Психосексуальные нарушения невозможно понять, если мы не будем исходить из основополагающего факта человеческого бытия, а именно из того, что человеческая сексуальность всегда представляет собой нечто большее, чем просто сексуальность, поскольку она является выражением любовного отношения.
Откровенно говоря, утверждение, что человеческая сексуальность - это нечто большее, чем просто сексуальность, не совсем верно; так как даже сексуальность животных может выходить за рамки простой сексуальности. Так, Иренойс Эйбл-Эйбесфельд в своей книге "Любовь и ненависть" указал на то, что "у позвоночных животных формы сексуального поведения различным образом были поставлены на службу групповой связи", что, например, копуляция у гамадрилов служит единственно этой социальной цели. Без сомнения, половое соединение у человека имеет как задачу связать партнеров, так и задачу продолжения рода. Тот факт, что сексуальность находится на службе связи партнеров, имеет в качестве предпосылки партнерское взаимоотношение, т. е. любовь как индивидуализированную связь. "Любовь - это индивидуализированное отношение партнеров, и частая смена партнеров противоречит ей". И поэтому, как нам кажется, излишне объяснять, как это делает Эйбл-Эйбесфельд, что человек "в этом смысле от рождения предрасположен к длительным партнерствам супружеского рода". И, наконец, он предостерегает от "опасности потери индивидуализации сексуальных отношений", которая "означала бы смерть любви". Более того: "смерть любви" принесла бы с собой и уменьшение удовольствия. Ведь мы, психиатры, можем постоянно наблюдать, что там, где сексуальность является не выражением любви, а скорее просто средством получения удовольствия, этого получения удовольствия не происходит; так как - и это нужно особо подчеркнуть - чем больше значит для человека удовольствие, тем чаще оно "проходит мимо" него. Чем больше гонятся за удовольствием, тем надежнее его прогоняют. В основе импотенции и фригидности в большинстве случаев лежит именно этот механизм. И, наоборот: американский журнал "Psychology today" провел однажды опрос, и из 20 000 полученных ответов выяснилось, что фактором, который сильнее всего способствует потенции и оргазму подавляющее число респондентов считает именно любовь. Следовательно, как раз в интересах оптимизации сексуального наслаждения сексуальность не должна быть изолирована и дезинтегрирована, не должна быть оторвана от любви и, таким образом, дегуманизирована.
Психосексуальное созревание
Говоря о сексуальности, мы не должны забывать, что она не может быть человеческой с самого начала, а должна быть очеловечена. Чтобы пояснить это, давайте исходить из двух понятий, которыми мы обязаны Зигмунду Фрейду: из различения между "целью влечения" и "объектом влечения". Когда в пубертатном периоде происходит развитие и созревание сексуальности в узком смысле слова, разрядка накопленного сексуального напряжения - в смысле "цели влечения" осуществляется чаще всего в форме полового акта: его заменяет мастурбация. Лишь на более поздней ступени сексуального развития и созревания добавляется "объект влечения": появляется партнер, который подходит для сексуального акта (им может быть и проститутка).
Таким образом, становится ясно, что на этой ступени сексуальность еще не поднята на человеческую ступень, еще не очеловечена полностью; так как на человеческой ступени партнер не становится объектом, а остается субъектом, и, прежде всего, на человеческой ступени он не может больше быть употреблен как простое средство для достижения цели как с целью удовлетворения влечения, так и с целью получения удовольствия. Это, разумеется, не исключает того, что удовольствие достигается тем скорее, чем меньше человек о нем заботится.
Что произойдет, если человек в своем сексуальном развитии и созревании остановится на первой или на второй ступени или, если дело дойдет до "регрессии", опустится на одну или две ступени? Пока он находится на первой ступени и думает, что может обходиться без "сексуального акта", он помогает себе мастурбацией и нуждается и порнографии. Если же он не поднялся выше второй ступени, тогда эта "фиксация" выражается в беспорядочных половых отношениях и во всяком случае для удовлетворения своего влечения ему достаточно проституции.
Следовательно, ясно, что как потребность в порнографии, так и потребность в мастурбации могут диагностироваться как симптомы психосексуальной задержки. Индустрия сексуальных удовольствий, заботясь об их восхвалении, продает их под маркой "прогресса". Индустрия просвещения способствует этому: объявляя поход против ханжества, она лицемерит, крича о "свободе от цензуры" и имея в виду свободу для торговли и выколачивания денег. К сожалению, из всего этого вытекает навязывание сексуального потребления, которое влечет за собой резкое увеличение случаев нарушения потенции; ведь эти нарушения наступают обычно тогда, когда у пациента возникает чувство, что сексуальный акт - это достижение, которого ожидают и даже требуют от него, особенно тогда, когда это требование исходит от партнерши. Правда, нужно сказать, что это относится не только к человеку, но и к животным. Так, Конраду Лоренцу удалось побудить самку бойцовой рыбки во время спаривания не уплывать кокетливо от самца, а энергично плыть ему навстречу - в ответ на это у самца на рефлекторном уровне закрылся аппарат спаривания.
Ученые Гинзберг, Фрош и Шапиро из Нью-Йоркского университета сообщают в "Archives of General Psychiatry", что среди нынешних молодых людей импотенция увеличивается больше, чем когда-либо. Они связывают это именно с тем, что женщины в силу полученной ими сексуальной свободы требуют от мужчин сексуального успеха, как это было установлено при опросе пациентов: "Эти эмансипированные женщины требовали от нас сексуальных достижений".
Как было сказано выше, человеческая сексуальность обесчеловечивается, если ее используют лишь как простое средство для получения удовольствия. Иногда она используется также лишь как средство для продолжения рода вместо того чтобы оставаться тем, что она есть: выражением любви. И именно религия, которая определяет Бога непосредственно как любовь, должна была бы остерегаться того, чтобы заявлять, что супружество и любовь только тогда имеют смысл, когда они служат продолжению рода. Конечно, это было провозглашено в те времена, когда не только женитьба по любви была исключением, но и необычайно высокая смертность грудных детей была правилом. А сегодня в нашем распоряжении - противозачаточная таблетка. Но она может способствовать тому, чтобы так очеловечить сексуальность, что она будет эмансипирована: лишь время от времени поставленная на службу продолжения рода, но освобожденная от принуждения служить этой цели, она будет свободна для того, чтобы служить вершиной любви.
Что же такое сама любовь? Действительно ли она - не что иное, как сексуальность "со сдерживаемыми целями", как полагал Зигмунд Фрейд? Правда ли, что она действительно может быть сведена лишь к сублимации энергий сексуальных влечений? В это верит лишь редукционизм, который любой ценой пытается превратить феномен в простой эпифеномен, выводя его из других феноменов. Но это происходит не на основании, например, эмпирических результатов, а, скорее, на основании определенного образа человека, который не декларируется, а молча подразумевается, и прямо-таки контрабандным способом внедряется в кажущиеся научными попытки объяснения.
Но если мы не хотим втискивать такой феномен, как любовь, в прокрустово ложе каких-либо интерпретаций и доктрин, а попытаемся в полной мере его понять, тогда будет недостаточно лишь психоаналитического толкования понадобится феноменологический анализ. Но в его рамках любовь предстанет как антропологический феномен первого ранга, и он поможет понять, что любовь является одним из двух аспектов того, что я называю самотрансценденцией человеческой экзистенции.
Часть III. Психотерапия для повседневной жизни
Проблема души и тела с клинической точки зрения
Говоря о своих душевных переживаниях, почти каждый из нас использовал для этого такие выражения: "У меня на сердце какая-то тяжесть", или "Это сидит у меня в печенках", или "Ох, как это на меня давит". Но при этом мало кто задумывается над тем, сколько мудрости заключено в подобных словах. Суть дела не в том, что каждому языку свойственны собственные фигуральные идиомы, а в том, что в языке отражается то, что существует в действительности.
Остановимся более подробно на последнем выражении. Один талантливый итальянский психотерапевт провел любопытный эксперимент. Он погрузил нескольких испытуемых в состояние гипноза и внушил им, что они - бедные мелкие служащие и что их начальник - жестокий бездушный человек, который постоянно придирается к ним, ругая их за малейший проступок, и поэтому они постоянно находятся под давлением, которое оказывает на них шеф. При этом они должны были терпеть подобное поведение начальника, не протестуя и даже не возмущаясь. И каков же был результат? Психотерапевт попросил сделать рентгеновские снимки всех своих подопечных - одного за другим, - при этом обращая самое пристальное внимание на область желудка, и увидел, что у всех его испытуемых есть изменения в так называемом поглотителе воздуха, то есть на каждом рентгеновском снимке было четко видно, что благодаря аномальному поступлению воздуха их желудок расширился - бессознательно и непроизвольно. Но точно такой же бессознательный и непроизвольный процесс можно наблюдать у тех пациентов, которые страдают так называемой аэрофагией (чрезмерным заглатыванием воздуха) и у которых подобным же образом расширяется желудок вследствие подъема диафрагмы и давления снизу на сердце, причем этот процесс может проистекать в самых различных формах; правда, не приводя к каким-либо серьезным последствиям. Если внимательно присмотреться к истории болезни таких людей, то во многих случаях окажется, что на них все время что-то давило - и что это был не только воздух: причиной этого являлись те или иные душевные переживания, какие-либо неприятности, произошедшие с ними; но об этом подобные пациенты, похоже, никогда не задумывались.
Этот факт убедительно доказывает, что сегодня, когда медицине известно уже очень многое о взаимосвязи души и тела, почти не делается попыток ставить диагноз и лечить больных людей, обращая внимание не только на симптомы болезней, но в первую очередь на самого человека, другими словами - на человека как переживающее и страдающее существо.
Правда, многим хорошо известно, что существует так называемая психосоматическая медицина, которая как раз и занимается внутренними соотношениями между духовным и физическим состояниями человека. Однако для того, чтобы каждый ее выстрел попадал точно в цель, нужно положить в основу изучения любого нарушения здоровья человека и физическое состояние его тела, и соответствующие переживания его души. Основной принцип психосоматической медицины можно сформулировать следующим образом: заболевания тела напрямую связаны с негативными душевными переживаниями. Но это нельзя считать непреложной истиной. И когда мне доказывают, что, например, приступы стенокардии - иногда сознательно, иногда бессознательно - вызываются душевным волнением, связанным с чувством сильного страха, я выдвигаю следующее возражение: хорошо известно, что подобный сердечный приступ может быть вызван не только испытываемым чувством страха, но и радостным возбуждением. Можно вспомнить случаи, когда матери, встречая своих сыновей, вернувшихся домой из длительного плена, падали как подкошенные от сильного сердечного приступа. Никто не будет спорить с тем, что тело человека является зеркалом его души. Но когда в этом зеркале отражаются темные пятна, сама душа, показывающая физическое состояние тела, несмотря на это может быть абсолютно нормальной. Тем самым я хочу подчеркнуть, что все происходящее с телом человека ни в коей мере не связано напрямую с его душевными переживаниями и что все телесные заболевания отнюдь не являются признаком отсутствия гармонии в душе заболевшего человека. Итак, мы установили: все происходящее в душе человека может оказывать сильное влияние на его физическое состояние, - но если задаться вопросом, а верно ли обратное утверждение, то есть влияет ли физическое, телесное, материальное на духовное состояние человека, то я ответил бы на этот вопрос утвердительно и подкрепил бы свое утверждение многочисленными известными мне фактами. Пока же я ограничусь примерами из своей собственной практики и поясню свою мысль следующими клиническими наблюдениями: существуют люди, которые страдают от нарушения функции щитовидной железы; с этим телесным недугом связано определенное психическое состояние, а именно склонность указанных пациентов - и я могу это показать на многих примерах - к эмоциям, вызываемым страхом, и, в особенности, боязнью пространства (к так называемой агорафобии). Используя соответствующие медикаменты, то есть терапевтические средства, направленные на уменьшение активности щитовидной железы, удается справиться как с данным гормональным нарушением, так и со связанной с ним боязливостью. Однако, поскольку речь идет о проблеме взаимосвязи души и тела, читателя в первую очередь интересует следующее: насколько соответствуют истине мои заключительные рассуждения, которые я здесь кратко изложил, и смогу ли я отважиться на утверждение, что любой страх является, по сути дела, страхом совести. А поскольку из вышесказанного следует, что чрезмерная выработка гормона щитовидной железой приводит к появлению у пациентов чувства страха, придется сделать следующий шаг и заявить, что совесть есть не что иное, как гормон щитовидной железы.
Очень многие - в не меньшей степени, чем я сам, - посчитали бы подобный вывод ложным и смехотворным. Но вот один профессор медицинского факультета из Калифорнии сумел отважиться на подобное заключение. Он исходил из противоположного факта: не повышенной, а пониженной функции щитовидной железы - и установил следующее. Когда он лечил одного кретина (то есть индивидуума, страдавшего снижением функции щитовидной железы и вследствие этого сильно отставшего в своем духовном развитии), давая ему гормон щитовидки, то вскоре с удивлением отметил повышение коэффициента интеллекта данного больного, что впоследствии было подтверждено соответствующими тестами. Одним словом, новые силы духа создали новую личность. Следовательно - совершенно серьезно утверждал мой калифорнийский коллега, дух есть не что иное, как гормон щитовидной железы.
Или возьмем другой пример. Есть люди, страдающие довольно своеобразным заболеванием: все кажется им бесконечно чуждым, и даже сами себе они кажутся чужими. Мы, психиатры, в таких случаях говорим о ярко выраженном отчуждении, или о синдроме деперсонализации. Он проявляется при самых разных душевных заболеваниях, однако сам по себе является достаточно безобидным. Я мог бы показать, что во многих случаях это нарушение психического здоровья человека вызывается явным недостатком выработки гормона надпочечными железами. Нормальное чувство персонализации, то есть нормальное осознание собственного Я, при нормализации выработки указанного гормона появляется вновь. Но из всего сказанного я бы не стал делать вывод о том, что личность человека, его Я, является не чем иным, как гормоном надпочечных желез.
При более детальном рассмотрении проблемы можно легко установить, каких ошибочных умозаключений нам следует остерегаться, когда речь идет обо всех взаимоотношениях духа и тела: мы должны научиться точно отличать причину от следствия. И хотя нормальное функционирование щитовидной железы и надпочечников является необходимым условием нормальной человеческой телесной и духовной жизни, однако ни в коем случае не следует считать, что все духовное в человеке создается теми химическими процессами, благодаря которым осуществляется выработка гормонов организмом.
Я только что упомянул термин "организм". Под этим термином следует понимать всю совокупность органов человека, все его, так сказать, приборы и инструменты. В включить и духовное это понятие нужно в человеке - о чем я только что говорил, подчеркивая, что духовное не может быть создано с помощью химических процессов и не может быть объяснено ими. Употребляя известное сравнение, можно сказать, что все духовное ведет себя по отношению к физическим органам так же, как виртуоз - к своему инструменту. Для развития человеческой души правильно функционирующее тело является точно таким же основным условием, как и наличие у виртуоза прекрасного инструмента. Виртуоз крайне нуждается именно в таком инструменте, поскольку полностью зависит от него; даже самый блестящий исполнитель, первоклассный мастер своего дела, ничего не сможет извлечь из плохого инструмента и даже, например, из хорошего, но плохо настроенного рояля. Что же нужно делать, если рояль расстроен? Ответ прост - нужно вызвать настройщика, который вернет инструменту его великолепное звучание. Очевидно, что может сбиться настрой не только у музыкального инструмента, но и у человека. Он в этом случае находится в расстроенных чувствах, впадает в состояние депрессии. И что тогда? Как вернуть человека к хорошему настрою? В некоторых случаях психиатры успешно лечат подобных пациентов с помощью электрошока, возвращая в его душу такое важное качество, как любовь к жизни, умение радоваться ей. Однако делать вывод о том, что новая радость жизни идентична электричеству, столь же неразумно, сколь и утверждать - как в предыдущем случае, - что новые душевные силы идентичны гормону щитовидной железы.
К подобного рода опрометчивым выводам многих склоняет не только так называемая психохимия, использующая различные химические препараты, которые можно считать лишь необходимым (но отнюдь не достаточным) условием нормальной психики человека; но и то, что определяется термином "психохирургия", соблазняющее многих тем, что Л. Клагес называл "суеверной трактовкой человеческого мозга". Безусловно, с помощью хирургических операций на головном мозге можно создать условия, при которых возможна только нормальная психическая жизнь; эти условия можно изменять в сторону улучшения, то есть в любом случае нормализовать работу мозга именно там, где произошли болезненные процессы. Но и скальпель нейрохирурга никогда не коснется души человека! Подобное предложение может сделать лишь воинствующий материалист. Человеческий мозг не является обителью духа, человеческой души, и Клагес совершенно справедливо указывает на то, что задача исследования головного мозга состоит не в том, чтобы отыскать "место, где обитает человеческая душа", а в поисках церебральных условий протекания различных психологических процессов. Он приводит в качестве примера следующее сравнение: кто-то в освещенном электрическими лампами помещении вывернул предохранительную пробку; никому же не придет в голову, справедливо замечает Клагес, считать место, в которое ввернута пробка, "обителью" света.
