Форстер Сюзанна. Юная жена

   – Тогда что не так?
   – Многое, Энни. Все не так.
   Чейс повернулся к ней, и она поняла, какой удар уготован им. Горечь подступила к горлу, когда он увидел, как беспокойное выражение ее лица меняется на мягко печальное. Огоньки погасли в голубых глазах. «Глубокое разочарование, – подумал Чейс, – вот что правит сейчас ею». Энни в этот миг была необыкновенно чиста и красива.
   – Ты жалеешь, что занимался со мной любовью, да?
   – Энни, – слова, которые уже не смогут вернуть ей надежду, вырвались из него наружу. – Я сделаю все, чтобы помочь тебе получить гражданство, если это нужно. У меня есть кое-какие связи. Я даже под присягой скажу, что ты американка.
   – Под присягой?
   – Ну, да, да!
   – Но мы же женаты, Чейс. Зачем нужно... под присягой?
   Он отвернулся, чтобы не видеть убийственную безысходность в ее глазах. Сердце его разрывалось на куски.
   – Черт побери, Энни! Это не сработает.
   – Что не сработает? – Ее голос срывался. – Всего можно добиться, если захотеть. Захотеть по-настоящему.
   – Во имя всего святого, постарайся же понять!
   Он уже чувствовал и собственную беспомощность, какую-то душевную пустоту. Остается только одно – с корнем вырвать у нее надежду, и как можно скорее.
   – Я не хочу жениться, Энни. Ни на тебе, ни на ком другом. Мне не нужна семья, эти желтые занавесочки и выводок ребятишек под ногами. Это не для меня.
   Чейс уже приготовился увидеть ее слезы, но Энни не заплакала. Она, ошеломленная, смотрела на него, как на чудовище.
   – И не важно, что я люблю тебя? Всегда любила? Это не играет никакой роли?
   – Это важно, Энни, чертовски важно. Но я не могу позволить себе мечтать о нашем будущем. Нужно порвать все сейчас же. В любом случае мы не останемся женатыми.
   – Да, конечно, мы не останемся женатыми. – Голос прозвучал словно издалека. Казалось, Энни сейчас говорила сама с собой. – Мы разведемся сразу же, как я получу гражданство.
   – Энни, женитьба в Коста Браве была вынужденной мерой, мы оба это понимаем. И тогда понимали. Так что наш брак ничего не решает. А если так, – Чейс жестко бросал слова, балансируя по самой кромке обрыва, – брак должен быть расторгнут.
   Энни вздрогнула, пошатываясь, отступила назад. Любой другой удар был бы ничем в сравнении с этой беспощадной истиной. Чейс не любит ее. Он рисковал жизнью, спасая ее, даже женился, но не любил ни тогда, ни теперь. И никогда не полюбит. Безнадежность сжала горло и сердце. Энни стало жарко, боль перешла в злость. И тогда она поняла, что взбешена. Она с полным на то правом могла сейчас сказать, что он эгоист и подлец, что он бежит от самого лучшего в жизни – от любви, без которой никогда не будет счастлив. Но чего она этим достигнет? Суровый взгляд Чейса говорил – ничто не заставит его изменить принятое решение.
   Да, наверное, она права: Чейс просто не способен любить. Сейчас это уже не имеет никакого значения. Энни захотелось поскорее уйти отсюда. Оставаться рядом е ним было бы слишком больно. Она ненавидела себя за то, что просила у него помощи. Но сейчас главное найти в себе силы, чтобы уйти без слез. А потом – забыть о нем.
   – Чейс, я...
   Он поднял руку, останавливая ее. Энни споткнулась на полуслове. Она поняла, что этим решительным жестом Чейс вовсе не хотел ее обидеть. Он напряженно вглядывался в узкий проход шахты.
   – Там кто-то есть, – прошептал он и схватил Энни за руку, увлекая за выступ скалы. Звук раздвигаемых каменных плит донесся снизу. Чейс осторожно выглянул.
   – Не видно, кто это. Должно быть, Джек.
   – Чейс, я...
   Он закрыл ей ладонью рот, прижал к себе.
