— Нет, — отрезал Сэй. — Не попадал. — Он подошел к двери и открыл ее. — А теперь — до свидания, господа.
Не обращая больше на них внимания, он решительно вышел из комнаты, и они услышали, как он поднимался по лестнице. Наверху открылась и с грохотом захлопнулась дверь. Наступила тишина.
Сержант Данквертс невозмутимо убрал свою книжицу в жилетный карман, взял шляпу и вышел в холл, а оттуда — на улицу. Бонд следовал за ним.
Они сели в патрульную машину, и Бонд назвал адрес своей квартиры рядом с Киндз-роуд. Как только машина тронулась, сержант Данквертс сбросил маску официальности. Когда он повернулся к Бонду, глаза его хитро блестели.
— Я, знаете ли, получил немалое удовольствие, — радостно сказал он. — Не часто попадаются такие твердые орешки как этот. А вы, сэр, узнали что хотели?
Бонд пожал плечами.
— Честно говоря, сержант, я и не знаю, чего хотел. Но уже и то хорошо, что удалось как следует разглядеть этого Руфуса Б. Сэя. Забавный человечек. Только я всегда представлял себе торговцев алмазами несколько иначе.
Сержант Данквертс радостно хихикнул.
— Сэр, — сказал он, — если Сэй торгует бриллиантами, то я готов съесть свою шляпу.
— Почему вы так говорите?
— Все очень просто, — улыбнулся сержант Данквертс. — Когда я перечислял пропавшие камни, я назвал «Желтый премьер» и два «Кейп-юниона».
— Ну и что?
— Дело в том, сэр, что таких камней в природе просто не существует.
Не обращая больше на них внимания, он решительно вышел из комнаты, и они услышали, как он поднимался по лестнице. Наверху открылась и с грохотом захлопнулась дверь. Наступила тишина.
Сержант Данквертс невозмутимо убрал свою книжицу в жилетный карман, взял шляпу и вышел в холл, а оттуда — на улицу. Бонд следовал за ним.
Они сели в патрульную машину, и Бонд назвал адрес своей квартиры рядом с Киндз-роуд. Как только машина тронулась, сержант Данквертс сбросил маску официальности. Когда он повернулся к Бонду, глаза его хитро блестели.
— Я, знаете ли, получил немалое удовольствие, — радостно сказал он. — Не часто попадаются такие твердые орешки как этот. А вы, сэр, узнали что хотели?
Бонд пожал плечами.
— Честно говоря, сержант, я и не знаю, чего хотел. Но уже и то хорошо, что удалось как следует разглядеть этого Руфуса Б. Сэя. Забавный человечек. Только я всегда представлял себе торговцев алмазами несколько иначе.
Сержант Данквертс радостно хихикнул.
— Сэр, — сказал он, — если Сэй торгует бриллиантами, то я готов съесть свою шляпу.
— Почему вы так говорите?
— Все очень просто, — улыбнулся сержант Данквертс. — Когда я перечислял пропавшие камни, я назвал «Желтый премьер» и два «Кейп-юниона».
— Ну и что?
— Дело в том, сэр, что таких камней в природе просто не существует.
5. «Желтые листья»
Направляясь по длинному пустому коридору к номеру 350, Бонд чувствовал, что лифтер следит за ним. Это Бонда не удивило. Он знал, что на долю этой гостиницы приходится больше мелких преступлений, чем какой-либо другой в Лондоне. Вэлланс однажды продемонстрировал ему криминогенную карту Лондона и показал на целый лес флажков, расположившихся вокруг «Трафальгарского дворца».
— Эта точка на карте очень раздражает тех, кто составляет такие карты, — сказал он. — Каждый месяц сюда втыкается столько булавок, что им приходится наклеивать сверху новый листок бумаги, чтобы было куда вкалывать флажки в следующий раз.
Приближаясь к концу коридора, Бонд услышал, как где-то рядом рояль наигрывал довольно грустную мелодию. У двери в номер 350-й он понял, что музыка раздается оттуда. Он даже узнал мелодию — «Желтые листья». Он постучал.
— Входи, — портье, видимо, позвонил в номер, и его там ждали.
Бонд вошел в небольшую прихожую и закрыл за собой дверь.
— Запри, — сказал голос, раздавшийся из спальни.
Бонд сделал как ему велели и прошел на середину комнаты, пока не оказался напротив открытой двери в спальню. Когда он шел мимо портативного проигрывателя, пианист на пластинке начал играть.
Полуобнаженная, она сидела перед туалетным столиком лицом к спинке стула, глядя в трехстворчатое зеркало и положив подбородок на скрещенные руки. Вся ее поза была расслабленной и как бы небрежной. Узенькая черная полоска лифчика на спине и черные кружевные трусики не могли оставить Бонда равнодушным.
Девушка закончила изучение собственного отражения в зеркале и принялась спокойно разглядывать Бонда.
— Так это ты новый помощник, — сказала она хрипловатым голосом, не терпящим возражений. — Садись и послушай музыку. Эта пластинка — лучше всех.
Ситуация начала забавлять Бонда. Он послушно направился к стоявшему рядом глубокому креслу, подвинул его так, чтобы видеть девушку через дверной проем, и сел.
— Не возражаешь, если я закурю? — спросил он, вынимая из портсигара сигарету.
— Пожалуйста, если тебе больше нравится именно такой вид самоубийства.
Мисс Кейс возобновила молчаливое изучение своего лица в зеркале, а пианист на пластинке приступил к «J'attendrai». Это была последняя вещь, и проигрыватель замолк.
Не обращая на Бонда ни малейшего внимания, девушка, поигрывая бедрами, встала и потянулась. Она слегка повернула голову, и грива золотистых волос тяжело упала на плечи.
— Если нравится — переверни, — сказал она безразличным тоном. — Я буду через пару минут. — И она исчезла из поля зрения.
Бонд подошел к проигрывателю и взял пластинку в руки. Это был концерт Джорджа Фейера в сопровождении ритмсекции. Бонд запомнил индекс пластинки — Vox 500. Он посмотрел, какие вещи есть на обороте, и, пропустив «La Vie en Rose», с которой у него были связаны определенные воспоминания, поставил «Avrill au Portugal».
Прежде чем отойти от проигрывателя, он вытащил из-под него подставку и поднес ее к стоявшей на письменном столе лампе. Повертев ее при свете лампы, он обнаружил, что никаких следов на ней не было. Бонд пожал плечами, положил ее на место и вернулся в свое кресло.
Ему подумалось, что эта музыка гармонирует с девушкой. Казалось, что все мелодии написаны специально для нее. Не удивительно, что это ее любимая пластинка. В ней была та же бесстыдная чувственность, манерность и пикантность, что и в глазах девушки, когда она изучала его отражение в зеркале.
