Фейнман Ричард. Несомненно, вы шутник, мистер Фейнман (фрагменты)

которых я слышал. "И так случилось, что профессор Паули как раз приехал из
Швейцарии, так что я пригласил прийти и его", - Паули был очень известным
физиком, и к этому моменту мое лицо стало желтым. Наконец, Вигнер говорит:
"Профессор Эйнштейн только изредка посещает наши еженедельные семинары, но
ваша работа так интересна, что я специально пригласил его, так что он тоже
придет".
К этому времени я уже, должно быть, стал зеленым, потому что Вигнер
добавил: "Нет, нет! Не волнуйтесь! Хотя я должен вас предупредить: если
профессор Рассел заснет, - а он, без сомнения, заснет, - это не означает,
что семинар плох; он засыпает на всех семинарах. С другой стороны, если
профессор Паули все время кивает головой, и кажется, что он согласен со
всем, что вы говорите, не обращайте внимания. У профессора Паули тик".
Я пошел к Уилеру и перечислил ему всех этих знаменитых, великих
людей, которые придут на мой семинар, и сказал ему, что я чувствую себя
очень скверно.
"Все в порядке", - говорит он. "Не беспокойтесь. Я сам отвечу на все
вопросы".
Я подготовил доклад, и в назначенный день я пришел и стал делать то,
что часто делают молодые, неопытные докладчики, - я стал писать на доске
слишком много уравнений. Такой докладчик не может просто сказать:
"Конечно, это обратно пропорционально тому, и то-то имеет такой-то вид", -
ведь все, кто его слушают, уже знают это; они могут видеть это. Но _о_н_
не знает этого. Он может только вывести это, проделав всю алгебру - отсюда
эти нагромождения уравнений.
Пока я расписывал этими уравнениями всю доску, до начала семинара,
входит Эйнштейн и дружелюбно так говорит: "Привет, я пришел на ваш
семинар. Но прежде всего я хочу знать, где чай?"
Я сказал ему и продолжал писать уравнения.
Затем настало время делать доклад, и вот передо мной сидят все эти
ч_у_д_о_в_и_щ_н_ы_е_ м_о_з_г_и_ и ждут! Мой первый научный доклад - и
такая аудитория! Ну, думаю, сейчас они пропустят меня через соковыжималку!
Я отчетливо помню, как дрожали мои руки, когда я доставал свои записи из
коричневого конверта.
Но потом произошло чудо, и оно с тех пор снова и снова происходит со
мной, и это мое счастье: в ту самую секунду, когда я начинаю думать о
физике и должен сосредоточиться на том, что я объясняю, я забываю обо всем
остальном, - я совершенно перестаю волноваться. Так что когда я начал
доклад, я забыл, кто находится в комнате. Я просто объяснял идею, вот и
все.
Но потом я кончил, и настало время вопросов. Первым был Паули,
который сидел рядом с Эйнштейном. Он встал и сказал: "Я не тумаю, что эта
теория ферна, потому что фот, фот и фот", и он поворачивается к Эйнштейну
и спрашивает: "Вы согласны, профессор Эйнштейн?"
Эйнштейн говорит: "Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет", прелестное немецкое
"нет" - очень вежливое. "Я только нахожу, что будет очень трудно построить
соответствующую теорию для гравитационного взаимодействия". Он имел в виду
общую теорию относительности, это было его дитя. "Поскольку у нас нет
сейчас достаточного количества экспериментальных данных, я не вполне
уверен в правильности теории гравитации". Эйнштейн учитывал, что
реальность может отличаться от того, что утверждает его теория; он был
очень терпим к другим идеям.
Я очень жалею, что не запомнил тогда, что сказал Паули, потому что
годы спустя я обнаружил, что наш подход не годится для построения
квантовой теории. Возможно, этот великий человек сразу же заметил
трудность и объяснил мне ее в своем вопросе, но я испытывал такое
облегчение от того, что не должен отвечать на вопросы, что даже толком их
не слушал. Я все же помню, как мы с Паули поднимались по ступеням
Пальмеровской библиотеки, и он спросил меня: "Что собирается рассказывать
Уилер о квантовой теории на своем семинаре?"
Я говорю: "Я не знаю. Он не сказал мне. Он сам работает над этим"
"В самом деле? Человек работает и не говорит своему ученику и
коллеге, как у него дела с квантовой теорией?" Он придвинулся ко мне и
произнес тихим, заговорщицким голосом: "Уилер никогда не проведет этот
семинар".
