Фейст Раймонд. Доспехи дракона

   - Вы умеете ездить верхом на лошадях? - спросил он.
   Паг и Лори кивнули.
   - Вот и хорошо. Вы научите меня этому!
   Паг с любопытством разглядывал низкий столик, стоявший перед хозяином поместья. На нем была разложена шахматная доска, уставленная резными фигурками. Камацу перехватил его взгляд и спросил:
   - Тебе знакома эта игра?
   - Да, господин, я не раз играл в нее. У нас она зовется шахматами.
   Хокану мельком взглянул на брата и, кивнув ему, почтительно обратился к старику:
   - Видишь, отец, выходит, правы те, кто считает, что контакты с варварами имели место и прежде.
   Камацу пренебрежительно махнул рукой.
   - Все это не более чем домыслы, не подкрепленные никакими доказательствами. - Он строго взглянул на Пага. - Иди-ка сюда и расскажи, как ходят фигуры.
   Паг уселся на пол перед столиком и принялся вспоминать все правила шахматной игры, которым успел обучить его Кулган. Он тогда не проявил большого рвения к игре и потому успел усвоить лишь некоторые из простейших комбинаций. Взяв в руку пешку, он пояснил:
   - Это пешка. Она может продвигаться вперед только на одну клетку. Или на две, когда ход - первый. - Старик кивнул и жестом велел ему продолжать. Ободренный этим, Паг указал на коня. - А он ходит вот так. У нас его называют конем.
   Поименовав почти все фигуры и объяснив, как следовало передвигать их по доске, он вопросительно взглянул на Камацу.
   Старик задумчиво разглядывал доску. Помолчав, он проговорил:
   - У нас эта игра зовется шех. Фигуры носят другие названия, но правила такие же, как и у вас. Я хочу, чтобы ты теперь же сыграл со мной!
   Камацу предложил Пагу играть белыми, и тот пошел с королевской пешки. Старик парировал его ход. Паг играл скверно, и победа далась хозяину поместья легко и быстро. Остальные наблюдали за ходом игры в полном молчании. Когда партия была завершена, Камацу с насмешливой улыбкой спросил:
   - У себя дома ты считался хорошим игроком, не так ли?
   - Нет, господин, - честно ответил Паг. - Очень слабым. По правде говоря, я едва умею играть.
   Старик развел руками:
   - В таком случае я вынужден признать, что твои соплеменники не такие уж дикари. Я буду иногда играть с тобой в шех.
   Паг поклонился. Старик кивнул старшему сыну, и тот поднялся с подушек.
   - Идите за мной! - бросил он Пагу и Лори и вышел из комнаты, простившись с отцом.
   Касами провел их по нескольким коридорам огромного дома.
   Вскоре они вошли в небольшую комнату с двумя тюфяками и грудой подушек на полу.
   - Вы будете жить здесь. Моя комната находится рядом. Я желаю, чтобы вы всегда были у меня под рукой.
   Лори дерзнул обратиться к нему с вопросом:
   - Что угодно от нас господину?
   Касами с минуту молча глядел на него, а затем, покачав головой, добродушно проговорил:
   - Вы, варвары, никогда не станете хорошими, надежными рабами. Вы то и дело забываете, как следует держать себя с господами!
   Лори принялся бормотать слова извинения, но Касами жестом остановил его.
   - Помолчи. Все это в конце концов не так уж важно. Я рассчитываю с вашей помощью научиться ездить верхом. И еще вы должны научить меня говорить по-вашему. Мне не терпится узнать, что означают все эти смешные и странные звуки, которыми вы обмениваетесь между собой.
   Разговор между господином и двумя невольниками был прерван ударом гонга. Его протяжный звук волнами разошелся по всем помещениям огромного дома.
   - К нам прибыл Всемогущий! - сказал Касами. - Оставайтесь здесь. Я должен приветствовать его вместе с отцом и братом.
