Федотова Юлия. Колумбы иных миров

   Демон вздохнул ещё горше.
   – Собираюсь вызволять нас через Астрал… Там такой странный Астрал… Не знаю, наш мир, не наш… Может, вообще какой-то третий, незнакомый… Или вовсе не мир, просто какая-то дыра, и все в неё проваливаются… – говорил он, будто сам с собой. – А главное, я ещё никогда не перемещал через Астрал столько народу, будучи в спокойном состоянии духа… Только в минуты крайней опасности, когда почти ничего не соображал…
   Ирина всплеснула руками.
   – И это ты называешь «спокойным состоянием духа»?! Да на тебе лица нет!
   – Не обращай внимания. Это всё туман! Он странно действует на психику. Вот на этом корабле, – он кивнул на бинокль, – люди и вовсе друг друга перестреляли…
   – Ой, мамочка! – Ирина побледнела. – Хельги, выбирайтесь оттуда поскорее! Пожалуйста! Мне уже страшно!
   – Постараемся, – уныло, без всякой надежды, обещал тот. – Ну, я пошёл…
   – Подожди! – Макс ухватил его за рукав. – Как только выберетесь, сразу, слышишь, сию же минуту приди и сообщи! Иначе мы тут с ума сойдём!
   – Ладно. Приду, – демон был сама покорность. – Да вы не волнуйтесь, у нас ещё на месяц еды хватит…
   – Спасибо, утешил! – мрачно изрекла Ирина, глядя на пустое место, где мгновение назад стоял пришелец из мира иного.
   Но прошли ещё почти целые сутки, прежде чем он решился. Всё откладывал, всё тянул время, собираясь с духом. Друзья ходили мимо, как тени. И даже нетерпеливая Энка, вопреки своему обыкновению, не торопила, не дёргала. Сидела на носу притихшая, плевала в воду.
   И только когда Улль-Бриан Оверин вдруг завёл речь о самоубийстве, Хельги понял – медлить больше нельзя.

57 день после бури.

   Ура, ура, слава всем богам и демонам, и мне в первую очередь – мы снова на свободе!!!
   Пытаюсь воссоздать в памяти, как именно я это проделал, и не могу. Картина расплывается. Знаю только, что, как обычно, велел всем держаться друг за друга и за носовую фигуру Фернира. А что было дальше, как хватал, куда тащил – не соображу! Наверное, потому, что закрыл глаза. Оправдываю себя тем, что в Астрале зрение мало помогает, но на самом деле – со страху! Страшно было, как никогда! Легче 15 раз теорию современной магии сдать!.. Нет, 15 – это я перебрал. Пять.
   Наверное, теперь мы уже никогда не узнаем, что это было за место, где находилось и как именно, в какой момент мы туда заплыли. По ощущениям, скорее всего, субъективным, оно представляло собой некое астральное образование наподобие огромной воронки или омута. Сам я преодолевал его силу беспрепятственно, но драккар оно держало мёртвой хваткой, затягивало и не желало отпускать. Я почти физически чувствовал, как трещит обшивка бедного Грома, как рушится мачта и рассыпаются в прах паруса. Я был в ужасе – мне казалось, никто не выживет в этом кошмаре. Я думал, что всех убил!
   Но потом оказалось, что никто ничего не заметил, Гром в полном порядке, и на самом деле ничего не трещало и не рвалось. Меридит говорит, наш побег ничем не отличался от обычного перемещения через Астрал – только что был в одном месте, а через секунду уже в другом, где нет ни тумана, ни мёртвых кораблей, только Океан кругом, и солнце светит вовсю.
   Удивительно, сколь велика бывает разница восприятия! Я-то был совершенно уверен, что мучился очень долго, как минимум, несколько часов! И под конец уже совсем ничего не соображал, как будто мой собственный разум утонул в тумане.
   А потом что-то булькнуло, хлюпнуло – такой звук получается, когда выдёргиваешь сапог из трясины. Хватка проклятого омута ослабла так резко, что нас отшвырнуло куда-то назад. Я открыл глаза и обнаружил, что плаваю в тёплых водах Океана, рядом, как пробка на волнах, скачет Гром, а шагах в тридцати впереди, из воды торчит острый чёрный плавник! И не просто торчит, а стремительно перемещается по направлению ко мне.
   Видимо, в этот момент у меня сработали здоровые рефлексы. Я вылетел из воды и шмякнулся на палубу. Левитировал снизу вверх! Второй раз в жизни! Это я-то! А главное, в душе я этого совершенно не желал! Ведь я считал всех своих родных и близких мёртвыми, и был бы только рад, если бы акулы меня пожрали.
   К счастью, Судьба уберегла меня от подобной глупости. Но левитация добила окончательно. Что было потом – совершенно не помню… Да оно и не суть важно! Главное, все мы живы (и даже судовой, хотя как раз без него вполне можно было бы обойтись), Гром цел и невредим, и путешествие наше продолжается!
   Сейчас, пока не видит Аолен, я снова попробую встать, и если не упаду, отправлюсь в иной мир, успокою Макса и Ирину, они очень пережи…

