Галина Романова. Мода на чужих мужей

   Спокойно выдержать зрелище красивого женского тела, наполовину обнаженного, он не сумел. То ли вынужденное бездействие так его распалило, то ли Светлана показалась необычайно прекрасной на фоне грубых серых корневищ, но Супрунюк перестал себя контролировать.
   Все это тоже специально было подстроено, да?
   – Чертовщина какая-то! – фыркнул Стас и со злостью смел карандашный домик со стола на пол. – Так не бывает! Никто меня не принуждал…
   Конечно, его никто не принуждал ни встречаться с ней, ни жениться на ней потом. И любить он не мог только потому, что ей так хотелось. Он просто любил ее и все! И совсем иначе любил, нежели Ольгу, к которой испытывал чувство чуть большее, чем дружеская привязанность.
   Да, удобно ему с ней было, во всех отношениях удобно: всегда под рукой и на работе, и дома. Да, секс был потрясающий. Готовила она неплохо и ухаживала за ним как подобает. Красавицей опять же была, каких поискать. Но не млел он рядом с ней, убейте его! Не задыхался от нежности, не спешил никогда, когда в пуговицах и застежках ее запутывался.
   А со Светкой все так и было. И страсть, и нежность, и любовь. Банально звучит, но так. И есть ли, в принципе, разница, каким путем он шел к своему счастью! Своим или проложенным умелой Светкиной рукой… Если это и вероломство с ее стороны, то весьма из благих побуждений – чтобы быть рядом с ним. И он за это ей только спасибо может сказать.
   Ольга вот осталась в пострадавших, это, бесспорно, отравляло счастье. Но Стас уверен был на все сто, что совместная жизнь с ней продлилась бы еще совсем недолго, останься он и не уйди к Светлане.
   – Милый, привет, – будто услышав его мысли на свой счет, просунула аккуратно причесанную головку из-за приоткрытой двери Светлана. – Как дела?
   – Нормально. Привет, – буркнул он, хотя вовсе не собирался бурчать.
   – Ты не занят? Можно к тебе? – попросилась Света.
   Она всегда спрашивала разрешения. Никогда не смела комкать его рабочий день, с благоговейным трепетом относясь к делу его жизни. И уж, конечно, не могла, как Ольга, забраться к нему на стол с ногами, смахнуть с него бумаги и начать приставать к нему сразу после серьезного оперативного совещания, когда в приемной человек пять разноса ожидали.
   – Конечно, Свет, можно. Чего ты? – улыбнулся Стас, но неожиданно вышло криво, снова не так, как хотелось.
   Вот противные бабы, что за народ, а? Наверещали, насплетничали, а ему теперь и не хочется, а думается. И все вроде по нужным полкам разложил, все у него сошлось как надо, а все равно что-то теребит внутри неприязненное, и голос предательски садится, и улыбка не выходит.
   Света осторожно, будто на цыпочках, – она всегда так ходила – подошла к его столу и уселась на Галкином стуле, который та, упорхнув, не успела задвинуть. Села, аккуратно разложила локоточки на столе, как отличница, и посмотрела на него с такой трогательной щенячьей доверчивостью, что у Стаса моментально стиснуло горло.
   Ну чего он, в самом деле! Чего еще пытается в ней для себя узнать? Вот она перед ним, вся открытая, как на ладони. И душа, и тело, и сердце! Читай, – не хочу. Скажи он ей сейчас: прыгни из окна третьего этажа (а именно на третьем был его кабинет) – прыгнет, несомненно. Попроси достать молодильное яблочко, так семь пар железных сапог износит, а принесет. Она для него на все готова, Светка его – милый, славный воробышек…
   – Татьяну уволил? – спросила она безо всякого выражения.
   – Да не то чтобы… – Он досадливо поморщился, объясняться с женой насчет очередной секретарши жутко не хотелось. – Просто сказал, если не готова работать так, как мне надо, пускай пишет заявление.
