Фьюри Мэгги. Диаммара

   Ориэлла начала замерзать. Здесь, на высоте, ветер был холоднее и дул сильнее и резче. У нее начали слезиться глаза и заболели уши. Чайм шел ровно, и тряска почти не ощущалась. Если бы не эта деталь, Ориэлла вполне могла бы вообразить, что скачет по твердой земле. Поначалу она старалась не смотреть вниз и даже зажмурилась, прижавшись к шее коня, но потом набралась храбрости и приоткрыла глаза — в основном потому, что ехать вслепую было еще страшнее.
   Земля, преображенная Вторым зрением, сверкала и переливалась внизу. Была отчетливо видна каждая черточка. Ориэлла вспомнила, как они с Чаймом летали на крыльях ветров в Аэриллию, и страх ее неожиданно развеялся. Впервые с тех пор, как Анвар не вернулся вместе с ней из Водоема Душ, она испытала неподдельную радость — благодаря полету. А все последние дни она ходила подавленной, понимая, что если Анвар переродился, то никакая Чаша не сможет его вернуть. Кроме того, ее тревожили Вульф, который явно не питал горячей любви к матери, Жезл, утративший силу, и, конечно же, Ваннор. Хотя она и вылечила его, но сердцем чувствовала, что здесь что-то не так, что еще ничего не кончено. Но сейчас все тревоги были забыты, и чем выше они поднимались, тем легче становилось у нее на душе, словно она и впрямь оставила на земле все свои горести…
   Чайм сделал круг над скалой и начал снижаться. Опустился он так мягко, что Ориэлла даже не почувствовала приземления. Она соскочила на землю и отошла в сторону, а Чайм снова принял человеческий облик.
   — Ну как? — весело спросил он. — Нет, лучше не отвечай! Ты так колотила мне в ребра своими пятками, что у меня теперь точно останутся синяки.
   Ориэлла сняла с шеи камень и бережно убрала его в карман.
   — Наверное, я все-таки смогу привыкнуть к полетам, — сказала она. Потом посмотрела на Чайма, и оба они расхохотались. — Это было чудесно, — добавила волшебница, отсмеявшись. — Ты знаешь…
   Внезапно она замолчала, увидев высоко над собой крохотное темное пятнышко. Оно, казалось, летело прямо на нее.
   «Не сходи с ума, — сказала она себе. — Это же просто чайка или…» Но в сердце ее уже разгоралась с новой силой угасшая было надежда и стала еще сильнее, когда не осталось сомнений, что это действительно ястреб.
   Чайм дернул ее За рукав.
   — Что там, Ориэлла? Что ты увидела? — Эфировидец был подслеповат и знал, что сам ничего разглядеть не сумеет.
   — Я думаю… — начала волшебница и замолчала на полуслове. — О боги, это… — выдохнула она и, протянув руки к парящей птице, тихонько позвала:
   — Анвар?
   — Анвар? — воскликнул Д'Арван. Он посмотрел на Ориэллу и, покачав головой, сказал:
   — Пойдемте-ка лучше домой.
   Он взял волшебницу за руку и хотел ее увести, но его остановил Чайм:
   — Д'Арван, взгляни…
   Ястреб сузил круги и, опустившись прямо на руку Ориэлле, заглянул ей в лицо желтым зрачком.
   Глаза у Чайма стали серебряными: Эфировидец включил Второе зрение.
   — О боги! — выдохнул он. Аура ястреба была ему отлично знакома. Ориэлла, как всегда, оказалась права. Одним богам известно, как это случилось, но в теле птицы, несомненно, находилась душа Анвара. — Ты ведь знала это, не правда ли? — тихо спросил он волшебницу.
   Ориэлла кивнула, не сводя с ястреба глаз.
   — Я подозревала… Надеялась… Я расскажу тебе все-, только попозже, Чайм.
   — Надеюсь, и мне тоже, — вставил Д'Арван. — Обожаю таинственные истории!

