Фарр Каролина. Ужас острова Дункан

   Моя тетя только рассмеялась:
   — Пол, на Дункане мы никогда не будем голодать.
   Он задумчиво кивнул:
   — Я неспроста спросил тебя, Молли. Тебе известно, что на Дункане поселился незваный гость?
   — Незваный гость? — сердито спросила тетя. — С чего ты взял?
   Пол уныло посмотрел на меня и продолжал:
   — Не мое дело лезть в чужие дела. Сама знаешь, у нас это не принято, но этот чужак расположился в Птичьей бухте. Не спрашивай меня, кто он и чем занимается, я видел только старый баркас, стоявший на приколе, да дым от огня, разведенного под скалами.
   Не веря своим ушам, тетя уставилась на него:
   — У нас посторонние, а мы ничего не знаем? Пол, ты, должно быть, шутишь!
   — Какие тут шутки. Как-то в высокую воду мы, огибая Дункан, близко подошли к тому месту. Билли заметил лодку, и я хорошо разглядел ее в бинокль.
   — Тогда почему ничего не сказал мне? — спросила она подозрительно.
   Пол пожал плечами:
   — Я решил, что ты знаешь, что там лодка. Ты приютила Стендишей, вот я и подумал, что к ним прибыли друзья.
   — В голове не укладывается, — пробормотала тетя Молли. — У нас посторонние?
   — Там люди, тетя Молли, — подтвердила я. — Эд Кантрелл рассказывал мне о той лодке в автобусе, когда мы возвращались из Мачиаса. Я тоже не поверила ему, но сегодня утром мы с Джеффом решили осмотреть то место и увидели ее в бинокль. Это старый катер зеленого цвета, и он спрятан в зарослях, около источника пресной воды.
   Тетя раздраженно посмотрела на меня и сказала:
   — Все всё знают, кроме меня! Ну и как ты это объяснишь, Лайза?
   — Эд Кантрелл тоже подумал, что ты в курсе, — ответила я. — Я хотела убедиться, что это и в самом деле так, а потом уже сообщить тебе. А после того как мы с Джеффом вернулись с омарами, все оказались очень заняты. Но это правда: лодка находится там. И тот, кому она принадлежит, обнаружил выход из Птичьей бухты.
   — Я думал, что в нее можно попасть только через море, — удивился Пол Ренник.
   — Джо нашел второй выход, когда шторм загнал его туда, — задумчиво заметила тетя и взглянула на меня. — Лайза, а ты как узнала?
   — Я видела мужчину, когда выбирала омаров... Средних лет, с бородой и неопрятного.
   — Ты видела его? — удивленно переспросила тетя. — Ты с ним говорила? Почему не спросила, кто он и что там делает?
   — Дорогая тетя, он вышел из кустов под утесом, которые растут у старого оползня, и встал на уступ перед причалом. Я так удивилась, заметив его там... что перепугалась. Я хотела окликнуть его и узнать, что он там делает, но от страха онемела. Он следил за приближением «Морского ветра». Этот человек находился там не больше минуты, затем скрылся из виду.
   — Куда? — изумилась тетя. — Мы с тобой прекрасно знаем, что в скалах нет прохода. Ты уверена, что видела его?
   — Уверена. Мне показалось, что он немного... того, — сказала я, и это прозвучало несколько преувеличенно, но тем не менее я видела его.
   — Невероятно! — вздохнула тетя.
   — Может, он наткнулся на выход, о котором ты, Молли, не знала, — сухо вставил Пол Ренник. — Случайно вошел в Птичью бухту, случайно из нее вышел. Ему не может вечно везти. Если разыграется шторм, этому катеру хана. Как бы ему самому не пришел конец.
   Тетя Молли бросила на него встревоженный взгляд:
   — Пол, ты можешь ему помочь?
   Ренник кивнул:
   — Джо как-то показал мне фарватер. Я могу его отыскать снова, а завтра утром будет большая вода. Если ему повезет, то я выведу его оттуда. Пусть плывет себе куда хочет. Лично я буду только рад. Рифы, что на северной стороне Дункана, дорого мне обошлись, и я устал вытаскивать пустые верши.
