Страница:
Габриэль Гарсиа Маркес
История похищения
Предисловие
В октябре 1993 года Маруха Пачон и ее муж Альберто Вильямисар предложили мне написать книгу о том, что ей пришлось испытать, когда ее похитили и полгода держали в заточении, и о титанических усилиях мужа по ее освобождению. Но когда были готовы кое-какие наброски, нам стало ясно, что нельзя рассказывать об этом похищении в отрыве от девяти других, которые произошли в стране в то же самое время. На самом деле это было не десять разных случаев, как нам показалось сначала, а единая операция по захвату десяти весьма прицельно выбранных заложников; и устроили это одни и те же лица, с одинаковой, одной-единственной целью.
Запоздалое понимание сего факта вынудило нас начать все заново, изменив структуру и сам дух повествования, чтобы как можно точнее обрисовать всех героев и их ближайшее окружение. Изменилась и форма подачи материала: если в первоначальном варианте сюжет был как бесконечная дорога по краю обрыва, то теперь его хитросплетения напоминают лабиринт. В результате работа растянулась вместо одного года почти на три, и Маруха с Альберто, рассказы которых стали центральной осью и путеводной нитью повествования, всегда охотно и своевременно приходили мне на помощь.
Я постарался опросить как можно больше участников событий, и все они великодушно согласились потревожить покой своей памяти и разбередить ради меня раны, о которых, вероятно, хотели бы позабыть навсегда. Их боль, терпение и гнев вдохновили меня на продолжение труда, выпавшего на мою долю на закате лет, труда, пожалуй, самого тяжелого и скорбного, который мне пришлось предпринять за всю мою жизнь. Жаль только, что сами действующие лица увидят в книге лишь слабое отражение того ужаса, который они реально испытали. Особенно это касается родственников двух погибших заложниц, Марины Монтойи и Дианы Турбай, прежде всего – Дианиной матери, доньи Нидии Кинтеро де Балькасар, встречи с которой произвели на меня глубочайшее, неизгладимое впечатление.
Ощущение ограниченности писательских возможностей перед лицом реальной жизни наряду со мной испытывают еще два человека, с которыми мы вместе, работая в доверительном контакте, возводили здание романа. Это журналистка Лусанхела Артеага, сумевшая выявить и раздобыть множество невероятных фактов, проявив упорство и выдержку настоящего охотника, а также Маргарита Маркес Кабальеро, моя двоюродная сестра и личная секретарша, которая все записывала, приводила в порядок, перепроверяла и вникала в скрытую суть событий, благодаря чему мы не утонули в ворохе разноречивых материалов, хотя несколько раз уже были на грани этого.
Мне хочется выразить безмерную благодарность героям книги и всем, кто постарался, чтобы не канула в забвение жуткая трагедия, которая, увы, является лишь одним из эпизодов поистине библейской катастрофы, разразившейся в Колумбии за последние двадцать лет. Я посвящаю роман им и вообще всем колумбийцам, как невиновным, так и виноватым, и надеюсь, что больше такой книги писать не придется.
Г.Г.М.
Картахена, Колумбия, май 1996 года.
Запоздалое понимание сего факта вынудило нас начать все заново, изменив структуру и сам дух повествования, чтобы как можно точнее обрисовать всех героев и их ближайшее окружение. Изменилась и форма подачи материала: если в первоначальном варианте сюжет был как бесконечная дорога по краю обрыва, то теперь его хитросплетения напоминают лабиринт. В результате работа растянулась вместо одного года почти на три, и Маруха с Альберто, рассказы которых стали центральной осью и путеводной нитью повествования, всегда охотно и своевременно приходили мне на помощь.
Я постарался опросить как можно больше участников событий, и все они великодушно согласились потревожить покой своей памяти и разбередить ради меня раны, о которых, вероятно, хотели бы позабыть навсегда. Их боль, терпение и гнев вдохновили меня на продолжение труда, выпавшего на мою долю на закате лет, труда, пожалуй, самого тяжелого и скорбного, который мне пришлось предпринять за всю мою жизнь. Жаль только, что сами действующие лица увидят в книге лишь слабое отражение того ужаса, который они реально испытали. Особенно это касается родственников двух погибших заложниц, Марины Монтойи и Дианы Турбай, прежде всего – Дианиной матери, доньи Нидии Кинтеро де Балькасар, встречи с которой произвели на меня глубочайшее, неизгладимое впечатление.
Ощущение ограниченности писательских возможностей перед лицом реальной жизни наряду со мной испытывают еще два человека, с которыми мы вместе, работая в доверительном контакте, возводили здание романа. Это журналистка Лусанхела Артеага, сумевшая выявить и раздобыть множество невероятных фактов, проявив упорство и выдержку настоящего охотника, а также Маргарита Маркес Кабальеро, моя двоюродная сестра и личная секретарша, которая все записывала, приводила в порядок, перепроверяла и вникала в скрытую суть событий, благодаря чему мы не утонули в ворохе разноречивых материалов, хотя несколько раз уже были на грани этого.
Мне хочется выразить безмерную благодарность героям книги и всем, кто постарался, чтобы не канула в забвение жуткая трагедия, которая, увы, является лишь одним из эпизодов поистине библейской катастрофы, разразившейся в Колумбии за последние двадцать лет. Я посвящаю роман им и вообще всем колумбийцам, как невиновным, так и виноватым, и надеюсь, что больше такой книги писать не придется.
Г.Г.М.
Картахена, Колумбия, май 1996 года.
Глава 1
Прежде чем сесть в автомобиль, она оглянулась через плечо – убедиться, что за ней не следят. В Боготе было полвосьмого вечера. Час назад уже стемнело, Национальный парк освещался плохо, на фоне пасмурного, грустного неба деревья, с которых облетели листья, выглядели зловеще призрачно, однако бояться вроде бы было нечего. Маруха села позади шофера; это было не по чину, но место за шофером всегда казалось ей самым удобным. Беатрис открыла другую дверь и села справа от нее. Они задержались на работе почти на час, и обе очень устали, после трех рабочих совещаний подряд их клонило в сон. Особенно Маруху: у нее накануне вечером был сбор гостей, и она спала от силы три часа. Маруха вытянула затекшие ноги, откинула голову на подушку сиденья, закрыла глаза и привычно распорядилась:
– Домой, пожалуйста.
