— Хорошо. Я отведу вас домой, мисс. И обещайте, что никогда больше не будете гулять одна, как сегодня.
Линнет кивнула в знак согласия. Габриэль довел ее до задней двери дома.
— Вы уверены, что сейчас с вами все в порядке?
— Да, Габриэль. И спасибо тебе. Линнет посмотрела на старого пастуха с такой благодарностью, что у него чуть сердце не разорвалось, когда он смотрел, как она повернулась, распрямила узкие плечики и вошла в дом.
— Я всегда сомневался, что поступил правильно, мисс, не рассказав об этом вашему отцу.
— Правильно, Габриэль. Уверяю тебя, я бы не вынесла их вопросов.
— Неужели вы забыли об этом, мисс? — удивленно спросил Габриэль.
— Должно быть, я сразу постаралась изгнать это из памяти, Габриэль. И только поцелуи лорда Сидмута и ощущение балконных перил, к которым я была прижата, вновь оживили воспоминание.
— Хотел бы я задать трепку этому молодому человеку.
— Ну что ты, он же только поцеловал меня. Странно, но мне кажется, он оказал мне услугу, потому что пробудил неведомые мне чувства.
Габриэль взглянул на нее и заметил слезы, текущие по щекам девушки. Он обнял ее, притянул к себе и сказал:
— О мисс, не переживайте так. Это все было так давно.
— Но я до сих пор считаю, что в происшедшем была доля моей вины. Я не должна была выходить так рано. Должно быть, я когда-то сделала нечто такое, что он расценил как поощрение…
— Нет, мисс, — строго сказал Габриэль, держа ее за плечи и глядя прямо в глаза. — Вы были на ферме своего отца. Чего вам было опасаться? Просто этот Хэллок был… Знаете, я не могу произнести это при вас.
— Но тогда ты говорил, — сказала Линнет, слегка улыбаясь наконец. — Ты обзывал его самыми ужасными словами, Габриэль, — продолжала она, смеясь сквозь слезы. — И ты чуть не убил его. Я и сейчас ясно вижу, как ты стоишь над ним, готовый обрушить свою палку на его шею.
— Жаль, что я этого не сделал, мисс. Я бы так и поступил, если бы знал, какие страдания он вам причинил.
— Да ты мог убить его, — горячо сказала она. — Ты был похож на святого Георгия, поражающего дракона. Ты пришел мне на помощь, как рыцарь из легенды.
— Какой я рыцарь, мисс Линии, — фыркнул Габриэль. — А вот Хэллок был жалким червяком, что правда, то правда.
— Габриэль, я чувствую, что изменилась, — сказала Линнет так тихо, что он едва расслышал.
— Как это, мисс Линии?
— Не знаю. Я как будто открыла для себя реальный мир.
Да, так оно и было. Линнет ощущала твердость камня под ней и то, как врезается ей в бедро его острый край. Она вдыхала свежий воздух и слышала острый запах, исходящий от Габриэля. Она мягко отстранилась от него и всмотрелась в своего «рыцаря». Он сидел перед ней, седой старый йоркширец с огромными руками, которыми он мог и прикончить Томаса Хэл-лока, и успокоить перепуганного ягненка. От него исходил присущий только ему запах овец, собаки, пота и дыма. А из ушей у него торчали пучки седых волос. Она никогда не замечала этого прежде. Он неуклюже погладил ее по плечу.
— Вам не следует сторониться молодых людей из-за того, что произошло. Вы молодая и красивая девушка, мисс Линии. И любящая.
— Разве, Габриэль? О, я знаю, что красива. Но способна ли я любить? — спросила она прерывающимся голосом.
— Я помню, как нежны вы были с ягнятами. И с сестрой Кейт, когда вы обе были маленькими. Вы всегда опекали ее.
Линнет почувствовала, как у нее внутри будто что-то оттаяло. Габриэль вернул ей то, что она утратила несколько лет назад. Ту самую маленькую девочку, Линии. Она действительно была любящим ребенком. Она была полна нежности к сестре, брату, всей семье. И она отказалась от этой девочки, потому что смертельно испугалась. Она испугалась мысли, что тот человек знал что-то тайное о ней. Знал, что она была нежна и полна любви ко всему окружающему. Знал, что она уязвима. И он хотел эту маленькую девочку, хотя она не понимала, для чего. Но он хотел ее, и Линнет, ужаснувшись, постаралась спрятать ее, чтобы никто больше не захотел ее так.
25
26
27
28
Линнет кивнула в знак согласия. Габриэль довел ее до задней двери дома.
— Вы уверены, что сейчас с вами все в порядке?
— Да, Габриэль. И спасибо тебе. Линнет посмотрела на старого пастуха с такой благодарностью, что у него чуть сердце не разорвалось, когда он смотрел, как она повернулась, распрямила узкие плечики и вошла в дом.
— Я всегда сомневался, что поступил правильно, мисс, не рассказав об этом вашему отцу.
— Правильно, Габриэль. Уверяю тебя, я бы не вынесла их вопросов.
— Неужели вы забыли об этом, мисс? — удивленно спросил Габриэль.
— Должно быть, я сразу постаралась изгнать это из памяти, Габриэль. И только поцелуи лорда Сидмута и ощущение балконных перил, к которым я была прижата, вновь оживили воспоминание.
— Хотел бы я задать трепку этому молодому человеку.
— Ну что ты, он же только поцеловал меня. Странно, но мне кажется, он оказал мне услугу, потому что пробудил неведомые мне чувства.
Габриэль взглянул на нее и заметил слезы, текущие по щекам девушки. Он обнял ее, притянул к себе и сказал:
— О мисс, не переживайте так. Это все было так давно.
— Но я до сих пор считаю, что в происшедшем была доля моей вины. Я не должна была выходить так рано. Должно быть, я когда-то сделала нечто такое, что он расценил как поощрение…
— Нет, мисс, — строго сказал Габриэль, держа ее за плечи и глядя прямо в глаза. — Вы были на ферме своего отца. Чего вам было опасаться? Просто этот Хэллок был… Знаете, я не могу произнести это при вас.
— Но тогда ты говорил, — сказала Линнет, слегка улыбаясь наконец. — Ты обзывал его самыми ужасными словами, Габриэль, — продолжала она, смеясь сквозь слезы. — И ты чуть не убил его. Я и сейчас ясно вижу, как ты стоишь над ним, готовый обрушить свою палку на его шею.
— Жаль, что я этого не сделал, мисс. Я бы так и поступил, если бы знал, какие страдания он вам причинил.
— Да ты мог убить его, — горячо сказала она. — Ты был похож на святого Георгия, поражающего дракона. Ты пришел мне на помощь, как рыцарь из легенды.
