Страница:
– Плохо. – Дополнительное маневрирование в атмосфере планеты могло привлечь ненужное внимание.
– Еще бы! Летим вслепую. – Собеседник на мостике вполголоса чертыхнулся.
– Нас засекли?
– Скорее всего – да. Что-то похожее на радар нас ведет, но какой именно – не пойму. В справочнике его нет.
– Сколько еще лететь?
– Два часа минимум. На разгоне минут сорок, полчаса невесомости, вход в атмосферу и на торможение около часа.
– Ладно, удачи. Будут новости – сообщи.
– Принято.
Стиллман еще раз шевельнул пальцем, обрывая связь с мостиком, и вышел на частоту своего подразделения.
– Это Захват-Один, всем Захватам! Проверка связи.
Основная частота… Есть. Запасная… Норма. Вторая запасная… Хорошо. Аварийная… Тоже в порядке…
– Проверить состояние роботов!
Так, начали. Реактор… Система стабилизации магнитного поля… Так, хорошо. А под нагрузкой? Отлично, запас есть, и приличный… Гироскоп… Вооружение… первая группа – плазма, вторая группа – лазер, третья – пушка. Охлаждение… Отлично, идем дальше. Системы обнаружения… прицеливания… целеуказания… система управления огнем – в норме… Тактический дисплей…
Все работало так, словно его робот только что вышел из сборочного цеха. Ни одного, даже мелкого сбоя. И именно это нервировало больше всего. «Если у вас все слишком хорошо, значит, вы что-то пропустили!» – вспомнилось любимое выражение сержанта из Академии. Черт, что же нас ждет внизу?
– Появление неизвестного объекта зафиксировано станциями слежения в восемь часов тридцать три минуты по московскому времени двадцать второго октября. По докладам Центра Управления Полетами, объект совершил ряд маневров, после чего от него отделились четыре меньших объекта, которые направились к атмосфере Земли. Сейчас они находятся в зоне действия радиолокационных станций системы предупреждения о ракетном нападении и взяты ими на сопровождение. Предварительный расчет траекторий показывает, что они нацелены на Западную Европу и европейскую часть СССР. На радиозапросы ни орбитальный, ни отделившиеся объекты не отвечают, хотя ведут активный поиск при помощи бортовых радиотехнических средств.
– И что же это за объекты? Мне Картер, Джимми который, звонил, допытывался, не наши ли это машины.
– Станции и спутники не наблюдают баллистических ракет противника, поднимающихся из-за горизонта. Поэтому, как ни парадоксально, но наиболее вероятным является версия об инопланетном происхождении объекта. Командование Центрального Управления космических средств РВСН перенацелило несколько спутников для фотосъемки объекта, но данные поступят только через пару часов.
– Братья по разуму? Хорошо, пусть так. Мы готовы?
– Объявлена тревога в Приволжском, Уральском, Московском и Центральном военных округах, а также в группе советских войск в Германии на случай провокации. Население основных промышленных центров направляется в бомбоубежища под видом учений по гражданской обороне. В воздухе находятся перехватчики, самолеты радиолокационного дозора и стратегические бомбардировщики.
– Тоже «на случай провокации»?
– Именно. Также в готовность приведены части ПВО страны и московский район ПВО.
– Ну, что же, молодцы. Передайте приказ – не предпринимать никаких враждебных действий. Оружие применять только в целях самообороны. Не хватало нам еще и с инопланетянами поссориться из-за какого-нибудь не в меру впечатлительного товарища…
Телефонный звонок бесцеремонно прервал речь почти генсека. Телефон без диска, прямая связь со штабом ПВО. Косыгин снял трубку. Некоторое время молча слушал. Когда собеседник закончил, он медленно проговорил:
– Молодцы. Готовьте представления к наградам на летчиков и ракетчиков. Да. И на погибших тоже. – Положив трубку, он произнес: – Это все-таки война: только что пришельцы сбили два наших самолета, попытавшихся сблизиться для опознавания. Оба летчика погибли. Ответным огнем истребители уничтожили одного противника, а ракетчики обстреляли большой корабль. Он, видимо, получил повреждения и совершил вынужденную посадку. Туда направлен сводный отряд танковой дивизии. Противник выпустил еще два корабля, сейчас они направляются к атмосфере. Один к нам, другой – в Западную Европу. Таким образом, всего выпущено шесть малых кораблей.
Секундная пауза, повисшая в кабинете, была почти незаметной. После чего фактический глава второй сверхдержавы Земли продолжил:
– Приказываю: объявить по стране военное положение. Войскам действовать по обстановке, но учитывать необходимость обеспечить максимальную безопасность для населения.
– Применение спецбоеприпасов?
– Я же сказал – по обстановке.
Оказавшись выше и впереди начавших разворот самолетов противника, Логичев довернул самолет на доли градуса и мгновенно совместил метку прицела с первым, наиболее опасным из них. Ведомый молчал, повторяя маневры ведущего, но Логичев интуитивно ощущал, что он делает то же самое. На самолете Александра было подвешено две Р-23Р и четыре Р-60М, ведомый имел такое же число ракет, только вместо Р-23Р на нем были ракеты Р-23Т с тепловой головкой самонаведения.
Противники быстро сближались, но цель еще находилась в разрешенной зоне пуска. Два нажатия на гашетку, мгновенный переброс переключателя… В сторону противника, рисуя траекторию полета рваным дымным следом, устремились обе «двадцать третьи». Десяток секунд спустя возле противника вспухли два белоснежно-зоревых облачка разрыва. Никакого видимого эффекта практически прямое попадание ракет, выбросивших «пилы» из металлических стержней, которые должны были повредить самолет в воздухе, не произвело. Похоже, машины противника были сильно бронированы.
Секунды стремительно убегали, в то же время послушно растягиваясь при раздумьях и выполнении очередных действий. Включив рацию на передачу, Александр продиктовал свои наблюдения офицеру наведения, одновременно проверяя захват цели головками «шестидесяток».
