— Почему она выбрала тебя?
— Я хорош в своем деле, — спокойно ответил Септембер. — Не пью, не употребляю наркотики, не увлекаюсь сими на работе, и я честен. А почему бы и нет? Быть честным так же легко, как быть мошенником.
— Да, ты оптимист, — заметил Флинкс.
— После двух лет исследований она выбрала именно этот храм, — продолжал великан. — Ей нужен был кто-нибудь для тяжелой работы и перекрестного огня, если потребуется. — Подойдя к стене, он похлопал по своему тяжелому оружию. — Например, этот Марк Двадцатый. Трудно увидеть отоида на дереве. А этой игрушкой ты просто сваливаешь дерево. Никогда не встречал человека, который мог бы использовать его как ручное оружие.
— Итак, она поставляет мозг, а ты мышцы, — заметил Флинкс. Не обращая внимания на насмешку, Септембер просто улыбнулся ему в ответ.
Флинкс подумал, а можно ли вообще расстроить этого гиганта. Несмотря на внешнюю буйность, что-то в нем говорило о внутреннем спокойствии и уверенности, которые делают его выше мелких споров. И все же в этом человеке, в глубине его сознания, кроются какие-то ужасные тайны.
— Мы совмещаемся, парень, — закончил он. — Я не деревенский дурачок, а она не нежный цветок, благословлены будь ее изгибы. То, что находим, делим поровну.
— Если находим, — послышался голос сверху. — Ты слишком много говоришь, Скуа. Что, одиноко тебе?
— А скажи, бабушка, — с деланным удивлением прокричал вверх Септембер, — зачем тебе такие большие уши?
Она не улыбнулась в ответ.
— Тем лучше. Я могу тебя уволить и привлечь к суду за разглашение тайных условий договора. — Она посмотрела в темноту наружу и спустилась с лестницы.
— Ну, парень не собирается красть наши заявки, глупышка, — задабривающе сказал Септембер. Она прошла мимо него. — В чем дело, не хватило отоидов, чтобы их поджарить?
Я надеюсь, — с улыбкой ответила она, — как-нибудь один из этих маленьких убийц проткнет тебе стрелой твой…
— Ну, глупышка, — посмеивался он, — никаких ссор в присутствии гостя.
Флинкс чувствовал, что у нее готов резкий ответ, но тут ее внимание привлек Аб. Она внимательно, сверху донизу, осмотрела чужака, обойдя кругом. Со своей стороны Аб не обращал на нее внимания, продолжая что-то бормотать.
— Забавно, — сказала она Флинксу, — мне кажется, я знаю этого дурака, но откуда, не могу вспомнить. С какой он планеты?
— Я не знаю, с какой планеты Аб, — сообщил ей Флинкс, — но хотел бы, чтобы он там оставался. Аб был рабом, он развлекал зрителей в Дралларе, на Моте. Я приобрел его случайно, — объяснил он, не вдаваясь в подробности. — Он безвреден. И еще, — добавил Флинкс с оттенком благоговения, — похоже, он неуязвим для стрел отоидов и для удара электрическим током.
— Хотела бы я обладать такими способностями, — ответила она. Стоя прямо перед Абом — вернее, там, где, по ее мнению, у Аба перед, — она посмотрела ему в глаз и жестко и отчетливо сказала: — Откуда ты… — Посмотрела на Флинкса. — Как ты его называешь?
— Абаламахаламатандра — так он себя сам называет, но откликается и на Аб, — ответил Флинкс.
— Хорошо. — Она придвинулась ближе, чуть не наступая на голубую ногу в зеленую полоску. — Аб, откуда ты явился?
Голубой глаз уставился на нее.
— Мазь, вязь, гормональная связь. Особая связь, на плечо мазь, тысячная связь, пространственная солнечная связь.
Хасбога с отвращением хмыкнула, а Септембер не очень успешно сдержал смешок.
— Это одно из хороших качеств Аба, — заметил, улыбаясь, Флинкс. — Он заставляет людей смеяться.
— Значит, он не просто домашнее животное, — решила женщина, задумчиво разглядывая Аба, — так как отвечает на вопросы.
— Не обязательно, — возразил Септембер, прислоняясь к разбитому камню. — Он может только подражать. Для этого много ума не нужно.
— Его ответы не повторяют вопросы, — в свою очередь возразила Хасбога.
— У меня был любимец, — прошептал Флинкс, но его никто не слушал.
— Любимец… скандалист-проходимец, — решил Аб, быстро переворачиваясь и приземляясь на руки. Он на руках прошелся по полу, всасывая упавшие кусочки концентрата. Так нелепа была фигура перевернутого чужака, что Флинкс и Септембер рассмеялись и даже Исили улыбнулась.
— Никогда не видел никого забавнее, — заявил гигант. Он отбросил волосы, упавшие на лицо. Они откинулись назад, и Флинкс успел заметить, как из-под них что-то блеснуло.
— Серьга! — чуть не закричал он.
— Что? — Септембер удивился. Потом сосредоточенно свел густые брови. — На что смотришь, приятель? Что с тобой?
— Серьга, — объяснил Флинкс, указывая на голову гиганта. — Когда ты отвел волосы, я увидел ее. У тебя в правом ухе золотое кольцо.
Септембер невольно поднял руку и потрогал кольцо, скрытое в волосах.
— Да. А почему оно тебя заинтересовало, парень?
— Я только…
— Минутку, — прервала Хасбога, физически и словесно вступая между мужчинами. — Прежде чем мы продолжим, Скуа… — она повернулась к Флинксу, — мы все еще не знаем, что ты делаешь здесь. То, что ты молод, не делает тебя, по-моему, внушающим доверие. Этого забавного чужака я принимаю, — она склонила голову в направлении Аба. Аб стоял на двух руках и двух ногах, подбирая крошки с пола.
— Но что же ты и твой несчастливый друг? — Она ткнула пальцем в сторону Покомчи. — Его я определила сразу, как только увидела. Аляспин заражен старателями, как сифилисом. Но ты… — Она так же тщательно осмотрела Флинкса, как только что Аба. — Ты не похож на разгребателя, и ты слишком молод, чтобы быть ученым. Итак, что же ты делаешь в Миммисомпо?
Глава 9
— Я хорош в своем деле, — спокойно ответил Септембер. — Не пью, не употребляю наркотики, не увлекаюсь сими на работе, и я честен. А почему бы и нет? Быть честным так же легко, как быть мошенником.
— Да, ты оптимист, — заметил Флинкс.
— После двух лет исследований она выбрала именно этот храм, — продолжал великан. — Ей нужен был кто-нибудь для тяжелой работы и перекрестного огня, если потребуется. — Подойдя к стене, он похлопал по своему тяжелому оружию. — Например, этот Марк Двадцатый. Трудно увидеть отоида на дереве. А этой игрушкой ты просто сваливаешь дерево. Никогда не встречал человека, который мог бы использовать его как ручное оружие.