— Какой я рыцарь, мисс Линии, — фыркнул Габриэль. — А вот Хэллок был жалким червяком, что правда, то правда.
— Габриэль, я чувствую, что изменилась, — сказала Линнет так тихо, что он едва расслышал.
— Как это, мисс Линии?
— Не знаю. Я как будто открыла для себя реальный мир.
Да, так оно и было. Линнет ощущала твердость камня под ней и то, как врезается ей в бедро его острый край. Она вдыхала свежий воздух и слышала острый запах, исходящий от Габриэля. Она мягко отстранилась от него и всмотрелась в своего «рыцаря». Он сидел перед ней, седой старый йоркширец с огромными руками, которыми он мог и прикончить Томаса Хэл-лока, и успокоить перепуганного ягненка. От него исходил присущий только ему запах овец, собаки, пота и дыма. А из ушей у него торчали пучки седых волос. Она никогда не замечала этого прежде. Он неуклюже погладил ее по плечу.
— Вам не следует сторониться молодых людей из-за того, что произошло. Вы молодая и красивая девушка, мисс Линии. И любящая.
— Разве, Габриэль? О, я знаю, что красива. Но способна ли я любить? — спросила она прерывающимся голосом.
— Я помню, как нежны вы были с ягнятами. И с сестрой Кейт, когда вы обе были маленькими. Вы всегда опекали ее.
Линнет почувствовала, как у нее внутри будто что-то оттаяло. Габриэль вернул ей то, что она утратила несколько лет назад. Ту самую маленькую девочку, Линии. Она действительно была любящим ребенком. Она была полна нежности к сестре, брату, всей семье. И она отказалась от этой девочки, потому что смертельно испугалась. Она испугалась мысли, что тот человек знал что-то тайное о ней. Знал, что она была нежна и полна любви ко всему окружающему. Знал, что она уязвима. И он хотел эту маленькую девочку, хотя она не понимала, для чего. Но он хотел ее, и Линнет, ужаснувшись, постаралась спрятать ее, чтобы никто больше не захотел ее так.
25
Линнет оставалась с Габриэлем, пока он перегонял овец на нижнее пастбище. Бенджамин, как всегда, помогал Габриэлю, а потом подбежал к Линнет, помахи-, вая хвостом.
— Старый пес рад видеть вас снова, мисс.
Линнет опустилась на камни и, смеясь, обняла собаку, которая принялась лизать ей лицо.
— Может, зайдете ко мне выпить чаю, мисс?
— Как-нибудь в другой раз, Габриэль. Мне лучше вернуться домой к обеду вовремя, а то Джейни забеспокоится. Еще раз благодарю тебя, мой добрый друг.
Габриэль грубовато похлопал ее по плечу. Он смотрел ей вслед, пока она спускалась по дороге к дому. Затем он сказал Бенджамину:
— Интересно, хорошо ли мы поступили, что спасли тех двоих, приятель? Только время покажет, правда?
После обеда Линнет прошла в библиотеку, намереваясь немного поработать над отцовской книгой. Когда она стала листать рукопись и просматривать гравюры и рисунки, включенные в нее отцом, то впервые смогла оценить их как сторонний наблюдатель и осознать, что научные исследования были для нее способом спрятаться от жизни. Ирония заключалась в том, что она, панически боявшаяся мужского прикосновения, ничуть не смущалась, исследуя обряды обеспечения плодовитости! Она как будто решила, что, анализируя один из аспектов чувственной жизни, она тем самым избежит ее в реальной действительности. Сейчас впервые в жизни она покраснела при виде изображений женщин-эксгибиционисток. И в то же время она поняла, что, рассматривая их, она сможет стать сильнее. Они шокировали, но от них исходила сила. А ей необходимо было верить, что дать волю чувственности не так уж и опасно для женщины.
Линнет поработала над рукописью еще немного. Внезапно она почувствовала страшную усталость, с трудом поднялась наверх, легла в постель и мгновенно уснула.
Она проспала больше двух часов и проснулась, когда было уже около пяти. Она лежала, слушая, как суетится на кухне Джейни, как вдруг до нее донесся топот копыт. «Кто же это может быть в такое время? — подумала она. — Ведь все соседи думают, что мы в Лондоне».
Линнет услышала стук в дверь, голос Джейни и другой, более низкий голос. Она быстро встала, наспех умылась и, кое-как расчесав волосы, закрутила их в узел. Наверное, семья послала кого-то за ней, решила она, спускаясь вниз. Джейни уже вернулась на кухню. Линнет заглянула в гостиную и чуть не кинулась наверх, увидев лорда Клитероу, который сидел у камина и смотрел на Мотта, вышагивающего вокруг кресла и сверлящего гостя громадными желтыми глазами.
Линнет улыбнулась. Лорд Клитероу сидел в кресле Мотта. Он еще пожалеет об этом, когда встанет и увидит на брюках кошачью шерсть. Ей недолго пришлось веселиться, потому что лорд Клитероу, должно быть, услышал, как она открыла дверь. Он обернулся и быстро встал. Мотт, который только и ждал этого, мгновенно прыгнул на кресло и свернулся клубком на теплой подушке.
— Здравствуйте, мисс Ричмонд.
— Здравствуйте, лорд Клитероу. Вы путешествуете в наших краях?
Хотя вопрос показался ей глуповатым, она не могла представить другой причины, по которой он мог находиться здесь.
— Садитесь, пожалуйста. О, только не сюда, — воскликнула она, увидев, что он собирается сесть на Мотта. — Боюсь, это кресло придется уступить коту.
Джеймс подошел к дивану и, как только Линнет села напротив, опустился на него.
— Честно говоря, мисс Ричмонд, я приехал сюда повидаться с вами.
— Со мной? — Линнет боялась узнать о причине визита. Лорд Сидмут и лорд Клитероу были так дружны. Может, Сидмут прислал его, чтобы передать ей что-то?
— Да, у меня было несколько причин приехать сюда. Первая — извиниться за лорда Сидмута.
— Разве ему не следовало сделать это самому? — спросила резко она.
— Он бы сделал это при других обстоятельствах.
— Справедливости ради должна сказать, что вина лорда Сидмута заключалась лишь в том, что он неверно оценил мое отношение к нему, — добавила Линнет тихо.
— Я рад слышать это, — заметил Джеймс. Он все еще сомневался в том, что Гарри сказал ему всю правду, хотя чувствовал, что может быть и несправедлив к другу.
— Но как вы узнали, где найти меня?
— Когда я приехал с визитом, ваши родные рассказали мне, что вы уехали домой, — объяснил Джеймс.
