расступаться будут. Будьте осторожнее с копьями, держите крепче, прямо под
лезвием. И главное - не суетитесь, плывите спокойно, бесшумно. Противника
нужно застать врасплох. У них, видимо, пневматические ружья - стреляют шагов
на десять, но долго перезаряжаются. Нацелились в тебя - съежься, подбери
ноги, пусть мишень будет поменьше. А после выстрела мигом вперед, нашим
копьем достаточно раз кольнуть... Раненые заботятся о себе сами: стрелу из
себя не вытаскивайте, наоборот, зажмите в ране, отползите назад и ждите
конца боя или выплывайте наверх. У старшины Фаллона будет сигнальная ракета
- как начнется бой, он выстрелит, "Манта" всплывет и спустит спасательную
шлюпку с вооруженным отрядом и корабельным врачом. Вопросы?
- Что делать сразу после выхода из лодки?
- Спускаетесь футов до десяти и занимаете место в строю. Старайтесь
выйти потише, поаккуратнее, чтобы на поверхности было поменьше волненья.
- А как переговариваемся под водой, сэр?
- Большой палец вниз - "На помощь", вверх - "-Понял" или "Иду", руку
вперед - "Акула". Этого хватит. - Бонд улыбнулся. - Ноги вверх - "Каюк".
Матросы засмеялись.
Включилась внутренняя связь:
- Внимание! Пловцам подойти к люку, надеть акваланги и приготовиться к
выходу. Капитан Бонд, вас ждут в штурманской рубке.
Мотор умерил рев, еще постонал и вовсе смолк. Вздрогнув, "Манта"
коснулась дна.
Сжатым воздухом Бонда выбросило из люка. Над головой переливчато
колыхалась тугая водная пелена. Это хорошо - волнит, ветер есть! Мимо
промчался вверх воздушный пузырь, снарядом прорвал сверкающую пелену. В ушах
стало давить, и Бонд спустился немного, завис в футах десяти от поверхности.
Внизу чернело долгое тело "Манты". Внутри горит свет, сотня матросов и
офицеров заняты каждый своим делом... У него пошли мурашки по коже. Тут из
люка по нему как будто выстрелили - оттуда в серебристых пузырьках воздуха
вырвался Лейтер. Бонд посторонился, поплыл наверх. Вынырнув, внимательно
огляделся. По левую руку, примерно в миле от него, стоит на якоре "Летучая";
бортовые огни потушены, на палубе, кажется, никого. В миле к северу темнеет
берег Большой Багамы, видно, как набегает на пляж мелкая волна. Над
островом, с огромных, тающих во тьме вышек, помаргивают красные сигнальные
огни. Кое-где из воды выглядывают коралловые рифы - Бонд выбрал один,
повыше, как ориентир. Нырнул, снова завис на десяти футах, развернулся по
выбранному ходу, как компасная стрелка, и, чуть перебирая ластами, стал
ждать остальных.
Десять минут назад Бонд стоял в штурманской рубке, а Петерсен, всегда
такой невозмутимый, возбужденно восклицал:
- Все вышло в точности, как вы говорили! Они стали на якорь, и
гидролокатор отмечает странные подводные шумы, словно в трюме кто-то
возится. Наверное, собираются выходить из подводного люка! Значит, и вам с
ребятами пора. Как выйдете, я выставляю антенну и докладываю в Министерство,
пусть предупредят ракетную базу, что, возможно, с нее придется
эвакуироваться. Потом мы поднимемся футов до двадцати, зарядим две торпеды и
будем по перископу следить за яхтой. Старшине Фаллону я приказал не лезть в
самое пекло и дал ему вторую сигнальную ракету - выпустит, если ваши дела
будут плохи. Тогда я подойду к яхте, выстрелю раз-другой, возьму ее на
абордаж, и они у нас по-другому запоют. - Петерсен сокрушенно покачал
головой, взъерошил короткие жесткие волосы положеньице! Будем выкручиваться,
капитан Бонд. - И протянул руку. - Вам пора. Счастливого пути! Уверен, мои
ребята не подведут.
Бонда тронули за плечо. Лейтер. Улыбается, большой палец вскинут. Бонд
оглянулся - пловцы, выстроившись неровным клином, побалтывают ластами. Он
кивнул и неторопливо поплыл вперед, одну руку прижав к боку, другую, с
копьем, к груди. Отряд дрогнул и, выравниваясь, потянулся следом, обратился
в огромного черного треугольного ската.
Резиновый костюм жарко лип к телу, кислород тоже отдавал резиной, но
Бонд не обращал внимания, старался лишь плыть по прямой, не сбиться с
направления. Далеко внизу, куда не доставал даже пляшущий лунный луч, белел
песок, изредка попадались темные пучки морской травы. Вокруг бледно мерцали
стены огромного морского зала, завешанные плотным зловещим туманом - вот-вот
вынырнет акула, нацелится на непрошенного гостя... Бонд ничего не ног с
собой поделать - было страшно. Но никто не выныривал, а кустики водорослей и
песочная рябь стали вырисовываться ясней; пловцы приближались к берегу, море
мелело.
Он быстро оглянулся: грозно сверкая масками и лезвиями копий, отряд
плыл за ним, взмучивая воду ластами. Только бы напасть внезапно!
Подкрасться, броситься разом - никакой противник не устоит! Сердце весело
забилось, но он тут же вспомнил о Домино: вдруг Ларго взял ее с собой и
вдруг именно она попадет под бондовское копье! Чушь, ерунда! Она на яхте, в
безопасности. Закончится бой, и они увидятся...