   Он заторопился прочь, оставив двух друзей в их уютном жилище. Паг и Лори принялись с жаром обсуждать свое новое положение и те возможности, которые оно открывало перед ними.
   Дважды в течение двух ближайших дней мидкемянам удавалось мельком увидеть важного гостя дома Шиндзаваи. Он очень походил на хозяина поместья, но был уже в плечах, немного выше ростом и носил черную сутану мага. Лори и Паг расспрашивали о нем многочисленных рабов и слуг поместья, но те неохотно вступали в подобные разговоры. Ответы их были односложны и уклончивы. То, с каким почтительным страхом относились цурани к своим чародеям, казалось друзьям донельзя странным. Они ломали голову над тем, почему Всемогущие занимали совершенно особое положение в строгой иерархии цуранийского общества. Все, к кому они обращались за разъяснениями, упорно твердили одно, а именно:
   Всемогущие не подчиняются никаким законам. Позже один из слуг, снизойдя к непонятливым дикарям, добавил к этому, что волшебники-черноризцы оказывают государству огромные услуги, а потому пользуются неограниченной свободой и не имеют никаких обязательств ни перед кем из граждан Империи. Друзьям пришлось на первых порах удовольствоваться этими сведениями о загадочных цуранийских чародеях.
   В это же время Паг сделал открытие, которое при всей его незначительности немного умерило его тоску по дому и было воспринято обоими пленными мидкемянами как добрый знак, суливший - кто знает? - надежду на милость к ним судьбы. Позади просторного стойла, где обитали шестиногие нидра, как выяснилось, располагалась псарня, населенная несколькими десятками визжавших, лаявших и вилявших хвостами собак.
   Внешностью и повадками они почти не отличались от тех псов, которые в изобилии водились на Мидкемии. Увидев обитателей псарни впервые, Паг не чуя под собой ног помчался в свою комнату, молча схватил Лори за руку и потащил его за собой.
   Через несколько минут оба друга с сиявшими от счастья лицами сидели на земле у одной конуры в окружении ласкавшихся к ним щенят и взрослых псов.
   Лори, посмеиваясь, провел ладонью по спине высокой, поджарой собаки с заостренными ушами, при малейшем шуме встававшими торчком.
   - Мне случалось и прежде видеть таких псов, Паг, - сказал он. - В Гулби, возле Солнечной Долины, на Большой Северной дороге в Кеш. Там их называют борзыми и охотятся с ними на антилоп.
   К друзьям подошел приземистый псарь по имени Рамат.
   Подозрительно взглянув на мидкемян, он спросил:
   - Зачем это вы заявились сюда? Что вам тут надо?
   Лори почесал стройного пса за ухом, отчего тот довольно зажмурился, и дружелюбно ответил:
   - Мы не видели собак с тех пор, как покинули свою планету, Рамат! Наш господин целыми днями занят, и ему не до нас. Вот мы и решили зайти на твою образцовую псарню.
   Услыхав такой лестный отзыв о вверенных его попечению животных, сарае и загоне, Рамат сменил гнев на милость и с улыбкой сказал:
   - Я стараюсь, чтоб здесь было чисто, чтобы собаки были сыты и здоровы. Но за ними ведь нужен глаз да глаз! Стоит оставить дверцу приоткрытой, и они мчатся в стойла к нашим гостям чо-джайнам, а те ведь боятся их до смерти!
   Паг предположил, что собаки появились здесь недавно, будучи доставлены с Мидкемии, как и та лошадь, на которой встретил их Касами.
   - Откуда они появились на вашей планете? - спросил он у Рамата, чтобы удостовериться в правильности своей догадки. Но псарь взглянул на него с насмешливым сожалением и покачал головой.
   - Похоже, ты нынче перегрелся на солнце, варвар! Они всегда жили здесь, как и мы все. Ясно? - с этими словами он повернулся и вышел во двор, плотно притворив за собой дверцу загона.
   Дверь скрипнула, и Паг тотчас же проснулся. Он сел на своем тюфяке, недоуменно глядя на Лори, только что вошедшего в комнату. Стояла глубокая ночь.
   - Где ты был?
   - Ш-ш-ш! Говори тише, а не то поднимешь на ноги весь дом!
   Прости, что потревожил тебя.
   - Где это ты бродишь по ночам? - понизив голос, с любопытством спросил Паг.
   Лори самодовольно усмехнулся и прошептал ему в ответ:
   - Я... м-м-м... побеседовал о том о сем с кухонной служанкой.
   - Вот оно что! С Алмореллой?
   - С ней! - последовал ответ, сопровождавшийся смешком. - Ну и хороша же она, скажу я тебе!
   Со дня их прибытия в имение Паг не раз замечал восхищенные взоры, которыми одаривала менестреля молоденькая рабыня, служившая в поварне.
   Помолчав, Лори назидательно произнес:
   - Тебе тоже не мешало бы подружиться с кем-нибудь из местных девиц. Я полагаю, все они весьма недурны в определенном смысле слова.
   - Ох, сделай милость, замолчи! - воскликнул Паг. В этом досадливом возгласе помимо его воли прозвучала нотка зависти, которая не ускользнула от чуткого слуха певца. Лори понимающе хмыкнул и как ни в чем не бывало продолжал:
   - Взять, к примеру, эту малышку Кейталу. Она ведь к тебе неравнодушна. Это ясно как день!
   Покраснев, Паг швырнул в друга подушкой.
   - Ты когда-нибудь умолкнешь или нет?! Я спать хочу!
   Лори со сдавленным смехом растянулся на своем тюфяке и вскоре безмятежно заснул. Но Паг еще долго глядел в темноту, перебирая в памяти слова менестреля.
   В воздухе снова повеяло прохладой. Паг, за все годы пребывания на Келеване так и не привыкший к тяжелому, жаркому климату этой планеты, был несказанно рад приближению сезона дождей.
   Лори сидел верхом на коне, а Касами, стоя рядом, внимательно наблюдал за всеми действиями менестреля. В кожевенной мастерской для коня была изготовлена упряжь. Лори объяснил мастерам, как и из чего следовало соорудить седло.
   Теперь он демонстрировал молодому офицеру правильную посадку на лошади. За несколько минут до этого он обучал Касами седлать и расседлывать коня.
   - Вам повезло, господин! - крикнул он, гарцуя на породистом жеребце. - У этого коня прекрасная выучка. Его можно заставить повернуться с помощью узды. - И менестрель слегка натянул поводья. Конь послушно зашагал вправо. - Или сдавив его бока коленями, - продолжал Лори. Касами ловил каждое его слово.
   Вот уже три недели Лори обучал старшего из сыновей Шиндзаваи искусству верховой езды. Касами оказался способным и терпеливым учеником. Лори спешился, и молодой господин занял его место в седле. Поначалу он сидел довольно неловко, согнув спину и судорожно вцепившись в поводья, но мало-помалу поза его сделалась менее принужденной.
   - Господин, сильнее сожмите его бока икрами! - крикнул Паг.
   Касами повиновался. Конь перешел с шага на легкую рысь. Касами широко улыбнулся и кивнул Пагу. - Оттяните пятки книзу! - посоветовал Паг. Внезапно всадник резко пришпорил коня, и тот галопом поскакал в открытое поле.
   Лори проводил его взглядом и с тревогой воскликнул:
   - Одно из двух: либо он прирожденный наездник, либо не сносить ему головы, а в таком случае и нам следует заранее проститься с жизнью! Старик обвинит нас в гибели старшего сына!
   Паг помотал головой:
   - Не тревожься понапрасну. Он вернется живым и невредимым, вот увидишь.
   Лори сорвал травинку и стал жевать ее, задумчиво глядя вдаль. У ног его лежала остроухая собака. Менестрель наклонился и потрепал ее по спине. Собака завалилась на бок и раскинула лапы в стороны, приглашая почесать ей живот. Лори присел на корточки и, продолжая гладить борзую, вполголоса пробормотал:
   - Интересно все же, что за игру затеял наш молодой господин.