   — Ты хочешь сказать, что он таскает твоих омаров? — спросила тетя удивленно.
   — А ты можешь привести другую причину, почему в них больше нет омаров?
   Она сочувственно покачала головой:
   — Кто ему дал такое право? У нас человек не умрет с голоду, кто бы он ни был. Пусть только попросит. Я считаю, у него просто нет выбора.
   — Не выгораживай его. Ума не попасться мне на глаза ему хватает, — буркнул рыбак.
   — Пол Ренник, брехливая собака лает, но не кусает. Не исключено, что это безобидное существо, которое хочет найти мир и покой в этом безумном мире.
   Пол нахмурился и с беспокойством взглянул на нее:
   — Ты в этом уверена, Молли? Что ни говори, а он вторгся на твою территорию.
   В ответ моя тетя только рассмеялась:
   — Ну, ты даешь, Пол! Уж не считаешь ли ты его опасным преступником? Нас бы в таком случае предупредили. Я уверена, что это какой-нибудь затворник. Мои симпатии на стороне тех, кто бежит от цивилизации. Почему, как ты думаешь, я обосновалась на острове Дункан, если не потому, что у меня нет времени на современное общество с его беспорядочно растущими городами и грязным воздухом? Нет, спасибо, я предпочитаю остров Дункан, где нахожу душевное равновесие, хотя на нем нет даже электричества. Этот человек может оставаться здесь, если хочет, но его надо предупредить насчет катера.
   Я зааплодировала краткой и выразительной речи тети Молли. Мне было известно ее отношение к городской жизни, и во многом я соглашалась с ней. Но вот слова, сказанные в адрес этого незнакомца, заставили меня засомневаться. Слишком много паразитов и безответственных бездельников я видела в Гринвич-Виллидж, чтобы сочувствовать тому, кто вторгся к ней и крадет, чтобы жить.
   Я перевела взгляд на Пола, желая понять, что он чувствует, но тот лишь кивнул и патетически воскликнул:
   — Молли, тебе решать! Ты всегда и всем помогала. В доме стоит передатчик Джо? Я свяжусь с тобой утром, как только выйду из Птичьей бухты, хорошо?
   — Он на «Гранате», — сказала Молли. — Я свяжусь с тобой перед рассветом, независимо от того, дашь ты знать или нет. К восходу солнца ты должен вызволить его оттуда.
   * * *
   На следующее утро, когда за окном было еще темно, меня разбудил шум на кухне, располагавшейся прямо под моей комнатой. Я негодующе перевернулась на другой бок и попыталась снова заснуть. Кто дал тете Молли право будить людей ни свет ни заря?
   Но, вспомнив, что Пол Ренник собирался вывести таинственного незнакомца из Птичьей бухты, успокоилась, любопытство взяло верх, я села и взглянула на настенные часы, висевшие рядом с моей кроватью. К моему удивлению, они показывали много больше шести.
   Я встала и раздвинула шторы. В сером рассвете стволы сахарных кленов, стоявшие поодаль, возле выгона для овец, походили на привидения. Небо была затянуто свинцовыми тучами, черневшими у горизонта. Гладкая поверхность моря вспенится и забурлит уже через час, когда начнется отлив. Глядя из окна, я вспомнила, как дядя Джо учил меня определять погоду. Все эти признаки плюс теплый влажный воздух указывали на то, что погода, но его словам, «станет неприятной». Если Пол Ренник собрался проникнуть в Птичью бухту, то уже должен быть около того места, дожидаясь, пока совсем рассветет, чтобы попытаться пройти по этому предательскому и извилистому фарватеру, лавируя среди опасных рифов.
   Быстро надев джинсы, ветровку и обув кеды, я прихватила длинные волосы гребнем и сбежала вниз.
   Когда я вошла к тете Молли, она взглянула на меня, и по ее нахмуренному лицу я поняла, как она встревожена.
