Патриция привезла с собой маленький магнитофон и проигрывала Карфаксу ленту с записью отцовского голоса. Карфакс слышал запись неоднократно, и сейчас признал голос дяди, несмотря на его механическое звучание.
- Я... опять тебя ощущаю, - сказал он (или оно?). - Не покидай меня опять. Пожалуйста! Не покидай меня!
- Мы некоторое время побудем с тобой, дядя, - успокоил его Вестерн. Сейчас говорит твой племянник Рэймонд. А потом ты услышишь голос твоего второго племянника, Гордона Карфакса. У него есть к тебе вопросы, дядя. Надеюсь на твое сотрудничество.
Прозвучала ли в голосе Вестерна угроза? Или Карфакс вообразил ее себе от избытка подозрительности? Да и чем Вестерн может угрожать своему дяде? Больше с ним не разговаривать?
Его поразило, что Вестерн назвал его новым именем. Это могло означать что-то - или не означать ничего. Возможно, дядя узнал, что он сменил имя, еще до смерти. А возможно, Вестерн сам сказал ему во время предыдущих контактов Карфакс решил расспросить об этом Вестерна позже.
- Начинай, - шепнул Вестерн.
У Карфакса сжалось горло. Ему предстояло говорить с покойником. Что можно сказать покойнику?
Но, согласно его же собственной теории, это не покойник.
Напоминание не помогло ему. Будь то покойник или существо из другой вселенной, это создание страшило его.
- Привет, дядя,-сказал Карфракс после подначки Вестерна.
- Привет, Хэл, - ответил полумеханический голос.
- Теперь меня зовут Гордон, дядя, - сказал Карфакс. Спазм начал отпускать его горло.
- Ах да, правильно, Гордон. Рэймонд мне только что напомнил, верно?
Карфаксу хотелось выйти из оцепенения. Он размышлял не так быстро и отчетливо, как должен бы.
- Я хотел бы спросить, дядя, - начал он.
- Все хотят, - произнес голос.
Карфакс моргнул и потряс головой. То ли восприятие обманывало его, то ли шар пульсировал, словно фотонные легкие, нагнетающие эктоплазматический воздух в призрачное горло.
(Вечно разум человеческий стремится всему придать антропоморфный вид!)
- Как дела, дядя? - спросил Карфакс, словно они просто встретились на улице.
- Чтобы точно описать, как здесь идут дела, нужно много времени, мой мальчик. Когда я говорю "время", я подразумеваю нечто совсем иное, чем вы. Но у меня нет слов, чтобы объяснить, чем здесь является время. На это ушло бы много времени, все мое время, Гордон, будь оно у тебя. Но у тебя его нет. Рэймонд говорит, что время - деньги. Во всяком случае применительно к МЕДИУМу. Здесь одиноко, мой мальчик, хотя я и не лишен общества. Но это не то общество, которое я бы сам выбрал для себя. И здесь жутковато. Говорят, со временем ощущение чужеродности угасает и чужим начинает казаться покинутый нами мир. Но я не верю.
- Мне жаль, если ты несчастен, дядя, - сказал Карфакс.- Но у твоей вселённой есть свои преимущества, а где есть жизнь, всегда есть надежда.
Он замолчал. Спустя мгновение из динамика донесся плоский металлический грохочущий хохот. Наконец он смолк, хотя Карфакс опасался, что он будет звучать бесконечно.
- Говори, племянник, - произнес голос.
- Да, дядя. Во-первых, это ты изобрел машину для общения с... э-э-э... мертвыми?
Наступило долгое молчание.
- Я? Нет, конечно! - громко возразил голос из динамика. - Ее изобрел Рэймонд Вестерн, мой племянник! Он гений! Величайший из всех живущих! У нас не было надежды, а теперь есть, поско...
- Поскольку - что, дядя?- спросил Карфакс, выждав несколько секунд.
- Поскольку мы считали, что отрезаны от оставленного нами мира навсегда. Что же еще, простофиля ты этакий! Ты и не понимаешь, что для нас МЕДИУМ - такая же сенсация, как и для вас!
Карфакс не верил, что дядя намеревался сказать именно это, но доказательств у него не было. И ему следовало вести себя тактично, ведь дядю нельзя заставить говорить, если он сам не захочет Дядю? Не следует забывать, что эта штука может быть и внеземного происхождения.
Следующий вопрос заставил Вестерна насторожиться. Карфакс видел его краешком глаза, пытаясь одновременно наблюдать и за ним, и за экраном.
- Скажи мне, дядя, а вы можете э-э-э общаться с этим миром через медиумов-людей? Или они все мошенники?
Снова наступило молчание. Вестерн опять откинулся назад, но его пальцы барабанили по пульту Карфакс взглянул на часы. Если Патриция и позвонила, добраться до Вестерна ей не удалось.
Протянувшаяся невесть откуда рука заставила Карфакса подскочить от неожиданности. Но это был всего лишь какойто человек с запиской для Вестерна. Вестерн развернул ее, прочел, нахмурился, спрятал ее в карман и встал.
- Я вернусь через пару минут, - шепнул он. - Хармонс о тебе позаботится.
Карфакс надеялся, что его отвлек звонок Патриции. Хармонс будет подслушивать, и разговор запишут на пленку, так что утаить от Вестерна ничего не удастся. Но тогда для него будет уже поздно что-либо предпринимать.
- Твой племянник Вестерн ушел, - сообщил Карфакс. - Ты можешь говорить прямо.
Хармонс сел на место Вестерна. Он не смотрел на Карфакса и как бы даже не прислушивался. Но Вестерн мог заранее приказать ему не вмешиваться.
- Что? - возмутился голос. - Что ты имеешь в виду? Почему я не могу говорить прямо в его присутствии?
- Твоя дочь...
- Моя дочь! Почему бы ей не поговорить со мной? Если я умер и не могу быть ей ничем полезен...
- Она боится прийти сюда. Боится Вестерна. Послушай, если тебя убили...
- Разве Рэймонд не говорил тебе, что я не знаю, как умер? - воскликнул голос. - Я уснул, а проснулся, если это можно так назвать, уже здесь. Я был потрясен...
- Да, Вестерн говорил мне, когда звонил. Но если не ты изобрел МЕДИУМ, что за изобретение пожирало у тебя столько электроэнергии, что тебе пришлось одалживать деньги у Вестерна?
Карфакс вновь потряс головой. Казалось, шар запульсировал еще быстрее.
- Спроси у Вестерна, - последовал ответ. - Я ему все детально рассказал. Не трать времени на подобные вопросы.
- Спрошу, - пообещал Карфакс. - Но скажи на милость, почему ты таился от дочери? Почему не мог ей рассказать?
