Филдинг Генри. Пасквин

   Снируэлл. В самом деле! А может быть, она спит наяву, как иные прочие.
   Входят лорд Плейс и полковник Промиз.
   Плейс. Мадам, я пришел проститься с вами. Я глубоко признателен вам за все, что вы для нас сделали. При следующих выборах я снова воспользуюсь вашей любезностью. Но теперь, я полагаю, нам уже нечего здесь делать. Хотя наши избиратели собираются обжаловать результаты выборов...
   Жена мэра. Нет, нет, милорд, еще далеко не все потеряно! Я ведь недаром заставила мужа вернуть вас и полковника.
   Плейс. Так это вы вернули нас?
   Жена мэра. Да, вернула вас, как законно избранных. А теперь уже от вас самих зависит доказать, что так и было на самом деле.
   Плейс. Мадам, эта новость так меня взволновала, что мне необходимо выпить глоток вина, чтобы прийти в себя.
   Жена мэра. Если вы, ваша милость, соблаговолите пройти со мной в мою комнату, я сумею удовлетворить ваши желания.
   Трэпуит. Как вам понравился этот глоток вина, сэр?
   Сниpуэлл. О, превосходно!
   Фастиан. Не могу этого сказать, поскольку я его не пробовал.
   Трэпуит. Ей-богу, сэр, если бы не этот глоток вина, моя пьеса, вероятно, уже окончилась бы.
   Фастиан. Черт бы побрал этот глоток!
   Трэпуит. Теперь, мистер Фастиан, интрига моей пьесы, которая до сих пор была дана только намеками, появляясь то там, то сям, подобно резвящемуся ребенку, выступит перед публикой во всей своей цветущей красе, подобно зрелой матроне. И, я надеюсь, она своей чарующей прелестью привлечет всех, как магнит, и вызовет всеобщее восхищение, бурю аплодисментов, ураган рукоплесканий во всем зале. А сейчас, джентльмены, попрошу полной тишины. Полковник, вы станьте с этой стороны, а вы, мисс, вот с той. Теперь смотрите друг на друга.
   Продолжительная пауза.
   Фастиан. Скажите, мистер Трэпуит, они так больше и не заговорят?
   Трэпуит. Ах, черт возьми! Вы прервали их молчание. Как я вас ни предупреждал, вы все-таки испортили мне всю сцену! А это лучшая сцена без слов, какая только была написана. Ну что ж, теперь вы можете говорить, можете даже сыпать словами.
   Пpомиз. Сударыня, позвольте поблагодарить вас от лица всей армии за все, что вы сделали для нас!.. Я навеки ваш раб. Вы меня осчастливите, если согласитесь стать моей женой.
   Дочь мэра. Вот как! И вы так великодушно прощаете мне все мои дерзости?..
   Фастиан. Какие это дерзости? Позвольте, мистер Трэпуит, если я не ошибаюсь, любовники впервые разговаривают друг с другом.
   Tpэпуит. Вы спрашиваете, какие дерзости, сэр? Их было немало, сэр.
   Фастиан. Когда же, сэр? Где же, сэр?
   Тpэпуит. Как где? Да за кулисами, сэр! Зачем же непременно все показывать на сцене? В наших комедиях нередко изображают то, что с успехом могло бы произойти за кулисами. Я следую благородным традициям французского театра и руководствуюсь советом Горация. А у французов, как вам известно, не принято изображать на сцене тяжелые события. Почему же мы должны показывать на сцене, как молодая особа жестоко обращается со своим возлюбленным? Ведь это может подать публике дурной пример. В наших комедиях мы часто видим, как какая-нибудь дама в продолжение целых четырех актов так издевается над достойным джентльменом, что ее следует по крайней мере повесить. И вдруг в пятом акте она в награду за это получает его же в мужья! Я знаю, это многим не по вкусу. А я вот хочу угодить всем и сделал так, что любая дама будет думать, что героиня вела себя так, как именно ей это нравится.
   Снируэлл. Прекрасно сказано, милейший Трэпуит! Однако продолжайте эту сцену.
   Трэпуит. Прошу вас, мисс, мы ждем.