   – А она что? – заинтересовавшись, чуть улыбнулась Света, кончиками тонких пальцев пятная полированную поверхность стола для переговоров.
   Была у нее такая привычка – тыкать кончиками пальцев по столу, будто она в тот момент невидимую клавиатуру нащупывала, намереваясь сыграть. Звуков, конечно же, из-под ее пальцев не рождалось, а вот пятнышки на полировке оставались. Причем не всякий раз Светлана про них помнила и вытирала.
   Обычно он наблюдал за этим с интересом. Когда узнавал ее, даже пытался углядеть какой-то определенный алгоритм в ее движениях и даже на бумагу переносил и соединял хаотичными линиями. Все ждал непременного, невероятного открытия или умопомрачительных аккордов, если линии сложились бы в ноты.
   У Супрунюка ничего не вышло. Ни открытий, ни нот, ни звуков, только пятна на мебели…
   – А она пошла и написала заявление. И еще гадостей мне наговорила! – пожаловался Стас жене.
   – Каких гадостей? – удивилась Света, хотя все давно знала из сбивчивых объяснений Татьяны, когда та рыдала у нее на плече.
   – Да про Ольгу! – нехотя признался Стас. – Будто я ни с кем, кроме нее, сработаться не смогу.
   – Может, и так, – неожиданно отозвалась Света и вздохнула. – Может, она и права, милый. Может, и не надо было Олю увольнять. Все было бы гораздо проще.
   – И что же, прикажешь мне ее назад возвращать? – Он неожиданно развеселился: воистину женщины не переставали его сегодня изумлять.
   – А ты готов? – Она призывно улыбнулась.
   – Да мне-то что! Пускай работает. Я ее и не увольнял, она сама не вышла. Да что я тебе рассказываю, ты лучше меня все знаешь.
   – Знаю, – кивнула Света, неуловимым движением облизнув губы.
   Ох, как он любил, когда она так делала! Ох, как заводился! Тут же пытался повторить ее движение, только теперь своим языком, но с ее губами. И тащил в кровать, и не позволял подняться, когда она то в душ, то попить просилась.
   Много они понимают, бабы эти! Соблазнила, увела, отбила! Пускай попробовала бы хоть одна Светкиным ремеслом заняться, интересно, как далеко продвинулась бы. А она особенно ничего такого и не делала, и продолжает не делать. Ей иногда достаточно просто посмотреть на него, как внутри все обрывалось и делалось тяжелым и горячим.
   – Так что, может, правда взять ее снова на работу, Светлан? – продолжал веселиться Супрунюк, не углядев, как ни старался, в лице жены и намека на расстройство или ревность. – Перестанет тогда изводить нас ночными звонками, неожиданными визитами. Успокоится, глядишь, остепенится и…
   – И простит? – с надеждой подхватила Света.
   – Может, и простит, – крякнул Стас.
   Вот если откровенно, то виноватым он себя не очень-то и считал. Это Светка вся извелась, а он нет. Миллионы женщин и мужчин расстаются, поняв, что отношения исчерпали себя. А у них с Ольгой со временем так бы и случилось, не ускорь процесса Света. Детей у них не было. И о женитьбе если и говорили, то всегда в шутку и никогда всерьез. С чего ему было обвинять себя в подлости? Да, признаться Ольге было нелегко. И нелегко в первые месяцы с гадким чувством вины жить. Его, правда, как стал считать Стас со временем, ему тоже навязали. Обе женщины: и Ольга, и Светлана.
   А что, в сущности, произошло-то? Расстался с одной женщиной, предпочтя ей другую? Какая трагедия, в самом деле! У Ольги до него было два романа, у него до нее – не счесть. Да что произошло-то?..
   – Можно было бы с Олей поговорить насчет ее возвращения, – Светлана кивнула округлым подбородком в сторону приемной, осиротевшей без секретарши. – Но…
   – Что «но»? – Стас забеспокоился.
