– Да-а-а уж… – тоскливо протянул другой.
   – Нет больше той воды! – вздохнул третий.
   – А что за беда у вас приключилась? – Ник нахмурился.
   Мужчины переглянулись.
   – Никто не знает. Да только полсела будто вымерло за пару дней! Люди стали впадать в странный сон. Будто и не сон, а смерть. Да только как хоронить, живых-то?
   Ник задумчиво поскреб щеку:
   – Живых?
   – Да. Говорю же. Хоронить уже собрались, да услышали едва заметный стук сердца. Никто не знает, что за напасть. Люди боятся. Воду не пьют, думают – отравили. А все равно болезнь не отступает.
   – А здесь, – мой названый «братец» мотнул головой в сторону дома, – я так понимаю, тоже сегодня кто-то не проснулся?
   – Да. У Марьяны. Сынок, – охотно встрял колченогий старик. Притиснувшись поближе, он уже несколько мгновений прислушивался к нашему разговору. – Десятый год от роду пошел.
   – А посмотреть? Можно? – Ник сунул мне в руки поводья стоявшего рядом Борьки.
   – Это тебе что, балаган? – вдруг вызверились мужчины.
   Ник примирительно поднял ладони.
   – Ни в коем случае не хотел вас обидеть, но… Я пять лет служил у шамаханских шаманов, а они известные на весь мир целители. Подумал, вдруг смогу помочь?
   Мужчины в какой уж раз переглянулись. Боясь показать блеснувшую в глазах надежду, говоривший с нами развернулся и пошел к дому. Не знаю уж, что за шишка он в этой деревне, да только толпа в два счета расступилась, открывая нам дорогу к калитке.
   – Борь, подождешь здесь? – шепнула я на ухо коняге.
   Тот скосил на меня глаза и только заговорщицки прянул ушами.
   Шпион.
   В засаде!
   Накинув уздечку на колышек забора (на всякий случай), я тоже бросилась в дом. Конечно, похвастаться годами обучения у шаманов я не могла, но любопытство грозило укатать меня не хуже загадочной болезни.
   Посыпанная гравием дорожка привела нас к крыльцу. Перемахнув две вышарканные ступеньки, я шмыгнула в приоткрытую дверь и замерла, ослепленная густым сумраком и оглушенная тишиной, царившей в доме. И даже как-то зябко!
   Я поежилась. Проморгалась, привыкая к полумраку, покосилась на Ника, замершего посередине единственной комнаты, и с опаской огляделась. Какая-то траурная обстановка… Два окна в единственной комнате занавешены темными шторами. Покрытый половиками пол. В центре квадратный стол. Два стула. За столом сидит женщина. Вся в черном, словно нахохлившаяся галка. У стены две кровати, на одной из них, свернувшись калачиком, лежит ребенок. На мгновение мне показалось, будто он и вправду спит.
   Ник отмер, подошел и, сев на краешек, взял мальчонку за руку. Позади меня хлопнула дверь. Я обернулась, разглядывая нашего проводника. В ответ он зыркнул на меня так, что я поспешно отвела глаза, прошагала вперед и остановилась у стола. Женщина даже не посмотрела на меня. Тяготясь молчанием, я едва слышно у нее поинтересовалась:
   – А что-нибудь особенное произошло перед тем, как в селе началась эта болезнь?
   Та, будто не услышав меня, продолжала сидеть, буравя невидящим взглядом изрезанный стол, зато заговорил мужчина:
   – Позавчера к нам в село забрел путник. Высокий, худой. Одетый в черный не то плащ, не то балахон с капюшоном. Попросился на ночлег. Да только хозяева дома, когда его лицо увидели, даже на порог не пустили.
   – И у них первых не проснулся ребенок? – Ник поднялся и, не отводя взгляда от говорившего, подошел ко мне.
   – Ну почему же ребенок? Хозяин, что не дал ночлега путнику. А потом, как цепная реакция, эта напасть распространилась на все село! – Мужчина скупо вздохнул.