   – Не сейчас, – прошептал с мольбой. – Это небезопасно. Он наверняка вооружен.
   Энни закрыла глаза, не веря, что она опять в его объятиях, что лицо покоится на его сильной груди. Она почувствовала блаженство и.... жестокую боль. Не давая себе расслабиться, Энни освободилась из его рук.
   – Энни, пожалуйста, не глупи. Стой здесь, пока я не проверю, кто там. Мы оба в опасности.
   Энни молча смотрела, как Чейс натягивал рубашку и сапоги. Потом он пошел к лошадям, отстегнул от седла хлыст, сунул за кожаный ремень револьвер. Приказав ей оставаться на месте, он направился в сторону густых зарослей позади шахты. Как только Чейс скрылся из виду, Энни ощутила сильный страх. А если с ним что-нибудь случится?
   Она очень боялась собственной беспомощности. Что она станет делать, если Чейса ранят или он погибнет? Несмотря на глубокую размолвку, он оставался для нее всем. Но тут же в ней проснулось ожесточение: «Будь ты проклят, Чейс Бодин». Она рыдала, размазывая слезы по щекам. Пусть его поглотит геенна огненная. Он вышвырнул ее из своей жизни, как старую, ненужную вещь, а теперь еще надеется, что она будет спокойно ждать, гадая, выживет он или нет. Не будет этого! Ни одна женщина не станет беспокоиться о мужчине, который только что вырвал и растоптал ее сердце.
   Энни нашла свои теннисные туфли под спальным мешком, надела их, не зная еще, что будет делать дальше. Больше всего ей хотелось убежать из этого места, где даже воздух напоминал о невыносимом горе.
   Лошади тихонько заржали при ее приближении, а Джем, проснувшись, кинулся навстречу. Энни сказала псу, что он должен ждать хозяина, и посмотрела на два седла, перекинутых Чейсом через поваленное дерево. Каждое, наверное, весит столько же, сколько она. Энни никогда не ездила верхом без седла, но сейчас у нее не было другого выхода.
   Отвязав лошадь, она подвела ее к невысокому пеньку. Несколько попыток – и она, наконец, на широкой спине лошади. Энни вцепилась в густую гриву и помолилась, чтобы животное нашло дорогу к хижине. Джем побежал за ней.
 
   Солнце уже взошло над холмами, когда Энни проскакала мимо знакомого цветочного луга. Она дала волю кобыле, надеясь, что они на правильном пути. Ноги и руки Энни ныли от боли. Скачка на неоседланной лошади доконала ее. Но куда большие страдания доставляли душевные муки. Накатывающаяся волнами тоска сдавливала горло. А где-то глубоко в низу живота Энни ощущала открытую рану... Тупая боль возвращала ее к воспоминаниям о прошедшей ночи. Как бы ей вновь хотелось ощутить его в себе! Она была уверена, что никакой другой мужчина не удовлетворил бы ее так. И не только потому, что Чейс обладал таким большим членом. Сдерживая свои страстные порывы несмотря на ее мольбы поторопиться, Чейс взял ее только тогда, когда она была полностью готова. И доставил ей сказочное счастье, заставив забыть обо всем. Этим он навсегда поставил непреодолимую преграду между нею и другими мужчинами. Энни закрыла глаза от мучительной душевной боли. Да, всю оставшуюся жизнь она будет помнить его...
   Непонятные звуки вывели Энни из задумчивости. Лошадь навострила уши и понесла быстрее, словно на знакомый голос. Вдалеке показался ветряной движок. Его лопасти с легким треском разрывали утреннюю тишину.
   Энни едва сдержала слезы радости, когда увидела уединенную хижину Чейса, примостившуюся у подножия гор. Эта хижина вот уже несколько дней казалась ей родным домом. Но сейчас Энни понимала, что уже не стоит так полагать. Напоив и накормив лошадь, она направилась к крыльцу. Первым делом нужно принять душ. А потом она, может быть, придумает, как распорядиться собственной судьбой. Поднимаясь по ступенькам крыльца, Энни немного приободрилась. Открыв дверь, она заметила, что что-то не так. В гнетущей тишине комнаты она ощутила присутствие постороннего.
