Страница:
Произведения Парацельса отличает краткость и четкость выражения мысли. В этом их можно сравнить с некоторыми трудами Фалеса, Гераклита, Пифагора, Анаксагора, Гиппократа. Его высказывания лишены двусмысленности, и, если мы последуем обозначенными им путями, в то же самое время продвигаясь вперед вместе с естественными науками, в тех местах, куда он указывал своей волшебной палочкой, мы обнаружим драгоценнейшие сокровища.
Парацельс был христианином в истинном смысле слова и всегда стремился подтвердить свои доктрины цитатами из Библии. Он спрашивает: «Что есть философия, не подкрепленная духовным откровением? Моисей не пытался учить физике (науке о природе); он писал в теологическом ключе, стремясь воздействовать на чувства и пробудить веру простых людей, и, быть может, сам не понимал физики. Ученый, в противоположность богослову, вовсе не доверяет своим чувствам, а верит лишь в свои опыты, ибо естественные науки имеют дело с явлениями, а не с верою. Иудеи, сверх того, были мало сведущи в естественных науках; народ этот всегда был невежественнее других в этом отношении».
«Вера есть сияющая звезда, ведущая честного искателя к тайнам природы. Ты должен искать свою точку опоры в Боге и уповать на святую, искреннюю, чистую и сильную веру, быть верным ей всем сердцем, душою, чувствами и мыслями, исполненными любовью и доверием. Если есть у тебя такая вера, Бог (Мудрость) не лишит тебя Своей истины, но обнаружит пред тобою Свое присутствие достоверно, зримо и ободряюще».
Рукопись Парацельса
«Все, что происходит, происходит по воле Всевышнего. Совесть – это то, что дано нам Богом, то, что позволяет нам увидеть самих себя; в соответствии с ним должны мы поступать, не пытаясь докопаться до оснований, руководящих нами в смысле морали и добродетелей. Мы должны делать то, что подсказывает наша совесть, – не по какой-либо другой причине, а именно в силу того, что этого требует совесть. Тот, кто не сжигает себя, не будет озарен Богом; Бог дал ему совесть, на которую он может полагаться всецело. Учиться у других, принимать мнение других, поступать определенным образом потому, что другие поступают именно так, есть соблазн. Вера во что-либо земное должна основываться на Священном писании и учении Христа, и тогда основание ее будет неколебимо. Следовательно, нам надлежит утвердить фундамент и краеугольный камень нашей мудрости на трех основных положениях: первое из них есть Молитва, или сильное желание и стремление к тому, что есть благо. Необходимо искать и стучаться, обращаясь ко всемогущей Силе внутри нас, и напоминать ей о ее обещаниях, и сохранять ее недремлющей; и если мы будем делать это правильным образом и с чистым, открытым сердцем, мы получим то, о чем просим, и найдем то, что ищем, и двери Вечного, что были заперты, откроются перед нами, и то, что было сокрыто от нашего взгляда, откроется нам. Следующий принцип есть Вера; не простая убежденность в чем-то, что может быть или не быть истинным, но вера, основанная на знании, непоколебимая убежденность, вера, которая может двигать горы и низвергать их в океан и для которой возможно все, как доказал Христос. Третий принцип есть Воображение. Если сила эта должным образом пробуждена в нашей душе, нам не составит труда привести ее в гармонию с нашей верою. Человек, погруженный в глубокое раздумье и, если можно так сказать, утонувший в своей собственной душе, похож на лишившегося всех своих чувств. Мир считает его глупцом, но для Всевышнего он мудр. Он является как бы «близким сподвижником» Бога, знающим много больше божественных тайн, нежели все те, что приобретают свою поверхностную ученость через посредство чувств; ибо он может достичь Бога через свою душу, Христа – через веру и привлечь Святой Дух благодаря возвышенному воображению. Таким путем мы можем стать подобны апостолам и не бояться ни смерти, ни тюрьмы, ни страданий, ни пыток, ни усталости, ни голода и ничего другого».
Будучи глубоко верующим человеком, Парацельс ничуть не был фанатиком. Он был врагом лицемерия, обрядовых служб и нарочитой набожности. Он говорит: «Какой смысл в прилюдной молитве? Она есть лишь начало и причина идолопоклонства, и потому Христос запрещал ее».
Во времена Реформации, когда сфера человеческой мысли претерпевала значительные потрясения, когда каждый сражался либо на стороне Лютера, либо на стороне папы, Парацельс стоял выше враждующих сторон и отрицал любое сектантство: «Среди всех сект нет ни одной, которая обладала бы истинной религией. Мы должны читать Библию скорее сердцем, нежели умом, пока когда-нибудь в будущем в мир не придет истинная религия». Его симпатии, однако, были на стороне либеральных протестантов, и он так оценивал деятельность Лютера: «Враги Лютера в большинстве своем фанатики, мошенники, изуверы и негодяи. Почему вы называете меня «Лютером в медицине»? Вы не намерены этим оказать мне честь, ибо презираете Лютера. Но я не знаю никаких других противников Лютера, кроме тех, чьим «кухонным» планам мешают его реформы. Врагами его стали те, чьи карманы он заставил похудеть. Я оставляю Лютеру самому защищать себя, я же буду отвечать за то, что говорю я. Враг Лютера, кем бы он ни был, заслужит мое презрение. То, что вы желаете Лютеру, вы желаете и мне: вы желаете сжечь нас обоих на костре».
Вот каким был этот великий человек. Абсурдные обвинения, выдвинутые его противниками, показывают, что его недостатки были чрезвычайно преувеличены. Его выставляли пьяницей, и это обвинение основывалось на отрывке из его письма студентам Цюрихского университета, где он обращается к ним «Combibones optimi»[10]. Однако кажется более вероятным, что «совместное питье», на которое намекает эта фраза, относится к «вину» мудрости, а не к какому-либо более материальному напитку; кроме того, содержание письма весьма серьезно и возвышенно и не обнаруживает ни тени легкомыслия или пристрастия к попойкам. Установлено также, что вплоть до двадцатилетнего возраста Парацельс ни разу не употреблял горячительных напитков, и даже если позже он и пил вино, это было вполне в духе времени, когда даже среди наиболее почитаемых и уважаемых людей (включая Лютера) был распространен обычай «пить за здоровье» друг друга. Если же принять во внимание количество и качество его трудов, написанных за пятнадцать лет, трудно предположить, что он смог бы проделать подобную работу в состоянии опьянения, в котором он, по утверждению его врагов, постоянно пребывал. «Следовательно, – пишет Арнольд в своей «Истории церквей и еретиков» («History of Churches and Heretics», vol. II, cap. XXII), – этот слух опровергается тем фактом, что человек, будучи обжорой и пьяницей, не мог бы обладать такими божественными дарами».