* * *

   Ястреб издалека заметил на скале фигуру женщины и понял, что надо лететь к ней. Он уже успел забыть, кто он и что ищет, но не сомневался, что прилетел сюда из-за нее. В ней было что-то притягивающее… Доверяя ей так, как не доверился бы ни одному человеку, ястреб сложил крылья и опустился ей на руку. А когда он взглянул в ее зеленые глаза, его охватило всепоглощающее чувство принадлежности к этой женщине. Сам не понимая почему, он твердо знал, что отныне его место рядом с ней.

* * *

   — Отправлен ли гонец к королеве Казалима? — спросила Элизеф — Да, госпожа. Все сделано, как вы приказывали, — ответил Солнечное Перо. — Ваше послание кизин Саре будет передано слово в слово.
   Элизеф удовлетворенно кивнула. Она предлагала королеве-регентше заключить союз и оказать Аэриллии военную поддержку, послав войска в Диаммару. Взамен она обещала ей помощь в магическом отношении.
   — Что касается Эйри, то Дружины готовы и ждут лишь приказа начать атаку, — продолжал Солнечное Перо. Элизеф повернулась к Скуа:
   — Ну а ты, Верховный Жрец? Готов ли ты принять на себя столь большую ответственность?
   Скуа кивнул, и хотя он старался не выдать своих чувств, от Элизеф не укрылось, как заблестели его глаза.
   — Я всю жизнь готовился к этой минуте, госпожа. Вам не о чем беспокоиться — вы оставляете город в надежных руках. Под моим управлением он станет цветущим и изобильным.
   Элизеф улыбнулась:
   — Я тебе полностью доверяю, дорогой мой господин Скуа. — «Если бы только знал, как я тебе доверяю», — подумала она про себя, а вслух спросила:
   — Каково мнение народа о походе на Эйри?
   Верховный Жрец вытянул губы в тонкую линию — это заменяло ему улыбку — и гордо ответил:
   — Я прочел проповедь против отступников и маловеров. Поход будет иметь целью сохранить чистоту нашей веры. После того как некоторым заблудшим с помощью камней и палок указали на их заблуждения, весь Крылатый Народ, как один человек, одобряет грядущую битву — даже те, у кого в Эйри есть друзья или родственники.
   — Превосходно, — засмеялась Элизеф. — В самом деле, пора уже очистить нашу землю от сомневающихся, тем более что Эйри лежит как раз на пути в Диаммару. — Она налила всем вина и подняла свой бокал:
   — За наши успехи, друзья мои. Нас ждут большие свершения!