— И об этом знает весь Лондон? — спросила Линнет с печальной улыбкой.
— Что касается этой недели, то они объясняют всем, что вы сильно устали и доктор рекомендовал вам полный покой. Поэтому сейчас в свете считают, что вы все еще в Лондоне.
— Понимаю. А как насчет следующей недели? Когда я не появлюсь в свете?
— Я надеюсь… точнее, ваши родители надеются, что вы вернетесь. И ваш отец просил меня напомнить вам, что до Майского праздника осталось чуть больше двух недель. Хотя я, честно говоря, не понимаю, при чем тут Майский праздник, — с улыбкой добавил Джеймс. — Он, кажется, говорил что-то о чучеле коня и Пэдстоу.
Лицо Линнет озарилось такой ясной улыбкой, какие Джеймсу редко приходилось видеть у нее.
— Только папа знает, как можно вернуть меня!
Джеймс нервно кашлянул.
— Теперь, когда я передал вам эти сообщения, я хочу сказать о личной причине, приведшей меня сюда.
Линнет вопросительно посмотрела на него.
— Я попросил у вашего отца разрешения ухаживать за вами, и он дал его. Вот почему они позволили мне поехать в Ричмонд Хаус.
Линнет ничего не ответила, и Джеймс поспешно добавил, чтобы прервать паузу:
— Мисс Ричмонд, пока я еще не делаю вам предложения.
— Рада слышать это, потому что мне не хотелось бы отказывать вам, — мягко сказала она.
— Как бы то ни было, я хотел сообщить, что постараюсь сделать все, чтобы мы лучше узнали друг друга. И тогда, если я сделаю предложение, у меня будет шанс не получить отказа. Я хотел бы вам заявить, что начинаю то, что называется ухаживанием, — закончил шутливо Джеймс.
— По правде говоря, лорд Клитероу, я никогда не думала о замужестве.
— Я уже слышал об этом. Но, может быть, со временем вы подумаете о возможности брака.
— Лорд Клитероу, сейчас я скажу нечто, что может показаться нескромным, более того, эгоистичным, но я должна это сказать. Я красива, и эта красота привлекает ко мне мужчин. Лорд Сидмут — один из них. Но эта красота не имеет никакого отношения ко мне как к личности. Возможно, вы полюбили только мое лицо. Может быть, вы хотите иметь красивую жену? Вы не знаете настоящую Линнет Ричмонд, как же вы можете хотеть стать ее мужем?
— Действительно, я вас не знаю. Именно поэтому я не попросил вас выйти за меня замуж. Сейчас мне хотелось бы узнать, какая вы на самом деле, и чтобы вы узнали меня. Я говорю прямо, мисс Ричмонд, я не умею облекать свои мысли в такую изящную форму, как Гарри.
— Это — очко в вашу пользу, лорд Клитероу, — с улыбкой произнесла Линнет.
— Я никогда не ощущал, что не нравлюсь вам, что вам неприятно мое внимание.
— Конечно, нет. Вы мне действительно нравитесь. Просто я никогда не думала о вас в романтическом плане. Но я никогда не позволяла себе думать таким образом ни об одном мужчине, — продолжала Линнет, говоря как бы сама с собой.
— Может, мне удастся убедить вас подумать обо мне так?
— Я ничего не могу обещать вам, лорд Клитероу. Я не хочу причинить вам боль…
— Вам не нужно ничего обещать мне. Я надеюсь, что вы будете относиться ко мне как к другу и со временем, может быть, как к поклоннику.
Линнет всмотрелась в лицо Джеймса. Оно было абсолютно открытым и незащищенным. Его глаза не горели желанием, как глаза лорда Сидмута. Желание Сид-мута настолько ослепило его, что он не заметил отсутствия желания у нее. А глаза Джеймса были ясными, они вглядывались в нее, желая узнать, что она чувствует, чего она хочет. У нее не было ощущения, что ее прижали к стене, чтобы удовлетворить чье-то желание. Правда, она чувствовала страх, но совсем другого рода. Джеймс (а именно так она начала называть его про себя) приглашал ее в мир своих чувств, предлагая убрать тот барьер, который она воздвигла несколько лет назад, приглашал ее в мир реальности, где радость была так же возможна, как боль и разочарование.
Конечно, она могла не соглашаться. Но она поняла, что не хочет. Она хотела лучше узнать Джеймса и чтобы он лучше узнал ее. Она подозревала, что если это произойдет, она поймет сама себя.
Она опустила глаза.
— Я хотела бы, чтобы вы были моим другом, милорд.
— А потом, возможно, и поклонником? — спросил Джеймс, затаив дыхание.
— Возможно.
Джеймс не мог произнести ни слова, но, слава Богу, в этот момент вошла Джейни с чайной посудой. Он не ожидал, что добьется успеха. Он ничего особенного не представлял собой, если не считать титула и состояния. И все-таки мисс Ричмонд согласилась дать ему шанс.
По напряженной тишине Джейни поняла, что произошло нечто важное, и начала болтать, чтобы разрядить обстановку. Наконец Линнет и Джеймс смогли начать ничего не значащую беседу, и Джейни удалилась на кухню, не опасаясь, что с ее уходом воцарится мертвая тишина.
— Я остановлюсь в гостинице на ночь, — сказал Джеймс, намазывая джем на горячую лепешку. — Но я готов сопровождать вас в Лондон в любое время.
— Мне лучше бы отправиться прямо завтра, — ответила Линнет. — В свете могут поверить в недельное недомогание, но если я задержусь здесь дольше, моей семье придется придумывать другое объяснение моего отсутствия.
— Ваш отец посылает вам деньги на случай, если они понадобятся. Наверное, мы сможем нанять экипаж в Хосе?
— Да.
— Но вам будет необходимо взять с собой горничную. Я буду ехать верхом рядом с каретой, но все равно могут начаться сплетни.
— Я могу попросить Люси сопровождать меня. Она наша служанка. Она наверняка будет в восторге от возможности съездить в Лондон.
После паузы Линнет неуверенно спросила:
— Вы не хотите остаться поужинать, лорд Клитероу?
— Думаю, мне не следует оставаться, мисс Ричмонд, хотя я был бы счастлив разделить ваше общество. Я хочу заказать все для путешествия сегодня вечером, если получится.
Им удалось закончить чаепитие, ни разу больше не испытав чувства неловкости. Джеймс рассказывал ей о событиях последних дней в Лондоне, а Линнет принялась обсуждать самый удобный маршрут поездки. Вскоре Джеймс ушел, пообещав, что вернется рано утром.
— Старый пес рад видеть вас снова, мисс.