Парацельса обвиняли в тщеславии и хвастовстве. Он в самом деле гордился своими качествами, но возвеличивал не свою персону, а только дух, что возвышал его душу. Окруженный невежеством, недооцененный и превратно понятый и в то же время сознающий собственную силу, он отстаивал свои права. Он считал, что ценность тех истин, которым он учил, в свое время будет признана, и его предсказания сбылись. Именно это сознание своей превосходящей силы заставило его воскликнуть: «Я знаю, что монархия разума будет принадлежать мне, что слава будет за мною. Я не возвеличиваю себя, но природа возвеличивает меня, ибо я рожден природою и следую ей. Она знает меня, и я знаю ее»[11].
Это речь не хвастуна, а скорее генерала, который знает, что победит, когда пишет: «За мной, о вы, Авиценна, Гален, Разес, Монтанья и другие! Вы за мной, а не я за вами, о вы, из Парижа, Монпелье, Свевии, Мейссена, Кельна, и вы, из Вены, и все, пришедшие из стран, что вдоль Дуная и Рейна, и с океанских островов! Ты, Италия, ты, Далмация, вы, Сарматия, Афины, Греция, Аравия и Израиль! Следуйте за мною! Не я должен следовать за вами, ибо мне принадлежит монархия. Пробудитесь ото сна разума! Настанет время, когда ни один из вас не останется в своем темном углу, не будучи презираем миром, ибо я буду монархом, и мне будет принадлежать монархия!»[12]
Это не язык тщеславия и самомнения. Это более похоже на воодушевление и даже безумие, поскольку противоположности сходны. Парацельс гордился духом, который говорил через него; однако сам он был скромен и самоотвержен и хорошо знал, что если человек не осенен духом Всевышнего, он будет просто ненужным предметом. Он говорит: «Помните, что Бог отметил нас, наделив пороками и болезнями, дабы показать нам, что мы не имеем ничего, чем гордиться, что наше всеобъемлющее понимание на самом деле ничего не стоит, что мы далеки от познания абсолютной истины и что знания наши и силы в действительности очень малы».
Тщеславие и хвастовство не были свойственны Парацельсу – хотя среди врачей того времени они были вполне обычны. Ведь общеизвестно, что, когда кто-то вскрывает и обличает пороки других, поверхностному наблюдателю кажется, что он кичится собственным превосходством, даже если на самом деле это не так. И поскольку Парацельс не упускал случая высмеять невежество «знатоков», толпе, естественно, казалось, будто он считает себя умнее всех остальных; но при этом она не способна была понять, прав ли он в своей самооценке. Между тем, он значительно превосходил в медицинском искусстве всех своих коллег и совершил множество поистине чудесных исцелений больных, которых авторитетно объявили неизлечимыми; этот факт удостоверен Эразмом Роттердамским, самым добросовестным и образованным наблюдателем. Среди таких больных было не менее восемнадцати важных особ, которых до этого безуспешно лечили известнейшие врачи. В тридцать три года Парацельс уже был предметом восхищения народа и профессиональной зависти коллег. Он возбуждал ярость последних еще и тем, что, в отличие от других врачей, многих бедняков лечил бесплатно. Чаще всего наградой за его труд служила неблагодарность; он получал ее везде, не только в домах среднего достатка, но и в богатых, к примеру, в доме графа Филиппа Баденского, чей случай врачи признали безнадежным. Парацельс вылечил графа в короткий срок, но тот проявил удивительную скупость. Мало того, неблагодарность этого вельможи вызвала большую радость в стане врагов Парацельса и дала им прекрасный повод злословить и осмеивать его более, чем когда-либо.
Разного рода обвинения выдвигаются против него в связи с резкостью его стиля, не всегда изысканного и учтивого. Однако следует помнить, что такая манера говорить и писать была в то время распространена повсеместно и сомнительные выражения проскальзывали у всех, не исключая и Лютера, великого реформатора, который, несмотря на свой гений, был простым смертным. Парацельс, будучи большим поклонником Лютера, даже превзошел его в стремлении к свободе мысли и веры. Лютер казался ему все же слишком консервативным. Он полагал, что осуществление такого титанического переворота в области сознания требует не мягкости и снисходительности, а твердости, упорства и несгибаемой воли. Он говорит о себе: «Я знаю, что я не тот человек, который говорит людям только то, что им по вкусу, и я не привык давать смиренные ответы на высокомерные вопросы. Я знаю свои привычки и не желаю менять их; не могу я изменить и свою натуру. Я грубый человек, рожденный в грубой стране, я вырос в сосновых лесах и, возможно, получил в наследство их иголки. То, что мне кажется вежливым и дружеским, другому может показаться грубым, и то, что мне представляется шелком, в ваших глазах может быть лишь грубой холстиной».
Враги возвели на Парацельса много напраслины за его беспокойный, «кочевой» образ жизни. Он приобретал свои знания не в тепле и уюте, как это делало большинство ученых, но путешествуя пешком по всей стране и забредая повсюду, где ожидал встретить что-то такое, что было бы полезно узнать. Он пишет: «Я скитался в поисках моего искусства, нередко подвергая опасности свою жизнь. Я не стыдился даже у бродяг, палачей и цирюльников учиться всему, что считал полезным. Известно, что влюбленный может пройти долгий путь, чтобы встретить обожаемую им женщину, – насколько же сильнее та тяга любящего мудрость, что заставляет его скитаться в поисках своей божественной возлюбленной!» («Paragranum», Введение).
Он говорит: «Знание, для которого мы предназначены, не ограничено пределами нашей собственной страны и не станет бегать за нами, но ждет, пока мы не отправимся на поиски его. Никто не сможет овладеть практическим опытом, не выходя из дома, равно как не найдет учителя тайн природы в углу своей комнаты. Мы должны искать знания там, где можно ожидать найти их, и почему нужно презирать того, кто отправился на поиски? Те, что остаются дома, возможно, живут спокойнее и богаче, чем те, что странствуют; но я не желаю ни спокойствия, ни богатства. Счастье лучше богатства; счастлив же тот, кто путешествует, не имея ничего, что требовало бы заботы. Желающий изучать книгу природы должен ступать по ее страницам. Книги изучают, вглядываясь в буквы, которые они содержат, природу же – исследуя сокрытое в сокровищницах ее в каждой стране. Каждая часть мира есть страница в книге природы, и вместе все страницы составляют книгу, содержащую великие откровения».