* * *

   К вечеру следующего дня Ориэлла решила, что ей удалось овладеть магией, позволяющей ксандимцам летать. Погода была пасмурная, но сухая, ветер утих, и она тренировалась до самого заката, основной упор делая на то, как поддерживать полет нескольких лошадей одновременно. Оказалось, что это не так уж сложно — дело только в сосредоточенности. Линнет, которой не терпелось проверить, как действует вылеченное крыло, сделала с ними пару кругов, но, поскольку маховые перья еще не отросли, летать ей было трудновато, и она вскоре ушла вниз. Зато ястреб кружил над ними все время, иногда отлетая поохотиться, но никогда надолго не отлучаясь. Птица оставалась загадкой для Ориэллы. После возвращения ястреба волшебница окончательно уверилась, что это Анвар, но когда она попыталась вступить с ним в мысленный контакт, обнаружила, что странное существо не имеет ни малейшего понятия о собственной личности, а разума у него — кот наплакал. Он был совершенно диким: она никакими силами не могла заставить его спуститься в пещеры, зато, когда Ориэлла выходила оттуда, он был тут как тут. По каким-то необъяснимым причинам ястреб очень полюбил Эфировидца, но к Д'Арвану не питал ни малейшего интереса — и это говорило о том, что в Чайме его привлекает не магия. Шиа отнеслась к птице с настороженностью.
   — Я, конечно, надеюсь, что ты не ошиблась, — говорила она Ориэлле. — Но, может быть, ты просто видишь то, что тебе хочется видеть? По-моему, это обычный ястреб.
   Единственный, с кем Ориэлла не обсуждала свои догадки, был, разумеется, Форрал. Более того, она взяла с Чайма и Д'Арвана честное слово, что и они ему ничего не расскажут. Д'Арван спросил почему, и Ориэлла ответила, что ошиблась она или нет, Форрал все равно расстроится, а это сейчас никому не нужно; тем более что без Чаши Жизни вернуть Анвару его законное тело все равно нельзя.
   В общем, все шло неплохо, за исключением одного:
   Призрак Смерти все настойчивее заявлял о своем желании подкрепиться. Ориэлла уже начала подумывать о том, что Форрал, возможно, был прав, и она напрасно взяла с собой это чудовище. Вульф по-прежнему относился к ней если не враждебно, то, во всяком случае, довольно прохладно, но она надеялась со временем завоевать его доверие. Волчонок проводил время в основном с детишками Занны, скучая, как объяснила Искальда, по Куррайну, и наотрез, к великому огорчению меченосца, отказывался признать Форрала отцом.
   — Ты не мой папа, мой папа умер, — настаивал Вульф, и сбить его с этой позиции не представлялось никакой возможности.
   Ваннор, хвала богам, мало-помалу начал успокаиваться, тем более что Дульсина и Занна наперебой убеждали его в том, что сокрушаться о былых ошибках уже поздно, а лучше искупить их добрыми делами.
   Форрал как-то раз, уступив настояниям Паррика, вышел взглянуть, каких успехов достигла «его девочка», и, увидев Ориэллу гарцующей в небесах на гнедом коне, побелел как полотно. Однако после того как он сам слетал на Искальде, меченосец переменил свое отношение к этому делу. Он спрыгнул на землю, сияя от удовольствия, и, обнимая Ориэллу, воскликнул:
   — Клянусь Чатаком, это невероятно! Никогда не думал, что придется дожить до дня, когда…
   — Тебе и не пришлось, — заметил Паррик и тут же, поняв, что брякнул глупость, оглушительно хлопнул Форрала по спине, чтобы сгладить неприятное впечатление. Начальник кавалерии, кстати, был неутомим и начинал полеты ни свет ни заря. Взлетая на Искальде под небеса, он думал; что вот он — его звездный час.

* * *

   В тот вечер все праздновали возвращение Яниса. Предводитель Ночных Пиратов закатил в своем жилище большую пирушку и не уставал повторять, что самое большое потрясение в своей жизни он испытал сегодня в полдень, когда, ведя корабль к берегу, увидел над бухтой летящую лошадь.
   Гринц не сводил глаз с Ориэллы, которая сидела напротив в платье жгуче-вишневого цвета. По случаю пира Эмми порылась в сундуках и выдала гостям, которые прибыли в походной одежде, что-нибудь праздничное. Вор не мог даже есть, потому что неотрывно глядел на волшебницу.
   С первой их встречи он навсегда отдал ей свое сердце, но осознал это только тогда, когда увидел ее бездыханное тело у подножия Камня. А осознав, решил, что должен следовать за ней всюду, куда бы она ни направилась. С грустью наблюдая за ее учебными полетами, он придумывал веские аргументы, которые бы заставили ее взять его с собой, и наконец сочинил, как ему представлялось, весьма убедительную речь.
   Когда трапеза завершилась, Гринц перехватил волшебницу в коридоре.
   — Госпожа, можно вас на минутку?
   — Конечно, — улыбнулась Ориэлла. — Что случилось, Гринц? Тебе нужна моя помощь?
   Гринц моментально забыл свое тщательно продуманное выступление.
   — Я… я с вами, — промямлил он. — Когда вы поедете, я тоже…
   Брови у Ориэллы поползли вверх.
   — Ошибаешься, — мягко сказала она. У Гринца упало сердце.
   — Но, госпожа, вы непременно должны меня взять! Ваш друг Чайм вчера весь день только и говорил о том, что вам нужны помощники и…
   — Послушай, Гринц, — твердо сказала Ориэлла. — Не хочу тебя обижать, но, когда Чайм говорил о помощниках, он имел в виду людей, которые умеют ездить верхом и владеют мечом или магией.
   — Понятно, я ведь плохой. — Гринц опустил голову и пнул носком сапога камешек.
   — Ничего подобного! Просто это путешествие тебе не по силам. Даже наша небольшая прогулка из Нексиса в Вайвернесс была для тебя настоящей пыткой, и не вздумай уверять меня, что она тебе понравилась, все равно не поверка. — Ориэлла вздохнула. — Дело не а том, плохой ты или хороший, а в том, что тебе не хватает опыта и закалки. Если бы мы направлялись в Нексис, то, разумеется, взяли бы тебя с собой. Или, например, если бы мне понадобился вор…
   — Ну а вдруг? — быстро спросил Гринц.
   — Тогда мне самой пришлось бы учиться этому искусству. — По тону Ориэллы было ясно, что дальше обсуждать этот вопрос она не собирается. — Гринц, если я возьму тебя с собой, это будет равносильно убийству. И так слишком много друзей погибло у меня на глазах. Ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь.
   И, махнув вишневым подолом, она ушла. Гринц смотрел ей вслед, не зная, радоваться ему или огорчаться. Впрочем, одно он знал точно: она добилась совершенно противоположного тому, что хотела. Если он нравится волшебнице, ему не остается ничего другого, как идти за ней на край света.
   — Мы еще посмотрим, — пробормотал он. — Вот увидите, я поеду.