И это правда. Уилер не провел этот семинар. Он думал, что будет легко
разработать квантовую часть; он думал, что она почти у него в руках. Но он
ошибался. И к тому времени, как нужно было делать доклад, он понял, что не
знает, как быть с квантовой теорией, и поэтому ему нечего было сказать.
Я тоже никогда не построил ее, - квантовую теорию полуопережающих,
полузапаздывающих потенциалов, - а я работал над ней годами.

ТРИНАДЦАТЬ РАЗ

Однажды ко мне пришел учитель из местного колледжа и попросил меня
прочесть там лекцию. Он предложил мне пятьдесят долларов, но я объяснил
ему, что деньги меня не волнуют. "Это ведь _г_о_р_о_д_с_к_о_й_ колледж,
верно?"
"Да"
Я вспомнил, какая бумажная канитель начиналась всякий раз, как я имел
дело с государством, так что я улыбнулся и сказал: "Я с удовольствием
прочитаю эту лекцию. Но с одним условием". Я выбрал число наобум и
продолжал: "Я не буду подписываться больше тринадцати раз, включая подпись
на чеке!"
Он тоже улыбнулся: "Тринадцать раз? Нет проблем"
И вот началось. Сперва я должен подписать что-то насчет того, что я
лоялен по отношению к правительству, иначе мне нельзя читать лекцию в
городском колледже. И я должен подписать это дважды, правда? Затем шла
какая-то расписка для города - не помню какая. Очень скоро числа пошли
вверх.
Я должен был расписаться в том, что занимаю отвечающую существу
вопроса должность профессора, чтобы гарантировать (ведь это
государственное дело!), что я не являюсь женой или другом какого-нибудь
засевшего в колледже негодяя, который заплатит мне эти деньги безо всякой
лекции. Нужно было гарантировать много всяких вещей, и подписей
становилось все больше.
Парень, который сперва так мило улыбался, делался все мрачнее. Но все
обошлось. Я подписался ровно двенадцать раз. Оставалась еще одна подпись
на чеке, так что я спокойно отправился туда и прочел им лекцию.
Спустя пару дней этот парень зашел ко мне, чтобы отдать чек. Он имел
жалкий вид. Он не мог отдать мне деньги, пока я не подпишу бумагу, что я
действительно прочел лекцию.
Я сказал ему: "Если я подпишу бумагу, я не смогу подписать чек. Но
т_ы_ был там. Ты слышал лекцию; почему бы тебе не подписать эту бумагу?"
"Слушай, - говорит он, - разве все это не глупо?"
"Нет. Мы договорились об этом с самого начала. Мы не думали, что дело
действительно дойдет до тринадцати, но таков наш договор, и я думаю, мы
должны его держаться".
Он сказал: "Слушай, я работал как вол, я обошел всех. Я испробовал
в_с_е_, но они говорят, что это невозможно. Ты просто не можешь получить
свои деньги, пока не подпишешь бумагу"
"Хорошо", - сказал я. "Я подписался двенадцать раз, и я прочел
лекцию. Мне не нужны деньги"
"Но я не хочу так _п_о_с_т_у_п_а_т_ь_ с тобой"
"Не волнуйся. Дело сделано, все нормально"
На следующий день он позвонил мне. "Они не могут не дать тебе эти
деньги. Они уже отсчитали эти деньги и списали их, так что они д_о_л_ж_н_ы
заплатить их тебе"
"Прекрасно. Если они должны заплатить мне эти деньги, пусть они
заплатят мне эти деньги"
"Но ты должен подписать бумагу"
"Я не буду подписывать бумагу"
Я поставил их в тупик. Не было такой графы для денег, которые человек
заработал, но не хочет получать.
В конце концов они уладили это дело. Это отняло у них много времени и
было совсем не просто - но я использовал тринадцатую подпись, чтобы
получить деньги по чеку.

ТЫ ПРОСТО ИХ _С_П_Р_А_Ш_И_В_А_Е_Ш_Ь_?

Приехав в Корнелл, я первое время переписывался с одной девушкой,
которую я встретил в Нью-Мексико, когда работал над бомбой. Когда она
стала упоминать какого-то другого знакомого парня, я понял, что мне лучше
поехать туда сразу, как кончится учебный год, и попытаться спасти дело. Но
прибыв на место, я обнаружил, что уже слишком поздно, так что в результате
я очутился в каком-то мотеле в Альбукерке со свободным летом и без всякого
дела.