Вряд ли можно сказать, что Парацельс много писал и читал. Он говорит, что в течение десяти лет не прочитал ни одной книги, а его ученики подтверждают, что он диктовал свои труды, не используя никаких записок и заметок. При описи имущества после его смерти обнаружили всего лишь несколько книг: Библию, конкорданцию и комментарии к Библии и рукописную книгу по медицине. Еще раньше Лютера он публично сжег папскую буллу, а вместе с ней – сочинения Галена и Авиценны. Он говорит: «Чтение еще никого не сделало врачом. Медицина есть искусство, и оно требует практики. Если бы, дабы стать хорошим врачом, достаточно было выучиться болтать на латинском, греческом и древнееврейском, тогда, дабы стать великим полководцем, достаточно было бы прочитать Ливия. Начиная изучать мое искусство, я вообразил, что в мире нет ни одного учителя, способного научить меня ему, и что я должен постигать его сам. Книга, которую я изучал, была книгой природы, написанной рукою Господа, а не писак; ибо всякий писака делает общим достоянием весь тот мусор, что находит у себя в голове, а кто может отделить зерна от плевел? Обвинители мои заявляют, что я вошел в храм знания не через «парадную дверь». Но что есть истинная «парадная дверь», Гален и Авиценна или природа? Я вошел через дверь природы, ее свет, а не аптекарский фонарь, освещал мой путь».
Недоброжелатели особенно подчеркивали тот факт, что он учил и писал большую часть своих сочинений на немецком языке, а не на латыни, как было принято тогда. Но это было одно из наиболее важных деяний Парацельса, поскольку оно произвело переворот в науке, подобный перевороту, произведенному Лютером в церкви. Он отверг освященную временем латынь, поскольку был убежден, что истину можно выразить и на языке своей страны. Этот смелый шаг положил начало свободомыслию в науке, и вера в непоколебимость старых авторитетов начала ослабевать. Возможно, Парацельс никогда не приобрел бы своих знаний, если бы позволил своему разуму быть скованным и плененным пустыми формальностями научного образования того времени.
Труды Парацельса очень трудно, а порой и невозможно правильно понять без основательного знакомства с его своеобразной терминологией и фразеологией. В своих работах он касается многих предметов, для которых в нашем языке нет подходящих обозначений[13]. Поэтому он изобрел очень много слов, наделив их особым смыслом, но лишь малая часть этих слов получила права гражданства в современном языке. Чтобы облегчить изучение трудов Парацельса, его ученики Герхард Дорн (Gerhard Dorn), Бернхард Турнейсен (Bernhard Thurneyssen) и Мартин Руланд (Martin Ruland) составили словари, объясняющие значение этих необычных слов. Глоссарий, составленный Руландом и озаглавленный «Lexicon Alchemicum» (Pragae, 1612), является наиболее полным. Гильхельм Джонсон (Guilhelmus Johnson) опубликовал его под своим именем в Лондоне в 1660 г., и он вошел в крупнейшее собрание трудов по алхимии «Bibliotheka Chymica Curiosa» Ж. Т. Манже (J. T. Manget, Geneva, 1702). Другой «Dictionarium Paracelsicum» был написан неким Бейлифом (Bailiff) и добавлен к женевскому изданию. Но поскольку все эти книги стали весьма редкими, труднодоступными и дорогими, ниже мы публикуем полный список наиболее часто употребляемых им терминов – на случай, если кто-то захочет прочитать его сочинения полностью.
ТРУДЫ ПАРАЦЕЛЬСА
I. Труды по медицине
II. Алхимия
III. Разные сочинения
IV. Естественная история и философия
V. Магия
Парацельс был христианином в истинном смысле слова и всегда стремился подтвердить свои доктрины цитатами из Библии. Он спрашивает: «Что есть философия, не подкрепленная духовным откровением? Моисей не пытался учить физике (науке о природе); он писал в теологическом ключе, стремясь воздействовать на чувства и пробудить веру простых людей, и, быть может, сам не понимал физики. Ученый, в противоположность богослову, вовсе не доверяет своим чувствам, а верит лишь в свои опыты, ибо естественные науки имеют дело с явлениями, а не с верою. Иудеи, сверх того, были мало сведущи в естественных науках; народ этот всегда был невежественнее других в этом отношении».
«Вера есть сияющая звезда, ведущая честного искателя к тайнам природы. Ты должен искать свою точку опоры в Боге и уповать на святую, искреннюю, чистую и сильную веру, быть верным ей всем сердцем, душою, чувствами и мыслями, исполненными любовью и доверием. Если есть у тебя такая вера, Бог (Мудрость) не лишит тебя Своей истины, но обнаружит пред тобою Свое присутствие достоверно, зримо и ободряюще».
«Все, что происходит, происходит по воле Всевышнего. Совесть – это то, что дано нам Богом, то, что позволяет нам увидеть самих себя; в соответствии с ним должны мы поступать, не пытаясь докопаться до оснований, руководящих нами в смысле морали и добродетелей. Мы должны делать то, что подсказывает наша совесть, – не по какой-либо другой причине, а именно в силу того, что этого требует совесть. Тот, кто не сжигает себя, не будет озарен Богом; Бог дал ему совесть, на которую он может полагаться всецело. Учиться у других, принимать мнение других, поступать определенным образом потому, что другие поступают именно так, есть соблазн. Вера во что-либо земное должна основываться на Священном писании и учении Христа, и тогда основание ее будет неколебимо. Следовательно, нам надлежит утвердить фундамент и краеугольный камень нашей мудрости на трех основных положениях: первое из них есть Молитва, или сильное желание и стремление к тому, что есть благо. Необходимо искать и стучаться, обращаясь ко всемогущей Силе внутри нас, и напоминать ей о ее обещаниях, и сохранять ее недремлющей; и если мы будем делать это правильным образом и с чистым, открытым сердцем, мы получим то, о чем просим, и найдем то, что ищем, и двери Вечного, что были заперты, откроются перед нами, и то, что было сокрыто от нашего взгляда, откроется нам. Следующий принцип есть Вера; не простая убежденность в чем-то, что может быть или не быть истинным, но вера, основанная на знании, непоколебимая убежденность, вера, которая может двигать горы и низвергать их в океан и для которой возможно все, как доказал Христос. Третий принцип есть Воображение. Если сила эта должным образом пробуждена в нашей душе, нам не составит труда привести ее в гармонию с нашей верою. Человек, погруженный в глубокое раздумье и, если можно так сказать, утонувший в своей собственной душе, похож на лишившегося всех своих чувств. Мир считает его глупцом, но для Всевышнего он мудр. Он является как бы «близким сподвижником» Бога, знающим много больше божественных тайн, нежели все те, что приобретают свою поверхностную ученость через посредство чувств; ибо он может достичь Бога через свою душу, Христа – через веру и привлечь Святой Дух благодаря возвышенному воображению. Таким путем мы можем стать подобны апостолам и не бояться ни смерти, ни тюрьмы, ни страданий, ни пыток, ни усталости, ни голода и ничего другого».
