Страница:
В довершение всего, вечером я должна идти на Семейный ужин Самодовольных Женатиков к Магде и Джереми. Такие мероприятия всегда сокращают мое внутреннее «я» до размеров улитки, хотя я вовсе не хочу сказать, что не испытываю благодарности за приглашение. Я люблю Магду и Джереми. Иногда я ночую у них, восхищаюсь хрустящими простынями и множеством баночек, заполненных различными сортами пасты, и воображаю, что они мои родители. Но когда к ним присоединяются их женатые друзья, я чувствую себя так, будто превращаюсь в синий чулок.
11:45. О, боже! Кроме меня там были четыре семейные четы и брат Джереми (забудьте об этом: красные подтяжки и красная физиономия. Называет девушек «милашками»).
– Ну, – прогремел Космо, наливая мне выпить. – Как дела на любовном фронте?
Ох, нет. Зачем они это делают? Может быть, Самодовольные Женатики скрещиваются только с другими Самодовольными Женатиками и не имеют представления о том, как общаться с индивидуальными личностями? А может, они и впрямь желают нам покровительствовать и заставлять нас чувствовать себя неудачниками? Или, может, им настолько приелся привычный секс, что они думают: «Там, снаружи, существует целый другой мир» – и надеются восполнить недостаток бурных эмоций, вынуждая нас рассказывать головокружительные подробности нашей интимной жизни?
– Да, почему ты все ещё не замужем, Бриджит? – усмехнулась Зазнайка Уони (ужасная зануда, жена Космо, друга Джереми), не утруждаясь даже изобразить заинтересованность и поглаживая свой беременный живот.
«Потому что я не хочу закончить, как ты, жирная, скучная и самодовольная дойная корова», – вот что мне надо было ответить, или «потому что, если бы мне пришлось готовить обед для Космо, а затем ложиться с ним в одну постель (хотя бы раз, не говоря уже о каждой ночи), я бы оторвала сама себе голову и съела ее», или «потому что на самом деле, Уони, у меня под одеждой все тело покрыто чешуей». Но ничего этого я не сказала, поскольку (и это довольно забавно) не хотела оскорблять её чувства. Так что я просто глупо и виновато улыбнулась, на что некто по имени Алекс пропел:
– Ну, понимаете, когда достигаешь определенного возраста…
– Верно… Всех приличных парней уже расхватали, – подытожил Космо, похлопав себя по жирному брюху и ухмыльнувшись так, что заколыхался его второй подбородок.
За обедом Магда посадила меня в этакий сэндвич, попахивающий инцестом, – между Космо и Смертной Тоской в лице брата Джереми.
– Тебе и правда надо поторопиться и устроить свою жизнь, старушка, – заявил Космо, выливая себе прямо в глотку пинту польяка восемьдесят второго года. – Время выходит.
К тому моменту я и сама уже отведала добрых полпинты польяка восемьдесят второго года.
– Как там, каждый третий брак кончается разводом или каждый второй? – я безуспешно пыталась проявить сарказм.
– Серьезно, старушка, – продолжал Космо, не обращая на меня внимания. – Все офисы полны этими одинокими девицами, которым за тридцать. Не могут найти парня.
– На самом деле, у меня как раз нет этой проблемы, – брякнула я, размахивая сигаретой.
– О-о-о. Ну давай, рассказывай, – оживилась Уони.
– И кто же он такой? – допрашивал Космо.
– У тебя романчик, старушка? – подключился Джереми. Все обернулись и нацелились на меня взглядами, как на мишень. И пооткрывали рты, пуская слюни.
– А это не ваше дело, – надменно объявила я.
– Да нет у неё никого! – возликовал Космо.
– Господи, одиннадцать часов! – взвизгнула Уони. – Няня!
И они все повскакивали с мест и начали собираться домой.
– Ради бога, прости за это за все, – шепнула Магда, которая понимала, что мне пришлось испытать.
– Хочешь, подброшу, или чего-нибудь еще? – поинтересовался брат Джереми и громко рыгнул.
– Да нет, я еду в ночной клуб, – испугалась я и поспешила выскочить на улицу. – Спасибо за великолепный вечер! Затем я села в такси и разрыдалась.
Полночь. Ха-ха. Только что позвонила Шерон.
– Надо было тебе ответить вот как: «Я не замужем, потому что я Одиночка, а вы – чопорные, рано постаревшие, ограниченные идиоты, – наставляла меня Шеззер. – А ещё потому, что существует не только один этот ваш чертов стиль жизни. Каждая четвертая семья состоит из одного человека, большинство членов королевской семьи одиноки. Исследования показали, что молодые мужчины, свежие силы нации, совершенно не приспособлены к браку, а в результате появилось целое поколение одиноких молодых женщин, таких, как я, у которых собственные доходы и собственное жилье, они живут очень весело и не нуждаются в том, чтобы стирать чьи-то там носки. И мы были бы счастливы, как свободные птицы, если бы люди вроде вас не прикидывались и не заставляли нас чувствовать себя идиотками только потому, что вам завидно!»
– Одиночки! – воскликнула я в экстазе. – Да здравствуют Одиночки!
От Даниела все ещё ни слова. Не могу смириться с мыслью, что впереди – бесконечное воскресенье, причем все люди в мире, кроме меня, лежат с кем-нибудь в постели, смеются и занимаются сексом. Хуже всего то, что до неуклонно надвигающегося унижения под названием День святого Валентина остается чуть больше недели. Нет никакой надежды, что я получу хоть одну открытку. Пыталась успокоить себя идеей о том, чтобы в темпе пофлиртовать с кем-нибудь, кого можно было бы раскрутить на «валентинку», но потом отказалась от неё как от аморальной. Придется просто напустить на себя абсолютно пренебрежительный вид.
Хм-м-м. Придумала. Поеду снова повидать родителей, поскольку все же беспокоюсь за папу. После этого буду чувствовать себя ангелом-хранителем или святой.
14:00. Последний островок твердой почвы уплыл у меня из-под ног. Великодушное предложение нанести незапланированный визит и проявить заботу встречено странным папиным голосом на другом конце провода.
– Э-э-э… Я не уверен, дорогая. Ты не могла бы подождать немного?
Я покачнулась. Одно из заблуждений самоуверенной молодежи (н-да, я говорю «молодежи») состоит в том, что они убеждены, будто их родители готовы бросить все свои дела и встречать их с распростертыми объятиями в любую секунду, когда им придет в голову заскочить в гости. Папа снова взял трубку.
– Бриджит, послушай, у нас с мамой тут кое-какие проблемы. Может быть, мы перезвоним тебе на неделе?
Проблемы? Какие такие проблемы? Я попыталась получить объяснения, но ничего не вышло. Что происходит? Неужели надо всем миром нависла угроза психологической травмы? Бедный папа. Неужели теперь мне предстоит стать трагической жертвой разрушения семьи, в довершение ко всему прочему?
