Фролов Иван. Таинственные мерги

   - "Эти мерги, представляете? Они изучили наш язык. И ваш покорный слуга оказался избранным ими в качестве доверенного лица, с которым они согласились вести переговоры. По всей вероятности эти искусственно созданные существа наделены очень высокой организацией..."
   - Как вы смеете читать чужие письма? - не скрывая брезгливого возмущения, воскликнул Дин.
   - Вы находитесь под следствием, и ваша переписка взята под особый контроль. Вы подписывали клятву о неразглашении того, что увидите на базе.
   - Это касается только военных дел. Наука -это достояние человечества.
   - Не надо громких фраз, господин Кросьби. У науки от рождения лакейская природа. Она обслуживает того, кто больше платит.
   Дин смотрел на паутину в углу, слушал жалобное жужжание запутавшейся в тенетах мухи и думал о том, что кровопивец Гаецкий, как паук из попавшей в тенета мухи, высосет из него все соки. Надо защищаться.
   - Скажите, господин капитан, где вы взяли эти письма? - спросил он.
   - В ящике.
   - В каком ящике? - Гаецкий молчал. Дин продолжал: - Вот именно.
   Не в почтовом ящике, а в ящике письменного стола. Я не собираюсь отсылать их. Это заметки для себя, вроде дневника. Кстати, у вас есть санкция на обыск?
   - Извольте, - Гаецкий положил перед Дином листок.
   - Но вы приходили ко мне в гости в мое отсутствие!
   Гаецкий постарался не заметить этого выпада.
   - Вы считаете, что у вас нет никаких сенсорных способностей? - Он ехидно наблюдал за Дином.
   - Мне о них ничего не известно.
   - Но не исключаете их в себе?
   - Вы ловите на слове!.. Но я отталкивался от высказанной вами гипотезы о заложенных в каждом человеке талантах.
   - Хорошо, так и запишем.
   * * *
   Кросьби был доволен, что вырвался из когтей Гаецкого.
   Начавшиеся поиски Вероники он тоже считал успешными. Уже многое удалось выяснить. Собираясь нэ новую встречу с Бертом Бентоном, он хотел узнать о местонахождении некоего Клея, бывшего прозелита из первой лаборатории. Тот поможет продвинуться еще на несколько шагов в поисках Вероники.
   И вдруг позвонил сам Бентон:
   - Старина, сегодня я не могу прийти на корт.
   - Что-нибудь случилось?
   - Авария!
   - Автомобильная? - забеспокоился Дин.
   - Колесо жизни натолкнулось на мощный современный механизм.
   Боюсь, что обмениваться ударами по мячу нам больше не придется. - В трубке Дина послышались гудки отбоя.
   Это ошеломило Кросьби. Что могло произойти с Бертом?
   Дин включил компьютер, проговорил:
   - Здравствуйте, уважаемые мерги!
   - Здравствуйте, дорогой Дин, - послышался ответ. - Как вы поживаете? Ведь так у вас принято спрашивать при встрече.
   Пишущая машинка старательно фиксировала на бумаге каждое слово переговоров.
   - Совершенно верно, - подтвердил Дин.
   - Вас огорчил допрос у Гаецкого и разговор с Бентоном?
   - Видимо, так и есть.
   - В своих первоначальных выводах мы недооценили мыслительные способности людей.
   - Что вы имеете в виду?
   - Оказывается, одно и то же явление вы можете толковать поразному и давать ему самые различные оценки: от плюса до минуса.
   Кстати, Гаецкий входит сейчас в Центр в сопровождении молодой дамы.
   - Спасибо за информацию. Но меня больше интересует не Гаецкий, а ваша проницательность в отношении людей.
   - Для нас люди - раскрытая книга. Главные мысли вы выражаете не через слова, а через интонации. Слова чаще всего лишь скрывают истину.
