Страница:
Ликование охватывало Василису при окончании очередного учебного года, ведь впереди вновь ожидали длительные летние каникулы у любимой, обожаемой бабули, где с гиканьем носилась по деревенским окрестностям, отыскивая приключения на свою многострадальную попу.
В тот год девчонке не исполнилось и одиннадцати, а двоюродному Сашке, упорно таскавшемуся вслед за проблематичной сестрой с огромным куском батона, щедро посыпанным сахарным песком, и полными карманами кускового сахара, всего девять лет.
– Васька, хочешь?! – от всей души пытался поделиться братец своими запасами.
– Хватит жрать, хомяк! А?! Скоро глаз будет не видать из-за щёк!
– Пока толстый сохнет – худой сдохнет! – неизменно парировал тот.
– Да ты похоже раньше лопнешь! От обжорства! – хохотала в ответ.
Братишка на самом деле достался Ваське ещё тот подарочек! С самого раннего детства ей приходилось защищать нытика от мальчишек во дворе, а потом и от старших ребят в школе, которые с непонятным наслаждением пытались надавать пацану пенделей.
– Васечка! Меня опять тот полудурочный Серёга задирает! – размазывая слёзы по толстым щекам, подкатывал к девочке Саня.
– Ну что ты вечно ноешь? Сдачу давать тебя не учили?! – возмущалась она.
– Так он же из шестого класса! – справедливо отмечал братец, который учился всего лишь в третьем, а Василиса, получается, в четвёртом классе. В школу она пошла позже обычного – с восьми лет.
– Горе ты моё… пойдём! – выдвигалась на разборки девчонка и, как ни странно, всегда выходила победителем!
Мальчишка платил старшей сеструхе искренней любовью и привязанностью, хотя та, по совести говоря, и сама издевалась над трусом изрядно, пытаясь выработать в парне смелость. Сейчас же у неё были дела поважнее, задание получила ответственное…
– Брысь! – отмахнулась от пацана. – Я за грибами сгоняю! Баб Катя просила к ужину насобирать! – схватив корзину, девочка припустила за околицу в сторону густого леса.
Как взрослые одних детей в лес отпускали – уму непостижимо! В тех местах и взрослые-то мужики блудили сутками, опасаясь ходить в одиночку, ведь зверьё там водилось нешуточное – медведи, кабаны, лоси, рыси….
– И я с тобой! – завопил братишка, торопливо натягивая сапоги и бросаясь следом.
– Только я тебя умоляю… Не ной! – зыркнула на того синими блюдцами глаз Васька.
«Куда идём мы с Пятачком большой-большой секрет! И не расскажем мы о нём, о нет, о нет…» – маршируя, напевала юная грибница. «О да! О да! О да!» – поддакивал пыхтевший позади и наступающий на самые пятки братец. Зрелище со стороны выглядело комическим – долговязая белобрысая тощая девчонка с толстой косой до пояса решительно выкидывала вперёд длинные голенастые ноги, а следом шумно дышал, пытаясь не отстать, небольшого росточка толстячок-пацанчик, в одной руке державший плетёную корзинку, а другой запихивающий в рот огромный кусок булки.
Ребята отошли от дома километра полтора, шлёпая по песчаной дороге, когда вдруг неожиданно увидели в нескольких метрах перед собой выскочившего бурого медвежонка. Тот с любопытством потянулся в сторону людей.
– Ой, Васька, смотри какой хорошенький! – заорал Саня, от изумления открыв рот.
– Стой! Не двигайся! – приказала девочка с испугом водя головой в разные стороны, ожидая увидеть маму медвежонка.
Предчувствие не обмануло. Медведица не заставила себя долго ждать: появившись вслед за дитём и угрожающе зарычав, встала перед перепуганными ребятами на задние лапы во весь свой огромный рост. Оскал зверя – из приоткрывшейся пасти сверкнули желтоватые клыки – вызвал у застывших в оцепенении детей панический ужас! Не поворачиваясь к зверю спиной и ухватив братца за рукав, Василиса стала потихоньку отступать. Очень медленно и осторожно, не делая резких движений. Один шажок… два… три… И тут медведица внезапно кинулась по направлению к ним! Нервы девчонки не выдержали, пронизывающий страх охватил её, глаза расширились от нешуточного испуга, и, отбросив уже ставшую ненужной корзинку в сторону, позабыв обо всём на свете, и про Сашку, кстати, тоже, что есть мочи, стремглав, припустила прочь! Только пятки босые сверкали и мелькали острые коленки, когда та, казалось, не касаясь земли, неслась по направлению к дому. Адреналин плескался, буквально зашкаливал, в крови, заставляя выжать из организма все возможные и невозможные резервы! Тренер по лёгкой атлетике из секции, где занималась девочка, окажись в данный момент рядом и включив секундомер, оказался бы крайне удивлён немыслимым результатам забега!
– Васичка! – неслось сзади. – А-а-а-а-а! Подожди меня! – это вопил непоспевающий за сестрой Санька, в один момент позабывший и про недоеденный батон, и про «сокровища» – из его битком набитых карманов на дорогу сыпался кусковой сахар. – Ва-а-а-а-ася-я-я-я, по-о-о-одо-о-о-ожди-и-и-и-и! – орал как недорезанный.
Какое там подожди? Мальчишка зря надеялся, что и в этот раз старшая сестра бросится ему на помощь или хотя бы чуть притормозит. Перепуганная насмерть Васька, похоже, ничего не соображала, охваченная приступом жуткого страха! Только ветер свистел у неё в ушах, когда летела прочь от опасности, высоко подбрасывая ноги, а братец колобком катился сзади, судорожно пытаясь ухватить сестру за подол сарафана. Скорее всего, и трагедии никакой не произошло бы, ведь взрослой медведице догнать ребятишек трудностей не представляло, но цели похоже, такой не имела, а всего лишь хотела припугнуть незадачливых грибников, хотя они и так натерпелись страху нешуточного!
Перепрыгнув горной козой через хлипкую изгородь, сколоченную из тонких брёвен и отгораживающую деревеньку чисто символически, дабы скот не разбежался, Василиса в изнеможении скатилась в глубокую канаву и затаилась, шумно дыша и дрожащими руками прикрывая рот, как будто опасаясь быть услышанной. Следом с громким треском, круша тонкие жерди, танком вломился Саня и, натужно пыхтя, тяжело свалился сверху. Наконец оба бегуна отдышались и осторожно высунули носы из своего более чем ненадёжного укрытия, с опаской оглядываясь по сторонам. Никого. В отдалении, как ни в чём не бывало, продолжали мирно жевать траву колхозные бурёнки, пастуха на горизонте не наблюдалось.
– Васька, ты почему меня не подождала? – вдруг прорезался голос у обиженно надувшегося мальчугана.
