Страница:
Кроме того, повествования во Второзаконии и Книге Иисуса Навина содержат больше серьезных противоречий, чем другие книги Библии, включая даже те, на которых отразилось влияние авторов Второзакония. Так, в Книге Иисуса Навина говорится об уничтожении ряда городов и народов. А Книга Судей, которая описывает события позднейших десятилетий, содержит утверждение, что многие такие этнические группы продолжают существовать и представляют опасность для Израиля, оставаясь непокоренными. Значит, как минимум одна из версий здесь неверна. Еще в XVIII веке английский скептик Томас Вулстон заявил: «Либо история Книги Судей, либо история Книги Иисуса Навина целиком ложна»{84}.
Никакого завоевания Земли обетованной не было?
Откуда пришли таинственные еврейские воины?
Кому понадобился миф о героическом прошлом?
Роковые пороки жителей Ханаана
Никакого завоевания Земли обетованной не было?
Даже если бы повествования девтерономистских книг были свободны от внутренних противоречий, нам трудно было бы видеть в них исторические факты из-за одного важного препятствия. Нам здесь помешала бы археология. Если сказать просто, у нас нет никаких артефактов, которые бы указывали на вторжение или наличие захватчиков в ту эпоху, когда в Ханаане должен был вести свои войны Иисус Навин{85}.
Археология Израиля (Палестины) – это обширная область знаний, в которой важное место занимают труды, посвященные концу бронзового и началу железного века, то есть той самой эпохе, когда евреи должны были покорить Ханаан и начать создавать свои поселения. Но от этих бурных событий не осталось никаких следов. Если бы повествования Библии обладали исторической точностью, такие следы были бы найдены археологами, тем более что библейские авторы старательно указывали, в каких местах что происходило. (Мы можем подробнее рассмотреть повествования о покорении Ханаана, хотя это не относится к амалекитянам и мидьянитянам, поскольку эти пастушеские племена вели кочевой образ жизни и вряд ли должны были оставить материальные следы своего существования.){86}
Библия говорит о разрушении ханаанских городов и крепостей, значит, в первую очередь нам стоит найти остатки данных поселений. Следовало бы ожидать, что эти поселения процветали в определенную эпоху – скажем, между 1500 и 1200 годами до н. э., – а затем в какой-то момент перестали существовать. На месте ханаанских городов должны были бы остаться слои разрушения с разрушенными стенами и следами пожаров, а также непогребенными телами. Археологи умеют определять эти важные признаки завоеваний и убийств в других регионах и в другие эпохи, а потому знают, как их искать. Мы должны были бы найти такие следы разрушений, причем в нескольких местах, коль скоро катастрофа коснулась разных городов, когда населенный район превратился в место бойни. Мы могли бы также найти материальные остатки, указывающие на присутствие завоевателей, – скажем, указания на появление нового стиля гончарных изделий или архитектуры. Можно было бы думать, что новые хозяева Ханаана принесли с собой какие-то элементы египетской культуры, поскольку они покинули Египет всего за несколько десятилетий до того.
Можно привести пример из позднейшей истории: в Северной Америке археологи находят следы, подобные тем, которые должна была бы оставить война по правилам херема (разумеется, используя это сравнение, я не хотел сказать, что между этими сообществами и сообществами древней Палестины существует какая-либо прямая связь). На Юго-Западе Америки можно найти остатки сгоревших домов и разрушенных культовых зданий, соответствующих кровавой борьбе с так называемым племенем анасази в XIII веке. В разрушенных селениях и крепостях были найдены скелеты мужчин, женщин и детей, оставшихся без погребения, иногда с отрубленными частями тела. Археологи могут не только утверждать, что воины там убивали всех без разбора, они могут даже сказать, как были убиты побежденные: скольких из них пытали, калечили или сжигали живьем. На костях человека можно найти повреждения от характерных типов оружия той эпохи, которые мало чем отличались от тех, какими владела армия Иисуса Навина. Победители перебили даже всех животных. В случае коренных американцев мы можем уверенно сказать, что массовые убийства и разрушения действительно имели место. Захватчики там действительно никого не щадили, и об этом свидетельствует масса археологических находок{87}.
Однако если говорить о Ханаане, здесь не было найдено буквально ни одного следа завоевания. Ханаанские города воевали один против другого, какие-то группы переживали атаки и поражения, но мы не найдем никаких признаков систематического разрушения на протяжении короткого периода, хотя следовало бы ожидать, что они остались, если библейские тексты были бы исторически достоверны. Некоторые города, якобы покоренные Иисусом Навином, на самом деле продолжали долго существовать после периода завоеваний, пока не исчезли в силу каких-то еще причин, другие места показывают, что поселения на них возникли спустя несколько веков после времен Иисуса Навина. Найдено немного селений, действительно разрушенных около 1200 года до н. э., но находки на этих местах не укладываются в картину, нарисованную Библией, вероятно, разрушения здесь дело рук не евреев, а каких-то еще противников.
Можно найти немало примеров ситуаций, когда археологические находки не подтверждают то, что сказано в Библии. Так, скажем, Иерихон действительно был древним городом – одним из древнейших поселений на всей нашей планете, – и он многократно подвергался осадам и разрушению, однако исследователи считают, что во времена покорения Ханаана никакого города с жителями на этом месте не было. Как не было и Гая, где, если верить Библии, также произошли ужасные массовые убийства. Маккеда вообще возникла не ранее Х века до н. э. Из всех мест побоищ, о которых говорит Библия, археологи нашли только одно, которое соответствует описанному – город Хазор, вероятно, покоренный и разрушенный примерно в подходящее время, но и здесь ученые продолжают спорить об интерпретации полученных данных{88}.