Линнет опустилась на камни и, смеясь, обняла собаку, которая принялась лизать ей лицо.
— Может, зайдете ко мне выпить чаю, мисс?
— Как-нибудь в другой раз, Габриэль. Мне лучше вернуться домой к обеду вовремя, а то Джейни забеспокоится. Еще раз благодарю тебя, мой добрый друг.
Габриэль грубовато похлопал ее по плечу. Он смотрел ей вслед, пока она спускалась по дороге к дому. Затем он сказал Бенджамину:
— Интересно, хорошо ли мы поступили, что спасли тех двоих, приятель? Только время покажет, правда?
После обеда Линнет прошла в библиотеку, намереваясь немного поработать над отцовской книгой. Когда она стала листать рукопись и просматривать гравюры и рисунки, включенные в нее отцом, то впервые смогла оценить их как сторонний наблюдатель и осознать, что научные исследования были для нее способом спрятаться от жизни. Ирония заключалась в том, что она, панически боявшаяся мужского прикосновения, ничуть не смущалась, исследуя обряды обеспечения плодовитости! Она как будто решила, что, анализируя один из аспектов чувственной жизни, она тем самым избежит ее в реальной действительности. Сейчас впервые в жизни она покраснела при виде изображений женщин-эксгибиционисток. И в то же время она поняла, что, рассматривая их, она сможет стать сильнее. Они шокировали, но от них исходила сила. А ей необходимо было верить, что дать волю чувственности не так уж и опасно для женщины.
Линнет поработала над рукописью еще немного. Внезапно она почувствовала страшную усталость, с трудом поднялась наверх, легла в постель и мгновенно уснула.
Она проспала больше двух часов и проснулась, когда было уже около пяти. Она лежала, слушая, как суетится на кухне Джейни, как вдруг до нее донесся топот копыт. «Кто же это может быть в такое время? — подумала она. — Ведь все соседи думают, что мы в Лондоне».
Линнет услышала стук в дверь, голос Джейни и другой, более низкий голос. Она быстро встала, наспех умылась и, кое-как расчесав волосы, закрутила их в узел. Наверное, семья послала кого-то за ней, решила она, спускаясь вниз. Джейни уже вернулась на кухню. Линнет заглянула в гостиную и чуть не кинулась наверх, увидев лорда Клитероу, который сидел у камина и смотрел на Мотта, вышагивающего вокруг кресла и сверлящего гостя громадными желтыми глазами.
Линнет улыбнулась. Лорд Клитероу сидел в кресле Мотта. Он еще пожалеет об этом, когда встанет и увидит на брюках кошачью шерсть. Ей недолго пришлось веселиться, потому что лорд Клитероу, должно быть, услышал, как она открыла дверь. Он обернулся и быстро встал. Мотт, который только и ждал этого, мгновенно прыгнул на кресло и свернулся клубком на теплой подушке.
— Здравствуйте, мисс Ричмонд.
— Здравствуйте, лорд Клитероу. Вы путешествуете в наших краях?
Хотя вопрос показался ей глуповатым, она не могла представить другой причины, по которой он мог находиться здесь.
— Садитесь, пожалуйста. О, только не сюда, — воскликнула она, увидев, что он собирается сесть на Мотта. — Боюсь, это кресло придется уступить коту.
Джеймс подошел к дивану и, как только Линнет села напротив, опустился на него.
— Честно говоря, мисс Ричмонд, я приехал сюда повидаться с вами.
— Со мной? — Линнет боялась узнать о причине визита. Лорд Сидмут и лорд Клитероу были так дружны. Может, Сидмут прислал его, чтобы передать ей что-то?
— Да, у меня было несколько причин приехать сюда. Первая — извиниться за лорда Сидмута.
— Разве ему не следовало сделать это самому? — спросила резко она.
— Он бы сделал это при других обстоятельствах.
— Справедливости ради должна сказать, что вина лорда Сидмута заключалась лишь в том, что он неверно оценил мое отношение к нему, — добавила Линнет тихо.
— Я рад слышать это, — заметил Джеймс. Он все еще сомневался в том, что Гарри сказал ему всю правду, хотя чувствовал, что может быть и несправедлив к другу.
— Но как вы узнали, где найти меня?
— Когда я приехал с визитом, ваши родные рассказали мне, что вы уехали домой, — объяснил Джеймс.
— И об этом знает весь Лондон? — спросила Линнет с печальной улыбкой.
— Что касается этой недели, то они объясняют всем, что вы сильно устали и доктор рекомендовал вам полный покой. Поэтому сейчас в свете считают, что вы все еще в Лондоне.
— Понимаю. А как насчет следующей недели? Когда я не появлюсь в свете?
— Я надеюсь… точнее, ваши родители надеются, что вы вернетесь. И ваш отец просил меня напомнить вам, что до Майского праздника осталось чуть больше двух недель. Хотя я, честно говоря, не понимаю, при чем тут Майский праздник, — с улыбкой добавил Джеймс. — Он, кажется, говорил что-то о чучеле коня и Пэдстоу.
Лицо Линнет озарилось такой ясной улыбкой, какие Джеймсу редко приходилось видеть у нее.
— Только папа знает, как можно вернуть меня!
Джеймс нервно кашлянул.
— Теперь, когда я передал вам эти сообщения, я хочу сказать о личной причине, приведшей меня сюда.
Линнет вопросительно посмотрела на него.
— Я попросил у вашего отца разрешения ухаживать за вами, и он дал его. Вот почему они позволили мне поехать в Ричмонд Хаус.
Линнет ничего не ответила, и Джеймс поспешно добавил, чтобы прервать паузу:
— Мисс Ричмонд, пока я еще не делаю вам предложения.
— Рада слышать это, потому что мне не хотелось бы отказывать вам, — мягко сказала она.
— Как бы то ни было, я хотел сообщить, что постараюсь сделать все, чтобы мы лучше узнали друг друга. И тогда, если я сделаю предложение, у меня будет шанс не получить отказа. Я хотел бы вам заявить, что начинаю то, что называется ухаживанием, — закончил шутливо Джеймс.
— По правде говоря, лорд Клитероу, я никогда не думала о замужестве.
— Я уже слышал об этом. Но, может быть, со временем вы подумаете о возможности брака.
— Лорд Клитероу, сейчас я скажу нечто, что может показаться нескромным, более того, эгоистичным, но я должна это сказать. Я красива, и эта красота привлекает ко мне мужчин. Лорд Сидмут — один из них. Но эта красота не имеет никакого отношения ко мне как к личности. Возможно, вы полюбили только мое лицо. Может быть, вы хотите иметь красивую жену? Вы не знаете настоящую Линнет Ричмонд, как же вы можете хотеть стать ее мужем?
