Галихин Сергей. Улыбка сатаны

   — Ты не правильно меня понял, — сказал Андрей. — Я не агитирую немедленно всем креститься или делать обрезание. Откуда взялись шарлатаны я догадываюсь, но почему им все так запросто верят — понять не могу.
   — Еще когда ты учился в университете, — ответил Фома, — свобода в Европе приобретала все более причудливые формы. Однополые браки, легализация наркотиков. Клонирование человека, волна новых учений. Официальные представительства террористических организаций. Новые пророки указывали на пороки церкви, справедливо указывали, и заявляли что они, и только они, настоящие посланники высших сил. Многие считали, что лучше секты, чем ислам. Ватикан закрыл глаза на лжепророков, только бы не отдать паству в руки ислама. Десять лет назад казалось, что как только ислам отступит за свои извечные границы, христианство быстро вернет себе заблудшую, ушедшую в секты паству, к тому времени понявшую свою ошибку. Казалось, останется только раскрыть объятья… Но человек увлекся. Свобода ради свободы — это хаос. Никто не задумывался, к чему все может привести. Очень скоро законы стали обвинять в ущемлении прав гражданина. Пацифисты, целующиеся с террористами, кровью невинных омывающими дорогу к власти. Правозащитники, кричащие, что только Бог имеет права наказывать человека. Экологи, призывающие остановить промышленность… Вы правы. Мир встал с ног на голову. То радушие, с каким демократия раскинула свои объятия хаосу — улыбка Сатаны. Он и не делал ничего, мы все сделали сами.
   Фома замолчал. Андрею и Динаке стало страшно от услышанного.
   — Один писатель, — тихо заговорил Андрей, — однажды сказал: “За пару дней я могу придумать религию, которая за десять лет разрушит мир. Только зачем?” Религию он придумывать не стал, но для разрушения мира десяти лет почти хватило.
   Они разговаривали еще около получаса.
   От церкви Андрей и Динака неспешно пошли в сторону дома. На улицах стало больше прохожих, в летних кафе уже было непросто отыскать свободный столик. Город бурлил, как и пятнадцать лет назад, горожане жили обычными бытовыми заботами, воспитывали детей, ссорились и мирились. И на первый взгляд ничего не говорило о том, что этот город…эта страна стала совершенно другой. Непонятной. Чужой.
   На площади согласия их встретил митинг антиглобалистов. Три сотни молодых парней и девушек, размахивая черными и зелеными флагами, аплодисментами одобрения сопровождали речь седовласого оратора, который, надрываясь в мегафон, взывал к более активному противостоянию транснациональным корпорациям.
   Андрей и Динака остановились на углу и с интересом наблюдали за происходящим. Рядом с ними стояла патрульная машина, возле нее трое полицейских обсуждали преимущества и недостатки лыжных курортов. Еще два десятка стражей порядка лениво созерцали, митинг рассредоточившись по периметру площади. Чуть правее стояли три человека. Явно не зеваки, уж слишком официально они выглядели.
   Андрей вдруг сообразил, что толпа митингует напротив “Макдональдса” и сразу же оживился.
   — Я так понимаю, сейчас они начнут бить витрины.
   — Может нам лучше уйти? — спросила Динака.
   — Да ты что! Я сто лет погромов не видел!
   Динака посмотрела на мужа, не зная улыбнуться или испугаться: “Конечно, он сможет за себя постоять, но… стоит ли испытывать судьбу? Толпа — она безумна. Да и погром… он чаще всего заканчивается убийством”.
   — Ты думаешь, они разгромят закусочную? — спросила Динака, в глубине души надеясь, что этого не случится.
   — Ну а зачем они тогда здесь собрались? — Андрей даже удивился такому вопросу. — Обязательно разгромят. Да еще как!
   — Андрюша, там люди! Как ты можешь спокойно говорить об этом?
   — Где? Внутри? Да ты что… там давно никого нет.