- Ладно. Скажи я ей, что работаю над устройством для приема и интерпретации сигналов из космоса, она бы решила, что я спятил. Но мне показалось, что я нашел определенную закономерность в межзвездном "шуме", и если я был прав... но мне хотелось держать все в секрете, пока я не удостоверюсь, что ошибка исключена.
- Но зачем принимающему устройству столько энергии? - удивился Карфакс. - Я бы еще понял, будь это передатчик...
Карфакс силился вспомнить свой вопрос. Он спросил своего дядю... или чудище инопланетное... чем бы оно ни было... что-то насчет... насчет...
Шар сделался огромным, сияние внезапно обволокло Карфакcа.
Он вскочил, крича и пытаясь оттолкнуть от себя свет.
Почти ослепнув от сияния, он вскочил и спотыкаясь побежал к двери. Она открылась автоматически, и он оказался в холле.
Сияние вокруг него потускнело и угасло.
Он сидел, прислонясь к стене, и дышал так тяжело, словно взбежал опрометью на несколько лестничных пролетов. Сердце его колотилось, грудь болела. Он весь промерз, тепло ощущалось только в промежности. Позднее он поймет, что обмочился.
Откуда-то возник Вестерн и склонился над ним. Выглядел он очень странно.
- Что случилось?- спросил он.
Карфакс почувствовал себя очень слабым, одиноким и беспомощным. Он находился в здании, покинуть которое мог не иначе как с позволения Вестерна.
ГЛАВА 7
Карфакс поднялся на ноги и прислонился к стене. Поначалу это подействовало на него успокоительно. Но призраки могут проникать и сквозь твердые стены - или стены, которые принято считать твердыми. С точки зрения молекулярной физики твердых тел не существует. Пространства между атомами обширны, и между ними многое может проскользнуть.
Он отодвинулся от стены, словно светящееся щупальце могло протиснуться в щель между атомами и утянуть его за собой.
- Мне показалось, что это существо... дядя Рафтон... выскакивает из экрана и пытается обволочь меня.
Вестерн не засмеялся.
- Пойдем выпьем кофе, - предложил он.
Они пересекли унылый белый коридор, свернули за угол и вошли в маленькую комнатушку. Яркие фрески с сюжетами из морской жизни, украшавшие ее стены, несомненно, были скопированы с критских - голубые осьминоги, оранжевые дельфины. На ковре были вытканы черные быки, бросающиеся на смуглых юношей и девушек, а те отскакивали в сторону или хватали быков за рога, чтобы прыгнуть и приземлиться на бычью спину. В углу комнаты серебристо поблескивала огромная кофеварка. Вестерн подошел к ней и взял большую глиняную кружку.
- Сливки, сахар? - спросил Вестерн.
- Спасибо, мне не хочется кофе.
Вестерн положил два кусочка сахара, щедро долил в кофе сливок и энергично размешал. Потом он подул на кофе, чтобы остудить.
- Теперь ты понимаешь, - сказал Вестерн, отпив несколько глотков, почему мы предлагаем нашим клиентам подписать бумаги, снимающие с нас всякую ответственность. И зачем до начала сеанса требуем справку о врачебном осмотре.
- А как же все эти старики, побывавшие у МЕДИУМа? - удивился Карфакс. Они ведь...
- Ни у одного из них не было ни сердечных болезней, ни психических отклонений.
- А старуха, которая хотела поговорить со своей собачкой?
- Ее не допустят.
- А как насчет моего случая?
- Сейчас перейдем к нему. - Вестерн приподнял густые брови. - Не ты первый видел, что световой шар бросился на тебя. Но это зрительная галлюцинация. Поверь мне. Рэме никоим образом не может вырваться из колонии и преодолеть барьер между своей и нашей вселенной. Я не знаю, чем вызван этот феномен. У меня нет никакой теории, хотя я полагаю, что эффект чисто психологический.
- А были и другие подобные случаи? - поинтересовался Карфакс.
- Да. Иногда клиент испытывает противоположные ощущения: ему кажется, что его втягивает в экран.
- Почему я не читал об этом? - удивился Карфакс. - Я прочел о МЕДИУМе все, что смог достать.
- Не то чтобы у нас были мрачные секреты. И от наших клиентов мы молчания не требуем. Просто мы пока не обнародовали эти факты. Мы опасаемся, что такая информация навяжет людям мысль о подобных ощущениях и люди будут их испытывать. В свое время мы собираемся опубликовать эти факты. Но не раньше чем разработаем теорию, которая их объясняет. Таким образом мы сможем успокоить клиентов прежде, чем они сядут перед МЕДИУМом. Не забывай, что МЕДИУМ - новинка, что им пользовалось не больше шести сотен человек. Мы многое могли бы обнародовать, но предпочитаем сначала изучить данные.
Карфакс нашел объяснение неудовлетворительным, но ему нечего было возразить.
- Ты все твердишь "мы", - заметил он. - Я думал, здесь ты принимаешь решения.
- Да, капитан команды - я, - улыбнулся Вестерн. - МЕДИУМ принадлежит мне и, надеюсь, еще долго будет принадлежать. Я, знаешь ли, держу его конструкцию и принципы работы в секрете. Я даже патент брать не стал. Не хочу, чтобы чертежи стащили прямо из патентного бюро. Уверяю тебя, так бы оно и случилось. Ведь это, как ты наверняка успел наслушаться, самая большая сенсация со времен сотворения мира.
- Вот поэтому ты и не сможешь сохранить ее для себя, - возразил Карфакс.
- Там видно будет.
- Я думаю, мне пора, - сказал Карфакс.
- Конечно, - произнес Вестерн и поставил пустую чашку. - Я хотел бы переговорить с тобой позднее, когда у меня будет больше времени. И когда ты настолько придешь в себя, чтобы вспоминать этот случай спокойно. Знаешь, позвони-ка ты мне завтра и скажи, согласен ли на повторный сеанс.
Карфакс почувствовал, как кровь прихлынула к его щекам.
Вестерн намекает, что он испугался. По правде говоря, так и есть. И все же упускать второй шанс он не намерен.
- Я и сейчас могу сказать, - заявил он. - Я с нетерпением жду второго сеанса. И на этот раз я не испугаюсь. По крайней мере я так думаю.
- Отлично, - кивнул Вестерн. Казалось, он как-то странно посмотрел на Карфакса, но Гордон счел этот взгляд лишь отражением собственной тревоги. Хочешь снова связаться с дядей Рафтоном?
Карфакс сглотнул: - Нет. Я бы хотел поговорить с Фрэнсис.
- Со своей женой?
- С существом, которое притворяется моей женой, - поправил его Карфакс.
- Ты все цепляешься за свою теорию, что рэмсы - негуманоидные чужие существа? - ухмыльнулся Вестерн. - Собственно, почему бы и нет? Доказательств-то у тебя никаких.
- Любезно подмечено, - скривился Карфакс.
- Я стараюсь рассуждать логично. Объективность дается нелегко, я ведь лицо заинтересованное. Но я понимаю, что нужны научные доказательства, а я мало что могу предложить. Я доказал, что феномен гуществует, что есть другая вселенная, а в ней живут разумные существа. Нет никаких сомнений, что МЕДИУМ - не надувательство. Но, с другой стороны, действительно ли эти существа - души, как их именуете вы, или рэcсы, как их предпочитаю называть я? А если нет, откуда они так много знают о людях, за которых себя выдают? Почему те из них, что говорят по-английски, имеют правильное произношение? Может ли чуждое разумное существо воспроизвести не только общие особенности произношения, но и частные? Все, кто говорили со знакомыми им покойниками, признали их голоса подлинными. Ты слышал дядю Рафтона. Конечно, определенные искажения есть, ведь наши электронные приборы несовершенны. Но ведь ты узнал дядин голос, верно? Я вот узнал.
- Свидетельства в основном на твоей стороне, - кивнул Карфакс. - Не могу этого отрицать. Но ведь возможно, что эти рэмсы, как ты их называешь, имеют средства следить за людьми, а потом притворяться ими. Каким образом, я и сам не знаю. Но ты не можешь отрицать такую возможность.
- Нет, но я по-прежнему нахожу ее крайне невероятной. Да и зачем им притворяться душами умерших? Чего они могут этим добиться? Они же ничего не могут нам сделать!
Карфакс испытывал раздражение, но его причина была ему понятна. Вестерн вел себя слишком разумно, слишком обаятельно. Он ни в коей мере не напоминал личность, описанную Патрицией. Конечно, он мог просто быть прекрасным актером.
Он, несомненно, обладал тактом и знал, как заводить друзей.
Или, во всяком случае, как выказывать дружелюбие. Карфаксу хотелось верить, что он лжет, хотелось верить словам Патриции. Оказалось, это нелегко. И в результате он чувствовал, что предает Патрицию и самого себя.
Вестерн проводил его до выхода и сдал с рук на руки миссис Моррис. У Карфакса оставался только один вопрос: покажут ли встречу со священниками по телевидению?
- Только если не будет никакой цензуры, - заверил его Вестерн. - Не хочу произвести ложное впечатление. Заметь" я сказал не "неблагоприятное", а "ложное". Я просто хочу, чтобы показали все как есть. Но против показа комиссии по телевидению существует, знаешь ли, мощное сопротивление. И это, обрати внимание, невзирая на то что результат заранее неизвестен. Или они подозревают правду и потому сопротивляются? Ладно, не стоит больше об этом. Увидимся во вторник в десять.
Вестерн повернулся было, но остановился, заколебался и вновь обернулся к Карфаксу. Он улыбался.
- Передай Патриции, что она тоже может прийти, если захочет.
Карфакс промолчал, чувствуя, что утратил контроль над ситуацией. Вестерн дознался, что Патриция прилетела другим самолетом из Бусириса. Когда Карфакс вернется в гостиницу, она должна ему позвонить.
Он не успел обдумать случившееся во время возвращения в отель: телевизор в такси был настроен на последние известия.
"...сегодня в пятнадцать часов тридцать пять минут Кроуфорд Гултон, проживающий по адресу Вестминстер Спирал 6748, квартира 6-И, был предположительно убит в то самое время, когда продавал набор для общения с душами умерших "Сделай сам" Анастасии Родригес по адресу Кройлз Касл Тауэре 99653, квартира 347А4Д. Сообщают, что его предположительный убийца, Мауи Алеакала из Нью-Парадайз Кабаньяс 89Ф, бросился на Гултона с ножом. Сообщают, что он был в ярости, поскольку проданный ему Гултоном неделю назад набор не действовал, как ему было обещано..."
Каким образом, изумился Карфакс, человек может быть предположительно убит? Или он убит, или нет. Но нынешние средства массовой информации употребляли весьма осторожные обороты речи. Суды завалены делами о клевете и диффамации, совсем как десять лет назад их завалили делами курильщиков марихуаны. В результате пресса использовала несколько странные выражения. В то время когда полная нагота не являлась в дневном телеэфире чем-то исключительным, а учебные секс-фильмы демонстрировали все мыслимые позы и групповые сочетания после десяти часов вечера, когда дети уже спят, цензура неуклонно урезала свободу слова в остальных областях.
Население Соединенных Штатов так и не уяснило себе, что свобода предполагает ответственность, и, похоже, долго еще не уяснит. Никто людей этому не научит, кроме самих себя, но ни одна живая душа явно не знает, с чего начать обучение.
Остается выбирать между издержками демократии и издержками тоталитаризма.
Карфакс напомнил себе, что у него есть более неотложная тема для размышлений. Он ничего не может поделать с быстрыми или даже медленными изменениями в окружающем мире. Во всяком случае, не может добиться заметного результата. Но, возможно, ему под силу выяснить, прав или не прав Вестерн. Возможно, ему под силу выяснить, права или не права Патриция.
"...отныне индекс загрязнения воздуха будет отмечать постоянное уменьшение загрязняющих веществ. Каждый день не меньше пятисот автомобилей с двигателями внутреннего сгорания отправляются на свалку Их заменяют автомобили с двигателями на аккумуляторах. Департамент экологического санирования убежден, что наихудшие дни уже позади и что рекордный пик..."
Известия отрадные, но не первые в этом роде. Два года назад обещали, что скоро электрогидрогенераторы займут место в каждом домашнем хозяйстве. Они должны были разом революционизировать общество и снизить загрязнение. Но генераторы так и не вышли из стадии разработки, и появились не учтенные ранее препятствия к их применению.
Отель "Ла Бреа" занимал два корпуса вместо прежних двенадцати, памятных Карфаксу с тех времен, когда он еще жил в Лос-Анджелесе. Располагался он напротив смоляных ям Ла Бреа. Карфакс решил вновь взглянуть на останки плейстоцена. Он прошел через переход Уилшир и спустился туда, где раньше был перекресток улиц Уилшир и Керзон. Улицу Керзон и дома соседнего с ней квартала снесли, присоединив к парку новый участок.
Он обошел проволочное заграждение и остановился в паре футов от двух бетонных мамонтов на краю смоляной ямы.
Гигантский папа-мамонт и мамонтенок смотрели, как их мама погружается в вязкую черную жижу Детеныш протягивал к обреченной матери свой крохотный хобот, словно трубным звуком мог вызволить ее и вернуть на твердую землю. Огромная самка безуспешно пыталась высвободиться из объятий смолы, погубившей стольких животных, больших и маленьких.