Будучи глубоко верующим человеком, Парацельс ничуть не был фанатиком. Он был врагом лицемерия, обрядовых служб и нарочитой набожности. Он говорит: «Какой смысл в прилюдной молитве? Она есть лишь начало и причина идолопоклонства, и потому Христос запрещал ее».
Во времена Реформации, когда сфера человеческой мысли претерпевала значительные потрясения, когда каждый сражался либо на стороне Лютера, либо на стороне папы, Парацельс стоял выше враждующих сторон и отрицал любое сектантство: «Среди всех сект нет ни одной, которая обладала бы истинной религией. Мы должны читать Библию скорее сердцем, нежели умом, пока когда-нибудь в будущем в мир не придет истинная религия». Его симпатии, однако, были на стороне либеральных протестантов, и он так оценивал деятельность Лютера: «Враги Лютера в большинстве своем фанатики, мошенники, изуверы и негодяи. Почему вы называете меня «Лютером в медицине»? Вы не намерены этим оказать мне честь, ибо презираете Лютера. Но я не знаю никаких других противников Лютера, кроме тех, чьим «кухонным» планам мешают его реформы. Врагами его стали те, чьи карманы он заставил похудеть. Я оставляю Лютеру самому защищать себя, я же буду отвечать за то, что говорю я. Враг Лютера, кем бы он ни был, заслужит мое презрение. То, что вы желаете Лютеру, вы желаете и мне: вы желаете сжечь нас обоих на костре».
Вот каким был этот великий человек. Абсурдные обвинения, выдвинутые его противниками, показывают, что его недостатки были чрезвычайно преувеличены. Его выставляли пьяницей, и это обвинение основывалось на отрывке из его письма студентам Цюрихского университета, где он обращается к ним «Combibones optimi»[10]. Однако кажется более вероятным, что «совместное питье», на которое намекает эта фраза, относится к «вину» мудрости, а не к какому-либо более материальному напитку; кроме того, содержание письма весьма серьезно и возвышенно и не обнаруживает ни тени легкомыслия или пристрастия к попойкам. Установлено также, что вплоть до двадцатилетнего возраста Парацельс ни разу не употреблял горячительных напитков, и даже если позже он и пил вино, это было вполне в духе времени, когда даже среди наиболее почитаемых и уважаемых людей (включая Лютера) был распространен обычай «пить за здоровье» друг друга. Если же принять во внимание количество и качество его трудов, написанных за пятнадцать лет, трудно предположить, что он смог бы проделать подобную работу в состоянии опьянения, в котором он, по утверждению его врагов, постоянно пребывал. «Следовательно, – пишет Арнольд в своей «Истории церквей и еретиков» («History of Churches and Heretics», vol. II, cap. XXII), – этот слух опровергается тем фактом, что человек, будучи обжорой и пьяницей, не мог бы обладать такими божественными дарами».
Парацельса обвиняли в тщеславии и хвастовстве. Он в самом деле гордился своими качествами, но возвеличивал не свою персону, а только дух, что возвышал его душу. Окруженный невежеством, недооцененный и превратно понятый и в то же время сознающий собственную силу, он отстаивал свои права. Он считал, что ценность тех истин, которым он учил, в свое время будет признана, и его предсказания сбылись. Именно это сознание своей превосходящей силы заставило его воскликнуть: «Я знаю, что монархия разума будет принадлежать мне, что слава будет за мною. Я не возвеличиваю себя, но природа возвеличивает меня, ибо я рожден природою и следую ей. Она знает меня, и я знаю ее»[11].
Это речь не хвастуна, а скорее генерала, который знает, что победит, когда пишет: «За мной, о вы, Авиценна, Гален, Разес, Монтанья и другие! Вы за мной, а не я за вами, о вы, из Парижа, Монпелье, Свевии, Мейссена, Кельна, и вы, из Вены, и все, пришедшие из стран, что вдоль Дуная и Рейна, и с океанских островов! Ты, Италия, ты, Далмация, вы, Сарматия, Афины, Греция, Аравия и Израиль! Следуйте за мною! Не я должен следовать за вами, ибо мне принадлежит монархия. Пробудитесь ото сна разума! Настанет время, когда ни один из вас не останется в своем темном углу, не будучи презираем миром, ибо я буду монархом, и мне будет принадлежать монархия!»[12]
Это не язык тщеславия и самомнения. Это более похоже на воодушевление и даже безумие, поскольку противоположности сходны. Парацельс гордился духом, который говорил через него; однако сам он был скромен и самоотвержен и хорошо знал, что если человек не осенен духом Всевышнего, он будет просто ненужным предметом. Он говорит: «Помните, что Бог отметил нас, наделив пороками и болезнями, дабы показать нам, что мы не имеем ничего, чем гордиться, что наше всеобъемлющее понимание на самом деле ничего не стоит, что мы далеки от познания абсолютной истины и что знания наши и силы в действительности очень малы».
Тщеславие и хвастовство не были свойственны Парацельсу – хотя среди врачей того времени они были вполне обычны. Ведь общеизвестно, что, когда кто-то вскрывает и обличает пороки других, поверхностному наблюдателю кажется, что он кичится собственным превосходством, даже если на самом деле это не так. И поскольку Парацельс не упускал случая высмеять невежество «знатоков», толпе, естественно, казалось, будто он считает себя умнее всех остальных; но при этом она не способна была понять, прав ли он в своей самооценке. Между тем, он значительно превосходил в медицинском искусстве всех своих коллег и совершил множество поистине чудесных исцелений больных, которых авторитетно объявили неизлечимыми; этот факт удостоверен Эразмом Роттердамским, самым добросовестным и образованным наблюдателем. Среди таких больных было не менее восемнадцати важных особ, которых до этого безуспешно лечили известнейшие врачи. В тридцать три года Парацельс уже был предметом восхищения народа и профессиональной зависти коллег. Он возбуждал ярость последних еще и тем, что, в отличие от других врачей, многих бедняков лечил бесплатно. Чаще всего наградой за его труд служила неблагодарность; он получал ее везде, не только в домах среднего достатка, но и в богатых, к примеру, в доме графа Филиппа Баденского, чей случай врачи признали безнадежным. Парацельс вылечил графа в короткий срок, но тот проявил удивительную скупость. Мало того, неблагодарность этого вельможи вызвала большую радость в стане врагов Парацельса и дала им прекрасный повод злословить и осмеивать его более, чем когда-либо.