Если собрать все соответствующие археологические свидетельства, можно сказать, что войны Иисуса Навина не оставили никаких следов. Археолог Уильям Девер, оценив накопленные факты, делает следующее заключение: находки «почти никак не подтверждают историчность повествования Библии о масштабном и согласованном завоевании Ханаана израильтянами»{89}. Возможно, автор VIII века до н. э. знал, где находятся самые живописные развалины, но мало что знал о существовании городов на этих местах в прошлом. Само имя города Гая происходит от еврейского слова, означающего «развалины». Автор не знал, когда эти древние поселения перестали существовать – были они разрушены триста или тысячу лет назад? – и придумал легенду о масштабном завоевании, чтобы объяснить их гибель.
Археология Израиля (Палестины) – это обширная область знаний, в которой важное место занимают труды, посвященные концу бронзового и началу железного века, то есть той самой эпохе, когда евреи должны были покорить Ханаан и начать создавать свои поселения. Но от этих бурных событий не осталось никаких следов. Если бы повествования Библии обладали исторической точностью, такие следы были бы найдены археологами, тем более что библейские авторы старательно указывали, в каких местах что происходило. (Мы можем подробнее рассмотреть повествования о покорении Ханаана, хотя это не относится к амалекитянам и мидьянитянам, поскольку эти пастушеские племена вели кочевой образ жизни и вряд ли должны были оставить материальные следы своего существования.){86}
Библия говорит о разрушении ханаанских городов и крепостей, значит, в первую очередь нам стоит найти остатки данных поселений. Следовало бы ожидать, что эти поселения процветали в определенную эпоху – скажем, между 1500 и 1200 годами до н. э., – а затем в какой-то момент перестали существовать. На месте ханаанских городов должны были бы остаться слои разрушения с разрушенными стенами и следами пожаров, а также непогребенными телами. Археологи умеют определять эти важные признаки завоеваний и убийств в других регионах и в другие эпохи, а потому знают, как их искать. Мы должны были бы найти такие следы разрушений, причем в нескольких местах, коль скоро катастрофа коснулась разных городов, когда населенный район превратился в место бойни. Мы могли бы также найти материальные остатки, указывающие на присутствие завоевателей, – скажем, указания на появление нового стиля гончарных изделий или архитектуры. Можно было бы думать, что новые хозяева Ханаана принесли с собой какие-то элементы египетской культуры, поскольку они покинули Египет всего за несколько десятилетий до того.
Можно привести пример из позднейшей истории: в Северной Америке археологи находят следы, подобные тем, которые должна была бы оставить война по правилам херема (разумеется, используя это сравнение, я не хотел сказать, что между этими сообществами и сообществами древней Палестины существует какая-либо прямая связь). На Юго-Западе Америки можно найти остатки сгоревших домов и разрушенных культовых зданий, соответствующих кровавой борьбе с так называемым племенем анасази в XIII веке. В разрушенных селениях и крепостях были найдены скелеты мужчин, женщин и детей, оставшихся без погребения, иногда с отрубленными частями тела. Археологи могут не только утверждать, что воины там убивали всех без разбора, они могут даже сказать, как были убиты побежденные: скольких из них пытали, калечили или сжигали живьем. На костях человека можно найти повреждения от характерных типов оружия той эпохи, которые мало чем отличались от тех, какими владела армия Иисуса Навина. Победители перебили даже всех животных. В случае коренных американцев мы можем уверенно сказать, что массовые убийства и разрушения действительно имели место. Захватчики там действительно никого не щадили, и об этом свидетельствует масса археологических находок{87}.
Однако если говорить о Ханаане, здесь не было найдено буквально ни одного следа завоевания. Ханаанские города воевали один против другого, какие-то группы переживали атаки и поражения, но мы не найдем никаких признаков систематического разрушения на протяжении короткого периода, хотя следовало бы ожидать, что они остались, если библейские тексты были бы исторически достоверны. Некоторые города, якобы покоренные Иисусом Навином, на самом деле продолжали долго существовать после периода завоеваний, пока не исчезли в силу каких-то еще причин, другие места показывают, что поселения на них возникли спустя несколько веков после времен Иисуса Навина. Найдено немного селений, действительно разрушенных около 1200 года до н. э., но находки на этих местах не укладываются в картину, нарисованную Библией, вероятно, разрушения здесь дело рук не евреев, а каких-то еще противников.
Можно найти немало примеров ситуаций, когда археологические находки не подтверждают то, что сказано в Библии. Так, скажем, Иерихон действительно был древним городом – одним из древнейших поселений на всей нашей планете, – и он многократно подвергался осадам и разрушению, однако исследователи считают, что во времена покорения Ханаана никакого города с жителями на этом месте не было. Как не было и Гая, где, если верить Библии, также произошли ужасные массовые убийства. Маккеда вообще возникла не ранее Х века до н. э. Из всех мест побоищ, о которых говорит Библия, археологи нашли только одно, которое соответствует описанному – город Хазор, вероятно, покоренный и разрушенный примерно в подходящее время, но и здесь ученые продолжают спорить об интерпретации полученных данных{88}.
Если собрать все соответствующие археологические свидетельства, можно сказать, что войны Иисуса Навина не оставили никаких следов. Археолог Уильям Девер, оценив накопленные факты, делает следующее заключение: находки «почти никак не подтверждают историчность повествования Библии о масштабном и согласованном завоевании Ханаана израильтянами»{89}. Возможно, автор VIII века до н. э. знал, где находятся самые живописные развалины, но мало что знал о существовании городов на этих местах в прошлом. Само имя города Гая происходит от еврейского слова, означающего «развалины». Автор не знал, когда эти древние поселения перестали существовать – были они разрушены триста или тысячу лет назад? – и придумал легенду о масштабном завоевании, чтобы объяснить их гибель.