124 фунта (тяжелый внутренний жир совершенно испарился – загадка), порций алкоголя – 1 (оч. хор.), калорий – 1800 (хор.)
Сегодня Даниел вернется в офис. Я буду гордой и холодной, буду помнить, что я женщина с достоинством и не нуждаюсь в мужчинах, чтобы чувствовать себя самодостаточной, а особенно в нем. Не собираюсь писать ему никаких посланий и вообще замечать его, что бы ни случилось.
9:30. Хм-м-м. Кажется, Даниела до сих пор нет. 9:35. Все ещё никаких признаков Даниела.
9:36. О, боже. О, боже. Наверное, он влюбился в Нью-Йорке и остался там.
9:47. Или поехал в Лас-Вегас и там женился.
9:50. Хм-м-м. Пойду проверю, все ли у меня в порядке с макияжем, на случай, если он придет.
10:05. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я вернулась из уборной и увидела Даниела, стоящего в Саймоном из отдела маркетинга у ксерокса. В последний раз, когда я его видела, он лежал на диване в полном замешательстве, пока я застегивала юбку и декламировала речь о запудривании мозгов. Теперь всем своим свежим и здоровым видом он будто говорил: «Я был в отъезде». Когда я проходила мимо, он бросил многозначительный взгляд на мою юбку и одарил меня широкой усмешкой.
10:30. На экране вспыхнула надпись «Вас ожидает сообщение». Нажала кнопку приема и прочитала:
Сообщение= дня= Джонс Фригидная= корова. Клив
Я рассмеялась. Просто ничего не могла с собой поделать. Когда я обернулась в сторону его небольшого застекленного кабинета, он с каким-то облегчением и симпатией мне улыбался. Все равно не собираюсь ему отвечать.
10:35. Хотя не ответить – это как-то невежливо. 10:45. Боже, мне надоело!
10:47. Я просто пошлю ему крошечное дружеское сообщение, ничего особенного, надо же восстановить хорошие отношения.
11:00. Хи-хи. Чтобы напугать Даниела, я отослала сообщение от имени Перпетуи.
Сообщение для Клива
Довольно-таки трудно достигнуть
своей цели, заставляя персонал
терять время на посторонние
сообщения
Перпетуя
P. S. Юбка Бриджит очень
плохо себя чувствует, и я отослала ее
домой.
22:00. Хм-м-м. Мы с Даниелом весь день обменивались сообщениями. Но нет и намека на то, что я буду спать с ним.
Вечером снова позвонила родителям, но никто не ответил. Оч. странно.
128 фунтов (избыточный вес, по-видимому, вызван зимними условиями: организм стремится сформировать защитный слой жира), порций алкоголя – 4, сигарет – 12 (оч. хор.), калорий – 2845 (оч. посредственно).
21:00. Мне оч. нравится песня «Страна зимних чудес». Она напоминает о том, что мы находимся под покровительством стихий и не должны так уж сильно стараться быть утонченными или работящими, а должны просто сохранять тепло и смотреть телек.
Вот уже в третий раз на этой неделе я позвонила маме с папой и не получила ответа. Может быть, Гейблз отрезан от мира из-за снегопада? В отчаянии я беру трубку и набираю номер своего брата Джеми в Манчестере – только чтобы услышать одну из его веселых записей на автоответчике: журчание струйки, затем голос Джеми, прикидывающегося, будто он президент Клинтон в Белом доме, звук спускаемой воды в туалете и в качестве фона – умильное хихиканье его подружки.
21:15. Только что позвонила родителям три раза подряд, каждый раз выдерживая по двадцать гудков. В конце концов мама взяла трубку и странным тоном сказала, что сейчас говорить не может, но в конце недели перезвонит.
125 фунтов, порций алкоголя – 4, сигарет – 18, калорий 1467 (но сожженных во время похода по магазинам).
Только что вернулась из магазина и услышала на автоответчике папино послание – он спрашивает, не смогу ли я пообедать с ним в воскресенье. Меня пробил холодный пот. Папа никогда по собственной инициативе не приезжает в воскресенье в Лондон, чтобы пообедать со мной. Он кушает ростбиф, или лосося, или молодую картошку дома, с мамой.
– Не перезванивай, – закончил он сообщение. – Увидимся завтра.
Что происходит? В волнении я сбегала за угол и купила сигареты. Когда вернулась, услышала сообщение от мамы. Вероятно, она тоже завтра приедет ко мне на ланч. Привезет с собой кусок лосося и будет у меня около часа дня.
Снова позвонила брату, прослушала двадцатисекундное выступление Брюса Спрингстина, а затем рычание Джеми: «Бэби, мне с рождения не хватает… времени на автоответчике!»
125 фунтов, порций алкоголя – 5, сигарет – 23 (неудивительно), калорий – 1647.
11:00. О боже, нельзя же, чтобы они оба приехали в одно и то же время. Это слишком уж похоже на французский фарс. Может, вся эта заваруха с ланчем – просто родительский розыгрыш, задуманный в результате чрезмерного их пристрастия к популярным телевизионным программам? Может, мама появится с живым лососем, яростно бьющимся на сковородке, и объявит, что уходит от папы к нему. А может, папа, одетый как циркач, будет висеть вверх ногами за окном, а потом ворвется и начнет лупить маму по голове овечьим пузырем; или вдруг выпадет лицом вниз из шкафа для белья с пластмассовым ножом, приделанным к спине. Единственное, что поможет мне собраться с мыслями, это «Кровавая Мери». В конце концов, уже почти полдень.
12:05. Позвонила мама.
– Хорошо, пускай едет он, – заявила она. – Пускай он, черт возьми, сделает все по-своему, как обычно. – (Моя мама никогда не ругается. Она выражается словами «проклятый» или «о, господи».) – А я, черт возьми, буду, как обычно, заниматься своими делами. Я вычищу весь дом, как тупая немецкая Гретхен или Женщина-невидимка!
Возможно ли, постижимо ли, чтобы она выпила?! Моя мама никогда ничего не пила, кроме одного бокала сливочного шерри в воскресенье вечером. Так повелось с тех пор, как в 1952 году она слегка охмелела от пинты сидра на двадцать первом дне рождения Мейвис Эндерби, о чем она не позволяет забыть ни себе, ни кому-либо еще. «Нет ничего хуже пьяной женщины, дорогая».
– Мам. Ну что ты. Давайте мы все вместе обсудим это за ланчем, – пролепетала я, как будто это был семейный сериал и к концу ланча мама с папой должны были взяться за руки, а я, с ярким рюкзачком за спиной, мило подмигивать в камеру.