   Неужели права Галка и Светлана ни за что не посадит в его приемную неугодного ей человека? А Ольга, какой бы виноватой Светлана себя перед ней ни считала, ей в первую очередь соперница. И очень серьезная. Это опять же исходя из Галкиных слов, не из его соображений. Он-то уже выбрал.
   – Но, кажется, у Оли уже есть работа, – и она стрельнула в его сторону лукавыми глазенками. – Как думаешь, где я пропадала последние полтора часа?
   – И где?
   Он даже и знать не знал, что начальник коммерческой службы, то есть его жена, последние полтора часа отсутствовала на своем рабочем месте. Не захотела докладывать или отвлекать?..
   – Перегоняла Олину машину от «Эльбруса» к «Фабуле», – кончики ее пальцев, совершив виртуозное па по полированной столешнице, сошлись в одной точке. – Спроси, с какой стати?
   – Спрашиваю – с какой стати? – улыбнулся Стас, хотя внутри у него все напряглось до такой степени, что того и гляди сорвется на крик.
   Нет, бабы его сегодня все же доконают. Как живут, непонятно, черт бы их побрал! В каком-то своем обособленном мирке, по своим неписаным законам, которые никогда мужской половине человечества подвластны не станут. Никогда им, мужчинам, не понять внезапных порывов и отступных маневров.
   – Я ей позвонила, – призналась Света, продолжая пятнать стол для переговоров замысловатым хаотичным узором. – Спросила, как дела… Спросила, не нужно ли ей чего.
   – И она прямо сразу с ходу тебя попросила! – фыркнул Стас, не поверив.
   – Нет, не сразу.
   – Опять прощения просила? – догадался он и негромко выругался. – Свет, ну сколько можно?! У нее, может, уже сорок романов после нашей свадьбы случилось, а ты все…
   – Ну не знаю…
   Она неожиданно с облегчением рассмеялась, глядя мимо него, куда-то в стену над его головой. И понять, откуда вдруг взялась эта легкость, чем была вызвана, Супрунюку никогда в жизни не догадаться, как бы он ни старался.
   – Ну не знаю, как насчет сорока романов, а вот один очень даже серьезный намечается, – проговорила его жена и заговорщически прикусила нижнюю губу.
   – И с кем же? – на той же волне, что и она – игривой и беспечной, – поинтересовался он, изо всех сил стараясь, чтобы холодок из сердца неожиданно не просочился в глаза. – Кто же такой счастливый? Мы с ним знакомы?
   – Еще бы! – продолжила веселиться Светлана, не уловив ничего из того, что его беспокоило. – Георг Третий.
   – Жорка?! – вытаращил на нее глаза Стас. – Жорка Тихонов?! У него с Олькой роман?! Не может быть!..
   – Может быть, а может и не быть. В том смысле, что может не случиться, если она неверно себя поведет, – Светлана тряхнула головой, но ни один волосок из ее аккуратной стрижки не сдвинулся с места. – Он ее на работу берет. Причем на встречу она с ним опоздала, а он все равно берет!
   – Жорка?! – снова ахнул Стас.
   – Ну! Так мало этого, машину за ней прислал, прикинь?
   Супрунюк прикинул и понял, что Тихонову что-то понадобилось от Ольги Лаврентьевой. Как пить дать, понадобилось. Иначе с чего такое непозволительное великодушие?
   Он терпеть не мог разгильдяев и неопрятных людей, за крошку от кекса на одежде запросто мог уволить со службы. Пасьянс «Паук» грозил не только увольнением, но и невыплатой выходного пособия. А уж опоздание запросто могло бы грозить гильотиной, отвоюй он права на нее перед законом.
   – Ему что-то от нее нужно, – проговорил он вполголоса.
   Но Светлана не услыхала в его тоне озабоченности и подхватила радостно:
   – Ну! А я что говорю? И я о том же!
   – О чем? – стараясь не смотреть на жену, особенно мрачно, а именно такие предчувствия его теперь терзали, спросил Стас.