   Дочь мэра. Мне хотелось, испытать вашу верность и постоянство, и я заставила себя пойти на эти невинные уловки. Правда, я слишком много себе позволяла, я оскорбляла вас, мучила вас, кокетничала, лгала вам, играла вами. Но вы так великодушны, что готовы все это забыть. Даю вам честное слово, что всеми силами постараюсь загладить все это. Я буду вам верной женой.
   Трэпуит. Такое обещание вы не часто услышите, сэр, из уст героини в наших пьесах. Обычно оказывается так, что герои комедии попадают в гораздо худшее положение, чем злодей в трагедии. Будь я на месте героя, я предпочел бы попасть на виселицу, чем жениться на такой особе!
   Снируэлл. Ей-богу, ты прав, Трэпуит! Кроме шуток!
   Фастиан. Дальше, дальше, дорогой сэр, дальше!
   Полковник. Как вы великодушны, как вы добры! О, мое сердце переполнено любовью и благодарностью! О, если бы я прожил даже сто тысяч лет, я не смог бы отблагодарить вас за такие слова! О мое сокровище!
   О, с ваших губ всегда стекает мед
   И Фаринелло слаще не поет!
   Трэпуит. Откройте пошире объятия, мисс. Помните, что вы уже больше не кокетка. (Показывает ей, как обнимать.) А ну-ка, постарайтесь как следует обнять. Еще разочек, прошу, вас. Так, так. Теперь совсем недурно. Вам надо еще попрактиковаться за кулисами.
   Полковник и дочь мэра уходят.
   Сниpуэлл. Они пошли практиковаться, мистер Трэпуит?
   Тpэпуит. Ах, какой вы шутник, мистер Снируэлл, какой шутник!
   Входят лорд Плейс, мэр и жена мэра.
   Плейс. Рад услужить вам, дорогой мэр, в благодарность за ваши услуги. И вам в услугу, за все ваши заслуги, я вскоре окажу большую услугу.
   Фастиан. Я боюсь, мистер Трэпуит, что публика не поставит вам в заслугу эту тираду.
   Снируэлл. В самом деле, Трэпуит, слишком уж много услуг! С успехом можно бы кое-что урезать.
   Трэпуит. Скорее я позволю отрезать себе ухо, сэр! Это лучшее место во всей пьесе! Итак, возвращается полковник со своей женой.
   Снируэлл. Честное слово, они не теряли времени даром!
   Трэпуит. Да, сэр, пастор знает свое дело. Он несколько лет прослужил во Флите *.
   Входят полковник и дочь мэра. Они становятся на колени перед
   мэром и его женой.
   Полковник и дочь мэра. Сэр, мадам, благословите нас!
   Мэр и его жена (вместе). Ах!
   Пpомиз. Ваша дочь сделала меня счастливейшим из смертных.
   Жена мэра. Как это вы не спросили моего согласия, полковник? Разве можно венчаться без согласия родителей? Впрочем, я согласна и благословляю вас, дети мои!
   Мэр. И я тоже!
   Плейс. В таком случае позовите сюда наших коллег кандидатов. Сегодня вечером мы будем пировать и веселиться.
   Фастиан. Скажите, мистер Трэпуит, что заставило враждующие партии так неожиданно примириться?
   Трэпуит. Как что? Конечно, свадьба, сэр. Свадьба всегда все примиряет в финале комедии.
   Плейс. Итак, полковник, вы начинаете новую жизнь. Желаю вам счастья. Счастливого вам пути!
   А вы, гуляки, вам ясны ль уроки,
   Что вам диктуют этой пьесы строки?
   Довольно ссор! Одуматься пора!
   Нет от обеих партий вам добра.
   Тpэпуит. На этом кончается моя пьеса, сэр.
   Фастиан. Объясните мне, пожалуйста, мистер Трэпуит, каким образом все события в пьесе привели к свадьбе?
   Tpэпуит. Неужели вы думаете, что мэр отдал бы за полковника свою дочь, если бы это не было ему на руку? Неужели вам не ясно, что свадьба тесно связана с выборами, ибо благодаря им мэру посчастливилось отдать дочь за полковника?
   Снируэлл. Другими словами, ему удалось опереться на военного, которого велела вернуть его жена?
   Тpэпуит. Конечно, сэр, я именно это и хотел сказать.