   – Что ж… – Ник коротко взглянул на меня и снова посмотрел на него. – Не знаю, кто так решил отомстить вам за негостеприимство, но месть поистине жестокая… Такой эффект дают цветки серебряной лилии, и через несколько недель вы все были бы обречены на медленную смерть, а ваши дома на разграбление. Почистите колодцы и бросьте туда по змееголовнику.
   В его руке появился красновато-серый камешек. Совсем такой же, какими была усыпана подъездная дорога.
   Мужчина недоверчиво нахмурился и даже шагнул ближе, не отводя от камня взгляд.
   – И ты, путник, уверен, что это поможет?
   – Уверен. А чтобы кто-нибудь снова не причинил вам зла, советую сделать на колодцы крышки и закрывать их на ночь. – Ник сунул ему в руку камень.
   – Но ведь и днем можно подсыпать какой-нибудь гадости, – оживилась сидевшая за столом женщина, услышав, что ее сын может поправиться.
   – Можно. Но серебристая лилия боится лучей солнца, поэтому ее называют Дитя ночи, или Серебряная смерть. Поэтому днем ее уж точно не подбросят, а даже если подбросят, этот цветок не причинит вреда. Солнечные лучи убивают яд. – Ник развернулся и направился к двери.
   Я вышла следом. У самой калитки нас догнал все тот же мужчина, вот только теперь его светлые глаза светились радостью.
   – Я уже приказал заняться чисткой колодцев! – выпалил он и поделился планами: – На первое время можно будет поставить караул, чтобы следить за ними и днем и ночью.
   – Очень здравая мысль, – улыбнулся Ник. – Иначе в мире не хватит принцесс, чтобы разбудить хотя бы половину ваших спящих красавцев. Что ж, были рады помочь, а теперь нам пора. – Ник подтолкнул меня к калитке, вышел следом и направился к послушно дожидающемуся Борьке, но нам преградили путь несколько мужчин.
   – Уже уезжаете?
   – Может, останетесь?
   – Отдохнете.
   Ник по очереди смерил их внимательным взглядом и вдруг усмехнулся:
   – Опасаетесь, что мое лечение не сработает?
   Мужчины смущенно переглянулись и покаянно потупились.
   – Не то чтобы…
   – А может, вы все же заставите хоть одного из них проснуться?
   – Ясно. – Ник потрепал по холке Борьку, тут же разомлевшего от такой ласки и, взяв его под уздцы, кивнул: – Ведите.
   Мужчины снова переглянулись.
   – Куда?
   – В дом, где мы с сестрой смогли бы отдохнуть, – пояснил Ник. – Кстати. Пусть это будет дом того, кто не проснулся первым.
 
   Огромный дом негостеприимного хозяина находился почти в центре села. И жил в нем с семейством не кто иной, как деревенский глава.
   – Интересно, зачем колдуну понадобилось искать ночлег так далеко от дороги? – словно невзначай полюбопытствовала я, поглядывая на двухэтажный каменный дом, обнесенный высокой оградой, за которой, порыкивая для проформы, бегали волкодавы.
   – Тем более в этом доме. – Ник понимающе смерил взглядом возвышающееся перед нами здание. Не здание – дворец!
   – Вы думаете, что это был кто-то, специально навестивший нашего уважаемого главу? – Один из провожатых прислушивался к нашему разговору и не скрывал этого.
   – Вполне возможно. Вот только если счеты личные – зачем травить других… – Ник замолчал, внимательно поглядывая на лязгнувшие засовы.
   Створка ворот чуть приоткрылась, и оттуда высунулся любопытный веснушчатый нос слуги.
   – Господа желают видеть хозяйку? – проблеял ломающийся подростковый тенор. – Кликнуть?
   – Не утруждайся, – осадил парня Ник, подошел и, открыв пошире створку, шагнул мимо склонившегося в поклоне слуги, не забыв опять сунуть мне в руки уздечку.
   Нет, ну какова наглость! Как кататься, так вдвоем, а как тайны распутывать…
   Я оглянулась на провожатых, но те, не замечая моего растерянного взгляда, ровным строем протопали мимо меня вслед за Ником.