Впереди показалась низкая коралловая гряда, и Бонд насторожился. Вон
еще рифы, между ними снуют стайки рыб, и гибкие коралловые веера
переплетаются, колышатся, точно волосы утопленницы. Он сбавил ход, и в спину
ему кто-то ткнулся - Лейтер или Фаллон. Бонд сделал всем знак замедлиться и,
задрав голову, стал внимательно глядеть вверх - сейчас засеребрится
бурунччик вокруг выбранного рифа... Ага, вон плещет, слева. Все-таки Бонд
сошел немного с направления. Он подплыл, дал матросам команду стоять, а сам
поднялся вдоль рифа. Осторожно высунулся над бойкой волной и сразу
посмотрел, здесь ли "Летучая". Стоит - ярко высвеченная луной, на палубе
по-прежнему никого. Он медленно повел взглядом по воде, обогнул риф,
посмотрел в другую сторону. Пусто. Дрожит лунная дорожка, волны обегают
коралловые гряды; четко виден берег, пляж. Вода между грядами не взбурлит,
не вспенится, плещет тихо, непотревоженно. Ну-ка, а там?.. В далекой лагуне
меж коралловых верхушек вдруг вынырнула голова, сверкнула маской и скрылась.
У Бонда перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось. Он вырвал изо рта
трубку и несколько раз судорожно вздохнул. Запоминая, глянул на лагуну,
крепко закусил трубку и нырнул.
Отряд ждал сигнала, маски бледно мерцали. Бонд несколько раз выкинул
палец вверх, ближние пловцы понимающе ухмыльнулись. Он перехватил поудобнее
копье, выставил вперед - и поплыл над низкими грядами.
Теперь плыть поскорее, ловчее петлять между коралловыми хребтами. Отряд
рвался вперед, поднимал волну - мелкая рыбешка так и прыскала в стороны,
водоросли колебались сильней, казалось, все море ожило. Через несколько
минут Бонд остановился, скомандовал выстроиться к атаке и снова осторожно
поплыл, до рези в глазах всматриваясь в серый туман. Вот они! В сумраке
мелькнул один, другой... Бонд махнул рукой и, нацелив копье, бросился
наперерез.
Отряд заходил сбоку и явно не успевал. Спектровцы плыли быстро, как-то
уж очень быстро... Только теперь Бонд разглядел у каждого за спиной
маленькие пропеллеры пневматических ускорителей. По прямой пловец с таким
ускорителем двигается в два раза быстрее, чем просто в ластах, и даже
сейчас, петляя меж рифов, приноравливаясь к ходу влекомого "Торпедой"
прицепа, спектровцы намного превосходили своих преследователей в скорости.
Ударить хотя бы в хвост! Лишь бы не заметили, лишь бы не заметили, твердил
про себя Бонд. Как же их много... Он насчитал десять и бросил. И у каждого
пневматическое ружье, запасные стрелы! Скверно...
Бонд оглянулся: прямо за ним идут шестеро матросов, остальные
растянулись рваной линией сзади. Спектровцы пока плывут спокойно, не
оглядываются. Но вот он поравнялся с последним, накрыл своей тенью и тот
быстро обернулся. Бонд оттолкнулся ногой от кораллового выступа и ринулся
вперед, вонзил копье противнику в бок - того швырнуло на соседа, и Бонд
метнулся следом, резко выдернул копье, кольнул еще раз в гущу тел, но
стрелки уже всполошились и, прибавив обороты на ускорителях, бросились
врассыпную. Один схватился за лицо и судорожно погреб наверх - копьем ему
раскололо маску. Пущенная кем-то стрела прорвала Бонду костюм на животе, и
сразу стало мокро, то ли от воды, то ли от крови. От второй стрелы он
увернулся, но на голову ему тут же обрушился приклад: в глазах потемнело, он
беспомощно припал к коралловой гряде, помотал головой. Его матросы
скользнули мимо, и впереди завязался бой, по воде потянулись черные кровяные
облачка.
Бились на широкой площадке, обрамленной коралловыми обломками. В
дальнем ее конце Бонд заметил серебристую "Торпеду" с прицепом, на котором
лежала огромная, обернутая резиной сигара. Рядом - несколько человек, среди
них выделяется мощный, высокий. Бонд перевалил за гряду и почти над самым
песком поплыл вокруг площадки. И чуть не наткнулся на целящего в кого-то
стрелка. Проследив взглядом, понял, что целит тот в Лейтера: Феликс протезом
отбивался от другого спектровца, но привязанный к руке ласт смягчал удары.
Бонд ринулся вперед, с ходу метнул копье, легкое, деревянное, оно лишь
слегка задело руку стрелка, но прицел все же сбило; стрелок развернулся и
пошел на Бонда. Копья было уже не достать, и Бонд поднырнул, захватил, как
регбист, противнику ногу, дернул, потом дотянулся до его лица, сорвал маску.
Ослепленный, стрелок отчаянно поплыл вверх... Бонда тронули за руку: это
Лейтер, держится за дыхательную трубку, лицо искажено. Бонд обхватил его и
торопливо заработал ластами. Они вместе прорвали сверкающую поверхность:
Лейтер выплюнул перекрученную трубку и стал жадно глотать воздух, а
надышавшись, сердито велел оставить его в покое и сию секунду нырять. Бонд
не стал спорить.
Он крадучись пробирался среди коралловых пиков: там и сям боролись,
искрилось лезвие, поднимались пузырьки из оружейного ствола; один раз он
проплыл под матросом с "Манты" - тот лежал на самой поверхности,
раскинувшись, ничком, волосы развевались в воде, и не было на нем ни маски,
ни акваланга, рот мертво щерился... На дне валялись маски, стрелы, обрывки
черной резины. Бонд подобрал две стрелы. Он подплывал к краю площадки:
прицеп по-прежнему стоял там, рядом - два часовых с ружьями наготове. Луна
светила теперь слабее, и туманные стены будто приблизились; песочная узорная
рябь затоптана десятками ног, рыбешки в поисках пропитания снуют над взрытым
дном, как грачи над пашней. Никого. Противников разнесло попарно в разные
стороны, и чья берет, неизвестно. А что там, наверху? Скоро ли придет
спасательная шлюпка с "Манты"? И что делать ему. Бонду?