Раз уж эти скотины бронированы, то только прямое попадание может помочь. Увы, «эр-шестидесятые», рассчитанные на поражение обычных самолетов, вряд ли смогли бы нанести ощутимый ущерб бронированной цели при одиночном применении. Поэтому Александр выстрелил их все, одним залпом, одновременно резко отвернув в сторону. Он знал, что напарник наверняка повторит его действия. И точно, несколькими секундами позже мимо пронеслись еще четыре ракеты.
Многотонная, неуклюжая, выглядевшая по сравнению с изящной иглой сверхзвукового МиГа как черепаха с крыльями, неизвестная машина пыталась увернуться или сбить в воздухе маленькие, маневрирующие с перегрузкой в двенадцать «же» ракеты. Одна из ракет, в которую попал луч лазера, взорвалась, но три другие нашли свою цель, вонзившись в короткое и толстое крыло машины противника. «Черепаха» начала маневр разворота, когда ее догнал второй ракетный залп – подарок от ведомого Логичева. И две ракеты вошли в сопла ее двигателей.
Взрыва, уничтожившего противника, Логичев не видел, стремительно удаляясь от места боя, к которому с юга приближались на сверхзвуке практически невидимые в стратосфере перехватчики МиГ-25 полка ПВО.
– Здесь Захват-Один, вызываю мостик. – Стиллман плотнее прижал к горлу гарнитуру.
– Мостик на связи, – откликнулся кто-то невидимый через мгновение.
– Что слышно? – Нервы Вэнса, и так не железные, да еще подстегнутые дурацкими предчувствиями, буквально скручивались от ожидания и неизвестности.
– В атмосфере, высота 40 тысяч. – Голос мостика звучал ровно, без тени лишних эмоций.
– Все тихо? – Пустой вопрос подразумевал обострение реакции собеседника.
– Да. А в чем дело? – Нотки раздражения все-таки прорезались в подчеркнуто ровном тоне.
– Предчувствие у меня… очень уж нехорошее. – «И мне совершенно не стыдно в этом признаться», – подумал Стиллман, но вслух сказал, как бы извиняясь: – Сам не знаю. Что-то не так… а что – не понимаю!
– Успокойся! – Собеседник явно нервничал сам, но не мог об этом открыто сказать.
– Ладно. Захват-Один связь закончил.
«Это все нервы, просто нервы… и мнительность вдобавок». – Вэнс ясно понимал, что виной всему не только они. Ощущение натянутого до звона каната нервов оставалось.
До его слуха донесся рев, ощутимый даже через герметизацию кабины, и толчок. Через полминуты – второй. Так, атмосферно-космические истребители вышли, значит, уже тридцать тысяч метров. До касания осталось минут двадцать.
– Мостик. – Голос Стиллмана звучал как-то извиняясь и заискивая одновременно.
– Мостик слушает, – недовольным тоном откликнулись в наушниках.
– Слушай, пожалуйста, дай мне постоянный канал на мостик.
– Опять хочешь поговорить о предчувствиях? – ехидно отозвались на том конце.
– Нет, на этот раз только слушать. И скинь картинку с радара на мой тактический.
– Понял, сделаем.
Слушаем. Так, пока ничего. Пара крутится вокруг шаттла, все чисто.
Двадцать тысяч метров. Ничего. Дать команду проверить роботы. Проверить самому. Все в норме. А интуиция, кажется, орет прямо в ухо: «Опасность!»
Шестнадцать тысяч метров. Чисто.
Пятнадцать тысяч метров. Чисто.
В ухо вдруг заорали:
– Вижу четыре цели! Направление – север, две пары, дальность полста, скорость две тысячи, высота четырнадцать! Идут прямо на нас!
– Всем постам, тревога!
– Тип?
– Неизвестен! Компьютер не идентифицирует!
– Хоть что-то можно вытянуть?
– Вес – двенадцать – пятнадцать тонн, двигатель… Похоже, это местные! Двигатель – какой-то реактивный. Это какая-то атмосферная машина.
– Вооружение?
– Не видно. Вроде что-то под крыльями висит. И под фюзеляжем. Типа наших ракет.
– И все?
– Вроде да.
– Господи, ну и примитив! Здесь Круг-Один, захожу на первую пару.
Командир завороженно смотрел на тактический дисплей. На нем появились четыре желтых точки, двумя парами. Первая шла впереди, другая отстала и шла чуть выше. В центре ярко светила жирная зеленая точка – их шаттл. Обойдя его, в сторону желтых точек двинулись два зеленых треугольника – истребители прикрытия. Интуиция взвыла.
– Получи!
Две ближайших желтых точки пропали.
– Есть два!
Оставшиеся желтые точки неожиданно резко и быстро ушли в сторону. Очень резко.
– Вот черт! Ушел!
– Круг-Один, что там?
– Вот верткий, сволочь! И шустрый! Вторая пара ушла с линии огня на боевой разворот!
– Добей! Или отгони!
– Без проблем.
Две точки и два треугольника описали полукруги и начали сходиться. Судорожный взгляд на угол дисплея – двенадцать с половиной тысяч метров.
– Что это с ними?
– В смысле?
– Они выпустили ракеты, каждый по паре, и отвернули. Начинаю маневр уклонения.
Секунды тянутся, как года. Стиллман вдруг поймал себя на том, что он схватился руками за подлокотники и пытается наклониться к дисплею. Казалось – еще секунда, и держащие его ремни порвутся, словно нитки, а крепления и защелки взорвутся и разлетятся шрапнелью. Он с трудом разжал руки и откинулся на спинку.
– Это Круг-Один! В меня попали!
– Чем?
– Черт… Не знаю! Я уклонился от этих ракет, но они довернули в мою сторону! Сами! А потом взорвались не долетая.
– Повреждения?
– Почти никаких… Легкие повреждения обшивки.
Странно. Довернули… сами? И взорвались не долетев?
– Круг-Один, приказываю вернуться к шаттлу.
– Принято.
На экране зеленые треугольники, успевшие сместиться почти к самому краю, начали разворачиваться обратно к «Единству». Они успели пройти больше половины, когда раздалось:
– Они возвращаются! Направление – северо-восток, одна пара, дальность полста, скорость две триста, высота десять!
– Я Круг-Один, иду на перехват. Похоже, они не понимают намеков.