* * *

   Когда Ориэлла вошла в комнату, Форрал увидел, что она хмурится.
   — Что случилось? — спросил он, наливая вина ей и себе. Ориэлла покачала головой и со вздохом ответила:
   — Бедняга Гринц, похоже, совсем спятил. Он хотел отправиться с нами на юг, можешь себе представить? Едва не помер, пока мы добирались сюда из Нексиса, и надо же, спокойно говорит о путешествии длиной в сотни миль.
   Форрал пожал плечами.
   — Еще один воздыхатель. Не пойму, как тебе удается. — Он помолчал, а потом улыбнулся:
   — Нет, по правде говоря, я знаю. Ты очень заботливая. Не успев познакомиться с Гринцем, ты его уже вылечила, а потом защищала, единственная из нас, когда он пытался спереть всякое барахло у этого Мадзурано. Я заметил, как он на тебя смотрит. Готов поклясться, он тебя очень любит.
   — Что за чушь! — фыркнула Ориэлла.
   — Я серьезно, — сказал Форрал. — Он всю жизнь был совсем один. Только представь себе, каково это — жить, не имея ни семьи, ни друзей. Он никогда никого не любил, и никто о нем не заботился. И вот появляешься ты: первая, кто отнесся к нему по-человечески. Неудивительно, что он в тебя влюбился.
   Волшебница уставилась на него с недоверием:
   — При чем тут любовь? Грину, может думать все, что ему заблагорассудится, но это не более чем обычное поклонение. Он вообразил меня героиней, и… Много лет назад одна маленькая девочка точно так же поклонялась тебе.
   — Вот-вот — и посмотри, чем это кончилось, — пробурчал воин.
   Ориэлла устало вздохнула:
   — Форрал, мне надоело слушать эту ахинею. Ты говоришь, как кухарка, а не как меченосец.
   Форрал пожал плечами:
   — Наверное, ты права. Может быть, все это мне только кажется, потому что я сам в тебя влюблен.
   — Ты просто сентиментальный пивной бочонок, — хихикнула Ориэлла. — А к старости совсем размякнешь. Если бы кто-нибудь услышал, как лучший в мире фехтовальщик говорит такие вещи, твоя репутация погибла бы безвозвратно. — Она улыбнулась ему и добавила:
   — Хватит нести чепуху, давай-ка лучше спать.

