Филенко Евгений. Бой на Калиновом мосту

   — Настраиваю амуроскоп… Коля, хватай его за детектор!
   Прибор зацокал, будто белка, у которой отняли кедровую шишку.
   — Год 2999, — зачитал показания табло Фомин. — Рамона Флетчер — двадцать пять лет, восемьдесят процентов… Отказ, Ким Сон, семьдесят лет, девяносто два процента… Отказ. Астрида Звездолетова…
   — Ну и параметры! — удивилась девушка Света.
   — Веяние времени, — пояснил Тимофеев. — Должно быть, эпоха прорыва в Галактику.
   — Год 2994. Отказ… отказ… отказ… Глядите-ка: опять Ким Сон, ей уже шестьдесят пять лет, а все те же девяносто два процента! И незамужем…
   — Тебя не нашла, — сочувственно промолвила Света.
   — Еще пять лет долой. Отказ… Отказ… Снова Ким Сон!
   — Бедная девушка, — пожалела ее Света. — А почему ты, Коля, всем отказываешь? Ты кого-то ищешь?
   — Да нет, собственно… — смутился Фомин.
   — Ищет, ищет, — заверил Тимофеев. — Он стопроцентного соответствия домогается.
   — Год 2974, — продолжал Фомин. — Отказ… Дубрава Листопад, девяносто процентов… Сольвик Антонова, девяносто семь процентов. Ева-Лилит Миракль, девяносто три процента… Что за имена они там напридумывают?! Глядите-ка: Анна Тимофеева, двадцати пяти лет, и вдобавок девяносто шесть процентов!
   — Наверное, моя родственница, — мечтательно улыбнулся Тимофеев. — Видите, какой хороший человек получился!
   Света тоже улыбнулась и опустила глаза. На ее щеках сквозь ровный золотой загар проступил румянец. «Наша родственница», — подумала она с нежностью. Фомин, однако, не разделял их тайного ликования. С каждый отказом он все больше мрачнел.
   — Год 2899, — буркнул он и отступился от детектора. — Все, братцы, баста.
   — Не встретилась? — осторожно спросил Тимофеев. — Даже среди семидесяти процентов?
   Фомин молча помотал головой. Он сидел, опустив могучие плечи и уставившись в пол. Его увесистая рука безвольно скользнула в карман за папиросами.
   — Может быть, мне объяснят наконец, что происходит? — возвысила голос девушка Света.
   Железные пальцы Фомина медленно смяли пачку папирос и выронили на пол.
   — И черт с ним, с соответствием, — пробормотал он. — Кому оно нужно? Главное, чтобы любить друг дружку, беречь пуще глаза…
   — Какая уж тут любовь, — с сомнением сказал Тимофеев.
   — Обычная. Как у всех. Как у папы твоего с мамой! Прожили они без всяких амуроскопов… А мы почему-то себе не верим, чуть что за электронику хоронимся! — Фомин ударил себя кулаком по колену. — Но куда же она исчезла?!
   Затем порывисто поднялся и, не прощаясь, выбежал из комнаты.

5. О чем не подумала девушка Света

   — Никогда не подумала бы, — промолвила Света, — что от любви можно так мучиться. Любовь должна радовать, возвышать!
   — Тебе просто везло в жизни, — снова высказал горькую мысль, что весь день бередила его душу, Тимофеев. — И мне тоже…
   Он встал, чтобы закрыть окно, куда вместе с теплым вечерним воздухом понемногу навострились и уличные комары. Но не успел он задвинуть нижнюю щеколду, как за его спиной прозвучал негромкий хлопок, и остро пахнуло горелой резиной.
   — Мама… — испуганно прошептала Света.
   Тимофеев в тревоге обернулся. Девушка стояла подле стола, прижав руки к щекам, и глазами, полными слез, взирала, на амуроскоп. Над фантастическим прибором курился дымок.
   — Света! — воскликнул Тимофеев. — Ты не обожглась?
   — Я только секундочку подержалась за эту… за детектор… — причитала девушка. — А в нем что-то полыхнуло… Витенька, прости меня, я больше никогда не буду! Я даже разглядеть ничего не успела!
   — Не расстраивайся, пожалуйста, — попросил Тимофеев. — Если нужно будет, я его починю. Это совсем несложно. Ты решила убедиться, что мы подходим друг дружке?
   Света протестующе замахала руками:
   — Не нужны мне эти проценты! Нам и так хорошо… Мне просто было интересно посмотреть, как он мигает.
   — Я знаю, отчего он сгорел, — произнес Тимофеев. — Он не рассчитан на совпадение свыше ста процентов.
   — А разве такое бывает?
   — Только у нас двоих…

6. Чем занялся Тимофеев

   Пока Света устилала стол бумажными салфетками, заваривала чай и готовила бутерброды, Тимофеев занялся починкой амуроскопа. Его не оставляло досадное чувство неисполненного долга. Мысль о том, что где-то в теплых сумерках одиноко бродит неприкаянный Николай Фомин, провожая тоскующим взглядом влюбленные парочки, показалась ему ужасной. Тимофеев органически не переносил наличия несчастных людей вокруг себя. Поэтому он скоро пришел к выводу, что история с амуроскопом-невестоискателем требует продолжения.
   — Витенька, чай готов! — позвала его Света.
   — Иду, — откликнулся Тимофеев, размышляя над полуразвинченным прибором, из недр которого несло паленым. — Микросхемку бы мне… микромодульку этакую…
   — Тебе с вареньем?
   Не сразу сообразив, какое отношение варенье имеет к требуемой микросхеме, Тимофеев ринулся в дальний угол и выволок из старинного платяного шкафа не менее заслуженный чемодан, где хранились всевозможные полезные вещи, как-то: радиолампы, подшипники, часовые пружины, печатные платы… Света с выжидательным интересом наблюдала за тем, как он выпрастывает чемодан прямо на пол и роется в этом бросовом, с ее точки зрения, хламе.
   — Эврика! — провозгласил Тимофеев и поднял над головой нечто похожее на крохотную вафельку.
   — Когда ты увлечен своим делом, — ласково промолвила Света, — мне страшно хочется тебя поцеловать! Жаль, что ты этого не заметишь.
   — Неправда! — возмутился Тимофеев, включая паяльник. — Такое невозможно не заметить.
   В промежутке между первой чашкой чая и второй он успел встроить свою находку в амуроскоп, который он тут же перетащил на почетное место в центр стола.
   — Света, согласись, что этому изобретению нет цены, — сказал он неестественно громким голосом и почему-то покосился на дверь.
   — Согласна, — с готовностью подтвердила девушка.
   — А теперь, когда я увеличил одной-единственной микросхемкой и без того обширные его возможности, — декламировал народный умелец, — в нашей жизни назревает переворот. После того, как мне стал понятен основной принцип зондирования времени, новое открытие было попросту неизбежно. Представь себе: с помощью этого прибора, который отныне следует именовать темпороскопом, мы можем получить любую информацию из любой эпохи.
   — Даже из прошлого? — загорелась Света.
   — Запросто! Привычным уже способом набираем нужную дату, и на табло начинают высвечиваться все события этого дня в хронологической последовательности.
   — Но каждую минуту в мире происходят миллиарды событий!
   — Ну и что? У нас же есть ограничитель области зондирования. Уж поверь мне: в определенной точке пространства в минуту вряд ли случится больше одного события. А есть такие места, где и вовсе ничего не происходит годами.