Разного рода обвинения выдвигаются против него в связи с резкостью его стиля, не всегда изысканного и учтивого. Однако следует помнить, что такая манера говорить и писать была в то время распространена повсеместно и сомнительные выражения проскальзывали у всех, не исключая и Лютера, великого реформатора, который, несмотря на свой гений, был простым смертным. Парацельс, будучи большим поклонником Лютера, даже превзошел его в стремлении к свободе мысли и веры. Лютер казался ему все же слишком консервативным. Он полагал, что осуществление такого титанического переворота в области сознания требует не мягкости и снисходительности, а твердости, упорства и несгибаемой воли. Он говорит о себе: «Я знаю, что я не тот человек, который говорит людям только то, что им по вкусу, и я не привык давать смиренные ответы на высокомерные вопросы. Я знаю свои привычки и не желаю менять их; не могу я изменить и свою натуру. Я грубый человек, рожденный в грубой стране, я вырос в сосновых лесах и, возможно, получил в наследство их иголки. То, что мне кажется вежливым и дружеским, другому может показаться грубым, и то, что мне представляется шелком, в ваших глазах может быть лишь грубой холстиной».
Враги возвели на Парацельса много напраслины за его беспокойный, «кочевой» образ жизни. Он приобретал свои знания не в тепле и уюте, как это делало большинство ученых, но путешествуя пешком по всей стране и забредая повсюду, где ожидал встретить что-то такое, что было бы полезно узнать. Он пишет: «Я скитался в поисках моего искусства, нередко подвергая опасности свою жизнь. Я не стыдился даже у бродяг, палачей и цирюльников учиться всему, что считал полезным. Известно, что влюбленный может пройти долгий путь, чтобы встретить обожаемую им женщину, – насколько же сильнее та тяга любящего мудрость, что заставляет его скитаться в поисках своей божественной возлюбленной!» («Paragranum», Введение).
Он говорит: «Знание, для которого мы предназначены, не ограничено пределами нашей собственной страны и не станет бегать за нами, но ждет, пока мы не отправимся на поиски его. Никто не сможет овладеть практическим опытом, не выходя из дома, равно как не найдет учителя тайн природы в углу своей комнаты. Мы должны искать знания там, где можно ожидать найти их, и почему нужно презирать того, кто отправился на поиски? Те, что остаются дома, возможно, живут спокойнее и богаче, чем те, что странствуют; но я не желаю ни спокойствия, ни богатства. Счастье лучше богатства; счастлив же тот, кто путешествует, не имея ничего, что требовало бы заботы. Желающий изучать книгу природы должен ступать по ее страницам. Книги изучают, вглядываясь в буквы, которые они содержат, природу же – исследуя сокрытое в сокровищницах ее в каждой стране. Каждая часть мира есть страница в книге природы, и вместе все страницы составляют книгу, содержащую великие откровения».
Вряд ли можно сказать, что Парацельс много писал и читал. Он говорит, что в течение десяти лет не прочитал ни одной книги, а его ученики подтверждают, что он диктовал свои труды, не используя никаких записок и заметок. При описи имущества после его смерти обнаружили всего лишь несколько книг: Библию, конкорданцию и комментарии к Библии и рукописную книгу по медицине. Еще раньше Лютера он публично сжег папскую буллу, а вместе с ней – сочинения Галена и Авиценны. Он говорит: «Чтение еще никого не сделало врачом. Медицина есть искусство, и оно требует практики. Если бы, дабы стать хорошим врачом, достаточно было выучиться болтать на латинском, греческом и древнееврейском, тогда, дабы стать великим полководцем, достаточно было бы прочитать Ливия. Начиная изучать мое искусство, я вообразил, что в мире нет ни одного учителя, способного научить меня ему, и что я должен постигать его сам. Книга, которую я изучал, была книгой природы, написанной рукою Господа, а не писак; ибо всякий писака делает общим достоянием весь тот мусор, что находит у себя в голове, а кто может отделить зерна от плевел? Обвинители мои заявляют, что я вошел в храм знания не через «парадную дверь». Но что есть истинная «парадная дверь», Гален и Авиценна или природа? Я вошел через дверь природы, ее свет, а не аптекарский фонарь, освещал мой путь».
Недоброжелатели особенно подчеркивали тот факт, что он учил и писал большую часть своих сочинений на немецком языке, а не на латыни, как было принято тогда. Но это было одно из наиболее важных деяний Парацельса, поскольку оно произвело переворот в науке, подобный перевороту, произведенному Лютером в церкви. Он отверг освященную временем латынь, поскольку был убежден, что истину можно выразить и на языке своей страны. Этот смелый шаг положил начало свободомыслию в науке, и вера в непоколебимость старых авторитетов начала ослабевать. Возможно, Парацельс никогда не приобрел бы своих знаний, если бы позволил своему разуму быть скованным и плененным пустыми формальностями научного образования того времени.
Труды Парацельса очень трудно, а порой и невозможно правильно понять без основательного знакомства с его своеобразной терминологией и фразеологией. В своих работах он касается многих предметов, для которых в нашем языке нет подходящих обозначений[13]. Поэтому он изобрел очень много слов, наделив их особым смыслом, но лишь малая часть этих слов получила права гражданства в современном языке. Чтобы облегчить изучение трудов Парацельса, его ученики Герхард Дорн (Gerhard Dorn), Бернхард Турнейсен (Bernhard Thurneyssen) и Мартин Руланд (Martin Ruland) составили словари, объясняющие значение этих необычных слов. Глоссарий, составленный Руландом и озаглавленный «Lexicon Alchemicum» (Pragae, 1612), является наиболее полным. Гильхельм Джонсон (Guilhelmus Johnson) опубликовал его под своим именем в Лондоне в 1660 г., и он вошел в крупнейшее собрание трудов по алхимии «Bibliotheka Chymica Curiosa» Ж. Т. Манже (J. T. Manget, Geneva, 1702). Другой «Dictionarium Paracelsicum» был написан неким Бейлифом (Bailiff) и добавлен к женевскому изданию. Но поскольку все эти книги стали весьма редкими, труднодоступными и дорогими, ниже мы публикуем полный список наиболее часто употребляемых им терминов – на случай, если кто-то захочет прочитать его сочинения полностью.
ТРУДЫ ПАРАЦЕЛЬСА
Самим Парацельсом написано немного. Обычно то, что он хотел оставить на бумаге, он диктовал своим ученикам. Таким образом, большая часть его сочинений осталась в их записи. При его жизни было напечатано очень мало его трудов. Они собраны в семи книгах под названием «De Gradibus et Compositionibus Receptorum et Naturalium» (Basel, 1526), a также в книге «Chirurgia Magna», напечатанной в Ульме в 1536 г. Остальные труды стали известны уже после его смерти. К сожалению, его ученики и последователи, такие как Адам фон Боденштайн, Александр фон Зухтен, Герхард Дорн, Леонард Турнейсен, Петер Северин, Освальд Кролл, Мельхиор Шеннеман и другие, передавали их в типографию в весьма плачевном виде, так что нередко целые страницы были пропущены, а оставшиеся очень сложно было привести в порядок.