Бонд не пытался заранее представить себе, как должна выглядеть некая мисс Кейс, которой поручено следить за ним на всем пути в Америку. Он считал само собой разумеющимся, что это будет уголовного вида потрепанная бабенка с рыбьими глазами — жесткая угрюмая женщина, уже знающая «маршрут», чье тело больше не могло заинтересовать бандитов, на которых она работала. У этой девушки, хотя она и была, безусловно, тертым калачом, кожа дышала свежестью, какой бы ни была история ее тела.
Как же ее зовут? Бонд вновь поднялся и подошел к проигрывателю. На прикрепленной к ручке бирке компании «Пан-ам» было написано: «Мисс Т. Кейс». Т.? Бонд вернулся в кресло. Тереза? Тэсс? Труди? Тилли? Вроде бы ни одно из имен не подходило. И уж, конечно, не Трикси, Тони или Томми.
Он все еще размышлял над этой сложной проблемой, когда она бесшумно вышла из спальни и остановилась, опершись локтем о дверной косяк и подперев голову ладонью. Она задумчиво смотрела на Бонда.
Бонд неторопливо поднялся и посмотрел на нее.
Если не считать шляпки, маленькой и черной, которую она держала в свободной руке, мисс Кейс было готова к выходу. На ней был шикарный черный, сшитый на заказ костюм, оливкового цвета блузка, застегнутая до горла, золотистые чулки и черные, на вид — очень дорогие, туфли крокодиловой кожи с квадратными носками. На левой руке — элегантные золотые часики на черном ремешке, на правой — массивный золотой браслет. Средний палец правой руки украшало кольцо с сияющим продолговатым бриллиантом, а в ушах — золотые серьги с плоскими жемчужинами.
Она была очень красива. Вызывающе красива. Весь ее вид кричал: идите вы все к черту! Невольно думалось, что красота ее — вещь в себе, и что ей совершенно наплевать, что могут подумать о ней мужчины. Брови над большими насмешливыми серыми глазами были иронично приподняты и, казалось, говорили: «Конечно, приятель, подойти, попробуй. Но горе тебе, если ты не супермен».
Сами глаза были какими-то переливчатыми. Если подвески люстры переливчаты, сама люстра при изменении света меняет цвет. Так и глаза этой девушки меняли свой цвет от светло-серого до сочного серо-голубого.
На ее слегка загорелом лице не было никакой косметики, кроме бордовой помады на сочных мягких и чувственных губах, что придавало рту все черты «греховности». Но, подумал Бонд, это не закоренелая греховность, если судить по уверенному взгляду, властному и напряженному.
Этот взгляд был сейчас направлен как бы сквозь него.
— Итак, ты — Питер Фрэнкс, — произнесла она низким приятным голосом, правда, с ноткой снисходительности.
— Да, — сказал он, — и я все гадал, что же стоит за инициалом "Т".
Она задумалась на мгновение.
— Ты мог бы выяснить это и у портье, — сказала она. — "Т" — значит Тиффани. — Она подошла к проигрывателю и остановила пластинку на середине «Je n'en connais pas la fin». Затем повернулась к Бонду. — Но это не обязательно знать всем, — холодно добавила она.
Бонд пожал плечами и встал у окна, скрестив ноги.
Похоже было, что его беззаботность начинала злить ее. Она села за письменный стол.
— Ну ладно, — сказала она раздраженно, — перейдем к делу. Прежде всего, скажи мне, почему ты взялся за эту работу?
— Кто-то умер.
— Вот как, — она быстро взглянула на Бонда. — Мне говорили, что твое ремесло — кражи. — Она сделала паузу. — Случайно или умышленно?
— Случайно. В драке.
— И теперь тебе надо смотать удочки.
— И это тоже, но не мешало бы и заработать.
Она сменила тему.
— У тебя что — деревянная нога или искусственные зубы?
— Никак нет. Пока все родное.
Она нахмурилась.
— Сколько раз я просила найти мне человека с деревяшкой вместо ноги! Хорошо, у тебя есть какое-нибудь хобби или что-то в этом роде? Может идеи какие есть насчет перевозки камешков?
— Идей нет, — сказал Бонд, — а играю я в карты и в гольф. Но я всегда думал, что для таких вещиц лучше всего подходят ручки сундуков и чемоданов.
— То же самое думают и таможенники, — отрезала она. На несколько минут она задумалась. Потом достала ручку и лист бумаги и положила перед собой. — Какими мячиками для гольфа ты пользуешься? — спросила она без улыбки.
— «Данлор-65», — теперь и Бонд говорил серьезно. — В этом что-то есть...
Она ничего не ответила, а просто записала название. Потом опять взглянула на Бонда. — Паспорт у тебя есть?
— В общем-то есть, — сказал Бонд, — но не на мое настоящее имя.
— Так, — она опять стала подозрительной. — И как же тебя зовут на самом деле?
— Джеймс Бонд.
Она фыркнула.
— Почему бы не Джоу Доу? — Она пожала плечами. — Впрочем, это никого не волнует. Сможешь за два дня раздобыть американскую визу и сертификат о прививках?
— Думаю, что смогу, — ответил Бонд. (Со всем этим справится секция "Q"). — У американцев против меня ничего быть не может. Кстати, и в местной полицейской картотеке тоже. Я имею в виду, на фамилию Бонд.
— О'кей, — сказала она. — Теперь слушай. Это тебе понадобиться для прохода через иммиграционную службу. Ты едешь в Штаты в гости к человеку по имени Дерево. Майкл Дерево. В Нью-Йорке ты остановишься в «Асторе». Он твой американский друг, а познакомились вы с ним во время войны. — Она ненадолго расслабилась. — Чтобы ты знал, человек такой действительно существует и подтвердит твою легенду. Но никто не называет его Майклом. Среди своих друзей, если у него такие вообще есть, он известен как «Тенистое» Дерево, — добавила она с кислой миной.
Бонд улыбнулся.
— Это все не совсем смешно, как кажется, — резко сказала девушка. Она выдвинула ящик стола и вынула оттуда толстую пачку пятифунтовых банкнот, перетянутую резинкой. Прикинув, она вытащила половину денег, а остаток сунула обратно в ящик. Свернув деньги в трубочку и стянув их резинкой, она бросила их Бонду. Бонд подался вперед и поймал их.