   – О том, что Тихонов, скорее всего, в Ольгу влюбился! – на подъеме сообщила Светлана.
   – Да ну! – насмешливо покосился на нее Стас.
   – А почему нет, милый? Почему нет? – защебетала Светлана и впервые за все время показалась ему вдруг не очень разумным существом. – Ольга очень красивая женщина, одинокая. Тихонов тоже весьма и весьма интересен. К тому же холост до сих пор. И…
   – И наша фирма ему как кость в горле, – перебил ее Стас, устав слушать про достоинства своей бывшей подружки. – И холост он уже давно. И женщин вокруг пруд пруди, и среди них такие красавицы встречаются, глаз не оторвать! А он почему-то остановил свой выбор именно на Ольге. На женщине, которая наравне со мной почти четыре года работала в нашей компании. И изучила здесь все до последнего винтика, и всех клиентов знает как облупленных. Вплоть до того, где у каждого из них кнопка. И клиентов этих Тихонову заполучить очень бы хотелось. И завидовал он мне с первого дня основания фирмы, и свою-то основал следом тоже из зависти. И даже места другого не нашел, как через дорогу… Нет, дорогая, что-то ему нужно. Что-то еще, кроме ее великолепных женских достоинств.
   – Думаешь? – прикусила теперь уже верхнюю губку Светлана, забеспокоившись. – Что же делать, Стас?
   – Выход один, дорогая, – Супрунюк припрятал до времени лукавство на дне глаз. – Надо Ольгу нам назад вернуть, чтобы она все наши тайны конкурентам не сдала. И сделать это надо непременно сегодня. И прямо сейчас! Она уже уехала оттуда, не знаешь?
   – Не знаю, – неуверенно ответила Светлана и тут же бросилась за ним следом из кабинета, пытаясь схватить за рукав пиджака. – Стас, милый, не нужно так торопиться, поверь! Оля будет пристроена на хорошую работу, при шикарном мужике! Ну что ты так летишь, я не знаю!.. Она тогда и нас оставит в покое!.. Я так устала от ее присутствия в своей жизни… Стас!
   – Ты что, ревнуешь, я не пойму?
   Он остановился внезапно и снова поймал ее, как тогда на лестнице, когда они будто бы случайно встретились на выставке знаменитости. И она снова, как и тогда, прильнула к нему и подалась навстречу. Только что-то теперь ничего не откликнулось в Супрунюке, не взорвалось и не взметнулось искрами в черное небо.
   Может, потому, что сильно обеспокоен он был будущим дела своей жизни? Или неприятно уколола его недальновидность Светланы, которая стремилась всеми правдами и неправдами убрать с его горизонта возможных соперниц, все равно какой крови это будет им обоим стоить?
   Что-то не то…
   Как-то по-другому он себя с ней сейчас чувствует. Неуютно и не трепетно будто бы.
   Придумывает или так все и есть? И если есть, то с чем это связано? С озабоченностью судьбой своей компании или с озабоченностью судьбой своей бывшей возлюбленной?..
   Да бред же! Быть такого не может! У него Светланка есть, маленький испуганный воробышек. С чего его судьба Ольги Лаврентьевой должна волновать? Да и в компании за то время, что она не работает, много чего поменялось. Не сможет она никак навредить им, даже если и захочет.
   Вот лезет же в голову чертовщина! А все почему? Да потому, что душевно пообщался сегодня с женщинами. Наслушался от них вздора, позволил прополоскать мозги, как им вздумается…
   – Свет, ты что, ревнуешь? – снова повторил он, дуя ей в ушко с осторожной нежностью. – Признайся, ревнуешь?
   – Я??? – Она задохнулась от возмущения.
   И даже вырваться из его рук попыталась. Благо он держать умел крепко и не выпустил. Она обмякла тут же, поняв, что сопротивление бесполезно, и кивнула куда-то ему в грудь. И пробормотала сдавленно:
   – Конечно, я тебя ревную, Супрунюк. Всегда и ко всем. Не злобно так, не до фанатизма, но ревную. А разве возможно иначе? Ты вон у меня какой!