Откуда пришли таинственные еврейские воины?
Не менее таинственно выглядят еврейские завоеватели, о которых говорит Библия. У ученых существовали разные теории на этот счет, но в данный момент они утверждают, что нет никаких фактов, указывающих на то, что в описываемую эпоху началось массовое вторжение чужеземцев в Ханаан. Чем глубже мы изучаем древних евреев, тем ярче видим их сходство с ханаанеями{90}.
На Ближнем Востоке регулярно происходили завоевания, оборачивавшиеся для кого-то катастрофой, в ту самую эпоху, когда заканчивался бронзовый век и наступал век железный. Сама такая перемена названий, быть может, имеет отношение к конфликтам того времени, поскольку новые технологии войны и новые типы оружия нарушили сложившееся равновесие сил. Некоторые же ученые считают, что политическую бурю вызвала какая-то планетарная катастрофа: внезапная перемена климата либо, быть может, извержение гигантского вулкана в каком-то отдаленном месте на земном шаре. Каковы бы ни были причины нарушения равновесия, его последствия были весьма разрушительными{91}.
Между 1600 и 1200 годами до н. э. на Ближнем Востоке и в Средиземноморье доминировало несколько богатых и процветающих империй: новое царство Египта, империя хеттов в Малой Азии и Сирии, микенские царства в Греции и на побережье Эгейского моря. Но внезапно в течение всего лишь нескольких десятилетий существование всех их оказалось под угрозой. Большинство из них, за исключением Египта, развалилось на фоне войн и массового переселения народов. Мощные группы кочующих разбойников, так называемые «морские народы», стали реальной угрозой для старой системы империй, а особенно опасными они были для городов на побережье, скажем, Сирии или Ханаана. К таким новым мигрантам принадлежали, в частности, филистимляне, которые часто оказывались смертельными врагами царства израильтян при Сауле и Давиде. По всему цивилизованному миру великие города и дворцы разрушались или оставались в запустении, городская жизнь и торговля переживали кризис. В некоторых районах сообщества вырождались до такой степени, что утрачивали грамотность{92}.
В результате наступил древний Темный век. И действительно, эта эпоха напоминала позднейший период падения Римской империи, и она, как и в новый Темный век, осталась в памяти легендарным временем с его выдающимися героями. Теоретически один и тот же человек мог бы тогда наблюдать и гибель Трои, и покорение Ханаана евреями.
Если бы не различные библейские тексты, многие современные археологи создали бы примерно такую реконструкцию истории древнего Израиля. В течение бронзового века Палестина и юг Сирии были наполнены процветающими городами-государствами ханаанеев. Мы многое знаем об этих сообществах благодаря богатой коллекции писем XIV века, найденной в Амарне (Египет), которая показывает, что местные представители Египта и вассалы в Сирии и Палестине искали у двора фараона помощи и защиты. В XIII веке в этом регионе доминировал Египет, хотя у него был могущественный соперник на севере – империя хеттов. Ближе к концу бронзового века возникли новые поселения на относительно бедной холмистой земле, примерно соответствующей району Западного берега в нынешней Палестине, который до войны арабов с Израилем 1967 года контролировался Иорданией. Во второй половине XIII века старые социальные структуры стали хуже работать из-за беспокойной обстановки на всем тогдашнем Ближнем Востоке. Поскольку городская жизнь и торговля переживали упадок, возросло значение пастушества и кочевого образа жизни. Из-за кризиса на холмистую землю переселилось немало ханаанеев, так что населенность этой области резко возросла{93}.
Возможно, эти новые сообщества хотели сознательно обособиться от культуры Ханаана, отказываясь платить налоги, участвовать в принудительных работах, давать солдат для армии и переживать на себе общий гнет эксплуатации со стороны богатой элиты. К этим «дезертирам», как считает Уильям Девер, присоединились маргиналы из городов, разбойничьи шайки разорившихся людей, беженцы, насильственно переселенные члены враждебных племен и пастухи-кочевники. Здесь действительно могли оказаться и бывшие рабы, убежавшие из Египта. И эта последняя группа рассказывала истории об исходе и освобождении, которые позже усвоило все это общество. После периода консолидации, когда они были маргиналами с точки зрения ханаанского общества, эти группы вышли на историческую сцену как народ Израиля, который впервые в истории упоминается в надписи египетского фараона Мернептаха в 1207 году до н. э. Но и в этот момент их численность могла быть незначительной – может быть, несколько сот домашних хозяйств. «Одни из них родились израильтянами, другие стали ими по своему выбору». Как бы там ни было, общность, носящая имя Израиль, действительно существовала{94}.
Это новое сообщество нам будет проще понять, если мы рассмотрим другие группы жителей возвышенностей, обитавших рядом с соседними государствами или империями. Иногда к таким группам примыкали беглые рабы, создававшие жизнеспособные сообщества. Некоторые их языки все еще указывают на связь между бегством из плена и географией. Когда испанцы покорили Новый мир, они стали использовать специальное слово для беглых рабов – cimarron, человек, обитающий на вершине (cima) горы. (В свою очередь, отсюда пошло английское слово для беглого раба – maroon.) Каково бы ни было происхождение подобных сообществ, им удавалось сопротивляться требованиям эксплуататоров – государств и царств, а некоторые из них считали своими родоначальниками харизматических вождей или пророков. Если принять эту точку зрения, окажется, что в историческом смысле Израиль не был чем-то исключительным, хотя ему удалось создать устойчивую мифологию о своем происхождении{95}.