– Что ж, подожди, – мрачно изрекла мама. – Ты увидишь, что из себя представляют мужчины.
– Но я уже… – заикнулась я.
– Я сейчас ухожу, – перебила она. – Я собираюсь пойти к любовнику!
В два часа в дверях появился папа с аккуратно сложенным номером «Санди телеграф» в руке. Он сел на диван, сморщился, и по щекам его заструились слезы.
– Она такая с тех пор, как съездила в Альбуфейру с Юной Олконбери и Одри Коул, – рыдал папа, пытаясь вытирать слезы кулаком. – Когда она вернулась, начала повторять, что хочет, чтобы ей платили за домашнюю работу, и что она потратила жизнь на то, что была нашей рабыней. – Нашей рабыней? Так я и знала. Во всем виновата я. Если бы я была лучше, мама никогда не разлюбила бы папу. – Она хочет, чтобы я на какое-то время уехал, так она говорит, и… и… – он замолчал и лишь тихо всхлипывал.
– И что, пап?
– Она сказала, что я думаю, будто клитор – это что-то из коллекции чешуекрылых Найджела Коула.
127 фунтов, порций алкоголя – 5, сигарет – 0 (духовное обогащение отбивает потребность в курении – существенный прогресс), калорий – 2845.
Хотя я очень переживаю из-за родителей, не могу не признать, что параллельно испытываю преступное чувство удовлетворения своей новой ролью няньки и (правда, это только мое мнение) мудрого советчика. Я так давно не помогала ближнему, что теперь переживаю новые пьянящие ощущения. Как раз этого мне и не хватало в жизни. Меня посещают мысли о возможности вступить в Общество добрых самаритян или стать учителем в воскресной школе, готовить суп для бездомных (или, как предлагает мой друг Том, выпекать маленькие пирожки с острым соусом), а может, даже переучиться на врача. А ещё лучше завести роман с врачом, тогда можно заодно удовлетворять сексуальные и духовные потребности. Я даже начала подумывать о том, чтобы послать свой адрес в рубрику «Одинокие сердца» в журнал «Ланцет». Я могла бы сидеть у него на телефоне, отшивать пациентов, вызывающих врача ночью, готовить ему маленькие суфле из овечьего сыра и в конце концов, в шестьдесят лет, порвать с ним самым скверным образом, прямо как моя мама.
О, боже. Завтра День святого Валентина. Почему? Почему? Почему весь мир так устроен, что люди, не имеющие романтических отношений, чувствуют себя идиотами, когда всем давно известно, что романтика все равно не срабатывает. Посмотрите на королевскую семью. Посмотрите на маму с папой.
Ну и ладно. День святого Валентина – чисто коммерческое, циничное предприятие. Я отношусь к нему абсолютно равнодушно.
126 фунтов, порций алкоголя – 2 (романтическое угощение в День св. Валентина – 2 бутылки пива, за свой счет, уф-ф-ф), сигарет – 12, калорий – 1545.
8:00. Ах, как это сентиментально. День святого Валентина. Интересно, пришла ли уже почта. А вдруг там будет открытка от Даниела. Или от тайного воздыхателя. Или цветы, или шоколадные сердечки. Я и впрямь очень волнуюсь.
На мгновение дико обрадовалась, когда обнаружила в холле букет роз. Даниел! Бросилась вниз и ликующе схватила букет, но в этот момент открылась дверь нижней квартиры и вышла Ванесса.
– У-у-у, какая прелесть, – с завистью произнесла она. – От кого это?
– Не знаю! – застенчиво ответила я, разглядывая карточку. – Ах-х-х… – и моя радость улетучилась. – Это тебе.
– Не расстраивайся. Смотри, зато это тебе, – ободрила меня Ванесса.
Это была выписка со счета в банке.
Чтобы поднять настроение, решила по дороге на работу выпить капуччино и съесть шоколадный круассан. Шут с ней, с фигурой. Никакого смысла, все равно меня никто не любит и никому я не нужна.
Уже на входе в метро можно было легко определить, кто получил открытку, а кто нет. Все вертели головами, стараясь заглянуть друг другу в глаза, и либо ухмылялись, либо отворачивались с независимым видом.
Добралась до офиса и обнаружила, что Перпетуя получила букет цветов размером с овцу, и он стоит у неё на столе.
– Ну, Бриджит! – рявкнула она так, чтобы всем было слышно. – Сколько ты получила «валентинок»?
– За-ткнис-с-с-с-сь.
– Да ладно! Сколько?
Мне показалось, что сейчас она схватит меня за ухо и начнет его выкручивать или проделает ещё что-нибудь в этом роде.
– Все это нелепо и бессмысленно. Чисто коммерческое предприятие.
– Я знала, что ты ничего не получишь, – заявила Перпетуя.
И тут только я заметила, что Даниел слушает нас с другого конца комнаты и смеется.
Неожиданный сюрприз. Уже выходила из квартиры на работу, когда заметила на столе розовый конверт – очевидно, запоздавшая «валентинка», – на котором значилось: «Сумрачной прелестнице». На секунду я разволновалась, вообразив, что это для меня, и неожиданно представив себя темным и загадочным объектом желания всех мужчин на улице. Но потом я вспомнила проклятую Ванессу, её темные волосы и изящную короткую стрижку.
21:00. Только что вернулась, и открытка ещё лежит. 22:00. Все ещё лежит.
23:00. Невероятно. Открытка до сих пор там. Может, Ванесса ещё не пришла?
124 фунта (потеря веса благодаря беготне по лестнице), порций алкоголя – 0 (отлично), сигарет – 5 (отлично), калорий – 2452 (не оч. хор.), походов вниз с целью проверить наличие розового конверта – 18 (плохо с психологической точки зрения, но оч. хор. физкультурное упражнение).
Открытка все ещё там! Ясно – это все равно что взять последнюю конфету из коробки или съесть последний кусок торта. Мы обе слишком хорошо воспитаны, чтобы вскрыть конверт.
124 фунта, порций алкоголя – 1 (оч. хор.), сигарет – 2 (оч. хор.), калорий – 3241 (плохо, но они сгорели, пока я носилась вверх-вниз по лестнице), проверок наличия открытки – 12 (одержимость).
9:00. Открытка до сих пор на столе. 21:00. Все ещё лежит.
21:30. Так и лежит. Терпеть дальше я уже не могла. По аппетитным запахам, исходящим из квартиры Ванессы, я догадалась, что она дома, и постучала.
– Это, должно быть, тебе, – я протянула ей конверт, как только она открыла дверь.
– Ой, а я думала, что это тебе, – отозвалась Ванесса.
– Так давай откроем? – предложила я.
– О'кэй.
Я отдала ей конверт, она с хихиканьем вернула его мне. Я снова протянула его ей. Обожаю женщин!