— Здесь около 500 фунтов, — сказала девушка. — Сними себе номер в «Ритце» и сообщи его координаты в иммиграционную службу. Купи подержанный чемодан и сложи туда все, что может понадобиться для воскресной игры в гольф. Купи и клюшки для гольфа. И не показывайся никому на глаза. Рейс «ВОАС» на Нью-Йорк вечером в четверг. Завтра утром первым делом закажи на него один билет: без него посольство не даст тебе визу. В 18.30 у «Ритца» тебя будет ждать машина. В четверг вечером. Водитель передаст тебе мячики для гольфа, которые ты положишь в чемодан. И, — она посмотрела прямо в глаза, — не думай, что на этом товаре тебе удастся нагреть руки в одиночку. Водитель машины будет при тебе до того момента, как багаж повезут к самолету. Да и я сама буду в аэропорту. Так что без глупостей. Понял?
Бонд пожал плечами.
— С этим товаром мне одному не справиться, — небрежно ответил он. — Мне бы чего помельче. А что будет дальше?
— За таможней тебя встретит другой водитель. Он все и расскажет. Дальше, — ее тон стал совсем деловым. — Если на таможне, здесь или там, произойдет что-нибудь непредвиденное — ты ничего не знаешь. Понятно? Ты даже не знаешь, как эти мячики попали в твой чемодан. Что бы они не спрашивали и не говорили, ты должен твердить одно: ничего не знаю. Прикинься дурачком. Следить за тобой буду я. А может быть и кто-то еще, не знаю. Если тебя заметут в Америке, требуй вызвать британского консула. От нас никакой помощи не будет. За это тебе и платят, не так ли?
— Справедливо, — сказал Бонд. — Единственно кто мог бы загреметь вместе со мной — это ты. — Он оценивающе посмотрел на нее. — А вот этого мне бы как раз и не хотелось.
— Чушь собачья, — презрительно молвила она. — Ты обо мне ничего не знаешь. Так что за меня не беспокойся, дружок. Лучше позаботься о самом себе. — Она поднялась и встала перед ним. — И никакого панибратства, — резко сказала она. — У нас работа. А о том, как я могу постоять за себя, ты и не догадываешься.
Бонд с улыбкой посмотрел ей прямо в горящие серые глаза, потемневшие сейчас от нетерпенья.
— Все, что сделаешь ты, я сделаю лучше. Не беспокойся. Думаю, что я ни в чем не уступлю тебе. Расслабься, и хоть на минуту оставь свой менторский тон. Мне просто хотелось бы еще встретиться с тобой. Может быть, если все пройдет как надо, увидимся в Нью-Йорке? — Произнеся эти слова, Бонд чувствовал себя предателем. Но девушка ему действительно нравилась и ему хотелось узнать ее поближе. Другое дело, что это знакомство могло бы помочь ему глубже внедриться в сеть...
С минуту она задумчиво смотрела на него. Взгляд ее посветлел, сжатые губы расслабились. Когда она ответила, голос ее почти дрожал.
— Я, я... то есть, — она резко отвернулась. — Черт! — Сказала она, но прозвучало это как-то растерянно. — В пятницу вечером я свободна. Думаю, что мы могли бы поужинать вместе. Клуб «21» на 52-й улице. Все таксисты его знают. В восемь вечера. Если все будет нормально. Устраивает? — она вновь повернулась к нему, но смотрела не в глаза, а скорее, на губы.
— Вполне, — сказал Бонд. Он подумал, что настало время уходить, иначе он может совершить ошибку. — Так, — деловито произнес он, — Что-нибудь еще?
— Нет, — ответила она, а затем, словно только что вспомнила о чем-то важном, спросила резко: — Сколько времени?
Бонд посмотрел на часы.
— Без десяти шесть.
— Мне пора заняться делом, — сказала она. Как бы показывая, что ему пора уходить, она направилась к двери. Бонд двинулся за ней. Положив руку на ручку двери, она обернулась. Она посмотрела на него, и в глазах ее засветилась уверенность и теплота. — С тобой все будет в порядке, — сказала она. — Только в самолете держись от меня подальше. Если что-нибудь случиться — не паникуй. Если у тебя все пройдет нормально, — в ее голос вновь вкралась нотка превосходства, — я постараюсь сделать так, чтобы тебе поручали такие дела почаще.
— Спасибо, — сказал Бонд. — Было бы неплохо. Мне нравится с тобой работать.
Слегка поведя плечами, она открыла дверь и пропустила Бонда в коридор. Бонд повернулся к ней.
— Увидимся в этом твоем клубе «21», — сказал он. Ему хотелось добавить еще что-нибудь, найти какой-нибудь предлог остаться с ней, этой одинокой девушкой, слушающей проигрыватель и рассматривающей себя в зеркало.
Но ее мысли были уже где-то далеко, и выглядела она сейчас совершенно чужой.
— Конечно, — безразличным тоном произнесла она. Еще один взгляд на него, и дверь медленно, но решительно закрылась перед ним.
Пока Бонд шел по коридору к лифту, девушка стояла у двери и ждала, когда затихнут его шаги. Потом, с грустью в глазах, она медленно подошла к проигрывателю и включила его. Взяв ту же пластинку, она выбрала подходящую по настроению мелодию. Поставила пластинку и опустила иглу. Зазвучала мелодия «Je n'en connais pas la fin». Девушка слушала и думала о человеке, столь неожиданно ворвавшимся в ее жизнь. Господи, с отчаянием и горечью подумала она, еще один бандюга. Неужели ей так и суждено всю жизнь провести среди них? Но когда музыка кончилась, лицо ее светилось радостью, и, пудрясь перед выходом, она уже мурлыкала мелодию себе под нос.
На улице она остановилась и посмотрела на часы. Десять минут седьмого. Осталось пять минут. Через Трафальгарскую площадь она направилась к станции метро Чаринг-кросс, обдумывая, что она должна будет сказать. Войдя в метро, она направилась к телефонной будке, которой всегда пользовалась в таких случаях.
Ровно в 6.15 она набрала номер в Уэлбеке. Как и всегда после двух гудков раздался щелчок автоответчика. Двадцать секунд в трубке раздавалось только слабое шипение. Потом механический голос ее неизвестного шефа произнес только одно слово: «Говорите». И вновь лишь шуршащая тишина.
Она уже давно приучила себя не волноваться, слыша эту отрывистую безликую команду. Она быстро, но четко заговорила в трубку:
— Кейс вызывает ABC. Повторяю. Кейс вызывает ABC.
Пауза.
— Курьер удовлетворителен. Настоящее имя — Джеймс Бонд. Это же имя будет и в паспорте. Играет в гольф и повезет клюшки. Предлагаю мячики для гольфа. Пользуется мячиками «Данлоп-65». Все договоренности остаются в силе. Буду звонить для подтверждения операции в 19.15 и в 20.15. У меня все.