Задача решилась сама. Справа из тумана выскочила серебристая "Торпеда"
- верхом на ней, в седле, скрючившись за небольшим плексигласовым щитком,
сидел Ларго, в левой руке он сжимал два копья с "Манты", а правую держал на
рычаге управления. Подъехал к часовым, затормозил. Оба положили ружья, один
взялся за муфту прицепа, а другой стал подтаскивать "Торпеду" за руль.
Увезут бомбу, бросят на глубоком месте или спрячут где-нибудь, тоже и со
второй бомбой, которая на борту "Летучей", - и все, никаких улик! Ларго
скажет, что на них напали во время подхода к затонувшему кораблю. Да, были
ружья на случай акул, и его люди отстреливались - откуда было знать, что это
матросы с американской подлодки, а не соперники, искатели сокровищ? Снова
сокровища, и снова ничего не возразишь!
Спектровцы возились с муфтой, никак не могли прицепиться, Ларго
нетерпеливо оглядывался. Бонд прикинул расстояние, сжал в обеих руках по
стреле и сильно оттолкнулся от скалы.
От одной стрелы Ларго успел увернуться, другая бессильно царапнула по
его аквалангу. Бонд врезался ему в грудь, и Ларго выпустил копья, быстро
прикрыл руками драгоценную дыхательную трубку. Дернувшись, он задел рычаг
управления, и "Торпеда" тотчас рванула вперед и вверх, унося на себе врагов.
Драться по-настоящему было невозможно, они беспорядочно молотили друг
друга, и каждый отчаянно прикусывал резиновый мундштук. Бонду приходилось
еще удерживаться на "Торпеде", и Ларго, прочно сидевший в седле, уже
несколько раз локтем бил ему по лицу - Бонд едва уворачивался, подставлял,
спасая маску, подбородок. Сам он свободной рукой доставал противнику лишь до
почек и вколачивал в загорелое мускулистое тело удар за ударом.
"Торпеда" выскочила на поверхность и, сильно задрав нос, помчала в
открытое мере. Бонда, вцепившегося в седло, било волной, захлестывало; вот
сейчас Ларго повернется, схватит обеими ручищами... Бонд решился. Закинув
ногу на корпус "Торпеды", сполз вниз, к самому рулю, ухватился за него и, не
выпуская, перебросил себя через корму в воду. Только бы не под лопасть!..
Винт вращался совсем рядом, вода бурлила, но зато Бонд чувствовал, что
"Торпеда" подается под его весом, вот-вот станет стоймя! Он рывком вывернул
руль направо и разжал пальцы. Чуть не закричал от боли в руках, а наверху
Ларго выбило из седла... Дело сделано, "Торпеда" для спектровцев потеряна,
бомбу им увезти не удастся... Бонд с трудом заставил себя нырнуть - нужно
спрятаться в грядах, уйти от Ларго.
Ларго неспешно нырнул сладом, поплыл спокойно, размеренно. Бонд достиг
дна и запетлял между рифами. Белая песчаная полоса под ним скоро разделилась
надвое, и, подумав, он двинулся узким коридорчиком, между двумя коралловыми
стенами. Там его и накрыла черна") тень. Ларго не стал протискиваться в
коридорчик, а поплыл, выжидая, сверху. Бонд посмотрел на него, и тот
ухмыльнулся в ответ, сверкнул зубами: никуда, мол, не денешься! Бонд сжал
ослабевшие пальцы; куда ему против Ларго, могучие жилистые ручищи скрутят
его, как куклу...
Впереди высветилась лагуна, коридор обрывался, дальше - свободная вода,
укрыться негде; но не повернуть и назад, слишком тесно. Ловушка... Бонд
остановился. Пусть лучше Ларго зайдет сюда. Тот скользнул поверху к лагуне
и, окутываясь воздушными пузырьками, опустился на песок, вытянул руки и
двинулся навстречу. Шагов за десять он посмотрел на коралловый откос,
сдернул с него что-то и снова вытянул руку - на ней извивалось теперь восемь
пальцев. Осьминог! Ларго скова весело сверкнул зубами и свободной рукой
выразительно постучал по маске. Бонд нагнулся и подобрал замшелый камень.
Когда залепляют маску осьминогом, противно, но и когда разбивают - не легче.
Осьминог - ерунда, вчера Бонд бродил между сотен таких тварей; длинные руки
Ларго - вот что страшно.
Тот сделал еще шаг, второй. Бонд пятился, чиркая аквалангом о стены,
обдирая костюм... Вдруг у Ларго за спиной, в лагуне, мелькнула фигура.
"Свой!" - с мгновенной надеждой подумал Бонд. Но нет, на человеке не было
черного резинового костюма, светилось белое, голое тело. Еще один враг...
Ларго ринулся вперед.
Целя острым камнем в живот, Бонд нырнул у него под рукой, но Ларго
ударил его коленом в лицо, шлепнул осьминогом по маске и, ухватив обеими
руками за шею, поднял перед собой, как ребенка.
Бонд ничего не видел. Скользкие щупальца облепили лицо, обвили мундштук
трубки, потянули ее изо рта; горло ему сжимали все теснее, он терял
сознание...
Медленно он опустился на колени. Что случилось? Почему ослабла мертвая
хватка на горле? Он приоткрыл глаза и увидел свет. Осьминог, копошащийся у
него на груди, оттолкнулся и перепрыгнул на риф. Рядом лежал, подергивая
ногами, Ларго, из шеи у него торчала стрела. И еще стоял кто-то маленький -
в руках пневматическое ружье, длинные волосы развеваются вуалью. Бонд с
трудом встал. Шагнул, но колени подогнулись, в глазах потемнело. Он
прислонился к рифу, зубы у него чуть разжались, и в рот засочилась соленая
вода. "Держись..." - приказал он себе.
Его взяли за руку. Глаза у Домино были равнодушные, пустые. Что с ней?
Бонд сразу пришел в себя. Тело у нее в крови, в каких-то пунцовых пятнышках.