Мотель Каса Гранде стоял на 66-м шоссе, главной улице города. В трех
домах от него был маленький ночной клуб с варьете. Я часто ходил туда,
потому что мне нечего было делать, и потому что я люблю наблюдать за
людьми в барах и разговаривать с ними.
В первый же раз, как я туда пришел, я болтал с каким-то парнем в
баре, и мы засекли _п_о_л_н_ы_й_ с_т_о_л_ хорошеньких девушек - кажется,
это были стюардессы ТВА - которые праздновали чей-то день рождения. Парень
говорит: "Ну-ка, давай соберемся с духом и позовем их танцевать"
Мы позвали двух из них танцевать, а потом они пригласили нас за свой
стол. Мы выпили, и тут появляется официант: "Что вам _у_г_о_д_н_о_?"
Я люблю изображать пьяного, так что, хотя я был почти совсем трезв, я
повернулся к девушке, с которой я до этого танцевал, и пьяным голосом
осведомился: "ЧЕ т-те угодно?"
"А что мы можем заказать?" - спрашивает она.
"Вс-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-се что хочешь - ВСЕ!"
"Вот здорово! Мы будем пить шампанское!"
Она была счастлива.
И я заорал - громко, чтобы всем в баре было слышно: "Отлично!
Ш-ш-шампанское для всех!"
Потом я слышу, как мой приятель говорит этой девушке, что это подло
"так грабить его, пока он пьян", и я начинаю думать, что я, похоже,
совершил ошибку.
Тут официант тихонько подходит ко мне, наклоняется и говорит
вполголоса: "Сэр, шампанское стоит _ш_е_с_т_н_а_д_ц_а_т_ь_ д_о_л_л_а_р_о_в
б_у_т_ы_л_к_а".
Я решаю отменить "шампанское для всех", так что я ору еще громче, чем
раньше: "_З_А_Б_У_Д_Ь_ О_Б_ Э_Т_О_М_!_"
Понятное дело, я был поражен, когда через пару минут официант явился
к нашему столу при всем параде: с белым полотенцем, подносом, уставленным
бокалами, доверху наполненным ведерком со льдом и бутылкой шампанского. Он
решил, что я сказал ему "забудь о _ц_е_н_е_", тогда как я имел в виду
"забудь о _ш_а_м_п_а_н_с_к_о_м_".
Официант налил нам всем шампанского, я заплатил шестнадцать долларов,
а мой приятель не на шутку рассердился на девушку: он думал, что это она
заставила меня выложить такую уйму денег. Но что касается меня, на этом
все и кончилось - хотя потом оказалось, что это было началом нового
приключения.
Я часто бывал в этом ночном клубе; программа в нем менялась каждую
неделю. Артисты двигались по замкнутому маршруту, который проходил через
Амарильо и много других мест в Техасе, и бог знает где еще. Там была еще
постоянная певица, которую звали Тамара. Каждый раз, как в клубе
появлялась новая группа артистов, Тамара знакомила меня с одной из
девушек. Девушка обычно приходила и садилась за мой столик, я покупал ей
выпивку, и мы болтали. Конечно, я бы с удовольствием позанимался кое-чем
еще, кроме _б_о_л_т_о_в_н_и_, но в последний момент у нее всегда
находилась какая-нибудь отговорка. Так что я никак не мог понять, зачем
Тамара каждый раз берет на себя труд знакомить меня со всеми этими милыми
девушками, а потом, хотя все шло отлично, дело ограничивалось покупкой
выпивки, разговорами на весь вечер - и все. Мой приятель, который не
пользовался расположением Тамары, тоже не продвинулся вперед - мы оба
оставались на бобах.
И вот, после нескольких недель, нескольких программ и нескольких
девушек прибыла очередная смена и, как обычно, Тамара познакомила меня с
одной из девушек, и все повторилось опять - я покупаю ей выпивку, мы
болтаем, и она очень мила. Она ушла, чтобы участвовать в программе, потом
вернулась ко мне, и мне было чертовски приятно. Люди глазели на меня и
думали: "Чем это он так хорош, что она пошла к _н_е_м_у_?"
Но в какой-то момент, уже поздно вечером, она сказала то, что к этому
времени я слышал уже много раз: "Я бы хотела, чтобы ты пришел ко мне
сегодня, но у нас вечеринка, так что может быть завтра..." - и я знал, что
это "может быть завтра" означает "НИЧЕГО".