— Итак, она поставляет мозг, а ты мышцы, — заметил Флинкс. Не обращая внимания на насмешку, Септембер просто улыбнулся ему в ответ.
Флинкс подумал, а можно ли вообще расстроить этого гиганта. Несмотря на внешнюю буйность, что-то в нем говорило о внутреннем спокойствии и уверенности, которые делают его выше мелких споров. И все же в этом человеке, в глубине его сознания, кроются какие-то ужасные тайны.
— Мы совмещаемся, парень, — закончил он. — Я не деревенский дурачок, а она не нежный цветок, благословлены будь ее изгибы. То, что находим, делим поровну.
— Если находим, — послышался голос сверху. — Ты слишком много говоришь, Скуа. Что, одиноко тебе?
— А скажи, бабушка, — с деланным удивлением прокричал вверх Септембер, — зачем тебе такие большие уши?
Она не улыбнулась в ответ.
— Тем лучше. Я могу тебя уволить и привлечь к суду за разглашение тайных условий договора. — Она посмотрела в темноту наружу и спустилась с лестницы.
— Ну, парень не собирается красть наши заявки, глупышка, — задабривающе сказал Септембер. Она прошла мимо него. — В чем дело, не хватило отоидов, чтобы их поджарить?
Я надеюсь, — с улыбкой ответила она, — как-нибудь один из этих маленьких убийц проткнет тебе стрелой твой…
— Ну, глупышка, — посмеивался он, — никаких ссор в присутствии гостя.
Флинкс чувствовал, что у нее готов резкий ответ, но тут ее внимание привлек Аб. Она внимательно, сверху донизу, осмотрела чужака, обойдя кругом. Со своей стороны Аб не обращал на нее внимания, продолжая что-то бормотать.
— Забавно, — сказала она Флинксу, — мне кажется, я знаю этого дурака, но откуда, не могу вспомнить. С какой он планеты?
— Я не знаю, с какой планеты Аб, — сообщил ей Флинкс, — но хотел бы, чтобы он там оставался. Аб был рабом, он развлекал зрителей в Дралларе, на Моте. Я приобрел его случайно, — объяснил он, не вдаваясь в подробности. — Он безвреден. И еще, — добавил Флинкс с оттенком благоговения, — похоже, он неуязвим для стрел отоидов и для удара электрическим током.
— Хотела бы я обладать такими способностями, — ответила она. Стоя прямо перед Абом — вернее, там, где, по ее мнению, у Аба перед, — она посмотрела ему в глаз и жестко и отчетливо сказала: — Откуда ты… — Посмотрела на Флинкса. — Как ты его называешь?
— Абаламахаламатандра — так он себя сам называет, но откликается и на Аб, — ответил Флинкс.
— Хорошо. — Она придвинулась ближе, чуть не наступая на голубую ногу в зеленую полоску. — Аб, откуда ты явился?
Голубой глаз уставился на нее.
— Мазь, вязь, гормональная связь. Особая связь, на плечо мазь, тысячная связь, пространственная солнечная связь.
Хасбога с отвращением хмыкнула, а Септембер не очень успешно сдержал смешок.
— Это одно из хороших качеств Аба, — заметил, улыбаясь, Флинкс. — Он заставляет людей смеяться.
— Значит, он не просто домашнее животное, — решила женщина, задумчиво разглядывая Аба, — так как отвечает на вопросы.
— Не обязательно, — возразил Септембер, прислоняясь к разбитому камню. — Он может только подражать. Для этого много ума не нужно.
— Его ответы не повторяют вопросы, — в свою очередь возразила Хасбога.
— У меня был любимец, — прошептал Флинкс, но его никто не слушал.
— Любимец… скандалист-проходимец, — решил Аб, быстро переворачиваясь и приземляясь на руки. Он на руках прошелся по полу, всасывая упавшие кусочки концентрата. Так нелепа была фигура перевернутого чужака, что Флинкс и Септембер рассмеялись и даже Исили улыбнулась.
— Никогда не видел никого забавнее, — заявил гигант. Он отбросил волосы, упавшие на лицо. Они откинулись назад, и Флинкс успел заметить, как из-под них что-то блеснуло.
— Серьга! — чуть не закричал он.
— Что? — Септембер удивился. Потом сосредоточенно свел густые брови. — На что смотришь, приятель? Что с тобой?
— Серьга, — объяснил Флинкс, указывая на голову гиганта. — Когда ты отвел волосы, я увидел ее. У тебя в правом ухе золотое кольцо.
Септембер невольно поднял руку и потрогал кольцо, скрытое в волосах.
— Да. А почему оно тебя заинтересовало, парень?
— Я только…
— Минутку, — прервала Хасбога, физически и словесно вступая между мужчинами. — Прежде чем мы продолжим, Скуа… — она повернулась к Флинксу, — мы все еще не знаем, что ты делаешь здесь. То, что ты молод, не делает тебя, по-моему, внушающим доверие. Этого забавного чужака я принимаю, — она склонила голову в направлении Аба. Аб стоял на двух руках и двух ногах, подбирая крошки с пола.
— Но что же ты и твой несчастливый друг? — Она ткнула пальцем в сторону Покомчи. — Его я определила сразу, как только увидела. Аляспин заражен старателями, как сифилисом. Но ты… — Она так же тщательно осмотрела Флинкса, как только что Аба. — Ты не похож на разгребателя, и ты слишком молод, чтобы быть ученым. Итак, что же ты делаешь в Миммисомпо?
Глава 9
— Вы двое ищете удачи, — сказал Флинкс, немного поколебавшись, — а я ищу себя самого.
Он понимал, что если придется сражаться, у него нет никаких шансов против этих двоих. Он должен убедить их, что говорит правду. Пока они относились к нему дружелюбно, но их нужно успокоить.
Флинкс чувствовал, что проблема в Исили. Она не проявляет открытой враждебности, но осторожна до паранойи. Он попытался проникнуть в ее сознание, и у него сложилось впечатление сильных эмоций, которые едва сдерживаются. Удивительно, но эмоции эти не были нацелены на Септембера. Они возвращались к ней самой. Она подобна старомодному генератору: внешне все спокойно, но стоит его перегрузить, и провода разлетятся во всех направлениях.
Сев на обработанный зеленый камень, Флинкс рассказал о своем поиске настоящих родителей. Он опустил подробности, которые могут расстроить или вызвать предубеждение хозяев, не говорил об ульру-уджуррианах и бегстве от квармов. Само его присутствие заставляет Хасбогу нервничать. И он не хотел ухудшать положение.