58 день после бури, второй после тумана.

   Это Аолен не дал мне вчера дописать! Отобрал перо и обозвал сехальским ослом. Наше общество дурно влияет даже на эльфов!
   Мы плывём по волнам, счастливые до одури и совершенно дезориентированные в пространстве. Хотя, нет. «Совершенно» – это я преувеличил для красного словца. Мы, конечно, знаем, где север, а где юг, знаем, что по-прежнему идём на запад (ветер не переменился). Но не представляем, на какой находимся широте. Хотя очевидно, что намного южнее первоначальной… Ох! Вот предупреждал же я Отшельника, предлагал плыть с нами – не послушался! И где теперь прикажете его искать?! Вот досада! Жалко дядьку, так и будет сидеть на своём острове до конца времён!
   А я с утра пораньше побывал в ином мире. Макс с женой очень обрадовались нашему спасению. Но Ирина сказала, что я смахиваю на труп, и взялась поить какой-то полезной травой. Это было даже хуже, чем сехальский чай! Но спорить с дамами из иного мира мне неловко, пришлось пить…
   Перечитываю свои последние записи, и удивляюсь! Нам многократно приходилось бывать в ситуациях, не менее трудных и опасных. Но никогда прежде мы не впадали в подобное уныние и отчаяние! Вели себя, как законченные психи, только что заживо друг друга не оплакивали! Совершенно очевидно, это странное состояние было вызвано внешними причинами, то есть, проклятым туманом. Странное место, ох, странное!
   Теперь я почти уверен: оно не принадлежит ни одному из миров. Оно напоминает ловчую яму вроде той, что устраивают охотники или кобольды. Не берусь утверждать, что она поставлена специально, кем-то из сильных мира сего. Возможно, это просто редкое явление природы… БУДЕМ НАДЕЯТЬСЯ, что редкое…
   Хотя теперь, будучи в здравом уме, я жалею, что не предпринял ничего для изучения его свойств. Помирать собрался, осёл сехальский! Нет бы о науке подумать, вместо того, чтобы зацикливаться на личных неприятностях! Идиот! Впредь надо быть умнее и ответственнее!
   Кстати, об уме и ответственности! Макс говорит, почётная обязанность первопроходцев – давать имена вновь открытым землям. А нам даже в голову не пришло! Спасибо, догадались встреченные острова на карту наносить! Сейчас я её разверну, и мы займёмся топонимикой! Это нас развлечёт!