   Заметив, что даже слуга пытается сделать от меня ноги, я цапнула его за рукав, всучила уздечку и юркнула во двор.
   Борька насмешливо заржал.
   Двор был довольно большим. От ворот уходила к дому широкая дорожка, украшенная разбитыми по бокам клумбами, а чуть дальше ее окружали яблоневые деревья, за которыми виднелись крыши приусадебных построек. Ника я заметила сразу. Он стоял возле массивного каменного крыльца хозяйского дома, увитого диким виноградом, и внимательно слушал всхлипывающую черноволосую девушку примерно моих лет. Рядом почтительно застыли провожатые.
   Я быстрым шагом направилась к ним по выложенной красными камушками дорожке. Заметив еще одну свидетельницу ее горя, девушка перестала жалобно бормотать, размазывая по щекам слезы, и недовольно уставилась на меня. Обогнув селян, я остановилась рядом с Ником и мило улыбнулась не спускавшей с меня мрачного взгляда девице.
   – Мое почтение! Примите мои…
   Но девица, не дослушав меня, вдруг бросилась Нику на шею:
   – Пожалуйста! Помогите! Оживите моего папеньку!
   Гм… какие припадочные нынче пошли селянки…
   Ник терпеливо выдержал объятия и даже утешающе похлопал страдалицу по спине, затем, отступив, серьезно поинтересовался, буравя ее ехидным взглядом:
   – А что… он уже начал смердеть?
   – Что? – Девушка явно не поняла юмора и истово перекрестилась. – Нет! Нет, конечно! Он жив, но спит!
   – Значит, нужно только разбудить? – В голосе моего попутчика послышалось нескрываемое разочарование. – Жаль. За воскрешение целители берут плату побольше. Вот только последствия непредсказуемые.
   – Какие последствия? – Девица захлопала ресницами так быстро, словно собиралась взлететь.
   – Разные… – По губам Ника скользнула улыбка и тут же пропала. Отодвинув девицу, он, не разуваясь, шагнул в дом.
   Я помедлила секунду и направилась следом.
   Нам открылся длинный коридор и шесть дверей в ряд. На каменных стенах по обе его стороны крепились массивные подсвечники, на которых, сияя робкими огоньками, доживали свои последние часы молочно-белые свечи. Потеки воска залили бронзовых ангелов, державших оплавленные свечи на своих плечах, и никто не торопился снять воск, никто не желал заменить умирающие огоньки новыми свечами. Огромный дом словно вымер. Но даже этот скудный мерцающий свет не помешал мне разглядеть массивные, украшенные металлическими вставками двери. Пять оказались заперты, и лишь одна, в самом конце коридора, была открыта. Оттуда доносилось не то рыдание, не то бормотание.
   Ник бросил на меня быстрый взгляд, и мы не сговариваясь решительно направились на звуки.
   Картина, открывшаяся нам, тоже не внушала надежды. В центре полутемной комнаты, освещенной огоньком единственной свечи, на высокой кровати лежал богато одетый мужчина, а возле него, закрыв лицо руками, всхлипывала худенькая женщина.
   – И вправду можно принять за покойника, – ни к кому не обращаясь, буркнул Ник и прошел к постели.
   Женщина испуганно вздрогнула, развернулась к нему и замерла, не отводя настороженного взгляда. Между тем Ник коснулся руки мужчины, приподнял ему веки и наконец, довольно хмыкнув, обратился к женщине:
   – Хозяюшка, принеси-ка в кувшине воды да стакан не забудь захватить.
   Не спросив, ни кто мы такие, ни зачем нам все это надо, женщина бесшумно поднялась с низенького табурета и выбежала из комнаты, а спустя мгновение снова вернулась, держа в руках все, о чем просил ее Ник. Поставила на табурет, а сама встала у кровати, глядя на гостя воспаленными глазами.
   – Тебе помочь? – спросила я из вежливости, поглядывая на бездыханного хозяина.
   – Лучше не мешай! – буркнул тот, наполняя стакан водой.