Маршрут, которым они обычно возвращались домой, мог варьироваться: и по соображениям безопасности, и из-за пробок. «Рено-21» был новым и комфортабельным, шофер водил его умело и аккуратно. В тот вечер лучше всего оказалось поехать по окружной дороге, ведущей на север. Они проскочили три светофора на зеленый свет, машин этим вечером было меньше, чем обычно. Впрочем, и при наихудшем раскладе дорога от офиса до дома номер 84А-42, находившегося на углу Третьей улицы, где жила Маруха, занимала полчаса, после чего шофер вез домой Беатрис, которая жила в семи кварталах от Марухи.
Маруха происходила из семьи известных интеллектуалов, среди которых были журналисты в нескольких поколениях. Сама Маруха тоже была журналисткой, лауреатом нескольких премий. Два месяца назад она стала директором «Фосине», государственной компании по развитию кинематографии. Беатрис, ее золовка и персональный ассистент, много лет проработала физиотерапевтом, но теперь решила сделать паузу и на время «сменить тему». В основном она занималась в «Фосине» связями с прессой. Бояться им обеим вроде бы было нечего, но у Марухи выработалась и дошла почти до автоматизма привычка оглядываться по сторонам, поскольку с августа прошлого года наркомафия начала похищать журналистов и выбор следующей жертвы был непредсказуем.
Маруха опасалась не напрасно. Хотя Национальный парк казался безлюдным, на самом деле Маруху подстерегали целых восемь человек. Один сидел за рулем припаркованного на противоположной стороне улицы «Мерседеса-190» с фальшивыми боготинскими номерами. Другой был за рулем желтого ворованного такси. Четверо молодчиков в джинсах, кроссовках и кожаных куртках прятались во мгле парка. Седьмой, высокий и стройный, был одет совсем не по-осеннему и держал в руках кейс: ни дать ни взять молодой клерк. А чуть поодаль, из кафе на углу за происходящим наблюдал ответственный за операцию, которая тщательно и напряженно готовилась в течение трех недель.
Такси и «мерседес» поехали за Марухиной машиной, держа минимальную дистанцию; они так делали уже с понедельника, поскольку нужно было изучить маршруты, которыми Маруха обычно возвращалась домой. Через двадцать минут все свернули направо на Восемьдесят вторую улицу; до кирпичного, неоштукатуренного дома, в котором Маруха жила с мужем и одним из двух своих сыновей, оставалось меньше двухсот метров. Но на крутом подъеме желтое такси вдруг обогнало машину Марухи и прижало ее к левому тротуару, из-за чего шоферу пришлось резко затормозить, чтобы избежать столкновения. «Мерседес» же почти одновременно остановился сзади, лишив Марухин автомобиль возможности маневра.
Трое мужчин выскочили из такси и решительным шагом направились к машине Марухи. Высокий, хорошо одетый юноша держал в руке какое-то странное оружие; Марухе показалось, что это ружье с укороченным прикладом и длинным, толстым стволом, напоминающим подзорную трубу. В действительности это был девятимиллиметровый «мини-узи» с глушителем, способный стрелять как одиночными, так и непрерывной очередью, выпаливая за две секунды аж тридцать пуль. Два других бандита тоже были вооружены автоматом и пистолетом. А вот того, что из «мерседеса», остановившегося сзади, вышло еще трое мужчин, Маруха и Беатрис даже не заметили.
Нападавшие действовали так слаженно и быстро, что впоследствии Маруха и Беатрис могли вспомнить лишь разрозненные фрагменты происшедшего, хотя нападение на них длилось от силы пару минут. Пятеро мужчин окружили автомобиль и с профессиональным проворством занялись сразу всеми тремя, кто в нем сидел. Шестой участник захвата с автоматом наперевес следил за улицей. Маруха поняла, что ее предчувствия сбываются…
– Анхель, езжай! – крикнула она водителю. – Езжай по тротуару, как угодно… Не стой на месте!
Но Анхель окаменел от ужаса. Да и в любом случае он не смог бы никуда двинуться, потому что такси и «мерседес» зажали его с обеих сторон. Боясь, что бандиты откроют огонь, Маруха прижала к груди сумку, как будто это был пуленепробиваемый жилет, спряталась за водительским сиденьем и крикнула Беатрис:
– Ложись на пол!
– Еще чего! – пробормотала Беатрис. – На полу нас точно убьют.
Она дрожала, но сохраняла самообладание. Считая, что это просто уличные грабители, Беатрис с трудом сняла с правой руки два кольца и бросила их в окошко. Дескать, подавитесь! Снять кольца с левой руки она уже не успела. А Маруха, съежившаяся за шоферским сиденьем, про свое кольцо и серьги с бриллиантами и изумрудами даже не вспомнила.
Двое налетчиков распахнули дверцу машины со стороны Марухи, двое – со стороны Беатрис. Пятый выстрелил сквозь стекло в голову шоферу, но звук выстрела благодаря глушителю напомнил лишь короткий вздох. Затем убийца открыл дверь, одним рывком вытащил водителя из автомобиля и, бросив на землю, всадил в него еще три пули. Вот что значит «превратности судьбы»: Анхель Мария Роа всего три дня как начал работать у Марухи и так гордился своим новым местом, возможностью пощеголять в темном костюме и накрахмаленной рубашке с черным галстуком – у министерских шоферов была такая униформа. Его предшественник уволился неделю назад по собственному желанию, проработав в «Фосине» десять лет.
Об убийстве шофера Маруха узнала гораздо позже, а тогда она из своего укрытия услышала лишь короткое звяканье разбитого стекла и властный окрик почти над ухом:
– Мы за вами, сеньора! Выходите!
Кто-то вцепился в нее железной хваткой и вытащил из автомобиля. Она пыталась отбиваться, упала, поцарапала ногу, но двое мужчин подхватили ее и понесли к машине, припаркованной сзади. Никто даже не заметил, что Маруха не выпускает сумку из рук.
У Беатрис были длинные, крепкие ногти и хорошая военная подготовка, поэтому она не спасовала перед парнем, который попытался выволочь ее на улицу.
– А ну убери руки! – заорала она.
Парня передернуло. Беатрис поняла, что он тоже страшно нервничает и способен сейчас на все. Поэтому она сменила тон:
– Я сама выйду. Говорите, что надо делать.
Парень указал на такси:
– Залезайте туда и ложитесь на пол. Быстро!