— Действительно, я вас не знаю. Именно поэтому я не попросил вас выйти за меня замуж. Сейчас мне хотелось бы узнать, какая вы на самом деле, и чтобы вы узнали меня. Я говорю прямо, мисс Ричмонд, я не умею облекать свои мысли в такую изящную форму, как Гарри.
— Это — очко в вашу пользу, лорд Клитероу, — с улыбкой произнесла Линнет.
— Я никогда не ощущал, что не нравлюсь вам, что вам неприятно мое внимание.
— Конечно, нет. Вы мне действительно нравитесь. Просто я никогда не думала о вас в романтическом плане. Но я никогда не позволяла себе думать таким образом ни об одном мужчине, — продолжала Линнет, говоря как бы сама с собой.
— Может, мне удастся убедить вас подумать обо мне так?
— Я ничего не могу обещать вам, лорд Клитероу. Я не хочу причинить вам боль…
— Вам не нужно ничего обещать мне. Я надеюсь, что вы будете относиться ко мне как к другу и со временем, может быть, как к поклоннику.
Линнет всмотрелась в лицо Джеймса. Оно было абсолютно открытым и незащищенным. Его глаза не горели желанием, как глаза лорда Сидмута. Желание Сид-мута настолько ослепило его, что он не заметил отсутствия желания у нее. А глаза Джеймса были ясными, они вглядывались в нее, желая узнать, что она чувствует, чего она хочет. У нее не было ощущения, что ее прижали к стене, чтобы удовлетворить чье-то желание. Правда, она чувствовала страх, но совсем другого рода. Джеймс (а именно так она начала называть его про себя) приглашал ее в мир своих чувств, предлагая убрать тот барьер, который она воздвигла несколько лет назад, приглашал ее в мир реальности, где радость была так же возможна, как боль и разочарование.
Конечно, она могла не соглашаться. Но она поняла, что не хочет. Она хотела лучше узнать Джеймса и чтобы он лучше узнал ее. Она подозревала, что если это произойдет, она поймет сама себя.
Она опустила глаза.
— Я хотела бы, чтобы вы были моим другом, милорд.
— А потом, возможно, и поклонником? — спросил Джеймс, затаив дыхание.
— Возможно.
Джеймс не мог произнести ни слова, но, слава Богу, в этот момент вошла Джейни с чайной посудой. Он не ожидал, что добьется успеха. Он ничего особенного не представлял собой, если не считать титула и состояния. И все-таки мисс Ричмонд согласилась дать ему шанс.
По напряженной тишине Джейни поняла, что произошло нечто важное, и начала болтать, чтобы разрядить обстановку. Наконец Линнет и Джеймс смогли начать ничего не значащую беседу, и Джейни удалилась на кухню, не опасаясь, что с ее уходом воцарится мертвая тишина.
— Я остановлюсь в гостинице на ночь, — сказал Джеймс, намазывая джем на горячую лепешку. — Но я готов сопровождать вас в Лондон в любое время.
— Мне лучше бы отправиться прямо завтра, — ответила Линнет. — В свете могут поверить в недельное недомогание, но если я задержусь здесь дольше, моей семье придется придумывать другое объяснение моего отсутствия.
— Ваш отец посылает вам деньги на случай, если они понадобятся. Наверное, мы сможем нанять экипаж в Хосе?
— Да.
— Но вам будет необходимо взять с собой горничную. Я буду ехать верхом рядом с каретой, но все равно могут начаться сплетни.
— Я могу попросить Люси сопровождать меня. Она наша служанка. Она наверняка будет в восторге от возможности съездить в Лондон.
После паузы Линнет неуверенно спросила:
— Вы не хотите остаться поужинать, лорд Клитероу?
— Думаю, мне не следует оставаться, мисс Ричмонд, хотя я был бы счастлив разделить ваше общество. Я хочу заказать все для путешествия сегодня вечером, если получится.
Им удалось закончить чаепитие, ни разу больше не испытав чувства неловкости. Джеймс рассказывал ей о событиях последних дней в Лондоне, а Линнет принялась обсуждать самый удобный маршрут поездки. Вскоре Джеймс ушел, пообещав, что вернется рано утром.
26
Ричмондам удавалось отвечать на все вопросы, которые задавали им после отъезда Линнет, не вызывая подозрений. Так как красота Линнет была хрупкой и какой-то неземной, людям нетрудно было поверить, что такую девушку мог довести до изнеможения сумасшедший темп светского сезона. Кейт отклонила несколько приглашений на верховые послеобеденные прогулки, чтобы «не оставлять сестру в одиночестве», а вечерами кто-то из членов семьи оставался дома якобы по той же причине.
Кейт тревожилась, думая о том, что лорд Клитероу находится на пути в Йоркшир или уже там, и гадая, примет ли его Линнет и вернется ли она. Она не увлекалась чтением так, как отец и сестра, но однажды днем, обойдя трижды весь сад и не найдя в тетушкиной библиотеке ничего легкого для чтения, она позвала горничную и отправилась к Хэтчарду.
У торговцев книгами посетителей было немного, потому что люди из общества в это время обычно отправлялись в парк, а не на Пикадилли. Кейт была рада, что ей не придется отвечать на вопросы о здоровье сестры.
Она взяла последний роман, издательства «Минерва Пресс» и стала его просматривать, как вдруг услышала знакомый мужской голос. Она подняла глаза, чтобы убедиться в том, что это был Сидмут. К несчастью, в этот момент он посмотрел в ее сторону, и их взгляды встретились. Кейт в замешательстве опустила глаза. Она надеялась, что лорд Сидмут быстро покончит с покупками и уйдет, и снова принялась листать книгу, но спустя минуту почувствовала, что он подошел к ней.
— Мисс Кейт, вы намерены прекратить знакомство со мной? — спросил он с иронией.
Кейт была вынуждена поднять глаза от книги.
— Должна признаться, лорд Сидмут, что с удовольствием сделала бы это, но мне не хочется дать новую пищу для сплетен о сестрах Ричмонд, они и так уже начались, — ответила она ледяным тоном.
— Надеюсь, ваша сестра поправляется, мисс Кейт. Я слышал, что бешеный темп последних недель изнурил ее, — продолжал он как ни в чем не бывало.
— Да, светская жизнь очень утомляет. Я и сама радуюсь возможности оставаться иногда дома за компанию с Линнет.
— Могу я спросить, когда, по вашему мнению, можно нанести визит мисс Ричмонд? У меня до сих пор не было возможности извиниться перед ней.
— Мы надеемся, что в начале следующей недели она полностью поправится. Но примет вас Линнет или нет — это другой вопрос.