Еще несколько мгновений она слушала шелест в трубке, затем повесила трубку и вернулась в гостиницу. Из номера она заказала бокал сухого «Мартини», и, получив его, села, закурила и включила проигрыватель. Она ждала семи часов пятнадцати минут.
В 19.15, а может быть только в 20.15 она услышит в трубке механический приглушенный голос: «АВС вызывает Кейс. Повторяю. АВС вызывает Кейс...» А дальше последуют инструкции.
А где-то, в какой-нибудь снятой на время лондонской квартире, магнитофон остановится, когда она положит трубку. И, может быть, кто-то откроет и закроет неизвестную дверь, неслышно спустится по ступеням, выйдет на неизвестную улицу и скроется вдали.
— Эта точка на карте очень раздражает тех, кто составляет такие карты, — сказал он. — Каждый месяц сюда втыкается столько булавок, что им приходится наклеивать сверху новый листок бумаги, чтобы было куда вкалывать флажки в следующий раз.
Приближаясь к концу коридора, Бонд услышал, как где-то рядом рояль наигрывал довольно грустную мелодию. У двери в номер 350-й он понял, что музыка раздается оттуда. Он даже узнал мелодию — «Желтые листья». Он постучал.
— Входи, — портье, видимо, позвонил в номер, и его там ждали.
Бонд вошел в небольшую прихожую и закрыл за собой дверь.
— Запри, — сказал голос, раздавшийся из спальни.
Бонд сделал как ему велели и прошел на середину комнаты, пока не оказался напротив открытой двери в спальню. Когда он шел мимо портативного проигрывателя, пианист на пластинке начал играть.
Полуобнаженная, она сидела перед туалетным столиком лицом к спинке стула, глядя в трехстворчатое зеркало и положив подбородок на скрещенные руки. Вся ее поза была расслабленной и как бы небрежной. Узенькая черная полоска лифчика на спине и черные кружевные трусики не могли оставить Бонда равнодушным.
Девушка закончила изучение собственного отражения в зеркале и принялась спокойно разглядывать Бонда.
— Так это ты новый помощник, — сказала она хрипловатым голосом, не терпящим возражений. — Садись и послушай музыку. Эта пластинка — лучше всех.
Ситуация начала забавлять Бонда. Он послушно направился к стоявшему рядом глубокому креслу, подвинул его так, чтобы видеть девушку через дверной проем, и сел.
— Не возражаешь, если я закурю? — спросил он, вынимая из портсигара сигарету.
— Пожалуйста, если тебе больше нравится именно такой вид самоубийства.
Мисс Кейс возобновила молчаливое изучение своего лица в зеркале, а пианист на пластинке приступил к «J'attendrai». Это была последняя вещь, и проигрыватель замолк.
Не обращая на Бонда ни малейшего внимания, девушка, поигрывая бедрами, встала и потянулась. Она слегка повернула голову, и грива золотистых волос тяжело упала на плечи.
— Если нравится — переверни, — сказал она безразличным тоном. — Я буду через пару минут. — И она исчезла из поля зрения.
Бонд подошел к проигрывателю и взял пластинку в руки. Это был концерт Джорджа Фейера в сопровождении ритмсекции. Бонд запомнил индекс пластинки — Vox 500. Он посмотрел, какие вещи есть на обороте, и, пропустив «La Vie en Rose», с которой у него были связаны определенные воспоминания, поставил «Avrill au Portugal».
Прежде чем отойти от проигрывателя, он вытащил из-под него подставку и поднес ее к стоявшей на письменном столе лампе. Повертев ее при свете лампы, он обнаружил, что никаких следов на ней не было. Бонд пожал плечами, положил ее на место и вернулся в свое кресло.
Ему подумалось, что эта музыка гармонирует с девушкой. Казалось, что все мелодии написаны специально для нее. Не удивительно, что это ее любимая пластинка. В ней была та же бесстыдная чувственность, манерность и пикантность, что и в глазах девушки, когда она изучала его отражение в зеркале.
Бонд не пытался заранее представить себе, как должна выглядеть некая мисс Кейс, которой поручено следить за ним на всем пути в Америку. Он считал само собой разумеющимся, что это будет уголовного вида потрепанная бабенка с рыбьими глазами — жесткая угрюмая женщина, уже знающая «маршрут», чье тело больше не могло заинтересовать бандитов, на которых она работала. У этой девушки, хотя она и была, безусловно, тертым калачом, кожа дышала свежестью, какой бы ни была история ее тела.
Как же ее зовут? Бонд вновь поднялся и подошел к проигрывателю. На прикрепленной к ручке бирке компании «Пан-ам» было написано: «Мисс Т. Кейс». Т.? Бонд вернулся в кресло. Тереза? Тэсс? Труди? Тилли? Вроде бы ни одно из имен не подходило. И уж, конечно, не Трикси, Тони или Томми.
Он все еще размышлял над этой сложной проблемой, когда она бесшумно вышла из спальни и остановилась, опершись локтем о дверной косяк и подперев голову ладонью. Она задумчиво смотрела на Бонда.
Бонд неторопливо поднялся и посмотрел на нее.
Если не считать шляпки, маленькой и черной, которую она держала в свободной руке, мисс Кейс было готова к выходу. На ней был шикарный черный, сшитый на заказ костюм, оливкового цвета блузка, застегнутая до горла, золотистые чулки и черные, на вид — очень дорогие, туфли крокодиловой кожи с квадратными носками. На левой руке — элегантные золотые часики на черном ремешке, на правой — массивный золотой браслет. Средний палец правой руки украшало кольцо с сияющим продолговатым бриллиантом, а в ушах — золотые серьги с плоскими жемчужинами.
Она была очень красива. Вызывающе красива. Весь ее вид кричал: идите вы все к черту! Невольно думалось, что красота ее — вещь в себе, и что ей совершенно наплевать, что могут подумать о ней мужчины. Брови над большими насмешливыми серыми глазами были иронично приподняты и, казалось, говорили: «Конечно, приятель, подойти, попробуй. Но горе тебе, если ты не супермен».
Сами глаза были какими-то переливчатыми. Если подвески люстры переливчаты, сама люстра при изменении света меняет цвет. Так и глаза этой девушки меняли свой цвет от светло-серого до сочного серо-голубого.
На ее слегка загорелом лице не было никакой косметики, кроме бордовой помады на сочных мягких и чувственных губах, что придавало рту все черты «греховности». Но, подумал Бонд, это не закоренелая греховность, если судить по уверенному взгляду, властному и напряженному.
Этот взгляд был сейчас направлен как бы сквозь него.