   – Здесь кто-нибудь есть? – спросила она громко.
   – А ты кто?
   От хриплого мужского голоса Энни сжалась, мурашки побежали по коже. Она быстро обернулась и заметила стоящего у стены человека. Стараясь рассмотреть его, Энни хотела шагнуть ближе, но вдруг увидела перед собой настоящую черную пантеру. Страх охватил ее с головы до пят. У незнакомца были темные, как ночь, глаза и длинные волосы цвета воронова крыла.
   – Где Чейс Бодин? – спросил незнакомец. – И что вы делаете в его доме?
   Энни осенила жуткая догадка. Конечно, кем он еще может быть?! Вор всегда ходит крадучись. Джек-Неудачник!
   – Чейса здесь нет, – произнесла она, растягивая слова.
   Энни уже представила себя в роли заложницы, если сейчас не найти выхода из этой ситуации. Через дверь сбежать невозможно. Но она должна обвести пришельца.
   – Где же он? – жестко напирал мужчина.
   Глаза Энни нервно забегали по комнате. Тайком она бросила взгляд на дверь спальни.
   – Я не знаю, – как-то осмелев, заговорила Энни резко. – Он ушел. Его не будет пару дней. Это все. – Она опять посмотрела в сторону спальни.
   Незнакомец перехватил ее взгляд и кивком указал на дверь:
   – Так кто-то есть?
   – Нет, – сказала Энни, стараясь выглядеть спокойно.
   Мужчина посмотрел на нее, потом снова на дверь и подтолкнул женщину к спальне:
   – Давай-ка проверим. Ты – первая.
   У Энни застучало в висках, когда они вошли в комнату Чейса.
   – Здесь никого нет, – упорно твердила она. – Чейс ушел.
   Незнакомец недоверчиво осмотрелся.
   – Что это? – Он ощупывал руками потайную дверь.
   – Ничего. Запасной ход.
   – Открой.
   Вскоре они уже были в туннеле. Энни шла впереди с большой керосиновой лампой. Мужчина не говорил ни слова, только подталкивал ее в спину. Они углубились в зловещую темноту известняковой пещеры, и Энни попыталась отвлечь внимание спутника. Пока его глаза шарили по влажным стенам, она понемногу отступала в сторону.
   – Берегись! – крикнула Энни, рассчитывая, что от неожиданности он потеряет равновесие.
   Она мгновенно юркнула в боковой туннель и погасила лампу. Пещера погрузилась в жуткий мрак.
   Незнакомец рванулся вперед, и вдруг Энни услышала звуки, которые позволили ей вздохнуть с облегчением: вскрик удивления и тяжелый удар большого тела о твердое дно ловушки...
   Энни зажгла лампу, разогнав кромешную тьму, и с большой осторожностью приблизилась к краю карьера. Незнакомец казался весьма подавленным, пока не поднял глаза. Его свирепый взгляд загипнотизировал Энни. Сейчас пленник опять был похож на пантеру из джунглей.
   – Кто вы? – спросила она. – Джек-Неудачник?
   Сначала его глаза стали узенькими щелочками, а потом слабая улыбка смягчила устрашающее выражение всего лица.
   – Мне, наверное, не хватило везения, но все же это не мое имя. Я Джонни Старовк, старый друг Чейса.
   – Кто? – закричала шокированная признанием гостя Энни.
   Нет же, он не мог быть Джонни Старовком. Она встречала того в Коста Браве. На том был мундир, летние очки и короткая стрижка. А у этого черная грива разлетающихся волос закрывает плечи, голову перетягивает тонкая кожаная полоска. Настоящий индеец! К тому же Чейс говорил, что Джонни – преуспевающий адвокат.
   Энни вглядывалась в его лицо: высокие скулы, твердый волевой подбородок, смуглая кожа. Неожиданно ей в голову пришла неприличная мысль: Джонни Старовк был великолепен, и... очень жаль, что она уже влюблена.
   – Чейс послал мне срочную телеграмму, – незнакомец продолжал растирать колено. – Почему-то мне кажется, что это связано с тобой.