   – Какой? – Польщенный, он улыбался, уложив подбородок на ее склоненную макушку.
   – Необыкновенный! – призналась Светлана.
   И руки ее полезли ему за спину и сцепились там в надежный замок.
   – Поэтому ты не хочешь, чтобы Ольга возвращалась сюда?
   – Нет! – Она отчаянно замотала головой, боясь, что он не поверит. – Нет, не поэтому!
   – А почему?
   – Надо дать ей возможность пожить другой жизнью, Стас. Другой, а не нашей! Иначе этот кошмар никогда не закончится, никогда!..

Глава 3

   Этот кошмар никогда не закончится! Точно, никогда! Куда бы ни ступила ее нога, она непременно либо каблуком, либо носком туфли натыкается на незримую тень подлого предателя – Супрунюка Станислава Викторовича.
   Она сегодняшним утром честно решила начать жить по-новому. Даже макияж был сегодня другим, не таким, как прежде, а умеренным. И одежду сегодня выбирая, она тоже проявила сдержанность. Ограничилась юбкой до колена и глухой блузкой, свисающей над поясом объемными складками. Пойди разберись, что у нее за фигура. Все объемно, совершенно неэротично, хотя и не лишено эстетизма. Никакой распущенности ни во внешности, ни в прическе. С усердием зализанные в высокий хвост волосы и совершенно никаких украшений.
   Она больше не будет гиперсексуальной, тем более на работе, в чем со смешком часто упрекал ее Стас. Не будет легкомысленной и доверчивой. Она будет сдержанной, серьезной и наплюет наконец на свое прошлое, от которого сил нет избавиться.
   Но наплюешь тут, как же! Не успела опустить зад в рабочее кресло, не успела включить монитор, как тут же звонок по телефону. И кто бы, вы думали, звонит? Супрунюк, конечно!
   – Приветствую вас, Ольга, – поздоровался он не без издевки. – Как на новом месте?
   – Добрый день. Все хорошо, спасибо, – помня о начале новой, совершенно спокойной и лишенной прежних привязанностей жизни, ответила Оля. – Если вы звоните Георгию Сергеевичу, то его нет на месте. Будет примерно через час.
   – Я звоню не Жорке, а тебе, чего ты, Оль?! – возмутился Стас, будто и не женился год назад на ее лучшей подруге, и не бросил ее за полгода до этого, и не был теперь абсолютно и бессовестно счастлив.
   – Я ничего. Говорю же, у меня все в порядке, – все еще помня о зароке, проговорила она, но карандаш со стола схватила уже лихорадочно и принялась нервно крутить его меж пальцев. – Ты только за этим звонишь? Или мне ему действительно что-то передать требуется?
   – Только за этим, – надулся сразу Стас. – Так как дела?
   – Нормально.
   – А чего к нему пошла работать, к Жорке-то? Мне назло, да, Оль?
   – А к кому мне надо было идти работать, Станислав? – насмешливо поинтересовалась она.
   Правильнее было бы спросить: а надо ли вообще ей было идти работать? Но она так не спросила. Стас не знал о счетах в банке, которыми заботливые родители снабдили ее еще перед отъездом в Германию и теперь добросовестно месяц за месяцем их пополняли. Не знал, что от безделья она неделями выла в потолок, не зная, куда применить свои два высших образования, необузданную энергию и бездну одиночества. Но точно догадался, что к Жорке она пошла работать назло ему.
   Не совсем чтобы так, конечно. Мстить так мелко она не собиралась, хотя поначалу такие порывы ее и сотрясали. Хвала небесам – справилась. Но из сотен предложенных ей вакансий – если бы они случились, конечно же – она точно выбрала бы Тихонова.