— Итак, ты — Питер Фрэнкс, — произнесла она низким приятным голосом, правда, с ноткой снисходительности.
— Да, — сказал он, — и я все гадал, что же стоит за инициалом "Т".
Она задумалась на мгновение.
— Ты мог бы выяснить это и у портье, — сказала она. — "Т" — значит Тиффани. — Она подошла к проигрывателю и остановила пластинку на середине «Je n'en connais pas la fin». Затем повернулась к Бонду. — Но это не обязательно знать всем, — холодно добавила она.
Бонд пожал плечами и встал у окна, скрестив ноги.
Похоже было, что его беззаботность начинала злить ее. Она села за письменный стол.
— Ну ладно, — сказала она раздраженно, — перейдем к делу. Прежде всего, скажи мне, почему ты взялся за эту работу?
— Кто-то умер.
— Вот как, — она быстро взглянула на Бонда. — Мне говорили, что твое ремесло — кражи. — Она сделала паузу. — Случайно или умышленно?
— Случайно. В драке.
— И теперь тебе надо смотать удочки.
— И это тоже, но не мешало бы и заработать.
Она сменила тему.
— У тебя что — деревянная нога или искусственные зубы?
— Никак нет. Пока все родное.
Она нахмурилась.
— Сколько раз я просила найти мне человека с деревяшкой вместо ноги! Хорошо, у тебя есть какое-нибудь хобби или что-то в этом роде? Может идеи какие есть насчет перевозки камешков?
— Идей нет, — сказал Бонд, — а играю я в карты и в гольф. Но я всегда думал, что для таких вещиц лучше всего подходят ручки сундуков и чемоданов.
— То же самое думают и таможенники, — отрезала она. На несколько минут она задумалась. Потом достала ручку и лист бумаги и положила перед собой. — Какими мячиками для гольфа ты пользуешься? — спросила она без улыбки.
— «Данлор-65», — теперь и Бонд говорил серьезно. — В этом что-то есть...
Она ничего не ответила, а просто записала название. Потом опять взглянула на Бонда. — Паспорт у тебя есть?
— В общем-то есть, — сказал Бонд, — но не на мое настоящее имя.
— Так, — она опять стала подозрительной. — И как же тебя зовут на самом деле?
— Джеймс Бонд.
Она фыркнула.
— Почему бы не Джоу Доу? — Она пожала плечами. — Впрочем, это никого не волнует. Сможешь за два дня раздобыть американскую визу и сертификат о прививках?
— Думаю, что смогу, — ответил Бонд. (Со всем этим справится секция "Q"). — У американцев против меня ничего быть не может. Кстати, и в местной полицейской картотеке тоже. Я имею в виду, на фамилию Бонд.
— О'кей, — сказала она. — Теперь слушай. Это тебе понадобиться для прохода через иммиграционную службу. Ты едешь в Штаты в гости к человеку по имени Дерево. Майкл Дерево. В Нью-Йорке ты остановишься в «Асторе». Он твой американский друг, а познакомились вы с ним во время войны. — Она ненадолго расслабилась. — Чтобы ты знал, человек такой действительно существует и подтвердит твою легенду. Но никто не называет его Майклом. Среди своих друзей, если у него такие вообще есть, он известен как «Тенистое» Дерево, — добавила она с кислой миной.
Бонд улыбнулся.
— Это все не совсем смешно, как кажется, — резко сказала девушка. Она выдвинула ящик стола и вынула оттуда толстую пачку пятифунтовых банкнот, перетянутую резинкой. Прикинув, она вытащила половину денег, а остаток сунула обратно в ящик. Свернув деньги в трубочку и стянув их резинкой, она бросила их Бонду. Бонд подался вперед и поймал их.
— Здесь около 500 фунтов, — сказала девушка. — Сними себе номер в «Ритце» и сообщи его координаты в иммиграционную службу. Купи подержанный чемодан и сложи туда все, что может понадобиться для воскресной игры в гольф. Купи и клюшки для гольфа. И не показывайся никому на глаза. Рейс «ВОАС» на Нью-Йорк вечером в четверг. Завтра утром первым делом закажи на него один билет: без него посольство не даст тебе визу. В 18.30 у «Ритца» тебя будет ждать машина. В четверг вечером. Водитель передаст тебе мячики для гольфа, которые ты положишь в чемодан. И, — она посмотрела прямо в глаза, — не думай, что на этом товаре тебе удастся нагреть руки в одиночку. Водитель машины будет при тебе до того момента, как багаж повезут к самолету. Да и я сама буду в аэропорту. Так что без глупостей. Понял?
Бонд пожал плечами.
— С этим товаром мне одному не справиться, — небрежно ответил он. — Мне бы чего помельче. А что будет дальше?
— За таможней тебя встретит другой водитель. Он все и расскажет. Дальше, — ее тон стал совсем деловым. — Если на таможне, здесь или там, произойдет что-нибудь непредвиденное — ты ничего не знаешь. Понятно? Ты даже не знаешь, как эти мячики попали в твой чемодан. Что бы они не спрашивали и не говорили, ты должен твердить одно: ничего не знаю. Прикинься дурачком. Следить за тобой буду я. А может быть и кто-то еще, не знаю. Если тебя заметут в Америке, требуй вызвать британского консула. От нас никакой помощи не будет. За это тебе и платят, не так ли?
— Справедливо, — сказал Бонд. — Единственно кто мог бы загреметь вместе со мной — это ты. — Он оценивающе посмотрел на нее. — А вот этого мне бы как раз и не хотелось.
— Чушь собачья, — презрительно молвила она. — Ты обо мне ничего не знаешь. Так что за меня не беспокойся, дружок. Лучше позаботься о самом себе. — Она поднялась и встала перед ним. — И никакого панибратства, — резко сказала она. — У нас работа. А о том, как я могу постоять за себя, ты и не догадываешься.
Бонд с улыбкой посмотрел ей прямо в горящие серые глаза, потемневшие сейчас от нетерпенья.
— Все, что сделаешь ты, я сделаю лучше. Не беспокойся. Думаю, что я ни в чем не уступлю тебе. Расслабься, и хоть на минуту оставь свой менторский тон. Мне просто хотелось бы еще встретиться с тобой. Может быть, если все пройдет как надо, увидимся в Нью-Йорке? — Произнеся эти слова, Бонд чувствовал себя предателем. Но девушка ему действительно нравилась и ему хотелось узнать ее поближе. Другое дело, что это знакомство могло бы помочь ему глубже внедриться в сеть...
С минуту она задумчиво смотрела на него. Взгляд ее посветлел, сжатые губы расслабились. Когда она ответила, голос ее почти дрожал.