* * *

   Дрожа от холода, Чайм нырнул под одеяло и, когда постель согрелась, включил свое Второе зрение. Просочившись сквозь трещины в стенах, он попал в комнату Ориэллы. Это был его ежевечерний ритуал. Чайм заглядывал к ней ненадолго, поскольку чувствовал себя неловко, подсматривая за спящей, но он беспокоился за нее и считал, что обязан ее защищать, раз этого не может сделать Анвар. В конце концов, она была ему самым близким другом. Чайм на мгновение касался ее лица дуновением ветерка — и сразу же уходил. А без этого он не смог бы заснуть.
   Но вот уже несколько ночей Ориэлла спала вместе с Форралом, и это тревожило Чайма. Он недолюбливал человека, укравшего тело Анвара, и относился к нему с подозрением. Вот и сейчас Эфировидец увидел их в объятиях друг друга и, смущенный и обеспокоенный, поспешно повернул обратно.
   Мысли его были заняты другим, и Чайм, по рассеянности свернув не в ту сторону, попал в гавань. И то, что он там увидел, моментально заставило его забыть о Форрале. Часовые лежали мертвыми, а вдоль гавани осторожно пробирались солдаты в одинаковых черных мундирах. Чайм хотел сразу поднять тревогу, но, находясь вне тела, он, разумеется, был лишен голоса. Со всей скоростью, на которую он был способен, Эфировидец помчался в свою комнату.

* * *

   Занна проснулась от криков, лязга оружия и звона корабельного колокола. Тарнал соскочил с постели.
   — Выводи детей! — закричал он. — Это измена! Никогда в жизни Занна не одевалась с такой скоростью. Натянув на себя матросскую робу и сапоги, она кинулась в детскую. Мальчики уже проснулись и испуганно жались к Вульфу.
   — Мама, что случилось? — закричал Волан д. Мартек при виде защитника и утешителя ударился в рев.
   Занна не стала скрывать от сыновей правду — ведь они тоже настоящие пираты.
   — На нас напали плохие люди, — сказала она. — Быстрее одевайтесь, нам надо уходить отсюда.
   Воланд тут же повиновался, а Занна поспешила помочь младшему сыну. Мартек все еще всхлипывал. Занна опустилась перед ним на колени:
   — Мартек, не надо плакать. Зачем ты пугаешь Вульфа? Погляди, он же весь дрожит. Сейчас мы пойдем на корабль, и там нас никто не тронет.
   Малыш закусил губу и кивнул.
   — Вот и молодец, — сказала Занна и жестом велела Воланду идти вперед.
   Тарнал с мечом в руке стоял у дверей.
   — Дерутся уже совсем рядом, — проговорил он. — Поторопитесь! Занна кивнула.
   — Воланд, — велела она. — Держись за мой плащ. Крепко держись и, что бы ни случилось, не отпускай.
   Они побежали по коридору и, добравшись до гавани, остановились, пораженные тем, что увидели. Небольшая горстка контрабандистов сражалась с одетыми в черное солдатами, в которых Занна, к своему ужасу, узнала воинов Пендрала. Берег был буквально покрыт телами мужчин, женщин и даже маленьких детей. Белый песок покраснел от крови. А черных солдат становилось все больше; они появлялись из узкого туннеля, ведущего наверх, к скалам, и им, казалось, не будет конца.
   — Быстрее! — Тарнал встряхнул Занну за плечи. Нам надо добраться до лодок! — И, взмахнув мечом, он врезался в самую гущу схватки.