   Снируэлл. А где же ваш эпилог?
   Тpэпуит. Право, не знаю, сэр, как мне быть с эпилогом.
   Снируэлл. Как? Вы его не написали?
   Тpэпуит. Написать-то я написал, да только...
   Снируэлл. Только что?
   Тpэпуит. Дело в том, что некому его декламировать. Актрисам чертовски трудно угодить. Когда я написал первый вариант, они отказались его декламировать, говоря, что там слишком мало двусмысленности. Тогда я прибег к помощи мистера Уоттса, решив позаимствовать кое-что из его пьес. Я перечел все его эпилоги, набрал оттуда двусмысленностей и напихал их в свой эпилог, и теперь их там, пожалуй, слишком много. Черт побери, придется мне на весах отвесить нужную порцию этого самого...
   Фастиан. Ладно, ладно, мистер Трэпуит, освобождайте сцену, прошу вас!
   Трэпуит. Охотно, мистер Фастиан. Я уже и так запаздываю. Мне надо еще сегодня прочитать свою пьесу в шести светских салонах.
   Фастиан. Надеюсь, вы останетесь на репетицию трагедии?
   Трэпуит. К великому моему сожалению, не могу. Я лишаю себя большого удовольствия, но никак не могу. (В сторону.) Оставаться, чтобы слушать дикую чепуху, которую он там накропал!
   Снируэлл. Нет, дорогой Трэпуит, вы не должны уходить. Подумайте, ведь вы можете дать полезные указания мистеру Фастиану. К тому же ведь он присутствовал на репетиции вашей пьесы.
   Фастиан. Конечно, я все прослушал. (В сторону.) А каких трудов мне стоило не задремать!
   Трэпуит. Ну как вам отказать! Остаюсь. (В сторону.) Как бы не заснуть во время первого акта!
   Снируэлл. Если вы мне поведаете, каким именно знатным особам вы собираетесь читать свою пьесу, то, пожалуй, я вас отпущу.
   Трэпуит. Так я вам и сказал! Ха-ха-ха! Нет, я вас слишком хорошо для этого знаю, Снируэлл. Но послушай-ка, приятель Фастиан, скажи по совести, тебе нравится моя пьеса? Будет она иметь успех?
   Фастиан. Я уверен, что да.
   Tpэпуит. Ну, если так, то давай уговоримся: за каждое представление ты мне платишь гинею, а я тебе - крону.
   Снируэлл. Как, мистер Трэпуит, вы заключаете пари против самого себя?
   Трэпуит. Мне нужны гарантии, сэр.
   Фастиан. Джентльмены, прежде чем начать репетицию трагедии, я хотел бы знать ваше мнение о моем посвящении. Обычно посвящение - это чек на известную сумму; вся его ценность - в грубой, наглой лести. Все это мне отвратительно, я ненавижу лесть и всячески избегал даже малейшего намека на нее.
   Сниpуэлл. Посвящение, да еще не льстивое, стоит того, чтобы его послушать.
   Фастиан. Сейчас, сэр, вы его услышите. Прочитайте его, дорогой Трэпуит. Я терпеть, не могу читать свои произведения.
   Трэпуит (читает). "Вам известно, милорд, что все современные пьесы представляют собой жалкую смесь невежества, глупости и всякого рода мерзостей и непристойностей; поэтому я беру на себя смелость просить вашу милость взять под свое покровительство мое произведение, которое если и не обладает высокими достоинствами, то по крайней мере не разделяет недостатков остальных пьес. Может быть, вашей милости понравится это исключение на общем фоне пошлости и скуки. Не могу не прибавить, что публика всегда щедро награждает меня и мой пьесы рукоплесканиями..."
   Фастиан. Знаете ли, мистер Снируэлл, это место можно опустить, если оно встретит возражения со стороны критики. Поэтому я решил не опубликовывать посвящения, пока пьеса не будет поставлена.