— Я, я... то есть, — она резко отвернулась. — Черт! — Сказала она, но прозвучало это как-то растерянно. — В пятницу вечером я свободна. Думаю, что мы могли бы поужинать вместе. Клуб «21» на 52-й улице. Все таксисты его знают. В восемь вечера. Если все будет нормально. Устраивает? — она вновь повернулась к нему, но смотрела не в глаза, а скорее, на губы.
— Вполне, — сказал Бонд. Он подумал, что настало время уходить, иначе он может совершить ошибку. — Так, — деловито произнес он, — Что-нибудь еще?
— Нет, — ответила она, а затем, словно только что вспомнила о чем-то важном, спросила резко: — Сколько времени?
Бонд посмотрел на часы.
— Без десяти шесть.
— Мне пора заняться делом, — сказала она. Как бы показывая, что ему пора уходить, она направилась к двери. Бонд двинулся за ней. Положив руку на ручку двери, она обернулась. Она посмотрела на него, и в глазах ее засветилась уверенность и теплота. — С тобой все будет в порядке, — сказала она. — Только в самолете держись от меня подальше. Если что-нибудь случиться — не паникуй. Если у тебя все пройдет нормально, — в ее голос вновь вкралась нотка превосходства, — я постараюсь сделать так, чтобы тебе поручали такие дела почаще.
— Спасибо, — сказал Бонд. — Было бы неплохо. Мне нравится с тобой работать.
Слегка поведя плечами, она открыла дверь и пропустила Бонда в коридор. Бонд повернулся к ней.
— Увидимся в этом твоем клубе «21», — сказал он. Ему хотелось добавить еще что-нибудь, найти какой-нибудь предлог остаться с ней, этой одинокой девушкой, слушающей проигрыватель и рассматривающей себя в зеркало.
Но ее мысли были уже где-то далеко, и выглядела она сейчас совершенно чужой.
— Конечно, — безразличным тоном произнесла она. Еще один взгляд на него, и дверь медленно, но решительно закрылась перед ним.
Пока Бонд шел по коридору к лифту, девушка стояла у двери и ждала, когда затихнут его шаги. Потом, с грустью в глазах, она медленно подошла к проигрывателю и включила его. Взяв ту же пластинку, она выбрала подходящую по настроению мелодию. Поставила пластинку и опустила иглу. Зазвучала мелодия «Je n'en connais pas la fin». Девушка слушала и думала о человеке, столь неожиданно ворвавшимся в ее жизнь. Господи, с отчаянием и горечью подумала она, еще один бандюга. Неужели ей так и суждено всю жизнь провести среди них? Но когда музыка кончилась, лицо ее светилось радостью, и, пудрясь перед выходом, она уже мурлыкала мелодию себе под нос.
На улице она остановилась и посмотрела на часы. Десять минут седьмого. Осталось пять минут. Через Трафальгарскую площадь она направилась к станции метро Чаринг-кросс, обдумывая, что она должна будет сказать. Войдя в метро, она направилась к телефонной будке, которой всегда пользовалась в таких случаях.
Ровно в 6.15 она набрала номер в Уэлбеке. Как и всегда после двух гудков раздался щелчок автоответчика. Двадцать секунд в трубке раздавалось только слабое шипение. Потом механический голос ее неизвестного шефа произнес только одно слово: «Говорите». И вновь лишь шуршащая тишина.
Она уже давно приучила себя не волноваться, слыша эту отрывистую безликую команду. Она быстро, но четко заговорила в трубку:
— Кейс вызывает ABC. Повторяю. Кейс вызывает ABC.
Пауза.
— Курьер удовлетворителен. Настоящее имя — Джеймс Бонд. Это же имя будет и в паспорте. Играет в гольф и повезет клюшки. Предлагаю мячики для гольфа. Пользуется мячиками «Данлоп-65». Все договоренности остаются в силе. Буду звонить для подтверждения операции в 19.15 и в 20.15. У меня все.
Еще несколько мгновений она слушала шелест в трубке, затем повесила трубку и вернулась в гостиницу. Из номера она заказала бокал сухого «Мартини», и, получив его, села, закурила и включила проигрыватель. Она ждала семи часов пятнадцати минут.
В 19.15, а может быть только в 20.15 она услышит в трубке механический приглушенный голос: «АВС вызывает Кейс. Повторяю. АВС вызывает Кейс...» А дальше последуют инструкции.
А где-то, в какой-нибудь снятой на время лондонской квартире, магнитофон остановится, когда она положит трубку. И, может быть, кто-то откроет и закроет неизвестную дверь, неслышно спустится по ступеням, выйдет на неизвестную улицу и скроется вдали.
6. В пути
В четверг, в шесть часов вечера в спальне своего номера в «Ритце» Бонд занимался упаковкой чемодана. Это был уже солидно потертый, но знавший лучшие времена, чемодан из свиной кожи фирмы «Ривелейшн», содержимое которого вполне отвечало его внешнему виду. Вечерние костюмы, легкий белый с черной отделкой костюм для пикников и гольфа, туфли для гольфа фирмы «Сэксон», несколько шелковых белых и синих сорочек с пристегивающимися воротничками фирмы «Си Айленд», рубашки с короткими рукавами, носки, галстуки, нейлоновое белье, две шелковые пижамные куртки. Одет был Бонд в темно-синий камвольный тропический костюм.
Ни на одной из вещей никогда не было никаких пометок или инициалов.
Бонд уложил чемодан и приступил к сбору небольшого атташе-кейса, куда он убрал умывальные и бритвенные принадлежности, книгу Томми Армура «Как лучше всего играть в гольф», билет на самолет и паспорт. Атташе-кейс был также сделан из свиной кожи. Но изготовила его Секция и поэтому в нем было небольшое тайное отделение, где лежал глушитель к его пистолету и тридцать патронов 25-го калибра.
Раздался телефонный звонок. Бонд решил, что это, несколько раньше назначенного срока, пришла машина, но, оказалось, звонил портье, сообщивший, что представитель фирмы «Юниверсал Экспорт» принес письмо «лично для господина Бонда».
— Пусть он поднимется, — сказал Бонд, удивляясь неожиданному визиту.
Через несколько минут он впустил в номер человека в цивильной одежде, в котором сразу же признал одного из посыльных Штаб-квартиры.
— Добрый вечер, сэр, — сказал человек. Из внутреннего кармана он достал большой белый конверт и протянул Бонду. — Я должен дождаться, пока вы не прочтете письмо, и вернуть его назад, сэр.
Бонд вскрыл белый конверт, извлек оттуда голубой конверт и, сломав печать, достал письмо.