   Андрей показал на группу молодых людей, человек в двадцать, одетую в одинаковую униформу.
   Звон разбитого витринного стекла разлился по площади, словно молоко по полу. Толпа оживилась, заорала, завизжала и пришла в движение. Полицейские, стоявшие возле патрульной машины, как будто бы отвлеклись от своих разговоров. Прошло пять минут. Толпа разнесла закусочную и заодно офис авиакомпании, разместившийся в соседнем здании. Полицейские так и не двинулись с места.
   — Вы не собираетесь их остановить? — не выдержала Динака.
   Патрульные обернулись и с некоторым непониманием посмотрели на женщину, задавшую такой глупый вопрос.
   — Зачем? — спросил щуплый, коротко стриженный лейтенант.
   — То есть как это зачем? Они наносят ущерб чужой собственности!
   Полицейские снисходительно усмехнулись.
   — Собственность застрахована, — сказал лейтенант. — Страховка покроет все расходы плюс кругленькая сумма за моральный ущерб. Видите вон ту троицу? — лейтенант показал рукой. — Это два страховых агента и адвокат владельца заведения. Как только все закончится, они тут же подпишут страховку.
   — Но ведь могут пострадать люди!
   — Люди могут пострадать, если мы будем разгонять митинг. Владелец закусочной был предупрежден за два дня, посетители были эвакуированы за час до акции протеста, и, я думаю, к утру заведение будет полностью восстановлено и готово к приему посетителей.
   — Как это предупрежден за два дня? — переспросил Андрей.
   — Как и положено. Акция протеста получила официальное разрешение в мэрии, — спокойно объяснял лейтенант. — Владелец об этом был предупрежден в установленные сроки и уже договорился о ремонте. Через пятнадцать минут антиглобалисты закончат протестовать, и за дело примутся ремонтники.
   — Какой к черту протест, — усмехнулся Андрей, показывая на ревущую толпу, — это погром.
   — Это не погром, а одна из форм социального протеста, — настаивал лейтенант. — Гражданин свободной Европы имеет право на любую форму протеста, которая не угрожает жизни другого гражданина.
   — А что страховая компания, тоже так думает?
   — Страховая компания работает в соответствии с 629-ой статьей конституции. К тому же половина ущерба покрывается за счет государства.
   Поблагодарив офицера за разъяснения, Андрей и Динака не стали дожидаться кульминации одной из форм социального протеста. Рыбак рад любой, даже маленькой, рыбешке. Но если ты знаешь, что под водой сидит водолаз и насаживает на крючок трофей согласно прейскуранту, тебя вряд ли обрадует даже трехкилограммовая форель.
   Чуть тронутые седым пеплом угли пылали жаром на дне мангала. Белые точки звезд мерцали в черном небе, молодой месяц холодно отражал свет солнца. Из динамиков лилась негромкая мелодия испанской гитары. Андрей сидел в саду, в желтом свете гирлянды лампочек, и неторопливо нанизывал шашлык на шампур. Он уже заканчивал.
   Виктор и Эльза вместе с детьми еще утром уехали в Инсбрук навестить тетушку Эстер. Старушка подвернула ногу, катаясь на лыжах в горах Домбая.
   — Извини, Андрей, я не могу поверить, что для тебя такой мир стал новостью, — сказал дядя Яша, сидя в плетеном кресле, с бокалом красного вина в руке. — Человечество шло к нему. Шло уверенно. Его предупреждали, чем все может закончиться. А оно отвечало: “Ну и прекрасное. И теперь говорить, что оно не знало — по крайней мере нечестно.
   — Но мы с Динакой действительно не знали, что происходит, — сказал Андрей.
   — Вы не читали газет?
   — Практически нет. Только научные журналы.
   — У вас на острове не принимаются телесигналы?
   — Принимаются, но…
   — Вы не смотрели новости?
   — Смотрели. Я же тебе говорил, один канал островного телевидения. А там в основном местные новости. Иногда Филиппины, Малайзия, Австралия, Индонезия. Но чаще местные. Не веришь мне — спроси у Динаки, — улыбнулся Андрей и показал шампуром себе за спину.
   Динака вышла из дома с плошкой в руках, в которой лежали свежие огурцы, помидоры, сладкий перец. Дядя Яша посмотрел на нее и подмигнул. Динака улыбнулась в ответ, прошла до беседки и, поставив миску на стол, начала резать салат. Андрей был рад, что Динака и дядя Яша сразу же подружились. Это очень хорошо. Просто замечательно. У старика никого не осталось…
   — Но раз вы все всё замечали, почему допустили чтобы…
   — Никто не хотел остаться без стула, когда замолчит музыка, — не дал договорить дядя Яша.
   — Ерунда. — Андрей встал с табурета, взял шампуры и подошел к мангалу. — Ты меня неправильно понял, — грустно сказал он, чуть подержав над углями ладонь с растопыреннымл пальцами, и начал раскладывать шампуры. — Я не пытаюсь искать виноватого. Я его знаю. Мы все виноваты, Кто больше, кто меньше… Но если кто-то был просто глуп и ленив, а кто-то все делал намеренно, то куда же смотрели те, кого ты называешь цветом нации, ее генофондом?
   — Я думаю, они запутались, — ответил дядя Яша. — Да-да, именно запутались. Ну скажи, пожалуйста, как можно сказать нет, когда человек просит поддержать его протест против смягчения наказания за издевательства над малолетними детьми? Что ты ответишь, когда кто-то предложит увеличить наказание с двух месяцев до десяти лет за издевательство над животными? Конечно, ты скажешь, я с тобой. А через месяц кто-то, и от твоего имени тоже, внесет в парламент закон об уравнивании ответственности за убийство животного и за убийство человека. Ну не пойдешь же ты к дому своего депутата с плакатом “Я с этим не согласен”.
   — А почему бы и нет? Раз ты доверил президенту от твоего имени начать войну, ты ровно столько, сколько и он, и его генерал, несешь ответственность за каждого убитого на этой войне. За каждый взорванный дом.
   — А как быть тем, кто не голосовал за президента, объявившего войну? — спросил дядя Яша.
   — Точно так же. Ты гражданин страны, которая бомбит чьи-то города. И если за эту войну в чужой стране тебе плюют в глаза, нечего возмущаться, что ты не причем.
   — Но ведь бывает и так, что до руля говориться одно, а у руля другое.
   — Чувствуешь, какой запах? — довольный процессом спросил Андрей.
   — Боюсь, я слюной захлебнусь раньше, чем ты скомандуешь к столу, — ответил дядя Яша.
   — Нет, дядь Яш. Они не запутались. Вспомни, что ты мне говорил двадцать лет назад, когда я тебе задал вопрос: “Что такое государственная машина и почему ее так трудно повернуть в сторону?”
   — Двадцать лет назад это было правильным. Сейчас… не знаю.
   — Я ни в чем не обвиняю это общество, — Андрей взял кусок картона и начал гонять ветер над мангалом. Вкусный едкий дым тут же заклубился, полез в глаза. — Боже упаси. Но я прошу… Нет, я требую, не говорить при мне: “Поделать было ничего нельзя. Мы не думали, что все примет такие крайние проявления, поэтому не придавали большого значения. Толпа, она во всем виновата”. Я имею на это право. Вот она имеет, — Андрей показал на жену. — Потому что нас здесь не было.
   — Зря ты так… Непросто идти против общества. Что еще оставалось этим людям, кроме как все замечать, не соглашаться с тем, с чем совесть не согласна, и по мере сил противостоять?
   — Мне кажется меру, с которой надо было противостоять, они отмерили уж слишком маленькую.
   — Послушай, можно подумать, что мне здесь все нравится, — сказал дядя Яша. — Как будто я кого-то защищаю.