   — Я разбудила тебя, дорогая? Собиралась приготовить тебе завтрак и отправиться на наш катер, чтобы связаться с «Морским ветром».
   — Я с тобой, — сказала я. — Тебя беспокоит Пол? Пока что нет никакого ветра, и он знает, что делает.
   — Эти воды знакомы Полу, — кивнула тетя. — Если он пройдет рифы до отлива, все будет хорошо. Но меня больше волнует тот глупый человек. По радио уже несколько раз предупреждали о приближении шторма. Со стороны залива Святого Лаврентия подул сильный ветер. Сообщают, что его скорость достигает шестидесяти миль в час, и это еще не предел. Малые суда стоят на приколе от залива Фанди до Портленда. Скоро ураган может добраться и до нас.
   Я знала, что, когда это случится, ни одна лодка не покинет Дункан, пока небо не прояснится.
   — Пол не должен рисковать ради каких-то глупых людей, — сказала я.
   Тетя Молли испуганно посмотрела на меня, пораженная моим тоном.
   — Тот человек не виноват в том, что не знал местных условий, — отчеканила она. — Пол никогда не бросит в беде человека.
   — Пол, может, и не бросит, — проговорила я мрачно. — Для себя я уже решила, что тот, кто вчера так напугал меня, из числа тех эгоистов и бездельников, которые прожигают жизнь. Чувство ответственности их не обременяет, и они лишь действуют окружающим на нервы. Возможно, у того мужчины где-то есть жена с детьми, которых надо кормить и одевать.
   — Лайза, что-то раньше я не слышала от тебя подобных слов, — запротестовала тетя. — Я не уверена, что они мне нравятся.
   — Извини. Но в Нью-Йорке полным-полно бездельников. В большинстве своем они не хотят палец о палец ударить. Живут как самые настоящие паразиты. Отвергают нормы общества, не предлагая ничего взамен. Эти люди умеют складно говорить, ничего стоящего не предлагая, а если и появляется хоть какая-то идея, то желание ее реализовать быстро испаряется. Они бравируют тем, что бросили колледж или университет. Они не хотят иметь то, что им самим нужно в первую очередь. Если бросают учиться, то потому, что хотят не провалиться на экзаменах. И это, — горячо прибавила я, удивляясь, почему меня это волнует, — грозит Джеффу Стендишу, если он не возьмется за ум.
   — Однако! — воскликнула тетя Молли, давая понять, что я шокировала ее. Она поставила чашку с кофе и посмотрела в окно на затянутое тучами небо. — Лайза, согласись, что нам ничего не известно о человеке, попавшем в Птичью бухту.
   У меня чуть было не вырвалось: «Давай поспорим, тетя Молли...», но я прикусила язык и, когда она поднялась из-за стола, молча пошла следом.
   Вода в дунканском заливе имела тот же мрачно-серый цвет, что и в открытом море. Мы залезли в шлюпку и на веслах добрались до «Граната». Когда я посмотрела на уступ, сама не поверила, что только вчера видела на нем человека. К счастью, тетя Молли забыла о нашем разговоре и не расспрашивала меня. А я поклялась, что при нервом удобном случае выясню, как он сумел туда попасть.
   В каюте тетя Молли принялась мучить радиоприемник, пока наконец после отчаянных попыток он не затрещал. Мне не терпелось показать ей, как надо с ним обращаться, но, зная ее характер, я решила не высовываться. Тетя Молли была милым человеком, но ничего не смыслила в таких вещах, как двигатели и радиопередатчики. Она поймала какого-то радиолюбителя из Портленда, станцию береговой охраны в гавани Бутбея и того, кто вообще не говорил по-английски, пока в конце концов не наткнулась на «Морской ветер». Голос Пола Ренника чуть не оглушил нас, и она так быстро крутанула ручку настройки, что потеряла его. После многочисленных попыток тете все же снова удалось выйти на него.
   В динамике раздался спокойный голос Пола:
   — Это «Морской ветер» с острова Дункан. Прием. Просто переключи тумблер, Молли, и отвечай.