– Давай, – подбодрила я Ванессу, и она вскрыла конверт кухонным ножом, который держала в руках. Там обнаружилась довольно красивая открытка – как будто её покупали в художественной галерее.
У Ванессы вытянулось лицо.
– Мне это ни о чем не говорит, – сообщила она, возвращая мне открытку.
Надпись гласила: «Продукт нелепого и бессмысленного коммерческого предприятия – для моей дорогой фригидной коровы».
От неожиданности я взвизгнула.
22:00. Только что позвонила Шерон и изложила ей все. Она сказала, что я не должна терять голову из-за дешевой открытки, а должна дать отставку Даниелу, потому что он не очень положительный человек и ничего хорошего из этого не выйдет.
Позвонила Тому, чтобы узнать его мнение, в особенности по поводу того, стоит ли мне позвонить Даниелу на выходных.
– Не-е-е-е-ет! – завопил Том.
Он задал мне кучу вопросов-тестов – например, как Даниел вел себя последние несколько дней, когда, послав открытку, не получил от меня никакого ответа. Я сообщила, что мне показалось, будто он держался кокетливее, чем обычно. Директива Тома: подождать до следующей недели и оставаться в стороне.
126 фунтов, порций алкоголя – 6, сигарет – 6, калорий 2746, угаданных чисел в лотерейном билете – 2 (оч. хор.).
Наконец я поняла суть маминой и папиной проблемы. Я уже начала подозревать, что события развиваются по сценарию, основанному на постпортугальских настроениях и сильно осложненному Днем святого Валентина. Я всерьез опасалась, что открою «Санди пипл» и обнаружу там фотографию, на которой мама, щеголяя высветленными локонами и обтягивающей кофтой леопардовой расцветки, сидит на диване с неким парнем в застиранных джинсах по имени Гонсалес и объясняет, что, если ты действительно любишь человека, сорокашестилетняя разница в возрасте не имеет значения.
Сегодня она попросила меня пообедать с ней в кафетерии универмага «Дикенс и Джонс», и я спросила прямо в лоб, есть ли у неё кто-то.
– Нет. Никого у меня нет, – ответила она, уставившись вдаль смелым и меланхоличным взглядом, который, я могу поклясться, она слизала у принцессы Дианы.
– Ну и почему же тогда ты так жестоко поступаешь с папой? – поинтересовалась я.
– Дорогая, все дело лишь в том, что, когда твой отец ушел на пенсию, я осознала, что потратила тридцать пять лет без отдыха на то, чтобы содержать в порядке его дом, растить его детей…
– Мы с Джеми и твои дети тоже, – обиженно вставила я.
– …и его-то работа закончилась, а моя все продолжалась, и в точности то же самое я чувствовала и раньше, когда вы были маленькими и наступали выходные. У человека всего одна жизнь. Я просто приняла решение изменить ситуацию и провести остаток жизни в заботах о себе самой, для разнообразия.
Идя платить в кассу, я обдумывала мамины слова и старалась, как феминистка, понять мамину точку зрения. И тут мой взгляд упал на высокого мужчину представительного вида, с седыми волосами, в кожаном пиджаке европейского стиля, с кейсом в руках, таким, какие обычно носят джентльмены. Он заглядывал в кафе, постукивая по наручным часам и вопросительно поднимая брови. Я быстро обернулась и успела увидеть, как мама артикулирует: «Подожди минутку» – и виновато кивает в мою сторону.
В тот момент я не стала ничего говорить маме, просто попрощалась и ушла, а затем потихоньку вернулась и стала следить за ней, дабы удостовериться в том, что я ничего не нафантазировала. Так и есть, через какое-то время я увидела, как мама бродит по парфюмерному отделу в компании с высоким красавцем, брызгает все что попало на запястья, подносит их ему к носу и кокетливо смеется.
Вернулась домой и услышала на автоответчике послание от моего брата Джеми. Сразу же перезвонила ему и все рассказала.
– Ради бога, Бридж, – расхохотался он. – Ты так повернута на сексе, что если увидишь, как мама принимает причастие, то решишь, что она заигрывает с викарием. Ты получила в этом году хоть одну открытку?
– Конечно, да, – сердито ответила я.
Джеми снова захохотал, а потом сказал, что ему надо идти, потому что они с Беккой собираются в парк заниматься тай-цзи.
125 фунтов (оч. хор., но исключительно из-за волнения), порций алкоголя – 2 (но сегодня воскресенье), сигарет – 7, калорий – 2100.
Позвонила маме, чтобы предъявить ей обвинение во встречах с пожилым красавцем, с которым я её видела после нашего ланча.
– А-а-а, видимо, ты имеешь в виду Джулиана, – пропела она.
И этим она тут же себя выдала. Говоря о своих друзьях, мои родители никогда не называют их по именам. Это всегда Юна Олконбери, Одри Коул, Брайан Эндерби: «Ты же знаешь Дэвида Рикеттса, дорогая, – он женат на Антее Рикеттс, которая состоит в клубе „Лайфбоут“. Так они показывают, что в глубине души прекрасно знают, что я не имею ни малейшего представления о том, кто такая Мейвис Эндерби, даже если они собираются беседовать о Брайане и Мейвис Эндерби в течение ближайших сорока минут, как будто с четырех лет у меня никого ближе их не было.
Я сразу же поняла, что Джулиан не окажется участником какого-нибудь обеда в клубе «Лайфбоут» и у него не окажется жены, которая бы состояла в клубе «Лайфбоут», «Ротари» или в «Обществе друзей св. Георга». И ещё я почувствовала, что мама встретила его в Португалии, до того, как возникла эта проблема с папой, и он запросто может оказаться не столько Джулианом, сколько Хулио. Я чувствовала (надо смотреть правде в глаза), что Хулио и есть эта папина проблема.
Я высказала маме свое подозрение. Она все отрицала. И даже преподнесла мне искусно состряпанный сюжет о том, как Джулиан столкнулся с ней в Марбл-Арч, в универмаге «Маркс и Спенсер», так что она уронила себе прямо на ногу только что купленный деликатесный круазет, а потом напоил её кофе в «Селфриджес», из чего возникла крепкая платоническая дружба, протекающая исключительно на базе кафетериев в универмагах.
Странно. Когда люди бросают близкого человека из-за романа с кем-нибудь еще, неужели они думают, что будет лучше, если они сделают вид, будто у них никого нет? Неужели они так уверены, будто брошенному человеку будет легче считать, что его бросили просто потому, что не могли его больше выносить, а зато теперь у любимого существа есть все шансы недели через две встретить какую-нибудь высокую фигуру вроде Омара Шарифа с джентльменским кейсом, в то время как бывший возлюбленный проводит вечера, рыдая при виде забытой зубной щетки? Они похожи на тех людей, которые вместо правды изобретают ложь, чтобы оправдать себя, даже если правда лучше лжи.