Двери такси были открыты, мотор работал, шофер сидел за рулем, словно изваяние. Беатрис, как могла, улеглась в проеме между сиденьями. Похититель прикрыл ее сверху курткой и уселся на сиденье, положив ноги на Беатрис. Два других налетчика сели один рядом с водителем, другой сзади. Водитель подождал, пока дверцы захлопнутся, рывком тронулся с места и помчался по окружной дороге на север. Только тут Беатрис сообразила, что оставила свою сумку в машине Марухи, но уже было поздно. Ее захлестывал страх, лежать было неудобно, но больше всего она мучилась от того, что от куртки исходил какой-то гадкий аммиачный запах.
«Мерседес», в который затолкнули Маруху, уехал чуть раньше и другим путем. Ее посадили на заднее сиденье между мужчинами. Тот, что сел слева, пригнул Марухину голову к своим коленям, в таком скрюченном состоянии ей было очень тяжело дышать. Человек, усевшийся рядом с шофером, связывался со второй машиной по самому обыкновенному мобильному телефону. Маруха пребывала в полной растерянности, не понимая, в какой машине ее увозят – она ведь не знала, что эта машина подъехала к ним сзади, – но чувствовала, что машина новая, комфортабельная, даже, возможно, бронированная, поскольку шум с улицы был еле слышен и скорее напоминал шелест дождя. Ей не хватало воздуха, сердце выпрыгивало из груди, она начала задыхаться. Человек, сидевший рядом с шофером – он вел себя как начальник, – почувствовал ее тревогу и постарался успокоить.
– Сидите смирно, – бросил он ей через плечо. – Мы хотим передать через вас одно сообщение. Через несколько часов вы вернетесь домой. Но если будете дергаться, я за последствия не отвечаю. Лучше сидите тихо.
Тот, что пригнул Марухину голову к своим коленям, тоже пытался ее утихомирить. Маруха сделала глубокий вдох, потом медленный выдох ртом – и постепенно начала приходить в себя. Через несколько кварталов ситуация изменилась, потому что машина подъехала к развязке; шоссе, круто забиравшее вверх, было забито. Мужчина орал, отдавая по телефону приказы, которые водитель другого автомобиля выполнить не мог. Несколько машин «скорой помощи» застряли в пробке, от воя сирен и оглушительных гудков человек с расшатанными нервами мог совсем сойти с ума. А у похитителей, по крайней мере в этот момент, нервы были очень даже расшатаны. Шофер так распсиховался, пытаясь выбраться из пробки, что столкнулся с такси. Мужчина с рацией велел выбираться любой ценой, и машина поехала прямо по тротуару и по каким-то пустырям.
Объехав пробку, шофер снова начал подниматься по шоссе в гору. У Марухи создалось впечатление, что они едут в сторону горы Ла Калера, где в это время суток всегда было полно народу. Маруха вдруг вспомнила, что у нее в кармане пиджака есть семена кардамона, обладающие успокоительными свойствами, и попросила разрешения их пожевать. Мужчина справа помог достать из кармана семена и только тут обратил внимание на то, что Маруха сидит в обнимку с сумкой. Сумку у нее отняли, но семена пожевать разрешили. Маруха попыталась разглядеть похитителей, но в машине было темно.
– Кто вы? – осмелилась спросить она.
Человек с мобильным телефоном тихо ответил:
– Мы из М-19.
Это была чушь, потому что движение М-19 уже вышло из подполья и даже участвовало в выборах, намереваясь войти в Конституционную Ассамблею.
– Я серьезно, – сказала Маруха. – Вы наркомафия или партизаны?
– Партизаны, – сказал тот, что сидел впереди. – Но не волнуйтесь, мы просто хотим, чтобы вы передали письмо. Я не шучу.
В этот момент они подъезжали к полицейскому кордону, и он, оборвав себя на полуслове, велел положить Маруху на пол. А ей сказал:
– Сейчас молчите и не шевелитесь, а то мы вас убьем.
Марухе в бок ткнулось дуло пистолета, и бандит, сидевший рядом, пояснил:
– Если что – стреляю.
Десять минут показались вечностью. Маруха старалась собраться с силами, тщательно пережевывая семена кардамона и постепенно приободряясь. Но, лежа на полу, она ничего не видела и даже толком не расслышала, о чем ее похитители говорили с полицией и говорили ли вообще. У Марухи создалось впечатление, что их пропустили без вопросов. Первоначальные догадки, что машина двигалась в сторону Ла Калеры, переросли в уверенность, и Маруха вздохнула с некоторым облегчением. Она не пыталась приподняться с пола: так ехать было удобнее, чем уткнувшись лицом в мужские колени. Автомобиль немного проехал по глинистой дороге и минут через пять остановился. Человек с телефоном сказал:
– Приехали.
На улице была кромешная тьма. Марухе накрыли голову курткой и заставили выйти, согнувшись в три погибели, так что она видела только собственные ноги, шагавшие сперва по внутреннему дворику, а затем, судя по всему, по кафельным плиткам кухни. Когда куртку сняли, Маруха обнаружила, что ее завели в комнатенку площадью два на три метра; на полу лежал матрас, на потолке горела красная лампочка. В следующую минуту в каморку зашли двое в масках, похожих на альпинистские шапки; на самом деле это были тренировочные штанины с двумя дырками для глаз и одной для рта. С этого момента в течение всего плена Маруха не видела лиц своих тюремщиков.
Однако она поняла, что в комнату вошли не те, кто ее похитил. Одежда их была старой и грязной, ростом они не вышли: у Марухи рост – метр семьдесят пять, а они были явно ниже. Голоса звучали молодо, фигуры были юношеские. Один из парней велел Марухе снять украшения и отдать ему.
– Это для безопасности, – пояснил он. – Ничего с ними не будет.
Маруха отдала колечко с изумрудами и крошечными бриллиантиками, а серьги отдавать не стала.
Беатрис, которую везли в другом автомобиле, не смогла составить даже приблизительного представления о том, куда они едут. Она все время лежала на полу и не помнила, что они поднимались круто в гору, как бывает, когда едешь к Ла Калере, или проезжали полицейский кордон; хотя, возможно, такси пропускались через этот кордон без остановки. В машине царила жуткая нервозность, потому что дорога была забита. Водитель кричал в телефон, что он не может ехать по крышам других автомобилей, спрашивал, как быть, чем еще сильнее нервировал подельников, ехавших впереди, и они отдавали сбивчивые, противоречивые распоряжения.