– Отвали… – недовольно огрызнулась девчонка, крайне расстроенная за своё, как сама считала, недостойное поведение. – Ну вот… И без жареных грибов всех оставили… И корзины посеяли… – глухо сокрушалась она.
Скорбно вздохнув, молчком выбралась из заросшего колючей травой углубления и, не желая никого видеть в этот неприглядный и позорный для себя момент, нога за ногу отправилась бродить по, казалось, вымершей деревне…
Полдень. Солнце стояло высоко и нещадно припекало. Старушки попрятались в прохладе изб. Братец, чему Васька вовсе не удивилась, по привычке верным пажом потащился следом:
– Вот… сестра называется… бросила меня… – противно зудел и ныл себе под нос, чрезвычайно действуя девчонке на нервы.
– Слушай, заткнись, а?! – не сдержавшись, взорвалась она.
Сашка, дабы не нарываться, зная крутой нрав сестрёнки, вмиг замолк и лишь обиженно засопел, стараясь не отставать ни на шаг. Неспешно прогуливаясь, парочка вдруг ненароком оказалась аккурат возле одного из заброшенных бревенчатых домов, в котором когда-то проживало семейство Зуевых. Те некоторое время назад покинули достаточно крепкое хозяйство и отправилась на поиски лучшей доли в город, оставив отчий дом доживать свой век в одиночестве – желающих покупать строение в глухой деревне не сыскалось.
– Мяу-у-у…. – вдруг послышалось откуда-то совсем рядом, словно из-под земли.
Ребята замерли, с любопытством прислушиваясь. Мяуканье повторилось, но на этот раз как-то глуше и жалобнее, словно из последних сил взывая о помощи.
– Сань… ты слышишь? – остановилась девочка, стараясь не дышать и пытаясь понять, откуда раздаётся звук.
– Чё слышу? Где?! – удивился пацан, завертев чубом по сторонам.
– Да не чё, а слушай! Жуй пореже, тогда треск за ушами не помешает!
– Чего жуй-то? У меня и нет ничего… – демонстративно похлопал по пустым карманам тот.
– Мяу-у… мяу-у… – тоненько и пронзительно прозвучало вновь.
– Тссс… – сделав предупреждающий жест, Васька встала на ободранные коленки и, вроде ищейки, поползла в сторону доносившегося душераздирающего вопля.
Передвигаясь на четырёх конечностях и продираясь сквозь разросшиеся заросли жгучей, девственно нетронутой крапивы, девочка возмущённо шипела сквозь зубы, потирая моментально вздувающиеся и неприятно зудящие волдыри. Наконец вплотную приблизилась и упёрлась лбом в сруб дома, со стороны которого располагалась пристройка отхожего места. Попросту – туалет. Пристально вглядываясь, к своей радости, обнаружила узкую щель размером с ширину детской ладони и, влекомая любопытством, с азартом сунула в неё свой дотошный нос.
– Фуууу…. – тотчас сморщилась от шибанувшего в лицо мерзкого запаха застоявшихся фекалий.
Тем не менее, девочка успела заметить, что где-то глубоко внизу, метрах в пяти ниже уровня земли, аккурат посреди дерьма барахтается крохотный котёнок и при этом, разевая рот, отчаянно пищит! На поверхности оставалась лишь перепуганная мордочка; слабые от усталости лапки из последних сил пытались выгрести. Всё указывало на то, что долго тот не продержится.
– Кис-кис… – позвала девочка, зажимая нос пальцами и сдерживая подступающую тошноту.
– Мяууу! Мяяяу! – в ответ послышался явный призыв о помощи на грани отчаяния и неприкрытого страха.
– Дурачина ты маленькая! – изумилась Васька, искренне переживая за несчастное животное. – И как тебя угораздило там оказаться?
Бедолага, услышав человеческий голос и разом обретя надежду на спасение, замяукал ещё громче и горестнее! Как он умудрился свалиться – непонятно, видимо через эту же узкую щель, и сколько времени боролся за выживание – одному Богу известно.
Санька сидел, открыв рот, и с надеждой взирал на сестру. Та не подвела. Не мешкая больше ни секунды, не теряя драгоценного времени, Василиса бросилась домой и, забежав в сени, торопливо сдёрнула с крюка увесистый моток с толстой верёвкой. Обратно, боясь опоздать, неслась как умалишённая, спотыкаясь на бегу. Операция по спасению несчастной животины началась. Всё оказалось совсем не просто, как предполагалось в начале, и промучилась девчонка изрядно, спасая страдальца. Просунув один конец каната в щель, попыталась опустить его поблизости от котёнка, но либо трос не попадал в намеченное место, либо сам бедняга, наконец-то изловчившись и уцепившись за верёвку, вдруг срывался посредине подъёма. В конце концов, когда Васька совсем уж было отчаялась, перемазанный вонючими отходами комочек шерсти оказался в безопасности. Стоя на твёрдой земле на тоненьких подгибающихся лапках, котенок испуганно таращил глазёнки и пищал, дрожа от перенесённого стресса, представляя собой весьма неприглядное зрелище: щупленький, со слипшейся шерсткой, он больше напоминал крысёнка, а исходящее амбре собрало вокруг него полчище жирных зелёных мух, которые, не разбираясь, видимо за компанию, шустро атаковали и самих добровольных спасателей. Понимая, что на этом её миссия не закончена, девчонка притворно вздохнула и потащилась за корытом. Тщательно отмыв котёнка при помощи хозяйственного мыла, спёртого из незапертой бани, и вылив на вонючку не один тазик воды, но так и не избавившись от резкого запаха, затем, закутав в полотенце, тайком припёрла кота в избу, прямо на русской печке из блюдца напоила молоком и пристроила напрочь обессиленного страдальца спать…
В этом поступке просматривалась, как на раскрытой ладони, вся Васькина сущность и открытая душа. Сострадательное, участливое отношение к слабым и беззащитным являлось частью её противоречивой натуры. Ведь, несмотря на озорство, девочкой росла доброй и жалостливой. Знать, потому личный ангел-хранитель и оберегал от страшных последствий неугомонную искательницу различных приключений, регулярно попадавшую в опасные для жизни ситуации. Бабуля, обнаружив несогласованное появление нового жильца, слова против не сказала, но каково было всеобщее удивление, когда приблудыш впоследствии превратился в огромного пушистого котяру, став отличным мышеловом! Не собиралась Василиса и про встречу с медведями распространяться, но братец моментально выложил, красочно расписывая происходящие события, приврав маленько, не без этого, и лишь о вероломном предательстве с стороны сестры промолчал. «Видать, чует, поганец, что придётся не раз за помощью обратиться…» – усмехаясь, сделала вывод девочка, в который раз выслушивая новую версию событий в лесу. В пятом по счёту пересказе из уст Саньки медведей стало уже много больше, наверное, столько их во всём лесу не сыщется, и в размерах они ну… значительно увеличились! «Во, заливает пацан! Врёт, словно сивый мерин!» – вовсю веселилась Васька, но почему-то с каждым повествованием в новой интерпретации пережитый страх незаметно таял.