Он закончил тем, что ищет большого человека с золотой серьгой и минидрагом, который пытался купить его двенадцать лет назад.
— Двенадцать лет стандартного времени, — сказал он, пристально взглянув на слушающего Септембера. — Мне было тогда пять лет. Ты помнишь это?
Глаза Исили распахнулись, она обвиняюще посмотрела на Септембера.
— Пятилетний ребенок, Скуа. Ну, ну. — И понимающе взглянула на Флинкса, когда гигант не ответил. — Он кое-что помнит, это точно. Я впервые вижу, как он лишился дара речи.
— Да. Да, я помню, парень, — наконец признался Септембер; выглядел он, как человек, вспоминающий забытый сон. — И у меня был с собой маленький минидраг.
— Ты покинул Мот вместе с ним? — напряженно спросил Флинкс.
— Нет. — Что-то дрогнуло внутри Флинкса. Он чувствовал себя, как больной амнезией, который начинает медленно вспоминать прошлое. — Он оставил меня в баре. Я был пьян. Минидраги могут проявить характер. Вероятно, он решил, что я ему не подхожу.
— Я знаю, какой у них характер, — заверил его Флинкс. Он не стал упоминать, что, возможно, Пип и есть тот самый минидраг. — Я… у меня у самого был один.
— Тогда ты знаешь. И, наверно, знаешь, что на Мот строго запрещено ввозить ядовитых животных. Так что я не мог отправиться в полицию и попросить о помощи. Меня бы бросили в тюрьму за то, что я выпустил на планете ядовитого чужака. Конечно, я помню продажу рабов. — По-видимому, чем больше он об этом думал, тем лучше вспоминал. — Я торговался за тебя. Я покупал нескольких в этой партии.
— Нескольких? — Флинкс нахмурился. Это не отвечает его ожиданиям. — А кто они?
— Не уверен, что мне следует рассказывать об этом, приятель, — негромко ответил великан. Казалось, он почему-то боится Флинкса, словно юноша — это бомба, которая может в любую секунду взорваться. Флинкс не понимал. Диалог не соответствовал сценарию, который он сочинил в воображении. Сценарию этого памятного разговора.
Так или иначе, последняя ниточка неожиданно тоже привела в тупик. Одно предположительное звено уже разорвано. Его встреча с Пипом, когда ему было шесть лет, случайна. Простое совпадение.
— Ты покупал для себя? — неуверенно спросил он.
Септембер фыркнул.
— Я бы не знал, что делать с рабом. Нет, парень, я покупал для организации.
След неожиданно получил продолжение. Может, гигант — все же не тупик.
— Какая организация? — нажимал Флинкс на великана. — Она еще существует? А если нет, можно ли найти тех, кто в нее входил?
— Полегче, парень, — посоветовал Септембер, делая обеими руками успокаивающие жесты. — Ты сказал ведь нам, что отыскал свою настоящую мать.
— Да. Она мертва. Умерла до того, как меня продали. — Молча Флинкс напрягал свой дар, пытаясь определить, как это сообщение подействовало на Септембера. Он был разочарован. Никакой реакции, ни умственной, ни другой. — А относительно отца я ничего не знаю, — продолжал он. — Знаю только, что отец не был тем человеком, за которым мать была замужем. Я надеялся, отыскав того, кто хотел меня купить, узнать что-то о своем отце.
— Это имеет смысл, приятель, — одобрительно согласился Септембер.
— Ничего не имеет смысла, — проворчала Исили, которой, очевидно, наскучили проблемы Флинкса.
— А как же мы, Скуа?
Она величественно расхаживала взад и вперед, развевалась ее черная грива, сверкали янтарные глаза.
— Ничего не имеет смысла. Вся наша работа здесь пойдет насмарку, если отоиды проявят настойчивость. — Она резко остановилась и повернулась к гиганту. — Месяцы планирования, годы исследований, и кончится все ничем! — Она в раздражении сжала руки. — Не знаю, чего ради я стараюсь. Вероятно, с этим храмом я ошиблась. Мы копаем уже два месяца и не нашли ничего, кроме этого. — Она указала на великолепную резьбу на стенах помещения. — А чтобы ее найти, нам не пришлось и камешка сдвинуть. Иероглифы, рассказы… какая ерунда!
— Мне они кажутся отлично сохранившимися, — заметил Флинкс. Он находил ее отношение совершенно ненаучным.
Она удивила его, попытавшись проникнуть в его сознание. Его поразила сила ее желания, хотя он знал, что дара у нее нет. Исили Хасбога обладает могучим умом, но дара она лишена.
— Ты считаешь, что исторические и научные аспекты нашей находки должны больше интересовать меня? — спросила она наконец. — Настоящая моя работа дома, на Комгрейве. Там есть место в горах Плакальщиков, которое никто не раскапывал. Ни один фонд, музей или университет не считает, что там нужно копать. — Глаза ее сверкнули. — Я знаю лучше их! Они ошибаются, все!
Фанатизм в поиске знаний, подумал Флинкс, остается фанатизмом.
— Я знаю, что там, — продолжала Исили, — под этими холмами. И найду, даже если самой придется создавать и финансировать экспедицию. Но для этого мне нужны кредиты. Нам всем нужны кредиты. — Она высокомерно выпрямилась. — Поэтому мы все на Аляспине. Ты не ученый и не исследователь, — с горькой ноткой закончила она, — и вряд ли поймешь меня.
— Может, я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь, — негромко ответил Флинкс. — У меня был друг, молодой транкс. Она изучала археологию и полностью поняла бы тебя. Но с тех пор у нее нашлись другие занятия. — Он подумал, как справляется без него Сильзензузекс с обучением урсиноидов на Ульру-Уджурре.
— Ну, сейчас все равно. — Исили тяжело села. — Будь прокляты эти тупые ксенофобы аборигены! Будь проклята эта планета с ее бесконечными храмами!
Она угнетенно вздохнула.
— Ничего не остается, Скуа, как попытаться выбраться отсюда и поискать что-то еще. Может, они оставят нас в покое, если мы перейдем на другой конец города. Но оно должно быть где-то в Миммисомпо. Должно быть!
Флинкс понятия не имел, что это за «оно». Было бы неосторожно расспрашивать. Такой вопрос только усилит подозрительность Хасбоги. Но отыскав человека с серьгой, он не может просто так отпустить его. Нет, пока не получит ответа на все свои вопросы. Лампы загорелись ярче, компенсируя угасающий свет снаружи.
— Если ты покончишь с раскопками, — сказал Флинкс Септемберу, — я найму тебя.
— Ты меня наймешь? — Гигант снисходительно улыбнулся ему. — А чем платить будешь, парень? Рассказами, забавными выходками твоего бедняги подопечного? — И он указал на бродящего Аба.