   Георгий Сергеевич был конкурентом Стаса, и ни для кого это не было секретом. Кто-то когда-то сболтнул, что войне этой уже пара десятков лет и что началась она еще в школе. Стас, когда она спросила, все опроверг. Но, завидев Тихонова, всякий раз напрягался. Посторонний глаз и не заметил бы, но Ольга, зная буквально все о его привычках и настроениях, улавливала.
   Вот запонки начал теребить, нервничает, стало быть. Узел галстука за десять минут трижды поправил, тоже нехороший признак. Излишне громко смеется чьим-то неловким шуткам, опять излишняя нервозность прослеживается.
   А все почему?
   Да потому, что где-то поблизости ленивым барсом бродит Тихонов Георгий Сергеевич и время от времени кивает Стасу с пониманием и призывно поднимает бокал с шампанским, предлагая пригубить.
   – За что ты его так не любишь? – спросила она как-то, когда он вдруг утащил ее с прекрасной вечеринки, посвященной чьей-то знаменательной годовщине.
   Утащил в самый разгар веселья, как раз в тот момент, когда Тихонов должен был вот-вот ее пригласить танцевать.
   – А за что я должен его любить?! – воскликнул тогда Стас, не ответив. – Он мне просто мерзок, понятно? Мерзок без всяких причин и объяснений, и все!
   Вот потому-то, что он Стасу был мерзок, как ей – после их совместного чистосердечного признания – Светлана, Оля и приняла предложение Тихонова работать у него. Только по этой причине, ни по какой другой. И пусть сколько угодно скалятся тутошние менеджеры, что приплелись с утра с ней знакомиться, об успешном переманивании конкурентов. Пусть сколько угодно коммерческий директор потирает руки, намекая ей на плодотворное сотрудничество. Она не опустится до того, чтобы мстить Стасу так низко и так гадко. Достаточно с него уже одного того, что она станет работать у Тихонова…
   – Так к кому я должна была пойти работать, Стас? – повторила она вопрос, потому что на первый он не ответил. – К тебе, что ли?
   – А хотя бы! – вдруг откликнулся он с энтузиазмом.
   Узнай она, как он благодарен ей за подобную проницательность, телефоном бы в окно запустила. Он все никак не мог решиться предложить ей вернуться, а она возьми и брякни. Умница, девочка!
   – Что хотя бы?
   Даже не имея под рукой зеркала, она поняла, что побледнела до синевы. Раньше такого с ней не случалось. После предательства Стаса в ней все поменялось. Она стала более чувствительна ко всякого рода переменам в организме. И когда кожа на лице внезапно натягивалась, а вокруг рта слегка покалывало холодком, Ольга точно знала, что бледнеет. А вот когда глазам вдруг делалось до слез горячо, значит, покраснела, как помпон на спортивной шапке.
   – Мы тут со Светой посоветовались, – начал осторожно Стас, не предполагая, что главную и серьезную ошибку уже допустил, озвучив Ольге ненавистное имя. – И подумали, что, может быть, ты вернешься к прежней работе в нашей фирме?
   – А разве у тебя сейчас нет секретаря? – вежливо поинтересовалась Оля, начиная уже и ногой подергивать.
   Если и вторая присоединится, пиши – пропало. Может запросто сорваться с места, перебежать через дорогу, ворваться к нему в кабинет и…
   – Да увольняю я их всех, Оль, – захныкал Стас, жалуясь. – Все в сравнении с тобой проигрывают.
   – Все-все-все? – зацепилась она тут же. – И Светка тоже?
   – Ну, начинается! – выдохнул он обреченно. – Ну при чем тут Света, если речь идет о приемной, Оль? Как работник ты меня очень даже устраиваешь…
   – А ты как руководитель меня – нет! – не выдержала и заорала она не своим голосом, и за дверью точно кто-то остановился и стоял теперь, подслушивал. – И слушай, Стасик, не звони мне сюда больше без дела, у меня очень много работы! И жизнь у меня, кажется, новая начинается. И в ней нет тебе места! И уж тем более Светке твоей! Все, пока!..