   Калитка скрипнула и отворилась. Андрей, Динака и дядя Яша обернулись. В сад вошла пожилая чета Лабадзе, соседи из дома напротив. Они переехали шесть лет назад, и Андрей был с ними не знаком. Дядя Яша сразу же заподозрил неладное.
   — Добрый вечер, — поздоровался Оскар Лабадзе. Джейн повторила слова мужа.
   — Добрый вечер, — хором ответили дядя Яша и Андрей.
   — Виктор и Эльза дома, — поинтересовался Оскар.
   — Нет, — ответил Андрей. — Они в Инсбрук уехали. Через пару дней вернуться.
   Было заметно, что Оскар хочет что-то сказать, но теряется.
   — Может я смогу чем-нибудь помочь? — спросил Андрей, перестав размахивать картонкой.
   — Вы, Андрей… — предположил Оскар, — а это ваша жена Динака…
   — Да.
   Теперь и Андрей почувствовал себя неловко. “Да что же ты так трясешься? — подумал он про Оскара. — Виктор тебе денег должен и не отдает? Ты решил попросить меня повлиять на брата?”
   — Право, не знаю как начать… Андрей, вы очень долго жили на острове и скорее всего не знаете, что мясо… — Оскар замолчал.
   — Мясо нельзя продавать и употреблять в пищу на улице, дабы не вводить в соблазны неокрепшие души. — Андрей намеренно взял издевательский тон: “Какого черта?! Еще не хватало у себя в доме спрашивать разрешение соседей, что съесть на ужин”. — Ио мы, кажется, никого не вводим в соблазны. Здесь присутствуют уже сформировавшиеся личности, и они осмысленно собираются употребить в пищу жареное мясо.
   — Яков, — вмешалась Джейн, — но вы-то прекрасно знаете, что можно делать цивилизованному европейцу, а что не следует. Я поражена вашим поступком. Неужели вы не могли объяснить это своему молодому знакомому?
   — Я думаю, он уже достаточно не молод, чтобы самостоятельно решать, что прилично делать в саду своего брата, а что нет, — ответил дядя Яша.
   Динака отвлеклась от салата и вышла из беседки.
   — Минуточку, а что, собственно, происходит? — свел брови Андрей. Я нахожусь у себя в саду, за забором…
   — Но запах! — возмутился Оскар. — Совершенно невозможно находиться на улице. Ветер дует с северо-запада…
   — А нечего нюхать чужое, — неожиданно даже для самого себя выдал Андрей. — Или в законе записано, что запрещено жарить шашлык в саду своего дома, с четырех сторон окруженного забором.
   — Я поражена вашим поведением. Я даже представить себе не могла, что…
   — Я очень рад что смог удивить вас.
   — Довольно. Я не намерена дальше терпеть неуважение к общепринятым нормам морали и этики.
   Джейн фыркнула, и соседи Лобадзе ушли, демонстративно задрав нос.
   — Наверное, не следовало этого им говорить, — сказал Андрей, как только калитка захлопнулась.
   — Ты начал процедуру оформления вознаграждения по контракту? — спросил дядя Яша.
   — Нет… Да причем здесь деньги?.. Виктору с Эльзой здесь еще жить…
   Андрей вздохнул и, присев возле мангала, снова занялся шашлыком, Динака вернулась на веранду, дядя Яша сделал глоток вина и, запрокинув голову, посмотрел на небо.
   Ужин на свежем воздухе был великолепен. Дядя Яша снова расспрашивал Андрея о жизни на острове, о коллективе, о климате. Динака отвечала на бесконечные вопросы о родственниках. Было нетрудно заметить, что старику нравился все, что рассказывали Андрей и Динака.