О том, что именно представляло собой это новое общество и что было главными отличительными характеристиками израильтянина, все еще ведутся споры. Библия практически ничего не говорит нам о взаимоотношениях между евреями и жителями Ханаана, как будто последние – это кто-то вроде пришельцев с чужой планеты. Однако языки соседей настолько близки один к другому, так что в написанной в VIII веке до н. э. главе 19 Книги пророка Исайи говорится о том, что еврейский – это «язык Ханаана». Письменная речь также указывает здесь на родство. Предшественником арамейского и еврейского шрифтов был ханаанский, а древнейший из известных нам примеров еврейского письма – так называемый остракон из Кейафы Х века до н. э. – написан протоханаанским шрифтом. Таким образом, книжники, записывавшие истории об уничтожении ханаанеев, пользовались шрифтом, созданным на основе письменности этого злейшего врага. Вероятно, Израиль стал сильнее выделяться на фоне соседей через столетие или более после эпохи Мернептаха, когда он стал примерно такой общностью, которую описывает Библия. Археологические находки показывают, что он выходит на сцену скромно – об этом свидетельствуют новый стиль домов и, возможно, следы того, что израильтяне не едят свинину, – но его отличие от более древних сообществ не было слишком разительным. Если бы вы оказались около 1150 года на одной из дорог Палестины и увидели бы на ней одинокого путника, как бы вы смогли отличить ханаанея от израильтянина? Быть может, по одежде, по орнаменту или прическе, по его манере речи – говорил ли он с особым местным акцентом? Не менее интересным была бы подобная встреча с женщиной. Что ее выделяло? Быстрее или медленнее женщины усваивали израильскую идентичность – что бы это слово ни значило? Вероятно, эти этнические маркеры вначале были скромными, но потом они приобрели великое значение, и возможно, на протяжении десятилетий израильтяне и ханаанеи, обретшие свои видимые отличительные черты, дрались друг с другом. Но эти отличия возникли уже в самом Ханаане, их не принесли сюда из пустыни воины Иисуса Навина{96}.
Нам даже трудно судить о том, насколько религия израильтян отличалась от веры его соседей. Ханаанеи поклонялись большой семье богов и богинь, которых они прославляли в определенные сроки в святилищах, рассеянных по всей стране, на холмах, где были алтари и изображения. Как утверждает Библия, израильтяне были строгими приверженцами монотеизма, чем радикально отличались от жителей Ханаана. Они верили в единого Бога, который стоял вне всякого сравнения с прочими богами и богинями, и ему поклонялись лишь в одном храме в Иерусалиме. Это был чистый яхвизм, верность одному истинному Богу, YHWH, само имя которого было такой святыней, что его нельзя было произносить. Позднейшие библейские авторы указывали на то, что яхвизм существовал бок о бок с другими религиями и что цари и пророки боролись за то, чтобы Израиль не вернулся к состоянию древнего политеизма, язычества и поклонения явлениям природы. Читая Библию, мы представляем себе многовековой конфликт между двумя совершенно разными типами веры с их отличающимися практиками{97}.
Однако историк должен отнестись к этой картине скептически. Согласно Библии этих языческих практик придерживалось туземное население Ханаана, которое было полностью истреблено или изгнано Иисусом Навином с его воинами. Но это скорее отражает попытку реформаторов из числа яхвистов в VIII веке до н. э. передать свои идеи и стремления через истории далекого прошлого, написанные задним числом. В те годы, скажем, в XII или XI веках, религия Израиля все еще сильно походила на религию его соседей в Ханаане и включала в себя поклонение богиням. Сельские холмы со святилищами, против которых так яростно выступали пророки и реформаторы, свидетельствовали о древней религии евреев, которые поклонялись как великому Богу YHWH, так и другим божествам обоих полов{98}. И если даже еврейские завоеватели на самом деле покорили Ханаан, мы не можем судить о том, стояли ли за этим какие-либо религиозные мотивы.
На Ближнем Востоке регулярно происходили завоевания, оборачивавшиеся для кого-то катастрофой, в ту самую эпоху, когда заканчивался бронзовый век и наступал век железный. Сама такая перемена названий, быть может, имеет отношение к конфликтам того времени, поскольку новые технологии войны и новые типы оружия нарушили сложившееся равновесие сил. Некоторые же ученые считают, что политическую бурю вызвала какая-то планетарная катастрофа: внезапная перемена климата либо, быть может, извержение гигантского вулкана в каком-то отдаленном месте на земном шаре. Каковы бы ни были причины нарушения равновесия, его последствия были весьма разрушительными{91}.
Между 1600 и 1200 годами до н. э. на Ближнем Востоке и в Средиземноморье доминировало несколько богатых и процветающих империй: новое царство Египта, империя хеттов в Малой Азии и Сирии, микенские царства в Греции и на побережье Эгейского моря. Но внезапно в течение всего лишь нескольких десятилетий существование всех их оказалось под угрозой. Большинство из них, за исключением Египта, развалилось на фоне войн и массового переселения народов. Мощные группы кочующих разбойников, так называемые «морские народы», стали реальной угрозой для старой системы империй, а особенно опасными они были для городов на побережье, скажем, Сирии или Ханаана. К таким новым мигрантам принадлежали, в частности, филистимляне, которые часто оказывались смертельными врагами царства израильтян при Сауле и Давиде. По всему цивилизованному миру великие города и дворцы разрушались или оставались в запустении, городская жизнь и торговля переживали кризис. В некоторых районах сообщества вырождались до такой степени, что утрачивали грамотность{92}.
В результате наступил древний Темный век. И действительно, эта эпоха напоминала позднейший период падения Римской империи, и она, как и в новый Темный век, осталась в памяти легендарным временем с его выдающимися героями. Теоретически один и тот же человек мог бы тогда наблюдать и гибель Трои, и покорение Ханаана евреями.