Беатрис лежала очень неудобно, подогнув ногу; вонь, исходившая от куртки, довела ее до полуобморочного состояния. Она попыталась сменить положение. Парень, стороживший ее, решил, что она хочет оказать сопротивление, и постарался ее утихомирить.
– Ну-ну, крошка, веди себя хорошо, и ничего с тобой не будет, – приговаривал он.
Когда наконец до него дошло, что у Беатрис просто затекла нога, он помог ее выпрямить и стал обращаться с ней повежливее. Самым невыносимым для Беатрис было то, что он называл ее крошкой, от такой бесцеремонности ее тошнило еще больше, чем от запаха куртки. Чем усерднее бандит ее успокаивал, тем больше она убеждалась в том, что ее собираются убить. По ее прикидкам, в дороге они провели минут сорок, так что к дому машина подъехала примерно без пятнадцати восемь.
Беатрис вывели из машины точно так же, как и Маруху: набросили на голову вонючую куртку и повели за руку, предупредив, чтобы она смотрела только под ноги. Поэтому и видела она то же самое: патио, кафельный пол, две лестничные ступеньки в конце. Беатрис велели повернуть налево и сняли куртку с головы. В комнате на табуретке сидела Маруха, в красном свете лампочки лицо ее казалось мертвенно-бледным.
– Беатрис! – ахнула Маруха. – И ты здесь!
Маруха не знала, что произошло с золовкой, но полагала, что ее отпустили, поскольку она была абсолютна ни к чему не причастна. А увидев ее, безмерно обрадовалась, что она теперь не одна, и в то же время страшно расстроилась из-за того, что Беатрис тоже похитили. Они обнялись, словно не виделись целую вечность.
Уму непостижимо, как они будут жить в этой жуткой комнатенке, спать на полу, на одном матрасе, в присутствии двух охранников в масках, которые ни на секунду не спускают с них глаз…
Внезапно в комнате появился третий человек в маске, элегантный, плотного телосложения, ростом не меньше метра восьмидесяти. Охранники называли его Доктором. Он держался как большой начальник и сразу взял руководство в свои руки. У Беатрис сняли с левой руки кольца, но не заметили золотой цепочки с образком Девы Марии.
– Это военная операция, вам ничто не угрожает, – сказал Доктор и еще раз заверил: – Мы просто хотим передать через вас обращение к правительству.
– В чьих мы руках? – спросила Маруха.
Доктор пожал плечами:
– Сейчас это не важно. – Он продемонстрировал женщинам оружие и продолжил: – Хочу вас предупредить. Это автомат с глушителем. Никто не знает, где вы и с кем. Не вздумайте кричать или что-нибудь вытворить! В следующий миг вас не будет, и никто о вас ничего не узнает.
Пленницы затаили дыхание, готовясь к самому худшему, но командир вдруг прекратил им угрожать и сказал, обращаясь к Беатрис:
– Мы вас сейчас уведем, но скоро отпустим. Вас захватили по ошибке.
Беатрис не колебалась ни секунды.
– О нет! – решительно воскликнула она. – Я останусь с Марухой.
Ее смелость и благородство произвели впечатление даже на похитителя.
– Какая у вас верная подруга, сеньора, – сказал он Марухе без тени иронии.
Маруха в полном смятении кивнула и поблагодарила Беатрис. Доктор спросил, хотят ли они есть. Обе отказались, но попросили воды, потому что во рту пересохло. Им принесли прохладительные напитки. Маруха, заядлая курильщица, всегда имевшая под рукой пачку сигарет и зажигалку, в дороге оказалась без курева. Она попросила вернуть ей сумку, в которой лежали сигареты, но Доктор протянул ей одну из своей пачки.
Обе женщины попросились в туалет. Беатрис конвоировали первой, накинув на голову рваную, грязную тряпку. Приказ был смотреть только вниз. Ее довели за руку по узкому коридору до крошечного туалета, находившегося в жутком состоянии; маленькое окошко грустно выглядывало в ночь. Дверь изнутри не запиралась, однако закрывалась достаточно плотно, поэтому Беатрис встала ногами на унитаз и посмотрела в окно. В тусклом свете фонаря ей удалось разглядеть лишь маленький глинобитный домик с красной черепичной крышей и лужайкой перед входом; в здешних краях таких домиков полно.
Вернувшись в комнату, она обнаружила, что ситуация в корне изменилась.
– Мы узнали, кто вы. Нам это тоже подходит, – заявил Доктор. – Так что вы остаетесь.
Они узнали о ней по радио: в новостях только что сообщили о похищении.
Журналист Эдуардо Каррильо, освещавший на «Радио Кадена насьональ» факты нарушения общественного порядка, что-то обсуждал со своим информатором в военных кругах, когда тому вдруг позвонили и сообщили о похищении. В следующую минуту новость, без подробностей, уже передали по радио. Таким образом похитители установили личность Беатрис.
Еще по радио сказали, что водитель такси, с которым столкнулись похитители, успел запомнить две цифры номера и в общих чертах описал, как выглядит их автомобиль. Поэтому полиции известно, в каком направлении скрылись преступники. Значит, нужно было срочно сниматься с места и менять убежище. Мало того, пленниц собирались везти на другой машине, в багажнике!
Протесты не подействовали: похитители были напуганы не меньше своих жертв и не скрывали этого. Маруха попросила глоток медицинского спирта: она боялась, что они в багажнике задохнутся.
– Нет тут никакого спирта! – отрезал Доктор. – Ничего не поделаешь, придется ехать в багажнике. Поторапливайтесь!
Их заставили разуться и нести обувь в руках, снова накрыли головы тряпками и провели по дому к гаражу. Там тряпки сняли и, не применяя физической силы, велели лечь в багажник, свернувшись калачиком. Места оказалось достаточно, воздуха тоже хватало, потому что с крышки сняли резиновые уплотнители. Перед тем как захлопнуть багажник, Доктор хорошенько их припугнул:
– Мы везем десять кило динамита. Не вздумайте кричать, кашлять, плакать и вообще издавать какие-либо звуки. Мы тут же выйдем из машины и взорвем ее.
К превеликому облегчению и удивлению женщин, в багажник проникал свежий, чистый воздух; казалось, там включен кондиционер. Ощущение удушья прошло, осталось только беспокойство. Маруха погрузилась в себя; со стороны могло показаться, что она впала в полнейшее уныние, но на самом деле это был ее чудодейственный способ преодолевать тревогу. Беатрис, наоборот, распирало любопытство, и она выглядывала в щель, зияющую в крышке плохо подогнанного багажника. В зеркале заднего вида ей удалось разглядеть пассажиров: рядом с водителем сидела женщина с длинными волосами, державшая на коленях двухлетнего малыша, за ними сидели двое мужчин. Справа мелькнули желтые огоньки большой световой рекламы известного торгового центра. У Беатрис не осталось сомнений: их довольно долго везли по хорошо освещенному северному шоссе, а затем машина свернула на грунтовую дорогу, и все вокруг погрузилось в кромешную темноту, так что водителю пришлось снизить скорость. Минут через пятнадцать машина остановилась.
Вероятно, это был еще один контрольно-пропускной пункт. Снаружи доносились какие-то голоса, шум моторов, звуки музыки, но что-либо разглядеть в такой густой темноте Беатрис не смогла. Маруха встрепенулась и прислушалась, надеясь, что на КПП водителя заставят открыть багажник. Но через пять минут машина тронулась с места и поехала в гору: куда именно, на сей раз понять не удалось. Спустя еще десять минут машина остановилась и багажник открыли. Пленницам снова набросили что-то на голову и помогли выбраться в потемках наружу.
Похитители, как и в прошлый раз, велели глядеть в пол и провели их по коридору, миновали гостиную, в которой шепотом разговаривали какие-то люди, и наконец довели до комнаты. Перед входом Доктор предупредил:
– Сейчас встретитесь с одной своей знакомой.
В комнате был такой полумрак, что глаза не сразу привыкли. Комнатенка опять была крохотная, единственное окошко закрыто ставнями. Сидя на матрасе, брошенном на пол, двое парней в масках, очень похожие на тех, что остались в первом доме, пялились в телевизор. Атмосфера была давяще мрачной. В углу, слева от двери, на узкой кровати с железной спинкой сидела призрачная женщина с седыми, тусклыми волосами. Страшно исхудавшая, с застывшим взглядом. На их появление она никак не прореагировала: ни взглядом, ни вздохом. Труп – и тот, пожалуй, выглядел бы живее. Маруха не сразу пришла в себя от неожиданности.
– Марина! – прошептала она.
Перед ними была Марина Монтойя, похищенная почти два месяца назад. Ее считали погибшей. Дон Герман Монтойя, Маринин брат, во время правления Вирхилио Барко[1] возглавлял секретариат президента и имел большие полномочия. Его сына Альваро Диего, который работал управляющим в крупной страховой компании, похитила наркомафия, чтобы вынудить правительство пойти на переговоры. По слухам, так никогда и не подтвержденным, его вскоре освободили, поскольку правительство дало какие-то секретные обещания, но потом их не выполнило. И когда спустя девять месяцев мафия похитила Марину, тетю Альваро, это было воспринято как подлая месть, ведь торговаться тогда уже было не с кем. Барко ушел с поста президента, Германа Монтойю назначили послом в Канаду. Поэтому все решили, что Марину похитили, просто чтобы убить.
– Домой, пожалуйста.
Маршрут, которым они обычно возвращались домой, мог варьироваться: и по соображениям безопасности, и из-за пробок. «Рено-21» был новым и комфортабельным, шофер водил его умело и аккуратно. В тот вечер лучше всего оказалось поехать по окружной дороге, ведущей на север. Они проскочили три светофора на зеленый свет, машин этим вечером было меньше, чем обычно. Впрочем, и при наихудшем раскладе дорога от офиса до дома номер 84А-42, находившегося на углу Третьей улицы, где жила Маруха, занимала полчаса, после чего шофер вез домой Беатрис, которая жила в семи кварталах от Марухи.
Маруха происходила из семьи известных интеллектуалов, среди которых были журналисты в нескольких поколениях. Сама Маруха тоже была журналисткой, лауреатом нескольких премий. Два месяца назад она стала директором «Фосине», государственной компании по развитию кинематографии. Беатрис, ее золовка и персональный ассистент, много лет проработала физиотерапевтом, но теперь решила сделать паузу и на время «сменить тему». В основном она занималась в «Фосине» связями с прессой. Бояться им обеим вроде бы было нечего, но у Марухи выработалась и дошла почти до автоматизма привычка оглядываться по сторонам, поскольку с августа прошлого года наркомафия начала похищать журналистов и выбор следующей жертвы был непредсказуем.
Маруха опасалась не напрасно. Хотя Национальный парк казался безлюдным, на самом деле Маруху подстерегали целых восемь человек. Один сидел за рулем припаркованного на противоположной стороне улицы «Мерседеса-190» с фальшивыми боготинскими номерами. Другой был за рулем желтого ворованного такси. Четверо молодчиков в джинсах, кроссовках и кожаных куртках прятались во мгле парка. Седьмой, высокий и стройный, был одет совсем не по-осеннему и держал в руках кейс: ни дать ни взять молодой клерк. А чуть поодаль, из кафе на углу за происходящим наблюдал ответственный за операцию, которая тщательно и напряженно готовилась в течение трех недель.
Такси и «мерседес» поехали за Марухиной машиной, держа минимальную дистанцию; они так делали уже с понедельника, поскольку нужно было изучить маршруты, которыми Маруха обычно возвращалась домой. Через двадцать минут все свернули направо на Восемьдесят вторую улицу; до кирпичного, неоштукатуренного дома, в котором Маруха жила с мужем и одним из двух своих сыновей, оставалось меньше двухсот метров. Но на крутом подъеме желтое такси вдруг обогнало машину Марухи и прижало ее к левому тротуару, из-за чего шоферу пришлось резко затормозить, чтобы избежать столкновения. «Мерседес» же почти одновременно остановился сзади, лишив Марухин автомобиль возможности маневра.
Трое мужчин выскочили из такси и решительным шагом направились к машине Марухи. Высокий, хорошо одетый юноша держал в руке какое-то странное оружие; Марухе показалось, что это ружье с укороченным прикладом и длинным, толстым стволом, напоминающим подзорную трубу. В действительности это был девятимиллиметровый «мини-узи» с глушителем, способный стрелять как одиночными, так и непрерывной очередью, выпаливая за две секунды аж тридцать пуль. Два других бандита тоже были вооружены автоматом и пистолетом. А вот того, что из «мерседеса», остановившегося сзади, вышло еще трое мужчин, Маруха и Беатрис даже не заметили.