   Я пожала плечами и принялась наблюдать, как Ник кинул в кувшин один за другим несколько красноватых камушков, подождал, наполнил стакан кроваво-красной жидкостью и протянул женщине:
   – Держи. Я подниму ему голову, а ты попробуй напоить этой водой.
   Наступил волнительный момент. Я даже невольно прикусила губу, наблюдая, как женщина робко пытается влить воду сквозь крепко стиснутые зубы псевдопокойника. Если поможет – хорошо! А если не поможет? Нет, не то чтобы я не верила моему попутчику, но все же…
   Наконец Нику надоел перевод целительной влаги. Он сел рядом и, все так же поддерживая голову мужчины, помог разжать тому зубы. Несколько глотков, и дело пошло быстрее. Дыхание хозяина участилось, дрогнули веки.
   – Маха? – послышался наконец его тихий, охрипший голос.
   – Я здесь! – Теперь в воспаленных бессонницей глазах женщины плескалась радость пополам с безумием. – Я здесь!
   Деревенский глава открыл глаза и вдруг сладко зевнул.
   – Сколько времени? Я же проспал совет старейшин! Почему ты меня не разбудила?
   – Если бы мы случайно не оказались поблизости, вы бы проспали не только совет. – Ник поднялся с постели, подхватил лежавшую рядом вторую подушку и подсунул ее под спину мужчины.
   Глава поспешно обернулся к Нику и удивленно вытаращил глаза:
   – Кто ты? И что ты делаешь в моем доме? В моей спальне?
   – Фома, это целитель! – ответила вместо Ника женщина. – Ты спишь вот уже почти три дня! Помнишь? Тебя заколдовал тот ужасный странник, что просился к нам на ночлег!
   С лица мужчины схлынули все краски.
   – Да… – Он уставился на пламя свечи. – Он… я до сих пор помню его глаза… Серебристые, без зрачка, словно залитые свинцом… А потом вышла моя жена и… Ничего потом не помню!
   Я вдруг почувствовала, что задыхаюсь, и поискала взглядом, куда бы сесть. К сожалению, одна-единственная табуретка оказалась занята нехитрым лекарством, а садиться на кровать к незнакомцу не позволял вбитый годами дворцовый этикет.
   Ладно, пол тоже сойдет…
   Я сползла по стенке, пытаясь отогнать душащий жар свечи. Неужели это был Феникс?
   К счастью, никто не обратил на меня внимания. Ник продолжал расспросы, а хозяин так же вяло ему отвечал.
   – Что он говорил?
   – Попросился переночевать.
   – Сказал, куда идет?
   – Нет. Только спросил, далеко ли до Еремеева королевства.
   – А почему вы отказали ему в ночлеге?
   – Потому что он откинул капюшон и посмотрел мне в глаза.
   – Вы испугались?
   – А ты бы сам не испугался, когда бы увидел вспыхнувшего как спичка человека? – Хозяин подержался за грудь и решительно свесил ноги с кровати. – Я очень благодарен тебе за мое спасение, но отвечать на эти вопросы не хочу. Говори, что тебе нужно! Я с удовольствием тебя награжу, а взамен ты расскажешь, как заставил меня очнуться!
   – Старейшины уже знают мой рецепт. – Ник с неизменной улыбочкой на губах поднялся. – Просто я должен был показать на деле, как мое лекарство работает, и они выбрали для эксперимента своего главу.
   – Похвально. – Мужчина тоже улыбнулся, но было видно, что эта улыбка ему далась очень тяжело. – Так что тебе нужно, целитель?
   Ник пожал плечами:
   – А что нужно путникам? Деньги, еда да вода.
   – И ночлег?
   – К сожалению, мы торопимся. – Ник продолжал выжидающе на него смотреть.
   Деревенский глава кивнул и сделал знак жене:
   – Дай ему то, что он просит.
   Женщина благодарно посмотрела на Ника и бросилась исполнять приказание. Муж проводил ее взглядом и снова уставился на Никиту.
   – Еду и деньги ты получишь, когда решишь покинуть Колодцы.