Надо подниматься, иначе погибнут оба... Он обнял ее и через силу зашевелил
ластами; ничего, все-таки ноги слушаются. Еще немного, здесь же неглубоко...
Вот и она заработала ластами, помогает.
Они вынырнули, легли на воду распластавшись, и их ласково качнуло
волной.
Бледное небо медленно разгоралось; день обещал быть славным.
Феликс Лейтер зашел в белую, стерильно-чистую палату и тихонько прикрыл
за собой дверь. Подошел к кровати, где в полудреме лежал Бонд:
- Ну как ты, старик?
- Ничего, сплю все время...
- Доктор к тебе никого не пускает, но надо же рассказать, чем дело
кончилось.
- Валяй, - сказал Бонд неохотно. Не хотел он про это слушать, вот если
б ему рассказали про Домино...
- Значит, так: мы взяли обе бомбы. Спектровцы - ребята серьезные,
боевики из СМЕРШа, мафии, гестапо... Кто остался жив - арестован. Только
главарь, Блофельд, на свободе гуляет. Этот большая умница - организация
работает всего пять-шесть лет, а в банке у них уже миллион. После этой
операции собирались разойтись, "Спектр" распустить - и все было бы
шито-крыто... Цель для второй бомбы мы угадали - Майами.
- Что, все счастливы?
- Кроме меня. То прими сообщение, то отправь - от нас с рацией уже пар
идет! Тебя, между прочим, тоже пачка шифровок дожидается. Слава Богу,
вечером прилетают чины из ЦРУ и вашего Управления, вот пусть и расхлебывают,
шевелят мозгами - что сказать журналистам, как быть с преступниками, лордом
тебя сделать или лучше герцогом, а меня - президентом, что ли, выбрать?
Слушай, а Домино-то какова! Вот девчонка молодец! Выследили ее со счетчиком,
мучили, мерзавцы, - так она ни словечка не вымолвила. Потом каким-то образом
выбралась через иллюминатор, нашла акваланг, ружье - и в воду. Ларго
прикончила, тебя выручила, вот тебе - "слабая женщина"! - Лейтер вдруг
насторожился и мягко шагнул к двери. - Доктор топает, черт его дери.
Исчезаю. - Повернул ручку, прислушался и выскользнул в коридор.
- Феликс, подожди! - отчаянно крикнул Бонд, но дверь уже захлопнулась.
Свирепея, он уставился в потолок. Лейтер не сказал главного - что с Домино,
где она? Болтал целый час о пустом! А может, она... Бонд испугался.
Дверь отворилась, на пороге встал кто-то в белом и Бонд подскочил на
постели:
- Что с Домино? - заорал он. - Говорите, что с ней? Стенгеля не зря
почитали в Нассау - он и в самом деле был хорошим доктором. Ему, еврею,
пришлось бежать от Гитлера, а то заведовал бы сейчас солидной клиникой
где-нибудь в Дюссельдорфе. Но не привела судьба - заведовал багамской;
впрочем, выстроенная благодарными пациентами, она была ничуть не хуже. С
миллионеров он брал дорого, местных лечил за гроши. Болезни богатой
старости, слишком большая доза снотворного - таков был круг обычных забот; и
вдруг - множественные ушибы, страшные рваные раны, а в ране еще и яд. Кто
эти страдальцы - старинные рыцари? Приказ губернатора, подписка о
неразглашении... И доктор Стенгель не стал больше расспрашивать ни о
раненых, ни о мертвецах, а последних было: шестеро с американской подводной
лодки и десять человек, включая самого владельца, с красавицы яхты, долго и
мирно стоявшей в гавани...
- Мисс Витали вне опасности, - спокойно ответил он Бонду. - Сейчас ей
нужен отдых.
- Но что с ней?
- Сильное переутомление. Ей нельзя было спускаться под воду.
- Нельзя? Почему?
Доктор взялся за ручку двери.
- Вам тоже нужно как следует отдохнуть. Каждые шесть часов вам будут
давать вот эти таблетки. Сон - прекрасное лекарство, вы быстро встанете на
ноги. Главное - отдыхайте, мистер Бонд!
Где-то он уже слышал эту дурацкую фразу, сговорились все, что ли! Бонд
вдруг разъярился, соскочил с постели и бросился к Стенгелю.
- Что вы заладили - отдыхайте, отдыхайте, черт бы вас всех побрал!
Скажете вы мне или нет, что с девушкой?! Где она? В какой палате? - Он орал,
даже тряс кулаками, но доктор и бровью не повел, знал, что сейчас
подействует снотворное.
Наконец Бонд уронил руки и тихо попросил:
- Ну скажите же, доктор, пожалуйста. Мне очень нужно...
- Извольте, скажу. С мисс Витали обошлись весьма жестоко, у нее
множество болезненных ожогов. Лежит она рядом, в четвертой палате, можете
зайти к ней, но буквально на минутку. Потом вернетесь к себе и ляжете,
договорились? - Стенгель открыл дверь.
- Доктор... Спасибо. - Бонд вышел в коридор; ноги слушались плохо,
голова кружилась. Он толкнул дверь соседней палаты и с излишней
тщательностью, как пьяный, притворил ее за собой. Стенгель зашагал по
коридору. Ничего, пусть увидятся, этим двоим как раз и нужен нежный взгляд,
ласковое слово.
Палата была совсем крошечная, на окне жалюзи, пол и стены расчерчены
солнечными полосками. Бонд подошел к постели, опустился на колени. Домино
повернулась, запустила руку ему в волосы. - Только не уходи, - хрипло
попросила она. - Останься, ладно? Слышишь, Джеймс? Не уходи... Она
почувствовала, как он дернулся, и разжала пальцы. Осторожно приподнялась
посмотрела: он уже спал на коврике возле постели, подложив руку под голову.
С минуту она вглядывалась в смуглое, суровое лицо. Потом передвинула подушку
к краю - так в любой момент можно посмотреть - и закрыла глаза.