   — Что это ты на меня орешь? — раздраженно спросила она.
   Я незаметно перевела переключатель в нужное положение, и Пол Ренник успел расслышать только последнее слово.
   — Орешь? Кто орет на тебя, Молли? Прием.
   Я снова щелкнула тумблером и поспешно проговорила:
   — У тети Молли перебои с приемником. Она немного перестаралась. Прием.
   — Ясно, — послышалось в ответ. — Прогноз погоды слышали? Прием.
   — Меня он мало интересует, — поморщилась Молли. — Ты где? Вытащил того горемыку?
   — Прием, — добавила я, переводя тумблер в нужное положение.
   — Я на пути к Перепелиному. Нет, я не вытащил его. Катер по-прежнему стоит в скалах, но когда я добрался до него, никого на нем не обнаружил. Мне пришлось быстро уходить, так как уровень воды падал. Я только оставил ему записку с предупреждением об опасности — Пол сделал паузу и продолжал: — Знаешь, Молли, я считаю, что там он не один. Прием.
   Мы с тетей переглянулись, и я заметила, как по ее лицу пробежала тень. Это известие меня тоже не обрадовало. Что хорошего остаться на отрезанном от всего мира острове с компанией, которая ведет себя так странно, как группа, обосновавшаяся в Птичьей бухте?
   Молли уже сама переключила тумблер и спросила, сколько их, но мнению Пола.
   — О, еще один или, от силы, два человека, — раздался его веселый голос. — Они соорудили себе шалаши. Прием.
   Привлекательное лицо Молли прояснилось.
   — Все не так уж плохо, — сказала она мне. — Мы их прокормим, если у них кончится еда. Кто знает, как долго продлится шторм.
   Все-таки замечательный характер у моей тети. Ее не волновало, как поведут себя незнакомые люди. Ее было важно, сумеет ли она прокормить их!
   — Спасибо, Пол. Ты сделал все, что мог. Прием.
   Из динамика послышался добродушный смех Пола:
   — Боюсь, что немного. Катер называется «Мари-Адель», но, как мне кажется, у него нет порта приписки. Прием.
   — Красивое название, — рассмеялась Молли. — Не думаю, что у крутого парня хватило бы воображения назвать катер женским именем, как ты считаешь? Когда, по-твоему, должен начаться шторм? Прием.
   Я нахмурилась. Мари-Адель... Где я могла слышать это имя?
   — Не нравится мне небо, — ответил Пол. — И барометр падает. Думаю, что скоро. Теперь, когда я кое-что разузнал об этом катере, можно обратиться в береговую охрану Джонспорта и запросить их. Прием.
   — Спасибо, Пол, — сказала тетя. — Отлично. Может, я подключусь к твоему сеансу связи с ними... Вот только налажу приемник. Конец приема. — Она облегченно перевела дух, глядя на меня. — Я видела, как Джо работал с этой штуковиной и...
   Тетя Молли резко крутанула ручку, и приемник замолчал. Пол хотел что-то еще сообщить, но не успел. Как ни старалась тетя, из радиопередатчика слышался только треск, и наконец он совсем заглох. Она беспомощно взглянула на меня и с негодованием воскликнула:
   — Сколько лет я твердила Джо, чтобы он купил новое радио!
   — Тетя Молли, если ты позволишь мне... — робко начала я.
   — Если ты считаешь себя умнее меня, — съязвила она, — то пожалуйста.
   — Послушай, я так не считаю. Просто дядя Джо показывал мне, как обращаться с ним, и я не забыла.
   — Ты думаешь, мне он не показывал? — спросила она, но, бросив на меня мученический взор, уступила место.
   Я внимательно осмотрела все ручки и стала приводить их в порядок. Помехи вернулись, а с ними и резкий голос Пола Ренника.
   — ..."Морской ветер" вызывает остров Дункан. Отзовитесь, Дункан. Прием.
   — Дункан вызывает «Морской ветер», — быстро проговорила я. — Мы вас теперь слышим. Что нового? Прием.
   — Какого черта вы пропали? Молли, ты еще там? Прием.
   — Конечно, я здесь. Прием, — возмущенно заметила моя тетя.
   — Хорошо. Береговая охрана говорит, что сообщения о пропавших или украденных катерах к ним не поступали. Прием.
   — Спасибо, Пол. Рада снова слышать тебя. Теперь тебе самое время убираться подальше от рифов. Слышишь? Иначе я начну беспокоиться. Прием.
   — О «Морском ветре» можешь не беспокоиться, — засмеялся он. — Лучше берегите себя на Дункане. Увидимся при первой возможности. Прием окончен.
   Тетя выключила приемник и улыбнулась:
   — Теперь, Лайза, можно спокойно позавтракать, — удовлетворенно заметила она.
   Когда мы возвращались домой, я никак не могла отделаться от смутного чувства тревоги. На нашем острове, отрезанном первым зимним штормом от остального мира, посторонние, о которых мы ничего не знаем! И только переступив порог дома, я внезапно вспомнила, что Джефф говорил об отчиме и где я слышала это имя — Мари-Адель.

Глава 5

   Темные тучи провисели над Дунканом все утро, но шторм так и не разразился. Приглушенные раскаты грома слышались на северо-востоке, где скопились тяжелые грозовые облака, но лишь изредка небо озарялось вспышками молний. По радио одно грозное предупреждение морским судам, самолетам и жителям островов следовало за другим.
   Воспользовавшись предоставленной передышкой, все, включая даже Стендишей, принялись не покладая рук переносить в дом дрова и надежно швартовать наш маленький флот в дунканской бухте.
   Ближе к полудню мы увидели отчаливший «Морской ветер» Пола Ренника и еще одно судно из Маскуа, которые медленно направились в родную гавань, взяв на палубы все верши, чтобы поставить их снова после того, как пронесется шторм.
   Пол Ренник помахал на прощание рукой и взял курс на побережье. Тетя Молли следила за ним в бинокль до тех пор, пока «Морской ветер» не превратился в крошечную точку у Оленьего залива, и только тогда со спокойной душой опустила бинокль. Затем она поднялась наверх, чтобы проверить все ставни на окнах в тех комнатах, где никто не жил. Поскольку нет ничего хуже хлопающих ночью от штормового ветра ставней, я обрадовалась, заметив, что она взяла перчатки и отвертку.
   Я вышла из дому и пошла к Джеффу, коловшему дрова. Заметив меня, он тут же перестал работать и оперся о топор, тяжело дыша и ухмыляясь:
   — Привет! Приятно смотреть на полыхающий камин, но лично мне это выходит боком. Как ты думаешь, здесь хватит?
   — Только на одну ночь, — рассмеялась я. — А шторм может продлиться неделю, а то и две.
   Название зеленого катера, обнаруженного Полом Ренником, не давало мне покоя, и я хотела поговорить с Джеффом на эту тему, но не знала, с чего начать. Все утро я твердила себе: это простое совпадение, хотя интуиция подсказывала мне, что все не так просто, и, чем больше я размышляла, тем чаще вспоминала выражение лица и интонацию Джеффа, когда он рассказывал о своем отчиме. Джефф, мягко выражаясь, избегал касаться своего прошлого. Настало время докопаться до истины и к тому же выяснить, кто занял землю Милли в Птичьей бухте. Несколько раз я пыталась открыть рот, но, вспоминая обиженный взгляд Джеффа, когда он говорил о матери, откладывала разговор. В конце концов, какое мне до этого дело?
   Пока я раздумывала, Джефф спросил:
   — Нам грозят большие неприятности?
   — Осень на осень не приходится, — ответила я. — Зима вот-вот начнется, и риск слишком велик. Ветер может перейти в дождь со снегом, и тогда от Гренландии до Арктики резко похолодает. Такое уже случалось. Будет лучше, если и вы, и мы запасемся дровами на неделю.