   – Значит, сейчас. – Ник довольно кивнул и обернулся ко мне: – Василиса, сестренка, мы можем… – Он замолчал. Я видела, как испуганно расширились его глаза, когда он увидел меня сидящей у стены. – Василиса?
   Как он так быстро оказался рядом?
   – Все хорошо. – Не отводя от него взгляда, я попыталась улыбнуться.
   Какой же тут горячий воздух! Словно огонь проникает в легкие, делая их пеплом…
   Его глаза вдруг приблизились и завертелись, утаскивая меня в опасный водоворот. Последнее, что я запомнила, были руки Ника, легко поднявшие меня. Прижав к себе, он бросился вон из комнаты. Видимо, на улицу, но солнечного света я так и не увидела, все глубже и глубже погружаясь в спасительную темноту.

Глава 4

   – Слушай, а может, ей на голову полить?
   – Решил ее утопить?
   – Ну почему сразу утопить? Шок очень хорошо приводит в себя!
   – Шок – это ты! Конина говорящая – первый раз такое вижу. Ты что, хочешь узнать о себе много нового, когда эта барышня очнется после твоего «шока»?
   – Ты хотел сказать – если очнется?
   – Типун тебе на язык больше твоей головы!
   – А чего ты так перепугался? Аль понравилась?
   – Давай так – ты не задаешь лишних вопросов, а я не говорю, куда тебе идти!
   Я глубоко и судорожно вдохнула и распахнула глаза. Жива! И прохладный, напоенный запахом трав ветерок уже не напоминает тот жар, что пытался спалить меня изнутри. А может, всему виной моя разыгравшаяся фантазия? Я наткнулась на след Феникса и… испугалась!
   Кстати, а где мы? И почему так пахнет сеном?
   Изучив над головой медовые бревна с каплями застывшей смолы, я рывком села и огляделась. Да мы же на сеновале! Отдыхаем на небольшом стоге пожелтевшего сена, оставшемся, наверное, еще с зимы.
   В шаге от меня, заложив руки под голову, лежал Ник. Сосредоточенно покусывая длинную травинку, он терпеливо поглядывал на меня серыми глазюками и молчал, не спеша начинать разговор. Его ленивый спор с Борькой прекратился, едва я подала первые признаки жизни.
   Так… а где же наш говорливый?
   Я даже привстала на колени и заглянула вниз. Пропажа нашлась тут же. Коняга устроился на животе, на усыпанном сеном бревенчатом полу, рядом со стогом, служившим нам с Ником довольно неплохой кроватью. Причем устроился вольготно: передние ноги он сложил в задумчивом жесте одну на другую, а задние раскидал в свободном полете. Заметив мой изучающий взгляд, Борька попытался подмигнуть, но его длинные рыжие ресницы только синхронно хлопнули, придав его наглой морде легкий налет игривости. Сообразив, что фокус не удался, зверюга решил воспользоваться не так давно приобретенным даром.
   – Как спалось, хозяйка? Во сне не икалось?
   Я решила проигнорировать его приветствие, отползла от края и взглянула на Никиту.
   – Где мы?
   – Все там же. – Он перекатился на бок и подпер кулаком щеку, продолжая разглядывать меня. – Пока милая жена главы согласилась приютить нас и несколько часов меняла тебе на лбу повязки, я вместе с ее мужем и группой поддержки разбудил всех лежебок. Помог соорудить крышки на колодцы и научил, как отличить змееголовник от крашеных камушков. Лучше расскажи, что с тобой произошло? Ты горела в лихорадке, пока я не дал тебе целебного питья, а во сне просила Феникса простить тебя за побег и не трогать папу… – Ник выплюнул травинку и рывком сел. – Мне в принципе нет никакого дела до твоей жизни и твоих кошмаров, но хочу посоветовать – не надо бояться. Страх обессиливает! Тем более что ты боишься того, чего нет! Того, что тебе подсовывает твое воображение.