лезвием. И главное - не суетитесь, плывите спокойно, бесшумно. Противника
нужно застать врасплох. У них, видимо, пневматические ружья - стреляют шагов
на десять, но долго перезаряжаются. Нацелились в тебя - съежься, подбери
ноги, пусть мишень будет поменьше. А после выстрела мигом вперед, нашим
копьем достаточно раз кольнуть... Раненые заботятся о себе сами: стрелу из
себя не вытаскивайте, наоборот, зажмите в ране, отползите назад и ждите
конца боя или выплывайте наверх. У старшины Фаллона будет сигнальная ракета
- как начнется бой, он выстрелит, "Манта" всплывет и спустит спасательную
шлюпку с вооруженным отрядом и корабельным врачом. Вопросы?
- Что делать сразу после выхода из лодки?
- Спускаетесь футов до десяти и занимаете место в строю. Старайтесь
выйти потише, поаккуратнее, чтобы на поверхности было поменьше волненья.
- А как переговариваемся под водой, сэр?
- Большой палец вниз - "На помощь", вверх - "-Понял" или "Иду", руку
вперед - "Акула". Этого хватит. - Бонд улыбнулся. - Ноги вверх - "Каюк".
Матросы засмеялись.
Включилась внутренняя связь:
- Внимание! Пловцам подойти к люку, надеть акваланги и приготовиться к
выходу. Капитан Бонд, вас ждут в штурманской рубке.
Мотор умерил рев, еще постонал и вовсе смолк. Вздрогнув, "Манта"
коснулась дна.
Сжатым воздухом Бонда выбросило из люка. Над головой переливчато
колыхалась тугая водная пелена. Это хорошо - волнит, ветер есть! Мимо
промчался вверх воздушный пузырь, снарядом прорвал сверкающую пелену. В ушах
стало давить, и Бонд спустился немного, завис в футах десяти от поверхности.
Внизу чернело долгое тело "Манты". Внутри горит свет, сотня матросов и
офицеров заняты каждый своим делом... У него пошли мурашки по коже. Тут из
люка по нему как будто выстрелили - оттуда в серебристых пузырьках воздуха
вырвался Лейтер. Бонд посторонился, поплыл наверх. Вынырнув, внимательно
огляделся. По левую руку, примерно в миле от него, стоит на якоре "Летучая";
бортовые огни потушены, на палубе, кажется, никого. В миле к северу темнеет
берег Большой Багамы, видно, как набегает на пляж мелкая волна. Над
островом, с огромных, тающих во тьме вышек, помаргивают красные сигнальные
огни. Кое-где из воды выглядывают коралловые рифы - Бонд выбрал один,
повыше, как ориентир. Нырнул, снова завис на десяти футах, развернулся по
выбранному ходу, как компасная стрелка, и, чуть перебирая ластами, стал
ждать остальных.
Десять минут назад Бонд стоял в штурманской рубке, а Петерсен, всегда
такой невозмутимый, возбужденно восклицал:
- Все вышло в точности, как вы говорили! Они стали на якорь, и
гидролокатор отмечает странные подводные шумы, словно в трюме кто-то
возится. Наверное, собираются выходить из подводного люка! Значит, и вам с
ребятами пора. Как выйдете, я выставляю антенну и докладываю в Министерство,
пусть предупредят ракетную базу, что, возможно, с нее придется
эвакуироваться. Потом мы поднимемся футов до двадцати, зарядим две торпеды и
будем по перископу следить за яхтой. Старшине Фаллону я приказал не лезть в
самое пекло и дал ему вторую сигнальную ракету - выпустит, если ваши дела
будут плохи. Тогда я подойду к яхте, выстрелю раз-другой, возьму ее на
абордаж, и они у нас по-другому запоют. - Петерсен сокрушенно покачал
головой, взъерошил короткие жесткие волосы положеньице! Будем выкручиваться,
капитан Бонд. - И протянул руку. - Вам пора. Счастливого пути! Уверен, мои
ребята не подведут.
Бонда тронули за плечо. Лейтер. Улыбается, большой палец вскинут. Бонд
оглянулся - пловцы, выстроившись неровным клином, побалтывают ластами. Он
кивнул и неторопливо поплыл вперед, одну руку прижав к боку, другую, с
копьем, к груди. Отряд дрогнул и, выравниваясь, потянулся следом, обратился
в огромного черного треугольного ската.
Резиновый костюм жарко лип к телу, кислород тоже отдавал резиной, но
Бонд не обращал внимания, старался лишь плыть по прямой, не сбиться с
направления. Далеко внизу, куда не доставал даже пляшущий лунный луч, белел
песок, изредка попадались темные пучки морской травы. Вокруг бледно мерцали
стены огромного морского зала, завешанные плотным зловещим туманом - вот-вот
вынырнет акула, нацелится на непрошенного гостя... Бонд ничего не ног с
собой поделать - было страшно. Но никто не выныривал, а кустики водорослей и
песочная рябь стали вырисовываться ясней; пловцы приближались к берегу, море
мелело.
Он быстро оглянулся: грозно сверкая масками и лезвиями копий, отряд
плыл за ним, взмучивая воду ластами. Только бы напасть внезапно!
Подкрасться, броситься разом - никакой противник не устоит! Сердце весело
забилось, но он тут же вспомнил о Домино: вдруг Ларго взял ее с собой и
вдруг именно она попадет под бондовское копье! Чушь, ерунда! Она на яхте, в
безопасности. Закончится бой, и они увидятся...