   – Что ж, я попробую объяснить, – предложила Энни. Она начала с глубоких извинений, добавив, что приняла его за сбежавшего из тюрьмы вора. – Пять лет назад мы встречались с вами. Мое лицо не кажется вам знакомым? – Она подняла лампу на уровень головы.
   – Я смог бы рассмотреть тебя получше, если б ты вытащила меня отсюда.
   – О, извините. – Она оглянулась по сторонам, не представляя, как сделать это. – В доме есть веревочная лестница, но я не имею понятия, где она хранится.
   – Ладно, забудь это пока. – Джонни смотрел на нее, будто что-то припоминая. – Так ты сказала, что мы встречались?
   – Да. В Коста Браве. Я могу рассказать...
   – Пожалуй.
   Энни понравилась корректная сдержанность его тона. Индейцы Коста Бравы, считавшиеся примитивными по американским меркам, были очень тактичными людьми. Этот человек не выглядел слишком добродушно, однако сквозь образ дикой пантеры в нем проступало поразительное обаяние. Энни была скорее всего даже рада, что он не может выбраться из ямы. Для нее пока безопаснее, если эта большая кошка посидит в клетке.
   Было нечто праздное в его манере держаться. Он сидел, опираясь на глиняную стену, и смотрел на Энни, ожидая, когда же начнется игра. Энни заговорила торопливо, вспоминая подробности их встречи тогда, на пути к границе. Она описала машину, их одежду, ножевую рану и приступы бреда Чейса. Джонни вскочил на ноги. Безразличие сменилось недоверием.
   – Вы меня не помните? Да? – Энни казалась глубоко разочарованной.
   – Мне кажется, я смотрю на привидение. – Он разглядывал ее лицо сквозь мрак подземелья. – Неужели ты – тот ребенок, на котором женился Чейс? Энни... Так тебя звали?
   – Да, – задрожали ее губы. Слезы покатились из глаз, лицо исказила жалкая гримаса. Энни боялась, что он решит, будто женщина потеряла рассудок. Но он был первым; кто узнал ее. Он назвал ее имя, и это простое признание стало главным подтверждением ее существования.
   – Да, я Энни. Энни Вэлс. – Радость, боль, облегчение смешались в душе. Ей казалось, она получила право на жизнь, на возрождение. – Простите, – она была слишком взволнованна. – Я так боялась, что вы не узнаете меня. Чейс ничего не может вспомнить.
   – Не извиняйся. – Джонни разглядывал свои руки, деликатно давая ей время прийти в себя. – Мы нашли Чейса без сознания в перевернутом джипе, – сказал он спокойно. – Но тебя выбросило из машины. Единственное, что мы обнаружили, была твоя туфля, плывущая по реке.
   – Я знаю. Чейс все эти годы думал, что я погибла.
   – Спорю, ты преподнесла ему чертовский сюрприз.
   – Преподнесла. – Губы Энни скривились. Слезы вновь проступили на глазах. Она изо всех сил старалась держаться. Но голос выдал ее. – Чейс не помнит меня. И ничто случившееся между нами там. Он хочет... расторгнуть брак.
   Джонни изучал ее.
   – Ну, а ты не хочешь, верно?
   – Я люблю его. – Эти слова причиняли ей боль. – Это... заметно?
   – Его имя в твоих устах звучит, как молитва. Да, это заметно, Энни. Ну и что же будет дальше?
   Энни не сдерживала боли и злости, рассказывая Джонни Старовку шаг за шагом происшедшее со дня приезда сюда. Больше всего она тяготится тем, что нарушила привычное течение жизни Чейса.
   – Меня не удивляет, что он хочет избавиться от меня. Я не дала ему ничего, кроме неприятностей.
   – Не будь в этом так уверена.
   – Что вы имеете в виду?
   Джонни Старовк правильно оценил странную, притягивающую красоту этой маленькой женщины и душераздирающее страдание в ее бездонных голубых глазах. Он просто не мог представить, как мужчина может отказаться от нее, даже такой крепкий орешек, как Чейс Бодин.
   – Я ничего не обещаю, Энни, но у меня есть парочка идей, как приручить моего экс-напарника.