   Трэпуит (читает). "Я охотно бы перечислил благородные черты характера вашей милости, но так как я боюсь, что меня могут заподозрить в лести, а ваша милость, я уверен, единственный джентльмен в нашей стране, который не любит слушать похвал, то я вынужден замолчать. Лишь одно позвольте мне сказать, а именно, что ваша милость обладает большим запасом умственных сил, остроумия, учености и моральных достоинств, чем все человечество вместе взятое, и что ваша особа воплощает в себе все прекрасное, что есть на свете; ваша осанка - само изящество, ваш взгляд - само величие, ваше сердце вместилище всех добродетелей и совершенств; что же касается вашего великодушия, то оно, подобно солнцу, своим блеском затмевает все прочие ваши достоинства... Это выше всего..."
   Снируэлл. Довольно, сэр. Это свыше моих сил!
   Трэпуит (читает). "Но я вынужден себя прервать. Примите уверение в преданности вашего покорнейшего, благороднейшего, преданнейшего, скромнейшего, почтительнейшего слуги".
   Фастиан. Как видите, сэр, достаточно лаконично и никакой лести.
   Сниpуэлл. Вы правы, сэр. Если было бы еще лаконичнее, пожалуй не было бы толку.
   Фастиан. Конечно, если бы я написал короче, было бы недостаточно учтиво: ведь посвящение предназначено для весьма знатного джентльмена.
   Снируэлл. Ну, Трэпуит, а где же ваше посвящение?
   Трэпуит. Ау меня его нет, сэр.
   Снируэлл. Нет посвящения? Как же так?
   Трэпуит. Видите ли, сэр, я написал на своем веку немало посвящений, но до сих пор еще за них ни гроша не получил. Теперь я уже никому не верю. Я не отпущу из своей лавочки никакой лести, пока у меня в руках не будет задатка.
   Фастиан. В настоящее время лесть очень плохо оплачивается, сэр. Вокруг каждой знатной персоны увивается с десяток присяжных льстецов. Они-то и профанируют высокое искусство лести. Но если я ничего не получу и за это посвящение, то в следующий раз я напишу сатирическое посвящение. Если мне не заплатят за то, что я говорю, то мне должны будут заплатить, чтобы я замолчал. Так как вам, джентльмены, понравилось мое посвящение, я рискну показать вам и мой пролог. (Обращаясь к актеру.) Сэр, будьте любезны, прочтите пролог, если вы его хорошо помните.
   Актер. Я изо всех сил постараюсь, сэр.
   Фастиан. Этот пролог написал один мой приятель.
   ПРОЛОГ
   Пускай взмахнула смерть своей косою
   Ведь Муза в силах воскресить героя:
   Стрелу судьбы она из сердца вынет
   И в новый бой героя снова двинет;
   Показывая зрителям былое,
   Небывшее представит им порою,
   Что в голову судьбе не приходило,
   То Муза в царстве грезы находила.
   Чтоб вас развлечь, монархи в этот вечер
   Из стран мечты выходят вам навстречу,
   И арлекин рвет страсть в клочки со сцены,
   И всходит Здравый Смысл ему на смену.
   Внемлите, бритты, Муза перед вами!
   Та, что в Афинах правила умами,
   Непобедимых римлян вдохновляла
   И в дни Шекспира нами чтима стала.
   Кто эти доказательства не ценит,
   Пусть внемлет необычному на сцене.
   За чудеса пусть любит эту пьесу,
   Кому другие чужды интересы.
   Снируэлл. Честное слово, Фастиан, ваш приятель написал превосходный пролог.
   Фастиан. Вы так думаете, сэр? В таком случае я открою вам секрет. Мой приятель не кто иной, как я сам. Однако приступим к трагедии. Джентльмены, попрошу всех вас очистить сцену. Некоторые эпизоды в моей трагедии требуют большой сцены.
   Входит второй актер и шепчет на ухо Трэпуиту.
   Второй актер. Сэр, вас спрашивает какая-то леди.
   Трэпуит. А что, она в портшезе или пешком?
   Второй актер. Нет, сэр, она в амазонке и говорит, что принесла вам чистую рубаху.
   Трэпуит. Сейчас иду. Прошу прощенья, мистер Фастиан, я отлучусь на несколько минут. Тут приехала за билетами одна знатная леди. (Уходит.)
   Суфлер. Здравый Смысл хочет поговорить с вами, сэр, и ждет вас в зеленой комнате.
   Фастиан. Сейчас иду!