Впереди показалась низкая коралловая гряда, и Бонд насторожился. Вон
еще рифы, между ними снуют стайки рыб, и гибкие коралловые веера
переплетаются, колышатся, точно волосы утопленницы. Он сбавил ход, и в спину
ему кто-то ткнулся - Лейтер или Фаллон. Бонд сделал всем знак замедлиться и,
задрав голову, стал внимательно глядеть вверх - сейчас засеребрится
бурунччик вокруг выбранного рифа... Ага, вон плещет, слева. Все-таки Бонд
сошел немного с направления. Он подплыл, дал матросам команду стоять, а сам
поднялся вдоль рифа. Осторожно высунулся над бойкой волной и сразу
посмотрел, здесь ли "Летучая". Стоит - ярко высвеченная луной, на палубе
по-прежнему никого. Он медленно повел взглядом по воде, обогнул риф,
посмотрел в другую сторону. Пусто. Дрожит лунная дорожка, волны обегают
коралловые гряды; четко виден берег, пляж. Вода между грядами не взбурлит,
не вспенится, плещет тихо, непотревоженно. Ну-ка, а там?.. В далекой лагуне
меж коралловых верхушек вдруг вынырнула голова, сверкнула маской и скрылась.
У Бонда перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось. Он вырвал изо рта
трубку и несколько раз судорожно вздохнул. Запоминая, глянул на лагуну,
крепко закусил трубку и нырнул.
Отряд ждал сигнала, маски бледно мерцали. Бонд несколько раз выкинул
палец вверх, ближние пловцы понимающе ухмыльнулись. Он перехватил поудобнее
копье, выставил вперед - и поплыл над низкими грядами.
Теперь плыть поскорее, ловчее петлять между коралловыми хребтами. Отряд
рвался вперед, поднимал волну - мелкая рыбешка так и прыскала в стороны,
водоросли колебались сильней, казалось, все море ожило. Через несколько
минут Бонд остановился, скомандовал выстроиться к атаке и снова осторожно
поплыл, до рези в глазах всматриваясь в серый туман. Вот они! В сумраке
мелькнул один, другой... Бонд махнул рукой и, нацелив копье, бросился
наперерез.
Отряд заходил сбоку и явно не успевал. Спектровцы плыли быстро, как-то
уж очень быстро... Только теперь Бонд разглядел у каждого за спиной
маленькие пропеллеры пневматических ускорителей. По прямой пловец с таким
ускорителем двигается в два раза быстрее, чем просто в ластах, и даже
сейчас, петляя меж рифов, приноравливаясь к ходу влекомого "Торпедой"
прицепа, спектровцы намного превосходили своих преследователей в скорости.
Ударить хотя бы в хвост! Лишь бы не заметили, лишь бы не заметили, твердил
про себя Бонд. Как же их много... Он насчитал десять и бросил. И у каждого
пневматическое ружье, запасные стрелы! Скверно...
Бонд оглянулся: прямо за ним идут шестеро матросов, остальные
растянулись рваной линией сзади. Спектровцы пока плывут спокойно, не
оглядываются. Но вот он поравнялся с последним, накрыл своей тенью и тот
быстро обернулся. Бонд оттолкнулся ногой от кораллового выступа и ринулся
вперед, вонзил копье противнику в бок - того швырнуло на соседа, и Бонд
метнулся следом, резко выдернул копье, кольнул еще раз в гущу тел, но
стрелки уже всполошились и, прибавив обороты на ускорителях, бросились
врассыпную. Один схватился за лицо и судорожно погреб наверх - копьем ему
раскололо маску. Пущенная кем-то стрела прорвала Бонду костюм на животе, и
сразу стало мокро, то ли от воды, то ли от крови. От второй стрелы он
увернулся, но на голову ему тут же обрушился приклад: в глазах потемнело, он
беспомощно припал к коралловой гряде, помотал головой. Его матросы
скользнули мимо, и впереди завязался бой, по воде потянулись черные кровяные
облачка.
Бились на широкой площадке, обрамленной коралловыми обломками. В
дальнем ее конце Бонд заметил серебристую "Торпеду" с прицепом, на котором
лежала огромная, обернутая резиной сигара. Рядом - несколько человек, среди
них выделяется мощный, высокий. Бонд перевалил за гряду и почти над самым
песком поплыл вокруг площадки. И чуть не наткнулся на целящего в кого-то
стрелка. Проследив взглядом, понял, что целит тот в Лейтера: Феликс протезом
отбивался от другого спектровца, но привязанный к руке ласт смягчал удары.
Бонд ринулся вперед, с ходу метнул копье, легкое, деревянное, оно лишь
слегка задело руку стрелка, но прицел все же сбило; стрелок развернулся и
пошел на Бонда. Копья было уже не достать, и Бонд поднырнул, захватил, как
регбист, противнику ногу, дернул, потом дотянулся до его лица, сорвал маску.
Ослепленный, стрелок отчаянно поплыл вверх... Бонда тронули за руку: это
Лейтер, держится за дыхательную трубку, лицо искажено. Бонд обхватил его и
торопливо заработал ластами. Они вместе прорвали сверкающую поверхность:
Лейтер выплюнул перекрученную трубку и стал жадно глотать воздух, а
надышавшись, сердито велел оставить его в покое и сию секунду нырять. Бонд
не стал спорить.
Он крадучись пробирался среди коралловых пиков: там и сям боролись,
искрилось лезвие, поднимались пузырьки из оружейного ствола; один раз он
проплыл под матросом с "Манты" - тот лежал на самой поверхности,
раскинувшись, ничком, волосы развевались в воде, и не было на нем ни маски,
ни акваланга, рот мертво щерился... На дне валялись маски, стрелы, обрывки
черной резины. Бонд подобрал две стрелы. Он подплывал к краю площадки:
прицеп по-прежнему стоял там, рядом - два часовых с ружьями наготове. Луна
светила теперь слабее, и туманные стены будто приблизились; песочная узорная
рябь затоптана десятками ног, рыбешки в поисках пропитания снуют над взрытым
дном, как грачи над пашней. Никого. Противников разнесло попарно в разные
стороны, и чья берет, неизвестно. А что там, наверху? Скоро ли придет
спасательная шлюпка с "Манты"? И что делать ему. Бонду?