   Паг пожал плечами:
   - Не понимаю, о чем ты.
   - Помнишь, когда мы были почти у ворот поместья, нас встретил Касами в сопровождении троих чо-джайнов? А нынче утром они убрались восвояси. Стойла с нидра теперь, когда их покинули дружественные этому дому муравьи, - он усмехнулся, - снова стали надежно запирать, а дверцу между ними и псарней оставлять открытой. Потому-то наша подруга Бетель,. - и Лори провел ладонью по животу борзой суки, - получила возможность сопровождать нас. Я слышал, как слуги говорили о перемене в планах старшего сына Шиндзаваи. Прибавь к этому уроки верховой езды и нашего родного языка, которые мы даем ему. И что получится в итоге?
   - Не знаю, - развел руками Паг.
   Лори вздохнул.
   - И я не знаю! - в голосе его звучала досада. - Но Касами несомненно затевает что-то весьма важное. И я дорого дал бы за то, чтобы проникнуть в его планы. - Он помолчал, задумавшись о чем-то своем, и внезапно переменил тему разговора:
   - Знаешь, я всегда был так доволен своим уделом! Мне ничего на свете не хотелось больше, чем бродить по городам и деревням, сочинять и петь баллады и с чистым сердцем радоваться каждому новому дню.
   Со временем я мечтал жениться на разбитной вдовушке, хозяйке какой-нибудь придорожной харчевни или постоялого двора!
   Паг засмеялся:
   - Сдается мне, что содержание харчевни и даже постоялого двора покажется тебе скучным занятием после такого волнующего приключения!
   Лори с обидой взглянул на друга.
   - Ничего себе приключение! Я выехал в дозор со сторожевым отрядом, мы попали в засаду и пытались драться с целой армией цурани! Потом меня нещадно избили, приволокли на эту позабытую богами планету, сделали невольником, четыре долгих месяца томили на каторге в болотах, заставили пройти чуть не полстраны пешком...
   - Провезли на крыше повозки, насколько мне помнится, - уточнил Паг.
   - Ну пусть провезли, - согласился Лори. - А теперь я вынужден давать уроки верховой езды Касами Шиндзаваи, старшему сыну властителя Шиндзаваи. Попробуй-ка сочини обо всем этом балладу! У тебя, небось, голова кругом пойдет!
   Паг криво усмехнулся:
   - Некоторые, между прочим, провели на плантация не четыре месяца, а четыре года! Поэтому считай, что тебе еще повезло! По сравнению с лагерем здесь ведь совсем не так уж плохо. И ты можешь рассчитывать остаться здесь до тех пор, пока Септием не застукает тебя с твоей подружкой.
   Лори пристально взглянул на Пага.
   - Ты ведь шутишь, да? Я имею в виду насчет Септиема. Между прочим, я все хотел спросить тебя, почему ты никогда не говоришь о своей жизни на родине?
   Паг тяжело вздохнул:
   - Наверное, потому, что это единственный способ выжить в невольничьем лагере. Я встречал там сильных и здоровых мужчин, которые погибали только оттого, что все время вспоминали о доме и об утраченной свободе.
   Лори почесал собаку за ухом:
   - Но ведь здесь все обстоит иначе.
   - Ты в этом уверен? Вспомни, еще совсем недавно ты уверял меня, что готов дать цурани все, чего они потребуют от тебя, если получишь что-либо взамен. Ну вот, тебя вызволили из лагеря и за это потребовали, чтобы ты учил Касами верховой езде.
   Сделка не так уж плоха, верно? Но сдается мне, чем лучше становятся условия, в которых ты живешь, тем больше они с тебя потребуют. - Тряхнув головой, он спросил:
   - Как, по-твоему, легче добиться послушания от лошади или собаки? Жестокостью или лаской?