   Она это сказала? Она точно только что сказала, что ему нет места в ее жизни? Кажется, да. Кажется, сболтнула неосторожно. Очумела, что ли, дура? А как же далекоидущие планы на его счет? Как же ожидание развала его семьи? Она ведь должна была быть с ним предельно вежлива, осторожна и аккуратна в выражениях. Она ведь должна была подхватить его из ослабевших Светкиных рук. А вместо этого что натворила? Он теперь ни за что не простит ей подобной грубости. НИ ЗА ЧТО!!!
   Дверь в приемную неслышно отворилась, и вошел Тихонов. Вот, оказывается, кто остановился и подслушивал. Надо же, как неуемно любопытство у сильных мира сего, а она думала, что это только удел таких, как она, взбалмошных женщин.
   – Никто не звонил? – мимоходом поинтересовался Георгий Сергеевич, направляясь к своей двери.
   – Нет, – поспешила она с ответом, потом вспомнила, что он подслушал ее разговор со Стасом, и добавила: – Ничего важного. Частный звонок.
   – Ага, – не поверил он и покосился подозрительно. – Вы ведь слишком хорошо знаете, что мы с вашим бывшим боссом конкуренты, чтобы я вас предупреждал, Ольга, о возможных последствиях…
   – Ах, если вы хотите меня уволить, не приняв, ваше право! – вспыхнула она, с раздражением оттолкнулась от стола, откатываясь в кресле до самого подоконника. – Но я не собиралась и ни за что не стану ему стучать на вас, а вам – на него. И если вы рассчитывали в моем лице…
   – Нет, не рассчитывал, – перебил он ее с особой мягкостью, так что у нее под коленками тут же защипало, а так случалось всякий раз, когда она пугалась чего-нибудь. – Я не стану скрывать от вас, что вы всегда мне были интересны как женщина. Плюс был наслышан о ваших деловых качествах. Разве не приятно иметь в своей приемной умную, красивую женщину? Женщину, которая к тому же тебе еще и нравится…
   Шутит или нет? Издевается или пытается увести разговор от неприятной темы? Пойми их, этих мужчин! Крутят, мутят, выворачивают наизнанку. Душу ее, к примеру.
   Сначала Стас звонит, зовет обратно на работу, будто и не пробежала меж ними даже не кошка черная, а пантера размером с бегемота. Теперь вот еще и Тихонов довольно-таки странные вещи говорит. Будто нравится она ему.
   И дальше что, напрашивался вопрос? Остаться работать с Георгом Третьим или вернуться к Стасу? Первый может начать приставать со временем, второй, наоборот, игнорировать, чтобы жену не нервировать. Какое из двух зол выбрать?
   – Зайдите ко мне, Ольга. – вызвал по селектору Тихонов, пока она прорабатывала в мозгу план дальнейших действий. – Есть разговор.
   Она вошла без привычного для таких случаев блокнота. С чего-то подумалось, что из его кабинета она может выйти уже безработной.
   – Вы напрасно не взяли блокнота, – тут же обо всем догадался Георгий Сергеевич. – У меня есть к вам несколько серьезных поручений. И кстати… Я не собираюсь к вам приставать, и уж тем более домогаться. Вы можете быть абсолютно спокойны на мой счет.
   – Хорошо, – серьезно кивнула она, не став, как дурочка последняя, лепетать, что у нее и в мыслях ничего подобного не было, что она и не думала, да что вы, мол, такое говорите. – Не стану бояться.
   – Но вы всегда должны помнить, Оля, – он улыбнулся по-доброму, тут же загородившись от нее папкой с документами, – что мое сердце пока свободно, и если бы вы пожелали в нем прочно поселиться, то…
   – Я сообщу, как буду готова, – перебила она, не желая дальше развивать тему его симпатий. – Что за поручения, Георгий Сергеевич?
   – Деловой подход… Н-да… Кстати, а почему вы с вашим образованием и способностями дальше секретаря так и не поднялись? Уж извините мое любопытство, но все же?