   Развлечение оказалось не из лёгких! Хельги никак не мог ожидать, что его предложение найдёт в сердцах спутников столь горячий отклик. Ни один не остался в стороне! Даже судовой вылез из-под палубы, уселся на правило руля и, кто бы что ни предложил, орал, азартно хлопая себя ладошками по коленкам: «Дурацкое название, дурацкое! Не подходит, не подходит!» А Улль-Бриана стало и вовсе не узнать! Юноша сбросил маску отрешённого, непонятого поэта, и с жаром отстаивал свои тошнтворно-сентиментальные идеи. На него стоило взглянуть в этот миг! Фарфоровое личико порозовело, взор одухотворённо горел, красивые каштановые волосы разметались в художественном беспорядке – истинное воплощение романтизма!
   Хельги был в бешенстве.
   – Даже не надейся! Ты-то в стороне останешься! А я буду вынужден явиться на кафедру и предъявить руководству все твои «земли Разбитых Надежд» и «острова Печали»! Да меня идиотом сочтут! Стыда не оберёшься! Нужны строгие, рациональные названия, отражающие свойства географических объектов!
   – Ну, ты тоже хорош! – шла в атаку сильфида. – «Гранитогнейс-мигматитовый скальный массив»! И не выговоришь на трезвую голову!
   – Я же не виноват, что он сложен именно гранитогнейс-мигматтом! Вот видишь, у меня цифрой помечено! А вот образец! Типичный гранитогнейс! – демон ткнул пальцем в тот самый остров, где они едва не погибли, а потом извлёк из мешка пестрый обломок. – Я его чудом сохранил!
   – Ну, ты иша-ак! – кипятилась дочь сенатора Валериания. – Мало ли, что чем сложено! Закатные острова, к примеру, из чего состоят? Тебе известно?
   Магистр Ингрем фыркнул.
   – Естественно! Преимущественно деформированными габброидами!
   – Вот! – торжествовала девица. – Но называются они – «Закатные», а не «Деформированногабброидные»!
   – Конечно! Этому названию тысячи лет. Тогда о габброидах никто представления не имел. Использовали самые простые признаки. На западе – значит, Закатные. Населённые сильфами – значит, Сильфхейм…
   Тут в спор вклинился Рагнар.
   – Да какого демона они нужны, ваши признаки?! Почему нельзя просто придумать красивое слово? Взять, к примеру, «Арвеи»: ничего не значит, просто хорошо звучит!
   – Нет, не просто! Наверняка что-нибудь значит, на каком-нибудь забытом мёртвом языке.
   – Почему на мёртвом? – возмутилась Меридит. – На вполне живом, кудианском. «Поднебесные вершины»! «Арао» – небо, «венне» – высота! Могли бы и знать! Кудианский – язык распространённый…
   – Вот видите! Что я говорила! – торжествовала Энка. – За основу надо брать самые поверхностные, общедоступные признаки! Чтобы название было понятно простому мореходу! И, по возможности, содержало предупреждение об опасности.
   – Да, в этом есть смысл, – вынужден был признать Хельги.
   – Ага! – ядовито ухмыльнулся Орвуд. – Пусть будет «Остров взбесившихся эльфов!»
   – Этого не хватало!!! Да я у тебя сейчас всю бороду повыщиплю!!! Нечего издеваться над трагедией целого народа!
   – Ого! В мире стало одним взбесившимся эльфом больше! – хихикнул демон-убийца.
   – Да ну вас! – в сердцах плюнул Аолен, и демонстративно удалился на носовую палубу. Но минуты через три вернулся и заявил, что готов согласиться на вариант «Остров бешеных деревьев» Или лучше «хищных».
   – А давайте на латен переведём! Для благозвучия! – предложила Меридит с энтузиазмом. – Получится… получится… О! Остров Карнодриас!
   – Дурацкое название, дурацкое!
   – Угу! – скептически проворчал подменный сын ярла. – Все староземские мореходы – персоны высокообразованные, и прекрасно знают латен!