Люди бывали удивлены и разочарованы малыми размерами ямы. Очевидно, они ожидали увидеть нечто, занимающее несколько акров. Но от огромного смоляного провала, занимавшего некогда большую часть Лос-Анджелеса, осталась лужа не шире футбольного поля. Позади музея было еще несколько лужиц, и зверьки вроде белок или гоферов до сих пор попадались в них, хотя им и нужно было преодолеть проволочное заграждение, чтобы угодить в лужу. Но если разочарованный турист продолжал прогулку по парку, он мог заметить, что меж травинок то и дело просачивается смола.
Если он был одарен воображением, чувство он испытывал неприятное. Жидкий битум залегал под травой и бетоном совсем неглубоко, и он выжидал. Его темные пятна словно говорили: "Когда-нибудь этот тоненький щит исчезнет и я вернусь. И все станет, как прежде. Не будет мамонтов и пещерных волков, огромных львов и саблезубых тигров, верблюдов и гигантских ленивцев. Но будут другие животные, которых я смогу погубить. А возможно, иной раз мне попадется и человек - одетый в шкуры охотник на зверей, достаточно невнимательный, чтобы оступиться".
Карфакс недолго простоял возле ямы. Глаза его болели и слезились, слизистая оболочка носоглотки горела. Он поспешил вернуться в отель, пройти сквозь его тройные двери и оказаться в помещении со сравнительно чистым и прохладным воздухом. Возможно, к вечеру засеянные днем облака прольются дождем, и денька три воздухом метрополии можно будет дышать. Только эта технология, при всей своей дороговизне и малой результативности, делала жизнь в Лос-Анджелесе сносной. Это она внушала надежду и удерживала жителей города от переезда до тех пор, когда появятся электромобили и воздух станет таким, как в 1973 году[Шутка довольно горькая в 1973 году в Лос-Анджелесе был отмечен крайне высокий уровень'загрязнения воздуха].
Мир загрязнен сильнее, чем десять лет назад, но еще через десять лет он станет гораздо чище Предсказатели конца света ошибались.
Карфакс поужинал в ресторане отеля. Через десять минут после того, как он вернулся в свой номер, зазвонил телефон.
Карфакс включил его и увидел Патрицию в кабинке автомата возле аэропорта Риверсайда.
- Как долетела? - спросил он.
- Никак не успокоюсь, - пожаловалась она, а затем улыбнулась.
- Ты выглядишь вполне спокойной, - возразил он. - И даже милой.
- Спасибо. Ты узнал, хотя неважно. Я приеду в... к тебе. Или ты считаешь, что нам не стоит останавливаться в одном отеле?
- Линия наверняка не прослушивается, - сообщил он. - Пока во всяком случае. Конечно, приезжай, как и собиралась. Я не думаю, чтобы..
- Чтобы - что? - нахмурилась она.
- Неважно, - спохватился он.
Если сказать, что он не считает Вестерна опасным, она может и рассердиться. Но хотя он и не опасен в ее понимании, он может быть опасен для всего человечества в целом. Впрочем, не стоит делать бездоказательных заявлений.
- Просто приезжай. - Он выждал, чтобы удостовериться, не хочет ли она сообщить еще что-нибудь, но она только попрощалась, и экран погас.
ГЛАВА 8
Добравшись до отеля, Патриция вновь позвонила Карфаксу. Он назвал ей кодовое слово, отпирающее его дверь.
Ужин, заказанный для нее, до сих пор не доставили. Шефповар извинился: мол, ужин был погружен на механическую "черепашку" и добрался аж до лифта. Ч'ам "черепашка" сломалась, и ею занялись гостиничные техники. Свободных "черепашек" в его распоряжении нет, но ужин будет доставлен не позже чем через полчаса, даже если ему придется принести его лично.
Из динамика послышался голос Патриции, произносящей кодовое слово, и дверь открылась. Патриция очень мило выглядела в своей "нине" - наряде, состоявшем из очень короткой юбочки и жесткого треугольного щитка, свободно свисающего с шеи на грудь. Обе детали костюма выглядели словно сплетенные из травы, хотя в действительности были пластиковыми. Точно такой наряд носила Белая Богиня Изага, она же Нина Т., в телесериале "Торговец Хорн". Карфакс был одет в стиле "исследователь джунглей", только без пробкового шлема. Патриция села очень осторожно, поскольку под юбкой у нее ничего не было. Ей приходилось следить и за тем, чтобы не наклоняться низко и не поворачиваться слишком резко, иначе обнажились бы груди. Карфакс находил ее скромность смехотворной: ведь, на пляже она загорала голышом. Но правила приличия в отношении одежды никогда не отличались разумностью, хотя каждое из них в отдельности вроде бы имело смысл.
Патриция не выглядела смущенной, хотя наверняка отдавала себе отчет, как мало на ней надето и как ненадежно застегнуто это немногое. Карфакс был не способен не думать об этом: он никогда не мог сдержать возбуждения при виде хорошенькой девушки в мини-юбке. Так что он прожил долгие годы в состоянии сплошного сексуального возбуждения.
Однако Патриция - его двоюродная сестра, и мысль об этом должна охладить его пыл. Должна, подумалось ему, однако не охлаждает. Особенно если учесть, что табу на инцест неуклонно отмирало в течение последних пятнадцати лет.
Лучше бы ему об этом не думать. С тем же успехом можно посоветовать морю не обращать внимания на притяжение луны.
Она закурила сигарету, затянулась несколько раз и посмотрела на Карфакса сквозь дымовую завесу.
- Не хочешь рассказать, что произошло у Вестерна?
Он рассказал ей все, что считал стоящим упоминания. По окончании рассказа он понял, что рассердил ее. Длинные медлительные затяжки сменились быстрыми, короткими. Но он ошибался. Ни Вестерн, ни он сам не были объектами ее гнева.
- Ну зачем он солгал о своем изобретении? - воскликнула она. - Зачем? Да что с ним стряслось? Неужели он даже мертвый не может постоять за себя?
- Не понимаю, - растерялся Карфакс. - Да он всегда был мягкотелым! Попросту бесхребетным!
Он был готов сделать что угодно, лишь бы на него не сердились. Не выносил чужого гнева. Стоило мне только скорчить зверскую рожу, и я тут же добивалась своего! Мне было легко заполучить желаемое - кроме одной вещи, которую я так хотела и все равно не могла добиться!
Книги полны описаний женщин, которых гнев делает только прекраснее. Патриция была определенно не из их числа.
Стервоза в запале, подумалось Карфаксу.
- И чего же ты так хотела и не смогла добиться? - спросил он, ибо Патриция явно ожидала этого вопроса.
- А ты как думаешь?
- Ты хотела, чтобы он оказал сопротивление.
Она сперва удивилась, а потом обрадовалась: - Ты очень проницателен. Мне это нравится.
- Чтобы понять такое, большого ума не нужно, - возразил он и наклонился вперед. - Честно говоря, Патриция, патологический страх твоего отца перед гневом не имеет значения. Теперь-то у него нет причин для лжи. Он мертв, и никто на свете не может причинить ему зло, и он, конечно, хотел бы прославить себя изобретением МЕДИУМа. Если только...
- Я... опять тебя ощущаю, - сказал он (или оно?). - Не покидай меня опять. Пожалуйста! Не покидай меня!
- Мы некоторое время побудем с тобой, дядя, - успокоил его Вестерн. Сейчас говорит твой племянник Рэймонд. А потом ты услышишь голос твоего второго племянника, Гордона Карфакса. У него есть к тебе вопросы, дядя. Надеюсь на твое сотрудничество.
Прозвучала ли в голосе Вестерна угроза? Или Карфакс вообразил ее себе от избытка подозрительности? Да и чем Вестерн может угрожать своему дяде? Больше с ним не разговаривать?
Его поразило, что Вестерн назвал его новым именем. Это могло означать что-то - или не означать ничего. Возможно, дядя узнал, что он сменил имя, еще до смерти. А возможно, Вестерн сам сказал ему во время предыдущих контактов Карфакс решил расспросить об этом Вестерна позже.
- Начинай, - шепнул Вестерн.
У Карфакса сжалось горло. Ему предстояло говорить с покойником. Что можно сказать покойнику?
Но, согласно его же собственной теории, это не покойник.
Напоминание не помогло ему. Будь то покойник или существо из другой вселенной, это создание страшило его.
- Привет, дядя,-сказал Карфракс после подначки Вестерна.
- Привет, Хэл, - ответил полумеханический голос.
- Теперь меня зовут Гордон, дядя, - сказал Карфакс. Спазм начал отпускать его горло.
- Ах да, правильно, Гордон. Рэймонд мне только что напомнил, верно?
Карфаксу хотелось выйти из оцепенения. Он размышлял не так быстро и отчетливо, как должен бы.
- Я хотел бы спросить, дядя, - начал он.
- Все хотят, - произнес голос.
Карфакс моргнул и потряс головой. То ли восприятие обманывало его, то ли шар пульсировал, словно фотонные легкие, нагнетающие эктоплазматический воздух в призрачное горло.
(Вечно разум человеческий стремится всему придать антропоморфный вид!)
- Как дела, дядя? - спросил Карфакс, словно они просто встретились на улице.
- Чтобы точно описать, как здесь идут дела, нужно много времени, мой мальчик. Когда я говорю "время", я подразумеваю нечто совсем иное, чем вы. Но у меня нет слов, чтобы объяснить, чем здесь является время. На это ушло бы много времени, все мое время, Гордон, будь оно у тебя. Но у тебя его нет. Рэймонд говорит, что время - деньги. Во всяком случае применительно к МЕДИУМу. Здесь одиноко, мой мальчик, хотя я и не лишен общества. Но это не то общество, которое я бы сам выбрал для себя. И здесь жутковато. Говорят, со временем ощущение чужеродности угасает и чужим начинает казаться покинутый нами мир. Но я не верю.
- Мне жаль, если ты несчастен, дядя, - сказал Карфакс.- Но у твоей вселённой есть свои преимущества, а где есть жизнь, всегда есть надежда.
Он замолчал. Спустя мгновение из динамика донесся плоский металлический грохочущий хохот. Наконец он смолк, хотя Карфакс опасался, что он будет звучать бесконечно.
- Говори, племянник, - произнес голос.
- Да, дядя. Во-первых, это ты изобрел машину для общения с... э-э-э... мертвыми?
Наступило долгое молчание.
- Я? Нет, конечно! - громко возразил голос из динамика. - Ее изобрел Рэймонд Вестерн, мой племянник! Он гений! Величайший из всех живущих! У нас не было надежды, а теперь есть, поско...
- Поскольку - что, дядя?- спросил Карфакс, выждав несколько секунд.
- Поскольку мы считали, что отрезаны от оставленного нами мира навсегда. Что же еще, простофиля ты этакий! Ты и не понимаешь, что для нас МЕДИУМ - такая же сенсация, как и для вас!
Карфакс не верил, что дядя намеревался сказать именно это, но доказательств у него не было. И ему следовало вести себя тактично, ведь дядю нельзя заставить говорить, если он сам не захочет Дядю? Не следует забывать, что эта штука может быть и внеземного происхождения.
Следующий вопрос заставил Вестерна насторожиться. Карфакс видел его краешком глаза, пытаясь одновременно наблюдать и за ним, и за экраном.
- Скажи мне, дядя, а вы можете э-э-э общаться с этим миром через медиумов-людей? Или они все мошенники?
Снова наступило молчание. Вестерн опять откинулся назад, но его пальцы барабанили по пульту Карфакс взглянул на часы. Если Патриция и позвонила, добраться до Вестерна ей не удалось.
Протянувшаяся невесть откуда рука заставила Карфакса подскочить от неожиданности. Но это был всего лишь какойто человек с запиской для Вестерна. Вестерн развернул ее, прочел, нахмурился, спрятал ее в карман и встал.
- Я вернусь через пару минут, - шепнул он. - Хармонс о тебе позаботится.
Карфакс надеялся, что его отвлек звонок Патриции. Хармонс будет подслушивать, и разговор запишут на пленку, так что утаить от Вестерна ничего не удастся. Но тогда для него будет уже поздно что-либо предпринимать.
- Твой племянник Вестерн ушел, - сообщил Карфакс. - Ты можешь говорить прямо.
Хармонс сел на место Вестерна. Он не смотрел на Карфакса и как бы даже не прислушивался. Но Вестерн мог заранее приказать ему не вмешиваться.
- Что? - возмутился голос. - Что ты имеешь в виду? Почему я не могу говорить прямо в его присутствии?
- Твоя дочь...
- Моя дочь! Почему бы ей не поговорить со мной? Если я умер и не могу быть ей ничем полезен...
- Она боится прийти сюда. Боится Вестерна. Послушай, если тебя убили...
- Разве Рэймонд не говорил тебе, что я не знаю, как умер? - воскликнул голос. - Я уснул, а проснулся, если это можно так назвать, уже здесь. Я был потрясен...
- Да, Вестерн говорил мне, когда звонил. Но если не ты изобрел МЕДИУМ, что за изобретение пожирало у тебя столько электроэнергии, что тебе пришлось одалживать деньги у Вестерна?
Карфакс вновь потряс головой. Казалось, шар запульсировал еще быстрее.
- Спроси у Вестерна, - последовал ответ. - Я ему все детально рассказал. Не трать времени на подобные вопросы.
- Спрошу, - пообещал Карфакс. - Но скажи на милость, почему ты таился от дочери? Почему не мог ей рассказать?
- Ладно. Скажи я ей, что работаю над устройством для приема и интерпретации сигналов из космоса, она бы решила, что я спятил. Но мне показалось, что я нашел определенную закономерность в межзвездном "шуме", и если я был прав... но мне хотелось держать все в секрете, пока я не удостоверюсь, что ошибка исключена.
