотя бы частично объясняет, почему жители Нью-Йорка не заглядывают в каждый встреченный по пути «Starbucks» и не покупают сосиску каждый раз, проходя мимо тележки с хот-догами.
Жители Нью-Йорка предпочитают в подобных случаях говорить о дисциплине, самотренировке и отказе от искушений. Дисциплина, по правде говоря, – это слово, не раз всплывающее в моих интервью: «Нет ничего плохого в небольшой дисциплине» или «Я просто дисциплинированна», или «Все дело в дисциплине». В этой версии Манхэттена мороженое, пицца и сладости являются частью городского шумового фона, на который просто не надо обращать внимания. Это все часть непрерывного размышления о еде, занимающего специально отведенное место в нашем мозге. Это тщательное изучение каждого проглоченного кусочка пищи. Это изматывающая внимательность. И все это работает лучше, чем какие бы то ни было медикаменты. Это доказано научно. Я прочитала в одном неопубликованном исследовании, что внимательные потребители теряют в среднем три килограмма в год, больше, чем при испытаниях таблеток для похудения. Чтобы размышлять подобно потребителям Нью-Йорка, прислушайтесь к своему внутреннему голосу. Это может быть утомительно, но именно это поможет вам преодолеть все препятствия.
Секреты манхэттенской диеты
• Женщины Манхэттена не едят «в настоящий момент». И вам тоже не стоит. Составьте для себя большую схему, охватывающую все приемы пищи в течение нескольких дней. Если вы позволили себе лишнее утром, то притормозите вечером. Если вы объедались в течение выходных, то ограничивайте себя в понедельник, вторник и среду. В пятницу ходили на шашлык с друзьями? Компенсируйте это умеренными выходными.• Хорошая трапеза не значит большая трапеза. Хорошая трапеза – это вкусная трапеза. Позвольте Патриции Дафф вам помочь с этим. После листьев салата с десятком сваренных креветок вы останетесь чертовски голодными. Так что стремитесь потреблять пищу, которая вам нравится. И если это макароны с сыром, то так тому и быть. Но съешьте только половину порции.
• Остановитесь задолго до того, как наелись. Научитесь находить ту золотую середину, когда вы еще не сыты, но уже и не голодны.
• Облегчите себе жизнь. Если съесть картофельные чипсы проще, чем испечь картошку, то не стоит себя утруждать. Не покупайте чипсы. Наполняйте свой кухонный шкаф и свой холодильник продуктами, которые вам нравятся, но которые не вызывают зависимости.
• Покупайте маленькие упаковки продуктов. Маленький пакетик соленых крендельков, маленькие бутылочки с питьевым йогуртом – все должно быть маленьким. Это поможет контролировать размер порций и заставит вас быть более внимательным к тому, что вы едите. Ваш мозг заметит разницу между открытием 10 маленьких пакетиков орешков и открытием одного огромного.
• Разыщите давление со стороны окружающих. На Манхэттене все кругом худощавые. Но что делать, если в вашем окружении много жира? Я предлагаю на случай, если даже ваши подруги пухленькие, отправиться искать мотивацию в спортзал. Общественные комнаты для переодевания могут быть очень даже эффективны – во всяком случае, для меня это работает. Здесь я вижу два варианта: ужаснуться, подумав: «Неужели я выгляжу так же, как она?», или воодушевиться с мыслью: «Теперь я хочу выглядеть так же классно, как и она». Оба случая нам подходят.
Часть 3
Горький шоколад, миндаль и дисциплина: Как мы питаемся
Это был дождливый вечер четверга. Вся кулинарная богема Нью-Йорка собралась, чтобы отдать дань уважения Рут Рэйчел, редактору журнала «Gourmet»[16]. Блестящий ежемесячник Рэйчел был внезапно закрыт неделей ранее, и более 200 кулинарных шишек города, начиная от писателя Кельвина Триллина и заканчивая изготовителем шоколада Жаком Торресом, завалились на частную вечеринку, чтобы одновременно отпраздновать ее былой успех и оплакать потерю. Мой муж также был приглашен, и я пришла туда вместе с ним.