   Мерги казались Дину ближе и человечнее, чем люди. Беседы с ними, как глоток родниковой воды! С ними он был искренен, как ни с кем. Он расслаблялся и говорил все, что приходило в голову, и теперь уже мало беспокоился о том, как его высказывания воспримет и истолкует Гаецкий. А главное, с мергами было интереснее. Их глубокие, умные высказывания нередко являлись для Дина откровением. Они сжато и исчерпывающе ответили на вопросы, над которыми Дин неоднократно ломал голову: "Почему общество не терпит людей, чем-то отличающихся от всех? Эти "странные" люди иначе думают и не так поступают, радуются и огорчаются невпопад... Ну и бог с ними! Почему надо всех стричь под одну гребенку?"
   Дин уже подумывал обратиться к мергам за помощью в поисках Вероники, но не хотелось давать в руки Гаецкого лишнюю информацию о себе. Сейчас, выслушав тираду мергов, он решился:
   - Не поможете ли вы мне найти некую Веронику Уинтроп?
   - Молокан просил нас рассчитать одну формулу. Ваши ученые бьются над ней уже около года. Мы поняли, что это расчет смертоносного биологического оружия. По таким проблемам мы сотрудничать не будем, сказали мы Дрейку. Но нам трудно сказать что-либо о Веронике...
   И тут вошла Лили. На этот раз на ней была не привычная военная форма, а кофточка с юбкой, - это до неузнаваемости меняло ее облик.
   Дин смотрел в удивительно знакомые и родные глаза девушки.
   "А если она и есть Вероника? Не случайно же нас так сильно тянет друг к другу... Как выяснить? Из своего прошлого она ничего не помнит".
   - А можно мне побеседовать с вашими мергами? - спросила Лили.
   - Говорите на экран.
   Лили нерешительно мялась и, глядя на свое отражение на экране дисплея, поправляла прическу. Видимо, она не столько обдумывала содержание предстоящего разговора, сколько старалась преодолеть свою робость. Потом сделала глубокий вдох и торжественно произнесла:
   - Уважаемые мерги, вы меня слышите?
   - Здравствуйте, милая Лили, - послышался ответ. - Снимите, пожалуйста, кофточку. Здесь очень жарко.
   Она растерянно посмотрела на Дина. А тот уже начал кое о чем догадываться и тоже присоединился к просьбе мергов.
   Сняв кофточку, Лили смущенно отвернулась к окну. И тут Дин увидел на левой стороне ее спины большой шрам в виде полумесяца. В глазах у него потемнело. Такой же шрам был у Вероники! Она получила его при спасении из горящего дома маленькой девочки. Неужели это - Вероника? Дина захлестнул вихрь противоречивых чувств. Да, это она, сомнений не было. Ему захотелось броситься к ней, изо всех сил прижать к своей груди. Но мешала мысль о том, что теперь это уже не та, прежняя Вероника, которую он так любил, а совсем другая женщина.
   Повернув голову, Лили увидела напряженный взгляд Дина, устремленный на ее спину.
   - Вас испугал мой шрам?
   Дин молчал, не в силах отвести глаз от этого страшного рубца.
   - Или... Может быть, вы знаете, откуда это у меня?
   Ожидая ответа на свой вопрос, она пристально смотрела на него. А Дин стоял неподвижно и молча, как каменное изваяние, и не мог оторвать взгляда от знакомых, родных глаз Вероники. Нб в силах что-либо вымолвить, он смотрел на Лили не мигая, в его глазах заблестели слезы...
   И тут в компьютерную вошел Гаецкий.
   - Вот ты где, - увидев полуобнаженную Лили, проговорил он, потом многозначительно добавил- - Я так и думал.
   Они по-прежнему стояли неподвижно и смотрели друг на друга, не видя и не слыша ничего.
   - Я вынужден прервать вашу идиллию.. Вы слышите, господин Кросьби? повысил он голос. - Я заберу переговоры с мергами.
   Гаецкий собрал и положил в портфель кипу машинописных листов.