Всё хорошее почему-то имеет свойство быстро заканчиваться, и как ни прискорбно, но пришла пора возвращаться домой. Набив картонный чемоданчик нехитрыми вещичками, ставшими тесноватыми за лето, девчонка со вздохом сожаления устроилась на телеге. Рядом с ней, словно стайка чирикающих воробышков, расселась оставшаяся ребятня. Внуков всем скопом, чтобы уж за один раз, «эвакуировали» домой в сопровождении ворчливой тёти Веры. Та поминутно покрикивала на непоседливых племянников и незлобно жаловалась на свою нелёгкую долю: «Как что, так сразу Верка, будто я самая свободная!» – это она сердилась на своих родственников, снарядивших именно её за отпрысками. Повозка мерно покачивалась на неровной лесной дороге, а миролюбивая, невероятно спокойная и всеобщая любимица гнедая лошадка Белка не спеша трусила в сторону железно-дорожной станции, нервно прядя ушами в ответ на взрывы хохота позади себя.
По приезде домой их ожидал сюрприз! Точнее, сюрприз ожидал их родителей, потому как сами ребята с поселенцами в своих волосёнках познакомились много раньше, пытаясь вытурить непрошеных гостей при помощи густого гребешка, расстелив перед собой листы старых пожелтевших газет, в избытке хранившихся на чердаке толстыми пачками, и устроив что-то вроде соревнования между собой – кто больше выловит сих тварей! Сейчас же мать лишь возмущённо охнула, обнаружив у дочки – и это перед самым началом учебного года, – весьма неприятный довесок в виде полчища копошившихся вшей! Шевелюра уже тогда у девчонки отросла достойная – густые русые волосы опускались ниже лопаток, а отдыхая у бабы Кати, Васька как заплетала косу с утра, так с ней и носилась по деревне целыми днями, не распуская. Бултыхались с ребятами в грязном водоёме, полном головастиков и тины, ныряя с головой. Тут же, перепачканные липкой грязью, спасались от слепней совхозные бурёнки, стоя по самое пузо в воде… Полная идиллия! «От подобного безобразия не то что вши, но и крокодилы заведутся ненароком!» – узнав причину, ворчала женщина.
Мать шипела и глухо возмущалась, смазывая дочкину гриву керосином. Закончив процедуру, обмотала той голову клеёнкой, поверх полотенцем и приказала сидеть смирно целых… полчаса!
– У-у-у-у-у! – причитала Васька. – Снимай скорее! – жалобно ныла, не выдерживая «пытки».
Насекомые, будто почувствовав приближающуюся кончину, злобно кусались и скакали как оглашенные, устроив гонки с препятствиями, а девчонка с диким рёвом, подпрыгивая от нетерпения, носилась по всей квартире, из комнаты в комнату, с остервенением скребя пальцами тюрбан на голове и поскуливая, словно собачонка.
– Не трожь полотенце! – орала мать, видя, как то сейчас сползёт с головы дочери. – Не смей, я сказала!
– Всё, не могу-у-у бо-о-ольше! Снима-а-ай! – визжала та.
Усилия не пропали даром, и к первому сентября все мерзких тварей обезвредили, а Василиса примерной девочкой-одуванчиком с огромным букетом багровых гладиолусов перед собой пошлёпала на школьную линейку, торжественно неся на голове огромные белые банты, привязанные к двум пушистым белокурым хвостам из блестевших волос, пристраиваясь к своему 5-му «Б» классу.
– Привет, Васька! – обрадовались встрече одноклассники.
– Как дела?
– Что нового?
– Как отдохнула?! – вопросы сыпались со всех сторон.
– Шшшш… – приструнила ребят классная. – Успеете наговориться! Всем стоять смирно и рты закрыли!
Закончилась праздничная линейка, а следом первые три урока. Всё вроде как замечательно, но Васька была бы уже не она, проведя день без приключений! Тем более до вечера ой как далеко… И вот, вся такая праздничная и красивая, в кружевном белоснежном фартучке, новеньких туфельках и покамест белоснежных гольфах, забрав по дороге младшую сестрёнку из детского садика, не торопясь возвращалась домой. Ну, если честно сказать… они вовсе не спешили… Нисколечко… Василиса крутила головой по сторонам, отыскивая вокруг перемены, произошедшие за время своего долгого отсутствия, и не обращая внимания на сестру, которая мирно шлёпала следом, нежно прижимая к груди любимого плюшевого медведя. Ярко светило и припекало солнышко, день был просто замечательный! Был… Самую малость девчонки не дошли до своей парадной, на пути следования столкнувшись с неожиданно возникшим препятствием. Ну что за безобразие? Одни искушения для ребятни, тем более такой, как непоседливая проказница Васька!
– Вася… там море! – раздался позади голос сестрёнки; девочка встала как вкопанная и ткнула пальчиком, указав на преграду.
– Сама ты… море! Тундра! – сморщилась Василиса, с возрастающим интересом разглядывая огромную лужу размером с небольшую детскую площадку.
Ничего сверхъестественного, впрочем, в происхождении этого самого «моря» не усматривалось – метеорит не падал, подземный ключ дорогу на поверхность не пробивал и даже ливня не случилось за прошедшие полдня. Всё гораздо прозаичнее. Рабочие проводили экстренные работы по замене канализационных труб и, пригнав мини-экскаватор, вырыли яму, позже закидав ту глиной и оставив после себя вязкое месиво и огромную лужу диаметром в несколько метров, заполненную мутной водой.
Увидев помеху на своём пути, Васька озадаченно почесала затылок. Справедливости ради, обогнуть неожиданное препятствие не составило бы для девчонок ни малейшего труда, но… Она ведь не из тех героев, которые идут в обход?! Посему, строго настрого наказав малявке-сестре стоять на месте и не двигаться ни на шаг, отважно бросилась на штурм! Аккуратно перепрыгивая с камешка на камешек и таким образом продвигаясь вперёд, смогла достичь средины. Дальше переправа заканчивалась ввиду отсутствия кирпичей, а покорительница «морей», зависнув на одной ноге, запоздало поняла, что, пожалуй, погорячилась! Лихорадочно размахивая руками и пытаясь удержать равновесие, неожиданно оступилась, оказавшись в топкой грязи по колено. «Всё. Возврата нет. Только вперёд!» – решила она. Каждый шаг давался с неимоверным усилием, ноги увязали всё безнадёжнее. Новенькие, первый раз надетые туфельки остались где-то в недрах «трясины», а передвигаться стало вовсе невозможно. Поэтому, плюнув на все условности и приличия (ха, кто бы о них говорил? Васька?), она плашмя, прямо во весь рост плюхнулась на брюхо и с помощью портфеля, заполненного хрустящими, ещё вкусно пахнущими типографией тетрадками, подкладывая тот под себя в качестве упора, медленно, но верно принялась продвигаться к конечной цели… «Уф…» – наконец-то выползла на твёрдую землю, вывозившись по самые уши в глине и представляя собой тот ещё натюрморт! Рано радовалась…
– Васенька! Спаси меня! – послышались за спиной крики о помощи.