Нападавшие действовали так слаженно и быстро, что впоследствии Маруха и Беатрис могли вспомнить лишь разрозненные фрагменты происшедшего, хотя нападение на них длилось от силы пару минут. Пятеро мужчин окружили автомобиль и с профессиональным проворством занялись сразу всеми тремя, кто в нем сидел. Шестой участник захвата с автоматом наперевес следил за улицей. Маруха поняла, что ее предчувствия сбываются…
– Анхель, езжай! – крикнула она водителю. – Езжай по тротуару, как угодно… Не стой на месте!
Но Анхель окаменел от ужаса. Да и в любом случае он не смог бы никуда двинуться, потому что такси и «мерседес» зажали его с обеих сторон. Боясь, что бандиты откроют огонь, Маруха прижала к груди сумку, как будто это был пуленепробиваемый жилет, спряталась за водительским сиденьем и крикнула Беатрис:
– Ложись на пол!
– Еще чего! – пробормотала Беатрис. – На полу нас точно убьют.
Она дрожала, но сохраняла самообладание. Считая, что это просто уличные грабители, Беатрис с трудом сняла с правой руки два кольца и бросила их в окошко. Дескать, подавитесь! Снять кольца с левой руки она уже не успела. А Маруха, съежившаяся за шоферским сиденьем, про свое кольцо и серьги с бриллиантами и изумрудами даже не вспомнила.
Двое налетчиков распахнули дверцу машины со стороны Марухи, двое – со стороны Беатрис. Пятый выстрелил сквозь стекло в голову шоферу, но звук выстрела благодаря глушителю напомнил лишь короткий вздох. Затем убийца открыл дверь, одним рывком вытащил водителя из автомобиля и, бросив на землю, всадил в него еще три пули. Вот что значит «превратности судьбы»: Анхель Мария Роа всего три дня как начал работать у Марухи и так гордился своим новым местом, возможностью пощеголять в темном костюме и накрахмаленной рубашке с черным галстуком – у министерских шоферов была такая униформа. Его предшественник уволился неделю назад по собственному желанию, проработав в «Фосине» десять лет.
Об убийстве шофера Маруха узнала гораздо позже, а тогда она из своего укрытия услышала лишь короткое звяканье разбитого стекла и властный окрик почти над ухом:
– Мы за вами, сеньора! Выходите!
Кто-то вцепился в нее железной хваткой и вытащил из автомобиля. Она пыталась отбиваться, упала, поцарапала ногу, но двое мужчин подхватили ее и понесли к машине, припаркованной сзади. Никто даже не заметил, что Маруха не выпускает сумку из рук.
У Беатрис были длинные, крепкие ногти и хорошая военная подготовка, поэтому она не спасовала перед парнем, который попытался выволочь ее на улицу.
– А ну убери руки! – заорала она.
Парня передернуло. Беатрис поняла, что он тоже страшно нервничает и способен сейчас на все. Поэтому она сменила тон:
– Я сама выйду. Говорите, что надо делать.
Парень указал на такси:
– Залезайте туда и ложитесь на пол. Быстро!
Двери такси были открыты, мотор работал, шофер сидел за рулем, словно изваяние. Беатрис, как могла, улеглась в проеме между сиденьями. Похититель прикрыл ее сверху курткой и уселся на сиденье, положив ноги на Беатрис. Два других налетчика сели один рядом с водителем, другой сзади. Водитель подождал, пока дверцы захлопнутся, рывком тронулся с места и помчался по окружной дороге на север. Только тут Беатрис сообразила, что оставила свою сумку в машине Марухи, но уже было поздно. Ее захлестывал страх, лежать было неудобно, но больше всего она мучилась от того, что от куртки исходил какой-то гадкий аммиачный запах.
«Мерседес», в который затолкнули Маруху, уехал чуть раньше и другим путем. Ее посадили на заднее сиденье между мужчинами. Тот, что сел слева, пригнул Марухину голову к своим коленям, в таком скрюченном состоянии ей было очень тяжело дышать. Человек, усевшийся рядом с шофером, связывался со второй машиной по самому обыкновенному мобильному телефону. Маруха пребывала в полной растерянности, не понимая, в какой машине ее увозят – она ведь не знала, что эта машина подъехала к ним сзади, – но чувствовала, что машина новая, комфортабельная, даже, возможно, бронированная, поскольку шум с улицы был еле слышен и скорее напоминал шелест дождя. Ей не хватало воздуха, сердце выпрыгивало из груди, она начала задыхаться. Человек, сидевший рядом с шофером – он вел себя как начальник, – почувствовал ее тревогу и постарался успокоить.
– Сидите смирно, – бросил он ей через плечо. – Мы хотим передать через вас одно сообщение. Через несколько часов вы вернетесь домой. Но если будете дергаться, я за последствия не отвечаю. Лучше сидите тихо.
Тот, что пригнул Марухину голову к своим коленям, тоже пытался ее утихомирить. Маруха сделала глубокий вдох, потом медленный выдох ртом – и постепенно начала приходить в себя. Через несколько кварталов ситуация изменилась, потому что машина подъехала к развязке; шоссе, круто забиравшее вверх, было забито. Мужчина орал, отдавая по телефону приказы, которые водитель другого автомобиля выполнить не мог. Несколько машин «скорой помощи» застряли в пробке, от воя сирен и оглушительных гудков человек с расшатанными нервами мог совсем сойти с ума. А у похитителей, по крайней мере в этот момент, нервы были очень даже расшатаны. Шофер так распсиховался, пытаясь выбраться из пробки, что столкнулся с такси. Мужчина с рацией велел выбираться любой ценой, и машина поехала прямо по тротуару и по каким-то пустырям.
Объехав пробку, шофер снова начал подниматься по шоссе в гору. У Марухи создалось впечатление, что они едут в сторону горы Ла Калера, где в это время суток всегда было полно народу. Маруха вдруг вспомнила, что у нее в кармане пиджака есть семена кардамона, обладающие успокоительными свойствами, и попросила разрешения их пожевать. Мужчина справа помог достать из кармана семена и только тут обратил внимание на то, что Маруха сидит в обнимку с сумкой. Сумку у нее отняли, но семена пожевать разрешили. Маруха попыталась разглядеть похитителей, но в машине было темно.