11:45. О, боже! Кроме меня там были четыре семейные четы и брат Джереми (забудьте об этом: красные подтяжки и красная физиономия. Называет девушек «милашками»).
– Ну, – прогремел Космо, наливая мне выпить. – Как дела на любовном фронте?
Ох, нет. Зачем они это делают? Может быть, Самодовольные Женатики скрещиваются только с другими Самодовольными Женатиками и не имеют представления о том, как общаться с индивидуальными личностями? А может, они и впрямь желают нам покровительствовать и заставлять нас чувствовать себя неудачниками? Или, может, им настолько приелся привычный секс, что они думают: «Там, снаружи, существует целый другой мир» – и надеются восполнить недостаток бурных эмоций, вынуждая нас рассказывать головокружительные подробности нашей интимной жизни?
– Да, почему ты все ещё не замужем, Бриджит? – усмехнулась Зазнайка Уони (ужасная зануда, жена Космо, друга Джереми), не утруждаясь даже изобразить заинтересованность и поглаживая свой беременный живот.
«Потому что я не хочу закончить, как ты, жирная, скучная и самодовольная дойная корова», – вот что мне надо было ответить, или «потому что, если бы мне пришлось готовить обед для Космо, а затем ложиться с ним в одну постель (хотя бы раз, не говоря уже о каждой ночи), я бы оторвала сама себе голову и съела ее», или «потому что на самом деле, Уони, у меня под одеждой все тело покрыто чешуей». Но ничего этого я не сказала, поскольку (и это довольно забавно) не хотела оскорблять её чувства. Так что я просто глупо и виновато улыбнулась, на что некто по имени Алекс пропел:
– Ну, понимаете, когда достигаешь определенного возраста…
– Верно… Всех приличных парней уже расхватали, – подытожил Космо, похлопав себя по жирному брюху и ухмыльнувшись так, что заколыхался его второй подбородок.
За обедом Магда посадила меня в этакий сэндвич, попахивающий инцестом, – между Космо и Смертной Тоской в лице брата Джереми.
– Тебе и правда надо поторопиться и устроить свою жизнь, старушка, – заявил Космо, выливая себе прямо в глотку пинту польяка восемьдесят второго года. – Время выходит.
К тому моменту я и сама уже отведала добрых полпинты польяка восемьдесят второго года.
– Как там, каждый третий брак кончается разводом или каждый второй? – я безуспешно пыталась проявить сарказм.
– Серьезно, старушка, – продолжал Космо, не обращая на меня внимания. – Все офисы полны этими одинокими девицами, которым за тридцать. Не могут найти парня.
– На самом деле, у меня как раз нет этой проблемы, – брякнула я, размахивая сигаретой.
– О-о-о. Ну давай, рассказывай, – оживилась Уони.
– И кто же он такой? – допрашивал Космо.
– У тебя романчик, старушка? – подключился Джереми. Все обернулись и нацелились на меня взглядами, как на мишень. И пооткрывали рты, пуская слюни.
– А это не ваше дело, – надменно объявила я.
– Да нет у неё никого! – возликовал Космо.
– Господи, одиннадцать часов! – взвизгнула Уони. – Няня!
И они все повскакивали с мест и начали собираться домой.
– Ради бога, прости за это за все, – шепнула Магда, которая понимала, что мне пришлось испытать.
– Хочешь, подброшу, или чего-нибудь еще? – поинтересовался брат Джереми и громко рыгнул.
– Да нет, я еду в ночной клуб, – испугалась я и поспешила выскочить на улицу. – Спасибо за великолепный вечер! Затем я села в такси и разрыдалась.
Полночь. Ха-ха. Только что позвонила Шерон.
– Надо было тебе ответить вот как: «Я не замужем, потому что я Одиночка, а вы – чопорные, рано постаревшие, ограниченные идиоты, – наставляла меня Шеззер. – А ещё потому, что существует не только один этот ваш чертов стиль жизни. Каждая четвертая семья состоит из одного человека, большинство членов королевской семьи одиноки. Исследования показали, что молодые мужчины, свежие силы нации, совершенно не приспособлены к браку, а в результате появилось целое поколение одиноких молодых женщин, таких, как я, у которых собственные доходы и собственное жилье, они живут очень весело и не нуждаются в том, чтобы стирать чьи-то там носки. И мы были бы счастливы, как свободные птицы, если бы люди вроде вас не прикидывались и не заставляли нас чувствовать себя идиотками только потому, что вам завидно!»
– Одиночки! – воскликнула я в экстазе. – Да здравствуют Одиночки!
* * *
5 февраля, воскресеньеОт Даниела все ещё ни слова. Не могу смириться с мыслью, что впереди – бесконечное воскресенье, причем все люди в мире, кроме меня, лежат с кем-нибудь в постели, смеются и занимаются сексом. Хуже всего то, что до неуклонно надвигающегося унижения под названием День святого Валентина остается чуть больше недели. Нет никакой надежды, что я получу хоть одну открытку. Пыталась успокоить себя идеей о том, чтобы в темпе пофлиртовать с кем-нибудь, кого можно было бы раскрутить на «валентинку», но потом отказалась от неё как от аморальной. Придется просто напустить на себя абсолютно пренебрежительный вид.
Хм-м-м. Придумала. Поеду снова повидать родителей, поскольку все же беспокоюсь за папу. После этого буду чувствовать себя ангелом-хранителем или святой.
14:00. Последний островок твердой почвы уплыл у меня из-под ног. Великодушное предложение нанести незапланированный визит и проявить заботу встречено странным папиным голосом на другом конце провода.
– Э-э-э… Я не уверен, дорогая. Ты не могла бы подождать немного?
Я покачнулась. Одно из заблуждений самоуверенной молодежи (н-да, я говорю «молодежи») состоит в том, что они убеждены, будто их родители готовы бросить все свои дела и встречать их с распростертыми объятиями в любую секунду, когда им придет в голову заскочить в гости. Папа снова взял трубку.
– Бриджит, послушай, у нас с мамой тут кое-какие проблемы. Может быть, мы перезвоним тебе на неделе?
Проблемы? Какие такие проблемы? Я попыталась получить объяснения, но ничего не вышло. Что происходит? Неужели надо всем миром нависла угроза психологической травмы? Бедный папа. Неужели теперь мне предстоит стать трагической жертвой разрушения семьи, в довершение ко всему прочему?
* * *
6 февраля, понедельник124 фунта (тяжелый внутренний жир совершенно испарился – загадка), порций алкоголя – 1 (оч. хор.), калорий – 1800 (хор.)