   Андрей проснулся поздно, около десяти часов. Он вышел в сад и, жмурясь в лучах утреннего солнца, сладко потянулся. Утро было солнечным, день обещал быть добрым. Вернувшись в дом, Андрей обшарил его в поисках Динаки, но нашел лишь записку на зеркале в ванной. Динака отправилась в Комитет по образованию, оттуда в Комиссию по малым народам и Департамент защиты природы тропических островов. Андрею во второй половине дня предстоял поход в банк. Нужно получить деньги, зайти в агентство по торговле недвижимостью, купить путевку на горный курорт. Куда-нибудь, где снега побольше, надоели пальмы. Купить путевки можно было не выходя из дома, но Андрей решил по старинке пройтись по офисам.
   Утро прошло за завтраком и просмотром новостей. Андрей сначала от души веселился, когда слушал тот бред, что несли журналисты, потом ему стало грустно. Уродливая гримаса общества принадлежала не городу. Она принадлежала всей Европе.
   В дверь позвонили. Андрей посмотрел в видеофон. У калитки стояли двое. Один тощий, другой упитанный. Оба ростом под два метра. Их официальный в: и рождал неприятные предположения. Андрей пригласил гостей войти и нажал кнопку электрозамка. Гости прошли через сад по узкой каменной дорожке, вошли в дом.
   — Андрей Такер? — спросил тощий.
   — Чем могу?
   — Мы из муниципалитета, — сказал упитанный. Пожалуй, он выглядел поувереннее. — У вас найдется для нас время?
   Андрей провел гостей на веранду, собеседники удобно устроились в плетеных креслах.
   — Итак… Чем обязан?
   — Собственно, мы на минутку. Вопрос… Точнее просьба. У нас к вам просьба. Андрей, мы очень хотели, чтобы вы нас правильно поняли, — начал тощий. — От примет современного европейского общества у вас невольно могут возникнуть аналогии с некоторой комедией абсурда… Вам наверняка многое кажется гротеском… Не торопитесь с выводами, оглядитесь. Постарайтесь разобраться.
   — Вы о чем? — Андрей делал вид, что не понимает. Точнее он был уверен, что понимает все, но некоторые сомнения все же имели место.
   — Все дело в вашем долгом отсутствии в родном городе, — продолжил упитанный. — Именно поэтому изменения так сильно бросаются вам в глаза. Они вам кажутся неестественными из-за того, что вы находились очень далеко, когда общество вынашивало эти идеи. Вынашивало годами, методом проб и ошибок. И цель этих изменений — общественное благо, социальная защищенность, процветание всего общества. И те правила, которые существуют…
   — Стоп-стоп-стоп… — Андрей поднял руки. — Я сомневался, но теперь все понял. Вы по поводу жалобы соседей?
   — И из-за этого тоже, — подтвердил тощий.
   — Не пугайтесь, — сказал упитанный. — Вы, наверное, решили, что раз пришли чиновники из муниципалитета, значит дело обстоит очень серьезно. Подобные визиты совсем не редкость. Правда, в рядовых случаях к гражданину посылают представителя службы информации. Но вы не рядовой случай. Вы ученый с мировым именем.
   — Разве в Европе не все равны? — вскинул брови Андрей.
   — Государство имеет право потратить на вас больше времени, денег и энергии.
   — Не сочтите это за наглость… А что будет, если я все-таки не смогу адаптироваться к вашим нормам морали и правилам приличия?
   — Сможете, — сказал упитанный. — Не сгущайте краски.
   — А если все-таки нет? — настаивал Андрей.
   — Если вы нарушите закон, то, несомненно, понесете наказание в соответствии с действующим законодательством. Вы это хотели услышать?
   Андрей не ответил.
   — Я повторюсь. Не спешите делать выводы. Понаблюдайте, обдумайте увиденное. Взвести все за и против. Спасибо, что выслушали нас, — тощий поднялся из кресла. Упитанный встал следом за ним.
   — Спасибо, что потратили на меня время, — вставая сказал Андрей.
   — Это наша работа.
   Проводив гостей, Андрей вернулся на веранду: “Что это? Действительно желание помочь разобраться в происходящем или же угроза, завуалированная под желание помочь разобраться? Как жаль, что Динака не присутствовала при этом разговоре. Тонким чутьем островитянки она смогла бы увидеть, что в душе у этих людей”.