Гарри пришел в ярость оттого, что мисс Кейт Ричмонд явно считает его негодяем.
— Мисс Кейт, я уже говорил вам, что вся моя вина заключается в том, что я неверно оценил отношение вашей сестры ко мне. И, в конце концов, ваша сестра не так уж наивна в вопросах… э-э… чувственности.
Кейт захлестнул гнев.
— Вы хотите сказать…
— Потише, мисс Кейт. На нас обращают внимание.
Кейт продолжала яростным шепотом:
— Вы хотите сказать, что Линнет привыкла к мужским объятиям?
— Вовсе нет. Я просто напоминаю вам, что мисс Ричмонд свободно и откровенно говорит о своих исследованиях, что наводит на мысль, что она не станет реагировать на мужское внимание как испуганная девочка. Думаю, то, что я неверно понял ее, — не только моя вина.
— А я-то полагала, что вы прекрасно разбираетесь в любовных делах, — сказала Кейт нежным голосом, за которым скрывался сарказм. — Вы должны были понять, что Линнет не смущает то, о чем она читает в книгах, но это не оказывает никакого влияния на нее.
— Мне действительно очень жаль, что моя страсть настолько ослепила меня, что я не заметил отсутствия ее у мисс Ричмонд. Но я не согласен с тем, что вы изображаете меня отъявленным негодяем.
— Знаете, лорд Сидмут, — тихо сказала Кейт, — я вовсе не уверена, что вы испытывали страсть к моей сестре.
Она произнесла это медленно, как будто облекая в слова только что родившуюся мысль. Но когда она закончила, то поняла, что права.
— На самом деле, милорд, я сомневаюсь, что вы можете по-настоящему любить женщину. Для этого нужно видеть в ней личность. А вы, кажется, на это не способны; судя по вашему поведению с моей сестрой и тем слухам, которые ходят о вас, это именно так.
Кейт не понимала, как пришло к ней прозрение, но она знала, что верно определила нечто важное в характере Сид-мута, как бы невероятно это ни казалось. Он мог представляться искусным в любовных делах, возможно, он разбил несколько сердец, но она думала, что это происходило не из-за того, что он испытывал влечение к женщинам. Он просто убегал от самого себя. Ее гнев сразу прошел. Она взглянула на него и сказала:
— Знаете, я только что поняла, что мне очень жаль вас, милорд. — Кейт положила книгу, которую до сих пор держала в руках, взяла сумочку и, подозвав горничную, вышла, не дав Гарри ответить.
Да и что он мог ответить? Несколькими точными словами Кейт Ричмонд обрисовала суть дела. Она была права. Он действительно не испытывал страсти к Линнет.
И к леди Сидней. И к мисс Дарвуд. Да и к тем шлюхам, услугами которых он пользовался в последнее время. Казалось, он старался убедить себя, что желает их. Что он может снова желать женщину после того, что видел в Бадахосе.
Кейт тревожилась, думая о том, что лорд Клитероу находится на пути в Йоркшир или уже там, и гадая, примет ли его Линнет и вернется ли она. Она не увлекалась чтением так, как отец и сестра, но однажды днем, обойдя трижды весь сад и не найдя в тетушкиной библиотеке ничего легкого для чтения, она позвала горничную и отправилась к Хэтчарду.
У торговцев книгами посетителей было немного, потому что люди из общества в это время обычно отправлялись в парк, а не на Пикадилли. Кейт была рада, что ей не придется отвечать на вопросы о здоровье сестры.
Она взяла последний роман, издательства «Минерва Пресс» и стала его просматривать, как вдруг услышала знакомый мужской голос. Она подняла глаза, чтобы убедиться в том, что это был Сидмут. К несчастью, в этот момент он посмотрел в ее сторону, и их взгляды встретились. Кейт в замешательстве опустила глаза. Она надеялась, что лорд Сидмут быстро покончит с покупками и уйдет, и снова принялась листать книгу, но спустя минуту почувствовала, что он подошел к ней.
— Мисс Кейт, вы намерены прекратить знакомство со мной? — спросил он с иронией.
Кейт была вынуждена поднять глаза от книги.
— Должна признаться, лорд Сидмут, что с удовольствием сделала бы это, но мне не хочется дать новую пищу для сплетен о сестрах Ричмонд, они и так уже начались, — ответила она ледяным тоном.
— Надеюсь, ваша сестра поправляется, мисс Кейт. Я слышал, что бешеный темп последних недель изнурил ее, — продолжал он как ни в чем не бывало.
— Да, светская жизнь очень утомляет. Я и сама радуюсь возможности оставаться иногда дома за компанию с Линнет.
— Могу я спросить, когда, по вашему мнению, можно нанести визит мисс Ричмонд? У меня до сих пор не было возможности извиниться перед ней.
— Мы надеемся, что в начале следующей недели она полностью поправится. Но примет вас Линнет или нет — это другой вопрос.
Гарри пришел в ярость оттого, что мисс Кейт Ричмонд явно считает его негодяем.
— Мисс Кейт, я уже говорил вам, что вся моя вина заключается в том, что я неверно оценил отношение вашей сестры ко мне. И, в конце концов, ваша сестра не так уж наивна в вопросах… э-э… чувственности.
Кейт захлестнул гнев.
— Вы хотите сказать…
— Потише, мисс Кейт. На нас обращают внимание.
Кейт продолжала яростным шепотом:
— Вы хотите сказать, что Линнет привыкла к мужским объятиям?
— Вовсе нет. Я просто напоминаю вам, что мисс Ричмонд свободно и откровенно говорит о своих исследованиях, что наводит на мысль, что она не станет реагировать на мужское внимание как испуганная девочка. Думаю, то, что я неверно понял ее, — не только моя вина.
— А я-то полагала, что вы прекрасно разбираетесь в любовных делах, — сказала Кейт нежным голосом, за которым скрывался сарказм. — Вы должны были понять, что Линнет не смущает то, о чем она читает в книгах, но это не оказывает никакого влияния на нее.
— Мне действительно очень жаль, что моя страсть настолько ослепила меня, что я не заметил отсутствия ее у мисс Ричмонд. Но я не согласен с тем, что вы изображаете меня отъявленным негодяем.
— Знаете, лорд Сидмут, — тихо сказала Кейт, — я вовсе не уверена, что вы испытывали страсть к моей сестре.
Она произнесла это медленно, как будто облекая в слова только что родившуюся мысль. Но когда она закончила, то поняла, что права.
— На самом деле, милорд, я сомневаюсь, что вы можете по-настоящему любить женщину. Для этого нужно видеть в ней личность. А вы, кажется, на это не способны; судя по вашему поведению с моей сестрой и тем слухам, которые ходят о вас, это именно так.