Отдельные труды Парацельса были опубликованы Иеронимом Файерабендом (Hieronymus Feierabend) во Франкфурте, Арнольдом Биркманом (Arnold Byrkmann) в Кельне и Петером Барной (Peter Barna) в Базеле. В то же время появилось большое количество поддельных книг и записей, приписывавшихся Парацельсу. Так, Антипрас Силоран упоминал, что Парацельс написал 35 книг по медицине, 235 по философии, 12 по политике, 7 по математике и 66 по некромантии. Если мы вспомним, что Парацельс занимался литературным трудом только в течение пятнадцати лет, то становится очевидно, что Силоран имел в виду все книги и публикации, которые приписывались Парацельсу.
Джон Хузер, доктор медицины из Гроссглогау, по просьбе архиепископа Кельнского Эрнста внимательно изучил все эти работы. Он кропотливо собирал все сохранившиеся автографы Парацельса и его учеников; приведя их в порядок, в 1589–1590 гг. он издал в Кельне полное собрание работ Парацельса. Туда входят следующие произведения:
Отдельные труды Парацельса были опубликованы Иеронимом Файерабендом (Hieronymus Feierabend) во Франкфурте, Арнольдом Биркманом (Arnold Byrkmann) в Кельне и Петером Барной (Peter Barna) в Базеле. В то же время появилось большое количество поддельных книг и записей, приписывавшихся Парацельсу. Так, Антипрас Силоран упоминал, что Парацельс написал 35 книг по медицине, 235 по философии, 12 по политике, 7 по математике и 66 по некромантии. Если мы вспомним, что Парацельс занимался литературным трудом только в течение пятнадцати лет, то становится очевидно, что Силоран имел в виду все книги и публикации, которые приписывались Парацельсу.
Джон Хузер, доктор медицины из Гроссглогау, по просьбе архиепископа Кельнского Эрнста внимательно изучил все эти работы. Он кропотливо собирал все сохранившиеся автографы Парацельса и его учеников; приведя их в порядок, в 1589–1590 гг. он издал в Кельне полное собрание работ Парацельса. Туда входят следующие произведения:
I. Труды по медицине
1. Paramirum de Quinque Entibus Omnium Morborum (Paramirum пяти причин, вызывающих болезни). (Автограф Парацельса.)
2. Opus Paramirum Secundum (Paramirum, книга вторая). (Автограф.)
3. Liber de Generatione Hominis (Книга о происхождении человека).
4. Liber Paragranum (Paragranum). (Автограф.)
5. Liber Paragranum Secundum (Paragranum, книга вторая). (Автограф.)
6. Chronica des Landes Kaernthen (Хроника герцогства Каринтии).
7. Defensiones und Verantwortung wegen etlicher Verunglimpfung seiner Misgoenner (Защита и ответ, касающиеся некоторых искажений, внесенных его врагами).
8. Labyrinthus medicorum errantium (Лабиринт заблуждающихся врачей).
Ранний вариант (1590) издания Хузером рукописей Парацельса
9. Das Buch vom Tartaro, das ist vom Ursprung des Sands und Steins (Книга Тартара, или О происхождении песка и камней).
10. Epistel der Landschaft Kaernthen an Theophrastum (Послание герцогства Каринтии к Теофрасту).
11. De viribus membrorum (Об органических силах).
12. De primis tribus essentiis (О трех первоэлементах).
13. Vom Ursprung und Heilung der natuerlichen Pestilenz (О причинах и лечении обыкновенной чумы).
14. Ein Buechlein von der Pestilenz an die Stadt Sterzingen (Письмо о чуме к городу Штерцингену).
15. Zwei Buecher vom Ursprung und Ursach der Pest (Две книги о причинах и происхождении чумы).
16. Drei andere Buecher von der Pestilenz (Еще три книги о чуме).
(13–16 – из оригиналов рукописей доктора Иоганна Монтануса из Хиршфилда.)
17. Eltiche Collectanea de Peste (Свод заметок о чуме). (Автограф.)
18. De Morbis ex Tartaro oriundis (О болезнях, идущих из Тартара).
19. Theophrasti Epistola ad Erasmum Rotterdamum (Письмо Теофраста к Эразму Роттердамскому).
20. Erasmi Rotterdami Responsio (Ответ Эразму Роттердамскому).
21. Liber de Teteriis (Книга о желтухе).
(17–21 – рукописи Монтануса.)
22. Liber quatuordecim paragraphorum (Книга четырнадцати параграфов).
23. Von den tartarischen Krankheiten (О тартарических болезнях).
24. Von den Krankheiten die den Menschen der Vernunft herauben (О болезнях, вызывающих умопомешательство).
25. Von Krummen und lahmen Gliedern (О высохших и парализованных членах).
26. Von den astralischen Krankheiten (Болезни, вызываемые звездными влияниями).
27. Vom Podagra (О подагре).
(22–27 – автографы Парацельса.)
28. Andere zwei Buecher vom Podagra (Еще две книги о подагре). (Печатное издание.)
29. Vom Ursprung, Ursach und Heilung des Morbi Caduci und Epilepsy (О причинах, происхождении и лечении нервных болезней и эпилепсии). (Рукопись.)
30. De Caduco matricis (О смещении матки). (Рукопись.)
31. Von den Bergkrankheiten (Болезни, распространенные в гористых местностях). (Рукопись.)
32. Theorica Schemata seu Typi (О родах болезней). (Автограф.)
33. Practicae particularis seu Curationis morborum Tartareorum (Лечение тартарических болезней). (Фрагмент.)
34. Etliche Consilia Medica (Несколько письменных советов). (Рукопись.)
35. Etliche Fragmenta Medica (Медицинские фрагменты). (Рукопись.)
36. De Sanitate et Aegritudine (О здоровье и болезни).
37. De Stercore et Aegritudinibus en hoc oreundis (Об отходах в организме и болезнях, ими вызываемых).
38. De anatomia oculorum et eorum affectionibus (Об анатомии глаза и его болезнях).
(36–38 – автографы.)
39. Auslegung primae sectionis Aphorismorum Hippocrates (Объяснение первой части гиппократовских Афоризмов).
40. De modo phlebotomandi (О том, как делать кровопускание).
41. De urinus et pulsibus (О диагностике по моче и пульсу).
42. De modo pharmacandi (Фармацевтика).
(39–42 – источники не упомянуты.)
43. Archidoxorum Libri X (Книга основных начал).
44. De Renovatione (О возобновлении).
45. De Vita longa (О долгой жизни). (На немецком.)
(43 – 45 – автографы.)