На краю опять появились две желтые точки. Треугольники развернулись к ним. Почему они вернулись? Или это территория Империи? Те тоже дерутся до конца, самураи чертовы… Но Кама V лежит в пространстве Конфедерация Независимых Миров. Но почему такие странные машины? КУДА МЫ ПОПАЛИ?!
– Опять!
– Что опять?
– Выпустили по четыре ракеты и отвернули.
– А ты хоть раз в них попал?
– Я вообще не успел выстрелить, слишком далеко, толком не прицелишься… Черт! Я подбит!!!
– Опять?
– Поврежден радиатор и лазер, разрушено крыло, теряю скорость!
– Круг-Один! Немедленно отходи к шаттлу!
– Пытаюсь…
– Барт, уходи и не геройствуй. Я прикрою!
– Дьявол!!!
– Круг-Два, что произошло?!
– Две ракеты вошли Барту почти точно в сопло. Похоже, рванул бак с водородом. Парашюта не наблюдаю.
– Круг-Два, возвращайся к шаттлу! Немедленно!
Значит, их ждали. Не может быть, чтобы АКИ смогли вот так просто свалить обычными атмосферниками. Их ждали и подготовились. Интересно, кому мы так насолили?
– Внимание, вижу шесть целей… Приготовиться к удару!
БОМ! Резкий рывок! БОМ!! Опять рывок, уже в другую сторону. БОМММММ!!!! Голова влепилась в подголовник ложемента и тут же мотнулась обратно.
– Мостик! Мостик, что происходит?!
– Круг-Два сбит, в нас попали пять каких-то объектов!
– Что? Каких объектов?
– Что-то вроде ракет… но очень больших! Одна попала в Круг-Два, остальные – нам.
– Повреждения?
– Круг-Два – труп, ему попали точно в центроплан, сразу за кабиной. У нас повреждения обшивки, разбита турель номер два.
– Сесть можете?
– Да!
– Это Захват-Один, всем Захватам! Приготовиться вести бой сразу после выхода из трюма! И приготовиться к жесткой посадке!
– Боже…
Короткий взгляд на тактический дисплей. Из-за края, парами, четким строем шли желтые точки. Четыре… девять… двенадцать… восемнадцать… Значит, их ждали. И подготовились. Вот и все, отлетались соколики. Эта мысль как-то незаметно вошла в голову Вэнса и, странное дело, не встретила возражений. А количество точек все увеличивалось…
Все последующее отложилось в голове как калейдоскоп… Удары, звон, крики… Дрожь корпуса от работающих пушек… Мягкие, растянутые толчки – от пусков ракет… Резкие рывки шаттла, пытающегося сбить прицел у нападавших… И звонкие удары от попаданий в броню челнока. И какофония боя в наушниках: крики радости вперемешку с отчетами о повреждениях и воплями погибающих.
– Есть! Я его достал!
– Уничтожена турель номер три!
– Разгерметизация на втором уровне! Ремонтников, срочно!
– Проклятье! Пробит теплообменник!
– Врача! Здесь раненые!
– Пусковая номер один пуста! Где эти драные кассеты!
– Лазер перегрелся, вести огонь не могу!
– Приготовиться к удару!
– Чертов смертник!
– Да сбейте же его кто-нибудь!
– А-а-а…
– Высота четыре тысячи метров.
Спокойный голос компьютера звучит дико в этой разноголосице. Руки сжаты так, что ногти впились в ладонь. Это страшно – сидеть… и ничего не делать. Потому что не можешь. Потому что не должен. Потому что от тебя сейчас ничего не зависит. Потому что самая лучшая твоя помощь – это сидеть и ничего не делать.
– Потери мощности реактора – сорок процентов. Рекомендуется срочный ремонт.
– Потери охладителя – двадцать восемь процентов. Утечка перекрыта. Рекомендуется срочный ремонт.
– Готовность систем вооружения – двадцать три процента.
С трудом разогнув сведенную судорогой руку, командир нажал клавишу на приборной доске. Большая клавиша, потертая. Часто пользуются. Клавиша диагностики. Хоть чем-то заняться, чтобы не слышать… Машина в норме. Все системы робота работают отлично. И это бесит так, как ничто другое.
А в наушниках все то же, только в иной, чем раньше, тональности:
– Приготовиться к посадке!
– Мик, выпустишь опоры перед самой посадкой! Иначе их зацепят!
– Понял!
– Не промахнись!
– Турели номер четыре и пять уничтожены!
– Утечка охладителя из внешнего контура в отсек тридцать восемь и тридцать девять! Блокировка отсеков не работает!
– Повреждение сенсорного модуля!
– Высота пятьсот метров.
Шаттл трясется, но не слышно ударов в корпус, молчат турели. И молчит мостик. Все?
– Мостик! – не выдержал молчания Стиллман.
– Что тебе? – Голос чужой, незнакомый. Да и черт с ним!
– Что случилось?
– Они просто отстреляли боекомплект и ушли. Разделали нас и улетели. – Собеседник истерически хихикнул, один раз, другой… Звук прилетевшей затрещины был слышен настолько явственно, что Вэнсу показалось, будто он видит этот подзатыльник.
– Мы сможем вернуться на орбиту?
– Нет… – Голос другой, усталый и нечеловечески спокойный.
– Как нет? Почему?!
– Пробита обшивка, герметичность нарушена в шести отсеках. Течь охладителя из радиаторов. Пробит первый контур охлаждения в трех местах, второй – в одном, туда нас подбитый атмосферник протаранил. У нас практически нет вооружения – почти все разбито. Радар почти ничего не видит, связи нет. Треть экипажа ранена, двое убиты. – На этом месте монотонность перечисления повреждений, сделавшая бы честь искусственному интеллекту, прервалась судорожным вздохом. – Прошу прощения, командир, нервы ни к черту. На чем я остановился? А-а… Реактор может дать только сорок процентов мощности. Пока не починим систему охлаждения реактора, не будет нужной мощности для взлета. Попытаемся взлететь сейчас – взорвемся.