Флинкс не обиделся. Он ожидал такого недоверия.
— Чего бы это ни стоило, я могу заплатить. Сколько?
— Похоже на серьезное предложение, — признался Септембер. Флинксу показалось, что гигант бросил озорной взгляд на Хасбогу. — Вероятно, тут мы кончаем…
— Вы оба можете отправляться в ад! — взорвалась Хасбога, перестав сдерживаться. Она подошла и сверху вниз поглядела на Флинкса. — Вначале из-за тебя на нас напали отоиды, а теперь ты хочешь украсть у меня Скуа. Молокосос, ты ничего не можешь купить, ты должен только отдавать. Ты в долгу передо мной. Мы спасли твою жалкую, едва начинающуюся жизнь, потому что на Аляспине помогает тем, кто нуждается в помощи, без расспросов. Не забывай этого. — Она отвернулась от него и остановилась перед улыбающимся Септембером. — Хоть ты и наемник, Скуа, не забывай, что у нас с тобой контракт. Конечно, если хочешь выкупить его у меня…
— А что еще выкупить у тебя? — Густые брови насмешливо поднялись. У Флинкса создалось впечатление, что отношения этих двоих не ограничиваются профессиональными интересами. Он сморщился от пощечины, которую Исили дала гиганту, но Септембер только потер покрасневшее место и улыбнулся еще шире, почти одобрительно.
Отойдя от них обоих, Исили бросилась на огромный надувной матрац и занялась маленьким экраном для чтения. Наступило несколько минут неловкого молчания.
— Для ученого она иногда ведет себя слишком иррационально, приятель, — признался наконец Септембер. И добавил успокаивающе: — Эти приступы никогда долго не длятся. Смотри. — Он подмигнул.
Подошел к матрацу и сел рядом с Исили. Она не обращала на него внимания.
Он сделал вид, что через ее плечо смотрит на экран.
— Исили, нехорошо раздражаться в присутствии парня.
— Убирайся! — рявкнула она. — Я занята.
— Вижу, — согласился как будто удивленно Септембер; выпучив глаза, он смотрел на крошечный экран. — Я понимаю, чем занимаются мужчина и женщина, но эти две усатые кошки…
Со вздохом она посмотрела на него и сказала тоном, каким обычно разговаривают с детьми:
— Это чисто теоретическая работа, как видишь.
— Да, вижу, конечно. — Он сел на матрац, посмотрел на потолок и принялся негромко насвистывать. Флинкс удивлялся его поведению: ведь еще до конца следующего дня они, вероятно, будут мертвы.
Перевернувшись, Хасбога села, уперлась руками в бока и сердито поглядела на гиганта.
— Ты хочешь сказать, что я смотрю порнографию?
— О, нет. — Септембер посмотрел на нее. — Нет, нет, нет, нет. Просто в присутствии молодого человека… — Он указал на Флинкса. — И эти усатые кошки тоже… — И гигант неодобрительно усмехнулся.
— Послушай, переросшая пародия на человека. Если ты думаешь, что можешь смутить меня… — Она смолкла. Септембер улыбался ей. Она попыталась вспомнить, что хотела сказать, но не смогла. Рот ее дернулся, и она тоже широко улыбнулась.
Но как только поняла, что делает, тут же снова стала серьезна.
— Это серьезная работа, — кротко сказала она. Сделала слабый жест в сторону Флинкса. — Иди поговори с нашим гостем и оставь меня в покое.
Отвернувшись, она снова углубилась в экран, но Флинкс чувствовал, что ярость ее рассеялась.
Септембер послушно отошел и остановился перед Флинксом.
— Видишь? Она совсем неплохая. Напротив, она хороша. Жаль, что таких, как она, мало. — Со стороны экрана послышался комментарий, но неразборчивый и не сердитый.
— Сейчас меня интересуешь ты, приятель. Ты пришел издалека, чтобы отыскать меня. Хочешь знать о том дне двенадцать лет назад на Моте. Попытаюсь рассказать, что смогу. Может, и сам кое-что узнаю. — Он вздохнул. — Вероятно, ты знаешь, кто продал тебя, если нашел свою природную мать.
— Знаю.
— А знаешь почему?
— Думаю да.
Септембер покачал головой.
— А я не думаю, чтобы ты знал. Во всяком случае не все. И пока не могу тебе рассказать остальное. Тут возникают этические проблемы.
Флинкс так расхохотался, что сам удивился.
— Ты говоришь о человеке, которого отобрали у родителей, которых он не помнил, и продали на чужой планете, как кусок мяса.
— Ну, хорошо, — с готовностью согласился Септембер, — назовем это тогда деловой тайной. Вероятно, со временем я тебе расскажу. Но мне нужно подумать. Вспомни, я не говорил тебе, что что-то знаю.
— Ладно, оставим это пока, — великодушно сказал Флинкс, так как у него не было способов заставить гиганта говорить. Следующий вопрос он должен тщательно обдумать. Большую часть своей взрослой жизни он формулировал его, перефразировал, поворачивал в уме снова и снова, представлял себе, как задаст его разным людям. Он разработал и отбросил сотни различных подходов. И вот настал момент задавать его. Возможно, это последнее мгновение поиска, который провел его через половину Федерации и вовлек в приключения, какие и не снятся обычным людям.
Флинкс забыл все свои предубеждения, наклонился вперед и просто спросил:
— Ты мой отец?
Септембер принял вопрос хорошо. И не стал отвечать сразу. Меньше всего Флинкс ожидал от этого большого человека нерешительности. Септембер поглядел на пол, огромной ногой передвинул несколько камешков. Флинкс в молчании напрягал свой непостоянный дар, сосредоточив его на человеке перед собой. Правдивость или лживость предстоящего ответа — возможно, самое важное в его молодой жизни. Но как обычно, когда его способности нужны ему больше всего, они насмехаются над ним. Иногда они действуют с точностью трехмерного луча, пронзают пустоту между мирами. А теперь он даже в собственных мыслях не может разобраться.
Когда Септембер поднял голову, лицо его было серьезно. Все опасения оставили Флинкса. Этот человек не солжет ему. Септембер смотрел так долго и жестко, кто Флинкс даже подумал, не обладает ли гигант собственным даром. Но если взгляд его напряжен, то только от сконцентрированности.
— Молодой приятель, Флинкс, поверь мне: я бы сам хотел это знать.
Ошеломленный, Флинкс мог только молча смотреть на него. С ответом «да» он бы справился. В своем воображении он его выслушивал уже тысячи раз. «Нет» принять было бы труднее, но он и к этому готов. Но как принять «хотел бы я знать»?