- Но зачем принимающему устройству столько энергии? - удивился Карфакс. - Я бы еще понял, будь это передатчик...
Карфакс силился вспомнить свой вопрос. Он спросил своего дядю... или чудище инопланетное... чем бы оно ни было... что-то насчет... насчет...
Шар сделался огромным, сияние внезапно обволокло Карфакcа.
Он вскочил, крича и пытаясь оттолкнуть от себя свет.
Почти ослепнув от сияния, он вскочил и спотыкаясь побежал к двери. Она открылась автоматически, и он оказался в холле.
Сияние вокруг него потускнело и угасло.
Он сидел, прислонясь к стене, и дышал так тяжело, словно взбежал опрометью на несколько лестничных пролетов. Сердце его колотилось, грудь болела. Он весь промерз, тепло ощущалось только в промежности. Позднее он поймет, что обмочился.
Откуда-то возник Вестерн и склонился над ним. Выглядел он очень странно.
- Что случилось?- спросил он.
Карфакс почувствовал себя очень слабым, одиноким и беспомощным. Он находился в здании, покинуть которое мог не иначе как с позволения Вестерна.
ГЛАВА 7
Карфакс поднялся на ноги и прислонился к стене. Поначалу это подействовало на него успокоительно. Но призраки могут проникать и сквозь твердые стены - или стены, которые принято считать твердыми. С точки зрения молекулярной физики твердых тел не существует. Пространства между атомами обширны, и между ними многое может проскользнуть.
Он отодвинулся от стены, словно светящееся щупальце могло протиснуться в щель между атомами и утянуть его за собой.
- Мне показалось, что это существо... дядя Рафтон... выскакивает из экрана и пытается обволочь меня.
Вестерн не засмеялся.
- Пойдем выпьем кофе, - предложил он.
Они пересекли унылый белый коридор, свернули за угол и вошли в маленькую комнатушку. Яркие фрески с сюжетами из морской жизни, украшавшие ее стены, несомненно, были скопированы с критских - голубые осьминоги, оранжевые дельфины. На ковре были вытканы черные быки, бросающиеся на смуглых юношей и девушек, а те отскакивали в сторону или хватали быков за рога, чтобы прыгнуть и приземлиться на бычью спину. В углу комнаты серебристо поблескивала огромная кофеварка. Вестерн подошел к ней и взял большую глиняную кружку.
- Сливки, сахар? - спросил Вестерн.
- Спасибо, мне не хочется кофе.
Вестерн положил два кусочка сахара, щедро долил в кофе сливок и энергично размешал. Потом он подул на кофе, чтобы остудить.
- Теперь ты понимаешь, - сказал Вестерн, отпив несколько глотков, почему мы предлагаем нашим клиентам подписать бумаги, снимающие с нас всякую ответственность. И зачем до начала сеанса требуем справку о врачебном осмотре.
- А как же все эти старики, побывавшие у МЕДИУМа? - удивился Карфакс. Они ведь...
- Ни у одного из них не было ни сердечных болезней, ни психических отклонений.
- А старуха, которая хотела поговорить со своей собачкой?
- Ее не допустят.
- А как насчет моего случая?
- Сейчас перейдем к нему. - Вестерн приподнял густые брови. - Не ты первый видел, что световой шар бросился на тебя. Но это зрительная галлюцинация. Поверь мне. Рэме никоим образом не может вырваться из колонии и преодолеть барьер между своей и нашей вселенной. Я не знаю, чем вызван этот феномен. У меня нет никакой теории, хотя я полагаю, что эффект чисто психологический.
- А были и другие подобные случаи? - поинтересовался Карфакс.
- Да. Иногда клиент испытывает противоположные ощущения: ему кажется, что его втягивает в экран.
- Почему я не читал об этом? - удивился Карфакс. - Я прочел о МЕДИУМе все, что смог достать.
- Не то чтобы у нас были мрачные секреты. И от наших клиентов мы молчания не требуем. Просто мы пока не обнародовали эти факты. Мы опасаемся, что такая информация навяжет людям мысль о подобных ощущениях и люди будут их испытывать. В свое время мы собираемся опубликовать эти факты. Но не раньше чем разработаем теорию, которая их объясняет. Таким образом мы сможем успокоить клиентов прежде, чем они сядут перед МЕДИУМом. Не забывай, что МЕДИУМ - новинка, что им пользовалось не больше шести сотен человек. Мы многое могли бы обнародовать, но предпочитаем сначала изучить данные.
Карфакс нашел объяснение неудовлетворительным, но ему нечего было возразить.
- Ты все твердишь "мы", - заметил он. - Я думал, здесь ты принимаешь решения.
- Да, капитан команды - я, - улыбнулся Вестерн. - МЕДИУМ принадлежит мне и, надеюсь, еще долго будет принадлежать. Я, знаешь ли, держу его конструкцию и принципы работы в секрете. Я даже патент брать не стал. Не хочу, чтобы чертежи стащили прямо из патентного бюро. Уверяю тебя, так бы оно и случилось. Ведь это, как ты наверняка успел наслушаться, самая большая сенсация со времен сотворения мира.
- Вот поэтому ты и не сможешь сохранить ее для себя, - возразил Карфакс.
- Там видно будет.
- Я думаю, мне пора, - сказал Карфакс.
- Конечно, - произнес Вестерн и поставил пустую чашку. - Я хотел бы переговорить с тобой позднее, когда у меня будет больше времени. И когда ты настолько придешь в себя, чтобы вспоминать этот случай спокойно. Знаешь, позвони-ка ты мне завтра и скажи, согласен ли на повторный сеанс.
Карфакс почувствовал, как кровь прихлынула к его щекам.
Вестерн намекает, что он испугался. По правде говоря, так и есть. И все же упускать второй шанс он не намерен.
- Я и сейчас могу сказать, - заявил он. - Я с нетерпением жду второго сеанса. И на этот раз я не испугаюсь. По крайней мере я так думаю.
- Отлично, - кивнул Вестерн. Казалось, он как-то странно посмотрел на Карфакса, но Гордон счел этот взгляд лишь отражением собственной тревоги. Хочешь снова связаться с дядей Рафтоном?
Карфакс сглотнул: - Нет. Я бы хотел поговорить с Фрэнсис.
- Со своей женой?
- С существом, которое притворяется моей женой, - поправил его Карфакс.
- Ты все цепляешься за свою теорию, что рэмсы - негуманоидные чужие существа? - ухмыльнулся Вестерн. - Собственно, почему бы и нет? Доказательств-то у тебя никаких.
- Любезно подмечено, - скривился Карфакс.