   Вопрос этот застал Лори врасплох. Он недоуменно пожал плечами.
   - Наверное, все же лаской, - пробормотал он после недолгого молчания. - Но ведь дрессировка животных - дело тонкое. Тут порой не обойтись и без строгости.
   Паг кивнул:
   - Вот-вот! Нас с тобой дрессируют, как Бетель и ее племя.
   Лаской и строгостью. И при этом ни на минуту не позволяют забыть, что мы - всего лишь невольники. Лори устало кивнул и похлопал Бетель по спине. Друзья смолкли. Каждый погрузился в свои невеселые думы. Через несколько минут к ним на взмыленном жеребце подскакал Касами. Лицо его расплылось в счастливой улыбке.
   - Он не скачет, а просто летает! - восторженно сообщил он на ломаном языке Королевства. Касами изучал королевское наречие столь же упорно, как и приемы верховой езды. За те несколько недель, что длились их занятия, он достиг больших успехов в том и другом. При каждом удобном случае он обращался к невольникам на их родном языке. Он задавал им множество вопросов о государственном устройстве Королевства Островов, о различных сторонах жизни его жителей, о климате и о соседних странах. Паг и Лори охотно удовлетворяли его любопытство. Нынче утром они наставляли его, как следует обращаться к вельможам того или иного ранга и каким образом осуществляются в их государстве торговые сделки.
   Касами повел коня в выстроенное для него стойло. Невольники последовали за своим господином. Паг тщательно исследовал копыта животного. Подковы из деревянных пластин, скрепленных смолой, держались прочно. За время долгой скачки они почти не истерлись. Касами внезапно взглянул на Пага и сказал:
   - И все же я не понимаю, как правит страной ваш монарх. И что это за Совет лордов? Объясни мне, в чем состоит его роль?
   Паг переглянулся с Лори, который, хотя и разбирался в политике государства не в пример лучше своего юного товарища, не умел объяснять то, что знал, так толково и обстоятельно, как Паг.
   - Совет лордов избирает короля. Хотя, как правило, это всего лишь формальность.
   - Формальность?
   - Дань традиции. Обычно о том, кто унаследует трон и корону, бывает известно заранее. Но в ситуациях, когда претендентов оказывается несколько. Совет принимает решение, кому из них быть королем. Таким образом устраняется угроза гражданской войны. Ведь решение Совета признается всеми безоговорочно. - Рассказав Касами, как принц Крондора отказался от своих прав на престол в пользу племянника и как Совет одобрил это решение, Паг спросил:
   - Неужто у вас в Империи все обстоит иначе? Мне трудно себе это представить.
   Касами помотал головой.
   - Разница не столь уж и велика. Нашего императора тоже избирают, но не люди, как у вас, а боги. И правит он только Священным Городом. Он прежде всего - наш духовный предстоятель.
   Он защищает нас всех от гнева богов.
   Лори удивленно вскинул брови:
   - Кто же в таком случае управляет страной?
   Касами расседлал коня и стал протирать его спину.
   - Наше государство устроено иначе, чем ваше. - Не найдя нужных слов в чужом наречии, он перешел на цуранийский язык:
   - Глава рода является властителем всех владений семьи, все ее члены безраздельно подчинены ему. Каждый род входит в один из кланов, и самый уважаемый и могущественный властитель в клане становится его военачальником. Ему повинуются все другие властители. Род Шиндзаваи входит в клан Каназаваи. Мы - вторая по влиянию семья этого клана после рода Кеда. В юности мой отец командовал армией клана. У вас его называли бы генералом.
   Положение, которое занимают в кланах те или иные семьи, часто меняется. Иногда это происходит в течение жизни одного поколения. Я не рассчитываю когда-либо занять пост, который в свое время был доверен моему отцу. Предводители всех кланов являются членами Высшего Совета. Они - доверенные лица Имперского Стратега. Он правит страной от имени императора, хотя тот и обладает наибольшей властью в государстве.