Настолько неожидан был этот неопределенный ответ, что юноша, который сумел организовать ульру-уджурриан, который перехитрил Церковь и поставил в тупик Конду Чаллис, сумел теперь только, запинаясь, сказать:
— Что значит, ты хотел бы знать?
— Думаешь, я бы не ответил, если бы знал? — почти умоляюще сказал Септембер. — Я не уверен. Не могу сказать точно, потому что не уверен. Не могу ответить ни да, ни нет. И никакого места для «может быть», приятель. То, что я сказал, значит: я могу быть твоим отцом.
— Не будем играть в слова, — медленно и холодно сказал Флинкс. — Спал ли ты с моей матерью? Ее звали Линкс, она была из Аллахабада, провинция Индия, Земля.
Септембер покачал головой, посмотрел на Флинкса так, словно увидел его впервые.
— Ты очень необычный молодой человек. У тебя есть и мозги и характер, Флинкс, приятель. Кстати, ты не богат?
— Нет.
— Хорошо, — довольно заметил Септембер, — потому что если бы ты был богат, а я сказал бы, что я твой отец, ты бы проявил обычную подозрительность богатых и не поверил бы мне.
— Откуда ты знаешь, что я собираюсь делиться своим богатством? — возразил Флинкс. — Может, я ищу отца, чтобы отомстить. Может, просто хочу выпустить тебе мозги.
— Я бы не стал тебя винить, — ответил Септембер. — Но я никогда не спал с твоей матерью, в этом я уверен. Никогда не был в провинции Индия, тем более в городе, который ты назвал. Я не знаю твою мать и не узнал бы ее в лицо, если бы ты ее мне показал.
— Это невозможно, — заверил его Флинкс. — Я говорил, она умерла еще до того, как меня продали.
— Жаль, — сказал Септембер, проявляя жалость к женщине, которую он не знал.
Мысли Флинкса смешивались.
— Не понимаю этого, не понимаю.
— А кто понимает? — философски заметил гигант.
— Если ты никогда не спал с моей матерью, вообще не встречался с ней, как ты можешь быть моим отцом?
— Все взаимосвязано, приятель. — Септембер заложил руки за лохматую голову и откинулся назад. — Как ты думаешь, почему я в тот день оказался на Моте, пытался купить тебя? И почему не купил?
— Тебе не хватило денег, чтобы перекрыть предложение матушки Мастифф, — предположил Флинкс. — Это старуха, которая меня купила. — Но потом вспомнил кое-что еще из рассказа работорговца. — Ты покинул аукцион в спешке, и там оказалось много полиции.
— Очень хорошо, у твоего источника хорошая память, — сказал Септембер. — У меня хватило бы денег, чтобы купить тебя и других. Но меня разыскивали. Полиция каким-то образом узнала, что я на Моте. И так как за меня объявили большую награду, меня стали искать. Пришлось побыстрее уходить. Так я и не смог купить тебя. Это одно из немногих дел, которые я не сумел сделать. Кстати, сколько ты бы заплатил, чтобы узнать, подлинный ли я твой отец?
Флинкс никогда не думал, что можно заплатить за этот ответ.
— Не знаю. Надо подумать.
— Хорошо, — согласился гигант, — мне тоже. — Он перевернулся, раскидывая камни. — Поговорим завтра. Сейчас я выжат. Спасать твою жизнь — довольно утомительное занятие.
Отец он его или нет, Флинкс с готовностью задушил бы великана за эту затяжку. Но делать было нечего, и ему не хотелось настраивать Септембера против себя. Этого человека нельзя подталкивать. К тому же, сказал себе Флинкс, он ждал так долго, еще один вечер особого значения не имеет. Да он и сам очень устал. И к тому же сомневался, что сможет охватить руками толстую шею Септембера.
Как оказалось, утром продолжить разговор не удалось. Автоматические сканеры выполнили свое назначение. И подключенные к ним сигналы тревоги тоже. Трое обитателей древнего храма проснулись от громкого рева.
— Отоиды, — коротко сказала Хасбога, хватая свой пистолет и снимая его с предохранителя. Она оказалась у окна на галерее, пока Флинкс еще просыпался. К тому времени как он проснулся окончательно, Септембер тоже поднялся по лестнице на галерею. Они вдвоем расхаживали по широкому карнизу стены храма, часто стреляя вниз. Флинкс услышал гомон отоидов.
Он тоже поднялся на галерею. Скоро сквозь щели начали проникать стрелы. Септембер бранился так же быстро, как стрелял. Стоя рядом и глядя, как Марк Двадцатый срезает деревья и сбрасывает туземцев на землю, Флинкс чувствовал себя беспомощным. Время от времени он стрелял из своего легкого оружия.
Стрела ударилась в камень, она почти по вертикали пролетела рядом с Септембером. Тот посмотрел наверх.
— Они на крыше храма, — сказал он, — там их, должно быть, много. Мы не можем удерживать эту галерею.
— В туннель, — сказала Исили, — быстрее!
Когда они бежали по лестнице, Флинкс оставался между ними. Они добрались до пола. За поворотом стены оказались пять ступенек, которые Флинкс раньше не заметил. Аб присоединился к ним и с любопытством разглядывал вход.
— Они скоро откроют нашу дверь, — сказал Септембер. — У этого помещения есть несколько боковых входов, но будь уверен: они только и ждут, чтобы мы высунулись через один из них. — Он указал на невысокий проход внизу ступенек. Переносные фонари освещали сухой каменный пол.
Септембер собирал пакеты с пищей и засовывал их в многочисленные карманы рубашки, которую накинул проснувшись. Часть пакетов он передал Флинксу.
— В этом туннеле мы копали. У него только один вход — и выход, конечно.
Несколько стрел ударились в каменную стену. Септембер развернулся, подняв ствол Марка Двадцатого. Синий огонь очистил окно галереи, оставив дымящийся камень и тела.
— Им может это надоесть, — заметил он, говоря так, словно их и не прерывали. — Если же не надоест… — он снова выстрелил, — …у нас будет выбор: напасть на них или умереть с голоду. Но не думаю, чтобы они смогли прорваться сюда.
Таща свою долю контейнеров, Флинкс вслед за Хасбогой спустился по ступенькам и прошел по узкому извилистому туннелю. Септембер шел последним, прикрывая отступление.
Он понимал, что если придется сражаться, у него нет никаких шансов против этих двоих. Он должен убедить их, что говорит правду. Пока они относились к нему дружелюбно, но их нужно успокоить.
Флинкс чувствовал, что проблема в Исили. Она не проявляет открытой враждебности, но осторожна до паранойи. Он попытался проникнуть в ее сознание, и у него сложилось впечатление сильных эмоций, которые едва сдерживаются. Удивительно, но эмоции эти не были нацелены на Септембера. Они возвращались к ней самой. Она подобна старомодному генератору: внешне все спокойно, но стоит его перегрузить, и провода разлетятся во всех направлениях.