– О-о-о-о-о… – стремительно обернувшись, с ужасом в глазах разглядела копошившуюся в грязи ровно посередине того места, откуда сама буквально несколько секунд назад смогла вырваться с непосильным трудом, сестрёнку!
Ну и какой спрос с малявки? Той надоело стоять без движения, потому, решив повторить героический подвиг старшей сестры, девчонка рванула следом! Обречённо вздохнув, Василиса полезла обратно, выволакивая довольную проказницу на сухую поверхность, уже на пару с ней завязая в тягучем месиве из грязи и глины…
Как говорится – и смех и грех! Ну вот скажите, люди добрые, за каким лядом Васька потащилась через грязюку? Сущее недоразумение, а не ребёнок! Подвиг по спасению сестры, увы, по достоинству никто не оценил, а медаль за отвагу и мужество, проявленные при спасении утопающего, остались лишь в её собственном воображении. После того как две свинюхи, напрочь изгвазданные, перешагнули порог квартиры, на орехи досталось, что вполне справедливо, только старшей, причём весьма ощутимо для попы – ярко-багровые полосы от ремня ещё долго напоминали о проступке!
Заслуженное ли наказание понесла девочка? «Несомненно! – ответите вы. – А как же иначе с таким кошмарным ребёнком следует поступать?» Тогда другой вопрос: приносили ли порки и затрещины положительный результат? Плоды исправления наблюдались? Как ни печально, но нет…
– У всех дети как дети! – исходила на слюну родительница, сверкая грозным взглядом, отчего сердце шкодницы, продолжавшей без умолку завывать, трепетало от страха и жалости к себе. – Одна ты у меня… лошадь большая!
«Отлупили и ладно, в первый раз, что ли…» – насупившись на мать, морщилась и потирала пятую точку «лошадь большая». Только память, видать, короткая у хулиганки на наказания была, хоть и ныла, но выводов соответствующих не делала. Карательные процедуры воспринимала словно естественное приложение к своему детству, не рассуждая и не анализируя законность сурового возмездия за свои шалости.
Но Васька взрослела, и взгляд на происходящее вокруг неё вдруг стал меняться, крамольные мысли стали посещать её бедовую голову. «Откуда берутся все эти правила и запреты? А всё ли так замечательно в этом самом мире взрослых? Почему родители и учителя для детей безоговорочный авторитет?» И ведь неспроста подобные размышления буравили мозг, для сомнений появились веские основания, а случившиеся в первой четверти неприятные инциденты с преподавателями, причём оба в один день, породили к тому же обострённое чувство справедливости, ставшее частью её натуры.
Уроки математики в классе вела тогда Инесса Вахтанговна. Женщиной та слыла одинокой, причём напрочь – ни мужа, ни детей, ни родни мало-мальской в её близком окружении не наблюдалось. Массивная дамочка предпенсионного возраста и колоритной внешности: жгуче-чёрные волосы с проседью, жёсткий взгляд тёмно-карих глаз буравил, казалось, насквозь, выдающийся нос прямо указывал на национальность предков, а крупная, размером с горошину, бородавка на подбородке с торчащими из неё пружинками волос угрожающе шевелилась, стоило хозяйке открыть рот. Считала она себя глубоко несчастным человеком, а детей открыто не терпела, не пытаясь скрыть свои чувства к ним.
В тот памятный день скучно-монотонный голос Инессочки, как за глаза величали её ребята, периодически срывался на истеричные вопли в ответ, как сама полагала, на беспросветную глупость доставшихся ей учеников, причём всех как один бездарей. Хитроумная задачка у Василисы сегодня ну никак не желала решаться, а злобная училка склонялась всё ниже и ниже и вот уже совсем нависла внушительной грудью над белобрысой головой девочки.
– Ну неужели можно быть такой тупой? – над самым её ухом шипела женщина, обдавая резким запахом терпких духов и несвежего дыхания.
– Я стараюсь… – прошептала Васька и, не сдержавшись, чуть заметно поморщилась.
– Ты чего от меня нос воротишь?! А?! – сорвалась на крик преподавательница. – Вот! Смотри сюда! Я твоей тупой башке персонально ещё раз объясняю! – тыкая указательным, толстым, словно сарделька, пальцем в тетрадку девочки, принялась пересказывать условия задачи.
Василиска съёжилась, испуганно вжав голову в плечи и абсолютно ничего не соображая. Вообще ничегошеньки! Более того, напрочь позабыв даже то, что отлично знала. Не дождавшись ответа, рассерженная Инессочка замахнулась большой деревянной указкой, которую держала в руках, и со всей дури шлёпнула по беззащитной макушке ученицы… Класс замолчал. Стояла гробовая тишина. У Васьки на глаза навернулись влага, образовав небольшие озёрца, сквозь которые синевой отражалась целая гамма едва сдерживаемых чувств – обида, злость, стыд… Не выдержав напора, ресницы дрогнули и по щекам девочки двумя тоненькими ниточками потекли ручейки слёз. Крепко закусила губу, до боли, чтобы не разрыдаться на виду всего класса. Чтобы она, школьная атаманша, и вдруг показала свою слабость?! Ведь на самом деле сейчас девочке было не так больно, как мучительно обидно. Её унизили! Прилюдно! «Ненавижу!» – злобно сверкнув глазищами, едва сдержалась, чтобы не произнести вслух. Сама всегда защищала слабых и незаслуженно обиженных, а тут и сдачи дать не могла. Не положено… ять его… по статусу!
Ну что за день такой сегодня выдался? Не успело детское сердечко отойти от горечи оскорбления, как к концу уроков её поджидало очередное бесчестье и унижение.
Ежемесячно со всех родителей собирали деньги на школьные обеды. Накануне Василисе выдали необходимую сумму, завязав купюры, чтобы не выронила ненароком, в чистый носовой платок, строго-настрого наказав не потерять и с самого утра передать классному руководителю! Девочка полдня просидела за партой как на иголках, то и дело проверяя сохранность ценного узелка. Подходящий момент выдался лишь ближе к обеду, когда наступила большая перемена. В классе стоял невообразимый шум и гомон, ребятишки носились друг за дружкой, со свистом пролетая мимо преподавательского стола.