Если бы не различные библейские тексты, многие современные археологи создали бы примерно такую реконструкцию истории древнего Израиля. В течение бронзового века Палестина и юг Сирии были наполнены процветающими городами-государствами ханаанеев. Мы многое знаем об этих сообществах благодаря богатой коллекции писем XIV века, найденной в Амарне (Египет), которая показывает, что местные представители Египта и вассалы в Сирии и Палестине искали у двора фараона помощи и защиты. В XIII веке в этом регионе доминировал Египет, хотя у него был могущественный соперник на севере – империя хеттов. Ближе к концу бронзового века возникли новые поселения на относительно бедной холмистой земле, примерно соответствующей району Западного берега в нынешней Палестине, который до войны арабов с Израилем 1967 года контролировался Иорданией. Во второй половине XIII века старые социальные структуры стали хуже работать из-за беспокойной обстановки на всем тогдашнем Ближнем Востоке. Поскольку городская жизнь и торговля переживали упадок, возросло значение пастушества и кочевого образа жизни. Из-за кризиса на холмистую землю переселилось немало ханаанеев, так что населенность этой области резко возросла{93}.
Возможно, эти новые сообщества хотели сознательно обособиться от культуры Ханаана, отказываясь платить налоги, участвовать в принудительных работах, давать солдат для армии и переживать на себе общий гнет эксплуатации со стороны богатой элиты. К этим «дезертирам», как считает Уильям Девер, присоединились маргиналы из городов, разбойничьи шайки разорившихся людей, беженцы, насильственно переселенные члены враждебных племен и пастухи-кочевники. Здесь действительно могли оказаться и бывшие рабы, убежавшие из Египта. И эта последняя группа рассказывала истории об исходе и освобождении, которые позже усвоило все это общество. После периода консолидации, когда они были маргиналами с точки зрения ханаанского общества, эти группы вышли на историческую сцену как народ Израиля, который впервые в истории упоминается в надписи египетского фараона Мернептаха в 1207 году до н. э. Но и в этот момент их численность могла быть незначительной – может быть, несколько сот домашних хозяйств. «Одни из них родились израильтянами, другие стали ими по своему выбору». Как бы там ни было, общность, носящая имя Израиль, действительно существовала{94}.
Это новое сообщество нам будет проще понять, если мы рассмотрим другие группы жителей возвышенностей, обитавших рядом с соседними государствами или империями. Иногда к таким группам примыкали беглые рабы, создававшие жизнеспособные сообщества. Некоторые их языки все еще указывают на связь между бегством из плена и географией. Когда испанцы покорили Новый мир, они стали использовать специальное слово для беглых рабов – cimarron, человек, обитающий на вершине (cima) горы. (В свою очередь, отсюда пошло английское слово для беглого раба – maroon.) Каково бы ни было происхождение подобных сообществ, им удавалось сопротивляться требованиям эксплуататоров – государств и царств, а некоторые из них считали своими родоначальниками харизматических вождей или пророков. Если принять эту точку зрения, окажется, что в историческом смысле Израиль не был чем-то исключительным, хотя ему удалось создать устойчивую мифологию о своем происхождении{95}.
О том, что именно представляло собой это новое общество и что было главными отличительными характеристиками израильтянина, все еще ведутся споры. Библия практически ничего не говорит нам о взаимоотношениях между евреями и жителями Ханаана, как будто последние – это кто-то вроде пришельцев с чужой планеты. Однако языки соседей настолько близки один к другому, так что в написанной в VIII веке до н. э. главе 19 Книги пророка Исайи говорится о том, что еврейский – это «язык Ханаана». Письменная речь также указывает здесь на родство. Предшественником арамейского и еврейского шрифтов был ханаанский, а древнейший из известных нам примеров еврейского письма – так называемый остракон из Кейафы Х века до н. э. – написан протоханаанским шрифтом. Таким образом, книжники, записывавшие истории об уничтожении ханаанеев, пользовались шрифтом, созданным на основе письменности этого злейшего врага. Вероятно, Израиль стал сильнее выделяться на фоне соседей через столетие или более после эпохи Мернептаха, когда он стал примерно такой общностью, которую описывает Библия. Археологические находки показывают, что он выходит на сцену скромно – об этом свидетельствуют новый стиль домов и, возможно, следы того, что израильтяне не едят свинину, – но его отличие от более древних сообществ не было слишком разительным. Если бы вы оказались около 1150 года на одной из дорог Палестины и увидели бы на ней одинокого путника, как бы вы смогли отличить ханаанея от израильтянина? Быть может, по одежде, по орнаменту или прическе, по его манере речи – говорил ли он с особым местным акцентом? Не менее интересным была бы подобная встреча с женщиной. Что ее выделяло? Быстрее или медленнее женщины усваивали израильскую идентичность – что бы это слово ни значило? Вероятно, эти этнические маркеры вначале были скромными, но потом они приобрели великое значение, и возможно, на протяжении десятилетий израильтяне и ханаанеи, обретшие свои видимые отличительные черты, дрались друг с другом. Но эти отличия возникли уже в самом Ханаане, их не принесли сюда из пустыни воины Иисуса Навина{96}.