Сев на обработанный зеленый камень, Флинкс рассказал о своем поиске настоящих родителей. Он опустил подробности, которые могут расстроить или вызвать предубеждение хозяев, не говорил об ульру-уджуррианах и бегстве от квармов. Само его присутствие заставляет Хасбогу нервничать. И он не хотел ухудшать положение.
Он закончил тем, что ищет большого человека с золотой серьгой и минидрагом, который пытался купить его двенадцать лет назад.
— Двенадцать лет стандартного времени, — сказал он, пристально взглянув на слушающего Септембера. — Мне было тогда пять лет. Ты помнишь это?
Глаза Исили распахнулись, она обвиняюще посмотрела на Септембера.
— Пятилетний ребенок, Скуа. Ну, ну. — И понимающе взглянула на Флинкса, когда гигант не ответил. — Он кое-что помнит, это точно. Я впервые вижу, как он лишился дара речи.
— Да. Да, я помню, парень, — наконец признался Септембер; выглядел он, как человек, вспоминающий забытый сон. — И у меня был с собой маленький минидраг.
— Ты покинул Мот вместе с ним? — напряженно спросил Флинкс.
— Нет. — Что-то дрогнуло внутри Флинкса. Он чувствовал себя, как больной амнезией, который начинает медленно вспоминать прошлое. — Он оставил меня в баре. Я был пьян. Минидраги могут проявить характер. Вероятно, он решил, что я ему не подхожу.
— Я знаю, какой у них характер, — заверил его Флинкс. Он не стал упоминать, что, возможно, Пип и есть тот самый минидраг. — Я… у меня у самого был один.
— Тогда ты знаешь. И, наверно, знаешь, что на Мот строго запрещено ввозить ядовитых животных. Так что я не мог отправиться в полицию и попросить о помощи. Меня бы бросили в тюрьму за то, что я выпустил на планете ядовитого чужака. Конечно, я помню продажу рабов. — По-видимому, чем больше он об этом думал, тем лучше вспоминал. — Я торговался за тебя. Я покупал нескольких в этой партии.
— Нескольких? — Флинкс нахмурился. Это не отвечает его ожиданиям. — А кто они?
— Не уверен, что мне следует рассказывать об этом, приятель, — негромко ответил великан. Казалось, он почему-то боится Флинкса, словно юноша — это бомба, которая может в любую секунду взорваться. Флинкс не понимал. Диалог не соответствовал сценарию, который он сочинил в воображении. Сценарию этого памятного разговора.
Так или иначе, последняя ниточка неожиданно тоже привела в тупик. Одно предположительное звено уже разорвано. Его встреча с Пипом, когда ему было шесть лет, случайна. Простое совпадение.
— Ты покупал для себя? — неуверенно спросил он.
Септембер фыркнул.
— Я бы не знал, что делать с рабом. Нет, парень, я покупал для организации.
След неожиданно получил продолжение. Может, гигант — все же не тупик.
— Какая организация? — нажимал Флинкс на великана. — Она еще существует? А если нет, можно ли найти тех, кто в нее входил?
— Полегче, парень, — посоветовал Септембер, делая обеими руками успокаивающие жесты. — Ты сказал ведь нам, что отыскал свою настоящую мать.
— Да. Она мертва. Умерла до того, как меня продали. — Молча Флинкс напрягал свой дар, пытаясь определить, как это сообщение подействовало на Септембера. Он был разочарован. Никакой реакции, ни умственной, ни другой. — А относительно отца я ничего не знаю, — продолжал он. — Знаю только, что отец не был тем человеком, за которым мать была замужем. Я надеялся, отыскав того, кто хотел меня купить, узнать что-то о своем отце.
— Это имеет смысл, приятель, — одобрительно согласился Септембер.
— Ничего не имеет смысла, — проворчала Исили, которой, очевидно, наскучили проблемы Флинкса.
— А как же мы, Скуа?
Она величественно расхаживала взад и вперед, развевалась ее черная грива, сверкали янтарные глаза.
— Ничего не имеет смысла. Вся наша работа здесь пойдет насмарку, если отоиды проявят настойчивость. — Она резко остановилась и повернулась к гиганту. — Месяцы планирования, годы исследований, и кончится все ничем! — Она в раздражении сжала руки. — Не знаю, чего ради я стараюсь. Вероятно, с этим храмом я ошиблась. Мы копаем уже два месяца и не нашли ничего, кроме этого. — Она указала на великолепную резьбу на стенах помещения. — А чтобы ее найти, нам не пришлось и камешка сдвинуть. Иероглифы, рассказы… какая ерунда!
— Мне они кажутся отлично сохранившимися, — заметил Флинкс. Он находил ее отношение совершенно ненаучным.
Она удивила его, попытавшись проникнуть в его сознание. Его поразила сила ее желания, хотя он знал, что дара у нее нет. Исили Хасбога обладает могучим умом, но дара она лишена.
— Ты считаешь, что исторические и научные аспекты нашей находки должны больше интересовать меня? — спросила она наконец. — Настоящая моя работа дома, на Комгрейве. Там есть место в горах Плакальщиков, которое никто не раскапывал. Ни один фонд, музей или университет не считает, что там нужно копать. — Глаза ее сверкнули. — Я знаю лучше их! Они ошибаются, все!
Фанатизм в поиске знаний, подумал Флинкс, остается фанатизмом.
— Я знаю, что там, — продолжала Исили, — под этими холмами. И найду, даже если самой придется создавать и финансировать экспедицию. Но для этого мне нужны кредиты. Нам всем нужны кредиты. — Она высокомерно выпрямилась. — Поэтому мы все на Аляспине. Ты не ученый и не исследователь, — с горькой ноткой закончила она, — и вряд ли поймешь меня.
— Может, я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь, — негромко ответил Флинкс. — У меня был друг, молодой транкс. Она изучала археологию и полностью поняла бы тебя. Но с тех пор у нее нашлись другие занятия. — Он подумал, как справляется без него Сильзензузекс с обучением урсиноидов на Ульру-Уджурре.
— Ну, сейчас все равно. — Исили тяжело села. — Будь прокляты эти тупые ксенофобы аборигены! Будь проклята эта планета с ее бесконечными храмами!
Она угнетенно вздохнула.
— Ничего не остается, Скуа, как попытаться выбраться отсюда и поискать что-то еще. Может, они оставят нас в покое, если мы перейдем на другой конец города. Но оно должно быть где-то в Миммисомпо. Должно быть!