   Оставив в покое бесплодную попытку разобраться в истинной цели визита, Андрей надел деловой пиджак и, захватив портфель с необходимыми бумагами, отправился в банк. Он вдруг почувствовал, что его буквально распирает узнать, в какую сумму ему вылились штрафы, полученные за два дня после возвращения в родной город.
   Как и предположил дядя Яша, штрафная сумма оказалась небольшой. Из банка Андрей вышел в прекрасном настроении. За то время, что он был на острове, его перевели в разряд привилегированных клиентов. Кроме кучи приятных мелочей из этого вытекали очень сладкие условия по кредиту, который он намеревался получить на обустройство своей жизни в Европе.
   На улице было хорошо. В голубом небе светило яркое солнце, слабый ветерок приятно обдувал лицо. На углу Толстого и Манделлы небольшой джазовый оркестр создавал прохожим хорошее настроение. Таких оркестриков по городу было разбросано превеликое множество. Работали они не за подаяние от слушателей, а за зарплату, которую им платил муниципалитет.
   — Я могу вам чем-нибудь помочь?
   Андрей посмотрел на спортивного вида молодого человека с глазами преданной собаки. Одет он был просто. Черные брюки, белая рубашка, галстук-бабочка, лакированные туфли. К карману рубашки было пришпилено электронное удостоверение. Пластиковая карточка размером семь на десять сантиметров, с фотографией и окошком-сканером. По верхнему краю удостоверения было написано: “помощник”, а чуть ниже и имя — Отар Хелль.
   — А мне в чем-то нужна помощь? — спросил Андрей.
   — Не знаю, — добродушно ответил Отар. — Возможно, нужна. Поэтому я и спросил. Я помощник.
   Отар гордо показал на свое удостоверение. Андрей еще раз прочел, что было написано на пластиковой карточке и подумал: “Ну что же, хороший бизнес”.
   — Вы что, ни разу не пользовались услугами помощника? — спросил Отар.
   — Нет, — ответил Андрей.
   — Так вы турист? — обрадовался Отар. — Не стесняйтесь. Если вам нужна помощь, спрашивайте.
   — Да… я турист, — соврал Андрей.
   — Тогда все понятно, — сказал Отар. — Мои услуги бесплатные. Вам нужно всего лишь оставить скан большого пальца и дать мне задание. Если вы не знаете, как добраться до того или иного адреса, или вам нужно сходить в магазин, но нет времени, а может нужно передать кому-нибудь посылку, отнести букет цветов, предупредить, что вы не придете на встречу… Для всего этого существуют помощники. Это наша работа.
   — А если мне нужно передвинуть шкаф?
   — Скажите куда и во сколько нужно подойти, — ответил Отар.
   — Здорово. И вы действительно можете мне помочь. Мне нужна справка. Я должен сперва сосканировать палец или задать вопрос.
   — Спрашивайте.
   — Вас специально ко мне приставили, чтобы я лучше ориентировался в происходящем?
   — Не совсем понял, — ответил Отар.
   — Почему вы подошли именно ко мне?
   — Я работаю помощником уже второй год. Помощь — Моя работа. Понимаете? Мне показалось, что вам нужна помощь, вот я и предложил свои услуги. Послушайте, вы вправе отказаться. Вам нужно просто сказать “спасибо, ненужно”, и я тут же уйду.
   — А кому вы еще помогали? — спросил Андрей.
   — Вам нужен список моих клиентов? Давайте подойдем к информационной машине, и я предоставлю вам все интересующие сведения. У меня очень хороший файл отзывов.
   — И много вас, таких помощников?
   — Рядом? — Отар начал вертеть головой. — Я думаю человек десять. Может чуть меньше.
   Андрей осмотрелся. В его поле зрения действительно были люди в такой же форменкой одежде, что и Отар. Очевидно, он их и раньше видел, просто не обращал внимания. Не станешь же читать, что написано на кармане каждого встречного человека.