   - А случалось ли когда-нибудь императору оспорить решения Стратега? - с любопытством спросил Лори. - Или сместить его с должности?
   - Никогда.
   - А кто и как выбирает Стратега? - спросил Паг.
   - Это трудно объяснить. После смерти Стратега кланы держат совет. В нем участвуют также главы всех родов. Иногда они избирают Стратега вполне мирно, порой же при этом не обходится без кровопролития. Но в итоге один из военачальников становится Имперским Стратегом.
   - Почему же тогда эта должность не наследуется членами семьи и клана, к которым принадлежит Стратег? Например, его сыновьями или племянниками. Ведь клан этот - самый могущественный, - полюбопытствовал Паг.
   Касами покачал головой:
   - Это трудно объяснить. Для того чтобы понять, почему этого не происходит, надо родиться цурани. Существуют законы, а кроме них, что еще более важно, - традиции. Независимо от того, какого высокого положения достигает клан или род, Стратегом может стать лишь представитель одной из пяти семей: Кеда, Тонмаргу, Минванаби, Оаксатукан и Ксакатекас. Нынешний Стратег происходит из рода Оаксатукан, и потому звезда Каназаваи потускнела. А светило его клана, который носит имя Омекан, сияет ярко и ровно. С ними могут соперничать только Минванаби.
   А в настоящее время оба этих клана объединились для ведения войны. Вот так обстоят дела.
   Лори махнул рукой.
   - Все хитросплетения нашей политики кажутся детскими забавами на фоне этой борьбы кланов и родов.
   Касами весело засмеялся.
   - Но то, о чем я вам рассказал, - вовсе не политика. В нашей стране политика является уделом партий.
   - Партий?! - переспросил вконец опешивший Лори. - Так у вас есть еще и партии?
   - Их несколько, - с улыбкой кивнул Касами. - Партии Синего Колеса, Золотого Цветка, Изумрудного Глаза, Прогресса, Войны и другие. Порой бывает так, что семьи одного и того же клана по разным соображениям вступают в противоборствующие партии.
   Иногда они ненадолго объединяются ради каких-то сиюминутных целей. Случается, что семья или целый клан поддерживают сразу несколько партий.
   - Такое положение вещей представляется мне весьма шатким и ненадежным, - пробормотал Лори.
   - Оно не меняется на протяжении двух тысяч лет! У нас есть даже поговорка: "В Высшем Совете даже братья становятся чужими друг другу". Запомните ее. Вам это может пригодиться.
   Собравшись с духом, Паг задал вопрос, который уже давно занимал его мысли:
   - Господин, а почему вы ни словом не обмолвились о Всемогущих?
   Рука Касами, протиравшего спину лошади, внезапно замерла.
   Он внимательно взглянул на Пага и вернулся к прерванному занятию.
   - Потому что они не имеют никакого отношения к тому, о чем я говорил вам. Всемогущие не вмешиваются в политику. Они не подчиняются законам и не принадлежат к родам и кланам. - Он снова обернулся к Пагу и спросил:
   - А почему тебя это интересует?
   - Только потому, что Всемогущие, как мне показалось, пользуются в вашей стране большим почетом и уважением. Их даже побаиваются. А ведь один из них совсем недавно навещал ваше поместье. Вот я и надеялся, что вы расскажете, кто они такие.
   - Их уважают и боятся, потому что им подвластны судьбы мира. На них возложена огромная ответственность. Они порывают все связи с мирской жизнью и со своими близкими. Редко кто из Всемогущих обзаводится женой и детьми. Те же, кто решается на это, поселяются отдельно от своих собратий-магов. И дети их, перестав нуждаться в материнском молоке, передаются на воспитание в те семьи, из которых произошли их отцы. Как видишь, жизнь Всемогущих нелегка и полна всякого рода лишений.