– Кто вы? – осмелилась спросить она.
Человек с мобильным телефоном тихо ответил:
– Мы из М-19.
Это была чушь, потому что движение М-19 уже вышло из подполья и даже участвовало в выборах, намереваясь войти в Конституционную Ассамблею.
– Я серьезно, – сказала Маруха. – Вы наркомафия или партизаны?
– Партизаны, – сказал тот, что сидел впереди. – Но не волнуйтесь, мы просто хотим, чтобы вы передали письмо. Я не шучу.
В этот момент они подъезжали к полицейскому кордону, и он, оборвав себя на полуслове, велел положить Маруху на пол. А ей сказал:
– Сейчас молчите и не шевелитесь, а то мы вас убьем.
Марухе в бок ткнулось дуло пистолета, и бандит, сидевший рядом, пояснил:
– Если что – стреляю.
Десять минут показались вечностью. Маруха старалась собраться с силами, тщательно пережевывая семена кардамона и постепенно приободряясь. Но, лежа на полу, она ничего не видела и даже толком не расслышала, о чем ее похитители говорили с полицией и говорили ли вообще. У Марухи создалось впечатление, что их пропустили без вопросов. Первоначальные догадки, что машина двигалась в сторону Ла Калеры, переросли в уверенность, и Маруха вздохнула с некоторым облегчением. Она не пыталась приподняться с пола: так ехать было удобнее, чем уткнувшись лицом в мужские колени. Автомобиль немного проехал по глинистой дороге и минут через пять остановился. Человек с телефоном сказал:
– Приехали.
На улице была кромешная тьма. Марухе накрыли голову курткой и заставили выйти, согнувшись в три погибели, так что она видела только собственные ноги, шагавшие сперва по внутреннему дворику, а затем, судя по всему, по кафельным плиткам кухни. Когда куртку сняли, Маруха обнаружила, что ее завели в комнатенку площадью два на три метра; на полу лежал матрас, на потолке горела красная лампочка. В следующую минуту в каморку зашли двое в масках, похожих на альпинистские шапки; на самом деле это были тренировочные штанины с двумя дырками для глаз и одной для рта. С этого момента в течение всего плена Маруха не видела лиц своих тюремщиков.
Однако она поняла, что в комнату вошли не те, кто ее похитил. Одежда их была старой и грязной, ростом они не вышли: у Марухи рост – метр семьдесят пять, а они были явно ниже. Голоса звучали молодо, фигуры были юношеские. Один из парней велел Марухе снять украшения и отдать ему.
– Это для безопасности, – пояснил он. – Ничего с ними не будет.
Маруха отдала колечко с изумрудами и крошечными бриллиантиками, а серьги отдавать не стала.
Беатрис, которую везли в другом автомобиле, не смогла составить даже приблизительного представления о том, куда они едут. Она все время лежала на полу и не помнила, что они поднимались круто в гору, как бывает, когда едешь к Ла Калере, или проезжали полицейский кордон; хотя, возможно, такси пропускались через этот кордон без остановки. В машине царила жуткая нервозность, потому что дорога была забита. Водитель кричал в телефон, что он не может ехать по крышам других автомобилей, спрашивал, как быть, чем еще сильнее нервировал подельников, ехавших впереди, и они отдавали сбивчивые, противоречивые распоряжения.
Беатрис лежала очень неудобно, подогнув ногу; вонь, исходившая от куртки, довела ее до полуобморочного состояния. Она попыталась сменить положение. Парень, стороживший ее, решил, что она хочет оказать сопротивление, и постарался ее утихомирить.
– Ну-ну, крошка, веди себя хорошо, и ничего с тобой не будет, – приговаривал он.
Когда наконец до него дошло, что у Беатрис просто затекла нога, он помог ее выпрямить и стал обращаться с ней повежливее. Самым невыносимым для Беатрис было то, что он называл ее крошкой, от такой бесцеремонности ее тошнило еще больше, чем от запаха куртки. Чем усерднее бандит ее успокаивал, тем больше она убеждалась в том, что ее собираются убить. По ее прикидкам, в дороге они провели минут сорок, так что к дому машина подъехала примерно без пятнадцати восемь.
Беатрис вывели из машины точно так же, как и Маруху: набросили на голову вонючую куртку и повели за руку, предупредив, чтобы она смотрела только под ноги. Поэтому и видела она то же самое: патио, кафельный пол, две лестничные ступеньки в конце. Беатрис велели повернуть налево и сняли куртку с головы. В комнате на табуретке сидела Маруха, в красном свете лампочки лицо ее казалось мертвенно-бледным.
– Беатрис! – ахнула Маруха. – И ты здесь!
Маруха не знала, что произошло с золовкой, но полагала, что ее отпустили, поскольку она была абсолютна ни к чему не причастна. А увидев ее, безмерно обрадовалась, что она теперь не одна, и в то же время страшно расстроилась из-за того, что Беатрис тоже похитили. Они обнялись, словно не виделись целую вечность.
Уму непостижимо, как они будут жить в этой жуткой комнатенке, спать на полу, на одном матрасе, в присутствии двух охранников в масках, которые ни на секунду не спускают с них глаз…
Внезапно в комнате появился третий человек в маске, элегантный, плотного телосложения, ростом не меньше метра восьмидесяти. Охранники называли его Доктором. Он держался как большой начальник и сразу взял руководство в свои руки. У Беатрис сняли с левой руки кольца, но не заметили золотой цепочки с образком Девы Марии.
– Это военная операция, вам ничто не угрожает, – сказал Доктор и еще раз заверил: – Мы просто хотим передать через вас обращение к правительству.
– В чьих мы руках? – спросила Маруха.
Доктор пожал плечами:
– Сейчас это не важно. – Он продемонстрировал женщинам оружие и продолжил: – Хочу вас предупредить. Это автомат с глушителем. Никто не знает, где вы и с кем. Не вздумайте кричать или что-нибудь вытворить! В следующий миг вас не будет, и никто о вас ничего не узнает.
Пленницы затаили дыхание, готовясь к самому худшему, но командир вдруг прекратил им угрожать и сказал, обращаясь к Беатрис:
– Мы вас сейчас уведем, но скоро отпустим. Вас захватили по ошибке.
Беатрис не колебалась ни секунды.
– О нет! – решительно воскликнула она. – Я останусь с Марухой.