В тот год девчонке не исполнилось и одиннадцати, а двоюродному Сашке, упорно таскавшемуся вслед за проблематичной сестрой с огромным куском батона, щедро посыпанным сахарным песком, и полными карманами кускового сахара, всего девять лет.
– Васька, хочешь?! – от всей души пытался поделиться братец своими запасами.
– Хватит жрать, хомяк! А?! Скоро глаз будет не видать из-за щёк!
– Пока толстый сохнет – худой сдохнет! – неизменно парировал тот.
– Да ты похоже раньше лопнешь! От обжорства! – хохотала в ответ.
Братишка на самом деле достался Ваське ещё тот подарочек! С самого раннего детства ей приходилось защищать нытика от мальчишек во дворе, а потом и от старших ребят в школе, которые с непонятным наслаждением пытались надавать пацану пенделей.
– Васечка! Меня опять тот полудурочный Серёга задирает! – размазывая слёзы по толстым щекам, подкатывал к девочке Саня.
– Ну что ты вечно ноешь? Сдачу давать тебя не учили?! – возмущалась она.
– Так он же из шестого класса! – справедливо отмечал братец, который учился всего лишь в третьем, а Василиса, получается, в четвёртом классе. В школу она пошла позже обычного – с восьми лет.
– Горе ты моё… пойдём! – выдвигалась на разборки девчонка и, как ни странно, всегда выходила победителем!
Мальчишка платил старшей сеструхе искренней любовью и привязанностью, хотя та, по совести говоря, и сама издевалась над трусом изрядно, пытаясь выработать в парне смелость. Сейчас же у неё были дела поважнее, задание получила ответственное…
– Брысь! – отмахнулась от пацана. – Я за грибами сгоняю! Баб Катя просила к ужину насобирать! – схватив корзину, девочка припустила за околицу в сторону густого леса.
Как взрослые одних детей в лес отпускали – уму непостижимо! В тех местах и взрослые-то мужики блудили сутками, опасаясь ходить в одиночку, ведь зверьё там водилось нешуточное – медведи, кабаны, лоси, рыси….
– И я с тобой! – завопил братишка, торопливо натягивая сапоги и бросаясь следом.
– Только я тебя умоляю… Не ной! – зыркнула на того синими блюдцами глаз Васька.
«Куда идём мы с Пятачком большой-большой секрет! И не расскажем мы о нём, о нет, о нет…» – маршируя, напевала юная грибница. «О да! О да! О да!» – поддакивал пыхтевший позади и наступающий на самые пятки братец. Зрелище со стороны выглядело комическим – долговязая белобрысая тощая девчонка с толстой косой до пояса решительно выкидывала вперёд длинные голенастые ноги, а следом шумно дышал, пытаясь не отстать, небольшого росточка толстячок-пацанчик, в одной руке державший плетёную корзинку, а другой запихивающий в рот огромный кусок булки.
Ребята отошли от дома километра полтора, шлёпая по песчаной дороге, когда вдруг неожиданно увидели в нескольких метрах перед собой выскочившего бурого медвежонка. Тот с любопытством потянулся в сторону людей.
– Ой, Васька, смотри какой хорошенький! – заорал Саня, от изумления открыв рот.
– Стой! Не двигайся! – приказала девочка с испугом водя головой в разные стороны, ожидая увидеть маму медвежонка.
Предчувствие не обмануло. Медведица не заставила себя долго ждать: появившись вслед за дитём и угрожающе зарычав, встала перед перепуганными ребятами на задние лапы во весь свой огромный рост. Оскал зверя – из приоткрывшейся пасти сверкнули желтоватые клыки – вызвал у застывших в оцепенении детей панический ужас! Не поворачиваясь к зверю спиной и ухватив братца за рукав, Василиса стала потихоньку отступать. Очень медленно и осторожно, не делая резких движений. Один шажок… два… три… И тут медведица внезапно кинулась по направлению к ним! Нервы девчонки не выдержали, пронизывающий страх охватил её, глаза расширились от нешуточного испуга, и, отбросив уже ставшую ненужной корзинку в сторону, позабыв обо всём на свете, и про Сашку, кстати, тоже, что есть мочи, стремглав, припустила прочь! Только пятки босые сверкали и мелькали острые коленки, когда та, казалось, не касаясь земли, неслась по направлению к дому. Адреналин плескался, буквально зашкаливал, в крови, заставляя выжать из организма все возможные и невозможные резервы! Тренер по лёгкой атлетике из секции, где занималась девочка, окажись в данный момент рядом и включив секундомер, оказался бы крайне удивлён немыслимым результатам забега!
– Васичка! – неслось сзади. – А-а-а-а-а! Подожди меня! – это вопил непоспевающий за сестрой Санька, в один момент позабывший и про недоеденный батон, и про «сокровища» – из его битком набитых карманов на дорогу сыпался кусковой сахар. – Ва-а-а-а-ася-я-я-я, по-о-о-одо-о-о-ожди-и-и-и-и! – орал как недорезанный.
Какое там подожди? Мальчишка зря надеялся, что и в этот раз старшая сестра бросится ему на помощь или хотя бы чуть притормозит. Перепуганная насмерть Васька, похоже, ничего не соображала, охваченная приступом жуткого страха! Только ветер свистел у неё в ушах, когда летела прочь от опасности, высоко подбрасывая ноги, а братец колобком катился сзади, судорожно пытаясь ухватить сестру за подол сарафана. Скорее всего, и трагедии никакой не произошло бы, ведь взрослой медведице догнать ребятишек трудностей не представляло, но цели похоже, такой не имела, а всего лишь хотела припугнуть незадачливых грибников, хотя они и так натерпелись страху нешуточного!
Перепрыгнув горной козой через хлипкую изгородь, сколоченную из тонких брёвен и отгораживающую деревеньку чисто символически, дабы скот не разбежался, Василиса в изнеможении скатилась в глубокую канаву и затаилась, шумно дыша и дрожащими руками прикрывая рот, как будто опасаясь быть услышанной. Следом с громким треском, круша тонкие жерди, танком вломился Саня и, натужно пыхтя, тяжело свалился сверху. Наконец оба бегуна отдышались и осторожно высунули носы из своего более чем ненадёжного укрытия, с опаской оглядываясь по сторонам. Никого. В отдалении, как ни в чём не бывало, продолжали мирно жевать траву колхозные бурёнки, пастуха на горизонте не наблюдалось.
– Васька, ты почему меня не подождала? – вдруг прорезался голос у обиженно надувшегося мальчугана.