Нам даже трудно судить о том, насколько религия израильтян отличалась от веры его соседей. Ханаанеи поклонялись большой семье богов и богинь, которых они прославляли в определенные сроки в святилищах, рассеянных по всей стране, на холмах, где были алтари и изображения. Как утверждает Библия, израильтяне были строгими приверженцами монотеизма, чем радикально отличались от жителей Ханаана. Они верили в единого Бога, который стоял вне всякого сравнения с прочими богами и богинями, и ему поклонялись лишь в одном храме в Иерусалиме. Это был чистый яхвизм, верность одному истинному Богу, YHWH, само имя которого было такой святыней, что его нельзя было произносить. Позднейшие библейские авторы указывали на то, что яхвизм существовал бок о бок с другими религиями и что цари и пророки боролись за то, чтобы Израиль не вернулся к состоянию древнего политеизма, язычества и поклонения явлениям природы. Читая Библию, мы представляем себе многовековой конфликт между двумя совершенно разными типами веры с их отличающимися практиками{97}.
Однако историк должен отнестись к этой картине скептически. Согласно Библии этих языческих практик придерживалось туземное население Ханаана, которое было полностью истреблено или изгнано Иисусом Навином с его воинами. Но это скорее отражает попытку реформаторов из числа яхвистов в VIII веке до н. э. передать свои идеи и стремления через истории далекого прошлого, написанные задним числом. В те годы, скажем, в XII или XI веках, религия Израиля все еще сильно походила на религию его соседей в Ханаане и включала в себя поклонение богиням. Сельские холмы со святилищами, против которых так яростно выступали пророки и реформаторы, свидетельствовали о древней религии евреев, которые поклонялись как великому Богу YHWH, так и другим божествам обоих полов{98}. И если даже еврейские завоеватели на самом деле покорили Ханаан, мы не можем судить о том, стояли ли за этим какие-либо религиозные мотивы.
Кому понадобился миф о героическом прошлом?
Предположим для простоты аргументации, что повествование о вторжении Иисуса Навина было просто мифом, который объяснял, как появился народ Израиля и как он занял эту территорию. Но даже если описанные в Библии события никогда не происходили, эта история все равно должна нас беспокоить. Разве нельзя было придумать легенды о царях и воинах, которые были бы образцами для последующих поколений? Или истории о битвах с кошмарными злодеями? Но зачем рассказывать о геноциде? И почему позднейшие авторы Библии не попытались скрыть ужасающие истории прошлого, но их сохранили и даже выпятили те черты, в которых мы видим древнее варварство?
Чтобы дать ответ на эти вопросы, необходимо понять, в какую эпоху создавались Второзаконие и Книга Иисуса Навина. В различные моменты истории Израиля с установлением царства Давида до вавилонского изгнания (примерно от 1000 до 586 годов до н. э.) еврейский народ мучительно размышлял о том, насколько его религиозная жизнь должна отличаться от той, которой живут соседние народы{99}. И решительный шаг к абсолютному монотеизму был совершен в момент экзистенциального кризиса, с которым евреи столкнулись в конце VIII века и далее. В VIII веке существовало два царства: северное, Израиль, центром которого была Самария, и южное, Иуда, со столицей Иерусалимом. Но оба они существовали в неуютном контексте больших империй, в котором тогда доминировал Египет, но одновременно набирала силу Ассирия. Когда последнюю возглавил Тиглатпалассар III (царствовавший в 745–727 годах до н. э.), Ассирийская империя начала расширять свои владения с помощью завоеваний и дипломатии. В 721 году Ассирия завоевала северное царство Израиль и переселила его обитателей в далекие страны: так десять из исторических двенадцати племен в целом исчезли со сцены истории. Оставалось южное царство Иуда, но долго ли оно могло продержаться? В 701 году Иерусалим пережил крупную осаду{100}. Хотя в последующие десятилетия Ассирия стала терять былую силу, на ближневосточной сцене появились другие игроки. В 612 году заново возродившаяся Вавилонская империя раздавила обессилевшую Ассирию и сама стала для Иудеи источником великой опасности. Наконец, в 586 году Вавилон покорил Иерусалим и отправил в изгнание его обитателей.
Размышляя обо всех этих катастрофах, еврейские мыслители обращались мыслью к культу, в котором видели и причину, и средство разрешения кризиса. Народ оказался в опасности потому, что не хранил верность завету и поклонялся иным богам. Он спасется лишь в том случае, если безоговорочно начнет поклоняться единому Богу (неважно, существовал ли тогда в реальности соответствующий «символ веры») и уничтожит все атрибуты соперничающих религий. Такое решение принял южный царь Езекия в конце VIII века, когда ему удалось защитить народ от смерти от рук ассирийцев. Однако вопрос о том, насколько устойчивыми окажутся подобные реформы, должен был вызывать сомнения: все это слишком сильно зависело от установок и причуд каждого отдельного царя. Езекия боролся с синкретизмом своего отца Ахаза, а сын Езекии Манассия упразднил достижения монотеистической революции и восстановил алтари языческих богов. Иосия, внук Манассии, снова занялся восстановлением монотеизма. Во дни Иосии, около 620 года, было неясно, сможет ли строгий монотеизм сохраниться или же он окажется историческим тупиком.