   - Идемте, Лили!.. Господин Кросьби, вы зайдете ко мне завтра?
   - Конечно.
   Гаецкий уставился на Лили своим сверлящим взглядом, подчиняясь которому она надела кофточку, через силу повернулась и пошла к двери.
   А Кросьби по-прежнему стоял неподвижно и молча смотрел ей вслед.
   У Гаецкого над Лили была власть. Нелегкое положение Дина стало еще более сложным и запутанным.
   * * *
   Гаецкий открыл перед Лили дверцу машины и, когда девушка вошла в салон, резко захлопнул ее. Потом обернулся и злорадно спросил:
   - Захотела сменить обстановку?
   - Ты зачем пригласил Кросьби? - испугалась Лили. - Не смей вымещать на нем свою злость.
   - Я только выполняю свои обязанности.
   - Ну что ты? - прижимаясь к нему, ласково заговорила она. - Для меня Кросьби - дитя, наивный ребенок, не больше...
   - Для тебя это слишком большой соблазн. Я вижу.
   * * *
   Дин проснулся в поту. В ночной темноте не сразу сообразил, что освободился от кошмара. Увидев флюоресцирующий циферблат будильника, пришел в себя. Было всего три часа. Горячей волной захлестнула радость. Он нашел свою Веронику!
   Едва забрезжило, он решил ехать в следственный отдел. Не из-за приглашения Гаецкого, а ради встречи с Вероникой. Он не переставая думал о ней, о том, что ей пришлось испытать и пережить. О своих будущих отношениях с ней он как-то не задумывался.
   Он подошел к гаражу, Взялся за ручку двери и слегка потянул ее.
   Дверь с грохотом упала, и, взору его открылась страшная картина. На месте автомашины возвышалась груда покореженного и покрытого гарью металла. Сверху белел лист бумаги.
   "Чертово отродье! Тебе будет каюк".
   Сейчас над всеми прочими мыслями Дина господствовало нетерпеливое ожидание предстоящей встречи с Вероникой-Лили. Поэтому скоро к нему вернулось обычное самочувствие.
   * * *
   Войдя в приемную следственного отдела, Дин не увидел Лили за столом.
   Дверь из кабинета открылась, и в проеме показался Гаецкий. Он на секунду в недоумении замешкался, потом деловито произнес:
   - А-а, господин Кросьби... раненько... Ну что же, входите.
   Дину не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
   - А где ваша секретарша? - как можно более равнодушным тоном спросил он.
   - Вы ее больше не увидите. Сейчас вас препроводят в камеру.
   - Какая камера?
   - Для содержания вас во время предварительного следствия.
   Гаецкий не торопясь собрал на столе бумаги, уложил их в папку, закрыл ее. Дин стоял, не зная, как воспринимать неожиданное сообщение.
   - По словам мергов, вы наделены особыми свойствами. Это позволило вам вступить в тесный контакт с опасными элементами,
   - Вы это серьезно? - не поверил Дин.
   - Я все делаю серьезно и основательно.
   Кросьби поместили в одиночную камеру на гарнизонной гауптвахте.
   В клетушке с голыми стенами, размером полтора метра на два, не было ничего, кроме деревянного топчана, табуретки и параши, которая наполняла камеру терпким аммиачным запахом. В двери было крошечное отверстие, закрытое густой решеткой. Сквозь нее Дин видел облезлую стену коридора, по которому изредка проходил караульный, а по утрам выводили на работы сидящих на гауптвахте солдат.
   Что с Вероникой?.. В чем он провинился?.. Что задумал Гаецкий?..
   Догадывается ли Лили, что она - Вероника? Лили... Вероника... Гаецкий...
   Мысли Дина путались. Он чувствовал, что теряет рассудок.
   * * *
   А в это время экран компьютера мигал ослепительно светлыми строчками, привлекая к себе внимание. Потом строчки застыли, и их можно было спокойно прочитать.