Сегодня Даниел вернется в офис. Я буду гордой и холодной, буду помнить, что я женщина с достоинством и не нуждаюсь в мужчинах, чтобы чувствовать себя самодостаточной, а особенно в нем. Не собираюсь писать ему никаких посланий и вообще замечать его, что бы ни случилось.
9:30. Хм-м-м. Кажется, Даниела до сих пор нет. 9:35. Все ещё никаких признаков Даниела.
9:36. О, боже. О, боже. Наверное, он влюбился в Нью-Йорке и остался там.
9:47. Или поехал в Лас-Вегас и там женился.
9:50. Хм-м-м. Пойду проверю, все ли у меня в порядке с макияжем, на случай, если он придет.
10:05. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я вернулась из уборной и увидела Даниела, стоящего в Саймоном из отдела маркетинга у ксерокса. В последний раз, когда я его видела, он лежал на диване в полном замешательстве, пока я застегивала юбку и декламировала речь о запудривании мозгов. Теперь всем своим свежим и здоровым видом он будто говорил: «Я был в отъезде». Когда я проходила мимо, он бросил многозначительный взгляд на мою юбку и одарил меня широкой усмешкой.
10:30. На экране вспыхнула надпись «Вас ожидает сообщение». Нажала кнопку приема и прочитала:
Сообщение= дня= Джонс Фригидная= корова. Клив
Я рассмеялась. Просто ничего не могла с собой поделать. Когда я обернулась в сторону его небольшого застекленного кабинета, он с каким-то облегчением и симпатией мне улыбался. Все равно не собираюсь ему отвечать.
10:35. Хотя не ответить – это как-то невежливо. 10:45. Боже, мне надоело!
10:47. Я просто пошлю ему крошечное дружеское сообщение, ничего особенного, надо же восстановить хорошие отношения.
11:00. Хи-хи. Чтобы напугать Даниела, я отослала сообщение от имени Перпетуи.
Сообщение для Клива
Довольно-таки трудно достигнуть
своей цели, заставляя персонал
терять время на посторонние
сообщения
Перпетуя
P. S. Юбка Бриджит очень
плохо себя чувствует, и я отослала ее
домой.
22:00. Хм-м-м. Мы с Даниелом весь день обменивались сообщениями. Но нет и намека на то, что я буду спать с ним.
Вечером снова позвонила родителям, но никто не ответил. Оч. странно.
* * *
9 февраля, четверг128 фунтов (избыточный вес, по-видимому, вызван зимними условиями: организм стремится сформировать защитный слой жира), порций алкоголя – 4, сигарет – 12 (оч. хор.), калорий – 2845 (оч. посредственно).
21:00. Мне оч. нравится песня «Страна зимних чудес». Она напоминает о том, что мы находимся под покровительством стихий и не должны так уж сильно стараться быть утонченными или работящими, а должны просто сохранять тепло и смотреть телек.
Вот уже в третий раз на этой неделе я позвонила маме с папой и не получила ответа. Может быть, Гейблз отрезан от мира из-за снегопада? В отчаянии я беру трубку и набираю номер своего брата Джеми в Манчестере – только чтобы услышать одну из его веселых записей на автоответчике: журчание струйки, затем голос Джеми, прикидывающегося, будто он президент Клинтон в Белом доме, звук спускаемой воды в туалете и в качестве фона – умильное хихиканье его подружки.
21:15. Только что позвонила родителям три раза подряд, каждый раз выдерживая по двадцать гудков. В конце концов мама взяла трубку и странным тоном сказала, что сейчас говорить не может, но в конце недели перезвонит.
* * *
11 февраля, суббота125 фунтов, порций алкоголя – 4, сигарет – 18, калорий 1467 (но сожженных во время похода по магазинам).
Только что вернулась из магазина и услышала на автоответчике папино послание – он спрашивает, не смогу ли я пообедать с ним в воскресенье. Меня пробил холодный пот. Папа никогда по собственной инициативе не приезжает в воскресенье в Лондон, чтобы пообедать со мной. Он кушает ростбиф, или лосося, или молодую картошку дома, с мамой.
– Не перезванивай, – закончил он сообщение. – Увидимся завтра.
Что происходит? В волнении я сбегала за угол и купила сигареты. Когда вернулась, услышала сообщение от мамы. Вероятно, она тоже завтра приедет ко мне на ланч. Привезет с собой кусок лосося и будет у меня около часа дня.
Снова позвонила брату, прослушала двадцатисекундное выступление Брюса Спрингстина, а затем рычание Джеми: «Бэби, мне с рождения не хватает… времени на автоответчике!»
* * *
12 февраля, воскресенье125 фунтов, порций алкоголя – 5, сигарет – 23 (неудивительно), калорий – 1647.
11:00. О боже, нельзя же, чтобы они оба приехали в одно и то же время. Это слишком уж похоже на французский фарс. Может, вся эта заваруха с ланчем – просто родительский розыгрыш, задуманный в результате чрезмерного их пристрастия к популярным телевизионным программам? Может, мама появится с живым лососем, яростно бьющимся на сковородке, и объявит, что уходит от папы к нему. А может, папа, одетый как циркач, будет висеть вверх ногами за окном, а потом ворвется и начнет лупить маму по голове овечьим пузырем; или вдруг выпадет лицом вниз из шкафа для белья с пластмассовым ножом, приделанным к спине. Единственное, что поможет мне собраться с мыслями, это «Кровавая Мери». В конце концов, уже почти полдень.
12:05. Позвонила мама.
– Хорошо, пускай едет он, – заявила она. – Пускай он, черт возьми, сделает все по-своему, как обычно. – (Моя мама никогда не ругается. Она выражается словами «проклятый» или «о, господи».) – А я, черт возьми, буду, как обычно, заниматься своими делами. Я вычищу весь дом, как тупая немецкая Гретхен или Женщина-невидимка!
Возможно ли, постижимо ли, чтобы она выпила?! Моя мама никогда ничего не пила, кроме одного бокала сливочного шерри в воскресенье вечером. Так повелось с тех пор, как в 1952 году она слегка охмелела от пинты сидра на двадцать первом дне рождения Мейвис Эндерби, о чем она не позволяет забыть ни себе, ни кому-либо еще. «Нет ничего хуже пьяной женщины, дорогая».
– Мам. Ну что ты. Давайте мы все вместе обсудим это за ланчем, – пролепетала я, как будто это был семейный сериал и к концу ланча мама с папой должны были взяться за руки, а я, с ярким рюкзачком за спиной, мило подмигивать в камеру.
– Что ж, подожди, – мрачно изрекла мама. – Ты увидишь, что из себя представляют мужчины.
– Но я уже… – заикнулась я.
– Я сейчас ухожу, – перебила она. – Я собираюсь пойти к любовнику!
В два часа в дверях появился папа с аккуратно сложенным номером «Санди телеграф» в руке. Он сел на диван, сморщился, и по щекам его заструились слезы.