   – Ты ничего не знаешь! Тоже мне мозгоправ нашелся! – Я посмотрела ему в глаза. Интересно, какого они цвета? При свете солнца кажутся зелеными, а в полумраке сарая – серыми. И тут же разозлилась на себя – да какая разница? Наглые они у него! – Думаешь, я просто испугалась его обожженного лица? Нет! Когда смотришь на него, кажется, что пламя, изуродовавшее его, все еще горит под кожей… и глаза… Они выжжены! Белые, без зрачков! Но он все равно как-то видит! И когда смотрит, такое впечатление, будто ты сам вот-вот загоришься! И я не представляю, что он сделает со мной за мой побег!
   – А почему ты согласилась выйти за него? – Парень потянулся и нехотя спрыгнул вниз.
   – Потому что я не могла за него не выйти! – Я тоже съехала вслед за ним и направилась к Борьке. Умный зверюга. Молча поглядывает на нас. Понимает, что, если я в таком состоянии, ко мне лучше не лезть! А вот этот… вьюнош!.. не понимает! – Мне Мафа сказала, что иначе он бы убил отца! Понимаешь?
   – Не понимаю! – Ник резко развернулся и сложил руки на груди, буравя меня дотошным взглядом. – Нельзя же так легко верить всему, что тебе говорят! А его самого ты расспросить обо всем не догадалась? Теперь бы голову не ломала.
   – Пыталась! Почему не пыталась? – Я подбоченилась. – Но он со мной и говорить не стал! И вообще! Ты на чьей стороне?
   – На своей! – Ник вздохнул и подошел к Борьке, присел рядом с ним и, взяв пучок сена, принялся тереть им шкуру тут же разомлевшего жеребца. Нет, так он мне скоро коня избалует! Впрочем, хорошо, что он за ним ухаживает. Раньше это входило в обязанности конюха Парамона.
   – Объясни! – Я решила не отставать.
   – А чего объяснять-то? – Ник повел широкими плечами и, не прекращая своего занятия, лениво принялся пояснять: – Я спас от бандитов девушку знатного происхождения, которая сбежала от влиятельного мужа. И это еще полбеды. Она не знает, куда и зачем идет, у нее нет сопровождения, кроме болтливого средства передвижения, и я взялся довести ее до определенного места. Так?
   Я растерянно кивнула:
   – Так.
   Интересно, к чему он клонит?
   – А что потом? – Он отбросил истершуюся траву и посмотрел на меня. Теперь его глаза вообще показались мне темного болотного цвета.
   – Найду кольцо и вернусь к отцу. – Я передернула плечами.
   – Это в идеале! Но даже если найдешь, как ты вернешься? Ты даже не знаешь обратной дороги!
   – К слову сказать, я дорогу тоже не очень-то запомнил, ни когда в переход сигал, ни когда мы по речке плыли, – мурлыкнул Борька и томно попросил: – А можно еще такой же массаж на левой нижней части спины?
   – Вот! – Ник снова взял клок сена. – А мне нужно возвращаться домой. Нет, я, конечно, не брошу такую красивую девушку в беде, но…
   – Но? – Не зная, чем унять внезапное волнение, я тоже ухватила сено и принялась отчаянно тереть другой Борькин бок. Плохо, что подпруги мешают.
   – Хотелось бы помимо эстетического наслаждения этой миссией получить еще и материальное.
   Я даже опешила:
   – Ты говоришь о награде? Я должна буду тебе заплатить? За что?
   – За то, что я стану твоим проводником. – Ник широко улыбнулся, и задорные ямочки снова украсили его и без того симпатичное лицо. – Я хорошо знаю все царства-государства, немного владею целительством и мечом. Я стану твоим телохранителем и, когда ты найдешь то, что ищешь, с удовольствием провожу тебя до дому.
   А чего я ждала? Что молодой и красивый путник останется со мной из-за моих прекрасных глаз? Может, его в Заречном королевстве какая-нибудь Дуня ждет не дождется? Но… предложение не лишено смысла. С попутчиком-мужчиной легко и не так страшно, как показал опыт с бандитами…
   – Но у меня нет с собой денег! – Я развела руками. – Сейчас я нищая, как церковная мышь!