46. De Vita longa (Долгая жизнь). (На латыни.)
47. Несколько фрагментов на немецком языке.
48. De praeparationibus libri duo (О подготовке второго тома).
49. Process den Spiritum Vitrioli zu machen (Как приготовить спирт из купороса).
50. De natura rerum (О природе вещей).
(47–50 – рукописи.)
2. Opus Paramirum Secundum (Paramirum, книга вторая). (Автограф.)
3. Liber de Generatione Hominis (Книга о происхождении человека).
4. Liber Paragranum (Paragranum). (Автограф.)
5. Liber Paragranum Secundum (Paragranum, книга вторая). (Автограф.)
6. Chronica des Landes Kaernthen (Хроника герцогства Каринтии).
7. Defensiones und Verantwortung wegen etlicher Verunglimpfung seiner Misgoenner (Защита и ответ, касающиеся некоторых искажений, внесенных его врагами).
8. Labyrinthus medicorum errantium (Лабиринт заблуждающихся врачей).
9. Das Buch vom Tartaro, das ist vom Ursprung des Sands und Steins (Книга Тартара, или О происхождении песка и камней).
10. Epistel der Landschaft Kaernthen an Theophrastum (Послание герцогства Каринтии к Теофрасту).
11. De viribus membrorum (Об органических силах).
12. De primis tribus essentiis (О трех первоэлементах).
13. Vom Ursprung und Heilung der natuerlichen Pestilenz (О причинах и лечении обыкновенной чумы).
14. Ein Buechlein von der Pestilenz an die Stadt Sterzingen (Письмо о чуме к городу Штерцингену).
15. Zwei Buecher vom Ursprung und Ursach der Pest (Две книги о причинах и происхождении чумы).
16. Drei andere Buecher von der Pestilenz (Еще три книги о чуме).
(13–16 – из оригиналов рукописей доктора Иоганна Монтануса из Хиршфилда.)
17. Eltiche Collectanea de Peste (Свод заметок о чуме). (Автограф.)
18. De Morbis ex Tartaro oriundis (О болезнях, идущих из Тартара).
19. Theophrasti Epistola ad Erasmum Rotterdamum (Письмо Теофраста к Эразму Роттердамскому).
20. Erasmi Rotterdami Responsio (Ответ Эразму Роттердамскому).
21. Liber de Teteriis (Книга о желтухе).
(17–21 – рукописи Монтануса.)
22. Liber quatuordecim paragraphorum (Книга четырнадцати параграфов).
23. Von den tartarischen Krankheiten (О тартарических болезнях).
24. Von den Krankheiten die den Menschen der Vernunft herauben (О болезнях, вызывающих умопомешательство).
25. Von Krummen und lahmen Gliedern (О высохших и парализованных членах).
26. Von den astralischen Krankheiten (Болезни, вызываемые звездными влияниями).
27. Vom Podagra (О подагре).
(22–27 – автографы Парацельса.)
28. Andere zwei Buecher vom Podagra (Еще две книги о подагре). (Печатное издание.)
29. Vom Ursprung, Ursach und Heilung des Morbi Caduci und Epilepsy (О причинах, происхождении и лечении нервных болезней и эпилепсии). (Рукопись.)
30. De Caduco matricis (О смещении матки). (Рукопись.)
31. Von den Bergkrankheiten (Болезни, распространенные в гористых местностях). (Рукопись.)
32. Theorica Schemata seu Typi (О родах болезней). (Автограф.)
33. Practicae particularis seu Curationis morborum Tartareorum (Лечение тартарических болезней). (Фрагмент.)
34. Etliche Consilia Medica (Несколько письменных советов). (Рукопись.)
35. Etliche Fragmenta Medica (Медицинские фрагменты). (Рукопись.)
36. De Sanitate et Aegritudine (О здоровье и болезни).
37. De Stercore et Aegritudinibus en hoc oreundis (Об отходах в организме и болезнях, ими вызываемых).
38. De anatomia oculorum et eorum affectionibus (Об анатомии глаза и его болезнях).
(36–38 – автографы.)
39. Auslegung primae sectionis Aphorismorum Hippocrates (Объяснение первой части гиппократовских Афоризмов).
40. De modo phlebotomandi (О том, как делать кровопускание).
41. De urinus et pulsibus (О диагностике по моче и пульсу).
42. De modo pharmacandi (Фармацевтика).
(39–42 – источники не упомянуты.)
43. Archidoxorum Libri X (Книга основных начал).
44. De Renovatione (О возобновлении).
45. De Vita longa (О долгой жизни). (На немецком.)
(43 – 45 – автографы.)
46. De Vita longa (Долгая жизнь). (На латыни.)
47. Несколько фрагментов на немецком языке.
48. De praeparationibus libri duo (О подготовке второго тома).
49. Process den Spiritum Vitrioli zu machen (Как приготовить спирт из купороса).
50. De natura rerum (О природе вещей).
(47–50 – рукописи.)
II. Алхимия
51. De Tinctura Physica (О целебной тинктуре).
52. Liber Vexationum (О раздражении).
53. Thesaurus Alchemistarum (Сокровище алхимии).
(51–53 – рукописи.)
54. De Cementis (О связях).
55. Cementum super Venerem et Marte (Союз Венеры и Марса).
(54–55 – автографы.)
56. Das Manuale de Lapide Philosophorum (Наставление о Философском камне). (Рукопись.)
57. Ratio extrahendi ex omnibus metallis Mercurium, Sulphur, et Crocum (Как выделить из всех металлов содержащиеся в них Ртуть, Серу и Крокум). (Рукопись.)
52. Liber Vexationum (О раздражении).
53. Thesaurus Alchemistarum (Сокровище алхимии).
(51–53 – рукописи.)
54. De Cementis (О связях).
55. Cementum super Venerem et Marte (Союз Венеры и Марса).
(54–55 – автографы.)
56. Das Manuale de Lapide Philosophorum (Наставление о Философском камне). (Рукопись.)
57. Ratio extrahendi ex omnibus metallis Mercurium, Sulphur, et Crocum (Как выделить из всех металлов содержащиеся в них Ртуть, Серу и Крокум). (Рукопись.)
III. Разные сочинения
58. Intimatio Theophrasti (Совет Теофраста).
59. De gradibus rerum naturalium (О различных степенях природных вещей).
(58–59 – рукописи Опорина.)
60. Herbarius (О растениях).
61. Von den fuenf natuerlichen Dingen (О пяти природных вещах).
(60–61 – автографы.)
62. Zwei Tractate vom Terpenthin und Honig (Два трактата о скипидаре и меде).
63. Vom Ebenholz, vom Bruechen und Praeparation der Mumie (О черном дереве, грыже и приготовлении Mumia).
(62–63 – рукописи Монтануса.)