- Я стараюсь рассуждать логично. Объективность дается нелегко, я ведь лицо заинтересованное. Но я понимаю, что нужны научные доказательства, а я мало что могу предложить. Я доказал, что феномен гуществует, что есть другая вселенная, а в ней живут разумные существа. Нет никаких сомнений, что МЕДИУМ - не надувательство. Но, с другой стороны, действительно ли эти существа - души, как их именуете вы, или рэcсы, как их предпочитаю называть я? А если нет, откуда они так много знают о людях, за которых себя выдают? Почему те из них, что говорят по-английски, имеют правильное произношение? Может ли чуждое разумное существо воспроизвести не только общие особенности произношения, но и частные? Все, кто говорили со знакомыми им покойниками, признали их голоса подлинными. Ты слышал дядю Рафтона. Конечно, определенные искажения есть, ведь наши электронные приборы несовершенны. Но ведь ты узнал дядин голос, верно? Я вот узнал.
- Свидетельства в основном на твоей стороне, - кивнул Карфакс. - Не могу этого отрицать. Но ведь возможно, что эти рэмсы, как ты их называешь, имеют средства следить за людьми, а потом притворяться ими. Каким образом, я и сам не знаю. Но ты не можешь отрицать такую возможность.
- Нет, но я по-прежнему нахожу ее крайне невероятной. Да и зачем им притворяться душами умерших? Чего они могут этим добиться? Они же ничего не могут нам сделать!
Карфакс испытывал раздражение, но его причина была ему понятна. Вестерн вел себя слишком разумно, слишком обаятельно. Он ни в коей мере не напоминал личность, описанную Патрицией. Конечно, он мог просто быть прекрасным актером.
Он, несомненно, обладал тактом и знал, как заводить друзей.
Или, во всяком случае, как выказывать дружелюбие. Карфаксу хотелось верить, что он лжет, хотелось верить словам Патриции. Оказалось, это нелегко. И в результате он чувствовал, что предает Патрицию и самого себя.
Вестерн проводил его до выхода и сдал с рук на руки миссис Моррис. У Карфакса оставался только один вопрос: покажут ли встречу со священниками по телевидению?
- Только если не будет никакой цензуры, - заверил его Вестерн. - Не хочу произвести ложное впечатление. Заметь" я сказал не "неблагоприятное", а "ложное". Я просто хочу, чтобы показали все как есть. Но против показа комиссии по телевидению существует, знаешь ли, мощное сопротивление. И это, обрати внимание, невзирая на то что результат заранее неизвестен. Или они подозревают правду и потому сопротивляются? Ладно, не стоит больше об этом. Увидимся во вторник в десять.
Вестерн повернулся было, но остановился, заколебался и вновь обернулся к Карфаксу. Он улыбался.
- Передай Патриции, что она тоже может прийти, если захочет.
Карфакс промолчал, чувствуя, что утратил контроль над ситуацией. Вестерн дознался, что Патриция прилетела другим самолетом из Бусириса. Когда Карфакс вернется в гостиницу, она должна ему позвонить.
Он не успел обдумать случившееся во время возвращения в отель: телевизор в такси был настроен на последние известия.
"...сегодня в пятнадцать часов тридцать пять минут Кроуфорд Гултон, проживающий по адресу Вестминстер Спирал 6748, квартира 6-И, был предположительно убит в то самое время, когда продавал набор для общения с душами умерших "Сделай сам" Анастасии Родригес по адресу Кройлз Касл Тауэре 99653, квартира 347А4Д. Сообщают, что его предположительный убийца, Мауи Алеакала из Нью-Парадайз Кабаньяс 89Ф, бросился на Гултона с ножом. Сообщают, что он был в ярости, поскольку проданный ему Гултоном неделю назад набор не действовал, как ему было обещано..."
Каким образом, изумился Карфакс, человек может быть предположительно убит? Или он убит, или нет. Но нынешние средства массовой информации употребляли весьма осторожные обороты речи. Суды завалены делами о клевете и диффамации, совсем как десять лет назад их завалили делами курильщиков марихуаны. В результате пресса использовала несколько странные выражения. В то время когда полная нагота не являлась в дневном телеэфире чем-то исключительным, а учебные секс-фильмы демонстрировали все мыслимые позы и групповые сочетания после десяти часов вечера, когда дети уже спят, цензура неуклонно урезала свободу слова в остальных областях.
Население Соединенных Штатов так и не уяснило себе, что свобода предполагает ответственность, и, похоже, долго еще не уяснит. Никто людей этому не научит, кроме самих себя, но ни одна живая душа явно не знает, с чего начать обучение.
Остается выбирать между издержками демократии и издержками тоталитаризма.
Карфакс напомнил себе, что у него есть более неотложная тема для размышлений. Он ничего не может поделать с быстрыми или даже медленными изменениями в окружающем мире. Во всяком случае, не может добиться заметного результата. Но, возможно, ему под силу выяснить, прав или не прав Вестерн. Возможно, ему под силу выяснить, права или не права Патриция.
"...отныне индекс загрязнения воздуха будет отмечать постоянное уменьшение загрязняющих веществ. Каждый день не меньше пятисот автомобилей с двигателями внутреннего сгорания отправляются на свалку Их заменяют автомобили с двигателями на аккумуляторах. Департамент экологического санирования убежден, что наихудшие дни уже позади и что рекордный пик..."
Известия отрадные, но не первые в этом роде. Два года назад обещали, что скоро электрогидрогенераторы займут место в каждом домашнем хозяйстве. Они должны были разом революционизировать общество и снизить загрязнение. Но генераторы так и не вышли из стадии разработки, и появились не учтенные ранее препятствия к их применению.
Отель "Ла Бреа" занимал два корпуса вместо прежних двенадцати, памятных Карфаксу с тех времен, когда он еще жил в Лос-Анджелесе. Располагался он напротив смоляных ям Ла Бреа. Карфакс решил вновь взглянуть на останки плейстоцена. Он прошел через переход Уилшир и спустился туда, где раньше был перекресток улиц Уилшир и Керзон. Улицу Керзон и дома соседнего с ней квартала снесли, присоединив к парку новый участок.
Он обошел проволочное заграждение и остановился в паре футов от двух бетонных мамонтов на краю смоляной ямы.
Гигантский папа-мамонт и мамонтенок смотрели, как их мама погружается в вязкую черную жижу Детеныш протягивал к обреченной матери свой крохотный хобот, словно трубным звуком мог вызволить ее и вернуть на твердую землю. Огромная самка безуспешно пыталась высвободиться из объятий смолы, погубившей стольких животных, больших и маленьких.
Люди бывали удивлены и разочарованы малыми размерами ямы. Очевидно, они ожидали увидеть нечто, занимающее несколько акров. Но от огромного смоляного провала, занимавшего некогда большую часть Лос-Анджелеса, осталась лужа не шире футбольного поля. Позади музея было еще несколько лужиц, и зверьки вроде белок или гоферов до сих пор попадались в них, хотя им и нужно было преодолеть проволочное заграждение, чтобы угодить в лужу. Но если разочарованный турист продолжал прогулку по парку, он мог заметить, что меж травинок то и дело просачивается смола.