– Отвали… – недовольно огрызнулась девчонка, крайне расстроенная за своё, как сама считала, недостойное поведение. – Ну вот… И без жареных грибов всех оставили… И корзины посеяли… – глухо сокрушалась она.
Скорбно вздохнув, молчком выбралась из заросшего колючей травой углубления и, не желая никого видеть в этот неприглядный и позорный для себя момент, нога за ногу отправилась бродить по, казалось, вымершей деревне…
Полдень. Солнце стояло высоко и нещадно припекало. Старушки попрятались в прохладе изб. Братец, чему Васька вовсе не удивилась, по привычке верным пажом потащился следом:
– Вот… сестра называется… бросила меня… – противно зудел и ныл себе под нос, чрезвычайно действуя девчонке на нервы.
– Слушай, заткнись, а?! – не сдержавшись, взорвалась она.
Сашка, дабы не нарываться, зная крутой нрав сестрёнки, вмиг замолк и лишь обиженно засопел, стараясь не отставать ни на шаг. Неспешно прогуливаясь, парочка вдруг ненароком оказалась аккурат возле одного из заброшенных бревенчатых домов, в котором когда-то проживало семейство Зуевых. Те некоторое время назад покинули достаточно крепкое хозяйство и отправилась на поиски лучшей доли в город, оставив отчий дом доживать свой век в одиночестве – желающих покупать строение в глухой деревне не сыскалось.
– Мяу-у-у…. – вдруг послышалось откуда-то совсем рядом, словно из-под земли.
Ребята замерли, с любопытством прислушиваясь. Мяуканье повторилось, но на этот раз как-то глуше и жалобнее, словно из последних сил взывая о помощи.
– Сань… ты слышишь? – остановилась девочка, стараясь не дышать и пытаясь понять, откуда раздаётся звук.
– Чё слышу? Где?! – удивился пацан, завертев чубом по сторонам.
– Да не чё, а слушай! Жуй пореже, тогда треск за ушами не помешает!
– Чего жуй-то? У меня и нет ничего… – демонстративно похлопал по пустым карманам тот.
– Мяу-у… мяу-у… – тоненько и пронзительно прозвучало вновь.
– Тссс… – сделав предупреждающий жест, Васька встала на ободранные коленки и, вроде ищейки, поползла в сторону доносившегося душераздирающего вопля.
Передвигаясь на четырёх конечностях и продираясь сквозь разросшиеся заросли жгучей, девственно нетронутой крапивы, девочка возмущённо шипела сквозь зубы, потирая моментально вздувающиеся и неприятно зудящие волдыри. Наконец вплотную приблизилась и упёрлась лбом в сруб дома, со стороны которого располагалась пристройка отхожего места. Попросту – туалет. Пристально вглядываясь, к своей радости, обнаружила узкую щель размером с ширину детской ладони и, влекомая любопытством, с азартом сунула в неё свой дотошный нос.
– Фуууу…. – тотчас сморщилась от шибанувшего в лицо мерзкого запаха застоявшихся фекалий.
Тем не менее, девочка успела заметить, что где-то глубоко внизу, метрах в пяти ниже уровня земли, аккурат посреди дерьма барахтается крохотный котёнок и при этом, разевая рот, отчаянно пищит! На поверхности оставалась лишь перепуганная мордочка; слабые от усталости лапки из последних сил пытались выгрести. Всё указывало на то, что долго тот не продержится.
– Кис-кис… – позвала девочка, зажимая нос пальцами и сдерживая подступающую тошноту.
– Мяууу! Мяяяу! – в ответ послышался явный призыв о помощи на грани отчаяния и неприкрытого страха.
– Дурачина ты маленькая! – изумилась Васька, искренне переживая за несчастное животное. – И как тебя угораздило там оказаться?
Бедолага, услышав человеческий голос и разом обретя надежду на спасение, замяукал ещё громче и горестнее! Как он умудрился свалиться – непонятно, видимо через эту же узкую щель, и сколько времени боролся за выживание – одному Богу известно.
Санька сидел, открыв рот, и с надеждой взирал на сестру. Та не подвела. Не мешкая больше ни секунды, не теряя драгоценного времени, Василиса бросилась домой и, забежав в сени, торопливо сдёрнула с крюка увесистый моток с толстой верёвкой. Обратно, боясь опоздать, неслась как умалишённая, спотыкаясь на бегу. Операция по спасению несчастной животины началась. Всё оказалось совсем не просто, как предполагалось в начале, и промучилась девчонка изрядно, спасая страдальца. Просунув один конец каната в щель, попыталась опустить его поблизости от котёнка, но либо трос не попадал в намеченное место, либо сам бедняга, наконец-то изловчившись и уцепившись за верёвку, вдруг срывался посредине подъёма. В конце концов, когда Васька совсем уж было отчаялась, перемазанный вонючими отходами комочек шерсти оказался в безопасности. Стоя на твёрдой земле на тоненьких подгибающихся лапках, котенок испуганно таращил глазёнки и пищал, дрожа от перенесённого стресса, представляя собой весьма неприглядное зрелище: щупленький, со слипшейся шерсткой, он больше напоминал крысёнка, а исходящее амбре собрало вокруг него полчище жирных зелёных мух, которые, не разбираясь, видимо за компанию, шустро атаковали и самих добровольных спасателей. Понимая, что на этом её миссия не закончена, девчонка притворно вздохнула и потащилась за корытом. Тщательно отмыв котёнка при помощи хозяйственного мыла, спёртого из незапертой бани, и вылив на вонючку не один тазик воды, но так и не избавившись от резкого запаха, затем, закутав в полотенце, тайком припёрла кота в избу, прямо на русской печке из блюдца напоила молоком и пристроила напрочь обессиленного страдальца спать…
В этом поступке просматривалась, как на раскрытой ладони, вся Васькина сущность и открытая душа. Сострадательное, участливое отношение к слабым и беззащитным являлось частью её противоречивой натуры. Ведь, несмотря на озорство, девочкой росла доброй и жалостливой. Знать, потому личный ангел-хранитель и оберегал от страшных последствий неугомонную искательницу различных приключений, регулярно попадавшую в опасные для жизни ситуации. Бабуля, обнаружив несогласованное появление нового жильца, слова против не сказала, но каково было всеобщее удивление, когда приблудыш впоследствии превратился в огромного пушистого котяру, став отличным мышеловом! Не собиралась Василиса и про встречу с медведями распространяться, но братец моментально выложил, красочно расписывая происходящие события, приврав маленько, не без этого, и лишь о вероломном предательстве с стороны сестры промолчал. «Видать, чует, поганец, что придётся не раз за помощью обратиться…» – усмехаясь, сделала вывод девочка, в который раз выслушивая новую версию событий в лесу. В пятом по счёту пересказе из уст Саньки медведей стало уже много больше, наверное, столько их во всём лесу не сыщется, и в размерах они ну… значительно увеличились! «Во, заливает пацан! Врёт, словно сивый мерин!» – вовсю веселилась Васька, но почему-то с каждым повествованием в новой интерпретации пережитый страх незаметно таял.