Ее смелость и благородство произвели впечатление даже на похитителя.
– Какая у вас верная подруга, сеньора, – сказал он Марухе без тени иронии.
Маруха в полном смятении кивнула и поблагодарила Беатрис. Доктор спросил, хотят ли они есть. Обе отказались, но попросили воды, потому что во рту пересохло. Им принесли прохладительные напитки. Маруха, заядлая курильщица, всегда имевшая под рукой пачку сигарет и зажигалку, в дороге оказалась без курева. Она попросила вернуть ей сумку, в которой лежали сигареты, но Доктор протянул ей одну из своей пачки.
Обе женщины попросились в туалет. Беатрис конвоировали первой, накинув на голову рваную, грязную тряпку. Приказ был смотреть только вниз. Ее довели за руку по узкому коридору до крошечного туалета, находившегося в жутком состоянии; маленькое окошко грустно выглядывало в ночь. Дверь изнутри не запиралась, однако закрывалась достаточно плотно, поэтому Беатрис встала ногами на унитаз и посмотрела в окно. В тусклом свете фонаря ей удалось разглядеть лишь маленький глинобитный домик с красной черепичной крышей и лужайкой перед входом; в здешних краях таких домиков полно.
Вернувшись в комнату, она обнаружила, что ситуация в корне изменилась.
– Мы узнали, кто вы. Нам это тоже подходит, – заявил Доктор. – Так что вы остаетесь.
Они узнали о ней по радио: в новостях только что сообщили о похищении.
Журналист Эдуардо Каррильо, освещавший на «Радио Кадена насьональ» факты нарушения общественного порядка, что-то обсуждал со своим информатором в военных кругах, когда тому вдруг позвонили и сообщили о похищении. В следующую минуту новость, без подробностей, уже передали по радио. Таким образом похитители установили личность Беатрис.
Еще по радио сказали, что водитель такси, с которым столкнулись похитители, успел запомнить две цифры номера и в общих чертах описал, как выглядит их автомобиль. Поэтому полиции известно, в каком направлении скрылись преступники. Значит, нужно было срочно сниматься с места и менять убежище. Мало того, пленниц собирались везти на другой машине, в багажнике!
Протесты не подействовали: похитители были напуганы не меньше своих жертв и не скрывали этого. Маруха попросила глоток медицинского спирта: она боялась, что они в багажнике задохнутся.
– Нет тут никакого спирта! – отрезал Доктор. – Ничего не поделаешь, придется ехать в багажнике. Поторапливайтесь!
Их заставили разуться и нести обувь в руках, снова накрыли головы тряпками и провели по дому к гаражу. Там тряпки сняли и, не применяя физической силы, велели лечь в багажник, свернувшись калачиком. Места оказалось достаточно, воздуха тоже хватало, потому что с крышки сняли резиновые уплотнители. Перед тем как захлопнуть багажник, Доктор хорошенько их припугнул:
– Мы везем десять кило динамита. Не вздумайте кричать, кашлять, плакать и вообще издавать какие-либо звуки. Мы тут же выйдем из машины и взорвем ее.
К превеликому облегчению и удивлению женщин, в багажник проникал свежий, чистый воздух; казалось, там включен кондиционер. Ощущение удушья прошло, осталось только беспокойство. Маруха погрузилась в себя; со стороны могло показаться, что она впала в полнейшее уныние, но на самом деле это был ее чудодейственный способ преодолевать тревогу. Беатрис, наоборот, распирало любопытство, и она выглядывала в щель, зияющую в крышке плохо подогнанного багажника. В зеркале заднего вида ей удалось разглядеть пассажиров: рядом с водителем сидела женщина с длинными волосами, державшая на коленях двухлетнего малыша, за ними сидели двое мужчин. Справа мелькнули желтые огоньки большой световой рекламы известного торгового центра. У Беатрис не осталось сомнений: их довольно долго везли по хорошо освещенному северному шоссе, а затем машина свернула на грунтовую дорогу, и все вокруг погрузилось в кромешную темноту, так что водителю пришлось снизить скорость. Минут через пятнадцать машина остановилась.
Вероятно, это был еще один контрольно-пропускной пункт. Снаружи доносились какие-то голоса, шум моторов, звуки музыки, но что-либо разглядеть в такой густой темноте Беатрис не смогла. Маруха встрепенулась и прислушалась, надеясь, что на КПП водителя заставят открыть багажник. Но через пять минут машина тронулась с места и поехала в гору: куда именно, на сей раз понять не удалось. Спустя еще десять минут машина остановилась и багажник открыли. Пленницам снова набросили что-то на голову и помогли выбраться в потемках наружу.
Похитители, как и в прошлый раз, велели глядеть в пол и провели их по коридору, миновали гостиную, в которой шепотом разговаривали какие-то люди, и наконец довели до комнаты. Перед входом Доктор предупредил:
– Сейчас встретитесь с одной своей знакомой.
В комнате был такой полумрак, что глаза не сразу привыкли. Комнатенка опять была крохотная, единственное окошко закрыто ставнями. Сидя на матрасе, брошенном на пол, двое парней в масках, очень похожие на тех, что остались в первом доме, пялились в телевизор. Атмосфера была давяще мрачной. В углу, слева от двери, на узкой кровати с железной спинкой сидела призрачная женщина с седыми, тусклыми волосами. Страшно исхудавшая, с застывшим взглядом. На их появление она никак не прореагировала: ни взглядом, ни вздохом. Труп – и тот, пожалуй, выглядел бы живее. Маруха не сразу пришла в себя от неожиданности.
– Марина! – прошептала она.
Перед ними была Марина Монтойя, похищенная почти два месяца назад. Ее считали погибшей. Дон Герман Монтойя, Маринин брат, во время правления Вирхилио Барко[1] возглавлял секретариат президента и имел большие полномочия. Его сына Альваро Диего, который работал управляющим в крупной страховой компании, похитила наркомафия, чтобы вынудить правительство пойти на переговоры. По слухам, так никогда и не подтвержденным, его вскоре освободили, поскольку правительство дало какие-то секретные обещания, но потом их не выполнило. И когда спустя девять месяцев мафия похитила Марину, тетю Альваро, это было воспринято как подлая месть, ведь торговаться тогда уже было не с кем. Барко ушел с поста президента, Германа Монтойю назначили послом в Канаду. Поэтому все решили, что Марину похитили, просто чтобы убить.