   И Рагнар был с ним согласен, демон побери!
   – Вот-вот! Первую половину они вовсе не разберут, вторую истолкуют так, что на этом острове водятся аполидийские дриады. А после долгих недель плавания даже дриада за женщину сойдёт! Вот они, бедолаги, туда и устремятся, себе на погибель.
   Но остальным название понравилось, и менять его ради благополучия безнравственных матросов, никто не пожелал.
   – Похоть тоже наказуема! – выразила общую позицию Энка.
   И первый из островов, наконец, обрёл своё имя!
   Эдуард, через плечо бывшего наставника, разглядывал карту.
   – А с этой мелочью что делать? – он указал на целую россыпь точек, обозначающих совсем крошечные, неисследованные островки. – Мы у них ни признаков не знаем, ни образцов нет…
   Идея, как ни странно, пришла в голову Ильзе, девушке положительной во всех отношениях, но эрудицией не блещущей.
   – Их можно в честь кого-то знаменитого назвать. Например, у нас в Лотте есть бухта Бургомистра Иенссена.
   – А чем он так прославился? – заинтересовался любознательный демон.
   Ильза равнодушно пожала плечами.
   – Да кто ж его знает! Наверное, богатый был. Чем ещё можно прославиться в Лотте?
   Рагнару такой принцип понравился.
   – Значит остров Отшельника можно таки назвать, в его честь. И голову ломать не надо!
   – А мы его оттуда заберём, и не станет там никакого Отшельника! – не разобрал принц.
   – Неважно! Бургомистра Иенссена тоже в своей бухте нет, он, поди, помер давно! Зато мы увековечим его имя! Оно того стоит! Столько лет на одном месте просидеть и не спятить! Выдающаяся должна быть натура! – выпалила Энка на одном дыхании.
   Увековечили Отшельника, а заодно, ещё целый ряд достойных имён: Макса – он, как-никак, приложил свою руку к делу спасения мира, Лавренсия Снурра, мага Мерлина, колдуна Балдура, его собаки Агнессы… Постепенно, личные имена получили все маленькие островки. Более крупные и значимые объекты назывались, всё-таки, по признакам: «Южный остров», «Скалистый», «Устричный», «Рифовый пролив»…
   В конце концов, безымянной осталась лишь некая область, очерченная неуверенным пунктиром.
   – А это что такое? А-а! Ты так проклятое место отметил! – сообразил Эдуард.
   – Точно! – подтвердил картограф. – Назовём его «Туманность Профессора Перегрина»!
   – Дурацкое название, дурацкое!
   – Да ну-у! – возразила Меридит немного даже обиженно. – Не стоит! Профессор Перегрин – хороший человек! Что ты против него имеешь?
   – Ничего. Просто демонов туман вызывает у меня ассоциацию с экзаменом по теории магии.
   Энка пристально уставилась на Хельги с видом лекаря, обдумывающего диагноз, и вынесла горький вердикт:
   – Ассоциации у тебя, братец, шизофренические!
   – Пиши: «Проклятые Воды» – велел Аолен. – Это место слишком опасно, с ним нельзя шутить!
   А гном мечтательно закатил глаза.
   – Вот если мы найдём новый континент, и там будут горы, я назову их Новый Даарн-Ол, в честь своей далёкой и прекрасной родины!
   – Ну, ты прямо как американец! – заметил демон с откровенным осуждением.
   – Почему – как американец?! – Орвуда оскорбило не столько сравнение, ничего ему не говорившее, сколько интонация.
   – Им тоже фантазии не хватает, свои названия придумать, вот он и воруют чужие: Новый Йорк, Новый Орлеан…
   … Они ещё долго спорили и пререкались, а Меридит смотрела на западный край неба, нежно розовеющий впереди, и думала: «Случись нам и в самом деле открыть новый континент и дело дойдёт до названия – передерёмся, не иначе!.. Скорее бы…»