– А починить можно? – Глупость своего вопроса Стиллман понял сразу, подсознание уже успело прокрутить данные о повреждениях и…
– Долго и тяжело, и не уверен, что есть все необходимое для ремонта. А главное… джампер должен уйти через несколько часов. Ты думаешь, он останется, чтобы подобрать нас? Сомневаюсь! – Голос говорящего дрогнул буквально на мгновенье, но тут же обрел былое спокойствие и уверенность: – Выпускаю опоры. Есть! Контакт через десять секунд… девять… восемь… семь… Черт, а куда нас занесло?
Получивший боевое крещение, как и многие его коллеги, в джунглях Вьетнама, майор мгновенно оценил обстановку. Стрелять по истребителям (для себя он назвал малые машины врага именно так) нельзя – они за пределами дальности пуска, да и очень велик риск поражения своих. А вот висящий чуть выше «бомбер» вполне можно завалить.
– Пуск.
Выбросив длинные хвосты пламени, три ракеты рванулись в небо. Через несколько секунд чуткие антенны уловили сигнал радиоответчика, и теперь «летающие телеграфные столбы» комплекса С-200 стремительно сокращали расстояние до ясно видимой точки-цели…
…Первая ракета разорвалась почти посередине корпуса «Единства», практически не причинив вреда. Зато вторая изрешетила поражающими элементами сопло двигателя. А третья… Третья ударила точно в турель, присоединив к почти сотне кило гексогена еще и свою скорость, и топливо. Тяжелая машина качнулась, потом выровнялась и даже попыталась увернуться от второй тройки ракет. Даже не смешно – это не всегда удавалось куда более поворотливым «Фантомам». Две ракеты разорвались в пределах десяти метров, превратив уже поврежденные сопла двигателей шаттла в абстрактную металлическую скульптуру, еще одна налетела на удирающий от места боя истребитель противника. На месте столкновения ракеты и грозной инопланетной техники вспух огненный шар.
…На позиции выкатывались транспортно-заряжающие машины, люди, при помощи крана и чьей-то матери, устанавливали на опустевшие направляющие новые ракеты. Расчеты работали как проклятые, но они не успели – цель все-таки ушла из зоны поражения.
– Товарищ маршал Советского Союза, наблюдаю старт еще двух кораблей противника.
– Передайте летчикам приказ – не приближаться к целям. Связь с Верховным, быстро!
Томительное ожидание длиною в вечность, и новый приказ:
– Передавайте сигнал «Буря».
«Буря» – это серьезно. Это ВОЙНА. А еще это настоящая буря. Та, которую человек практически не ощущает, зато ее очень даже ощущают радары и радиоприемники. В секунды, прошедшие от момента отдачи приказа, десятки наземных и воздушных станций радиоэлектронной борьбы обрушили на противника шквал электромагнитных помех, забивая сигналы поисковых систем и связи. На поведении противника, впрочем, это особо не сказалось – цели продолжали полет, правда теперь уже обстреливаемые с Земли. А еще…
На огневую позицию вышла спецмашина. Да, да, та самая, с установкой поддержания постоянной температуры. Кран легко подхватил ракету, уложив ее на направляющую. Ракета внешне ничем не отличалась от своих товарок, но работающие солдаты посматривали на нее, как на ангела смерти. Причина этого крылась в головной части, где дремала окруженная взрывчаткой сфера из темно-серого, чудовищно тяжелого металла…
ПВО СССР строилась с взаимным перекрытием секторов обстрела, а потому десятки ракет: ветераны С-75, изящные С-125, дальнобойные С-200 – ждали своего часа. Увы, но далеко не всем из них суждено сегодня рвануться в небо, чтобы там, в высоте, высвободить свою ярость. И уж совсем мало среди них специальных ракет. Но они есть и ждут своего часа. Осталось совсем немного.
– Цель высотная, одиночная. Удаление сто двадцать, высота пятнадцать, курс… скорость…
– Есть захват.
– Есть автосопровождение.
– Пуск.
Кажущаяся короткой и толстой, ракета рванулась в небо. Пролетев несколько сот метров, она раскрылась как цветок – отделились стартовые ускорители. И теперь, следуя за узким лучом наведения, она уверенно шла к цели. Ближе, еще ближе и… Рубиновый луч лазера бортовой системы противоракетной обороны полоснул по корпусу ракеты, стараясь отвести несущуюся смерть. Рассеченная надвое, та рыскнула в сторону, и самоликвидатор подорвал боеголовку. Взрыв с чудовищной силой сдавил плутониевую сферу и…
– Еще бы! Летим вслепую. – Собеседник на мостике вполголоса чертыхнулся.
– Нас засекли?
– Скорее всего – да. Что-то похожее на радар нас ведет, но какой именно – не пойму. В справочнике его нет.
– Сколько еще лететь?
– Два часа минимум. На разгоне минут сорок, полчаса невесомости, вход в атмосферу и на торможение около часа.
– Ладно, удачи. Будут новости – сообщи.
– Принято.
Стиллман еще раз шевельнул пальцем, обрывая связь с мостиком, и вышел на частоту своего подразделения.
– Это Захват-Один, всем Захватам! Проверка связи.
Основная частота… Есть. Запасная… Норма. Вторая запасная… Хорошо. Аварийная… Тоже в порядке…
– Проверить состояние роботов!
Так, начали. Реактор… Система стабилизации магнитного поля… Так, хорошо. А под нагрузкой? Отлично, запас есть, и приличный… Гироскоп… Вооружение… первая группа – плазма, вторая группа – лазер, третья – пушка. Охлаждение… Отлично, идем дальше. Системы обнаружения… прицеливания… целеуказания… система управления огнем – в норме… Тактический дисплей…
Все работало так, словно его робот только что вышел из сборочного цеха. Ни одного, даже мелкого сбоя. И именно это нервировало больше всего. «Если у вас все слишком хорошо, значит, вы что-то пропустили!» – вспомнилось любимое выражение сержанта из Академии. Черт, что же нас ждет внизу?
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Москва. Кремль.