   "Господин Гаецкий! Господин полковник Озере!"
   Увидев эти строчки, программист Куэндл бросился к телефону.
   В компьютерную вошли Молокан и Фрол-Риель и прильнули к экрану.
   "Господин Гаецкий! Полковник Озере!
   Вы арестовали Дина Кросьби по нелепому обвинению в преступной связи с мергами и в антигосударственном заговоре. Мы не замышляем ничего предосудительного, а поэтому настоятельно просим снять с Кросьби обвинения, чтобы не вынуждать нас на ответные меры.
   Жестокость порождает еще большую жестокость, гуманность умножает отзывчивость и доброту!"
   - Переключите на устные разговоры, - попросил Флор-Риель. Крэндл нажал на кнопку.
   - Уважаемые мерги, - заговорил Флор-Риель. - Я попробую уладить все через командующего базой. Прошу ничего не предпринимать...
   * * *
   В кабинете генерала Озерса собрались руководящие сотрудники Научного Центра и несколько военных чинов. Асимметричное лицо генерала осунулось, глаза были красные. Один из военных сидел рядом с Озерсом, сидел неестественно прямо и неподвижно, как изваяние.
   - Господа, представляю вам нового руководителя Научного Центра майора Клинкса, - объявил генерал.
   Военный поднялся, щеголевато щелкнул каблуками, изысканно поклонился.
   - Он приступает к своим обязанностям, - продолжал Озере. - А я собрал вас для того, чтобы обсудить создавшуюся на базе ненормальную обстановку. Я не оговорился, господа. Обстановка даже более чем ненормальная. Все началось с таинственной смерти начальника Научного Центра майора Херувимо. Потом на посту непонятно от чего умер солдат.
   Вчера в бассейне утонул лейтенант... Скажите, как можно утонуть в бассейне? Тем не менее... В госпитале невиданный наплыв больных, страдающих непонятными недугами. Среди младших чинов и рядового состава растет опасное возбуждение и паника. Участились случаи прямого неподчинения командирам. Дезертирство принимает массовый характер.
   Одна группа пыталась даже с боем вырваться через проходную. Если не принять срочных мер, события могут выйти из-под нашего контроля.
   Причину этого осложнения многие видят в появившихся в Научном Центре предельно опасных особях, названных мергами. В противоестественной, не внушающей доверия связи с ними подозревается также некий программист Кросьби. Я жду ваших предложений, господа, по нормализации обстановки.
   Присутствующие сидели мрачно-сосредоточенные, подозрительно косились друг на друга. Говорить о мергах никто не решался. Теперь это было небезопасно. Наконец...
   - Разрешите?
   Над столом, словно шар, возвысилось грузное тело Молокана. Он уперся животом в стол, положил на стол ладони.
   - Положение ужасно! - начал он жалостливым голосом. - В Научном Центре мы уже опасаемся о чем-либо разговаривать, наши беседы становятся достоянием мергов. Они нас терроризируют, читают наши мысли!
   Они шлют нам ультиматумы! Вскоре кто-нибудь из нас отправится вслед за майором Херувимо. Ликвидировать опасность можно, только ликвидируя мергов. Что касается программиста Кросьби, я думаю, его связь с мергами носит чисто случайный характер... - Молокан посмотрел на суровое выражение лица Гаецкого и добавил: - Впрочем, доверяю нашему следователю.
   После паузы слово взял Флор-Риель:
   - Не стану отрицать опасности, о которой говорил господин Молокан, медленно начал он. - Мерги - существа с более тонкой нервной организацией, чем мы. Они безошибочно улавливают отклонение наших поступков от нормы. Поэтому в вопросе о виновности или невиновности Кросьби нам не мешает прислушаться к их мнению... Это принципиально!
   - Вы хотите, чтобы они нас закабалили? - выкрикнул Гаецкий.