Однако из того факта, что человеческий мозг нельзя считать местом обитания души, ни в коем случае не следует делать скоропалительный вывод: следовательно, души вообще не существует. Подобный метод аргументации наводит меня на давнее воспоминание: в процессе открытой дискуссии один молодой рабочий спросил меня, могу ли я показать ему какую-нибудь человеческую душу, ну например, с помощью электронного микроскопа. (Должен упомянуть, что он вообще не верил в существование души.) Я задал этому рабочему встречный вопрос: "Почему же он так заинтересован в доказательстве существования души при помощи микроскопа? и получил ответ: "Из-за стремления найти истину". Тогда мне пришлось задать ему еще один вопрос: "А Ваше стремление к истине - что это: что-то телесное или что-то духовное?" И он вынужден был согласиться: да, это что-то духовное. Кратко резюмируя этот обмен мнениями, скажу: то, что искал и никак не мог найти этот юноша, давным-давно известно как решающее условие любого поиска.
Человек - только ли продукт наследственности и социальной среды?
Не стоит слишком уж драматизировать ситуацию, наблюдая, какие бесплодные попытки делаются в настоящее время для того, чтобы помочь человеку справиться с материальными трудностями и, в особенности, с тяжелыми психологическими нагрузками. Каким же образом пытаются это сделать? За исходный фактор этих усилий берут установку, согласно которой человек, в конечном счете, - это продукт двух сил, двух составляющих: с одной стороны, наследственности, с другой - окружающей среды. В прежние времена об этих двух составляющих человека сказали бы короче и проще: кровь и земля. И я очень хорошо вижу, что все делающиеся в последнее время попытки подойти к проблеме личности с изложенной выше точки зрения обречены на провал именно потому, что подлинная сущность человека - личность как таковая - не может быть объяснена с помощью подобного подхода. Следуя этим путем, я думаю, не удастся ни понять сущность человеческой природы, ни, тем более, ее изменить. Потому что мы не забыли, что человеческое в человеке на протяжении длительного времени было совершенно исключено из поля зрения столь же долго, сколько мы говорим о человеке как о едином продукте: является ли он в своей поведенческой сущности результирующей параллелограмма сил, составляющими которого нужно считать его наследственные корни (наследие) и окружающую среду...
Само собой разумеется, что каждый человек зависит как от своего собственного "устройства", так и от обстановки, которая его окружает, и он может свободно перемещаться только в пределах того жизненного пространства, которое предоставляют ему оба этих фактора. Внутри этого "игрового" пространства свобода его передвижений не ограничена ничем, и эту свободу ни в коем случае нельзя упускать из виду, говоря о сущности человеческой природы. Забывать о том, что сам человек совершенно свободен в своем поведении, - значит совершить серьезную ошибку. Поскольку физическую конституцию и умственные способности человека мы не в силах изменить, остается обратить свои взоры на окружающий мир. Однако и его мы можем изменить лишь в незначительной степени, причем на это потребуется много времени. Следовательно, мы непременно придем к фатализму, если будем считать наследственные гены и окружающую среду движущими силами человека, упустив при этом из виду решающее обстоятельство: человек - хозяин своей судьбы. Каждый хозяин - а в нашем случае мы ведем речь о человеческой личности - является по самой своей сути духовным существом и поэтому свободным и отвечающим за свои поступки.
Мы оставим пока в стороне его свободу; лишь изредка возвращаясь к этой теме, мы поговорим прежде всего о ложном могуществе наследия и окружающей среды - мы возвысим свой голос в защиту силы человеческого духа!
Каждый человек имеет эту силу. Даже самые точные, скрупулезные научные исследования лишь подтверждают свободу человеческой личности, рассматривая эту проблему с разных точек зрения. Известный ученый, занимающийся теорией наследственности, Фридрих Штумпфл, считал, что, несмотря на огромные средства, вложенные в так называемую глубинную психологию, психиатрию, в изучение наследственности и окружающей среды, конечные результаты этих исследований были просто-таки ничтожными. Ибо, продолжает Штумпфл, с помощью этих исследований человека, связанных с его мотивационными побуждениями, строением тела, функциями организма, генами наследственности, мы усиленно хотим доказать, что человек - это продукт наследственности и окружающей среды. Что же можно, в конце концов, противопоставить всем этим многолетним усилиям? Такой вопрос задал в конце беседы Штумпфл, и сам дал на него удивительный ответ: образ свободного человека.
Обратимся теперь к тем близнецам, о которых поведал миру знаменитый исследователь профессор Ланге: двое так называемых однояйцевых близнецов имели совершенно одинаковые наследственные корни. Один из упомянутых близнецов, побуждаемый, видимо, действием генов, стал неслыханно дерзким, умным и опасным преступником. А что же стало с его братом - имевшим, заметьте, те же самые наследственные гены; что же его брат сделал из себя самого? Оказалось, что он был таким же необычайно умным и хитрым, как и его брат, но только не как криминальная личность, а как криминалист. Я думаю, никто не станет спорить, что подобное расхождение в жизни: криминальная личность или криминалист - является решающим, оба близнеца выбрали в жизни совершенно разные пути, и этот выбор оказался полярно противоположным, несмотря на одинаковый "старт". Поэтому мы делаем следующее утверждение: существует третий фактор; помимо физической конституции и обстановки, то есть помимо наследственности и окружающей среды, - существует решение человека, и оно освобождает его от указанной выше зависимости.