22 октября 1977 года. 10 часов 35 минут
– Докладывайте. – Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, де-факто занявший место стремительно впадающего в маразм «дорогого Леонида Ильича», внимательно посмотрел на министра обороны, маршала Дмитрия Федоровича Устинова.– Появление неизвестного объекта зафиксировано станциями слежения в восемь часов тридцать три минуты по московскому времени двадцать второго октября. По докладам Центра Управления Полетами, объект совершил ряд маневров, после чего от него отделились четыре меньших объекта, которые направились к атмосфере Земли. Сейчас они находятся в зоне действия радиолокационных станций системы предупреждения о ракетном нападении и взяты ими на сопровождение. Предварительный расчет траекторий показывает, что они нацелены на Западную Европу и европейскую часть СССР. На радиозапросы ни орбитальный, ни отделившиеся объекты не отвечают, хотя ведут активный поиск при помощи бортовых радиотехнических средств.
– И что же это за объекты? Мне Картер, Джимми который, звонил, допытывался, не наши ли это машины.
– Станции и спутники не наблюдают баллистических ракет противника, поднимающихся из-за горизонта. Поэтому, как ни парадоксально, но наиболее вероятным является версия об инопланетном происхождении объекта. Командование Центрального Управления космических средств РВСН перенацелило несколько спутников для фотосъемки объекта, но данные поступят только через пару часов.
– Братья по разуму? Хорошо, пусть так. Мы готовы?
– Объявлена тревога в Приволжском, Уральском, Московском и Центральном военных округах, а также в группе советских войск в Германии на случай провокации. Население основных промышленных центров направляется в бомбоубежища под видом учений по гражданской обороне. В воздухе находятся перехватчики, самолеты радиолокационного дозора и стратегические бомбардировщики.
– Тоже «на случай провокации»?
– Именно. Также в готовность приведены части ПВО страны и московский район ПВО.
– Ну, что же, молодцы. Передайте приказ – не предпринимать никаких враждебных действий. Оружие применять только в целях самообороны. Не хватало нам еще и с инопланетянами поссориться из-за какого-нибудь не в меру впечатлительного товарища…
Телефонный звонок бесцеремонно прервал речь почти генсека. Телефон без диска, прямая связь со штабом ПВО. Косыгин снял трубку. Некоторое время молча слушал. Когда собеседник закончил, он медленно проговорил:
– Молодцы. Готовьте представления к наградам на летчиков и ракетчиков. Да. И на погибших тоже. – Положив трубку, он произнес: – Это все-таки война: только что пришельцы сбили два наших самолета, попытавшихся сблизиться для опознавания. Оба летчика погибли. Ответным огнем истребители уничтожили одного противника, а ракетчики обстреляли большой корабль. Он, видимо, получил повреждения и совершил вынужденную посадку. Туда направлен сводный отряд танковой дивизии. Противник выпустил еще два корабля, сейчас они направляются к атмосфере. Один к нам, другой – в Западную Европу. Таким образом, всего выпущено шесть малых кораблей.
Секундная пауза, повисшая в кабинете, была почти незаметной. После чего фактический глава второй сверхдержавы Земли продолжил:
– Приказываю: объявить по стране военное положение. Войскам действовать по обстановке, но учитывать необходимость обеспечить максимальную безопасность для населения.
– Применение спецбоеприпасов?
– Я же сказал – по обстановке.
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то над Тольятти.
22 октября 1977 года. 10 часов 25 минут
Майор Логичев Александр Александрович почувствовал мгновенный приступ злости, тут же сменившийся холодной боевой яростью. Только что его лучший друг и напарник по рыбалке капитан Семеновский вместе со своим ведомым, старлеем Ивановым, исчез в белых вспышках разрывов. Неизвестные машины, напомнившие Логичеву иллюстрации к любимым сыном фантастическим книгам, внезапно открыли огонь по приблизившимся с целью опознания самолетам. Александра спасла только реакция, хорошо натренированная во время выполнения интернационального долга в небе Вьетнама. Почуяв неладное, он тут же крикнул ведомому условную команду и, перейдя в боевой разворот, поставил крыло в сверхзвуковое положение, включив форсаж. Как известно, ни один современный истребитель не может сравниться с МиГ-23 по приемистости. Моментально набрав скорость, пара Логичева ушла вверх, сопровождаемая отстающими, постепенно теряющими интенсивность и перестающими различаться лучами, выпускаемыми вражескими, теперь уже вне всяких сомнений, машинами.Оказавшись выше и впереди начавших разворот самолетов противника, Логичев довернул самолет на доли градуса и мгновенно совместил метку прицела с первым, наиболее опасным из них. Ведомый молчал, повторяя маневры ведущего, но Логичев интуитивно ощущал, что он делает то же самое. На самолете Александра было подвешено две Р-23Р и четыре Р-60М, ведомый имел такое же число ракет, только вместо Р-23Р на нем были ракеты Р-23Т с тепловой головкой самонаведения.
Противники быстро сближались, но цель еще находилась в разрешенной зоне пуска. Два нажатия на гашетку, мгновенный переброс переключателя… В сторону противника, рисуя траекторию полета рваным дымным следом, устремились обе «двадцать третьи». Десяток секунд спустя возле противника вспухли два белоснежно-зоревых облачка разрыва. Никакого видимого эффекта практически прямое попадание ракет, выбросивших «пилы» из металлических стержней, которые должны были повредить самолет в воздухе, не произвело. Похоже, машины противника были сильно бронированы.
Секунды стремительно убегали, в то же время послушно растягиваясь при раздумьях и выполнении очередных действий. Включив рацию на передачу, Александр продиктовал свои наблюдения офицеру наведения, одновременно проверяя захват цели головками «шестидесяток».
Раз уж эти скотины бронированы, то только прямое попадание может помочь. Увы, «эр-шестидесятые», рассчитанные на поражение обычных самолетов, вряд ли смогли бы нанести ощутимый ущерб бронированной цели при одиночном применении. Поэтому Александр выстрелил их все, одним залпом, одновременно резко отвернув в сторону. Он знал, что напарник наверняка повторит его действия. И точно, несколькими секундами позже мимо пронеслись еще четыре ракеты.