Теперь, помня об этой исторической ситуации, попробуем свежим взглядом посмотреть на Второзаконие, которое было манифестом Иосии, когда он проводил свои радикальные религиозные реформы. Чем яростнее элита VII века сражалась с чужими религиями, тем больше появлялось в историческом повествовании историй о мучительных столкновениях. У авторов книги был сильный политический мотив изобразить бескомпромиссную борьбу Израиля с его соседями и показать, что евреи должны целиком и полностью освободиться от чужих влияний. Всю девтерономическую историю объединяет одна тема – верность Израиля учению Моисея или, точнее, его постоянные отпадения от строго монотеистической веры. Израиль останется на этой земле только в том случае, если будет хранить чрезвычайную религиозную чистоту. И тогда описание разгрома ханаанеев призвано было показать Израилю: вот что ждет евреев в том случае, если они откажутся соблюдать завет. Здесь требовалось создать ужасающую картину херема, чтобы завладеть вниманием читателя: это куда страшнее того, что обычно делают ассирийцы!{101}
На каждом этапе более мягкие установки текстов Книги Бытия и Книги Исхода, созданных авторами традиций J и E, заменяются более суровыми подходами. В Книге Бытия Бог обещает дать потомкам Авраама землю, но не говорит, что для этого нужно уничтожать другие народы. Фактически судьба этих туземцев остается неясной и там нет прямых слов об их геноциде. И только в девтерономической истории Бог не просто призывает их истребить, но и наказывает израильтян, которые медлят исполнить его страшное повеление{102}. Более ранние версии говорят об изгнании местных народов, тогда как девтерономист настойчиво говорит об их уничтожении. В Книге Исхода Бог обещает навести страх на врагов Израиля, который вынудит их бежать с насиженных мест, Второзаконие же говорит иначе: «Господь, ваш Бог, дарует вам победу над этими народами, посеет среди них великое смятение, и они будут истреблены». В Книге Исхода Бог обещает наслать шершней на ханаанеев, во Второзаконии шершни просто помогут найти спрятавшихся врагов, чтобы их можно было предать смерти{103}.
Чтобы дать ответ на эти вопросы, необходимо понять, в какую эпоху создавались Второзаконие и Книга Иисуса Навина. В различные моменты истории Израиля с установлением царства Давида до вавилонского изгнания (примерно от 1000 до 586 годов до н. э.) еврейский народ мучительно размышлял о том, насколько его религиозная жизнь должна отличаться от той, которой живут соседние народы{99}. И решительный шаг к абсолютному монотеизму был совершен в момент экзистенциального кризиса, с которым евреи столкнулись в конце VIII века и далее. В VIII веке существовало два царства: северное, Израиль, центром которого была Самария, и южное, Иуда, со столицей Иерусалимом. Но оба они существовали в неуютном контексте больших империй, в котором тогда доминировал Египет, но одновременно набирала силу Ассирия. Когда последнюю возглавил Тиглатпалассар III (царствовавший в 745–727 годах до н. э.), Ассирийская империя начала расширять свои владения с помощью завоеваний и дипломатии. В 721 году Ассирия завоевала северное царство Израиль и переселила его обитателей в далекие страны: так десять из исторических двенадцати племен в целом исчезли со сцены истории. Оставалось южное царство Иуда, но долго ли оно могло продержаться? В 701 году Иерусалим пережил крупную осаду{100}. Хотя в последующие десятилетия Ассирия стала терять былую силу, на ближневосточной сцене появились другие игроки. В 612 году заново возродившаяся Вавилонская империя раздавила обессилевшую Ассирию и сама стала для Иудеи источником великой опасности. Наконец, в 586 году Вавилон покорил Иерусалим и отправил в изгнание его обитателей.
Размышляя обо всех этих катастрофах, еврейские мыслители обращались мыслью к культу, в котором видели и причину, и средство разрешения кризиса. Народ оказался в опасности потому, что не хранил верность завету и поклонялся иным богам. Он спасется лишь в том случае, если безоговорочно начнет поклоняться единому Богу (неважно, существовал ли тогда в реальности соответствующий «символ веры») и уничтожит все атрибуты соперничающих религий. Такое решение принял южный царь Езекия в конце VIII века, когда ему удалось защитить народ от смерти от рук ассирийцев. Однако вопрос о том, насколько устойчивыми окажутся подобные реформы, должен был вызывать сомнения: все это слишком сильно зависело от установок и причуд каждого отдельного царя. Езекия боролся с синкретизмом своего отца Ахаза, а сын Езекии Манассия упразднил достижения монотеистической революции и восстановил алтари языческих богов. Иосия, внук Манассии, снова занялся восстановлением монотеизма. Во дни Иосии, около 620 года, было неясно, сможет ли строгий монотеизм сохраниться или же он окажется историческим тупиком.
Теперь, помня об этой исторической ситуации, попробуем свежим взглядом посмотреть на Второзаконие, которое было манифестом Иосии, когда он проводил свои радикальные религиозные реформы. Чем яростнее элита VII века сражалась с чужими религиями, тем больше появлялось в историческом повествовании историй о мучительных столкновениях. У авторов книги был сильный политический мотив изобразить бескомпромиссную борьбу Израиля с его соседями и показать, что евреи должны целиком и полностью освободиться от чужих влияний. Всю девтерономическую историю объединяет одна тема – верность Израиля учению Моисея или, точнее, его постоянные отпадения от строго монотеистической веры. Израиль останется на этой земле только в том случае, если будет хранить чрезвычайную религиозную чистоту. И тогда описание разгрома ханаанеев призвано было показать Израилю: вот что ждет евреев в том случае, если они откажутся соблюдать завет. Здесь требовалось создать ужасающую картину херема, чтобы завладеть вниманием читателя: это куда страшнее того, что обычно делают ассирийцы!{101}
На каждом этапе более мягкие установки текстов Книги Бытия и Книги Исхода, созданных авторами традиций J и E, заменяются более суровыми подходами. В Книге Бытия Бог обещает дать потомкам Авраама землю, но не говорит, что для этого нужно уничтожать другие народы. Фактически судьба этих туземцев остается неясной и там нет прямых слов об их геноциде. И только в девтерономической истории Бог не просто призывает их истребить, но и наказывает израильтян, которые медлят исполнить его страшное повеление{102}. Более ранние версии говорят об изгнании местных народов, тогда как девтерономист настойчиво говорит об их уничтожении. В Книге Исхода Бог обещает навести страх на врагов Израиля, который вынудит их бежать с насиженных мест, Второзаконие же говорит иначе: «Господь, ваш Бог, дарует вам победу над этими народами, посеет среди них великое смятение, и они будут истреблены». В Книге Исхода Бог обещает наслать шершней на ханаанеев, во Второзаконии шершни просто помогут найти спрятавшихся врагов, чтобы их можно было предать смерти{103}.