   Джефф простонал, но вместо того, чтобы опять приняться за работу, переменил позу и небрежно спросил:
   — А Пол вывел того человека с катером?
   — Нет.
   Я заметила, как он сжал рукой топор и только произнес «О!» под раскатистый звук грома.
   — Пол не смог найти его, — предположила я. — Но он оставил им записку.
   Джефф вскинул голову:
   — Им? Там не один человек?
   — Пол сказал, что их двое, а может быть, трое. Не больше.
   Вдали снова загрохотало, но уже сильнее. Раскаты грома словно подхлестнули меня, и я выпалила:
   — Ты не думаешь, что этот мужчина увязался за Бет?
   Джефф пристально посмотрел на меня, и его глаза вспыхнули от гнева.
   — Я уже говорил тебе: это может быть кто угодно.
   От его тона я тоже вспыхнула и огрызнулась:
   — Ты, должно быть, принимаешь меня за тупицу, если думаешь, что я не могу сложить два и два. Бет, очевидно, злится на тебя за то, что ты увез ее от поклонника. Ты хочешь отправиться в Птичью бухту и взглянуть на этот катер. Не говори мне, что ты не думал, будто Бет подстроила рандеву с этим типом, чтобы сбежать на его катере. Я не такая дурочка, как ты думаешь.
   Хмурое лицо Джеффа разгладилось, и он нехотя проговорил:
   — Нет, я так не думаю.
   Глаза его потухли, и я облегченно перевела дух. Почему-то Джефф меня пугал больше, чем приближающаяся буря.
   — Ну, что скажешь? — не отставала я.
   Он пожал плечами:
   — Да, ты во многом права. Но Макс... тот, что преследует ее... как мне кажется, приплыл бы один... без сопровождения.
   — Тогда уверяю тебя, в Птичьей бухте не Макс! — бросила я.
   Джефф с любопытством посмотрел на меня:
   — Лайза, почему ты так решила?
   Я хотела сказать ему, но не решилась назвать причину и только пробормотала:
   — Не забывай, я видела его. Он показался мне старым.
   Джефф неприятно рассмеялся:
   — С чего ты решила, что я увел Бет. Может, сейчас она как раз мечтает об идеальном отце, но, уверяю тебя, к тридцати годам возненавидит его.
   Со сжатым в руке топором Джефф имел очень решительный вид, и в тот момент я сильно завидовала Бет.
   — Вполне возможно, — согласилась я. — Не поэтому ли ваша мать бросила вашего отца?
   — Ты, Лайза, действительно не дура, — сквозь зубы проговорил он. — Надо отдать тебе должное.
   Я скромно опустила глаза:
   — Спасибо.
   Джефф швырнул топор на кучу наколотых дров и сказал:
   — Я тоже так считал, но это только предположение.
   — Ты говорил, что она умерла?
   — Не совсем так, — ответил он. — Мать погибла в автомобильной аварии.
   Последовала пауза.
   — Извини, — тихо сказала я.
   — Машину вел мой отчим, — горько добавил Джефф. — На нем не осталось даже царапины.
   — Когда это произошло?
   — Год назад. — Джефф исподлобья посмотрел на меня. — Только не говори, Лайза, что ты пришла к очередному выводу.
   — Ты говорил, что не видел отчима с тех пор, как ушел из дому. Разве вы не встречались на похоронах матери?
   Джефф покачал головой и медленно добавил:
   — Он находился в больнице.
   — Ты же сказал...
   Джефф пристально посмотрел на меня, но теперь в его глазах я не заметила ярости, а лишь одну грусть.
   — В психиатрической больнице, — уточнил он.
   Я затаила дыхание и отвернулась в сторону. Поделом тебе, не будешь лезть в жизнь других.
   — Извини, — тихо сказала я. — Надо знать меру, разве не так?
   — Почему не поинтересоваться, — тяжело вздохнул он. — Этот таинственный катер всех достал.
   — Я спрашиваю, так как чувствую, что зеленый катер может принадлежать твоему отчиму, — принялась я оправдываться. — Но если он...