– Она такая с тех пор, как съездила в Альбуфейру с Юной Олконбери и Одри Коул, – рыдал папа, пытаясь вытирать слезы кулаком. – Когда она вернулась, начала повторять, что хочет, чтобы ей платили за домашнюю работу, и что она потратила жизнь на то, что была нашей рабыней. – Нашей рабыней? Так я и знала. Во всем виновата я. Если бы я была лучше, мама никогда не разлюбила бы папу. – Она хочет, чтобы я на какое-то время уехал, так она говорит, и… и… – он замолчал и лишь тихо всхлипывал.
– И что, пап?
– Она сказала, что я думаю, будто клитор – это что-то из коллекции чешуекрылых Найджела Коула.
* * *
13 февраля, понедельник127 фунтов, порций алкоголя – 5, сигарет – 0 (духовное обогащение отбивает потребность в курении – существенный прогресс), калорий – 2845.
Хотя я очень переживаю из-за родителей, не могу не признать, что параллельно испытываю преступное чувство удовлетворения своей новой ролью няньки и (правда, это только мое мнение) мудрого советчика. Я так давно не помогала ближнему, что теперь переживаю новые пьянящие ощущения. Как раз этого мне и не хватало в жизни. Меня посещают мысли о возможности вступить в Общество добрых самаритян или стать учителем в воскресной школе, готовить суп для бездомных (или, как предлагает мой друг Том, выпекать маленькие пирожки с острым соусом), а может, даже переучиться на врача. А ещё лучше завести роман с врачом, тогда можно заодно удовлетворять сексуальные и духовные потребности. Я даже начала подумывать о том, чтобы послать свой адрес в рубрику «Одинокие сердца» в журнал «Ланцет». Я могла бы сидеть у него на телефоне, отшивать пациентов, вызывающих врача ночью, готовить ему маленькие суфле из овечьего сыра и в конце концов, в шестьдесят лет, порвать с ним самым скверным образом, прямо как моя мама.
О, боже. Завтра День святого Валентина. Почему? Почему? Почему весь мир так устроен, что люди, не имеющие романтических отношений, чувствуют себя идиотами, когда всем давно известно, что романтика все равно не срабатывает. Посмотрите на королевскую семью. Посмотрите на маму с папой.
Ну и ладно. День святого Валентина – чисто коммерческое, циничное предприятие. Я отношусь к нему абсолютно равнодушно.
* * *
14 февраля, вторник126 фунтов, порций алкоголя – 2 (романтическое угощение в День св. Валентина – 2 бутылки пива, за свой счет, уф-ф-ф), сигарет – 12, калорий – 1545.
8:00. Ах, как это сентиментально. День святого Валентина. Интересно, пришла ли уже почта. А вдруг там будет открытка от Даниела. Или от тайного воздыхателя. Или цветы, или шоколадные сердечки. Я и впрямь очень волнуюсь.
На мгновение дико обрадовалась, когда обнаружила в холле букет роз. Даниел! Бросилась вниз и ликующе схватила букет, но в этот момент открылась дверь нижней квартиры и вышла Ванесса.
– У-у-у, какая прелесть, – с завистью произнесла она. – От кого это?
– Не знаю! – застенчиво ответила я, разглядывая карточку. – Ах-х-х… – и моя радость улетучилась. – Это тебе.
– Не расстраивайся. Смотри, зато это тебе, – ободрила меня Ванесса.
Это была выписка со счета в банке.
Чтобы поднять настроение, решила по дороге на работу выпить капуччино и съесть шоколадный круассан. Шут с ней, с фигурой. Никакого смысла, все равно меня никто не любит и никому я не нужна.
Уже на входе в метро можно было легко определить, кто получил открытку, а кто нет. Все вертели головами, стараясь заглянуть друг другу в глаза, и либо ухмылялись, либо отворачивались с независимым видом.
Добралась до офиса и обнаружила, что Перпетуя получила букет цветов размером с овцу, и он стоит у неё на столе.
– Ну, Бриджит! – рявкнула она так, чтобы всем было слышно. – Сколько ты получила «валентинок»?
– За-ткнис-с-с-с-сь.
– Да ладно! Сколько?
Мне показалось, что сейчас она схватит меня за ухо и начнет его выкручивать или проделает ещё что-нибудь в этом роде.
– Все это нелепо и бессмысленно. Чисто коммерческое предприятие.
– Я знала, что ты ничего не получишь, – заявила Перпетуя.
И тут только я заметила, что Даниел слушает нас с другого конца комнаты и смеется.
* * *
15 февраля, средаНеожиданный сюрприз. Уже выходила из квартиры на работу, когда заметила на столе розовый конверт – очевидно, запоздавшая «валентинка», – на котором значилось: «Сумрачной прелестнице». На секунду я разволновалась, вообразив, что это для меня, и неожиданно представив себя темным и загадочным объектом желания всех мужчин на улице. Но потом я вспомнила проклятую Ванессу, её темные волосы и изящную короткую стрижку.
21:00. Только что вернулась, и открытка ещё лежит. 22:00. Все ещё лежит.
23:00. Невероятно. Открытка до сих пор там. Может, Ванесса ещё не пришла?
* * *
16 февраля, четверг124 фунта (потеря веса благодаря беготне по лестнице), порций алкоголя – 0 (отлично), сигарет – 5 (отлично), калорий – 2452 (не оч. хор.), походов вниз с целью проверить наличие розового конверта – 18 (плохо с психологической точки зрения, но оч. хор. физкультурное упражнение).
Открытка все ещё там! Ясно – это все равно что взять последнюю конфету из коробки или съесть последний кусок торта. Мы обе слишком хорошо воспитаны, чтобы вскрыть конверт.
* * *
17 февраля, пятница124 фунта, порций алкоголя – 1 (оч. хор.), сигарет – 2 (оч. хор.), калорий – 3241 (плохо, но они сгорели, пока я носилась вверх-вниз по лестнице), проверок наличия открытки – 12 (одержимость).
9:00. Открытка до сих пор на столе. 21:00. Все ещё лежит.
21:30. Так и лежит. Терпеть дальше я уже не могла. По аппетитным запахам, исходящим из квартиры Ванессы, я догадалась, что она дома, и постучала.
– Это, должно быть, тебе, – я протянула ей конверт, как только она открыла дверь.
– Ой, а я думала, что это тебе, – отозвалась Ванесса.
– Так давай откроем? – предложила я.
– О'кэй.
Я отдала ей конверт, она с хихиканьем вернула его мне. Я снова протянула его ей. Обожаю женщин!
– Давай, – подбодрила я Ванессу, и она вскрыла конверт кухонным ножом, который держала в руках. Там обнаружилась довольно красивая открытка – как будто её покупали в художественной галерее.