Откровенно говоря, утверждение, что человеческая сексуальность - это нечто большее, чем просто сексуальность, не совсем верно; так как даже сексуальность животных может выходить за рамки простой сексуальности. Так, Иренойс Эйбл-Эйбесфельд в своей книге "Любовь и ненависть" указал на то, что "у позвоночных животных формы сексуального поведения различным образом были поставлены на службу групповой связи", что, например, копуляция у гамадрилов служит единственно этой социальной цели. Без сомнения, половое соединение у человека имеет как задачу связать партнеров, так и задачу продолжения рода. Тот факт, что сексуальность находится на службе связи партнеров, имеет в качестве предпосылки партнерское взаимоотношение, т. е. любовь как индивидуализированную связь. "Любовь - это индивидуализированное отношение партнеров, и частая смена партнеров противоречит ей". И поэтому, как нам кажется, излишне объяснять, как это делает Эйбл-Эйбесфельд, что человек "в этом смысле от рождения предрасположен к длительным партнерствам супружеского рода". И, наконец, он предостерегает от "опасности потери индивидуализации сексуальных отношений", которая "означала бы смерть любви". Более того: "смерть любви" принесла бы с собой и уменьшение удовольствия. Ведь мы, психиатры, можем постоянно наблюдать, что там, где сексуальность является не выражением любви, а скорее просто средством получения удовольствия, этого получения удовольствия не происходит; так как - и это нужно особо подчеркнуть - чем больше значит для человека удовольствие, тем чаще оно "проходит мимо" него. Чем больше гонятся за удовольствием, тем надежнее его прогоняют. В основе импотенции и фригидности в большинстве случаев лежит именно этот механизм. И, наоборот: американский журнал "Psychology today" провел однажды опрос, и из 20 000 полученных ответов выяснилось, что фактором, который сильнее всего способствует потенции и оргазму подавляющее число респондентов считает именно любовь. Следовательно, как раз в интересах оптимизации сексуального наслаждения сексуальность не должна быть изолирована и дезинтегрирована, не должна быть оторвана от любви и, таким образом, дегуманизирована.
Психосексуальное созревание
Говоря о сексуальности, мы не должны забывать, что она не может быть человеческой с самого начала, а должна быть очеловечена. Чтобы пояснить это, давайте исходить из двух понятий, которыми мы обязаны Зигмунду Фрейду: из различения между "целью влечения" и "объектом влечения". Когда в пубертатном периоде происходит развитие и созревание сексуальности в узком смысле слова, разрядка накопленного сексуального напряжения - в смысле "цели влечения" осуществляется чаще всего в форме полового акта: его заменяет мастурбация. Лишь на более поздней ступени сексуального развития и созревания добавляется "объект влечения": появляется партнер, который подходит для сексуального акта (им может быть и проститутка).
Таким образом, становится ясно, что на этой ступени сексуальность еще не поднята на человеческую ступень, еще не очеловечена полностью; так как на человеческой ступени партнер не становится объектом, а остается субъектом, и, прежде всего, на человеческой ступени он не может больше быть употреблен как простое средство для достижения цели как с целью удовлетворения влечения, так и с целью получения удовольствия. Это, разумеется, не исключает того, что удовольствие достигается тем скорее, чем меньше человек о нем заботится.
Что произойдет, если человек в своем сексуальном развитии и созревании остановится на первой или на второй ступени или, если дело дойдет до "регрессии", опустится на одну или две ступени? Пока он находится на первой ступени и думает, что может обходиться без "сексуального акта", он помогает себе мастурбацией и нуждается и порнографии. Если же он не поднялся выше второй ступени, тогда эта "фиксация" выражается в беспорядочных половых отношениях и во всяком случае для удовлетворения своего влечения ему достаточно проституции.
Следовательно, ясно, что как потребность в порнографии, так и потребность в мастурбации могут диагностироваться как симптомы психосексуальной задержки. Индустрия сексуальных удовольствий, заботясь об их восхвалении, продает их под маркой "прогресса". Индустрия просвещения способствует этому: объявляя поход против ханжества, она лицемерит, крича о "свободе от цензуры" и имея в виду свободу для торговли и выколачивания денег. К сожалению, из всего этого вытекает навязывание сексуального потребления, которое влечет за собой резкое увеличение случаев нарушения потенции; ведь эти нарушения наступают обычно тогда, когда у пациента возникает чувство, что сексуальный акт - это достижение, которого ожидают и даже требуют от него, особенно тогда, когда это требование исходит от партнерши. Правда, нужно сказать, что это относится не только к человеку, но и к животным. Так, Конраду Лоренцу удалось побудить самку бойцовой рыбки во время спаривания не уплывать кокетливо от самца, а энергично плыть ему навстречу - в ответ на это у самца на рефлекторном уровне закрылся аппарат спаривания.
Ученые Гинзберг, Фрош и Шапиро из Нью-Йоркского университета сообщают в "Archives of General Psychiatry", что среди нынешних молодых людей импотенция увеличивается больше, чем когда-либо. Они связывают это именно с тем, что женщины в силу полученной ими сексуальной свободы требуют от мужчин сексуального успеха, как это было установлено при опросе пациентов: "Эти эмансипированные женщины требовали от нас сексуальных достижений".
Как было сказано выше, человеческая сексуальность обесчеловечивается, если ее используют лишь как простое средство для получения удовольствия. Иногда она используется также лишь как средство для продолжения рода вместо того чтобы оставаться тем, что она есть: выражением любви. И именно религия, которая определяет Бога непосредственно как любовь, должна была бы остерегаться того, чтобы заявлять, что супружество и любовь только тогда имеют смысл, когда они служат продолжению рода. Конечно, это было провозглашено в те времена, когда не только женитьба по любви была исключением, но и необычайно высокая смертность грудных детей была правилом. А сегодня в нашем распоряжении - противозачаточная таблетка. Но она может способствовать тому, чтобы так очеловечить сексуальность, что она будет эмансипирована: лишь время от времени поставленная на службу продолжения рода, но освобожденная от принуждения служить этой цели, она будет свободна для того, чтобы служить вершиной любви.
Что же такое сама любовь? Действительно ли она - не что иное, как сексуальность "со сдерживаемыми целями", как полагал Зигмунд Фрейд? Правда ли, что она действительно может быть сведена лишь к сублимации энергий сексуальных влечений? В это верит лишь редукционизм, который любой ценой пытается превратить феномен в простой эпифеномен, выводя его из других феноменов. Но это происходит не на основании, например, эмпирических результатов, а, скорее, на основании определенного образа человека, который не декларируется, а молча подразумевается, и прямо-таки контрабандным способом внедряется в кажущиеся научными попытки объяснения.
Но если мы не хотим втискивать такой феномен, как любовь, в прокрустово ложе каких-либо интерпретаций и доктрин, а попытаемся в полной мере его понять, тогда будет недостаточно лишь психоаналитического толкования понадобится феноменологический анализ. Но в его рамках любовь предстанет как антропологический феномен первого ранга, и он поможет понять, что любовь является одним из двух аспектов того, что я называю самотрансценденцией человеческой экзистенции.
Часть III. Психотерапия для повседневной жизни
Проблема души и тела с клинической точки зрения
Говоря о своих душевных переживаниях, почти каждый из нас использовал для этого такие выражения: "У меня на сердце какая-то тяжесть", или "Это сидит у меня в печенках", или "Ох, как это на меня давит". Но при этом мало кто задумывается над тем, сколько мудрости заключено в подобных словах. Суть дела не в том, что каждому языку свойственны собственные фигуральные идиомы, а в том, что в языке отражается то, что существует в действительности.
Остановимся более подробно на последнем выражении. Один талантливый итальянский психотерапевт провел любопытный эксперимент. Он погрузил нескольких испытуемых в состояние гипноза и внушил им, что они - бедные мелкие служащие и что их начальник - жестокий бездушный человек, который постоянно придирается к ним, ругая их за малейший проступок, и поэтому они постоянно находятся под давлением, которое оказывает на них шеф. При этом они должны были терпеть подобное поведение начальника, не протестуя и даже не возмущаясь. И каков же был результат? Психотерапевт попросил сделать рентгеновские снимки всех своих подопечных - одного за другим, - при этом обращая самое пристальное внимание на область желудка, и увидел, что у всех его испытуемых есть изменения в так называемом поглотителе воздуха, то есть на каждом рентгеновском снимке было четко видно, что благодаря аномальному поступлению воздуха их желудок расширился - бессознательно и непроизвольно. Но точно такой же бессознательный и непроизвольный процесс можно наблюдать у тех пациентов, которые страдают так называемой аэрофагией (чрезмерным заглатыванием воздуха) и у которых подобным же образом расширяется желудок вследствие подъема диафрагмы и давления снизу на сердце, причем этот процесс может проистекать в самых различных формах; правда, не приводя к каким-либо серьезным последствиям. Если внимательно присмотреться к истории болезни таких людей, то во многих случаях окажется, что на них все время что-то давило - и что это был не только воздух: причиной этого являлись те или иные душевные переживания, какие-либо неприятности, произошедшие с ними; но об этом подобные пациенты, похоже, никогда не задумывались.
Этот факт убедительно доказывает, что сегодня, когда медицине известно уже очень многое о взаимосвязи души и тела, почти не делается попыток ставить диагноз и лечить больных людей, обращая внимание не только на симптомы болезней, но в первую очередь на самого человека, другими словами - на человека как переживающее и страдающее существо.
Правда, многим хорошо известно, что существует так называемая психосоматическая медицина, которая как раз и занимается внутренними соотношениями между духовным и физическим состояниями человека. Однако для того, чтобы каждый ее выстрел попадал точно в цель, нужно положить в основу изучения любого нарушения здоровья человека и физическое состояние его тела, и соответствующие переживания его души. Основной принцип психосоматической медицины можно сформулировать следующим образом: заболевания тела напрямую связаны с негативными душевными переживаниями. Но это нельзя считать непреложной истиной. И когда мне доказывают, что, например, приступы стенокардии - иногда сознательно, иногда бессознательно - вызываются душевным волнением, связанным с чувством сильного страха, я выдвигаю следующее возражение: хорошо известно, что подобный сердечный приступ может быть вызван не только испытываемым чувством страха, но и радостным возбуждением. Можно вспомнить случаи, когда матери, встречая своих сыновей, вернувшихся домой из длительного плена, падали как подкошенные от сильного сердечного приступа. Никто не будет спорить с тем, что тело человека является зеркалом его души. Но когда в этом зеркале отражаются темные пятна, сама душа, показывающая физическое состояние тела, несмотря на это может быть абсолютно нормальной. Тем самым я хочу подчеркнуть, что все происходящее с телом человека ни в коей мере не связано напрямую с его душевными переживаниями и что все телесные заболевания отнюдь не являются признаком отсутствия гармонии в душе заболевшего человека. Итак, мы установили: все происходящее в душе человека может оказывать сильное влияние на его физическое состояние, - но если задаться вопросом, а верно ли обратное утверждение, то есть влияет ли физическое, телесное, материальное на духовное состояние человека, то я ответил бы на этот вопрос утвердительно и подкрепил бы свое утверждение многочисленными известными мне фактами. Пока же я ограничусь примерами из своей собственной практики и поясню свою мысль следующими клиническими наблюдениями: существуют люди, которые страдают от нарушения функции щитовидной железы; с этим телесным недугом связано определенное психическое состояние, а именно склонность указанных пациентов - и я могу это показать на многих примерах - к эмоциям, вызываемым страхом, и, в особенности, боязнью пространства (к так называемой агорафобии). Используя соответствующие медикаменты, то есть терапевтические средства, направленные на уменьшение активности щитовидной железы, удается справиться как с данным гормональным нарушением, так и со связанной с ним боязливостью. Однако, поскольку речь идет о проблеме взаимосвязи души и тела, читателя в первую очередь интересует следующее: насколько соответствуют истине мои заключительные рассуждения, которые я здесь кратко изложил, и смогу ли я отважиться на утверждение, что любой страх является, по сути дела, страхом совести. А поскольку из вышесказанного следует, что чрезмерная выработка гормона щитовидной железой приводит к появлению у пациентов чувства страха, придется сделать следующий шаг и заявить, что совесть есть не что иное, как гормон щитовидной железы.