Всё хорошее почему-то имеет свойство быстро заканчиваться, и как ни прискорбно, но пришла пора возвращаться домой. Набив картонный чемоданчик нехитрыми вещичками, ставшими тесноватыми за лето, девчонка со вздохом сожаления устроилась на телеге. Рядом с ней, словно стайка чирикающих воробышков, расселась оставшаяся ребятня. Внуков всем скопом, чтобы уж за один раз, «эвакуировали» домой в сопровождении ворчливой тёти Веры. Та поминутно покрикивала на непоседливых племянников и незлобно жаловалась на свою нелёгкую долю: «Как что, так сразу Верка, будто я самая свободная!» – это она сердилась на своих родственников, снарядивших именно её за отпрысками. Повозка мерно покачивалась на неровной лесной дороге, а миролюбивая, невероятно спокойная и всеобщая любимица гнедая лошадка Белка не спеша трусила в сторону железно-дорожной станции, нервно прядя ушами в ответ на взрывы хохота позади себя.
По приезде домой их ожидал сюрприз! Точнее, сюрприз ожидал их родителей, потому как сами ребята с поселенцами в своих волосёнках познакомились много раньше, пытаясь вытурить непрошеных гостей при помощи густого гребешка, расстелив перед собой листы старых пожелтевших газет, в избытке хранившихся на чердаке толстыми пачками, и устроив что-то вроде соревнования между собой – кто больше выловит сих тварей! Сейчас же мать лишь возмущённо охнула, обнаружив у дочки – и это перед самым началом учебного года, – весьма неприятный довесок в виде полчища копошившихся вшей! Шевелюра уже тогда у девчонки отросла достойная – густые русые волосы опускались ниже лопаток, а отдыхая у бабы Кати, Васька как заплетала косу с утра, так с ней и носилась по деревне целыми днями, не распуская. Бултыхались с ребятами в грязном водоёме, полном головастиков и тины, ныряя с головой. Тут же, перепачканные липкой грязью, спасались от слепней совхозные бурёнки, стоя по самое пузо в воде… Полная идиллия! «От подобного безобразия не то что вши, но и крокодилы заведутся ненароком!» – узнав причину, ворчала женщина.
Мать шипела и глухо возмущалась, смазывая дочкину гриву керосином. Закончив процедуру, обмотала той голову клеёнкой, поверх полотенцем и приказала сидеть смирно целых… полчаса!
– У-у-у-у-у! – причитала Васька. – Снимай скорее! – жалобно ныла, не выдерживая «пытки».
Насекомые, будто почувствовав приближающуюся кончину, злобно кусались и скакали как оглашенные, устроив гонки с препятствиями, а девчонка с диким рёвом, подпрыгивая от нетерпения, носилась по всей квартире, из комнаты в комнату, с остервенением скребя пальцами тюрбан на голове и поскуливая, словно собачонка.
– Не трожь полотенце! – орала мать, видя, как то сейчас сползёт с головы дочери. – Не смей, я сказала!
– Всё, не могу-у-у бо-о-ольше! Снима-а-ай! – визжала та.
Усилия не пропали даром, и к первому сентября все мерзких тварей обезвредили, а Василиса примерной девочкой-одуванчиком с огромным букетом багровых гладиолусов перед собой пошлёпала на школьную линейку, торжественно неся на голове огромные белые банты, привязанные к двум пушистым белокурым хвостам из блестевших волос, пристраиваясь к своему 5-му «Б» классу.
– Привет, Васька! – обрадовались встрече одноклассники.
– Как дела?
– Что нового?
– Как отдохнула?! – вопросы сыпались со всех сторон.
– Шшшш… – приструнила ребят классная. – Успеете наговориться! Всем стоять смирно и рты закрыли!
Закончилась праздничная линейка, а следом первые три урока. Всё вроде как замечательно, но Васька была бы уже не она, проведя день без приключений! Тем более до вечера ой как далеко… И вот, вся такая праздничная и красивая, в кружевном белоснежном фартучке, новеньких туфельках и покамест белоснежных гольфах, забрав по дороге младшую сестрёнку из детского садика, не торопясь возвращалась домой. Ну, если честно сказать… они вовсе не спешили… Нисколечко… Василиса крутила головой по сторонам, отыскивая вокруг перемены, произошедшие за время своего долгого отсутствия, и не обращая внимания на сестру, которая мирно шлёпала следом, нежно прижимая к груди любимого плюшевого медведя. Ярко светило и припекало солнышко, день был просто замечательный! Был… Самую малость девчонки не дошли до своей парадной, на пути следования столкнувшись с неожиданно возникшим препятствием. Ну что за безобразие? Одни искушения для ребятни, тем более такой, как непоседливая проказница Васька!
– Вася… там море! – раздался позади голос сестрёнки; девочка встала как вкопанная и ткнула пальчиком, указав на преграду.
– Сама ты… море! Тундра! – сморщилась Василиса, с возрастающим интересом разглядывая огромную лужу размером с небольшую детскую площадку.
Ничего сверхъестественного, впрочем, в происхождении этого самого «моря» не усматривалось – метеорит не падал, подземный ключ дорогу на поверхность не пробивал и даже ливня не случилось за прошедшие полдня. Всё гораздо прозаичнее. Рабочие проводили экстренные работы по замене канализационных труб и, пригнав мини-экскаватор, вырыли яму, позже закидав ту глиной и оставив после себя вязкое месиво и огромную лужу диаметром в несколько метров, заполненную мутной водой.
Увидев помеху на своём пути, Васька озадаченно почесала затылок. Справедливости ради, обогнуть неожиданное препятствие не составило бы для девчонок ни малейшего труда, но… Она ведь не из тех героев, которые идут в обход?! Посему, строго настрого наказав малявке-сестре стоять на месте и не двигаться ни на шаг, отважно бросилась на штурм! Аккуратно перепрыгивая с камешка на камешек и таким образом продвигаясь вперёд, смогла достичь средины. Дальше переправа заканчивалась ввиду отсутствия кирпичей, а покорительница «морей», зависнув на одной ноге, запоздало поняла, что, пожалуй, погорячилась! Лихорадочно размахивая руками и пытаясь удержать равновесие, неожиданно оступилась, оказавшись в топкой грязи по колено. «Всё. Возврата нет. Только вперёд!» – решила она. Каждый шаг давался с неимоверным усилием, ноги увязали всё безнадёжнее. Новенькие, первый раз надетые туфельки остались где-то в недрах «трясины», а передвигаться стало вовсе невозможно. Поэтому, плюнув на все условности и приличия (ха, кто бы о них говорил? Васька?), она плашмя, прямо во весь рост плюхнулась на брюхо и с помощью портфеля, заполненного хрустящими, ещё вкусно пахнущими типографией тетрадками, подкладывая тот под себя в качестве упора, медленно, но верно принялась продвигаться к конечной цели… «Уф…» – наконец-то выползла на твёрдую землю, вывозившись по самые уши в глине и представляя собой тот ещё натюрморт! Рано радовалась…
– Васенька! Спаси меня! – послышались за спиной крики о помощи.