Третий день после Проклятых Вод.

   Сегодня встретили айсберг, огромный. Я видел такие в детстве, в северных водах, когда ходил в море с подменным отцом. Удивительно, как далеко на юг могут заплывать эти ледяные горы!
   Айсберги очень опасны. Энка хотела подойти к нему и высадиться на лёд, по её выражению, «размять ноги». Я как раз объяснял ей, почему делать это не стоит, когда он взял и перевернулся! С айсбергами такое случается, если его подводная часть тает слишком быстро и вершина, торчащая над водой, перевешивает.
   Волна получилась устрашающая. Счастье, что мы находились на почтительном расстоянии, иначе я не смог бы добавить к глаголу «потонули» наречие «едва»: мы едва не потонули.
   Когда же всё улеглось, и Грому больше не грозила гибель, Энка опять привязалась всё с той же идеей! «Не станет же айсберг кувыркаться туда-сюда» – убеждала она. Я стал объяснять, что есть другая опасность – айсберги часто раскалываются. И только я это сказал…
   Короче, волна вышла не меньше первой, а меня обвинили в «карканье». Или в «накаркивании»? Меридит пыталась меня оправдать, доказывала, что никакое карканье не способно вызвать столько катаклизмов сразу, это просто забавное совпадение. Да разве можно переспорить родную дочь сенатора Валериания! Она придумала, что раз я грозный и могучий демон, значит и карканье у меня особо мощное и действенное, и велела впредь не делать никаких опасных предположений.
   Если так дальше пойдёт, я скоро не смогу и рта раскрыть! Мало мне было Царя Народов! Ох, не зря ли я его вспомнил? Тьфу-тьфу, чур меня, чур, как говорят деревенские бабки!
   Пока мы спорили, Рагнар разглядывал то, что осталось от большого айсберга (он раскололся на три крупные глыбы и несколько меньших обломков). И вдруг как заорёт! Мы здорово испугались – Рагнар не Ильза, зря орать не станет!
   Зрелище и впрямь было редкостным и страшноватым. На свежем сколе стало видно тело огромного великана, вмёрзшее в прозрачный, как стекло, лёд!
   Наверное, это была очень древняя тварь. В наше время великанами считаются уриаши, островные киклопы и северные тролли, а в них росту-то всего метров пять-шесть (метр это примерно шаг). Ещё говорят, будто далеко на севере, у самой Границы Жизни, или даже немного за ней, обитают ледяные великаны турсы. Но их никто никогда не видел, и мне не особенно верится в их существование. Магия магией, а от законов природы тоже далеко не уйдёшь – питаться надо всем! А где за Границами Жизни взять столько еды, чтобы хватило на прокорм целой толпе великанов?
   Поэтому я не думаю, что это колоссальное, ростом не менее тридцати метров, существо было сказочным турсом. Скорее, оно принадлежало к тому древнему исчезнувшему народу, чьи мегалитические сооружения сохранились в Староземье до наших дней. Это они построили гигантскую лестницу на Перевале в Безрудных горах, чудовищный Дольмен Предков в Северных Землях (чтобы воспользоваться его мощью, современное спригганское население пришлось бы утроить), каменную стену, сохранившуюся на некоторых участках эттелийского побережья и прочие крупномасштабные объекты, долго считавшиеся природными образованиями…
   Мы подошли к айсбергу настолько близко, насколько позволяло благоразумие (а оно у нас зачастую позволяет лишнего!), и долго рассматривали тело. Вот когда я тысячу раз пожалел, что не имею прибора для получения изображений! Обычный рисунок не способен передать всей полноты впечатлений и не может служить достоверным подтверждением увиденного.
   Из-за того, что айсберг перевернулся, труп располагался вниз головой. Лицо его, грубое, некрасивое и заросшее, в приплюснутым носом и выступающей нижней челюстью, было до бровей погружено в воду, а босые грязные ноги оказались поднятыми на многометровую высоту – очень неприятная картина! Одежда на великане была сведена к самому минимуму. Счастье, что тогдашние представления о приличиях, совпадали с современными, и Ильзе с Аоленом не пришлось смущаться (как некогда при виде средневекового тролля). Зато амулетов на нём было великое множество – и на шее, и на запястьях, а тело почти сплошь покрывали татуировки с изображениями магических символов. Некоторые из них имели очевидное сходство с рунами, другие были совершенно незнакомыми.
   В общем, это был настоящий аврал! Мы трудились в поте лица – я и Энка делали общие зарисовки, Эдуард, Улль-Бриан и Орвуд копировали символы татуировок, Ильза – изображения на амулетах, Меридит делала подробное словесное описание, Аолен занимался чем-то своим, я толком не разобрал, судовой всем нам мешался советами. Мы почему-то отчаянно спешили, будто чувствовали недоброе! Потому что едва последний из нас отложил карандаш, как вся ледяная глыба пришла в движение. Качнулась пару раз, а затем рухнула, завалилась набок. И потенциальная тема стольких диссертаций и статей с плеском ушла под воду! А мы снова чуть не потопли, третий раз за день!
   Должно быть, пройдёт не один месяц, прежде чем весь айсберг растает и тело освободится изо льда. Нас на этом месте к тому времени точно не будет. Какая жалость! Гибнет такой уникальный материал! Ведь описании и зарисовки – это одно, а образцы тканей – совсем другое… Я хотел отволочь его в Староземье через Астрал и там где-нибудь припрятать, до поры до времени. Но Меридит сказала: «Представь, что будет, когда он протухнет!» Я представил и решил не связываться.
   Всё! Сегодня больше писать не стану, и так целый роман получился! Ильза зовёт нас есть. Она приготовила особо торжественный, с использованием неприкосновенных запасов, ужин. Как она сама объяснила подобную расточительность, «с горя». Уж не знаю, какое у неё горе? Великана, что ли, жалеет? Очень может быть! Ильза – девушка впечатлительная и чувствительная. Если бы мы с ней принадлежали к одному биологическому виду, или хотя бы к близким, возможно, я бы её тоже полюбил. А может, и нет. Чем дольше я являюсь демоном-убийцей, тем меньше разбираюсь в себе самом.