Глава 11

   – Замри, Бодин! Если пошевелишься, я пристрелю тебя, – раздался справа грубый окрик.
   Чейс замедлил шаг. Под ногами заскрипели осколки стекла.
   – Ты всегда мазал, Джек. Тем более по живым мишеням.
   – На этот раз я снесу твою башку.
   Совершенно равнодушно Чейс осмотрелся и криво усмехнулся.
   Сгнившие деревянные подпорки источали тлетворный запах. Чейсу стало все безразлично. Должно быть, Джек притаился и видел, как Чейс пробирался к шахте. У Джека было преимущество, и он не собирался упускать его.
   – Брось хлыст, Бодин.
   Послышались два щелчка – Джек передернул затвор ружья. Чейс разжал кулак, и хлыст упал на землю.
   – Как ты узнал, что я буду здесь? – спросил Джек.
   – Предчувствие. Ты же знаешь, как это бывает.
   Чейс обратил внимание на стекло под ногами – словно кто-то разбил бутылку о стену. За большим валуном стояла проржавевшая металлическая коробка с долларами. Интересно, откуда у этого бродяги такое богатство?
   – Я заметил, – сказал Чейс спокойно, – у тебя на сапогах свежую грязь, когда поймал тебя последний раз. Пыль – это одно. Грязь – совсем другое. Значит, кто-то производил раскопки...
   – Ты чертовски сообразительный, Бодин. – Джек скрипуче засмеялся. – Поэтому мне все же придется кое-что сделать, хотя я едва не передумал. Я собираюсь угостить тебя несколькими граммами свинца. Пора тебя успокоить. Дай нам, неудачникам, шанс повеселиться.
   Чейс весь напрягся. Джек, конечно, подонок, но все же вряд ли решится на хладнокровное убийство.
   – Но ты же ведь не хочешь повесить на себя мокрое дело, Джек. В этом нет никакой выгоды.
   – Это как посмотреть. Видишь ли, я не собираюсь снова садиться в тюрягу. Меня уже тошнит от этого. Как говорится, сыт по горло.
   Пока Джек перечислял все обиды, нанесенные ему Чейсом, тот вдруг совершенно четко осознал одну вещь. Напряжение сжатых кулаков и громкий стук сердца словно разбудили его. Он удивился, почему это понимание такой простой истины пришло к нему так поздно. Он не хотел умирать! Ни в это туманное утро, ни в какое другое. И это не было страхом. Он смотрел в глаза смерти не единожды, но никогда не испытывал такой поразительной жажды жить. Сейчас, когда Чейс ощущал пистолет под рубашкой, у него не было времени анализировать причины. Он скорее чувствовал, чем осознавал, что у него есть для чего жить. Почти безумное в данной ситуации предвкушение настоящего, большого человеческого счастья вскружило Чейсу голову. И следом пришло объяснение его внутреннему оживлению: Энни! Он застонал. Энни? Да, это она была смыслом его жизни. Женщина, которая неожиданно для него стала его судьбой. Она превратила его жизнь в ад, но она же и помогла ему испытать счастье почти неземного рая. В этот решающий момент мысли Чейса были о ней, об Энни. Разные, они как бы боролись между собой, наслаиваясь одна на другую. Возможно, Энни Вэлс следовало, как бутылку плохого ликера, откупорить и выбросить. Но сейчас Чейс не мог допустить даже в мыслях, что никогда уже не увидит ее. Лучше сразу умереть...
   Дулом ружья вор толкнул Чейса в плечо:
   – Бодин, ты меня слышишь?
   «Помоги мне, господи!» – молился Чейс.
   А в ответ на вопрос произнес дерзко:
   – Я не слышал ни слова, Джек. Я думал о женщине.
   – О женщине? В такой момент? Дьявол, твою башку нужно срочно продырявить.
   Холодный металлический ствол уперся в затылок Чейса. Вот-вот прогремит выстрел. Вдруг Чейс со всей силы ударил каблуком, попав точно в колено Джека. И выстрел прогремел, но уже когда Джек-Неудачник, потеряв равновесие и скрючившись от боли, падал на спину. Чейс нагнулся и поднял хлыст. Он довольно быстро связал противника по рукам и ногам. Тот лежал, как бревно.