   Не зная, как поделикатнее выразиться, я замолчала, но Джефф быстро пришел на помощь:
   — ...Угодил в психушку. Ты это хотела сказать? Да, он не в себе, но не настолько плох, чтобы запирать его на замок. Мне кажется, от этой аварии он только выиграл. Сейчас его выпустили. — Джефф помолчал, потом резко спросил: — Почему ты решила, что этот катер его?
   Я все ему рассказала, вот только слова про мою женскую интуицию прозвучали глупо, поэтому конец вышел скомканным.
   — Просто я запомнила, что твой отчим называл всех и вся «Мари-Адель».
   Джефф с мрачным видом выслушал меня, а когда я кончила говорить, заметил:
   — Ты поступила совершенно правильно, Лайза. Есть вещи, которые я не объяснил тебе.
   — Значит, ты считаешь, что это отчим?
   Губы Джеффа сжались в тонкую и жесткую линию.
   — Надеюсь, что не он. В противном случае жди беды. — Он поднял топор и добавил: — Ладно, оставим выяснение на потом, а сейчас меня ждут дрова.
   — По крайней мере, тебе не надо бояться Макса, — беспечно сказала я. — Когда начнется шторм, сюда уже никому не пробраться.
   Джефф фыркнул и заметил:
   — Этого старого и озабоченного барана я не боюсь.
   Я засмеялась и пошла к причалу, размышляя о том, как Джефф несправедлив к бедному старине Максу, но, с другой стороны, Джефф никогда не был влюблен.
   Казалось, зловещая тишина затаилась в неподвижной воде и тяжелом воздухе. «Гранат» и быстроходный катер мирно стояли на своих местах; их швартовые цепи были едва натянуты, так как отлив достиг минимального уровня. Джефф заранее вытащил шлюпку на причал и перевернул ее.
   Я повернула голову и посмотрела на уступ, убеждая себя, что мои страхи сильно преувеличены, что можно пойти и осмотреть то место, где я заметила таинственного человека, которого мысленно назвала отчимом Джеффа.
   Но предчувствие подсказывало мне, что он может оказаться на этом злосчастном уступе скалы, и, хотя я, сжав зубы, твердила себе, что нельзя быть такой глупой, ощущение страха не проходило. Была не была! Я решительно ступила на узкую каменную полоску и сделала первый шаг. Сердце сразу учащенно забилось, и по телу пробежала нервная дрожь. А вдруг я потеряю равновесие? Я бы не хотела разделить судьбу дяди Джо.
   Уступ оказался достаточно широким, и, осмелев, я сделала еще несколько шагов. Джефф снова принялся колоть дрова, и звук его топора вселял уверенность. В случае чего я позову его, и он, бросив работу, спасет меня. От этой мысли я невольно улыбнулась.
   Оказавшись напротив причала, я заметила, что уступ расширился до шести футов. Трудно было представить себе, чтобы дядя Джо мог разбиться, упав на камни с такой небольшой высоты. В лучшем случае он отделался бы синяками и царапинами, в худшем — подвернул руку или ногу. Смерть исключалась!
   Я медленно двинулась дальше. В одном месте пришлось боком пролезать между обвалившимися камнями, но дальше проход был свободен. Когда до конца уступа оставалось несколько шагов, я засомневалась, глядя на густо переплетающиеся ветки кустов и деревьев, сквозь которые проступали острые края гранитных глыб. Этот розовый гранит, как я убедилась на собственном опыте, был скользким, как лед, и даже ходить, а не то что прыгать, по нему было опасно. Я не могла заметить ни одного клочка земли. Подо мной громоздились лишь огромные камни, едва видимые в густой зелени. К тому же кусты ежевики, лишенные листьев, были усеяны острыми и длинными шинами. Неудивительно, что никто не поверил моему рассказу о человеке на скалистом уступе. Я и сама стала сомневаться, отыскивая спуск. Но нет, сказала я себе, надо понять, как прошел этот мужчина. Пусть для этого самой придется прыгать на скользкие камни, лежащие под ногами.