* * *

   Искальда расчесывала волосы, когда кто-то отчаянно забарабанил в двери. Это был Чайм, полуодетый и встрепанный.
   — Вооружайтесь! — гаркнул он. — На нас нападают! Прежде чем она успела что-нибудь ответить, он уже колотил в дверь Шианната. Искальда натянула мужскую одежду и схватила меч, которые ей дали контрабандисты. Выскочив в коридор, она увидела брата — он тоже уже был одет и вооружен. У выхода из туннеля толпились солдаты, и Искальда с ужасом поняла, что из этой ловушки им с Шианнатом уже не выбраться.
   Внезапно солдаты повернулись и бросились прочь, завывая от страха. За ними шел Чайм, глаза которого горели серебряным светом. Эфировидец создал видение в образе самого злобного чудовища, которое только мог придумать, — и именно его так испугался противник.
   — Быстрее! — крикнул Эфировидец, едва путь освободился, и Шианнат с Искальдой побежали за ним. Потом впереди замаячила еще одна группа солдат, и ксандимцам пришлось пробивать себе дорогу мечами.
   Туннели, выходящие в гавань, были завалены трупами. Выскочив на берег, Искальда и Шианнат устремились в бой, а Чайм, примостившись в сторонке, принялся создавать новых фантомов. Черные солдаты в испуге отступили, и уцелевшие контрабандисты получили возможность перевести дух и кинуться к лодкам. Но в это время стрела, свистнувшая у Чайма над головой, — нарушила его сосредоточенность, и призрак, до этой минуты успешно сдерживающий врага, задрожал и слегка подтаял. Увидев сквозь него берег и убегающих пиратов, солдаты Пендрала сообразили, что им просто морочат голову.
   — Оно не настоящее! Хватайте Того, с серебряными глазами!
   Искальда обернулась, но Чайма было уже не спасти. Солдаты бросились на него, и Эфировидец рухнул, изрубленный мечами. Искальда рванулась туда, но Шианнат удержал ее и потащил к лодкам.
   — Быстрее, Искальда! Ему уже ничем не поможешь! Бой разгорелся с новой силой. Сверкали мечи, слышались крики и стоны. На мгновение бросив взгляд туда, где упал Чайм, Искальда увидела только кучу окровавленного тряпья — Эфировидца изрубили буквально в куски.

Глава 23. ФАНТОМ

   Занна внезапно почувствовала, что кто-то тянет ее за плащ, и в следующий миг руки сына разжались.
   — Воланд! — Она обернулась и увидела, что ее сын упал, и какой-то солдат бьет его сапогами. Занна застыла, но в этот момент с рычанием метнулась серая молния — и убийца упал с перекушенным горлом.
   Воланд лежал, белый и неподвижный. Занна бросилась к нему, но поднять не могла, потому что руки ее были заняты Мартеком. Тарнал тоже не мог опустить меч — он и так из последних сил отбивался от наседающих врагов. Сквозь толпу сражающихся Занна внезапно увидела Эмми, Яниса, Дульсину и Ваннора с Парриком. Купец и начальник кавалерии сражались спина к спине, причем однорукий Ваннор управлялся с мечом едва ли не лучше, чем Паррик.
   — Отец! — закричала Занна. — Помоги нам! Янис дернул Ваннора за одежду и прокричал ему что-то, чего Занна сквозь шум битвы не разобрала. Бывший правитель Нексиса начал прорубаться к ней, а Паррик прикрывал его с тыла. Увидев своего внука, лежащего на земле, Ваннор побледнел. Он бросил меч и подхватил Воланда.
   Они с Занной побежали к воде, а Тарнал с Парриком обеспечивали им отступление. Думая только о своих детях, Занна совершенно забыла о Вульфе, который затерялся где-то в гуще сражения.