   Снируэлл (в сторону). Еще бы тебе не спешить! Ведь ты в первый раз имеешь дело со Здравым Смыслом.
   Снируэлл и Фастиан уходят.
   Входит танцовщица.
   Танцовщица. Слушайте, господин суфлер. Партию первой богини должна танцевать я, а вовсе не мисс Менуэт. Вы же знаете, что я любимица публики.
   Суфлер. Мадам, я не решаю такие вопросы.
   Танцовщица. А кто же их решает? Во всяком случае публика лучше всех может оценить достоинства балерины. Я уверена, что публика отдаст мне предпочтение. Если же вы мне не дадите эту роль, я брошу театр и уеду во Францию. Все их балерины перекочевали к нам, и французы, наверное, с восторгом меня встретят.
   Шум за сценой.
   Суфлер. Боже мой, что случилось?
   Входит актер.
   Актер. Автор пьесы и Здравый Смысл ссорятся в зеленой комнате.
   Суфлер. Ого, на это стоит посмотреть! Это пожалуй, самая интересная сцена во всей пьесе! (Уходит.)
   Танцовщица. Черт подери эту пьесу и все пьесы на свете! Театр держится только нами, балеринами. Если бы не мы, они давно бы уже прогорели со своим Шекспиром.
   ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Входят Фастиан и Снируэлл.
   Фастиан. Да, мистер Снируэлл, чего только не бывает с драматургом! Сколько мучений испытывает он, пока доживет до премьеры. Сперва его терзают капризные музы, - ведь это взбалмошные особы, за которыми приходится ухаживать: вдруг им взбредет в голову покинуть автора, и тогда бедняге ничего не выдавить из своих мозгов. Затем начинаются терзания с хозяином театра, которому автор иной раз докучает своей пьесой добрые три месяца, пока не добьется окончательного ответа, да вдобавок может услыхать, что пьеса не пойдет, хозяин вернет ему рукопись, а фабулу и название использует для своей собственной пантомимы. Но допустим, что пьеса принята театром, тут автору предстоит еще переписать и распределить роли и репетировать пьесу. Но вот, сэр, начались репетиции, тут новые мучения - с актерами, которые недовольны своими ролями н то и дело требуют всяческих переделок. Наконец, после всех этих треволнений пьеса появляется на сцене. И вот ее освистывают: одни потому, что не любят автора пьесы; другие потому, что им не по вкусу этот театр; третьи недовольны игрой актеров; четвертые осуждают самую пьесу; пятые свищут смеха ради; шестые - чтобы не отстать от остальных. И вот, пьеса провалена, враги издеваются над автором, друзья отворачиваются, автор уничтожен. Таков конец фарса.
   Снируэлл. Это уж перестает быть фарсом, а становится трагедией, мистер Фастиан. Но что же сталось с Трэпуитом?
   Фастиан. Вероятно, он ушел. Я так и думал, что он не останется. Он так захвачен своей постановкой, что ему нет дела до других. Но послушайте, господин суфлер, не пора ли начинать трагедию?
   Входит суфлер.
   Суфлер. Все готово, сэр. Поднимайте занавес!
   Занавес поднимается.
   На сцене жрец Солнца, Законник и Медик.
   Снируэлл. Скажите, пожалуйста, Фастиан, что это за люди?
   Фастиан. В середине - Файрбрэнд - жрец Солнца. Тот, что направо, представляет закон, а слева - представитель медицины.
   Жрец.
   Прочь знаменья! Их отвратите, звезды!
   Фастиан. Что это за знаменья! Где же гром и молния, черт побери?!
   Суфлеp (за сценой). Эй, вы там! Почему не гремит гром? почему не жгут смолу?
   Гром и молния.
   Фастиан. Сэр, начните снова. Слушайте, сэр: к представлению непременно нужно достать покрупнее шар для грома и Ц истратить на два пенса больше на молнию. Прошу вас, продолжайте, сэр.
   Жрец.
   Прочь знаменья! Их отвратите, звезды!
   Внемлите мне, о Медик и Законник!
   Священным ладаном я храм окутал.
   Храм зашатался. Призраки явились:
   Кот в сапогах плясал передо мной,
   А страшный пес наигрывал на скрипке.