Флинкс понятия не имел, что это за «оно». Было бы неосторожно расспрашивать. Такой вопрос только усилит подозрительность Хасбоги. Но отыскав человека с серьгой, он не может просто так отпустить его. Нет, пока не получит ответа на все свои вопросы. Лампы загорелись ярче, компенсируя угасающий свет снаружи.
— Если ты покончишь с раскопками, — сказал Флинкс Септемберу, — я найму тебя.
— Ты меня наймешь? — Гигант снисходительно улыбнулся ему. — А чем платить будешь, парень? Рассказами, забавными выходками твоего бедняги подопечного? — И он указал на бродящего Аба.
Флинкс не обиделся. Он ожидал такого недоверия.
— Чего бы это ни стоило, я могу заплатить. Сколько?
— Похоже на серьезное предложение, — признался Септембер. Флинксу показалось, что гигант бросил озорной взгляд на Хасбогу. — Вероятно, тут мы кончаем…
— Вы оба можете отправляться в ад! — взорвалась Хасбога, перестав сдерживаться. Она подошла и сверху вниз поглядела на Флинкса. — Вначале из-за тебя на нас напали отоиды, а теперь ты хочешь украсть у меня Скуа. Молокосос, ты ничего не можешь купить, ты должен только отдавать. Ты в долгу передо мной. Мы спасли твою жалкую, едва начинающуюся жизнь, потому что на Аляспине помогает тем, кто нуждается в помощи, без расспросов. Не забывай этого. — Она отвернулась от него и остановилась перед улыбающимся Септембером. — Хоть ты и наемник, Скуа, не забывай, что у нас с тобой контракт. Конечно, если хочешь выкупить его у меня…
— А что еще выкупить у тебя? — Густые брови насмешливо поднялись. У Флинкса создалось впечатление, что отношения этих двоих не ограничиваются профессиональными интересами. Он сморщился от пощечины, которую Исили дала гиганту, но Септембер только потер покрасневшее место и улыбнулся еще шире, почти одобрительно.
Отойдя от них обоих, Исили бросилась на огромный надувной матрац и занялась маленьким экраном для чтения. Наступило несколько минут неловкого молчания.
— Для ученого она иногда ведет себя слишком иррационально, приятель, — признался наконец Септембер. И добавил успокаивающе: — Эти приступы никогда долго не длятся. Смотри. — Он подмигнул.
Подошел к матрацу и сел рядом с Исили. Она не обращала на него внимания.
Он сделал вид, что через ее плечо смотрит на экран.
— Исили, нехорошо раздражаться в присутствии парня.
— Убирайся! — рявкнула она. — Я занята.
— Вижу, — согласился как будто удивленно Септембер; выпучив глаза, он смотрел на крошечный экран. — Я понимаю, чем занимаются мужчина и женщина, но эти две усатые кошки…
Со вздохом она посмотрела на него и сказала тоном, каким обычно разговаривают с детьми:
— Это чисто теоретическая работа, как видишь.
— Да, вижу, конечно. — Он сел на матрац, посмотрел на потолок и принялся негромко насвистывать. Флинкс удивлялся его поведению: ведь еще до конца следующего дня они, вероятно, будут мертвы.
Перевернувшись, Хасбога села, уперлась руками в бока и сердито поглядела на гиганта.
— Ты хочешь сказать, что я смотрю порнографию?
— О, нет. — Септембер посмотрел на нее. — Нет, нет, нет, нет. Просто в присутствии молодого человека… — Он указал на Флинкса. — И эти усатые кошки тоже… — И гигант неодобрительно усмехнулся.
— Послушай, переросшая пародия на человека. Если ты думаешь, что можешь смутить меня… — Она смолкла. Септембер улыбался ей. Она попыталась вспомнить, что хотела сказать, но не смогла. Рот ее дернулся, и она тоже широко улыбнулась.
Но как только поняла, что делает, тут же снова стала серьезна.
— Это серьезная работа, — кротко сказала она. Сделала слабый жест в сторону Флинкса. — Иди поговори с нашим гостем и оставь меня в покое.
Отвернувшись, она снова углубилась в экран, но Флинкс чувствовал, что ярость ее рассеялась.
Септембер послушно отошел и остановился перед Флинксом.
— Видишь? Она совсем неплохая. Напротив, она хороша. Жаль, что таких, как она, мало. — Со стороны экрана послышался комментарий, но неразборчивый и не сердитый.
— Сейчас меня интересуешь ты, приятель. Ты пришел издалека, чтобы отыскать меня. Хочешь знать о том дне двенадцать лет назад на Моте. Попытаюсь рассказать, что смогу. Может, и сам кое-что узнаю. — Он вздохнул. — Вероятно, ты знаешь, кто продал тебя, если нашел свою природную мать.
— Знаю.
— А знаешь почему?
— Думаю да.
Септембер покачал головой.
— А я не думаю, чтобы ты знал. Во всяком случае не все. И пока не могу тебе рассказать остальное. Тут возникают этические проблемы.
Флинкс так расхохотался, что сам удивился.
— Ты говоришь о человеке, которого отобрали у родителей, которых он не помнил, и продали на чужой планете, как кусок мяса.
— Ну, хорошо, — с готовностью согласился Септембер, — назовем это тогда деловой тайной. Вероятно, со временем я тебе расскажу. Но мне нужно подумать. Вспомни, я не говорил тебе, что что-то знаю.
— Ладно, оставим это пока, — великодушно сказал Флинкс, так как у него не было способов заставить гиганта говорить. Следующий вопрос он должен тщательно обдумать. Большую часть своей взрослой жизни он формулировал его, перефразировал, поворачивал в уме снова и снова, представлял себе, как задаст его разным людям. Он разработал и отбросил сотни различных подходов. И вот настал момент задавать его. Возможно, это последнее мгновение поиска, который провел его через половину Федерации и вовлек в приключения, какие и не снятся обычным людям.
Флинкс забыл все свои предубеждения, наклонился вперед и просто спросил:
— Ты мой отец?
Септембер принял вопрос хорошо. И не стал отвечать сразу. Меньше всего Флинкс ожидал от этого большого человека нерешительности. Септембер поглядел на пол, огромной ногой передвинул несколько камешков. Флинкс в молчании напрягал свой непостоянный дар, сосредоточив его на человеке перед собой. Правдивость или лживость предстоящего ответа — возможно, самое важное в его молодой жизни. Но как обычно, когда его способности нужны ему больше всего, они насмехаются над ним. Иногда они действуют с точностью трехмерного луча, пронзают пустоту между мирами. А теперь он даже в собственных мыслях не может разобраться.
Когда Септембер поднял голову, лицо его было серьезно. Все опасения оставили Флинкса. Этот человек не солжет ему. Септембер смотрел так долго и жестко, кто Флинкс даже подумал, не обладает ли гигант собственным даром. Но если взгляд его напряжен, то только от сконцентрированности.