Многотонная, неуклюжая, выглядевшая по сравнению с изящной иглой сверхзвукового МиГа как черепаха с крыльями, неизвестная машина пыталась увернуться или сбить в воздухе маленькие, маневрирующие с перегрузкой в двенадцать «же» ракеты. Одна из ракет, в которую попал луч лазера, взорвалась, но три другие нашли свою цель, вонзившись в короткое и толстое крыло машины противника. «Черепаха» начала маневр разворота, когда ее догнал второй ракетный залп – подарок от ведомого Логичева. И две ракеты вошли в сопла ее двигателей.
Взрыва, уничтожившего противника, Логичев не видел, стремительно удаляясь от места боя, к которому с юга приближались на сверхзвуке практически невидимые в стратосфере перехватчики МиГ-25 полка ПВО.
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то над Тольятти.
22 октября 1977 года. 10 часов 15 минут
Шаттл затрясло. Значит, вход в атмосферу начался. Тряска увеличивалась, крепления начали поскрипывать. Через какое-то время тряска стала стихать, потом стала еле заметной. Так, мы уже в атмосфере.– Здесь Захват-Один, вызываю мостик. – Стиллман плотнее прижал к горлу гарнитуру.
– Мостик на связи, – откликнулся кто-то невидимый через мгновение.
– Что слышно? – Нервы Вэнса, и так не железные, да еще подстегнутые дурацкими предчувствиями, буквально скручивались от ожидания и неизвестности.
– В атмосфере, высота 40 тысяч. – Голос мостика звучал ровно, без тени лишних эмоций.
– Все тихо? – Пустой вопрос подразумевал обострение реакции собеседника.
– Да. А в чем дело? – Нотки раздражения все-таки прорезались в подчеркнуто ровном тоне.
– Предчувствие у меня… очень уж нехорошее. – «И мне совершенно не стыдно в этом признаться», – подумал Стиллман, но вслух сказал, как бы извиняясь: – Сам не знаю. Что-то не так… а что – не понимаю!
– Успокойся! – Собеседник явно нервничал сам, но не мог об этом открыто сказать.
– Ладно. Захват-Один связь закончил.
«Это все нервы, просто нервы… и мнительность вдобавок». – Вэнс ясно понимал, что виной всему не только они. Ощущение натянутого до звона каната нервов оставалось.
До его слуха донесся рев, ощутимый даже через герметизацию кабины, и толчок. Через полминуты – второй. Так, атмосферно-космические истребители вышли, значит, уже тридцать тысяч метров. До касания осталось минут двадцать.
– Мостик. – Голос Стиллмана звучал как-то извиняясь и заискивая одновременно.
– Мостик слушает, – недовольным тоном откликнулись в наушниках.
– Слушай, пожалуйста, дай мне постоянный канал на мостик.
– Опять хочешь поговорить о предчувствиях? – ехидно отозвались на том конце.
– Нет, на этот раз только слушать. И скинь картинку с радара на мой тактический.
– Понял, сделаем.
Слушаем. Так, пока ничего. Пара крутится вокруг шаттла, все чисто.
Двадцать тысяч метров. Ничего. Дать команду проверить роботы. Проверить самому. Все в норме. А интуиция, кажется, орет прямо в ухо: «Опасность!»
Шестнадцать тысяч метров. Чисто.
Пятнадцать тысяч метров. Чисто.
В ухо вдруг заорали:
– Вижу четыре цели! Направление – север, две пары, дальность полста, скорость две тысячи, высота четырнадцать! Идут прямо на нас!
– Всем постам, тревога!
– Тип?
– Неизвестен! Компьютер не идентифицирует!
– Хоть что-то можно вытянуть?
– Вес – двенадцать – пятнадцать тонн, двигатель… Похоже, это местные! Двигатель – какой-то реактивный. Это какая-то атмосферная машина.
– Вооружение?
– Не видно. Вроде что-то под крыльями висит. И под фюзеляжем. Типа наших ракет.
– И все?
– Вроде да.
– Господи, ну и примитив! Здесь Круг-Один, захожу на первую пару.
Командир завороженно смотрел на тактический дисплей. На нем появились четыре желтых точки, двумя парами. Первая шла впереди, другая отстала и шла чуть выше. В центре ярко светила жирная зеленая точка – их шаттл. Обойдя его, в сторону желтых точек двинулись два зеленых треугольника – истребители прикрытия. Интуиция взвыла.
– Получи!
Две ближайших желтых точки пропали.
– Есть два!
Оставшиеся желтые точки неожиданно резко и быстро ушли в сторону. Очень резко.
– Вот черт! Ушел!
– Круг-Один, что там?
– Вот верткий, сволочь! И шустрый! Вторая пара ушла с линии огня на боевой разворот!
– Добей! Или отгони!
– Без проблем.
Две точки и два треугольника описали полукруги и начали сходиться. Судорожный взгляд на угол дисплея – двенадцать с половиной тысяч метров.
– Что это с ними?
– В смысле?
– Они выпустили ракеты, каждый по паре, и отвернули. Начинаю маневр уклонения.
Секунды тянутся, как года. Стиллман вдруг поймал себя на том, что он схватился руками за подлокотники и пытается наклониться к дисплею. Казалось – еще секунда, и держащие его ремни порвутся, словно нитки, а крепления и защелки взорвутся и разлетятся шрапнелью. Он с трудом разжал руки и откинулся на спинку.
– Это Круг-Один! В меня попали!
– Чем?
– Черт… Не знаю! Я уклонился от этих ракет, но они довернули в мою сторону! Сами! А потом взорвались не долетая.
– Повреждения?
– Почти никаких… Легкие повреждения обшивки.
Странно. Довернули… сами? И взорвались не долетев?
– Круг-Один, приказываю вернуться к шаттлу.
– Принято.
На экране зеленые треугольники, успевшие сместиться почти к самому краю, начали разворачиваться обратно к «Единству». Они успели пройти больше половины, когда раздалось:
– Они возвращаются! Направление – северо-восток, одна пара, дальность полста, скорость две триста, высота десять!
– Я Круг-Один, иду на перехват. Похоже, они не понимают намеков.
На краю опять появились две желтые точки. Треугольники развернулись к ним. Почему они вернулись? Или это территория Империи? Те тоже дерутся до конца, самураи чертовы… Но Кама V лежит в пространстве Конфедерация Независимых Миров. Но почему такие странные машины? КУДА МЫ ПОПАЛИ?!