   – Кажется, твоя полоса везения кончилась. – Чейс поднял ружье Джека и приставил к его груди. – Я должен бы помочиться на тебя, Джек, и разрядить ружье в твое поганое сердце. Но я сейчас в очень хорошем настроении. Так что можешь называть меня глупцом, – Чейс лукаво улыбнулся, – но перед тобой счастливый человек с будущим. И только по этой благословенной причине ты сейчас жив.
 
   Чейс соскочил с лошади, отстегнул хлыст от седла и побежал к хижине.
   – Энни! Где ты? – кричал он на ходу.
   Ее исчезновение там, у шахты, привело его в панику. Энни, должно быть, вернулась домой, думал он. А вдруг заблудилась в горах?
   Джем вился под ногами и возбужденно лаял. Это было признаком того, что Энни должна быть здесь, ведь собака оставалась с ней. Но Энни нигде не было – ни на улице, ни в доме. И никаких других признаков, кроме Джема, что она появлялась здесь.
   – Пойдем, мой мальчик, – позвал Чейс пса, направляясь из дома на улицу. Но Джем отказывался следовать за хозяином. Виляя хвостом, он тыкался мордой в дверь спальни.
   «О Господи, только не это, – бормотал Чейс – Никто же не попадается в одну и ту же ловушку дважды».
   На кухне он взял керосиновую лампу и устремился в темный туннель. До него вдруг донесся голос Энни, повторяемый эхом. Но слов невозможно было разобрать. Казалось, она говорит сама с собой. Это нисколько не утешило его. А вдруг она разбила голову и сошла с ума?
   – Энни! – Он вбежал в пещеру, лампа дрожала в руке, когда он склонился над ямой. – С тобой все в порядке?
   Свет упал на ее удивленное лицо.
   – Чейс? – Она взглянула на него со дна ямы. – Когда ты пришел? Мы с Джонни только...
   – Ты в порядке? – Он засомневался, услышав ее ответ. – Джонни? Кто?..
   – В точку, приятель.
   – Старовк? – Чейс опустил лампу, желая получше разглядеть лицо мужчины. Хотя он и узнал приятный голос, лампа едва не выпала из рук, когда Чейс явственно различил проступающие из мрака черты друга, которого не видел пять лет. – Старовк? Что ты здесь делаешь? Что ты делаешь там, внизу? С ней?
   – Он попался в ловушку, – объяснила Энни. – Это долгая история. Я пыталась помочь выбраться и тоже упала.
   – Что за женщина, Чейс! – воскликнул Джонни. – Она просто прелесть! Почему ты скрывал ее от нас?
   Широкая улыбка старого друга на мгновение повергла Чейса в неподдельный испуг. Он был бы гораздо больше рад видеть Джонни, если бы не знал его репутации покорителя женских сердец. Экзотическая внешность и загадочный имидж Старовка, наполовину индейца, творили чудеса с женщинами и даже с членами Верховного Суда. После того, как в серьезном земельном споре судьи вынесли приговор в его пользу, он стал самым популярным и дорогим адвокатом по гражданским искам. Представительницы прекрасного пола получили еще один повод бросаться к его ногам.
   – Минуту, – сказал Чейс грубовато, – я возьму лестницу.
   – Не торопись, – крикнул в ответ Джонни. – Мы с Энни только что обнаружили, что у нас много общего.
   – Что ты хочешь сказать? – подозрительно бросил Чейс.
   – Ничего такого, по поводу чего стоило бы так волноваться. Она, оказывается, любит острую пищу, и я тоже. Вот и все.
   – Ты уверен, что это все?
   – Ну да. А, вот еще, пожалуй, вестерны. Мы оба их обожаем. Так ведь, Энни? И...
   – Что «и»?
   – Чейс, – вмешалась Энни, – ты нас вытащишь, наконец, из этой ямы?
   – Нет, пока не получу ответ. Так что же – «и»?
   – А ты уверен, что хочешь знать, Бодин?
   – Давай, давай, Старовк, открой ваш секрет.