Если он был одарен воображением, чувство он испытывал неприятное. Жидкий битум залегал под травой и бетоном совсем неглубоко, и он выжидал. Его темные пятна словно говорили: "Когда-нибудь этот тоненький щит исчезнет и я вернусь. И все станет, как прежде. Не будет мамонтов и пещерных волков, огромных львов и саблезубых тигров, верблюдов и гигантских ленивцев. Но будут другие животные, которых я смогу погубить. А возможно, иной раз мне попадется и человек - одетый в шкуры охотник на зверей, достаточно невнимательный, чтобы оступиться".
Карфакс недолго простоял возле ямы. Глаза его болели и слезились, слизистая оболочка носоглотки горела. Он поспешил вернуться в отель, пройти сквозь его тройные двери и оказаться в помещении со сравнительно чистым и прохладным воздухом. Возможно, к вечеру засеянные днем облака прольются дождем, и денька три воздухом метрополии можно будет дышать. Только эта технология, при всей своей дороговизне и малой результативности, делала жизнь в Лос-Анджелесе сносной. Это она внушала надежду и удерживала жителей города от переезда до тех пор, когда появятся электромобили и воздух станет таким, как в 1973 году[Шутка довольно горькая в 1973 году в Лос-Анджелесе был отмечен крайне высокий уровень'загрязнения воздуха].
Мир загрязнен сильнее, чем десять лет назад, но еще через десять лет он станет гораздо чище Предсказатели конца света ошибались.
Карфакс поужинал в ресторане отеля. Через десять минут после того, как он вернулся в свой номер, зазвонил телефон.
Карфакс включил его и увидел Патрицию в кабинке автомата возле аэропорта Риверсайда.
- Как долетела? - спросил он.
- Никак не успокоюсь, - пожаловалась она, а затем улыбнулась.
- Ты выглядишь вполне спокойной, - возразил он. - И даже милой.
- Спасибо. Ты узнал, хотя неважно. Я приеду в... к тебе. Или ты считаешь, что нам не стоит останавливаться в одном отеле?
- Линия наверняка не прослушивается, - сообщил он. - Пока во всяком случае. Конечно, приезжай, как и собиралась. Я не думаю, чтобы..
- Чтобы - что? - нахмурилась она.
- Неважно, - спохватился он.
Если сказать, что он не считает Вестерна опасным, она может и рассердиться. Но хотя он и не опасен в ее понимании, он может быть опасен для всего человечества в целом. Впрочем, не стоит делать бездоказательных заявлений.
- Просто приезжай. - Он выждал, чтобы удостовериться, не хочет ли она сообщить еще что-нибудь, но она только попрощалась, и экран погас.
ГЛАВА 8
Добравшись до отеля, Патриция вновь позвонила Карфаксу. Он назвал ей кодовое слово, отпирающее его дверь.
Ужин, заказанный для нее, до сих пор не доставили. Шефповар извинился: мол, ужин был погружен на механическую "черепашку" и добрался аж до лифта. Ч'ам "черепашка" сломалась, и ею занялись гостиничные техники. Свободных "черепашек" в его распоряжении нет, но ужин будет доставлен не позже чем через полчаса, даже если ему придется принести его лично.
Из динамика послышался голос Патриции, произносящей кодовое слово, и дверь открылась. Патриция очень мило выглядела в своей "нине" - наряде, состоявшем из очень короткой юбочки и жесткого треугольного щитка, свободно свисающего с шеи на грудь. Обе детали костюма выглядели словно сплетенные из травы, хотя в действительности были пластиковыми. Точно такой наряд носила Белая Богиня Изага, она же Нина Т., в телесериале "Торговец Хорн". Карфакс был одет в стиле "исследователь джунглей", только без пробкового шлема. Патриция села очень осторожно, поскольку под юбкой у нее ничего не было. Ей приходилось следить и за тем, чтобы не наклоняться низко и не поворачиваться слишком резко, иначе обнажились бы груди. Карфакс находил ее скромность смехотворной: ведь, на пляже она загорала голышом. Но правила приличия в отношении одежды никогда не отличались разумностью, хотя каждое из них в отдельности вроде бы имело смысл.
Патриция не выглядела смущенной, хотя наверняка отдавала себе отчет, как мало на ней надето и как ненадежно застегнуто это немногое. Карфакс был не способен не думать об этом: он никогда не мог сдержать возбуждения при виде хорошенькой девушки в мини-юбке. Так что он прожил долгие годы в состоянии сплошного сексуального возбуждения.
Однако Патриция - его двоюродная сестра, и мысль об этом должна охладить его пыл. Должна, подумалось ему, однако не охлаждает. Особенно если учесть, что табу на инцест неуклонно отмирало в течение последних пятнадцати лет.
Лучше бы ему об этом не думать. С тем же успехом можно посоветовать морю не обращать внимания на притяжение луны.
Она закурила сигарету, затянулась несколько раз и посмотрела на Карфакса сквозь дымовую завесу.
- Не хочешь рассказать, что произошло у Вестерна?
Он рассказал ей все, что считал стоящим упоминания. По окончании рассказа он понял, что рассердил ее. Длинные медлительные затяжки сменились быстрыми, короткими. Но он ошибался. Ни Вестерн, ни он сам не были объектами ее гнева.
- Ну зачем он солгал о своем изобретении? - воскликнула она. - Зачем? Да что с ним стряслось? Неужели он даже мертвый не может постоять за себя?
- Не понимаю, - растерялся Карфакс. - Да он всегда был мягкотелым! Попросту бесхребетным!
Он был готов сделать что угодно, лишь бы на него не сердились. Не выносил чужого гнева. Стоило мне только скорчить зверскую рожу, и я тут же добивалась своего! Мне было легко заполучить желаемое - кроме одной вещи, которую я так хотела и все равно не могла добиться!
Книги полны описаний женщин, которых гнев делает только прекраснее. Патриция была определенно не из их числа.
Стервоза в запале, подумалось Карфаксу.
- И чего же ты так хотела и не смогла добиться? - спросил он, ибо Патриция явно ожидала этого вопроса.
- А ты как думаешь?
- Ты хотела, чтобы он оказал сопротивление.
Она сперва удивилась, а потом обрадовалась: - Ты очень проницателен. Мне это нравится.
- Чтобы понять такое, большого ума не нужно, - возразил он и наклонился вперед. - Честно говоря, Патриция, патологический страх твоего отца перед гневом не имеет значения. Теперь-то у него нет причин для лжи. Он мертв, и никто на свете не может причинить ему зло, и он, конечно, хотел бы прославить себя изобретением МЕДИУМа. Если только...