Как и следовало ожидать, предлагаемые угощения были такими же впечатляющими, как и список гостей. Стол в углу был заставлен искусно подобранными оливками в апельсиновом маринаде, пикантными соевыми бобами и маринованными луком и перцем. Я наблюдала за официантами, курсирующими с подносами, полными огромных наггетсов из хрустящей свиной грудки, украшенных свежими фиговыми полосками, и соленых клецок из листовой капусты с подложкой из сыровяленой ветчины. Некоторые предлагали изысканные жареные рисовые шарики и небольшие кусочки рыбы в ложках «на один укус». Все, что оставалось гостям, – это открывать рот, жевать и глотать.
Забавно, но никто этого не делал. Следуя неофициальному коктейльному этикету, немногие из гостей позволяли попробовать себе больше, чем три-четыре закуски. Господин Торрес грызет миндаль из своего кармана. Триллин пробует рыбу. Госпожа Рэйчел так вообще вроде ничего и не попробовала.
«Еда сегодня отличная, – сказал мне Цезарь с небольшой грустью. – Даром, что в Нью-Йорке люди не едят».
Или едят? Большинство друзей Рэйчел после вечеринки собирались поужинать где-нибудь и потому сдерживали себя. Кто-то собирался пойти в ресторан Цезаря в двух кварталах отсюда. Другие планировали посетить недавно открывшееся заведение в китайском квартале, а остальные просто хотели пойти по ресторанам. Казалось, что гости, будто следуя какому-то секретному кодексу, заранее договорились между собой не портить себе аппетит перед грядущим полноценным ужином, съев пару закусок сейчас.
Как и все остальные жительницы США, они немало едят и нездоровой пищи. Они были замечены в поедании всевозможных сладостей, ирисок и сомнительных хлопьев на завтрак. По большей части складывается впечатление, что они вообще себе ни в чем не отказывают. Женщины едят без перерыва. Постоянные йогурты, много сыра, множество энергетических батончиков и мороженого, много горького шоколада, миндаля, хумуса и капучино.
Есть среди них, конечно, и те, кто помешан на подсчете калорий настолько, что на обед приволакивают с собой консервы с тунцом в собственном соку, годами живут на «некрабовой» диете или вообще заменяют еду протеиновыми коктейлями и пищевыми добавками.
Все дело в том, что у тех, кто следует Манхэттенской диете, работает некоего рода внутренний механизм, часы, поддерживающие равновесие по всем направлениям. Женщины, позволившие себе переесть во время одного из приемов пищи или в течение целого дня, или даже недели, инстинктивно ограничивают себя при следующей трапезе, в течение следующего дня или недели. Они стараются съесть побольше в утренние часы, чтобы дать своему организму время привести себя в порядок. Их внутренний голос побуждает их выбирать овощи вместо хлеба, хорошие жиры вместо плохих и блюда с высоким содержанием клетчатки вместо таковых с низким. Если они себе и позволяют вредные сладости, то лишь в миниатюрных количествах. Каким-то образом им удается ограничиться только одной ириской, а потом не забыть о том, что они ее съели. Горсть конфеток с лакрицей в четыре часа дня означает, что на ужин не будет ничего сладкого.
Как и следовало ожидать, предлагаемые угощения были такими же впечатляющими, как и список гостей. Стол в углу был заставлен искусно подобранными оливками в апельсиновом маринаде, пикантными соевыми бобами и маринованными луком и перцем. Я наблюдала за официантами, курсирующими с подносами, полными огромных наггетсов из хрустящей свиной грудки, украшенных свежими фиговыми полосками, и соленых клецок из листовой капусты с подложкой из сыровяленой ветчины. Некоторые предлагали изысканные жареные рисовые шарики и небольшие кусочки рыбы в ложках «на один укус». Все, что оставалось гостям, – это открывать рот, жевать и глотать.