Роковые пороки жителей Ханаана
Подобным образом библейские авторы начали давать иное объяснение тому, почему Бог пожелал уничтожить ханаанеев. Более старые версии J и E не говорят нам о том, что жители Ханаана были уничтожены из-за того, что они были крайне злы или непокорны. В Книге Бытия есть один стих, который, казалось бы, говорит об этом – слова о «грехах амореев», – однако он представляет собой позднейшую вставку{104}. Только авторы поздних источников, D и P, предъявляют обвинение местным народам: ханаанеи были уничтожены в наказание за свои вопиющие грехи.
Возможно, эти позднейшие писатели хотели найти чисто религиозное оправдание захвату земли. Но, помимо этого, авторы VIII и VII веков использовали исторические предания для того, чтобы осуществлять программу радикальных религиозных преобразований. Если, как они думали, Израиль владеет землей в силу своего завета с Богом, им хотелось показать, что случается с народом, когда тот неверен своим обещаниям. Они хотели предупредить членов тогдашней элиты: не стоит заигрывать с чужими верами, иначе вас ждут великие неприятности. Бог призывает победителей-израильтян не успокаиваться на той мысли, что они нравственно выше местных народов. Им никогда не следует говорить: «За нашу праведность Господь привел нас сюда, чтобы мы овладели этой страной». Нет, из-за злодеяний этих народов Господь отдает вам их землю!» Ханаанеи согрешили и были изгнаны с земли, но если Израиль не будет осторожен, его ждет такая же участь{105}.
Священнический автор (P) в Книге Левит хочет показать, что уничтожение ханаанеев должно послужить ужасным предостережением тем израильтянам, которые не готовы соблюдать большой список сексуальных запретов. В конце этого списка стоит следующее предупреждение: «Не оскверняйте себя такими делами. Всем этим оскверняли себя народы, которых Я изгоняю, расчищая вам место. Из-за них эта земля стала нечистой, Я призвал ее к ответу за грех, и она изрыгнула живущих на ней». Так позднейшие авторы нашли моральное оправдание для массовых убийств, совершавшихся гораздо раньше{106}.
В главе 32 Второзакония, в так называемой Песни Моисея, изгнание ханаанеев откровенно звучит как ультиматум Израилю. Готовя народ ко входу в Землю обетованную, Моисей предсказывает, что местные жители будут уничтожены, так Господь «очистит землю народа Своего», но еще важнее другое: если в будущем евреи будут служить иным богам, их ждет подобное уничтожение. Там прямо проводится параллель между горькой участью ханаанеев и судьбой Израиля с использованием таких же или похожих слов. Израильтяне – мужчины и женщины, дети и старики – также станут жертвами массовых убийств, и над ними воцарится ужас (‘emah). Это необычное слово редко употребляется в Писании, но именно его использует Раав, говоря о тревогах ханаанеев в момент приближения войска Иисуса Навина. Тот ужас, который царит в Ханаане сегодня, завтра охватит Израиль, если евреев ничему не научит ужасный пример их предшественников{107}.
Возможно, эти позднейшие писатели хотели найти чисто религиозное оправдание захвату земли. Но, помимо этого, авторы VIII и VII веков использовали исторические предания для того, чтобы осуществлять программу радикальных религиозных преобразований. Если, как они думали, Израиль владеет землей в силу своего завета с Богом, им хотелось показать, что случается с народом, когда тот неверен своим обещаниям. Они хотели предупредить членов тогдашней элиты: не стоит заигрывать с чужими верами, иначе вас ждут великие неприятности. Бог призывает победителей-израильтян не успокаиваться на той мысли, что они нравственно выше местных народов. Им никогда не следует говорить: «За нашу праведность Господь привел нас сюда, чтобы мы овладели этой страной». Нет, из-за злодеяний этих народов Господь отдает вам их землю!» Ханаанеи согрешили и были изгнаны с земли, но если Израиль не будет осторожен, его ждет такая же участь{105}.
Священнический автор (P) в Книге Левит хочет показать, что уничтожение ханаанеев должно послужить ужасным предостережением тем израильтянам, которые не готовы соблюдать большой список сексуальных запретов. В конце этого списка стоит следующее предупреждение: «Не оскверняйте себя такими делами. Всем этим оскверняли себя народы, которых Я изгоняю, расчищая вам место. Из-за них эта земля стала нечистой, Я призвал ее к ответу за грех, и она изрыгнула живущих на ней». Так позднейшие авторы нашли моральное оправдание для массовых убийств, совершавшихся гораздо раньше{106}.
В главе 32 Второзакония, в так называемой Песни Моисея, изгнание ханаанеев откровенно звучит как ультиматум Израилю. Готовя народ ко входу в Землю обетованную, Моисей предсказывает, что местные жители будут уничтожены, так Господь «очистит землю народа Своего», но еще важнее другое: если в будущем евреи будут служить иным богам, их ждет подобное уничтожение. Там прямо проводится параллель между горькой участью ханаанеев и судьбой Израиля с использованием таких же или похожих слов. Израильтяне – мужчины и женщины, дети и старики – также станут жертвами массовых убийств, и над ними воцарится ужас (‘emah). Это необычное слово редко употребляется в Писании, но именно его использует Раав, говоря о тревогах ханаанеев в момент приближения войска Иисуса Навина. Тот ужас, который царит в Ханаане сегодня, завтра охватит Израиль, если евреев ничему не научит ужасный пример их предшественников{107}.