Задача решилась сама. Справа из тумана выскочила серебристая "Торпеда"
- верхом на ней, в седле, скрючившись за небольшим плексигласовым щитком,
сидел Ларго, в левой руке он сжимал два копья с "Манты", а правую держал на
рычаге управления. Подъехал к часовым, затормозил. Оба положили ружья, один
взялся за муфту прицепа, а другой стал подтаскивать "Торпеду" за руль.
Увезут бомбу, бросят на глубоком месте или спрячут где-нибудь, тоже и со
второй бомбой, которая на борту "Летучей", - и все, никаких улик! Ларго
скажет, что на них напали во время подхода к затонувшему кораблю. Да, были
ружья на случай акул, и его люди отстреливались - откуда было знать, что это
матросы с американской подлодки, а не соперники, искатели сокровищ? Снова
сокровища, и снова ничего не возразишь!
Спектровцы возились с муфтой, никак не могли прицепиться, Ларго
нетерпеливо оглядывался. Бонд прикинул расстояние, сжал в обеих руках по
стреле и сильно оттолкнулся от скалы.
От одной стрелы Ларго успел увернуться, другая бессильно царапнула по
его аквалангу. Бонд врезался ему в грудь, и Ларго выпустил копья, быстро
прикрыл руками драгоценную дыхательную трубку. Дернувшись, он задел рычаг
управления, и "Торпеда" тотчас рванула вперед и вверх, унося на себе врагов.
Драться по-настоящему было невозможно, они беспорядочно молотили друг
друга, и каждый отчаянно прикусывал резиновый мундштук. Бонду приходилось
еще удерживаться на "Торпеде", и Ларго, прочно сидевший в седле, уже
несколько раз локтем бил ему по лицу - Бонд едва уворачивался, подставлял,
спасая маску, подбородок. Сам он свободной рукой доставал противнику лишь до
почек и вколачивал в загорелое мускулистое тело удар за ударом.
"Торпеда" выскочила на поверхность и, сильно задрав нос, помчала в
открытое мере. Бонда, вцепившегося в седло, било волной, захлестывало; вот
сейчас Ларго повернется, схватит обеими ручищами... Бонд решился. Закинув
ногу на корпус "Торпеды", сполз вниз, к самому рулю, ухватился за него и, не
выпуская, перебросил себя через корму в воду. Только бы не под лопасть!..
Винт вращался совсем рядом, вода бурлила, но зато Бонд чувствовал, что
"Торпеда" подается под его весом, вот-вот станет стоймя! Он рывком вывернул
руль направо и разжал пальцы. Чуть не закричал от боли в руках, а наверху
Ларго выбило из седла... Дело сделано, "Торпеда" для спектровцев потеряна,
бомбу им увезти не удастся... Бонд с трудом заставил себя нырнуть - нужно
спрятаться в грядах, уйти от Ларго.
Ларго неспешно нырнул сладом, поплыл спокойно, размеренно. Бонд достиг
дна и запетлял между рифами. Белая песчаная полоса под ним скоро разделилась
надвое, и, подумав, он двинулся узким коридорчиком, между двумя коралловыми
стенами. Там его и накрыла черна") тень. Ларго не стал протискиваться в
коридорчик, а поплыл, выжидая, сверху. Бонд посмотрел на него, и тот
ухмыльнулся в ответ, сверкнул зубами: никуда, мол, не денешься! Бонд сжал
ослабевшие пальцы; куда ему против Ларго, могучие жилистые ручищи скрутят
его, как куклу...
Впереди высветилась лагуна, коридор обрывался, дальше - свободная вода,
укрыться негде; но не повернуть и назад, слишком тесно. Ловушка... Бонд
остановился. Пусть лучше Ларго зайдет сюда. Тот скользнул поверху к лагуне
и, окутываясь воздушными пузырьками, опустился на песок, вытянул руки и
двинулся навстречу. Шагов за десять он посмотрел на коралловый откос,
сдернул с него что-то и снова вытянул руку - на ней извивалось теперь восемь
пальцев. Осьминог! Ларго скова весело сверкнул зубами и свободной рукой
выразительно постучал по маске. Бонд нагнулся и подобрал замшелый камень.
Когда залепляют маску осьминогом, противно, но и когда разбивают - не легче.
Осьминог - ерунда, вчера Бонд бродил между сотен таких тварей; длинные руки
Ларго - вот что страшно.
Тот сделал еще шаг, второй. Бонд пятился, чиркая аквалангом о стены,
обдирая костюм... Вдруг у Ларго за спиной, в лагуне, мелькнула фигура.
"Свой!" - с мгновенной надеждой подумал Бонд. Но нет, на человеке не было
черного резинового костюма, светилось белое, голое тело. Еще один враг...
Ларго ринулся вперед.
Целя острым камнем в живот, Бонд нырнул у него под рукой, но Ларго
ударил его коленом в лицо, шлепнул осьминогом по маске и, ухватив обеими
руками за шею, поднял перед собой, как ребенка.
Бонд ничего не видел. Скользкие щупальца облепили лицо, обвили мундштук
трубки, потянули ее изо рта; горло ему сжимали все теснее, он терял
сознание...
Медленно он опустился на колени. Что случилось? Почему ослабла мертвая
хватка на горле? Он приоткрыл глаза и увидел свет. Осьминог, копошащийся у
него на груди, оттолкнулся и перепрыгнул на риф. Рядом лежал, подергивая
ногами, Ларго, из шеи у него торчала стрела. И еще стоял кто-то маленький -
в руках пневматическое ружье, длинные волосы развеваются вуалью. Бонд с
трудом встал. Шагнул, но колени подогнулись, в глазах потемнело. Он
прислонился к рифу, зубы у него чуть разжались, и в рот засочилась соленая
вода. "Держись..." - приказал он себе.
Его взяли за руку. Глаза у Домино были равнодушные, пустые. Что с ней?
Бонд сразу пришел в себя. Тело у нее в крови, в каких-то пунцовых пятнышках.