Оно было напечатано на голубой стандартной бумаге. Ни имени адресата, ни подписи отправителя не было. Бонд сразу узнал крупный шрифт, которым печатались послания самого М.
Он предложил посыльному кресло, а сам устроился за письменным столом лицом к окну.
"Из Вашингтона сообщают (говорилось в меморандуме), что под именем Руфуса Б. Сэя выступает Джек Спэнг, подозреваемый в преступлениях и упомянутый в Докладе Кефовера, но ни разу не судимый. Вместе со своим братом-близнецом Серафимо Спэнгом возглавляет «Банду Спэнгов», ведущую крупные операции в Соединенных Штатах. Пять лет назад братья Спэнг «вложили деньги» в приобретение контрольного пакета акций «Дома бриллиантов». С тех пор в деятельности этой фирмы ничего противозаконного или компрометирующего не наблюдалось.
Братьям принадлежит некая «телефонная сеть», связывающая их с неофициальными букмекерами в Неваде и Калифорнии и являющаяся соответственно, незаконной. Называется она «Надежная связь». В Лас-Вегасе им принадлежит также отель «Тиара», где расположена штаб-квартира Серафимо Спэнга, и, благодаря законам Невады о налогообложении, представительство фирмы «Бриллиантовый дом».
Вашингтон сообщает, что «Банда Спэнгов» проявляет очевидный интерес к таким видам нелегальной деятельности, как наркотики и организованная проституция. Этой сферой заправляет из Нью-Йорка Майкл («Тенистый») Три [Tree (англ.) — дерево], пять раз судимый за правонарушения. Своих представителей банда имеет в Майами и Чикаго.
Вашингтон считает «Банду Спэнгов» одной из наиболее «влиятельных» банд в Соединенных Штатах, имеющей отличные контакты в государственном и федеральном аппарате и в полиции. «Банда Спэнгов» котируется столь же высоко, как «Кливлендская организация» и «Пурпурная банда» из Детройта.
Мы не сообщали в Вашингтон о причинах, заставивших нас заинтересоваться этим делом, но в том случае, если расследование приведет к опасности столкновения с гангстерами, вы должны сразу же доложить об этом и выйти из игры, передав все результаты в ФБР.
Это — приказ.
Подтверждением получения этого приказа будет возвращение настоящего документа в запечатанном конверте".
Подписи не было. Бонд еще раз пробежал по письму глазами, свернул его и положил в один из гостиничных конвертов.
Он поднялся и протянул конверт курьеру.
— Большое спасибо, — сказал он. Я не пойду вас провожать.
— Да, сэр. Конечно, сэр, — сказал курьер. Он подошел к двери и открыл ее. — До свидания, сэр.
— До свидания.
Дверь бесшумно закрылась. Бонд подошел к окну и стал смотреть на раскинувшийся напротив парк.
На мгновение он ясно представил себе сидящего в своем пустынном кабинете худощавого пожилого человека.
Передать дело в ФБР? Бонд знал, что этот приказ исходил от М. Но он также знал, как горько будет М. обращаться за помощью к Эдгару Гуверу и просить его таскать английские каштаны из огня.
Главными словами в меморандуме были слова «опасность столкновения». Насколько «опасно столкновение» решать Бонду самому. По сравнению с тем, с кем Бонду раньше доводилось иметь дело, вряд ли эти бандюги окажутся опасными. Или он не прав? Бонду неожиданно вспомнилось квадратное каменное лицо Руфуса Б. Сэя. Ну что ж. Во всяком случае не помешает взглянуть на братца со столь экзотическим именем. Серафимо. Такие имя скорее подошло бы какому-нибудь официанту ночного ресторанчика или продавцу мороженого. Но и эти люди ничем не отличаются. Также склонны к дешевой театральности.
Бонд пожал плечами. Часы показывали 6.25. Он еще раз осмотрел комнату. Все было в порядке. Повинуясь импульсу, из висевшей подмышкой замшевой кобуры его правая рука выхватила автоматическую «Беретту» 25-калибра. Этот новый пистолет в качестве напоминания подарил ему М. после выполнения последнего задания, сопроводив запиской со словами «Это может тебе пригодиться».
Бонд подошел к кровати, вынул обойму, а оставшийся в канале ствола патрон вытряхнул на покрывало. Передернув затвор, он мягко нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Он вновь оттянул затвор, убедился, что вокруг бойка, который он столько шлифовал, доведя до острия иглы, нет ни пылинки, ласково провел рукой по вороненому стволу до дула, с которого он сам спилил мушку. Затем он загнал один патрон в обойму, обойму — в рукоятку, поставил оружие на предохранитель и положил его в кобуру под пиджаком.
Зазвонил телефон.
— Ваша машина у подъезда, сэр.
Бонд положил трубку. Итак, вот оно. Начало пути. Он задумчиво подошел к окну и вновь взглянул на зеленые кроны деревьев. Он ощутил пустоту в груди, боль расставания с этими деревьями, с летним Лондоном, и чувство уязвимости при мысли о том, что за исключением телефонного звонка, которого, как он понимал, он и не сделает, похожее на крепость огромное здание на Риджент-парке уже вне его досягаемости.
В дверь постучали, и пока швейцар забирал багаж и нес по коридору к лифтам, Бонд уже отрешился от всех иных мыслей и думал лишь о том, что может ждать его у начала раскрывающейся перед ним за дверями отеля «Ритц» сети.
Машина была черным «Армстронг Сиддели Сэффайером» с красными номерами торгового представительства.
— Вам будет лучше на переднем сиденьи, — сказал одетый в униформу шофер. И это вовсе не звучало как приглашение. Оба чемодана и сумка с клюшками для гольфа были уложены на заднем сиденьи. Бонд сел поудобнее и, когда машина выехала на Пикадилли, стал разглядывать водителя. Однако, все, что он увидел — это резко очерченный профиль под козырьком фуражки. Глаза были скрыты под небольшими черными очками. Руки, мастерски справляющиеся с рулем и рычагом переключения скоростей, были обтянуты кожаными перчатками.
Ни на одной из вещей никогда не было никаких пометок или инициалов.
Бонд уложил чемодан и приступил к сбору небольшого атташе-кейса, куда он убрал умывальные и бритвенные принадлежности, книгу Томми Армура «Как лучше всего играть в гольф», билет на самолет и паспорт. Атташе-кейс был также сделан из свиной кожи. Но изготовила его Секция и поэтому в нем было небольшое тайное отделение, где лежал глушитель к его пистолету и тридцать патронов 25-го калибра.
Раздался телефонный звонок. Бонд решил, что это, несколько раньше назначенного срока, пришла машина, но, оказалось, звонил портье, сообщивший, что представитель фирмы «Юниверсал Экспорт» принес письмо «лично для господина Бонда».
