Фоллетт Кен. Галки

   – Все, что сможет задержать подход сил противника, жизненно важно, – закончил Монти и посмотрел на Грейвза.
   – Значит, так. У СОО во Франции более ста агентов, и под их началом, понятно, тысячи бойцов французского Сопротивления, – начал Грейвз. – За последние недели мы сбросили им сотни тонн оружия, боеприпасов и взрывчатки…
   – Каких результатов от них ждать? – прервал его Монти.
   Грейвз замешкался, и тут же встрял Фортескью:
   – СОО работает весьма неровно. Взять хотя бы вчерашний провал – группа Сопротивления под командованием сотрудника СОО неудачно атаковала телефонный узел в Сент-Сесили.
   – Кто руководил операцией?
   – Майор Кларэ. – Фортескью сделал паузу. – Женщина.
   Пол слышал о Фелисити Кларэ. Она была своего рода легендой в узком кругу посвященных в секреты тайной войны союзников. Будучи агентом во Франции, она продержалась дольше всех. Ее кодовое имя было Пантера. Говорили, что она красотка с каменным сердцем. На ее счету была не одна человеческая жизнь.
   – Что там случилось? – спросил Монти.
   – Плохой план, неопытный командир, недостаточно дисциплинированные бойцы – все сыграло свою роль, – ответил Фортескью.
   – Вы, пожалуй, не совсем справедливы, – слабо возразил Грейвз.
   – Мы здесь не для того, чтобы играть в справедливость, – прорычал Монти и встал. – Считаю, мы узнали достаточно.
   – Но что делать с телефонным узлом? – спросил Грейвз. – У СОО есть новый план…
   – Бомбить, – ответил Монти.
   – Уже пробовали, – заметил Грейвз.
   – Бомбите снова, – отрезал Монти и вышел.
   Вышли все. В коридоре дожидались двое – мужчина лет пятидесяти в твидовом пиджаке и невысокая блондинка в поношенном синем пальто поверх выцветшего хлопчатобумажного платья. Женщина повязала ярко-желтый шарф на манер, который Полу показался чисто французским. Фортескью поспешил пройти мимо, но Грейвз остановился.
   – Они вас завернули, – сообщил он. – Собираются снова бомбить.
   Пол догадался, что женщина была той самой Пантерой, и посмотрел на нее с интересом. Невысокая, стройная, с коротко подстриженными вьющимися волосами и довольно красивыми зелеными глазами.
   Она с негодованием заметила:
   – Нет смысла бомбить замок. Подвал укреплен. Господи, ну почему они приняли такое решение?
   – Возможно, вам следует спросить этого джентльмена, – посоветовал Грейвз, поворачиваясь к Полу. – Майор Чанселлор, познакомьтесь – майор Кларэ и полковник Туэйт.
   Пойманный врасплох. Пол ответил с бестактной прямотой:
   – Не вижу, чего тут особо объяснять. Вы провалили задание, и вам не дали второй попытки.
   Женщина свирепо на него посмотрела – она была на голову ниже его – и с яростью в голосе спросила:
   – Провалили? Черт побери, что вы хотите сказать?
   – Может, генерала Монтгомери неправильно информировали, но разве вы, майор, не первый раз руководили операцией такого рода?
   – Вам так сказали? Что у меня не хватило опыта?
   Она была очень красива, теперь Пол это увидел. Ее глаза расширились от гнева, а щеки раскраснелись. Но она была очень груба, и он решил выдать ей по полной программе:
   – Это и в придачу плохое планирование…
   – Самодовольная свинья!
   Пол невольно отступил назад. Женщины никогда с ним так не разговаривали. Тут в разговор вступил полковник Туэйт:
   – Успокойся, Искра. – Обернувшись к Полу, он сказал: – Позвольте высказать предположение. Эту картину вам нарисовал Саймон Фортескью из МИ-6, не так ли?
   – Верно, – холодно ответил Пол.
   – А он не упомянул, что план атаки был разработан на основе его разведданных?
   – Кажется, нет.
   – Я так и думал, – кивнул Туэйт. – Спасибо, майор. Не стану вас больше задерживать.
   Правильно ли решил Монти, приказав бомбить узел, вместо того чтобы предоставить СОО еще один шанс? Пол не был уверен. Он решил кое-что уточнить.
 
   Дитер сказал Роммелю, что, допросив пленных, он, возможно, сумеет перед вторжением ослабить Сопротивление. К сожалению, сами по себе допросы еще ничего не гарантировали. Умные пленные могли солгать, а проверить их слова не было возможности. Некоторые изобретали хитрые способы самоубийства, не дожидаясь пыток. Хуже всего было то, что союзники могли напичкать их ложными сведениями, и, в конце концов ломаясь под пытками, пленные выдавали дезинформацию.
   Лазурная «испано-суиза» остановилась у замка. Рабочие вставляли стекла в разбитые окна. В расписанном зале телефонистки бормотали в микрофоны. Дитер в сопровождении Ганса Хессе спустился по лестнице в укрепленный подвал и прошел в центр допросов.
   В первой комнате за столом сидел Вилли Вебер.
   – Хайль Гитлер! – рявкнул Дитер и вздернул руку, заставив гестаповца встать. – Где заключенные?
   У Вебера забегали глаза:
   – Двое в камере.
   Дитер прищурился:
   – А третий?
   Вебер кивнул в сторону внутренней комнаты:
   – На допросе.
   Дитер открыл дверь. Там стоял сержант гестапо. Низенький и толстый, с мясистым лицом и коротко подстриженными волосами, он обливался потом и тяжело дышал, как будто делал энергичные упражнения. Он держал деревянную дубинку и смотрел на привязанную к столбу пленницу.
   Опасения Дитера подтвердились. Допрашивали Женевьеву, девушку, которая прятала под пальто пистолет-пулемет «стен». Она была раздета, лицо ее было разбито, одна рука, явно вывихнутая, висела под неестественным углом. Дитер начальственным тоном обратился к сержанту:
   – Я майор Франк. Ваше имя?
   – Бекер в вашем распоряжении, господин майор, – почтительно доложил сержант.
   – Что она вам рассказала?
   Сержант смутился:
   – Ничего.
   Дитер кивнул, сдерживая бешенство. Этого он и ожидал. Вебер с вызывающим видом стоял в дверях.
   – Тебе ясно сказали, что допрашивать буду я?
   – Нам было приказано разрешить тебе допуск, – самодовольно возразил Вебер, – но никто не запрещал самостоятельно допрашивать пленных.
   – Ты доволен полученными результатами?
   Вебер промолчал.
   – Проводи меня к двум другим, – приказал Дитер.
   Вебер повел его по коридору и остановился у двери с глазком. Дитер посмотрел в глазок.
   Он увидел пустую комнату с грязным полом. Кроме ведра в углу, в ней ничего не было. На полу, уставившись в пространство, сидели двое мужчин. Дитер видел их накануне. Того, что постарше, звали Гастоном, он устроил взрыв. Рана у него на голове была перевязана широким бинтом. У второго, молодого Бертрана, видимых телесных повреждений не было.
   Дитер немного понаблюдал за ними, чтобы не торопясь все продумать. Он не мог жертвовать еще одним пленным. Дитер предвидел, что мальчишка испугается, но сможет долго выдерживать боль. Второй был слишком стар для серьезной пытки – он мог умереть до того, как расколется, но старик, должно быть, человек мягкий.
   У Дитера начал складываться план относительно этих двух. Он вернулся в комнату для допросов и распорядился: