Страница:
Алан Дин Фостер
А что выберут простые люди?
Когда-то здесь был бокс, который содержал в себе тысячу миров, до которых никому не было дела.
Этот конкретный мир на дисплее в каком-то боксе был более знаком благодаря долгому использованию. Ряд людей, одетых в синие мундиры, защищали груду бревен, известную всем, как «форт». С респектабельной яростью они сражались с большой группой вопящих и завывающих аборигенов.
Однако то, что случилось затем, — результат созревания этого коробочного мира. Как аборигены, так и солдаты были заменены бойкой блондинкой, основной достопримечательностью которой, по-видимому, являлись роскошные груди. На стене за ней появились разноцветные карты и фото. Она обращалась к ним, как к слушателям.
— Добрый вечер, дорогие зрители нашего стереоканала! Опять настало наше время. Время, когда вы, наша преданная аудитория, должны определить, чем закончится сегодняшний эпизод «Команчей».
Как вы видели, команчи под предводительством своего доблестного и необычайно мужественного вождя Красного Сокола были спровоцированы на атаку Форта Резольюшн многочисленными нарушениями договора и вторжением на их земли жадных золотоискателей. Альтернативно Красный Сокол и его ужасные дикари-соплеменники осуществляли незаконные проводимые тайком нападения на форт и его невинных, стойких защитников.
— От вас зависит исход сегодняшнего боя. Победит ли вождь и его храбрецы индейские воины? Или же полковник Джепсон и его осажденные мужественные солдаты преуспеют в отражении их варварской атаки! Кто одолеет?
Даже и повторяя сотни раз на протяжении Сезона, это действо держало прикованным, подобно присосавшимся пиявкам, внимание ряда хорошо одетых бизнесменов, сидевших за длинным столом. Стол был из инкрустированного красного дерева вырезанного вручную неизвестным ремесленником во французском стиле шестнадцатого века.
В их компании сидящий в дальнем конце стола молодой человек казался даже неуместным. Он выделялся не только своей относительной молодостью. Казалось, что драма коробочного мира не доставляет ему особого удовольствия. И действительно он, по-видимому, был полностью поглощен разглядыванием собственных пальцев.
Где-то внутри коробочного мира прозвенел колокол. Видная молодая леди, изучив лежащий перед ней блокнот, подняла глаза.
— Боюсь, что наше время истекло. Нам надо принимать решение. Вы готовы? Хорошо! Те из вас, кто решил в пользу Красного Сокола, должен нажать на красную кнопку своего кино-голосователя, то есть кнопку номер один. Те же, кто благоволит полковнику Джепсону, должны нажать кнопку номер два, зеленую. Если вы еще не сделали этого, пожалуйста, поспешите.
На экране появилось благородное лицо вождя команчей, сопровождаемое картинкой девочки, протянувшей руку, чтобы нажать красную кнопку. За этим последовало изображение благородного полковника Джейсона и нажатие несчастливой зеленой кнопки. Каждая кнопка при нажатии слегка вспыхивала.
— Помните, кнопка номер один за Красного Сокола и его храбрецов, кнопка номер два за полковника и его кавалерию.
Молодой человек бегло посмотрел на экран стереовизора. Его звали Девид Техас. Крупный лысый мужчина, сидящий рядом с ним справа, тот, что с жирной сигарой, испускающей наркотическую дымку, назывался Доном Техасом. Это был дядя Девида. Девид, возможно, и изменил бы такое положение, если бы смог, но он ничего не говорил по этому поводу.
Дон наклонился и сардонически прошептал своему племяннику.
— Индейцы выиграют. Нормально все решал жребий, но на этот раз в форте оказались женщины и дети. Никакою сражения.
На дисплее появилась карта Северо-Американского Союза. В каждой провинции и штате стали возникать фигурки в красном и зеленом.
— Ну вот, леди и джентльмены, они и начали прибывать, — бездыханно проговорила блондинка (немалое искусство), — ваши голоса, ваши решения табулируемые со скоростью молнии на последних поколениях компьютеров Си-Би-Си! С минуты на минуту появятся окончательные результаты… вот… вот!..
На экране возникли два числа. Первое, написанное красным: Индейцы — 32 657 894. Второе зеленое: Кавалерия 19 543 255.
— Вот эти результаты, любимые зрители, как их сообщили вам компьютеры Си-Би-Си и «Фрости-0», крупы для завтраков, которые содержат все витамины, минералы и транквилизаторы, необходимые для нормального здорового взрослого человека. А теперь захватывающая концовка сегодняшнего эпизода, как ее определили вы, зрители.
Так, словно ничего не случилось, коробочный мир вернулся к своему временно замороженному конфликту. Но что-то действительно произошло, так как дикари вдруг получили подкрепление другого племени под предводительством двоюродного брата Красного Сокола, Воробышка. Кавалерия не выдержала второго натиска. Они ослабли, ворота открылись и битва превратилась в весьма реалистическое избиение обитателей форта. Камеру любовно задерживалась на отдельных эпизодах и так продолжалось некоторое время. Мгновенные повторы использовались весьма щедро в виде наплывов и замедленного показа. В конце неизбежно следовали титры и напоминание серий на темы Старого Запада.
Постепенно атмосфера вокруг роскошного стола успокаивалась. Коробочный мир начал детализировать приключения Рока Стила, межзвездного разведчика, но он быстро исчез за пределами ярко освещенного офиса. Рок Стил был парией, одним из неумытых. Его серии не были в Си-Би-Си и никто их сейчас не смотрел.
Тонкий пожилой джентльмен поднял голову над длинным столом. Его добрые голубые глаза пробежали всю длину стола, требуя внимания, как союзников, так и тайных недругов. У него было несколько морщин и полная голова седых волос, напоминающих взбитые сливки. Он обладал внешностью святого и умом африканской гадюки.
— Джентльмены, я полагаю, что мы получили хит.
Собрание одобрительно забормотало.
Здесь запись эпизода последней недели из «Истинных историй Старого Запада». Третью неделю подряд голосующая аудитория превышает пятьдесят миллионов. Что вы думаете?
— Никаких сомнений, Эр. Эл.! — выпалил инспектор. — Публика просто пожирает это шоу. Вокруг говорят, что наш рейтинг подскакивает до небес.
— Я согласен, Сэм. «Фрости-0» думают так же и хотят перезаключить контракт еще на три года. А что ты думаешь, Билл?
— Несмотря на расходы, Эр. Эл., мне кажется прибыль будет больше, чем предполагалось бюджетом.
— Превосходно, Билл Марпл?
— Восхитительная продукция, Эр. Эл.! Откинем скромность, я полагаю, все кто связан с этим шоу, заслуживают нашего всяческого поощрения за прекрасное исполнение идеи.
— Причудливый выбор слов, Марпл, — проговорил Дави. — В действительности, если мне не изменяет память, кажется, именно ты ответственен за то, что «Истинные истории Старого Запада» были включены в производственное расписание?
— Да, я имел честь это сделать, — скромно ответил Марпл.
— И тебя не беспокоит, что дюжины актеров и актрис искалечены и безжалостно убиты, чтобы удовлетворить твое чувство художественной устремленности и рекламный отдел жирных производителей круп?
Марпл никогда раньше не сталкивался с таким аргументом и, выбитый из колеи его уникальностью, только и смог сказать:
— Что-о?
Девид резко встал и уставился через стол на создателя программ.
— Я спрашиваю, не чувствуешь ли ты угрызений за хладнокровное убийство сотен исполнителей за год!
— Ну уж, Эр. Эл., — заявил Марпл. — Я буду протестовать, я… я… — он величественно обернулся к Девиду.
— Вам следовало бы знать, мистер Техас, что я лично беседовал с каждым исполнителем, который занят в «Истинных историях Старого Запада». Они знали, что их ожидает. Скрупулезно выполняются все правила профсоюза. У Си-Би-Си, могу я прибавить, самая лучшая техника и восстановители. Изредка кто-то уходит со шрамами или зазубринами, но что поделать — профессиональный риск.
— А как насчет психических шрамов, Марпл? Естественно, никто не получает серьезных увечий. Но они чувствуют эти пули и стрелы, проникающие в их плоть, они чувствуют боль и страдания…
— Достаточно, мистер Техас, — объявил Эр. Эл. — На дворе не двадцатый век, как вам известно. Так что боль здесь весьма незначительна. Никого не принуждают быть актером. За то, что им платят, можно немного и потерпеть. Вы когда-нибудь видели «Клавдий из Рима»? Вот там шоу, которое, действительно, требует крепкого желудка, чтобы усидеть до конца! Я полагаю, вам надо извиниться перед Марплом.
Марпл сидел с выражением первого христианского мученика на лице.
— Я ужасно извиняюсь, джентльмены, — проговорил Девид, отталкивая стул в сторону, — но чувствую себя немного нездоровым. — Он выдал сидевшим за столом призрачную гримасу. — Извините меня, пожалуйста.
С этими словами он повернулся и направился к выходу, игнорируя сорок глаз, сфокусированных на его затылке.
Дон Техас поднялся на ноги.
— Извините, пожалуйста, моего племянника за его неуместную вспышку, джентльмены, Эр. Эл. У него были трудные времена за последнее время. Проблемы с производством и все такое, ну, вы знаете. — Он знающе улыбнулся. — Ах, эти проблемы молодости!
Представители администрации чуть расслабились, даже Эр. Эл.
— Хорошо, Дон. Но ты поговори с парнем, хм?
— Конечно, конечно, Эр. Эл. Прямо сразу же.
Коридор был широким и хорошо освещенным флюоресцентной панелью. Озабоченные люди в нем обменивались долларами и центами. Девид вошел в один из десяти лифтов и обратился в никуда.
— Девяносто пятый, пожалуйста.
— Девяносто пятый, сэр, — ответила решетка лифта.
Он покинул лифт и пошел по серии коридоров, рассеянно кланяясь знакомым и редким друзьям.
Офис Девида не был сплошной нержавейкой и пластиком. Настоящий виноград и криперы с надеждой выучись и тянулись вверх к прозрачной скульптуре. Как ни странно, помещение имело вид, отдаленно напоминающий жилье. Завершая оловянные джунгли нескольких кабинетиков, стояли низенькая конторка, кушетка и удобно пристроенный неизбежный компьютер.
Девид печально сгорбился за заваленной конторкой, избегая обычного множества личных безделушек. Через несколько секунд он вздохнул и нажал кнопку. Ему был выдан сноп бумажек, которые он начал читать.
Другая кнопка вызвала на экран маленькую решеточку.
— Мисс Ли, можно вас на минуточку, пожалуйста.
Решеточка исчезла в конторке, и вошла секретарша.
— Отмените, пожалуйста, все встречи, которые я назначил на сегодня, хорошо?
— Отлично, сэр.
Несколько неуверенно она повернулась, чтобы уйти.
— 3-э-э… мистер Техас…
Девид не взглянул на нее:
— Ммм?
— Тот же самый джентльмен, хм, мистер Техас. Слэпи Уильямс, приходил сегодня уже несколько раз.
— Опять он? Нет, нет, никаких визитеров вообще, мисс Ли.
Она, казалось, собиралась сказать еще что-то, но Девид уже вернулся к своим бумагам и пневматическая дверь беззвучно закрылась за ней.
Он не глядя нажал еще одну из вездесущих кнопок. Из конторки возник магнитофончик, покачался и сфокусировался на нем. С бумаги потекли слова.
— Продолжая развитие новой серии «Делаем Президента», позвольте мне сначала сказать, что действия Конгресса в прошлом июне четвертого числа сделали нежелательным в настоящее время продолжение использования этой темы, поскольку по Статьям от седьмой до девятой…
Дверь соскользнула назад и развернулась. В комнату ворвалась перепачканная фигура. Тяжело дыша, мужчина тем не менее проявлял отчаянность и решительность, прямо противоречащие помятому, небритому лицу.
Девид отложил бумаги и повернулся к вошедшему.
— Перестань кормить меня своими умными россказнями, Давид. Я неделями пытаюсь повидаться с тобой!
Торопливая и обезумевшая мисс Ли остановилась в дверях:
— Я извиняюсь, мистер Техас! Он не слушал меня и насильно открыл дверь!
— Не волнуйтесь об этом, мисс Ли. Лучше позвоните в охрану и попросите, чтобы они прислали пару своих людей.
Она кивнула и одарила Уильямса быстрым неодобрительным взглядом прежде, чем снова нырнула во внешний офис.
— Ну, Слэпи. Ты кажется заполучил несколько минут.
Комедиант прошел и положил обе руки на мерцающую конторку.
— Дейв, я хочу аннулировать свой контракт!
— И это все? — Девид развалился в своем кресле, которое изменило форму, чтобы приспособиться к его новой позе. — Ты же знаешь, что это не в моей власти, Слэпи. Для этого надо большинство голосов членов правления. Следующее заседание по контрактам еще только через три недели.
— Посмотри на меня, Дейв. Хорошенько посмотри.
Он откинулся назад и завертелся в комическом клоунском танце.
— Хлопушка-вертушка клоун — Слэпи Уильямс! Заметил что-то выпадающее из образа, Дейв? Если бы запах виски передавался по объемному телевидению, меня аннулировали бы несколько месяцев назад. Хочешь знать, почему я так выгляжу? Несколько не так, как тот подающий надежды комедиант, который подписал контракт восемь месяцев назад? Боже, всего восемь месяцев!
Девид внимательно посмотрел на него.
— Ты знаешь, какой рейтинг у моего шоу, — нервно бормотнул он. — Ты следишь за «Нейшнлз»? Он низок, Дейв, очень низок. Так низок, что нужно лупу, чтобы найти его! Но дело даже не в том. Шоу было обновлено.
Он замолчал и снова оперся на конторку. Ладони его оставили жирные следы пота на полированной поверхности.
— Возобновлено при своих самых низких рейтингах. Не представляешь, от кого это идет?
Мимикой он передразнил хорошо известного директора.
— Мы находим, что это шоу имеет огромный потенциал: однако в нем есть один недостаток… то есть… — он начал сопеть и фыркать. — Говорю тебе, я не выдержу, Дейв! Ради Бога, когда они вычеркнут меня из этой серии, они покончат с моей карьерой! И этому нет пределов, поскольку я не хочу и не должен показываться на следующей неделе. Я не могу за это взяться, не дай…
— Да знаю я, что это значит, черт побери! — взорвался Девид. — Думаешь мне это нравится? Но ты знаешь так же, что значит подписать контракт! Что ты от меня-то хочешь, мужик? Если бы я что-то мог, неужели, ты думаешь, я не сделал бы это неделю назад, когда ты начал тонуть? Ты думаешь, я не пробовал?
Он замолчал, выбившись из дыхания. У Уильямса начали дрожать губы, и он чуть отступил.
Двое рослых парней вошли и сразу же встали по бокам от Уильямса. Каждый легонько взял его под руку.
— Хелло, мистер Уильямс, не пройдете с нами? Мы не причиним вам вреда.
— Сделай же что-нибудь, Дейв! — болезненно вскрикнул тот. — Я не переживу этого, я это знаю! Я не могу переносить такое мучение! Ради Бога, Дейв!
Это всего лишь иллюзия, офис был абсолютно звуконепроницаемым, но Девиду почудилось, что он все еще слышит стоны комедианта, много спустя после того, как за ним плотно закрылась дверь. Он глубоко вздохнул и начал убирать бумаги, микрофон и кресло в их начальное положение, прежде чем покинуть офис.
Мисс Ли посмотрела, как он проходил мимо.
— Вы куда-то уходите, сэр?
Он остановился, сделал паузу:
— Я иду, мисс Ли, поразмыслить о смысле жизни, о тщетности существования, об отношениях моего жалкого Я с огромным, необъятным Космосом, частью которого я имею несчастье быть. Короче, я иду напиться вдрызг. Пожалуйста, отметьте это и оставьте в подшивке.
Увы, она так ничего и не поняла.
«СКИТ-СКАТ-КЛАБ».
Согласные излучали притягательную силу.
Облака ароматизированного и наркотического дыма делали атмосферу трудной для дыхания, но он инстинктивно нашел дорогу к бару. Он повелительно кивнул бармену.
Этот достойный джентльмен, возник столь же магически, как всякий джинн, неся на лице выражение, которое не менялось шесть тысяч лет.
— Виски с содой, мой добрый Брут. И соду можешь не приносить.
Лампа была потерта. Джин исчез и столь же внезапно возник перед Девидом стакан, полный расплавленной слюды. Девид испробовал его и повернулся как старая лебедка обозревать толпу.
Большинство собралось вокруг большого стереотелевизионного куба, подвешенного к потолку. Сейчас как раз заканчивался четырехчасовой исторический фильм о второй мировой войне. Камера лениво двигалась по смерти, совсем как на настоящей войне.
Девид, который в последнее время довольно легко заводился, вдруг снова насупился. Бармен превращает деньги в попойку — вуаля!
Девид хмуро пил.
Где-то среди зрителей при особо кровавом взрыве раздался смех.
Испытывая сверх меры отвращение, Дэвид обернулся к толпе пьянчуг.
Ату! Эй вы, животные!
Несколько шокированные, вероятно необычностью среди них такой вспышки, они переключили внимание.
— Вдохновляющее зрелище, хрюкалы, не так ли? — пробормотал он. — Сколько крови! Пусть же она всегда будет красной и льется в изобилии! — он выпил. — Смерть всегда была хорошим развлечением, а мы только сделали его коммерческими а? Несколько мгновений насилия здорово приправляют жизнь. Увечья — это тоже массаж! — он вдруг отвернулся.
Какой-то тип внушительных размеров и слабою интеллекта был иною мнения. Он предстал перед Девидом.
— Кот это ты тут назвал животным, наглец?
Девид ответил, и он загоготал.
— Прекрасно все слышу! А еще говорят, что алкоголь замедляет реакцию.
— Теперь все люди — звери, мой ожиревший, отупевший друг. Все мы пляшем под один и тот же самый ритм разрушения.
Подошедший ткнул плохо повинующимся пальцем в направлении телевизора.
— Ты оскорбляешь мое любимое шоу, приятель.
— Твое любимое шоу? Скажите на милость, а я и не знал! И ответ у меня на все неправильный. Черт с ним! Я импровизирую.
Он повернулся и запустил стаканом в телевизор. Для кандидата в члены правления цель была примечательной. Экран разлетелся вдребезги.
— Это свинство.
— Еще чего? Вызов на битву! Одна обезьяна против другой в схватке за выживание. Выйдем на свет рампы! Технологию — вперед! За «Фрости-0»!
Он чуть повернулся и откозырял разбитому стереотелевизору.
— Идущие на смерть приветствуют тебя!
Внезапный поворот — и он схватил за ремень ошарашенною противника и начал колотить его. Вскоре тот, впрочем, опомнился и сам набросился на Девида. Вскоре они слились в единое целое.
Остальные патроны питейного заведения столпились в предчувствии «живого» представления.
Хотя бармена эта перспектива не устраивала. Он просигналил двум крупным джентльменам в глубине комнаты. С отработанной тщательностью они растащили сражающихся в разные стороны, не причиняя им вреда.
— Оттащи тощего спереди, а я большого уберу назад.
Девид получил изрядную долю ударов, но как-то смог удержаться на ногах. Обернувшись, он прорычал несколько отборных ругательств вышибале. Но на его череп такое оружие не действовало, и все словесные выпады отскакивали от него, как от стенки горох.
Слегка оглядевшись, Девид обнаружил, что у него кровоточит крупная ссадина на лбу. Он вынул платок и начал промакивать ее, озираясь по сторонам.
С помощью быстро вытрезвляющих пилюль он сумел обнаружить телефонную будку. Даже просто вынуть свою кредитную карточку и просунуть ее в щель автомата было болезненным. Прижав трубку к уху, он подождал ответа.
— Личный номер, код четыре — шесть — два. Теперь, пожалуйста, номер — 767-44533.
Он прижал к голове другую руку и поморщился от боли. Видеоэкран перед ним прояснился.
Табличка исчезла, предоставив место дяде Дону Техасу, сидящему в шелковой пижаме с мартини в руке на широкой кушетке. Сквозь микрофон доносилась музыка и на ее фоне конские смешки. Картинка вдруг загудела и по ней побежали помехи.
— Плохая видимость на этом конце. Это ты, Девид?
— Да. Послушай, дядя Дон, я хочу приехать и поговорить с тобой.
На экране появилась пара рук с длинными ногтями. Дон хлопнул по ним, отметая их вместе с хихиканьем.
— Сейчас? Ты что, рехнулся?
— Очень важно, дядя Дон. Я… я думаю покинуть работу.
— Что? Ты рехнулся! — проговорил Дон, уставившись в экран. — Скажи, что это у тебя с лицом?
Девид потрогал запекшуюся на щеке кровь.
— Так… ничего. Повреждение произошло во время обсуждения достоинств текущей программы. Неприятие дружеской критики.
Дядя Дон неодобрительно хрюкнул:
— Похоже, что ты сам был частью такой программы. Хорошо, тогда продолжим. Но если ты во что-то вляпался, Сарноф поможет тебе!
Без всякого щелчка дядя положил трубку и прервал связь. Перед тем как покинуть будку, Девид еще какое-то время смотрел на пустой экран.
Было два часа ночи и над восточным побережьем проходил относительно холодный фронт. Девид промок.
Коридор максимально охраняемого дома его дяди был отделан искусственным мехом и узловатой сосной.
Скорчив гримасу, Девид подошел к дяде.
— Привет.
Дон бегло осмотрел племянника и повернулся.
— Так! Надо полагать, они вернули все детали, когда собирали тебя заново? Хорошо пошли.
Апартаменты Дона были роскошны и дорогостоящи. Он усадил Девида перед низеньким столиком с тремя свободной формы стальными графинами на нем.
— Посиди здесь и отдышись, пока я попытаюсь что-нибудь достать, чтобы склеить твою черепушку.
Дон вышел из комнаты, чуть задержавшись в серповидных дверях.
Девид смотрел ему вслед. Потом налил себе немного бренди и, отхлебнув, оглядел комнату.
Все как и прежде. Тяжелая красно-пурпурная эротическая мебель все так же резко контрастировала с раннеамериканской конторкой в дальнем углу. Бумаги сгрудились в глубине и по бокам, микромагнитофон издавал звуки музыки, навевающей минорные мысли.
Вернулся Дон.
— Успех.
В руках у него были пластыри и аэрозоль.
Пока Девид морщился и дергался, Дон очистил рану и опрыскал разнообразные синяки.
— Хотел бы я знать, прежде чем ты умрешь что такое оказалось настолько важным для тебя, что ты потребовал от меня прервать совещание.
— Ой-ой, «совещание»! — ухмыльнулся Девид. Затем он уже серьезно продолжил:
— Дон, после того, как умерли мои родители, ты стал мне почти отцом и…
Дон с отвращением встал.
— О, ради Нильсена! — он перешел на фальцет. — С тех пор как умерли мамуля и папочка, ты был прямо как… — Эн уставился на Девида. — Если ты пришел сюда выплакать свое опьянение, то поднимайся и отчаливай, племянничек!
Девид улыбнулся.
— Хорошо, Дон, хорошо. Успокойся.
Он уставился на свой коньяк.
— Как я уже сказал, я думаю оставить этот бизнес…
Дон напряженно уставился на него.
— Ты серьезно? А я-то думал, что это просто спьяну.
Он налил себе и сел.
— Ну, и почему ты решил оставить этот бизнес? Я полагаю, что твой нелепый выпад на заседании правления, хмм, имеет к этому отношение? Мне пришлось потратить чертовски много времени, чтобы успокоить старую Крысиную Морду и других.
— Дон, тебе не приходило в голову, что на теперешних стереовизорах слишком много насилия?
— Ах, так вот что тебя беспокоит! Послушай, Девид. Все, что мы делаем, — это поставляем людям то, что они хотят. Ты что, хочешь чтобы мы остались с малюсенькой ультраконсервативной аудиторией, как нынешнее кино? Никто больше не ходит в кино. И, представь себе, они не только живы, но с ними ничего даже не случается! И еще одно. Почему, как ты думаешь, современное стереовидение так прочно стоит на ногах? Ты знаешь, что было время, когда все, что происходило в натуре, записывалось на пленку. Можешь себе представить?
— Но почему, дядя Дон, так важно использовать живых артистов в настоящих сражениях?
— Прежде всего, — серьезно начал Дон, — люди теперь достаточно ушлые, чтобы отличить роботов от настоящих актеров. Никакой робот не будет так извиваться от боли или столь реалистично кровоточить, или плакать так убедительно, независимо от тот, насколько хорошо он запрограммирован. И когда публика голосует за то, что человек должен умереть, он и должен умереть, так ведь? А потом уж мы забираем их в камеры, которые воскрешают. Фатальность крайне редка, ниже, чем у рабочих в строительстве. Это оговорено в каждом контракте. Ты же не хочешь, чтобы Фи-Си-Си подала бы на нас в суд за низкое качество продукции?
Девид был смущен, как и всегда, когда дядя давал свою собственную оценку вещей.
— Нет… йес. Конечно же, нет.
Дон покинул свое кресло и начал шагать.
— Люди получают то, что хотят. Что им в действительности надо. Знаешь, что после того, как во всем мире распространилось; стереовидение, не было ни одной даже очень маленькой войны? Потому что каждый теперь сублимирует свое нормальное здоровое желание убийства через свой собственный стереовизор в комфорте и скрытности своей спальни. Ты ведь не хочешь заменить стереовизор войной? А телекамеры пулями и снарядами?
— Нет, — вздохнул Девид, — конечно нет.
— Ну и хорошо, — Дон протянул руку и повел его к двери. — А теперь возвращайся к себе, прими квик-нап и чего-нибудь согревающего, а завтра сможешь взяться за эти две новые серии, которые мы обсуждали, идет?
— Да, разумеется.
Они стояли в дверях, когда Дон что-то припомнил.
— Кстати, ты не видел сегодня вечером Час Слэпи Уильямса?
— Нет. А что? Вечером я старался нализаться.
— Великолепное шоу, великолепное! Прекрасный актер, этот парень. Они устранили его согласно требованию голосования. Закончилось удушением вполне взрослого льва своим собственным смехом. Истерика! Показатель смеха выше восьмидесяти пяти. К сожалению времени осталось слишком мало, чтобы могли сработать оживители. Но сам виноват. Он неправильно пытался справиться со своей задачей. Они полагают, что он наглотался наркотиков. Очень плохо.
Этот конкретный мир на дисплее в каком-то боксе был более знаком благодаря долгому использованию. Ряд людей, одетых в синие мундиры, защищали груду бревен, известную всем, как «форт». С респектабельной яростью они сражались с большой группой вопящих и завывающих аборигенов.
Однако то, что случилось затем, — результат созревания этого коробочного мира. Как аборигены, так и солдаты были заменены бойкой блондинкой, основной достопримечательностью которой, по-видимому, являлись роскошные груди. На стене за ней появились разноцветные карты и фото. Она обращалась к ним, как к слушателям.
— Добрый вечер, дорогие зрители нашего стереоканала! Опять настало наше время. Время, когда вы, наша преданная аудитория, должны определить, чем закончится сегодняшний эпизод «Команчей».
Как вы видели, команчи под предводительством своего доблестного и необычайно мужественного вождя Красного Сокола были спровоцированы на атаку Форта Резольюшн многочисленными нарушениями договора и вторжением на их земли жадных золотоискателей. Альтернативно Красный Сокол и его ужасные дикари-соплеменники осуществляли незаконные проводимые тайком нападения на форт и его невинных, стойких защитников.
— От вас зависит исход сегодняшнего боя. Победит ли вождь и его храбрецы индейские воины? Или же полковник Джепсон и его осажденные мужественные солдаты преуспеют в отражении их варварской атаки! Кто одолеет?
Даже и повторяя сотни раз на протяжении Сезона, это действо держало прикованным, подобно присосавшимся пиявкам, внимание ряда хорошо одетых бизнесменов, сидевших за длинным столом. Стол был из инкрустированного красного дерева вырезанного вручную неизвестным ремесленником во французском стиле шестнадцатого века.
В их компании сидящий в дальнем конце стола молодой человек казался даже неуместным. Он выделялся не только своей относительной молодостью. Казалось, что драма коробочного мира не доставляет ему особого удовольствия. И действительно он, по-видимому, был полностью поглощен разглядыванием собственных пальцев.
Где-то внутри коробочного мира прозвенел колокол. Видная молодая леди, изучив лежащий перед ней блокнот, подняла глаза.
— Боюсь, что наше время истекло. Нам надо принимать решение. Вы готовы? Хорошо! Те из вас, кто решил в пользу Красного Сокола, должен нажать на красную кнопку своего кино-голосователя, то есть кнопку номер один. Те же, кто благоволит полковнику Джепсону, должны нажать кнопку номер два, зеленую. Если вы еще не сделали этого, пожалуйста, поспешите.
На экране появилось благородное лицо вождя команчей, сопровождаемое картинкой девочки, протянувшей руку, чтобы нажать красную кнопку. За этим последовало изображение благородного полковника Джейсона и нажатие несчастливой зеленой кнопки. Каждая кнопка при нажатии слегка вспыхивала.
— Помните, кнопка номер один за Красного Сокола и его храбрецов, кнопка номер два за полковника и его кавалерию.
Молодой человек бегло посмотрел на экран стереовизора. Его звали Девид Техас. Крупный лысый мужчина, сидящий рядом с ним справа, тот, что с жирной сигарой, испускающей наркотическую дымку, назывался Доном Техасом. Это был дядя Девида. Девид, возможно, и изменил бы такое положение, если бы смог, но он ничего не говорил по этому поводу.
Дон наклонился и сардонически прошептал своему племяннику.
— Индейцы выиграют. Нормально все решал жребий, но на этот раз в форте оказались женщины и дети. Никакою сражения.
На дисплее появилась карта Северо-Американского Союза. В каждой провинции и штате стали возникать фигурки в красном и зеленом.
— Ну вот, леди и джентльмены, они и начали прибывать, — бездыханно проговорила блондинка (немалое искусство), — ваши голоса, ваши решения табулируемые со скоростью молнии на последних поколениях компьютеров Си-Би-Си! С минуты на минуту появятся окончательные результаты… вот… вот!..
На экране возникли два числа. Первое, написанное красным: Индейцы — 32 657 894. Второе зеленое: Кавалерия 19 543 255.
— Вот эти результаты, любимые зрители, как их сообщили вам компьютеры Си-Би-Си и «Фрости-0», крупы для завтраков, которые содержат все витамины, минералы и транквилизаторы, необходимые для нормального здорового взрослого человека. А теперь захватывающая концовка сегодняшнего эпизода, как ее определили вы, зрители.
Так, словно ничего не случилось, коробочный мир вернулся к своему временно замороженному конфликту. Но что-то действительно произошло, так как дикари вдруг получили подкрепление другого племени под предводительством двоюродного брата Красного Сокола, Воробышка. Кавалерия не выдержала второго натиска. Они ослабли, ворота открылись и битва превратилась в весьма реалистическое избиение обитателей форта. Камеру любовно задерживалась на отдельных эпизодах и так продолжалось некоторое время. Мгновенные повторы использовались весьма щедро в виде наплывов и замедленного показа. В конце неизбежно следовали титры и напоминание серий на темы Старого Запада.
Постепенно атмосфера вокруг роскошного стола успокаивалась. Коробочный мир начал детализировать приключения Рока Стила, межзвездного разведчика, но он быстро исчез за пределами ярко освещенного офиса. Рок Стил был парией, одним из неумытых. Его серии не были в Си-Би-Си и никто их сейчас не смотрел.
Тонкий пожилой джентльмен поднял голову над длинным столом. Его добрые голубые глаза пробежали всю длину стола, требуя внимания, как союзников, так и тайных недругов. У него было несколько морщин и полная голова седых волос, напоминающих взбитые сливки. Он обладал внешностью святого и умом африканской гадюки.
— Джентльмены, я полагаю, что мы получили хит.
Собрание одобрительно забормотало.
Здесь запись эпизода последней недели из «Истинных историй Старого Запада». Третью неделю подряд голосующая аудитория превышает пятьдесят миллионов. Что вы думаете?
— Никаких сомнений, Эр. Эл.! — выпалил инспектор. — Публика просто пожирает это шоу. Вокруг говорят, что наш рейтинг подскакивает до небес.
— Я согласен, Сэм. «Фрости-0» думают так же и хотят перезаключить контракт еще на три года. А что ты думаешь, Билл?
— Несмотря на расходы, Эр. Эл., мне кажется прибыль будет больше, чем предполагалось бюджетом.
— Превосходно, Билл Марпл?
— Восхитительная продукция, Эр. Эл.! Откинем скромность, я полагаю, все кто связан с этим шоу, заслуживают нашего всяческого поощрения за прекрасное исполнение идеи.
— Причудливый выбор слов, Марпл, — проговорил Дави. — В действительности, если мне не изменяет память, кажется, именно ты ответственен за то, что «Истинные истории Старого Запада» были включены в производственное расписание?
— Да, я имел честь это сделать, — скромно ответил Марпл.
— И тебя не беспокоит, что дюжины актеров и актрис искалечены и безжалостно убиты, чтобы удовлетворить твое чувство художественной устремленности и рекламный отдел жирных производителей круп?
Марпл никогда раньше не сталкивался с таким аргументом и, выбитый из колеи его уникальностью, только и смог сказать:
— Что-о?
Девид резко встал и уставился через стол на создателя программ.
— Я спрашиваю, не чувствуешь ли ты угрызений за хладнокровное убийство сотен исполнителей за год!
— Ну уж, Эр. Эл., — заявил Марпл. — Я буду протестовать, я… я… — он величественно обернулся к Девиду.
— Вам следовало бы знать, мистер Техас, что я лично беседовал с каждым исполнителем, который занят в «Истинных историях Старого Запада». Они знали, что их ожидает. Скрупулезно выполняются все правила профсоюза. У Си-Би-Си, могу я прибавить, самая лучшая техника и восстановители. Изредка кто-то уходит со шрамами или зазубринами, но что поделать — профессиональный риск.
— А как насчет психических шрамов, Марпл? Естественно, никто не получает серьезных увечий. Но они чувствуют эти пули и стрелы, проникающие в их плоть, они чувствуют боль и страдания…
— Достаточно, мистер Техас, — объявил Эр. Эл. — На дворе не двадцатый век, как вам известно. Так что боль здесь весьма незначительна. Никого не принуждают быть актером. За то, что им платят, можно немного и потерпеть. Вы когда-нибудь видели «Клавдий из Рима»? Вот там шоу, которое, действительно, требует крепкого желудка, чтобы усидеть до конца! Я полагаю, вам надо извиниться перед Марплом.
Марпл сидел с выражением первого христианского мученика на лице.
— Я ужасно извиняюсь, джентльмены, — проговорил Девид, отталкивая стул в сторону, — но чувствую себя немного нездоровым. — Он выдал сидевшим за столом призрачную гримасу. — Извините меня, пожалуйста.
С этими словами он повернулся и направился к выходу, игнорируя сорок глаз, сфокусированных на его затылке.
Дон Техас поднялся на ноги.
— Извините, пожалуйста, моего племянника за его неуместную вспышку, джентльмены, Эр. Эл. У него были трудные времена за последнее время. Проблемы с производством и все такое, ну, вы знаете. — Он знающе улыбнулся. — Ах, эти проблемы молодости!
Представители администрации чуть расслабились, даже Эр. Эл.
— Хорошо, Дон. Но ты поговори с парнем, хм?
— Конечно, конечно, Эр. Эл. Прямо сразу же.
Коридор был широким и хорошо освещенным флюоресцентной панелью. Озабоченные люди в нем обменивались долларами и центами. Девид вошел в один из десяти лифтов и обратился в никуда.
— Девяносто пятый, пожалуйста.
— Девяносто пятый, сэр, — ответила решетка лифта.
Он покинул лифт и пошел по серии коридоров, рассеянно кланяясь знакомым и редким друзьям.
Офис Девида не был сплошной нержавейкой и пластиком. Настоящий виноград и криперы с надеждой выучись и тянулись вверх к прозрачной скульптуре. Как ни странно, помещение имело вид, отдаленно напоминающий жилье. Завершая оловянные джунгли нескольких кабинетиков, стояли низенькая конторка, кушетка и удобно пристроенный неизбежный компьютер.
Девид печально сгорбился за заваленной конторкой, избегая обычного множества личных безделушек. Через несколько секунд он вздохнул и нажал кнопку. Ему был выдан сноп бумажек, которые он начал читать.
Другая кнопка вызвала на экран маленькую решеточку.
— Мисс Ли, можно вас на минуточку, пожалуйста.
Решеточка исчезла в конторке, и вошла секретарша.
— Отмените, пожалуйста, все встречи, которые я назначил на сегодня, хорошо?
— Отлично, сэр.
Несколько неуверенно она повернулась, чтобы уйти.
— 3-э-э… мистер Техас…
Девид не взглянул на нее:
— Ммм?
— Тот же самый джентльмен, хм, мистер Техас. Слэпи Уильямс, приходил сегодня уже несколько раз.
— Опять он? Нет, нет, никаких визитеров вообще, мисс Ли.
Она, казалось, собиралась сказать еще что-то, но Девид уже вернулся к своим бумагам и пневматическая дверь беззвучно закрылась за ней.
Он не глядя нажал еще одну из вездесущих кнопок. Из конторки возник магнитофончик, покачался и сфокусировался на нем. С бумаги потекли слова.
— Продолжая развитие новой серии «Делаем Президента», позвольте мне сначала сказать, что действия Конгресса в прошлом июне четвертого числа сделали нежелательным в настоящее время продолжение использования этой темы, поскольку по Статьям от седьмой до девятой…
Дверь соскользнула назад и развернулась. В комнату ворвалась перепачканная фигура. Тяжело дыша, мужчина тем не менее проявлял отчаянность и решительность, прямо противоречащие помятому, небритому лицу.
Девид отложил бумаги и повернулся к вошедшему.
— Перестань кормить меня своими умными россказнями, Давид. Я неделями пытаюсь повидаться с тобой!
Торопливая и обезумевшая мисс Ли остановилась в дверях:
— Я извиняюсь, мистер Техас! Он не слушал меня и насильно открыл дверь!
— Не волнуйтесь об этом, мисс Ли. Лучше позвоните в охрану и попросите, чтобы они прислали пару своих людей.
Она кивнула и одарила Уильямса быстрым неодобрительным взглядом прежде, чем снова нырнула во внешний офис.
— Ну, Слэпи. Ты кажется заполучил несколько минут.
Комедиант прошел и положил обе руки на мерцающую конторку.
— Дейв, я хочу аннулировать свой контракт!
— И это все? — Девид развалился в своем кресле, которое изменило форму, чтобы приспособиться к его новой позе. — Ты же знаешь, что это не в моей власти, Слэпи. Для этого надо большинство голосов членов правления. Следующее заседание по контрактам еще только через три недели.
— Посмотри на меня, Дейв. Хорошенько посмотри.
Он откинулся назад и завертелся в комическом клоунском танце.
— Хлопушка-вертушка клоун — Слэпи Уильямс! Заметил что-то выпадающее из образа, Дейв? Если бы запах виски передавался по объемному телевидению, меня аннулировали бы несколько месяцев назад. Хочешь знать, почему я так выгляжу? Несколько не так, как тот подающий надежды комедиант, который подписал контракт восемь месяцев назад? Боже, всего восемь месяцев!
Девид внимательно посмотрел на него.
— Ты знаешь, какой рейтинг у моего шоу, — нервно бормотнул он. — Ты следишь за «Нейшнлз»? Он низок, Дейв, очень низок. Так низок, что нужно лупу, чтобы найти его! Но дело даже не в том. Шоу было обновлено.
Он замолчал и снова оперся на конторку. Ладони его оставили жирные следы пота на полированной поверхности.
— Возобновлено при своих самых низких рейтингах. Не представляешь, от кого это идет?
Мимикой он передразнил хорошо известного директора.
— Мы находим, что это шоу имеет огромный потенциал: однако в нем есть один недостаток… то есть… — он начал сопеть и фыркать. — Говорю тебе, я не выдержу, Дейв! Ради Бога, когда они вычеркнут меня из этой серии, они покончат с моей карьерой! И этому нет пределов, поскольку я не хочу и не должен показываться на следующей неделе. Я не могу за это взяться, не дай…
— Да знаю я, что это значит, черт побери! — взорвался Девид. — Думаешь мне это нравится? Но ты знаешь так же, что значит подписать контракт! Что ты от меня-то хочешь, мужик? Если бы я что-то мог, неужели, ты думаешь, я не сделал бы это неделю назад, когда ты начал тонуть? Ты думаешь, я не пробовал?
Он замолчал, выбившись из дыхания. У Уильямса начали дрожать губы, и он чуть отступил.
Двое рослых парней вошли и сразу же встали по бокам от Уильямса. Каждый легонько взял его под руку.
— Хелло, мистер Уильямс, не пройдете с нами? Мы не причиним вам вреда.
— Сделай же что-нибудь, Дейв! — болезненно вскрикнул тот. — Я не переживу этого, я это знаю! Я не могу переносить такое мучение! Ради Бога, Дейв!
Это всего лишь иллюзия, офис был абсолютно звуконепроницаемым, но Девиду почудилось, что он все еще слышит стоны комедианта, много спустя после того, как за ним плотно закрылась дверь. Он глубоко вздохнул и начал убирать бумаги, микрофон и кресло в их начальное положение, прежде чем покинуть офис.
Мисс Ли посмотрела, как он проходил мимо.
— Вы куда-то уходите, сэр?
Он остановился, сделал паузу:
— Я иду, мисс Ли, поразмыслить о смысле жизни, о тщетности существования, об отношениях моего жалкого Я с огромным, необъятным Космосом, частью которого я имею несчастье быть. Короче, я иду напиться вдрызг. Пожалуйста, отметьте это и оставьте в подшивке.
Увы, она так ничего и не поняла.
«СКИТ-СКАТ-КЛАБ».
Согласные излучали притягательную силу.
Облака ароматизированного и наркотического дыма делали атмосферу трудной для дыхания, но он инстинктивно нашел дорогу к бару. Он повелительно кивнул бармену.
Этот достойный джентльмен, возник столь же магически, как всякий джинн, неся на лице выражение, которое не менялось шесть тысяч лет.
— Виски с содой, мой добрый Брут. И соду можешь не приносить.
Лампа была потерта. Джин исчез и столь же внезапно возник перед Девидом стакан, полный расплавленной слюды. Девид испробовал его и повернулся как старая лебедка обозревать толпу.
Большинство собралось вокруг большого стереотелевизионного куба, подвешенного к потолку. Сейчас как раз заканчивался четырехчасовой исторический фильм о второй мировой войне. Камера лениво двигалась по смерти, совсем как на настоящей войне.
Девид, который в последнее время довольно легко заводился, вдруг снова насупился. Бармен превращает деньги в попойку — вуаля!
Девид хмуро пил.
Где-то среди зрителей при особо кровавом взрыве раздался смех.
Испытывая сверх меры отвращение, Дэвид обернулся к толпе пьянчуг.
Ату! Эй вы, животные!
Несколько шокированные, вероятно необычностью среди них такой вспышки, они переключили внимание.
— Вдохновляющее зрелище, хрюкалы, не так ли? — пробормотал он. — Сколько крови! Пусть же она всегда будет красной и льется в изобилии! — он выпил. — Смерть всегда была хорошим развлечением, а мы только сделали его коммерческими а? Несколько мгновений насилия здорово приправляют жизнь. Увечья — это тоже массаж! — он вдруг отвернулся.
Какой-то тип внушительных размеров и слабою интеллекта был иною мнения. Он предстал перед Девидом.
— Кот это ты тут назвал животным, наглец?
Девид ответил, и он загоготал.
— Прекрасно все слышу! А еще говорят, что алкоголь замедляет реакцию.
— Теперь все люди — звери, мой ожиревший, отупевший друг. Все мы пляшем под один и тот же самый ритм разрушения.
Подошедший ткнул плохо повинующимся пальцем в направлении телевизора.
— Ты оскорбляешь мое любимое шоу, приятель.
— Твое любимое шоу? Скажите на милость, а я и не знал! И ответ у меня на все неправильный. Черт с ним! Я импровизирую.
Он повернулся и запустил стаканом в телевизор. Для кандидата в члены правления цель была примечательной. Экран разлетелся вдребезги.
— Это свинство.
— Еще чего? Вызов на битву! Одна обезьяна против другой в схватке за выживание. Выйдем на свет рампы! Технологию — вперед! За «Фрости-0»!
Он чуть повернулся и откозырял разбитому стереотелевизору.
— Идущие на смерть приветствуют тебя!
Внезапный поворот — и он схватил за ремень ошарашенною противника и начал колотить его. Вскоре тот, впрочем, опомнился и сам набросился на Девида. Вскоре они слились в единое целое.
Остальные патроны питейного заведения столпились в предчувствии «живого» представления.
Хотя бармена эта перспектива не устраивала. Он просигналил двум крупным джентльменам в глубине комнаты. С отработанной тщательностью они растащили сражающихся в разные стороны, не причиняя им вреда.
— Оттащи тощего спереди, а я большого уберу назад.
Девид получил изрядную долю ударов, но как-то смог удержаться на ногах. Обернувшись, он прорычал несколько отборных ругательств вышибале. Но на его череп такое оружие не действовало, и все словесные выпады отскакивали от него, как от стенки горох.
Слегка оглядевшись, Девид обнаружил, что у него кровоточит крупная ссадина на лбу. Он вынул платок и начал промакивать ее, озираясь по сторонам.
С помощью быстро вытрезвляющих пилюль он сумел обнаружить телефонную будку. Даже просто вынуть свою кредитную карточку и просунуть ее в щель автомата было болезненным. Прижав трубку к уху, он подождал ответа.
— Личный номер, код четыре — шесть — два. Теперь, пожалуйста, номер — 767-44533.
Он прижал к голове другую руку и поморщился от боли. Видеоэкран перед ним прояснился.
Табличка исчезла, предоставив место дяде Дону Техасу, сидящему в шелковой пижаме с мартини в руке на широкой кушетке. Сквозь микрофон доносилась музыка и на ее фоне конские смешки. Картинка вдруг загудела и по ней побежали помехи.
— Плохая видимость на этом конце. Это ты, Девид?
— Да. Послушай, дядя Дон, я хочу приехать и поговорить с тобой.
На экране появилась пара рук с длинными ногтями. Дон хлопнул по ним, отметая их вместе с хихиканьем.
— Сейчас? Ты что, рехнулся?
— Очень важно, дядя Дон. Я… я думаю покинуть работу.
— Что? Ты рехнулся! — проговорил Дон, уставившись в экран. — Скажи, что это у тебя с лицом?
Девид потрогал запекшуюся на щеке кровь.
— Так… ничего. Повреждение произошло во время обсуждения достоинств текущей программы. Неприятие дружеской критики.
Дядя Дон неодобрительно хрюкнул:
— Похоже, что ты сам был частью такой программы. Хорошо, тогда продолжим. Но если ты во что-то вляпался, Сарноф поможет тебе!
Без всякого щелчка дядя положил трубку и прервал связь. Перед тем как покинуть будку, Девид еще какое-то время смотрел на пустой экран.
Было два часа ночи и над восточным побережьем проходил относительно холодный фронт. Девид промок.
Коридор максимально охраняемого дома его дяди был отделан искусственным мехом и узловатой сосной.
Скорчив гримасу, Девид подошел к дяде.
— Привет.
Дон бегло осмотрел племянника и повернулся.
— Так! Надо полагать, они вернули все детали, когда собирали тебя заново? Хорошо пошли.
Апартаменты Дона были роскошны и дорогостоящи. Он усадил Девида перед низеньким столиком с тремя свободной формы стальными графинами на нем.
— Посиди здесь и отдышись, пока я попытаюсь что-нибудь достать, чтобы склеить твою черепушку.
Дон вышел из комнаты, чуть задержавшись в серповидных дверях.
Девид смотрел ему вслед. Потом налил себе немного бренди и, отхлебнув, оглядел комнату.
Все как и прежде. Тяжелая красно-пурпурная эротическая мебель все так же резко контрастировала с раннеамериканской конторкой в дальнем углу. Бумаги сгрудились в глубине и по бокам, микромагнитофон издавал звуки музыки, навевающей минорные мысли.
Вернулся Дон.
— Успех.
В руках у него были пластыри и аэрозоль.
Пока Девид морщился и дергался, Дон очистил рану и опрыскал разнообразные синяки.
— Хотел бы я знать, прежде чем ты умрешь что такое оказалось настолько важным для тебя, что ты потребовал от меня прервать совещание.
— Ой-ой, «совещание»! — ухмыльнулся Девид. Затем он уже серьезно продолжил:
— Дон, после того, как умерли мои родители, ты стал мне почти отцом и…
Дон с отвращением встал.
— О, ради Нильсена! — он перешел на фальцет. — С тех пор как умерли мамуля и папочка, ты был прямо как… — Эн уставился на Девида. — Если ты пришел сюда выплакать свое опьянение, то поднимайся и отчаливай, племянничек!
Девид улыбнулся.
— Хорошо, Дон, хорошо. Успокойся.
Он уставился на свой коньяк.
— Как я уже сказал, я думаю оставить этот бизнес…
Дон напряженно уставился на него.
— Ты серьезно? А я-то думал, что это просто спьяну.
Он налил себе и сел.
— Ну, и почему ты решил оставить этот бизнес? Я полагаю, что твой нелепый выпад на заседании правления, хмм, имеет к этому отношение? Мне пришлось потратить чертовски много времени, чтобы успокоить старую Крысиную Морду и других.
— Дон, тебе не приходило в голову, что на теперешних стереовизорах слишком много насилия?
— Ах, так вот что тебя беспокоит! Послушай, Девид. Все, что мы делаем, — это поставляем людям то, что они хотят. Ты что, хочешь чтобы мы остались с малюсенькой ультраконсервативной аудиторией, как нынешнее кино? Никто больше не ходит в кино. И, представь себе, они не только живы, но с ними ничего даже не случается! И еще одно. Почему, как ты думаешь, современное стереовидение так прочно стоит на ногах? Ты знаешь, что было время, когда все, что происходило в натуре, записывалось на пленку. Можешь себе представить?
— Но почему, дядя Дон, так важно использовать живых артистов в настоящих сражениях?
— Прежде всего, — серьезно начал Дон, — люди теперь достаточно ушлые, чтобы отличить роботов от настоящих актеров. Никакой робот не будет так извиваться от боли или столь реалистично кровоточить, или плакать так убедительно, независимо от тот, насколько хорошо он запрограммирован. И когда публика голосует за то, что человек должен умереть, он и должен умереть, так ведь? А потом уж мы забираем их в камеры, которые воскрешают. Фатальность крайне редка, ниже, чем у рабочих в строительстве. Это оговорено в каждом контракте. Ты же не хочешь, чтобы Фи-Си-Си подала бы на нас в суд за низкое качество продукции?
Девид был смущен, как и всегда, когда дядя давал свою собственную оценку вещей.
— Нет… йес. Конечно же, нет.
Дон покинул свое кресло и начал шагать.
— Люди получают то, что хотят. Что им в действительности надо. Знаешь, что после того, как во всем мире распространилось; стереовидение, не было ни одной даже очень маленькой войны? Потому что каждый теперь сублимирует свое нормальное здоровое желание убийства через свой собственный стереовизор в комфорте и скрытности своей спальни. Ты ведь не хочешь заменить стереовизор войной? А телекамеры пулями и снарядами?
— Нет, — вздохнул Девид, — конечно нет.
— Ну и хорошо, — Дон протянул руку и повел его к двери. — А теперь возвращайся к себе, прими квик-нап и чего-нибудь согревающего, а завтра сможешь взяться за эти две новые серии, которые мы обсуждали, идет?
— Да, разумеется.
Они стояли в дверях, когда Дон что-то припомнил.
— Кстати, ты не видел сегодня вечером Час Слэпи Уильямса?
— Нет. А что? Вечером я старался нализаться.
— Великолепное шоу, великолепное! Прекрасный актер, этот парень. Они устранили его согласно требованию голосования. Закончилось удушением вполне взрослого льва своим собственным смехом. Истерика! Показатель смеха выше восьмидесяти пяти. К сожалению времени осталось слишком мало, чтобы могли сработать оживители. Но сам виноват. Он неправильно пытался справиться со своей задачей. Они полагают, что он наглотался наркотиков. Очень плохо.