* * *

   Солдаты Пендрала, отступившие под натиском рыжеволосой фурии и высокого голубоглазого воина, ударились в паническое бегство, когда на них накинулись еще и две разъяренные пантеры. Форрал на мгновение остановился, чтобы оценить обстановку, и увидел два пиратских корабля, готовых к отплытию, и целую флотилию шлюпок, плывущую к ним.
   — Туда — и живее! — заорал он, указывая мечом кратчайшее направление. Ориэлла бросилась было за ним, но взгляд ее наткнулся на искалеченное тело, лежащее у самой стены.
   — Чайм! — прошептала волшебница. Эфировидец был весь в крови. Ориэлла понимала, что если даже он еще не умер, то жизнь его висит на волоске, и волосок этот тоньше паутинки. Нельзя было терять ни секунды. Волшебница понимала, что трогать его в таком состоянии опасно, а главное, пока она будет лечить Эфировидца, их обоих уже десять раз успеют зарубить. — Держись, Чайм, — сказала она. — Продержись хотя бы немного!
   Сосредоточившись, она на мгновение мысленно отгородилась от битвы и вывела Эфировидца за пределы времени. Теперь — заклинание переноса…
   Корабли были слишком далеко, и, кроме того, после такого перемещения у Ориэллы уже ни на что не осталось бы сил, но она углядела у пристани шлюпку, которая была скрыта в густой тени, и поэтому никто, кроме волшебницы, ее не заметил.
   — Отлично, — пробормотала Ориэлла. Она повернулась к Чайму и…
   — Госпожа! Берегитесь!
   Ориэлла пригнулась, и меч свистнул у нее прямо над головой. Молниеносный выпад — и черный солдат рухнул как подрубленное дерево. Добив противника вторым ударом, Ориэлла выпрямилась и только тогда увидела Гринца, который, казалось, вырос откуда-то из-под земли, и его нового белого пса. Лицо вора было свирепо, а в руках он держал меч, причем явно трофейный.
   — Спасибо, — сказала ему Ориэлла. — Прикрой меня на минутку.
   Собрав свою магическую силу, она представила себе Эфировидца, лежащим сначала здесь, а потом там, в лодке, — и через мгновение лишь ветер гулял в том месте, где только что был израненный Чайм.
   За спиной у нее изумленно вздохнул Гринц.
   — Пойдем. — Она обернулась к нему. — Надо спешить.

* * *

   — Там осталась еще одна лодка! — кричал Tap-нал. — Еще немного, ну же… — И вдруг он с воплем ужаса остановился. Занна подбежала к нему и непроизвольно крепче прижала Мартека к Груди. У самой воды лежали Дульсина и Эмми. На целительнице не было видно никаких ран, но в том, что она мертва, сомнений не оставалось. У Дульсины был расколот надвое череп, и песок вокруг пропитался ее кровью.
   Занна вытерла слезы и тупо огляделась, ища глазами отца. Разум ее отказывался воспринимать смерть Дульсины, которая с детства заменила ей мать. Ваннор в молчании смотрел на эту ужасную картину, и Занна поразилась, как ему удалось сохранить рассудок. Сама она была на грани сумасшествия.
   Но тут он взглянул на Занну, и она увидела в его глазах такую пустоту, словно из него вынули душу. Он прижимал к себе внука так, будто жизнь его — тонущий корабль, а этот мальчик — единственная соломинка, за которую может ухватиться утопающий.
   — Это не моя Дульсина, — хрипло произнес он. — Это все не ее. — И, отвернувшись, пошел к воде.
   Кто-то окликнул Занну, и, обернувшись, она увидела Яниса, который уже вставлял весла в уключины. Снежинка, привязанная к банке обрывком веревки, рвалась с привязи к своей мертвой хозяйке. По лицу предводителя контрабандистов текли слезы.
   — Я не смог их спасти, — сказал он. — Я пытался, но не сумел…
   Только сейчас Занна заметила, что его одежда насквозь пропитана кровью.
   — Янис, ты ранен!
   — Я не смог их спасти… Не сумел…
   Занна перевела взгляд на Ваннора, бесцельно бредущего по кромке веды, и поняла, что кто-то должен привести их в чувство, иначе они все погибнут.
   — Папа! — отрывисто скомандовала она. — Залезай в лодку. Хорошо. Теперь положи Воланда и возьми у меня Мартека. Так.
   Она залезла в шлюпку. За ней туда прыгнули Паррик и Тарнал. Он благодарно кивнул жене и, убрав меч в ножны, начал отталкиваться от причала, но в этот миг Занна крикнула:
   — Тарнал, подожди! Подожди минуту! Анвар, то есть Форрал, поправилась она мысленно, бежал к лодке в сопровождении двух пантер. Тарнал окликнул его:
   — Если вы к нам, то поторопитесь!
   — Постой! — оборвала его Занна. — Где Ориэлла?
   — У меня за спиной… — Меченосец обернулся и, разразившись отчаянной бранью, побежал назад, ища среди сражающихся свою дорогую волшебницу.