   Паг внимательно взглянул в лицо своего господина. Ему показалось, что в голосе Касами прозвучали нотки сожаления и грусти. Словно прочитав его мысли, Касами продолжал:
   - Всемогущий, который недавно нанес визит моему отцу, прежде был членом нашей семьи. Он доводился мне дядей. Нам нелегко видеться с ним, ведь мы не смеем проявить к нему родственные чувства. Наше общение с ним должно быть строго формальным. Уж лучше бы он вовсе не приезжал в наш дом! - Последние слова Касами произнес приглушенным голосом, перейдя почти на шепот.
   - Но почему, господин? - спросил Лори.
   - Потому что Хокану тяжело его видеть. Ведь прежде чем стать моим братом, он был сыном Всемогущего.
   Касами похлопал коня по шее и в сопровождении Пага и Лори вышел из конюшни во двор. Бетель бежала впереди них, помахивая хвостом. Близилось время кормежки собак. Рамат кликнул ее, приоткрыв дверцу загородки, и собака помчалась к нему со всех ног.
   Касами и Паг с Лори вернулись в свои комнаты. В ожидании удара гонга, которым рабов и слуг созывали к обеду, оба невольника растянулись на своих тюфяках. После разговора с молодым хозяином Паг пришел к выводу, что цурани в конечном итоге мало чем отличались от мидкемян. Это обрадовало и одновременно встревожило его.
   Двумя неделями позже Паг столкнулся еще с одной проблемой.
   Кейтала всеми возможными способами давала ему понять, что недовольна его равнодушием к ней. Поначалу она старалась как можно чаще попадаться ему на глаза, то и дело заговаривала с ним, но, видя, что подобные уловки не приводят к желаемому результату, стала все чаще проявлять признаки досады и раздражения. Ситуация вконец обострилась однажды утром, когда Паг встретился с Кейталой во внешнем дворе, позади поварни.
   Лори и Касами уже несколько дней были заняты изготовлением небольшой лютни. Старший сын Шиндзаваи с нетерпением ждал возможности послушать песни и баллады менестреля. Он внимательно следил за ожесточенными спорами, которые Лори целыми днями вел с резчиком по дереву в его тесной мастерской.
   Сначала менестреля не устраивал сорт древесины, из которой столяр намеревался делать лютню, затем он принялся критиковать его чертежи и инструменты и кончил тем, что выразил сомнение в пригодности жил нидра для изготовления звучных струн. Паг, находивший все это чрезвычайно скучным и утомительным, смог высидеть в столярке лишь несколько дней, а затем стал под разными предлогами покидать тесную мастерскую, чтобы побродить по двору или вернуться к себе. К тому же запах свежей древесины слишком живо напоминал ему все ужасы жизни в невольничьем лагере, который до сих пор то и дело виделся ему в ночных кошмарах.
   В тот день он, улизнув из пропахшей смолой и стружками мастерской, пробрался во двор и растянулся на траве в тени поварни. Вдруг из-за угла приземистого строения вышла Кейтала.
   При виде нее у Пага, как всегда, перехватило дыхание. Девушка давно уже нравилась ему. Он считал ее очень красивой и милой.
   Но любая попытка беззаботно и непринужденно поговорить с ней заканчивалась для него неудачей. Оказавшись с ней наедине, он обыкновенно мямлил что-то невразумительное или же молчал и не решался взглянуть ей в глаза. Зачастую, чтобы не показаться ей вконец неучтивым невежей, он спешил ретироваться, ссылаясь на какое-либо срочное дело. Позднее ему в голову приходили остроумные замечания, шутки и комплименты, которые он обещал себе непременно высказать при следующей встрече с девушкой, но стоило ему в очередной раз увидеть ее, как все повторялось сначала: мысли у него в голове начинали путаться, язык словно прилипал к гортани, им овладевали смущение и страх, и он принужден был спасаться бегством. Увидев ее на этот раз, он молча кивнул ей и принужденно улыбнулся. Кейтала прошла мимо, но внезапно обернулась и с укором взглянула на него. Казалось, она вот-вот расплачется.