Очень многие - в не меньшей степени, чем я сам, - посчитали бы подобный вывод ложным и смехотворным. Но вот один профессор медицинского факультета из Калифорнии сумел отважиться на подобное заключение. Он исходил из противоположного факта: не повышенной, а пониженной функции щитовидной железы - и установил следующее. Когда он лечил одного кретина (то есть индивидуума, страдавшего снижением функции щитовидной железы и вследствие этого сильно отставшего в своем духовном развитии), давая ему гормон щитовидки, то вскоре с удивлением отметил повышение коэффициента интеллекта данного больного, что впоследствии было подтверждено соответствующими тестами. Одним словом, новые силы духа создали новую личность. Следовательно - совершенно серьезно утверждал мой калифорнийский коллега, дух есть не что иное, как гормон щитовидной железы.
Или возьмем другой пример. Есть люди, страдающие довольно своеобразным заболеванием: все кажется им бесконечно чуждым, и даже сами себе они кажутся чужими. Мы, психиатры, в таких случаях говорим о ярко выраженном отчуждении, или о синдроме деперсонализации. Он проявляется при самых разных душевных заболеваниях, однако сам по себе является достаточно безобидным. Я мог бы показать, что во многих случаях это нарушение психического здоровья человека вызывается явным недостатком выработки гормона надпочечными железами. Нормальное чувство персонализации, то есть нормальное осознание собственного Я, при нормализации выработки указанного гормона появляется вновь. Но из всего сказанного я бы не стал делать вывод о том, что личность человека, его Я, является не чем иным, как гормоном надпочечных желез.
При более детальном рассмотрении проблемы можно легко установить, каких ошибочных умозаключений нам следует остерегаться, когда речь идет обо всех взаимоотношениях духа и тела: мы должны научиться точно отличать причину от следствия. И хотя нормальное функционирование щитовидной железы и надпочечников является необходимым условием нормальной человеческой телесной и духовной жизни, однако ни в коем случае не следует считать, что все духовное в человеке создается теми химическими процессами, благодаря которым осуществляется выработка гормонов организмом.
Я только что упомянул термин "организм". Под этим термином следует понимать всю совокупность органов человека, все его, так сказать, приборы и инструменты. В включить и духовное это понятие нужно в человеке - о чем я только что говорил, подчеркивая, что духовное не может быть создано с помощью химических процессов и не может быть объяснено ими. Употребляя известное сравнение, можно сказать, что все духовное ведет себя по отношению к физическим органам так же, как виртуоз - к своему инструменту. Для развития человеческой души правильно функционирующее тело является точно таким же основным условием, как и наличие у виртуоза прекрасного инструмента. Виртуоз крайне нуждается именно в таком инструменте, поскольку полностью зависит от него; даже самый блестящий исполнитель, первоклассный мастер своего дела, ничего не сможет извлечь из плохого инструмента и даже, например, из хорошего, но плохо настроенного рояля. Что же нужно делать, если рояль расстроен? Ответ прост - нужно вызвать настройщика, который вернет инструменту его великолепное звучание. Очевидно, что может сбиться настрой не только у музыкального инструмента, но и у человека. Он в этом случае находится в расстроенных чувствах, впадает в состояние депрессии. И что тогда? Как вернуть человека к хорошему настрою? В некоторых случаях психиатры успешно лечат подобных пациентов с помощью электрошока, возвращая в его душу такое важное качество, как любовь к жизни, умение радоваться ей. Однако делать вывод о том, что новая радость жизни идентична электричеству, столь же неразумно, сколь и утверждать - как в предыдущем случае, - что новые душевные силы идентичны гормону щитовидной железы.
К подобного рода опрометчивым выводам многих склоняет не только так называемая психохимия, использующая различные химические препараты, которые можно считать лишь необходимым (но отнюдь не достаточным) условием нормальной психики человека; но и то, что определяется термином "психохирургия", соблазняющее многих тем, что Л. Клагес называл "суеверной трактовкой человеческого мозга". Безусловно, с помощью хирургических операций на головном мозге можно создать условия, при которых возможна только нормальная психическая жизнь; эти условия можно изменять в сторону улучшения, то есть в любом случае нормализовать работу мозга именно там, где произошли болезненные процессы. Но и скальпель нейрохирурга никогда не коснется души человека! Подобное предложение может сделать лишь воинствующий материалист. Человеческий мозг не является обителью духа, человеческой души, и Клагес совершенно справедливо указывает на то, что задача исследования головного мозга состоит не в том, чтобы отыскать "место, где обитает человеческая душа", а в поисках церебральных условий протекания различных психологических процессов. Он приводит в качестве примера следующее сравнение: кто-то в освещенном электрическими лампами помещении вывернул предохранительную пробку; никому же не придет в голову, справедливо замечает Клагес, считать место, в которое ввернута пробка, "обителью" света.