   - Это будет зависеть от нашего поведения... Надо не усугублять вражду с мергами, а освободить Дина Кросьби и с его помощью расширить научное сотрудничество с ними. Это поможет исследовать природу их феноменальных способностей и использовать данные для обогащения человеческой личности.
   Поднялся Гаецкий. Лицо его пылало:
   - Да, мерги не случайно признавались Кросьби в особой симпатии.
   Видимо, эта потаенная связь возникла сразу же после появления этих насекомых в колбе лаборатории. Кросьби уже тогда начал действовать по их внушению.
   Флор-Риель взирал на Гаецкого с удивлением.
   - Проанализируйте поступки Кросьби! - выкрикнул следователь. - И вы согласитесь, что он действовал не в наших интересах. Все его действия направлены на усиление опасного влияния мергов на наши дела.
   - Итак, суммирую, - проговорил Озере. - Обсуждение показало, что наша ошибка с большеголовыми - не случайность. Майор Клинке, вам, как руководителю Научного Центра, предстоит срочно выработать конкретные меры по незамедлительной нормализации создавшегося на базе положения.
   * * *
   Утром в штабе полковника Озерса дежурный офицер докладывал ему о случившихся ночью важных событиях:
   - Ночью умерщвлен следователь Гаецкий, господин генерал!
   Асимметричное лицо Озерса вытянулось и еще больше перекосилось.
   - На теле не обнаружено никаких следов, в организме никаких токсических препаратов.
   "Неужели мергам стало известно вчерашнее обсуждение?" - мелькнула у генерала мысль.
   - Вам звонит майор Клинке, - сказал дежурный офицер.
   Генерал взял трубку:
   - Господин генерал, чрезвычайное происшествие. Мергам известно все, о чем вчера говорилось на совещании. Я думаю, что для обсуждения создавшегося положения нам лучше выехать за территорию базы...
   Немного поразмыслив, Озере сказал:
   - Выезжаю немедленно.
   На десятом километре Озере и Клинке вышли из машин и пошли в поле. Майор протянул генералу лист бумаги.
   "Господин Озере! Вы вынесли нам смертный вердикт, рассчитывая легко привести его в исполнение. Ошибаетесь! Наши ответные меры и предупреждение вам - смерть Гаецкого. Пока не поздно, призываем обратиться к здравому смыслу и искать разрешения проблем за столом переговоров. Дризы".
   - Что вы думаете об этом? - спросил Озере Клинкса.
   - У.нас может быть только два выхода: принять условия мергов или предать базу огню с помощью плазматрона.
   - Спалить всю базу? - удивился Озере.
   - Более скромные средства бессильны.
   - Ваш выбор?
   - Сотрудничество! - ответил Клинке.
   - Мотивируйте!
   - Мерги могут всегда опередить нас.
   - Быть сотрудничеству. Освободите Кросьби и подбодрите его. Валите все на Гаецкого. Это недалеко от истины, - и он направился к своей автомашине.
   После смерти майора Херувимо Озере почувствовал исходящую от мергов смертельную опасность. Но возможность отличиться перед Министерством заставила его заглушить в себе это чувство.
   А между тем мерги с каждым днем все сильнее втягивали его в орбиту чуждых ему интересов и дел. И вот конфликт с ними разрешился так естественно и просто.
   "А Клинке не дурак, - с удовлетворением думал генерал, - с ним можно иметь дело... Хотя он, конечно, тоже печется о своей шкуре".
   Машины с генералом и новым начальником Научного Центра уже приближались к проходной, когда навстречу им выехал на мотоцикле офицер. Он остановился и призывно поднял руку. Подошел к генералу и подал ему лист бумаги.
   - Срочно из Министерства.
   Прочитав депешу, Озере передал ее подошедшему Клинксу.
   "Никаких уступок мергам, никакого сотрудничества. Принимайте любые меры для ликвидации опасности".
   - Эта телеграмма снимает с нас всякую ответственность, - тихо проговорил генерал.