4 день после Проклятых Вод.

   Уже второй день внутренний голос подсказывает мне, что мы находимся примерно на широте Оттона. Спрашивал Меридит – ей кажется то же самое. Энка утверждает, что южнее, ближе к Эттелии. Не думаю, что она на самом деле так думает, просто ищет повод поспорить.
   Энка очень любит спорить, даже если совершенно не разбирается в вопросе. Вдруг взялась убеждать меня, что маленькие панцири, которые я извлёк из желудка пойманной вчера камбалы, не могут принадлежать офиурам, потому что у них нет лучей. И продолжала до тех пор, пока мне не попался экземпляр с сохранившимися лучами, и я не ткнул ее носом!
   Казалось бы, ну что тебе за дело до моих офиур?! Чертишь свою ратушу, и черти! Так нет! Полчаса убили на непродуктивный спор. В результате я вышел из себя и бессовестно отыгрался на её любимчике Улль-Бриане. Сказал, что его не затем нам поручили, чтобы просиживал палубу и слагал неудобоваримые вирши, и взялся обучать рукопашному бою по кангарской системе тайшан-фа, самой жёсткой из всех существующих. Помню, мне в своё время, на тренировке сломали два ребра. У Улль-Бриана пострадала рука. Сами понимаете, в тайшан-фа трудно ничего не сломать, ведь она именно на это и рассчитана.
   Хорошо, что рядом был Аолен. Он исцелил калечного и отругал меня за то, что не соизмеряю усилия. Что верно, то верно, рассчитывать силы я всегда плохо умел, в Дрейде обучают бить только на поражение, а к мирным поединкам почти не готовят. Я уж не говорю о фьордингах. Слава богам, что я не пришиб бедного Улля до смерти – так неловко было бы перед отцом Рагнара! В другой раз, если разозлюсь, не стану его трогать. Лучше поймаю и утоплю судового! Мне думается…

   Но о чем именно ему «думалось», читателям, «случись таковым иметь место», узнать так и не пришлось. Фраза осталась незавершённой. Да он и сам забыл, что именно хотел написать, потому что как раз в этот момент на мачту села крупная чайка. Склонила голову набок, глянула вниз сердитым глазом, противно квакнула и улетела на запад.