Кейт не понимала, как пришло к ней прозрение, но она знала, что верно определила нечто важное в характере Сид-мута, как бы невероятно это ни казалось. Он мог представляться искусным в любовных делах, возможно, он разбил несколько сердец, но она думала, что это происходило не из-за того, что он испытывал влечение к женщинам. Он просто убегал от самого себя. Ее гнев сразу прошел. Она взглянула на него и сказала:
— Знаете, я только что поняла, что мне очень жаль вас, милорд. — Кейт положила книгу, которую до сих пор держала в руках, взяла сумочку и, подозвав горничную, вышла, не дав Гарри ответить.
Да и что он мог ответить? Несколькими точными словами Кейт Ричмонд обрисовала суть дела. Она была права. Он действительно не испытывал страсти к Линнет.
И к леди Сидней. И к мисс Дарвуд. Да и к тем шлюхам, услугами которых он пользовался в последнее время. Казалось, он старался убедить себя, что желает их. Что он может снова желать женщину после того, что видел в Бадахосе.
27
Возвращение Линнет было намного приятнее ее путешествия в Йоркшир. Наемный экипаж был гораздо удобней почтовой кареты; в сопровождении Люси она не смущалась, когда они останавливались для того, чтобы поесть или переночевать. А лорд Клитероу оказался приятным и внимательным спутником.
Днем он ехал верхом рядом с экипажем, так что она была предоставлена самой себе. Когда же они останавливались для очередной трапезы, он присоединялся к ним. После первой вежливой и натянутой беседы они почувствовали себя свободней. Впервые Джеймс вел себя непринужденно с Линнет, потому что наконец открылся ей и она согласилась принять его ухаживания. Ему доставляло огромное удовольствие разделять с ней трапезу и обсуждать то, что они увидели в дороге. Он обнаружил, что постепенно открывается ей, рассказывая о своей семье и о давней традиции всех Отли ответственно относиться ко всему. Он даже начал, не подумав, рассказывать ей о том, как возникла дружба с Гарри, но остановился и извинился за бестактность.
— Продолжайте, лорд Клитероу. Меня не смущает упоминание о лорде Сидмуте, и мне приятно узнать, как вы познакомились.
Джеймс описал их встречу в колледже и последующие годы в Оксфорде.
— Кажется, вы отлично дополняете друг друга, — с улыбкой сказала Линнет.
— Вы имеете в виду, что я — скучный малый, а Гарри — покоритель сердец?
— Я совсем не это имела в виду, — горячо возразила Линнет. — Лорд Сидмут кажется мне ветреным человеком, а в вас есть постоянство и надежность, в которых, я уверена, он нуждается. Так же, как вы нуждаетесь в том, чтобы ваше чувство долга уравновешивалось его легкомыслием. Джеймс улыбнулся.
— Вы провели блестящий анализ нашей дружбы, мисс Ричмонд.
— Вы были расстроены, когда лорд Сидмут настоял на вступлении в армию?
— Я ему завидовал. Я сам хотел сделать это, но мать и дядя убедили меня, что долг перед семьей не позволяет мне рисковать жизнью. Долг Отли, понимаете? Гарри, конечно, не внял мольбам родных и уехал воевать.
— Мне трудно понять, чему тут завидовать. Без сомнения, ранения лорда Сид-мута убедили вас в этом?
— О, я знаю, каким кошмаром была война на Пиренейском полуострове. Точнее, я не знаю, но представляю, какой она должна была быть, из газет и из того немногого, что рассказывают о ней Гарри и его товарищи.
— Мой брат тоже редко говорит о том, что пережил там. — Линнет внимательно посмотрела на Джеймса. — Я восхищаюсь принятым вами решением, лорд Клитероу. Думаю, что отказ от поступка, которым все восторгались бы, требует большой силы воли, такой же, какая необходима, чтобы устремиться навстречу опасности.
— Благодарю вас, мисс Ричмонд.
Впервые с тех пор, как Гарри отправился воевать, Джеймс почувствовал, что не испытывает постоянно подавляемого стыда. Хотя он досадовал на требования матери, в то же время иногда спрашивал себя, а не воспользовался ли он ими как предлогом. Как ни хотел он принять участие в боевых действиях, он в то же время страшился этого и часто думал о том, что же удержало его дома: страх или чувство ответственности. То, что его душевную борьбу оценили, очень много значило для него. К тому же, увидев, как близко был Гарри к смерти на этой войне, он утвердился в мысли, что каковы бы ни были его мотивы, он поступил правильно, исполнив свой долг дворянина и единственного сына.
— Но довольно говорить обо мне, мисс Ричмонд, — сказал Джеймс после непродолжительной паузы, в которой не ощущалось неловкости. — Расскажите мне, что будет происходить в Пэдстоу и почему ваш отец должен быть там первого мая?
Линнет наградила его одной из своих редких улыбок, ясной и открытой, которая преобразила ее из сказочной королевы фей 41 в молодую женщину из плоти и крови.
— Мой отец давно мечтал посетить Корнуолл и посмотреть знаменитый праздник Чучела коня.
— Чучела коня?
— Пэдстоу — один из тех немногих городков, где продолжаются традиционные майские празднества. Во многих других, конечно, тоже есть праздники с майским деревом, но празднество в Пэдстоу восходит в глубь веков. Оно начинается накануне первого мая и продолжается всю ночь и следующий день.
— А что означает в нем Чучело коня? — спросил Джеймс, представив себе детскую игрушечную лошадку: конскую голову на палочке.
Линнет впервые покраснела при обсуждении научных интересов отца, сама удивившись этому.
— Кони, помимо всего прочего, олицетворяют плодовитость, лорд Клитероу. Древние ритуалы часто отправлялись, чтобы обеспечить плодородие почвы и плодовитость… людей. Вначале, конечно, это были священные обряды, а сейчас они сохранились в форме народных празднеств. Моего отца давно интересовал вопрос о том, что осталось от древних религий.
— Значит, люди скачут на игрушечных лошадках во время праздника? — спросил Джеймс, пытаясь представить эту картину.
Линнет громко рассмеялась и сразу прикрыла рукой рот. Джеймс подумал, что она похожа сейчас на шаловливую девочку.
— Нет, лорд Клитероу, это совсем друт гой конь. Конь, или кони — а в Пэдстоу их два, — представляют собой громадные каркасы, покрытые спускающейся вниз непромокаемой тканью. Двое мужчин несут такого коня на своих плечах, спрятавшись внутри, и устраивают танцы по всему городку. Каждый вызывается попеть и станцевать. Мне всегда хотелось увидеть этот праздник.