   – Вот! Поэтому есть два варианта. – Не переставая улыбаться, Ник принялся загибать пальцы. – Первый – я привожу тебя к твоему мужу, и за то, что возвращаю ему жену в целости и сохранности, он дает мне золотые. Второй – я привожу тебя к отцу. Концовка та же.
   – Хорошо. – Я поспешно кивнула. Уже легче! – Я согласна. В любом случае, когда все закончится, ты получишь награду. Надеюсь, не будем торговаться?
   – Не будем! – Ник враз стал серьезным. Теперь его глаза снова были светлого серого цвета. – Верю, что ты оценишь мою службу по достоинству.
   Он приподнял край седла, чтобы пройтись под ним самодельной щеткой, но оттуда вдруг что-то выскользнуло и упало в сено. Подцепив за веревочку печально знакомый темный мешочек, Ник покачал его у меня перед глазами.
   – А может, и аванс найдется? – Но, заметив мой хмурый взгляд, тут же сдался: – Шучу-шучу.
   Выхватив у него из рук находку, я развязала мешочек и замерла, не в силах поверить в неведомую магию, что позволила мне снова обрести тетушкино зеркало и мамин подарок – брошь с зелеными камнями. А ведь никакой магии не было! Я сама перепрятала мешочек, перед тем как спешиться у конюшни. На внутренней стороне седла Парамон давным-давно сделал небольшой тайник.
   На всякий случай…
   Вот и пригодилось…
   Интересно, как я могла забыть, куда подевала эти драгоценности?
   – Что это? – Ник поднялся, пытаясь заглянуть в мешочек, но я торопливо стянула веревку и спрятала находку за корсет.
   – Ничего. Вещи личной гигиены! – И поспешно сменила тему: – К слову сказать, мы ночевать тут будем или все-таки продолжим путь?
   – Как хочешь. – Он снова напустил на себя вежливое безразличие. – Если прямо сейчас выйдем, можем попытаться добраться до города прежде, чем закроют ворота.
   – А если доберемся после закрытия? – Я прищурилась. Надо же узнать все детали этой авантюры.
   – Придется ночевать у городской стены. – Снова милая, но уже начинающая раздражать меня улыбочка.
   – Тогда поехали. – В следующую секунду я была на ногах и легонько ткнула Борьку носком сапога в «левую нижнюю часть спины». – Вставай! Чай, не в отпуске!
   – Печально! – философски вздохнул жеребец, но с радостью вскочил. Видимо, тоже не прочь ноги поразмять.
   – Что за спешка? – Ник стянул со стога дорожный плащ, заменявший ему и одеяло и простыню, отряхнул и накинул на плечи. – Готова даже крышей над головой рискнуть, только бы побыстрее со мной рассчитаться?
   – Сплю и вижу! – фыркнула я. – Не люблю, знаешь ли, быть должной!
   – Угу… похвально! – Он взял Борьку под уздцы и повел к приоткрытым дверям, размышляя вслух: – Интересно, а кто за тебя больше денег даст – твой отец или супруг? А папаша-то удивится… Или скажешь, что повидаться приехала? А потом… бац!
   – Давай без «бац»? Указывай путь, за тем тебя и наняли! – Не скрывая раздражение, я первой бросилась вон из сарая и чуть не сбила с ног древнюю бабку. Придерживая за руку, ее, как на грех, вела та самая молоденькая девушка, что встретилась нам на пороге дома. – Ой, извините, я вас не видела!
   – Ты такая же слепая, как и я? – ехидно прошамкала бабка, разглядывая бельмами глаз что-то над моим плечом.
   Я замялась, не зная, что ответить, но тут двери сеновала распахнулись и из них, гарцуя, вырвался Борька, неся на спине моего только что нанятого телохранителя. Я отскочила подальше, а девушка, продолжая держать за руку старуху, осталась стоять, во все глаза глядя на замершего в полуметре от них жеребца. Быстро оправившись от испуга, она протянула Нику какой-то узелок и даже попыталась улыбнуться.