Ну, я весь вечер замечал, что эта девушка - ее звали Глория -
довольно часто разговаривает с конферансье, во время представления, и по
дороге в туалет и обратно. Так что когда она пошла туда опять, а
конферансье проходил мимо моего столика, меня вдруг осенило, и я сказал
ему: "Ваша жена - очень милая женщина".
Он ответил: "Да, спасибо", и мы разговорились. Он решил, что она мне
сказала. А когда вернулась Глория, она решила, что _о_н_ мне сказал. Так
что они оба со мной немного поболтали и пригласили меня пойти к ним
вечером, когда закроется бар.
В два часа ночи я пошел с ними в их мотель. Никакой вечеринки,
конечно, не было, и мы долго разговаривали. Они показали мне альбом с
фотографиями Глории, когда ее муж впервые встретил ее в Айове - пышущая
здоровьем толстуха, потом другие фотографии, где она была потоньше, а
теперь всякий назвал бы ее изящной. Он научил ее всякой всячине, но _о_н
не умел ни читать, ни писать, что было особенно интересно, потому что ему
как конферансье нужно было читать названия номеров и имена артистов, среди
которых проводилось что-то вроде конкурса, и я даже не заметил, что он не
мог читать то, что он "читал"! (Следующим вечером я увидел, что они
делали. Когда она вела кого-нибудь на сцену или обратно, она успевала
взглянуть на листок, который он держал в руке, и шептала ему название
следующего номера и имена исполнителей, пока проходила мимо.)
Это была очень интересная, дружелюбная пара, и у нас было много
интересных разговоров. Я напомнил им, как мы встретились, и спросил,
почему Тамара всегда знакомила меня с этими девушками.
Глория ответила: "Перед тем, как Тамара познакомила меня с тобой, она
сказала: "Сейчас я познакомлю тебя со здешним _м_о_т_о_м_".
Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что
шестнадцатидолларовая бутылка шампанского, купленная с таким громогласным
и неправильно понятым "забудь об этом" оказалась неплохим вложением
капитала. Очевидно, я приобрел репутацию чудаковатого парня, который
всегда приходит _н_е_ одетый, _н_е_ в приличном костюме, но _в_с_е_г_д_а
готов потратить кучу денег на женщин.
В конце концов я сказал им, что меня кое-что удивляет. "Я довольно
умный", - сказал я, - "хотя, возможно, это касается только физики. Но в
этом баре полно умных парней - торговцев нефтью, владельцев шахт, крутых
бизнесменов и всяких других - и они все время покупают девушкам выпивку, и
они ничего не получают _в_з_а_м_е_н_!" (к тому времени я уже решил, что
все остальные тоже ничего не имеют с этих выпивок). "Как это может быть, -
спросил я, - что "умный" парень может быть таким законченным идиотом,
когда он сидит в баре?"
Муж Глории говорит: "Ах, _э_т_о_! Об этом я знаю все. Я знаю весь
механизм как свои пять пальцев. Я буду давать тебе уроки, так что потом ты
сможешь иметь кое-что с девушек в таких вот барах. Но прежде, чем давать
тебе уроки, я должен доказать, что действительно знаю, о чем говорю. Чтобы
ты убедился, Глория заставит какого-нибудь _п_а_р_н_я_ купить _т_е_б_е
крюшон.
Я говорю: "Ладно", хотя сам думаю: "Как, черт возьми, они собираются
это сделать?"
А он продолжает: "Ну, слушай, ты должен делать в точности то, что мы
тебе скажем. Завтра вечером ты сядешь в баре подальше от Глории, а когда
она подаст тебе знак, ты просто пройдешь мимо нее"
"Да, - говорит Глория, - это будет просто"
На следующий вечер я прихожу в бар и сажусь в углу, откуда я могу
следить за Глорией издалека. Конечно, очень скоро рядом с ней уже сидит
какой-то парень, а спустя еще немного парень уже слегка забалдел, и Глория
мне моргает. Я встаю и с отсутствующим выражением лица медленно прохожу
мимо нее. Глория оборачивается и радостно так кричит: "Привет, Дик! Когда
ты вернулся в город? Где ты был?"
Тут ее парень тоже оборачивается, чтобы посмотреть, что это еще за
"Дик", и то, что я вижу в его глазах, понятно мне до конца, потому что я
сам сто раз был в такой же ситуации.
Первая мысль: "Ого, назревает конкуренция! Он хочет увести ее от
меня, после того как я купил ей выпивку! Что-то будет?"
Вторая мысль: "Нет, это просто знакомый. Они, кажется, давно знают
друг друга" Я мог _в_и_д_е_т_ь_ все это, я мог читать это на его лице. Я
абсолютно точно знал, что он испытывает.
Глория поворачивается к нему и говорит: "Джим, это мой старый друг,
Дик Фейнман"
Следующая мысль: "Я знаю, что я сделаю. _Я_ б_у_д_у_ л_а_с_к_о_в_ с
э_т_и_м_ п_а_р_н_е_м_, т_о_г_д_а_ о_н_а_ е_щ_е_ б_о_л_ь_ш_е_
п_о_л_ю_б_и_т_ м_е_н_я_".
Джим поворачивается ко мне и говорит: "Привет, Дик. Хочешь выпить?"
"С удовольствием!" - говорю я.
"Что ты будешь пить?"
"То же, что она"
"Бармен, еще бокал крюшона"
Так что это было просто; ничего хитрого. В тот вечер, когда бар
закрылся, я снова пошел к Глории и ее мужу. Они улыбались мне и хохотали,
радуясь, что все прошло удачно. "Замечательно", - сказал я им. "Я
абсолютно убежден, что вы двое знаете, о чем говорите. Как насчет уроков?"
"Хорошо", - говорит он. "Главный принцип вот какой: всякий парень
хочет быть джентльменом. Он не хочет, чтобы его считали невежей, грубияном
или, упаси бог, скупердяем. Раз девушка знает его мотивы так хорошо, она
может вертеть им как хочет".
"Поэтому, - продолжает он, - _н_и_ п_р_и_ к_а_к_и_х_
о_б_с_т_о_я_т_е_л_ь_с_т_в_а_х_ - не будь джентльменом! Ты должен -
презирать - этих девиц. Больше того, первое правило: не покупай ей
_н_и_ч_е_г_о_ - даже пачки сигарет - пока ты не с_п_р_о_с_и_л_ ее, будет
ли она спать с тобой, и не удостоверился, что она б_у_д_е_т_, и что она не
лжет.
"Э... ты хочешь сказать... ты не... э... ты просто их
_с_п_р_а_ш_и_в_а_е_ш_ь_?"
"Ну, хорошо", - говорит он. "Я знаю, что это твой первый урок, и что
тебе нелегко будет изображать такую беспардонную скотину. Так что ты
можешь купить ей что-нибудь - что-нибудь пустяковое, и только одно -
прежде чем спросишь. Но, с другой стороны, это только усложнит дело"
Ну, мне только дайте общий принцип, в деталях я сам разберусь. Весь
следующий день я переделывал собственную психику на новый лад. Я внушал
себе, что эти девки в барах - стервы все как одна, что они _г_р_о_ш_а
л_о_м_а_н_о_г_о_ н_е_ с_т_о_я_т_, и единственная цель их пребывания в баре
- заставить тебя купить им выпивку, и они не намерены дать тебе ни черта;
я не собираюсь быть джентльменом с такими недостойными стервами, и все в
таком роде. Я твердил себе это до тех пор, пока это не дошло до
автоматизма.
Вечером я уже был готов к эксперименту. Я пришел в бар в обычное
время, и мой приятель, только увидев меня, говорит: "Ну, Дик, посмотрел бы
ты на девушку, которую я подцепил сегодня. Жаль, она ушла переодеться, но
она сейчас придет"
"В самом деле?" - говорю я равнодушно и сажусь за другой столик
смотреть шоу. Девушка возвращается как раз в начале программы, и я думаю:
"Мне плевать, _к_а_к_ она красива, все, что ей надо - заставить его купить
ей выпивку, и она не намерена дать ему _н_и_ч_е_г_о_!"
После первого номера мой приятель говорит: "Эй, Дик! Я хочу
познакомить тебя с Энн. Энн, это мой друг, Дик Фейнман"
Я говорю "привет" и продолжаю смотреть шоу.
Через несколько минут Энн говорит мне: "Почему бы тебе не сесть за
наш столик?"
Я думаю: "Типичная стерва. _О_н_ покупает ей выпивку, а _о_н_а
приглашает кого-то еще к ним за столик. Я говорю: "Мне и отсюда неплохо
видно"
Немного погодя входит лейтенант с военной базы по соседству, в
шикарной форме. Очень скоро Энн уже сидит с лейтенантом в другом конце
бара!