64. De virtutibus herbarum (Достоинства растений). (Рукопись Опорина.)
65. Liber Principiorum (Книга Начал). (Рукопись Монтануса.)
66. De Thermis (О минеральных источниках). (Рукопись Опорина.)
67. Vom Bade Pfeffers (Ванны Пфеффера).
68. De gradibus et compositionibus (О степенях и составах).
69. Scholia in libros de gradibus (Заметки о степенях).
(67–69 – рукописи Монтануса.)
70. Fragmenta (Фрагменты).
71. Fragmenta aliquod de re Herbaria (Фрагменты, касающиеся растений).
(70–71 – автографы.)
59. De gradibus rerum naturalium (О различных степенях природных вещей).
(58–59 – рукописи Опорина.)
60. Herbarius (О растениях).
61. Von den fuenf natuerlichen Dingen (О пяти природных вещах).
(60–61 – автографы.)
62. Zwei Tractate vom Terpenthin und Honig (Два трактата о скипидаре и меде).
63. Vom Ebenholz, vom Bruechen und Praeparation der Mumie (О черном дереве, грыже и приготовлении Mumia).
(62–63 – рукописи Монтануса.)
64. De virtutibus herbarum (Достоинства растений). (Рукопись Опорина.)
65. Liber Principiorum (Книга Начал). (Рукопись Монтануса.)
66. De Thermis (О минеральных источниках). (Рукопись Опорина.)
67. Vom Bade Pfeffers (Ванны Пфеффера).
68. De gradibus et compositionibus (О степенях и составах).
69. Scholia in libros de gradibus (Заметки о степенях).
(67–69 – рукописи Монтануса.)
70. Fragmenta (Фрагменты).
71. Fragmenta aliquod de re Herbaria (Фрагменты, касающиеся растений).
(70–71 – автографы.)
IV. Естественная история и философия
72. Philosophia ad Athenienses (Философия к афинянам).
(Печатное издание.)
73. Opus anatomicum (Анатомия). (Автограф.)
74. Philosophia degenerationibus et fructibus quatuor elementarum (Учение о результатах и плодах четырех стихий). (Печатное издание.)
75. Philosophia de generatione hominis (О происхождении человека). (Печатное издание.)
76. De meteoris (О метеорах). (Автограф.)
77. Aliud opusculum de meteoris (Еще о метеорах). (Автограф.)
78. Liber meteorum tertius (Третья книга о метеорах). (Рукопись Монтануса.)
79. De generatio metallorum (О происхождении металлов.) (Ditto.)
80. Von den natuerlichen Waessern (Природные горячие источники).
(Печатное издание.)
73. Opus anatomicum (Анатомия). (Автограф.)
74. Philosophia degenerationibus et fructibus quatuor elementarum (Учение о результатах и плодах четырех стихий). (Печатное издание.)
75. Philosophia de generatione hominis (О происхождении человека). (Печатное издание.)
76. De meteoris (О метеорах). (Автограф.)
77. Aliud opusculum de meteoris (Еще о метеорах). (Автограф.)
78. Liber meteorum tertius (Третья книга о метеорах). (Рукопись Монтануса.)
79. De generatio metallorum (О происхождении металлов.) (Ditto.)
80. Von den natuerlichen Waessern (Природные горячие источники).
V. Магия
81. De divinibus operibus et secretis naturae (О Божественных творениях и тайнах Природы).
82. De sagis earumque operibus (О колдунах, ведьмах и их ремесле).
83. De Daemonicis et Obsessis (О злых духах и одержимости).
84. De somniis (О снах).
85. De sanguine ultra mortem (О состоянии крови после смерти).
86. De animalium hominum post mortem apparentibus (O душах людей, появляющихся после смерти).
87. De virtute imaginativa (О силе воображения).
88. De characteribus (Характеры).
89. De Homunculis et Monstris (Гомункулы и монстры).
(81–89 – автографы.)
90. De Philosophia occulta (Об оккультной философии).
91. De Imaginationibus (О воображении).
(90–91 – рукописи Монтануса.)
92. Philosophia Paracelsi (Философия Парацельса).
93. Vom Fundamente und Ursprung der Weisheit und Kuenste (Об основании и происхождении Мудрости и искусств).
94. Fragmenta (Фрагменты).
(92–94 – другие рукописи.)
95. Philosophia sagax (Критическая философия).
96. Erklaerung der ganzen Astronomie (Объяснение астрономии). (Рукопись Монтануса.)
97. Practica in Scientiam Divinationis (Наставление в науке предсказаний).
98. Fragmenta (Фрагменты).
99. Erklaerung der natuerlichen Astronomie (Объяснение природной астрономии).
(97–99 – автографы.)
100. Das Buch Azoth seu de ligno Vitae (Книга Азота, или О Древе жизни).
101. Archidoxes Magicae (Основные начала магии) (семь книг).
(100-101 – рукописи.)
102. Auslegung von 30 magischen Figuren (Объяснение тридцати магических рисунков). (Автограф.)
82. De sagis earumque operibus (О колдунах, ведьмах и их ремесле).
83. De Daemonicis et Obsessis (О злых духах и одержимости).
84. De somniis (О снах).
85. De sanguine ultra mortem (О состоянии крови после смерти).
86. De animalium hominum post mortem apparentibus (O душах людей, появляющихся после смерти).
87. De virtute imaginativa (О силе воображения).
88. De characteribus (Характеры).
89. De Homunculis et Monstris (Гомункулы и монстры).
(81–89 – автографы.)
90. De Philosophia occulta (Об оккультной философии).
91. De Imaginationibus (О воображении).
(90–91 – рукописи Монтануса.)
92. Philosophia Paracelsi (Философия Парацельса).
93. Vom Fundamente und Ursprung der Weisheit und Kuenste (Об основании и происхождении Мудрости и искусств).
94. Fragmenta (Фрагменты).
(92–94 – другие рукописи.)
95. Philosophia sagax (Критическая философия).
96. Erklaerung der ganzen Astronomie (Объяснение астрономии). (Рукопись Монтануса.)
97. Practica in Scientiam Divinationis (Наставление в науке предсказаний).
98. Fragmenta (Фрагменты).
99. Erklaerung der natuerlichen Astronomie (Объяснение природной астрономии).
(97–99 – автографы.)
100. Das Buch Azoth seu de ligno Vitae (Книга Азота, или О Древе жизни).
101. Archidoxes Magicae (Основные начала магии) (семь книг).
(100-101 – рукописи.)
102. Auslegung von 30 magischen Figuren (Объяснение тридцати магических рисунков). (Автограф.)