Однако из того факта, что человеческий мозг нельзя считать местом обитания души, ни в коем случае не следует делать скоропалительный вывод: следовательно, души вообще не существует. Подобный метод аргументации наводит меня на давнее воспоминание: в процессе открытой дискуссии один молодой рабочий спросил меня, могу ли я показать ему какую-нибудь человеческую душу, ну например, с помощью электронного микроскопа. (Должен упомянуть, что он вообще не верил в существование души.) Я задал этому рабочему встречный вопрос: "Почему же он так заинтересован в доказательстве существования души при помощи микроскопа? и получил ответ: "Из-за стремления найти истину". Тогда мне пришлось задать ему еще один вопрос: "А Ваше стремление к истине - что это: что-то телесное или что-то духовное?" И он вынужден был согласиться: да, это что-то духовное. Кратко резюмируя этот обмен мнениями, скажу: то, что искал и никак не мог найти этот юноша, давным-давно известно как решающее условие любого поиска.
Человек - только ли продукт наследственности и социальной среды?
Не стоит слишком уж драматизировать ситуацию, наблюдая, какие бесплодные попытки делаются в настоящее время для того, чтобы помочь человеку справиться с материальными трудностями и, в особенности, с тяжелыми психологическими нагрузками. Каким же образом пытаются это сделать? За исходный фактор этих усилий берут установку, согласно которой человек, в конечном счете, - это продукт двух сил, двух составляющих: с одной стороны, наследственности, с другой - окружающей среды. В прежние времена об этих двух составляющих человека сказали бы короче и проще: кровь и земля. И я очень хорошо вижу, что все делающиеся в последнее время попытки подойти к проблеме личности с изложенной выше точки зрения обречены на провал именно потому, что подлинная сущность человека - личность как таковая - не может быть объяснена с помощью подобного подхода. Следуя этим путем, я думаю, не удастся ни понять сущность человеческой природы, ни, тем более, ее изменить. Потому что мы не забыли, что человеческое в человеке на протяжении длительного времени было совершенно исключено из поля зрения столь же долго, сколько мы говорим о человеке как о едином продукте: является ли он в своей поведенческой сущности результирующей параллелограмма сил, составляющими которого нужно считать его наследственные корни (наследие) и окружающую среду...
Само собой разумеется, что каждый человек зависит как от своего собственного "устройства", так и от обстановки, которая его окружает, и он может свободно перемещаться только в пределах того жизненного пространства, которое предоставляют ему оба этих фактора. Внутри этого "игрового" пространства свобода его передвижений не ограничена ничем, и эту свободу ни в коем случае нельзя упускать из виду, говоря о сущности человеческой природы. Забывать о том, что сам человек совершенно свободен в своем поведении, - значит совершить серьезную ошибку. Поскольку физическую конституцию и умственные способности человека мы не в силах изменить, остается обратить свои взоры на окружающий мир. Однако и его мы можем изменить лишь в незначительной степени, причем на это потребуется много времени. Следовательно, мы непременно придем к фатализму, если будем считать наследственные гены и окружающую среду движущими силами человека, упустив при этом из виду решающее обстоятельство: человек - хозяин своей судьбы. Каждый хозяин - а в нашем случае мы ведем речь о человеческой личности - является по самой своей сути духовным существом и поэтому свободным и отвечающим за свои поступки.
Мы оставим пока в стороне его свободу; лишь изредка возвращаясь к этой теме, мы поговорим прежде всего о ложном могуществе наследия и окружающей среды - мы возвысим свой голос в защиту силы человеческого духа!
Каждый человек имеет эту силу. Даже самые точные, скрупулезные научные исследования лишь подтверждают свободу человеческой личности, рассматривая эту проблему с разных точек зрения. Известный ученый, занимающийся теорией наследственности, Фридрих Штумпфл, считал, что, несмотря на огромные средства, вложенные в так называемую глубинную психологию, психиатрию, в изучение наследственности и окружающей среды, конечные результаты этих исследований были просто-таки ничтожными. Ибо, продолжает Штумпфл, с помощью этих исследований человека, связанных с его мотивационными побуждениями, строением тела, функциями организма, генами наследственности, мы усиленно хотим доказать, что человек - это продукт наследственности и окружающей среды. Что же можно, в конце концов, противопоставить всем этим многолетним усилиям? Такой вопрос задал в конце беседы Штумпфл, и сам дал на него удивительный ответ: образ свободного человека.
Обратимся теперь к тем близнецам, о которых поведал миру знаменитый исследователь профессор Ланге: двое так называемых однояйцевых близнецов имели совершенно одинаковые наследственные корни. Один из упомянутых близнецов, побуждаемый, видимо, действием генов, стал неслыханно дерзким, умным и опасным преступником. А что же стало с его братом - имевшим, заметьте, те же самые наследственные гены; что же его брат сделал из себя самого? Оказалось, что он был таким же необычайно умным и хитрым, как и его брат, но только не как криминальная личность, а как криминалист. Я думаю, никто не станет спорить, что подобное расхождение в жизни: криминальная личность или криминалист - является решающим, оба близнеца выбрали в жизни совершенно разные пути, и этот выбор оказался полярно противоположным, несмотря на одинаковый "старт". Поэтому мы делаем следующее утверждение: существует третий фактор; помимо физической конституции и обстановки, то есть помимо наследственности и окружающей среды, - существует решение человека, и оно освобождает его от указанной выше зависимости.