— Пусть он поднимется, — сказал Бонд, удивляясь неожиданному визиту.
Через несколько минут он впустил в номер человека в цивильной одежде, в котором сразу же признал одного из посыльных Штаб-квартиры.
— Добрый вечер, сэр, — сказал человек. Из внутреннего кармана он достал большой белый конверт и протянул Бонду. — Я должен дождаться, пока вы не прочтете письмо, и вернуть его назад, сэр.
Бонд вскрыл белый конверт, извлек оттуда голубой конверт и, сломав печать, достал письмо.
Оно было напечатано на голубой стандартной бумаге. Ни имени адресата, ни подписи отправителя не было. Бонд сразу узнал крупный шрифт, которым печатались послания самого М.
Он предложил посыльному кресло, а сам устроился за письменным столом лицом к окну.
"Из Вашингтона сообщают (говорилось в меморандуме), что под именем Руфуса Б. Сэя выступает Джек Спэнг, подозреваемый в преступлениях и упомянутый в Докладе Кефовера, но ни разу не судимый. Вместе со своим братом-близнецом Серафимо Спэнгом возглавляет «Банду Спэнгов», ведущую крупные операции в Соединенных Штатах. Пять лет назад братья Спэнг «вложили деньги» в приобретение контрольного пакета акций «Дома бриллиантов». С тех пор в деятельности этой фирмы ничего противозаконного или компрометирующего не наблюдалось.
Братьям принадлежит некая «телефонная сеть», связывающая их с неофициальными букмекерами в Неваде и Калифорнии и являющаяся соответственно, незаконной. Называется она «Надежная связь». В Лас-Вегасе им принадлежит также отель «Тиара», где расположена штаб-квартира Серафимо Спэнга, и, благодаря законам Невады о налогообложении, представительство фирмы «Бриллиантовый дом».
Вашингтон сообщает, что «Банда Спэнгов» проявляет очевидный интерес к таким видам нелегальной деятельности, как наркотики и организованная проституция. Этой сферой заправляет из Нью-Йорка Майкл («Тенистый») Три [Tree (англ.) — дерево], пять раз судимый за правонарушения. Своих представителей банда имеет в Майами и Чикаго.
Вашингтон считает «Банду Спэнгов» одной из наиболее «влиятельных» банд в Соединенных Штатах, имеющей отличные контакты в государственном и федеральном аппарате и в полиции. «Банда Спэнгов» котируется столь же высоко, как «Кливлендская организация» и «Пурпурная банда» из Детройта.
Мы не сообщали в Вашингтон о причинах, заставивших нас заинтересоваться этим делом, но в том случае, если расследование приведет к опасности столкновения с гангстерами, вы должны сразу же доложить об этом и выйти из игры, передав все результаты в ФБР.
Это — приказ.
Подтверждением получения этого приказа будет возвращение настоящего документа в запечатанном конверте".
Подписи не было. Бонд еще раз пробежал по письму глазами, свернул его и положил в один из гостиничных конвертов.
Он поднялся и протянул конверт курьеру.
— Большое спасибо, — сказал он. Я не пойду вас провожать.
— Да, сэр. Конечно, сэр, — сказал курьер. Он подошел к двери и открыл ее. — До свидания, сэр.
— До свидания.
Дверь бесшумно закрылась. Бонд подошел к окну и стал смотреть на раскинувшийся напротив парк.
На мгновение он ясно представил себе сидящего в своем пустынном кабинете худощавого пожилого человека.
Передать дело в ФБР? Бонд знал, что этот приказ исходил от М. Но он также знал, как горько будет М. обращаться за помощью к Эдгару Гуверу и просить его таскать английские каштаны из огня.
Главными словами в меморандуме были слова «опасность столкновения». Насколько «опасно столкновение» решать Бонду самому. По сравнению с тем, с кем Бонду раньше доводилось иметь дело, вряд ли эти бандюги окажутся опасными. Или он не прав? Бонду неожиданно вспомнилось квадратное каменное лицо Руфуса Б. Сэя. Ну что ж. Во всяком случае не помешает взглянуть на братца со столь экзотическим именем. Серафимо. Такие имя скорее подошло бы какому-нибудь официанту ночного ресторанчика или продавцу мороженого. Но и эти люди ничем не отличаются. Также склонны к дешевой театральности.
Бонд пожал плечами. Часы показывали 6.25. Он еще раз осмотрел комнату. Все было в порядке. Повинуясь импульсу, из висевшей подмышкой замшевой кобуры его правая рука выхватила автоматическую «Беретту» 25-калибра. Этот новый пистолет в качестве напоминания подарил ему М. после выполнения последнего задания, сопроводив запиской со словами «Это может тебе пригодиться».
Бонд подошел к кровати, вынул обойму, а оставшийся в канале ствола патрон вытряхнул на покрывало. Передернув затвор, он мягко нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Он вновь оттянул затвор, убедился, что вокруг бойка, который он столько шлифовал, доведя до острия иглы, нет ни пылинки, ласково провел рукой по вороненому стволу до дула, с которого он сам спилил мушку. Затем он загнал один патрон в обойму, обойму — в рукоятку, поставил оружие на предохранитель и положил его в кобуру под пиджаком.
Зазвонил телефон.
— Ваша машина у подъезда, сэр.
Бонд положил трубку. Итак, вот оно. Начало пути. Он задумчиво подошел к окну и вновь взглянул на зеленые кроны деревьев. Он ощутил пустоту в груди, боль расставания с этими деревьями, с летним Лондоном, и чувство уязвимости при мысли о том, что за исключением телефонного звонка, которого, как он понимал, он и не сделает, похожее на крепость огромное здание на Риджент-парке уже вне его досягаемости.
В дверь постучали, и пока швейцар забирал багаж и нес по коридору к лифтам, Бонд уже отрешился от всех иных мыслей и думал лишь о том, что может ждать его у начала раскрывающейся перед ним за дверями отеля «Ритц» сети.
Машина была черным «Армстронг Сиддели Сэффайером» с красными номерами торгового представительства.
— Вам будет лучше на переднем сиденьи, — сказал одетый в униформу шофер. И это вовсе не звучало как приглашение. Оба чемодана и сумка с клюшками для гольфа были уложены на заднем сиденьи. Бонд сел поудобнее и, когда машина выехала на Пикадилли, стал разглядывать водителя. Однако, все, что он увидел — это резко очерченный профиль под козырьком фуражки. Глаза были скрыты под небольшими черными очками. Руки, мастерски справляющиеся с рулем и рычагом переключения скоростей, были обтянуты кожаными перчатками.