— Молодой приятель, Флинкс, поверь мне: я бы сам хотел это знать.
Ошеломленный, Флинкс мог только молча смотреть на него. С ответом «да» он бы справился. В своем воображении он его выслушивал уже тысячи раз. «Нет» принять было бы труднее, но он и к этому готов. Но как принять «хотел бы я знать»?
Настолько неожидан был этот неопределенный ответ, что юноша, который сумел организовать ульру-уджурриан, который перехитрил Церковь и поставил в тупик Конду Чаллис, сумел теперь только, запинаясь, сказать:
— Что значит, ты хотел бы знать?
— Думаешь, я бы не ответил, если бы знал? — почти умоляюще сказал Септембер. — Я не уверен. Не могу сказать точно, потому что не уверен. Не могу ответить ни да, ни нет. И никакого места для «может быть», приятель. То, что я сказал, значит: я могу быть твоим отцом.
— Не будем играть в слова, — медленно и холодно сказал Флинкс. — Спал ли ты с моей матерью? Ее звали Линкс, она была из Аллахабада, провинция Индия, Земля.
Септембер покачал головой, посмотрел на Флинкса так, словно увидел его впервые.
— Ты очень необычный молодой человек. У тебя есть и мозги и характер, Флинкс, приятель. Кстати, ты не богат?
— Нет.
— Хорошо, — довольно заметил Септембер, — потому что если бы ты был богат, а я сказал бы, что я твой отец, ты бы проявил обычную подозрительность богатых и не поверил бы мне.
— Откуда ты знаешь, что я собираюсь делиться своим богатством? — возразил Флинкс. — Может, я ищу отца, чтобы отомстить. Может, просто хочу выпустить тебе мозги.
— Я бы не стал тебя винить, — ответил Септембер. — Но я никогда не спал с твоей матерью, в этом я уверен. Никогда не был в провинции Индия, тем более в городе, который ты назвал. Я не знаю твою мать и не узнал бы ее в лицо, если бы ты ее мне показал.
— Это невозможно, — заверил его Флинкс. — Я говорил, она умерла еще до того, как меня продали.
— Жаль, — сказал Септембер, проявляя жалость к женщине, которую он не знал.
Мысли Флинкса смешивались.
— Не понимаю этого, не понимаю.
— А кто понимает? — философски заметил гигант.
— Если ты никогда не спал с моей матерью, вообще не встречался с ней, как ты можешь быть моим отцом?
— Все взаимосвязано, приятель. — Септембер заложил руки за лохматую голову и откинулся назад. — Как ты думаешь, почему я в тот день оказался на Моте, пытался купить тебя? И почему не купил?
— Тебе не хватило денег, чтобы перекрыть предложение матушки Мастифф, — предположил Флинкс. — Это старуха, которая меня купила. — Но потом вспомнил кое-что еще из рассказа работорговца. — Ты покинул аукцион в спешке, и там оказалось много полиции.
— Очень хорошо, у твоего источника хорошая память, — сказал Септембер. — У меня хватило бы денег, чтобы купить тебя и других. Но меня разыскивали. Полиция каким-то образом узнала, что я на Моте. И так как за меня объявили большую награду, меня стали искать. Пришлось побыстрее уходить. Так я и не смог купить тебя. Это одно из немногих дел, которые я не сумел сделать. Кстати, сколько ты бы заплатил, чтобы узнать, подлинный ли я твой отец?
Флинкс никогда не думал, что можно заплатить за этот ответ.
— Не знаю. Надо подумать.
— Хорошо, — согласился гигант, — мне тоже. — Он перевернулся, раскидывая камни. — Поговорим завтра. Сейчас я выжат. Спасать твою жизнь — довольно утомительное занятие.
Отец он его или нет, Флинкс с готовностью задушил бы великана за эту затяжку. Но делать было нечего, и ему не хотелось настраивать Септембера против себя. Этого человека нельзя подталкивать. К тому же, сказал себе Флинкс, он ждал так долго, еще один вечер особого значения не имеет. Да он и сам очень устал. И к тому же сомневался, что сможет охватить руками толстую шею Септембера.
Как оказалось, утром продолжить разговор не удалось. Автоматические сканеры выполнили свое назначение. И подключенные к ним сигналы тревоги тоже. Трое обитателей древнего храма проснулись от громкого рева.
— Отоиды, — коротко сказала Хасбога, хватая свой пистолет и снимая его с предохранителя. Она оказалась у окна на галерее, пока Флинкс еще просыпался. К тому времени как он проснулся окончательно, Септембер тоже поднялся по лестнице на галерею. Они вдвоем расхаживали по широкому карнизу стены храма, часто стреляя вниз. Флинкс услышал гомон отоидов.
Он тоже поднялся на галерею. Скоро сквозь щели начали проникать стрелы. Септембер бранился так же быстро, как стрелял. Стоя рядом и глядя, как Марк Двадцатый срезает деревья и сбрасывает туземцев на землю, Флинкс чувствовал себя беспомощным. Время от времени он стрелял из своего легкого оружия.
Стрела ударилась в камень, она почти по вертикали пролетела рядом с Септембером. Тот посмотрел наверх.
— Они на крыше храма, — сказал он, — там их, должно быть, много. Мы не можем удерживать эту галерею.
— В туннель, — сказала Исили, — быстрее!
Когда они бежали по лестнице, Флинкс оставался между ними. Они добрались до пола. За поворотом стены оказались пять ступенек, которые Флинкс раньше не заметил. Аб присоединился к ним и с любопытством разглядывал вход.
— Они скоро откроют нашу дверь, — сказал Септембер. — У этого помещения есть несколько боковых входов, но будь уверен: они только и ждут, чтобы мы высунулись через один из них. — Он указал на невысокий проход внизу ступенек. Переносные фонари освещали сухой каменный пол.
Септембер собирал пакеты с пищей и засовывал их в многочисленные карманы рубашки, которую накинул проснувшись. Часть пакетов он передал Флинксу.
— В этом туннеле мы копали. У него только один вход — и выход, конечно.
Несколько стрел ударились в каменную стену. Септембер развернулся, подняв ствол Марка Двадцатого. Синий огонь очистил окно галереи, оставив дымящийся камень и тела.
— Им может это надоесть, — заметил он, говоря так, словно их и не прерывали. — Если же не надоест… — он снова выстрелил, — …у нас будет выбор: напасть на них или умереть с голоду. Но не думаю, чтобы они смогли прорваться сюда.
Таща свою долю контейнеров, Флинкс вслед за Хасбогой спустился по ступенькам и прошел по узкому извилистому туннелю. Септембер шел последним, прикрывая отступление.