   Я, трепеща, стоял у алтаря
   И слушал голоса, что мне вещали:
   "Проснитесь, спящие, довольно спать!"
   Что это значит?
   Законник.
   В этом есть значенье!
   Мы тоже наблюдали чудеса:
   На днях поток в судебный зал ворвался.
   Казалось, он законы хочет смыть!
   Носильщиков юристы оседлали,
   Спасаясь от потока, но свалился
   Один из нас и вмиг пошел ко дну,
   А с ним его - о, знаменье! - бумаги.
   Смысл этого нетрудно угадать.
   Вас не разгневают мои догадки?
   Жрец.
   Без страха говори. Клянусь богами,
   Хотя бы ты самих богов задел,
   Покуда нас, жрецов, ты не задел,
   Тебе ничто не угрожает.
   Законник.
   Небо
   Являет знаменья лишь для того,
   Чтоб вывести нас всех из летаргия,
   В которую нас ввергла королева.
   Неоспоримы доводы небес;
   Пока она у власти, что мы стоим?
   Meдик.
   Милорд Законник, я согласен с вами.
   Хоть с виду я и предан королеве,
   Под маскою лойяльности таю,
   Клянусь богами, ненависть и злобу,
   Хочу орлом подняться в небеса,
   Чтоб сверху миру прописать рецепты,
   А королева топчет мою гордость!
   Законник.
   Ты знаешь, Медик, та же королева
   Меня лишила древних привилегий.
   Я не могу, как прежде, издавать
   На непонятных языках законы.
   Теперь законы понимают все
   И власть моя заметно сократилась.
   Медик.
   Милорд Законник, до меня дошло,
   Что с королевой вы в родстве и Разум
   Был общим предком ваших двух семейств.
   Законник.
   Пусть так. С тех пор наш род ушел вперед,
   Поднявшись высоко над этим предком,
   - И редко мы снисходим до того,
   Чтобы признать, откуда происходим.
   Жрец.
   Милорды Медик и Законник, вас
   Я выслушал с полнейшим одобреньем.
   Поскольку оба вы давно известны
   Как честные и преданные люди,
   Я вам откроюсь. Знайте, что под маской
   Она нужна, чтоб простаков дурачить,
   Я ненависть скрываю к королеве.
   Не по греховным, суетным причинам:
   Хочу усилить поклоненье Солнцу,
   Дабы с его жрецами поделились
   И властью и доходами страны.
   При вашей помощи, милорд Законник,
   Нам королева помешать не сможет.
   Законник.
   Но чем помочь?
   Жрец.
   Взгляните в этот список.
   Здесь те, кто королеве Здравый Смысл
   Всегда служили преданно и верно.
   Мы перед ней их выставить должны
   Врагами неба и ее врагами.
   Но тише! Королева на пороге.
   Входит королева в сопровождении двух фрейлин.
   Фастиан. Как! У королевы только две фрейлины?
   Суфлер. Сэр, третью упекли в долговую тюрьму. Но спектаклю я раздобуду еще несколько фрейлин.
   Королева Здравый Смысл.
   За вами посылала я, Законник.
   Я получила странное прошенье
   Два человека обратились в суд;
   Спор был из-за какого-то поместья,
   Но не досталось ничего истцам
   Поместье адвокаты разделили.
   Законник.
   В судах такие случаи бывают.
   Королева Здравый Смысл.
   Тогда нам лучше не иметь судов!
   Но мне пропела птичка сверх того,
   Что часто неимущих должников
   У нас бросают в тюрьмы долговые
   И там гноят, покуда не заплатят.
   Законник.
   Но это слишком мелкие людишки,
   Чтоб занимать вниманье королевы.
   Королева Здравый Смысл.
   Милорд, пока еще я королева
   Нет слишком малых для моей защиты.
   Сверх этого рассказывали мне,
   Что с каждым днем растет число законов
   И век Мафусаила слишком краток.
   Чтоб все статуты ваши перечесть.
   Жрец.
   Мадам, у вас есть дело поважнее.
   Все говорят о знаменьях чудесных,
   Виденья видят, слышат голоса.
   Умилостивить следует богов.