Тем же вечером, немного позже, я сижу в баре, Энн танцует с
лейтенантом, и когда лейтенант оказывается ко мне спиной, а она лицом, она
очень мило улыбается мне. Я снова думаю: "Ну и стерва! Теперь она хочет и
л_е_й_т_е_н_а_н_т_а_ оставить в дураках!"
Спустя еще некоторое время она уже больше не сидит с лейтенантом, а
требует у бармена свой плащ и сумочку, а потом говорит нарочито громким
голосом: "Я хочу пойти погулять. Кто-нибудь хочет пойти погулять со мной?"
Я говорю себе: "Ты можешь продолжать говорить "нет" и отталкивать их,
но ты не можешь делать это все время, или ты не получишь ничего. Рано или
поздно тебе придется что-то предпринять". Так что я холодно произнес: "_Я
погуляю с тобой". И мы вышли. Мы прошли несколько кварталов и увидели
кафе, и она говорит: "У меня есть идея - давай купим кофе и сэндвичи, а
потом пойдем ко мне и съедим их".
Звучало это неплохо, так что мы зашли в кафе, и она заказала три кофе
и три сэндвича, и я за них заплатил.
Когда мы выходили из кафе, я подумал: "Что-то не так - слишком много
сэндвичей!"
По пути к ее мотелю она говорит: "Знаешь, у меня не будет времени с
есть с тобой эти сэндвичи, потому что тут ко мне придет один лейтенант..."
Я подумал: "Все, я провалился. Ведь меня же учили, как это надо
делать, а я провалился. Я купил ей сэндвичей на доллар и десять центов, и
ничего перед этим не спросил, и теперь я _з_н_а_ю_, что не получу ничего!
Моему учителю будет стыдно за меня; уже поэтому я обязан отыграться".
Я внезапно останавливаюсь и говорю ей: "Ты... ты хуже ШЛЮХИ!"
"Че-е-е?"
"Ты заставила меня купить эти сэндвичи, и что же я получу за это?
Н_и_ч_е_г_о_!"
"Ну, ты, скупердяй!" - говорит она. Если тебя это так волнует, я
в_е_р_н_у_ тебе деньги за эти сэндвичи!"
Но ей не удалось взять меня на пушку.
"Что ж, верни мне их"
Она остолбенела. Она медленно полезла в сумочку, вытащила немного
денег, которые у нее были с собой, и отдала их мне. Я взял свой сэндвич и
кофе и ушел.
Когда я покончил с едой, я вернулся в бар, чтобы отчитаться перед
своим наставником. Я все объяснил ему и сказал, что мне очень жаль, что я
провалился, но что я пытался отыграться.
Он хладнокровно говорит: "Все в порядке, Дик, все нормально. Раз ты
ничего не купил ей в конечном счете, она будет спать с тобой сегодня
ночью"
- "Что?" -
"Поверь мне", - уверенно говорит он. "Она будет спать с тобой. Я
з_н_а_ю_ это"
"Но ее даже нет _з_д_е_с_ь_! Она у _с_е_б_я_ с этим лей..."
"Все в порядке"
Дело идет к двум часам, бар закрывается, а Энн не появилась. Я
спрашиваю его и его жену, можно ли мне снова пойти к ним. Они говорят,
конечно можно.
Как раз когда мы выходили из бара, я вижу Энн, бегущую через 66-е
шоссе прямо ко мне. Она кладет свою руку в мою и говорит: "Ну, пойдем ко
мне".
Мой друг был прав. Это было потрясающе!
Когда осенью я вернулся в Корнелл, я танцевал с сестрой одного
аспиранта, которая приехала из Вирджинии. Она была очень хорошенькая, и я
вспомнил свой урок. "Пойдем в бар и выпьем", - сказал я.
На пути к бару я набирался храбрости попробовать это на о_б_ы_ч_н_о_й
девушке. В конце концов, вы можете презирать девицу из бара, которая
пытается заставить вас купить ей выпивку - но обычная, хорошенькая девушка
с Юга?
Мы вошли в бар, и, прежде чем сесть, я сказал: "Слушай, до того, как
я куплю тебе выпивку, я хочу знать одну вещь: ты будешь спать со мной этой
ночью?"
"Да"
Значит, это проходит даже с обычной девушкой! Но, несмотря на
эффективность этого метода, я, честно говоря, ни разу больше не применял
его. Мне не нравится делать это так. Но было интересно узнать, что мир
устроен совсем иначе, чем меня учили в детстве.