– Опять!
– Что опять?
– Выпустили по четыре ракеты и отвернули.
– А ты хоть раз в них попал?
– Я вообще не успел выстрелить, слишком далеко, толком не прицелишься… Черт! Я подбит!!!
– Опять?
– Поврежден радиатор и лазер, разрушено крыло, теряю скорость!
– Круг-Один! Немедленно отходи к шаттлу!
– Пытаюсь…
– Барт, уходи и не геройствуй. Я прикрою!
– Дьявол!!!
– Круг-Два, что произошло?!
– Две ракеты вошли Барту почти точно в сопло. Похоже, рванул бак с водородом. Парашюта не наблюдаю.
– Круг-Два, возвращайся к шаттлу! Немедленно!
Значит, их ждали. Не может быть, чтобы АКИ смогли вот так просто свалить обычными атмосферниками. Их ждали и подготовились. Интересно, кому мы так насолили?
– Внимание, вижу шесть целей… Приготовиться к удару!
БОМ! Резкий рывок! БОМ!! Опять рывок, уже в другую сторону. БОМММММ!!!! Голова влепилась в подголовник ложемента и тут же мотнулась обратно.
– Мостик! Мостик, что происходит?!
– Круг-Два сбит, в нас попали пять каких-то объектов!
– Что? Каких объектов?
– Что-то вроде ракет… но очень больших! Одна попала в Круг-Два, остальные – нам.
– Повреждения?
– Круг-Два – труп, ему попали точно в центроплан, сразу за кабиной. У нас повреждения обшивки, разбита турель номер два.
– Сесть можете?
– Да!
– Это Захват-Один, всем Захватам! Приготовиться вести бой сразу после выхода из трюма! И приготовиться к жесткой посадке!
– Боже…
Короткий взгляд на тактический дисплей. Из-за края, парами, четким строем шли желтые точки. Четыре… девять… двенадцать… восемнадцать… Значит, их ждали. И подготовились. Вот и все, отлетались соколики. Эта мысль как-то незаметно вошла в голову Вэнса и, странное дело, не встретила возражений. А количество точек все увеличивалось…
Все последующее отложилось в голове как калейдоскоп… Удары, звон, крики… Дрожь корпуса от работающих пушек… Мягкие, растянутые толчки – от пусков ракет… Резкие рывки шаттла, пытающегося сбить прицел у нападавших… И звонкие удары от попаданий в броню челнока. И какофония боя в наушниках: крики радости вперемешку с отчетами о повреждениях и воплями погибающих.
– Есть! Я его достал!
– Уничтожена турель номер три!
– Разгерметизация на втором уровне! Ремонтников, срочно!
– Проклятье! Пробит теплообменник!
– Врача! Здесь раненые!
– Пусковая номер один пуста! Где эти драные кассеты!
– Лазер перегрелся, вести огонь не могу!
– Приготовиться к удару!
– Чертов смертник!
– Да сбейте же его кто-нибудь!
– А-а-а…
– Высота четыре тысячи метров.
Спокойный голос компьютера звучит дико в этой разноголосице. Руки сжаты так, что ногти впились в ладонь. Это страшно – сидеть… и ничего не делать. Потому что не можешь. Потому что не должен. Потому что от тебя сейчас ничего не зависит. Потому что самая лучшая твоя помощь – это сидеть и ничего не делать.
– Потери мощности реактора – сорок процентов. Рекомендуется срочный ремонт.
– Потери охладителя – двадцать восемь процентов. Утечка перекрыта. Рекомендуется срочный ремонт.
– Готовность систем вооружения – двадцать три процента.
С трудом разогнув сведенную судорогой руку, командир нажал клавишу на приборной доске. Большая клавиша, потертая. Часто пользуются. Клавиша диагностики. Хоть чем-то заняться, чтобы не слышать… Машина в норме. Все системы робота работают отлично. И это бесит так, как ничто другое.
А в наушниках все то же, только в иной, чем раньше, тональности:
– Приготовиться к посадке!
– Мик, выпустишь опоры перед самой посадкой! Иначе их зацепят!
– Понял!
– Не промахнись!
– Турели номер четыре и пять уничтожены!
– Утечка охладителя из внешнего контура в отсек тридцать восемь и тридцать девять! Блокировка отсеков не работает!
– Повреждение сенсорного модуля!
– Высота пятьсот метров.
Шаттл трясется, но не слышно ударов в корпус, молчат турели. И молчит мостик. Все?
– Мостик! – не выдержал молчания Стиллман.
– Что тебе? – Голос чужой, незнакомый. Да и черт с ним!
– Что случилось?
– Они просто отстреляли боекомплект и ушли. Разделали нас и улетели. – Собеседник истерически хихикнул, один раз, другой… Звук прилетевшей затрещины был слышен настолько явственно, что Вэнсу показалось, будто он видит этот подзатыльник.
– Мы сможем вернуться на орбиту?
– Нет… – Голос другой, усталый и нечеловечески спокойный.
– Как нет? Почему?!
– Пробита обшивка, герметичность нарушена в шести отсеках. Течь охладителя из радиаторов. Пробит первый контур охлаждения в трех местах, второй – в одном, туда нас подбитый атмосферник протаранил. У нас практически нет вооружения – почти все разбито. Радар почти ничего не видит, связи нет. Треть экипажа ранена, двое убиты. – На этом месте монотонность перечисления повреждений, сделавшая бы честь искусственному интеллекту, прервалась судорожным вздохом. – Прошу прощения, командир, нервы ни к черту. На чем я остановился? А-а… Реактор может дать только сорок процентов мощности. Пока не починим систему охлаждения реактора, не будет нужной мощности для взлета. Попытаемся взлететь сейчас – взорвемся.
– А починить можно? – Глупость своего вопроса Стиллман понял сразу, подсознание уже успело прокрутить данные о повреждениях и…
– Долго и тяжело, и не уверен, что есть все необходимое для ремонта. А главное… джампер должен уйти через несколько часов. Ты думаешь, он останется, чтобы подобрать нас? Сомневаюсь! – Голос говорящего дрогнул буквально на мгновенье, но тут же обрел былое спокойствие и уверенность: – Выпускаю опоры. Есть! Контакт через десять секунд… девять… восемь… семь… Черт, а куда нас занесло?