— В таком случае я рад, что убедил вас вернуться вовремя, мисс Ричмонд.
— И я тоже, — тихо сказала она.
Днем он ехал верхом рядом с экипажем, так что она была предоставлена самой себе. Когда же они останавливались для очередной трапезы, он присоединялся к ним. После первой вежливой и натянутой беседы они почувствовали себя свободней. Впервые Джеймс вел себя непринужденно с Линнет, потому что наконец открылся ей и она согласилась принять его ухаживания. Ему доставляло огромное удовольствие разделять с ней трапезу и обсуждать то, что они увидели в дороге. Он обнаружил, что постепенно открывается ей, рассказывая о своей семье и о давней традиции всех Отли ответственно относиться ко всему. Он даже начал, не подумав, рассказывать ей о том, как возникла дружба с Гарри, но остановился и извинился за бестактность.
— Продолжайте, лорд Клитероу. Меня не смущает упоминание о лорде Сидмуте, и мне приятно узнать, как вы познакомились.
Джеймс описал их встречу в колледже и последующие годы в Оксфорде.
— Кажется, вы отлично дополняете друг друга, — с улыбкой сказала Линнет.
— Вы имеете в виду, что я — скучный малый, а Гарри — покоритель сердец?
— Я совсем не это имела в виду, — горячо возразила Линнет. — Лорд Сидмут кажется мне ветреным человеком, а в вас есть постоянство и надежность, в которых, я уверена, он нуждается. Так же, как вы нуждаетесь в том, чтобы ваше чувство долга уравновешивалось его легкомыслием. Джеймс улыбнулся.
— Вы провели блестящий анализ нашей дружбы, мисс Ричмонд.
— Вы были расстроены, когда лорд Сидмут настоял на вступлении в армию?
— Я ему завидовал. Я сам хотел сделать это, но мать и дядя убедили меня, что долг перед семьей не позволяет мне рисковать жизнью. Долг Отли, понимаете? Гарри, конечно, не внял мольбам родных и уехал воевать.
— Мне трудно понять, чему тут завидовать. Без сомнения, ранения лорда Сид-мута убедили вас в этом?
— О, я знаю, каким кошмаром была война на Пиренейском полуострове. Точнее, я не знаю, но представляю, какой она должна была быть, из газет и из того немногого, что рассказывают о ней Гарри и его товарищи.
— Мой брат тоже редко говорит о том, что пережил там. — Линнет внимательно посмотрела на Джеймса. — Я восхищаюсь принятым вами решением, лорд Клитероу. Думаю, что отказ от поступка, которым все восторгались бы, требует большой силы воли, такой же, какая необходима, чтобы устремиться навстречу опасности.
— Благодарю вас, мисс Ричмонд.
Впервые с тех пор, как Гарри отправился воевать, Джеймс почувствовал, что не испытывает постоянно подавляемого стыда. Хотя он досадовал на требования матери, в то же время иногда спрашивал себя, а не воспользовался ли он ими как предлогом. Как ни хотел он принять участие в боевых действиях, он в то же время страшился этого и часто думал о том, что же удержало его дома: страх или чувство ответственности. То, что его душевную борьбу оценили, очень много значило для него. К тому же, увидев, как близко был Гарри к смерти на этой войне, он утвердился в мысли, что каковы бы ни были его мотивы, он поступил правильно, исполнив свой долг дворянина и единственного сына.
— Но довольно говорить обо мне, мисс Ричмонд, — сказал Джеймс после непродолжительной паузы, в которой не ощущалось неловкости. — Расскажите мне, что будет происходить в Пэдстоу и почему ваш отец должен быть там первого мая?
Линнет наградила его одной из своих редких улыбок, ясной и открытой, которая преобразила ее из сказочной королевы фей 41 в молодую женщину из плоти и крови.
— Мой отец давно мечтал посетить Корнуолл и посмотреть знаменитый праздник Чучела коня.
— Чучела коня?
— Пэдстоу — один из тех немногих городков, где продолжаются традиционные майские празднества. Во многих других, конечно, тоже есть праздники с майским деревом, но празднество в Пэдстоу восходит в глубь веков. Оно начинается накануне первого мая и продолжается всю ночь и следующий день.
— А что означает в нем Чучело коня? — спросил Джеймс, представив себе детскую игрушечную лошадку: конскую голову на палочке.
Линнет впервые покраснела при обсуждении научных интересов отца, сама удивившись этому.
— Кони, помимо всего прочего, олицетворяют плодовитость, лорд Клитероу. Древние ритуалы часто отправлялись, чтобы обеспечить плодородие почвы и плодовитость… людей. Вначале, конечно, это были священные обряды, а сейчас они сохранились в форме народных празднеств. Моего отца давно интересовал вопрос о том, что осталось от древних религий.
— Значит, люди скачут на игрушечных лошадках во время праздника? — спросил Джеймс, пытаясь представить эту картину.
Линнет громко рассмеялась и сразу прикрыла рукой рот. Джеймс подумал, что она похожа сейчас на шаловливую девочку.
— Нет, лорд Клитероу, это совсем друт гой конь. Конь, или кони — а в Пэдстоу их два, — представляют собой громадные каркасы, покрытые спускающейся вниз непромокаемой тканью. Двое мужчин несут такого коня на своих плечах, спрятавшись внутри, и устраивают танцы по всему городку. Каждый вызывается попеть и станцевать. Мне всегда хотелось увидеть этот праздник.
— В таком случае я рад, что убедил вас вернуться вовремя, мисс Ричмонд.
— И я тоже, — тихо сказала она.
28
Они приехали в Лондон днем. Родители были несказанно рады возвращению Лин-нет. За внешним спокойствием они скрывали тревогу из-за ее внезапного бегства.
— Ты все расскажешь нам потом, — указал отец после объятий в холле. — А сейчас поднимайся наверх. Ты, должно быть, устала с дороги.
Линнет застенчиво поблагодарила Джеймса и попрощалась с ним, прежде чем подняться наверх. Мистер Ричмонд повернулся к нему.
— Лорд Клитероу, я так благодарен вам за то, что вы вернули ее. Наверное, это означает, что Линнет согласна рассмотреть ваше предложение?
— Ты все расскажешь нам потом, — указал отец после объятий в холле. — А сейчас поднимайся наверх. Ты, должно быть, устала с дороги.
Линнет застенчиво поблагодарила Джеймса и попрощалась с ним, прежде чем подняться наверх. Мистер Ричмонд повернулся к нему.
— Лорд Клитероу, я так благодарен вам за то, что вы вернули ее. Наверное, это означает, что Линнет согласна рассмотреть ваше предложение?