Забавно, но никто этого не делал. Следуя неофициальному коктейльному этикету, немногие из гостей позволяли попробовать себе больше, чем три-четыре закуски. Господин Торрес грызет миндаль из своего кармана. Триллин пробует рыбу. Госпожа Рэйчел так вообще вроде ничего и не попробовала.
«Еда сегодня отличная, – сказал мне Цезарь с небольшой грустью. – Даром, что в Нью-Йорке люди не едят».
Или едят? Большинство друзей Рэйчел после вечеринки собирались поужинать где-нибудь и потому сдерживали себя. Кто-то собирался пойти в ресторан Цезаря в двух кварталах отсюда. Другие планировали посетить недавно открывшееся заведение в китайском квартале, а остальные просто хотели пойти по ресторанам. Казалось, что гости, будто следуя какому-то секретному кодексу, заранее договорились между собой не портить себе аппетит перед грядущим полноценным ужином, съев пару закусок сейчас.
Что же в итоге едят манхэттенские женщины, которых общество заставило постоянно следить за своей фигурой и которые непрерывно считают в уме калории, чтобы понять, что им следует и что не следует есть? Может быть, у них сверхчеловеческие способности к самодисциплине? Или это какой-то огромный листья-зерна-суши-пожирающий клан? Я так не думаю.И вот почему. Я попросила десятки женщин вести дневник своего питания, так что я знаю, что они едят. И это не только суперполезные для здоровья продукты, продающиеся в специализированных магазинах, хотя этого там немало. И это вовсе не только диетические, строго дозированные блюда или свежайшие кусочки карпаччо из желтопузика, хотя и они тоже попадаются в списке.
Как и все остальные жительницы США, они немало едят и нездоровой пищи. Они были замечены в поедании всевозможных сладостей, ирисок и сомнительных хлопьев на завтрак. По большей части складывается впечатление, что они вообще себе ни в чем не отказывают. Женщины едят без перерыва. Постоянные йогурты, много сыра, множество энергетических батончиков и мороженого, много горького шоколада, миндаля, хумуса и капучино.
Есть среди них, конечно, и те, кто помешан на подсчете калорий настолько, что на обед приволакивают с собой консервы с тунцом в собственном соку, годами живут на «некрабовой» диете или вообще заменяют еду протеиновыми коктейлями и пищевыми добавками.
Все дело в том, что у тех, кто следует Манхэттенской диете, работает некоего рода внутренний механизм, часы, поддерживающие равновесие по всем направлениям. Женщины, позволившие себе переесть во время одного из приемов пищи или в течение целого дня, или даже недели, инстинктивно ограничивают себя при следующей трапезе, в течение следующего дня или недели. Они стараются съесть побольше в утренние часы, чтобы дать своему организму время привести себя в порядок. Их внутренний голос побуждает их выбирать овощи вместо хлеба, хорошие жиры вместо плохих и блюда с высоким содержанием клетчатки вместо таковых с низким. Если они себе и позволяют вредные сладости, то лишь в миниатюрных количествах. Каким-то образом им удается ограничиться только одной ириской, а потом не забыть о том, что они ее съели. Горсть конфеток с лакрицей в четыре часа дня означает, что на ужин не будет ничего сладкого.
А что вы едите, когда никого нет рядом?
Нэнси Фарканс, корпоративный адвокат: «Поздно вечером я могу позволить себе два бутерброда с арахисовым маслом и бокал вина».
Ким Шапиро, администратор хедж-фонда[17]: «Я съедаю целую упаковку высушенных ананасовых колец. Я решила для себя больше их не покупать, так как в них слишком много сахара. Сухофрукты – это моя слабость. Я могу их есть без остановки».
Лоурен Липтон, писатель-романист: «Конфеты с лакрицей. Но не всю пачку».
Лори Шварц, торговый представитель: «Я покупаю коробку Pop-Tarts[18] и съедаю ее вместе с дочерью. Коробки хватает нам на три дня».