   И лучший способ избежать их гнева
   Жрецов умилостивить для начала:
   Мы жаждем власти и о славе плачем.
   Королева Здравый Смысл.
   Да, у богов для гнева есть причины,
   И жертвы будут им принесены.
   Но чтоб они богам угодны были,
   Должны жрецы мягкосердечней стать:
   О милосердии не забывайте.
   Надменность ваша оскорбляет Солнце,
   И не дойдут к нему молитвы ваши.
   Входит офицер.
   Королева Здравый Смысл.
   В твоих глазах я новости читаю.
   Офицер.
   Мадам, язык мой возвещает вам
   То, что душа моя стерпеть не в силах:
   К нам вторглась вражеская королева
   По имени Невежество, а с нею
   Полки певцов, шутов и скрипачей,
   Французских плясунов и итальянских.
   Королева Здравый Смысл.
   Так передай моим войскам приказ
   Немедля приготовиться к сраженью.
   Я поведу их в бой. А вы, милорды,
   Охотно нам поможете, надеюсь.
   Отпор врагу - вот ваш священный долг.
   Забыть ты должен, жрец, свои виденья.
   Пугать толпу - вот их предназначенье.
   А боги с Здравым Смыслом в соглашенье.
   (Уходит.)
   Жрец.
   Нет, боги сами знают, что им нужно,
   Или, верней, жрецы их это знают.
   Невежество, которую сейчас
   Такою черной краской малевали,
   Богобоязненная королева.
   Она столь набожна, что доверяет
   Всему, что б ей жрецы ни говорили.
   Клянусь, что лишь такая вера - вера!
   При ней непогрешимым стану я!
   При Здравом Смысле это невозможно.
   Поэтому перехожу немедля
   На сторону Невежества! Милорды,
   Все по местам! Я к алтарю пойду.
   К своим делам, Законник, обратитесь,
   А вы идите к королеве, Медик,
   Пульс щупайте, микстуры ей готовьте.
   Медик.
   О, если бы внимала Королева
   Моим советам и пила микстуры,
   Не нужно было б чужеземных армий.
   Клянусь богами! Маленькой пилюлькой
   Я выдернул бы душу ей из тела.
   Но Здравый Смысл не верит в медицину
   Ни мне не верит, ни моим рецептам.
   Публично отрицала королева,
   Что размазня - отличное лекарство.
   Да, если мы признаем Здравый Смысл,
   Мы сами будем пить свои микстуры.
   Жрец.
   От всей души сочувствую вам, Медик!
   Клянусь богами! Все во мне ликует!
   Мы свергнем королеву Здравый Смысл!
   Лукавство королеву победит:
   Тех, что сегодня трон ее шатают,
   Народ своей опорою считает.
   Жрец, Законник и Медик уходят.
   Фастиан. На этом заканчивается первый акт, сэр.
   Снируэлл. Ваша трагедия, Фастиан, весьма аллегорична. Как вы думаете, будет она понята публикой?
   Фастиан. Сэр, я не могу ручаться за публику. Но мне кажется, что мой панегирик весьма уместен и будет всем понятен.
   Снируэлл. Какой это панегирик?
   Фастиан. Да нашему духовенству, сэр, во всяком случае лучшим его представителям. Я показываю разницу между языческим жрецом и христианским священником. Я старался писать как можно абстрактнее и избегать всяких намеков. Надеюсь, никто не сможет обвинить меня в том, что я непочтителен к религии.
   Снируэлл. Ну, а ваша сатира на закон и медицину не слишком ли уж абстрактна?
   Фастиан. Моя сатира отнюдь не направлена против честного адвоката или хорошего врача. Ведь такие все-таки бывают. Но встречаются они редко, и это уж не моя вина. К тому же я питаю личную неприязнь к представителям этих двух профессий, ибо однажды они составили форменный заговор против меня.
   Снируэлл. Как это так?
   Фастиан. Не так давно аптекарь принес мне объемистый счет за лекарство, а адвокат заставил меня его оплатить.
   Снируэлл. Ха-ха-ха! Вот уж подлинно заговор!
   Фастиан. Сейчас, сэр, начнется второй акт. В моей трагедии всего три акта.
   Снируэлл. А я думал, что трагедии не подобает быть трехактной.