Надо подниматься, иначе погибнут оба... Он обнял ее и через силу зашевелил
ластами; ничего, все-таки ноги слушаются. Еще немного, здесь же неглубоко...
Вот и она заработала ластами, помогает.
Они вынырнули, легли на воду распластавшись, и их ласково качнуло
волной.
Бледное небо медленно разгоралось; день обещал быть славным.
Феликс Лейтер зашел в белую, стерильно-чистую палату и тихонько прикрыл
за собой дверь. Подошел к кровати, где в полудреме лежал Бонд:
- Ну как ты, старик?
- Ничего, сплю все время...
- Доктор к тебе никого не пускает, но надо же рассказать, чем дело
кончилось.
- Валяй, - сказал Бонд неохотно. Не хотел он про это слушать, вот если
б ему рассказали про Домино...
- Значит, так: мы взяли обе бомбы. Спектровцы - ребята серьезные,
боевики из СМЕРШа, мафии, гестапо... Кто остался жив - арестован. Только
главарь, Блофельд, на свободе гуляет. Этот большая умница - организация
работает всего пять-шесть лет, а в банке у них уже миллион. После этой
операции собирались разойтись, "Спектр" распустить - и все было бы
шито-крыто... Цель для второй бомбы мы угадали - Майами.
- Что, все счастливы?
- Кроме меня. То прими сообщение, то отправь - от нас с рацией уже пар
идет! Тебя, между прочим, тоже пачка шифровок дожидается. Слава Богу,
вечером прилетают чины из ЦРУ и вашего Управления, вот пусть и расхлебывают,
шевелят мозгами - что сказать журналистам, как быть с преступниками, лордом
тебя сделать или лучше герцогом, а меня - президентом, что ли, выбрать?
Слушай, а Домино-то какова! Вот девчонка молодец! Выследили ее со счетчиком,
мучили, мерзавцы, - так она ни словечка не вымолвила. Потом каким-то образом
выбралась через иллюминатор, нашла акваланг, ружье - и в воду. Ларго
прикончила, тебя выручила, вот тебе - "слабая женщина"! - Лейтер вдруг
насторожился и мягко шагнул к двери. - Доктор топает, черт его дери.
Исчезаю. - Повернул ручку, прислушался и выскользнул в коридор.
- Феликс, подожди! - отчаянно крикнул Бонд, но дверь уже захлопнулась.
Свирепея, он уставился в потолок. Лейтер не сказал главного - что с Домино,
где она? Болтал целый час о пустом! А может, она... Бонд испугался.
Дверь отворилась, на пороге встал кто-то в белом и Бонд подскочил на
постели:
- Что с Домино? - заорал он. - Говорите, что с ней? Стенгеля не зря
почитали в Нассау - он и в самом деле был хорошим доктором. Ему, еврею,
пришлось бежать от Гитлера, а то заведовал бы сейчас солидной клиникой
где-нибудь в Дюссельдорфе. Но не привела судьба - заведовал багамской;
впрочем, выстроенная благодарными пациентами, она была ничуть не хуже. С
миллионеров он брал дорого, местных лечил за гроши. Болезни богатой
старости, слишком большая доза снотворного - таков был круг обычных забот; и
вдруг - множественные ушибы, страшные рваные раны, а в ране еще и яд. Кто
эти страдальцы - старинные рыцари? Приказ губернатора, подписка о
неразглашении... И доктор Стенгель не стал больше расспрашивать ни о
раненых, ни о мертвецах, а последних было: шестеро с американской подводной
лодки и десять человек, включая самого владельца, с красавицы яхты, долго и
мирно стоявшей в гавани...
- Мисс Витали вне опасности, - спокойно ответил он Бонду. - Сейчас ей
нужен отдых.
- Но что с ней?
- Сильное переутомление. Ей нельзя было спускаться под воду.
- Нельзя? Почему?
Доктор взялся за ручку двери.
- Вам тоже нужно как следует отдохнуть. Каждые шесть часов вам будут
давать вот эти таблетки. Сон - прекрасное лекарство, вы быстро встанете на
ноги. Главное - отдыхайте, мистер Бонд!
Где-то он уже слышал эту дурацкую фразу, сговорились все, что ли! Бонд
вдруг разъярился, соскочил с постели и бросился к Стенгелю.
- Что вы заладили - отдыхайте, отдыхайте, черт бы вас всех побрал!
Скажете вы мне или нет, что с девушкой?! Где она? В какой палате? - Он орал,
даже тряс кулаками, но доктор и бровью не повел, знал, что сейчас
подействует снотворное.
Наконец Бонд уронил руки и тихо попросил:
- Ну скажите же, доктор, пожалуйста. Мне очень нужно...
- Извольте, скажу. С мисс Витали обошлись весьма жестоко, у нее
множество болезненных ожогов. Лежит она рядом, в четвертой палате, можете
зайти к ней, но буквально на минутку. Потом вернетесь к себе и ляжете,
договорились? - Стенгель открыл дверь.
- Доктор... Спасибо. - Бонд вышел в коридор; ноги слушались плохо,
голова кружилась. Он толкнул дверь соседней палаты и с излишней
тщательностью, как пьяный, притворил ее за собой. Стенгель зашагал по
коридору. Ничего, пусть увидятся, этим двоим как раз и нужен нежный взгляд,
ласковое слово.
Палата была совсем крошечная, на окне жалюзи, пол и стены расчерчены
солнечными полосками. Бонд подошел к постели, опустился на колени. Домино
повернулась, запустила руку ему в волосы. - Только не уходи, - хрипло
попросила она. - Останься, ладно? Слышишь, Джеймс? Не уходи... Она
почувствовала, как он дернулся, и разжала пальцы. Осторожно приподнялась
посмотрела: он уже спал на коврике возле постели, подложив руку под голову.
С минуту она вглядывалась в смуглое, суровое лицо. Потом передвинула подушку
к краю - так в любой момент можно посмотреть - и закрыла глаза.