– О-о-о-о-о… – стремительно обернувшись, с ужасом в глазах разглядела копошившуюся в грязи ровно посередине того места, откуда сама буквально несколько секунд назад смогла вырваться с непосильным трудом, сестрёнку!
Ну и какой спрос с малявки? Той надоело стоять без движения, потому, решив повторить героический подвиг старшей сестры, девчонка рванула следом! Обречённо вздохнув, Василиса полезла обратно, выволакивая довольную проказницу на сухую поверхность, уже на пару с ней завязая в тягучем месиве из грязи и глины…
Как говорится – и смех и грех! Ну вот скажите, люди добрые, за каким лядом Васька потащилась через грязюку? Сущее недоразумение, а не ребёнок! Подвиг по спасению сестры, увы, по достоинству никто не оценил, а медаль за отвагу и мужество, проявленные при спасении утопающего, остались лишь в её собственном воображении. После того как две свинюхи, напрочь изгвазданные, перешагнули порог квартиры, на орехи досталось, что вполне справедливо, только старшей, причём весьма ощутимо для попы – ярко-багровые полосы от ремня ещё долго напоминали о проступке!
Заслуженное ли наказание понесла девочка? «Несомненно! – ответите вы. – А как же иначе с таким кошмарным ребёнком следует поступать?» Тогда другой вопрос: приносили ли порки и затрещины положительный результат? Плоды исправления наблюдались? Как ни печально, но нет…
– У всех дети как дети! – исходила на слюну родительница, сверкая грозным взглядом, отчего сердце шкодницы, продолжавшей без умолку завывать, трепетало от страха и жалости к себе. – Одна ты у меня… лошадь большая!
«Отлупили и ладно, в первый раз, что ли…» – насупившись на мать, морщилась и потирала пятую точку «лошадь большая». Только память, видать, короткая у хулиганки на наказания была, хоть и ныла, но выводов соответствующих не делала. Карательные процедуры воспринимала словно естественное приложение к своему детству, не рассуждая и не анализируя законность сурового возмездия за свои шалости.
Но Васька взрослела, и взгляд на происходящее вокруг неё вдруг стал меняться, крамольные мысли стали посещать её бедовую голову. «Откуда берутся все эти правила и запреты? А всё ли так замечательно в этом самом мире взрослых? Почему родители и учителя для детей безоговорочный авторитет?» И ведь неспроста подобные размышления буравили мозг, для сомнений появились веские основания, а случившиеся в первой четверти неприятные инциденты с преподавателями, причём оба в один день, породили к тому же обострённое чувство справедливости, ставшее частью её натуры.
Уроки математики в классе вела тогда Инесса Вахтанговна. Женщиной та слыла одинокой, причём напрочь – ни мужа, ни детей, ни родни мало-мальской в её близком окружении не наблюдалось. Массивная дамочка предпенсионного возраста и колоритной внешности: жгуче-чёрные волосы с проседью, жёсткий взгляд тёмно-карих глаз буравил, казалось, насквозь, выдающийся нос прямо указывал на национальность предков, а крупная, размером с горошину, бородавка на подбородке с торчащими из неё пружинками волос угрожающе шевелилась, стоило хозяйке открыть рот. Считала она себя глубоко несчастным человеком, а детей открыто не терпела, не пытаясь скрыть свои чувства к ним.
В тот памятный день скучно-монотонный голос Инессочки, как за глаза величали её ребята, периодически срывался на истеричные вопли в ответ, как сама полагала, на беспросветную глупость доставшихся ей учеников, причём всех как один бездарей. Хитроумная задачка у Василисы сегодня ну никак не желала решаться, а злобная училка склонялась всё ниже и ниже и вот уже совсем нависла внушительной грудью над белобрысой головой девочки.
– Ну неужели можно быть такой тупой? – над самым её ухом шипела женщина, обдавая резким запахом терпких духов и несвежего дыхания.
– Я стараюсь… – прошептала Васька и, не сдержавшись, чуть заметно поморщилась.
– Ты чего от меня нос воротишь?! А?! – сорвалась на крик преподавательница. – Вот! Смотри сюда! Я твоей тупой башке персонально ещё раз объясняю! – тыкая указательным, толстым, словно сарделька, пальцем в тетрадку девочки, принялась пересказывать условия задачи.
Василиска съёжилась, испуганно вжав голову в плечи и абсолютно ничего не соображая. Вообще ничегошеньки! Более того, напрочь позабыв даже то, что отлично знала. Не дождавшись ответа, рассерженная Инессочка замахнулась большой деревянной указкой, которую держала в руках, и со всей дури шлёпнула по беззащитной макушке ученицы… Класс замолчал. Стояла гробовая тишина. У Васьки на глаза навернулись влага, образовав небольшие озёрца, сквозь которые синевой отражалась целая гамма едва сдерживаемых чувств – обида, злость, стыд… Не выдержав напора, ресницы дрогнули и по щекам девочки двумя тоненькими ниточками потекли ручейки слёз. Крепко закусила губу, до боли, чтобы не разрыдаться на виду всего класса. Чтобы она, школьная атаманша, и вдруг показала свою слабость?! Ведь на самом деле сейчас девочке было не так больно, как мучительно обидно. Её унизили! Прилюдно! «Ненавижу!» – злобно сверкнув глазищами, едва сдержалась, чтобы не произнести вслух. Сама всегда защищала слабых и незаслуженно обиженных, а тут и сдачи дать не могла. Не положено… ять его… по статусу!
Ну что за день такой сегодня выдался? Не успело детское сердечко отойти от горечи оскорбления, как к концу уроков её поджидало очередное бесчестье и унижение.
Ежемесячно со всех родителей собирали деньги на школьные обеды. Накануне Василисе выдали необходимую сумму, завязав купюры, чтобы не выронила ненароком, в чистый носовой платок, строго-настрого наказав не потерять и с самого утра передать классному руководителю! Девочка полдня просидела за партой как на иголках, то и дело проверяя сохранность ценного узелка. Подходящий момент выдался лишь ближе к обеду, когда наступила большая перемена. В классе стоял невообразимый шум и гомон, ребятишки носились друг за дружкой, со свистом пролетая мимо преподавательского стола.