   - Боюсь, что вы очень ошибаетесь. Но у нас нет выбора? -осторожно спросил Клинке. - Мы обязаны выполнить приказ Министерства!
   Чувство страха овладело Озерсом. Всю дорогу до штаба он был озабочен и угрюм.
   Как судьба немилосердно обходится с ним, бросая из одного состояния в другое. Он думал о том, что, возможно, мергам уже известно о телеграмме и о созревающем в его голове плане и они готовят предупредительные меры. Как избежать ответственности за принятое решение?
   Имитировать сердечный приступ? Выхода не было...
   Не дождавшись остановки, генерал выпрыгнул из машины, торопливо взбежал по ступенькам, напористо сказал дежурному офицеру:
   - Объявите учебную тревогу "атомная угроза"! Все эвакуируются в намеченные бункера и убежища.
   * * *
   Дин Кросьби сидел в той же камере. Последний разговор с мергами не давал ему покоя, и потому сегодня в своих раздумьях, чуть ли не впервые за время пребывания на базе, он не бежал от своих дум, а осмысливал ситуацию.
   Вдруг раздался надрывный вой сирены, тупым штопором ввинчиваясь в мозг.
   Из коридора послышался торопливый топот, подстегиваемый исступленными воплями:
   - Учебная тревога!
   - Атомная угроза!
   - Срочная эвакуация!
   - Бегом по машинам!
   Скоро с улицы стал доноситься непрекращающийся шум и лязг: проезжали тяжеловозы, легковые машины, танки, тягачи, громыхало и звенело что-то незнакомое...
   "Почему же меня не эвакуируют?" - подумал Дин, но тут же постарался отогнать неприятные предчувствия.
   А потом наступила такая гнетущая тишина, что Дину стало не по себе. Он напрягал слух, чтобы уловить хоть какие-то признаки жизни.
   Ничего. Даже не слышно гортанного крика ворон и чириканья надоедливых воробьев...
   И тут он увидел в углу мерга.
   Тот возбужденно жестикулировал передними лапками.
   "Что-то хочет сказать".
   - Я ничего не слышу, - проговорил Дин.
   Мерг скрылся, но сейчас же появился снова и выразительным жестом правой лапки показал на боковую стену.
   Дин повернулся и увидел, как из мириадов тьмы на стене стремительно выстраиваются живые слова:
   "База будет предана огню".
   - Значит, мы погибнем? - спросил Дин, не особенно вдумываясь в смысл этих слов и не желая верить сам себе.
   Фразы на стене закачались, как деревья от сильного ветра, потом буквы рассыпались на мелкие живые соринки, из которых начали быстро складываться другие слова:
   "Нам этого нетрудно избежать. Срочно разрабатываем программу вашего спасения. Очень мало времени. Мужайтесь. Сделаем все возможное".
   Следуя за мыслью мерга, живые соринки нарисовали во всю стену новую фразу:
   "Только бы успеть!"
   Сейчас Дин осознал происходящее, и ему стало жутко. Леденящий страх быстро заполнил все его существо...
   В разлившейся над базой звенящей пустоте родился еле уловимый моторный гул. Он быстро рос, приближался, и скоро все небо над головой Дина было заполнено самолетным ревом
   "Только бы успеть!"
   Этот рев был настолько сильным, что давил на уши, вызывая в них нестерпимую боль. Кажется, вот-вот лопнут барабанные перепонки...
   "Только бы успеть!"
   Потом в этом реве родился новый звук: легкий, но бешено нарастающий свист.
   "Бомбы! - догадался Дин и вжался в угол. - Неужели не успеют?"
   А через секунду послышался оглушительный грохот, треск обрушившихся стен и потолка, в глаза ударил огненный смерч. Дин почувствовал, что какая-то сила подняла его и понесла по воздуху.
   "Оказывается, умирать совсем не страшно..." - подумал он, и всепоглощающая темнота окутала его сознание.