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Триста тринадцатый зенитно-ракетный дивизион.
22 октября 1977 года. 10 часов 20 минут
Все произошло настолько быстро, что на командном пункте зенитно-ракетного дивизиона большинство людей ничего не успели понять. Большинство, но не все. Командир, намертво застрявший в этой должности за «любовь к реалистичности», понял все и сразу. Он уже видел такое – сближение меток на экране, а потом раз, и одна или несколько из них гаснут. Или наоборот – разлетаются блестками, все зависит от того, как падает самолет – целиком или частями.Получивший боевое крещение, как и многие его коллеги, в джунглях Вьетнама, майор мгновенно оценил обстановку. Стрелять по истребителям (для себя он назвал малые машины врага именно так) нельзя – они за пределами дальности пуска, да и очень велик риск поражения своих. А вот висящий чуть выше «бомбер» вполне можно завалить.
– Пуск.
Выбросив длинные хвосты пламени, три ракеты рванулись в небо. Через несколько секунд чуткие антенны уловили сигнал радиоответчика, и теперь «летающие телеграфные столбы» комплекса С-200 стремительно сокращали расстояние до ясно видимой точки-цели…
…Первая ракета разорвалась почти посередине корпуса «Единства», практически не причинив вреда. Зато вторая изрешетила поражающими элементами сопло двигателя. А третья… Третья ударила точно в турель, присоединив к почти сотне кило гексогена еще и свою скорость, и топливо. Тяжелая машина качнулась, потом выровнялась и даже попыталась увернуться от второй тройки ракет. Даже не смешно – это не всегда удавалось куда более поворотливым «Фантомам». Две ракеты разорвались в пределах десяти метров, превратив уже поврежденные сопла двигателей шаттла в абстрактную металлическую скульптуру, еще одна налетела на удирающий от места боя истребитель противника. На месте столкновения ракеты и грозной инопланетной техники вспух огненный шар.
…На позиции выкатывались транспортно-заряжающие машины, люди, при помощи крана и чьей-то матери, устанавливали на опустевшие направляющие новые ракеты. Расчеты работали как проклятые, но они не успели – цель все-таки ушла из зоны поражения.
Солнечная система. Планета Земля. СССР. Штаб Московского округа ПВО СССР. 22 октября 1977 года. 10 часов 30 минут
Штаб Московского округа противовоздушной обороны с утра буквально стоял на ушах с того момента, как туда приехал сам командующий ПВО страны, маршал Советского Союза Павел Федорович Батицкий. С момента обнаружения неизвестного противника на орбите по тревоге были подняты все части ПВО СССР. На территории одной шестой части суши одна за другой оживали кабины управления зенитно-ракетных комплексов, на огневых позициях зашевелились направляющие – проверка работоспособности узлов. На технических позициях готовили ракеты, причем кое-где солдаты пугливо косились на стоящие невдалеке спецмашины с установками, поддерживающими внутри транспортных ракетных контейнеров строго заданную температуру. Косились и мечтали о свинцовых трусах. Одновременно разворачивались мобильные установки «Куб» и условно-мобильные (время развертывания сорок минут) комплексы «Круг» войсковой системы обороны от воздушного противника…Солнечная система. Планета Земля. СССР. Штаб Московского округа ПВО СССР.
22 октября 1977 года. 10 часов 40 минут
– Товарищ маршал Советского Союза, объектами «Малый» сбиты два наших самолета, цель обстреляна Триста тринадцатым зенитно-ракетным дивизионом. Пять ракет поразили цель, но она продолжает полет. Оба малых объекта уничтожены.– Товарищ маршал Советского Союза, наблюдаю старт еще двух кораблей противника.
– Передайте летчикам приказ – не приближаться к целям. Связь с Верховным, быстро!
Томительное ожидание длиною в вечность, и новый приказ:
– Передавайте сигнал «Буря».
«Буря» – это серьезно. Это ВОЙНА. А еще это настоящая буря. Та, которую человек практически не ощущает, зато ее очень даже ощущают радары и радиоприемники. В секунды, прошедшие от момента отдачи приказа, десятки наземных и воздушных станций радиоэлектронной борьбы обрушили на противника шквал электромагнитных помех, забивая сигналы поисковых систем и связи. На поведении противника, впрочем, это особо не сказалось – цели продолжали полет, правда теперь уже обстреливаемые с Земли. А еще…
На огневую позицию вышла спецмашина. Да, да, та самая, с установкой поддержания постоянной температуры. Кран легко подхватил ракету, уложив ее на направляющую. Ракета внешне ничем не отличалась от своих товарок, но работающие солдаты посматривали на нее, как на ангела смерти. Причина этого крылась в головной части, где дремала окруженная взрывчаткой сфера из темно-серого, чудовищно тяжелого металла…
ПВО СССР строилась с взаимным перекрытием секторов обстрела, а потому десятки ракет: ветераны С-75, изящные С-125, дальнобойные С-200 – ждали своего часа. Увы, но далеко не всем из них суждено сегодня рвануться в небо, чтобы там, в высоте, высвободить свою ярость. И уж совсем мало среди них специальных ракет. Но они есть и ждут своего часа. Осталось совсем немного.
– Цель высотная, одиночная. Удаление сто двадцать, высота пятнадцать, курс… скорость…
– Есть захват.
– Есть автосопровождение.
– Пуск.
Кажущаяся короткой и толстой, ракета рванулась в небо. Пролетев несколько сот метров, она раскрылась как цветок – отделились стартовые ускорители. И теперь, следуя за узким лучом наведения, она уверенно шла к цели. Ближе, еще ближе и… Рубиновый луч лазера бортовой системы противоракетной обороны полоснул по корпусу ракеты, стараясь отвести несущуюся смерть. Рассеченная надвое, та рыскнула в сторону, и самоликвидатор подорвал боеголовку. Взрыв с чудовищной силой сдавил плутониевую сферу и…