   — Черт, — только и смог сказать Андрей.
   Отар снова приветливо улыбнулся.
   — Вы действительно не слышали о помощниках? Откуда вы приехали? Насколько я знаю, помощники есть во всех городах Европы.
   — Я очень долго был в командировке, — ответил Андрей. — Очень долго.
   — Служба помощников существует уже шесть лет…
   — Нужное дело. Только не сегодня. Спасибо, мне не нужна помощь.
   — Извините, — развел руками Отар. — А на будущее, если понадобится помощь, просто подойдите к помощнику.
   Попрощавшись, Андрей поднял руку. Рядом с ним остановился желтый “мерседес”. Андрей сел на заднее сиденье и назвал адрес Института тропической биологии. Водитель ввел адрес в бортовой навигатор, получил рекомендации, как лучше проехать по маршруту, и машина тронулась с места. Андрей включил монитор пассажирского терминала, вывел в меню список туристических компаний и наугад ткнул в первую попавшуюся. Компания “Фламинго” предлагала отдых на любой вкус и достаток. Андрей выбрал сначала Канаду” потом посмотрел Гренландию, Шпицберген, Аляску, полуостров Ямал. Сервис во всех предложениях был одинаково великолепным. И цена подходящая. Покончив с турагентствами, он включил 38-ой канал телевидения. Евроньюс сообщал о новых шагах цивилизованного мира в противостоянии странам-изгоям и странам, составляющим оси зла. Новые взрывы в Израиле. После этого сообщили о переносе дела Жанет Лурье против родителей на три дня. Жанет было двенадцать лет. Родители не разрешали ей смотреть телевикторины больше двух часов в день. Однажды девочка решила, что это нарушает права человека на образование и обратилась в адвокатскую контору “Петерсон и сыновья”. Через неделю иск был уже в суде. Девочка хочет миллион евро компенсации и добивается лишения отца и матери их родительских прав.
   — Куда катится мир… — выключив экран, вздохнул Андрей.
   — Не просто привыкнуть? — спросил водитель.
   — Что, простите?
   — Я говорю, вам, наверное, непросто привыкнуть к переменам? После пятнадцати-то лет отсутствия.
   — Вы меня знаете?
   — В новостях видел. Вы пятнадцать лет провели в лаборатории, на далеком острове. Говорят, вы большой ученый.
   — И что еще говорили в новостях?
   — Больше ничего. Только то, что вы вернулись в родной город.
   Андрей ничего не сказал.
   — А мир действительно странный, — продолжил водитель. — Прямо и не знаешь, радоваться или плакать.
   — Чего же вам плакать? Кругом чисто, хорошо пахнет. Сплошная общественная польза.
   — И наркотики в киосках продаются.
   — Ну-у… продаются, — согласился Андрей. — Но не все же. Только то, что разрешено законом. Легкие. Значит будет меньше употребление тяжелых. Меньше преступлений.
   — Ну да, преступлений меньше. Теперь и пукнуть нельзя не рискуя быть оштрафованным за загрязнение окружающей среды. Мой сменщик — эмигрант из Украины. Живет в пригороде. Завел дома небольшое хозяйство. Корова, куры, поросёнок. Так сначала соседка на него в суд подала, мол, корова сильно мычит, еле отбился, потом кошка ее под машину попала. Так эта дама заявила, что он ее затравил и довел до самоубийства. Дама обратилась в Общество защиты прав животных, Федерацию любителей кошек и в Комиссию по экологии. Эти ребята на полном серьезе четыре недели проводили экспертизу: не наносят ли вред окружающей среде поселка отходы жизнедеятельности домашних животных. Петро, конечно, оправдали, но нервы потрепали. Но это еще не все. На суде интересы кошки защищали четыре адвоката. Дама наняла их, и они предъявили иск от имени кошки. Как вам перспектива получить десять лет за то, что соседская кошка попала под вашу машину.