У Ванессы вытянулось лицо.
– Мне это ни о чем не говорит, – сообщила она, возвращая мне открытку.
Надпись гласила: «Продукт нелепого и бессмысленного коммерческого предприятия – для моей дорогой фригидной коровы».
От неожиданности я взвизгнула.
22:00. Только что позвонила Шерон и изложила ей все. Она сказала, что я не должна терять голову из-за дешевой открытки, а должна дать отставку Даниелу, потому что он не очень положительный человек и ничего хорошего из этого не выйдет.
Позвонила Тому, чтобы узнать его мнение, в особенности по поводу того, стоит ли мне позвонить Даниелу на выходных.
– Не-е-е-е-ет! – завопил Том.
Он задал мне кучу вопросов-тестов – например, как Даниел вел себя последние несколько дней, когда, послав открытку, не получил от меня никакого ответа. Я сообщила, что мне показалось, будто он держался кокетливее, чем обычно. Директива Тома: подождать до следующей недели и оставаться в стороне.
* * *
18 февраля, суббота126 фунтов, порций алкоголя – 6, сигарет – 6, калорий 2746, угаданных чисел в лотерейном билете – 2 (оч. хор.).
Наконец я поняла суть маминой и папиной проблемы. Я уже начала подозревать, что события развиваются по сценарию, основанному на постпортугальских настроениях и сильно осложненному Днем святого Валентина. Я всерьез опасалась, что открою «Санди пипл» и обнаружу там фотографию, на которой мама, щеголяя высветленными локонами и обтягивающей кофтой леопардовой расцветки, сидит на диване с неким парнем в застиранных джинсах по имени Гонсалес и объясняет, что, если ты действительно любишь человека, сорокашестилетняя разница в возрасте не имеет значения.
Сегодня она попросила меня пообедать с ней в кафетерии универмага «Дикенс и Джонс», и я спросила прямо в лоб, есть ли у неё кто-то.
– Нет. Никого у меня нет, – ответила она, уставившись вдаль смелым и меланхоличным взглядом, который, я могу поклясться, она слизала у принцессы Дианы.
– Ну и почему же тогда ты так жестоко поступаешь с папой? – поинтересовалась я.
– Дорогая, все дело лишь в том, что, когда твой отец ушел на пенсию, я осознала, что потратила тридцать пять лет без отдыха на то, чтобы содержать в порядке его дом, растить его детей…
– Мы с Джеми и твои дети тоже, – обиженно вставила я.
– …и его-то работа закончилась, а моя все продолжалась, и в точности то же самое я чувствовала и раньше, когда вы были маленькими и наступали выходные. У человека всего одна жизнь. Я просто приняла решение изменить ситуацию и провести остаток жизни в заботах о себе самой, для разнообразия.
Идя платить в кассу, я обдумывала мамины слова и старалась, как феминистка, понять мамину точку зрения. И тут мой взгляд упал на высокого мужчину представительного вида, с седыми волосами, в кожаном пиджаке европейского стиля, с кейсом в руках, таким, какие обычно носят джентльмены. Он заглядывал в кафе, постукивая по наручным часам и вопросительно поднимая брови. Я быстро обернулась и успела увидеть, как мама артикулирует: «Подожди минутку» – и виновато кивает в мою сторону.
В тот момент я не стала ничего говорить маме, просто попрощалась и ушла, а затем потихоньку вернулась и стала следить за ней, дабы удостовериться в том, что я ничего не нафантазировала. Так и есть, через какое-то время я увидела, как мама бродит по парфюмерному отделу в компании с высоким красавцем, брызгает все что попало на запястья, подносит их ему к носу и кокетливо смеется.
Вернулась домой и услышала на автоответчике послание от моего брата Джеми. Сразу же перезвонила ему и все рассказала.
– Ради бога, Бридж, – расхохотался он. – Ты так повернута на сексе, что если увидишь, как мама принимает причастие, то решишь, что она заигрывает с викарием. Ты получила в этом году хоть одну открытку?
– Конечно, да, – сердито ответила я.
Джеми снова захохотал, а потом сказал, что ему надо идти, потому что они с Беккой собираются в парк заниматься тай-цзи.
* * *
19 февраля, воскресенье125 фунтов (оч. хор., но исключительно из-за волнения), порций алкоголя – 2 (но сегодня воскресенье), сигарет – 7, калорий – 2100.
Позвонила маме, чтобы предъявить ей обвинение во встречах с пожилым красавцем, с которым я её видела после нашего ланча.
– А-а-а, видимо, ты имеешь в виду Джулиана, – пропела она.
И этим она тут же себя выдала. Говоря о своих друзьях, мои родители никогда не называют их по именам. Это всегда Юна Олконбери, Одри Коул, Брайан Эндерби: «Ты же знаешь Дэвида Рикеттса, дорогая, – он женат на Антее Рикеттс, которая состоит в клубе „Лайфбоут“. Так они показывают, что в глубине души прекрасно знают, что я не имею ни малейшего представления о том, кто такая Мейвис Эндерби, даже если они собираются беседовать о Брайане и Мейвис Эндерби в течение ближайших сорока минут, как будто с четырех лет у меня никого ближе их не было.
Я сразу же поняла, что Джулиан не окажется участником какого-нибудь обеда в клубе «Лайфбоут» и у него не окажется жены, которая бы состояла в клубе «Лайфбоут», «Ротари» или в «Обществе друзей св. Георга». И ещё я почувствовала, что мама встретила его в Португалии, до того, как возникла эта проблема с папой, и он запросто может оказаться не столько Джулианом, сколько Хулио. Я чувствовала (надо смотреть правде в глаза), что Хулио и есть эта папина проблема.
Я высказала маме свое подозрение. Она все отрицала. И даже преподнесла мне искусно состряпанный сюжет о том, как Джулиан столкнулся с ней в Марбл-Арч, в универмаге «Маркс и Спенсер», так что она уронила себе прямо на ногу только что купленный деликатесный круазет, а потом напоил её кофе в «Селфриджес», из чего возникла крепкая платоническая дружба, протекающая исключительно на базе кафетериев в универмагах.
Странно. Когда люди бросают близкого человека из-за романа с кем-нибудь еще, неужели они думают, что будет лучше, если они сделают вид, будто у них никого нет? Неужели они так уверены, будто брошенному человеку будет легче считать, что его бросили просто потому, что не могли его больше выносить, а зато теперь у любимого существа есть все шансы недели через две встретить какую-нибудь высокую фигуру вроде Омара Шарифа с джентльменским кейсом, в то время как бывший возлюбленный проводит вечера, рыдая при виде забытой зубной щетки? Они похожи на тех людей, которые вместо правды изобретают ложь, чтобы оправдать себя, даже если правда лучше лжи.