   – О'кей, ковбой, но помни, что сам попросил. Энни мне здесь рассказала, что ей нравятся мужчины индейского происхождения. Говорит, что выросла в тропическом лесу, где аборигены быстры и ловки, как пантеры. – На красивом лице Джонни появилась хитроватая улыбка, – У этой леди превосходный вкус, Чейс. Если ты не собираешься жениться на ней, я хотел бы... Ты когда-нибудь обращал внимание на ее глаза? Очаровательные! Я не знал, что бывают глаза такой голубизны.
   – Я заметил. – Чейс размахивал лампой, но все равно никак не мог поймать взгляд Энни. Он хотел увидеть ее реакцию на неприкрытое нахальство пройдохи Старовка.
   А Энни лучезарно улыбалась, разрумянившись, как невеста. Проклятие, эта женщина сияла, она светилась, как рождественская елка.
   – Ты забыл, Джонни, что я уже женат на ней?
   Старовк улыбнулся еще шире:
   – А ты забыл, Бодин, что я адвокат? Я сумею аннулировать ваш... фиктивный брак.
   – Слишком поздно, друг мой. Наш союз уже скреплен: Энни и я спали вместе прошлой ночью.
   – Чейс! – Глаза Энни предупреждающе сверкнули. – Тебе не кажется, что это очень личное? Теперь, пожалуйста, вытащи нас отсюда.
   Ее тон не позволял продолжать нести глупости, но Чейс не мог успокоиться, пока Энни рядом с этим обольстителем. Он сходил за лестницей и вытащил пленников из ямы.
   – Старовк – и... женат? Смешно, – нанес Чейс первый удар бывшему партнеру. – Ты ведь не способен поддерживать такие отношения. Ты сделаешь несчастной даже самую прекрасную женщину.
   – А ты уже сделал, Бодин. – Джонни многозначительно взглянул на Энни.
   В глазах Чейса горела жажда отмщения, и он едва сдерживал себя.
   – Давай закончим этот разговор наедине. Только я и ты, Старовк. – Голос Чейса был угрожающим, но спокойным.
   У Энни перехватило дыхание. Она видела, что Чейс убил человека в Коста Браве, но и тогда он не был так свиреп. Слепая сила его ярости наполнила комнату, наступила тишина. «Кому-то будет плохо», – подумала Энни.
   Джонни ответил на вызов Чейса медленным кивком.
   – Нет! – закричала Энни. – Хватит, прекратите оба! Я не собираюсь выходить замуж ни за кого из вас. Ясно? И не желаю стать боевым трофеем.
   – Не вмешивайся, Энни, – Чейс сорвал с себя куртку и отшвырнул в сторону. Большой кусок голубоватого стекла выпал из кармана к ногам Энни. Она подняла осколок, почувствовав сильный лекарственный запах. На стекле сохранился небольшой кусочек наклейки.
   – Чейс, где ты взял это?
   – Зачем тебе?
   – Такое лекарство купил управляющий ранчо в аптеке.
   – О чем ты говоришь? – Чейс закатывал рукава рубахи. Он мрачно посмотрел на Энни, с трудом сдерживая гнев. – Какой управляющий?
   Энни быстро пересказала встречу с управляющим ранчо Макэфри.
   – Я дала ему несколько народных рецептов. Но он не послушался моего совета, – подвела она итог.
   Чейс взял у нее осколок, рассмотрел со всех сторон.
   – Он пил из этой бутылки в баре «Устрицы прерий». – Чейс прищурился, глядя на свет через стекло и быстро соображая. – Все сходится, – прошептал он. – Этот гад платил Джеку за то, чтобы сбивал меня со следа, а сам тем временем грабил свое и чужие ранчо.
   – Кто? – спросила Энни.
   – Действительно, кто? – эхом отозвался Джонни.
   – Управляющий Макэфри, – отвечал Чейс, не отрываясь от стекла. – Он, наверное, встречался с Джеком в шахте, чтобы расплатиться. Скорее всего, он и спас того от тюрьмы.
   – Правда? – Энни была очень удивлена. – Управляющий воровал скот с собственного ранчо? Прямо, как в книжке, которую я в детстве читала!..